Текст книги "Любить – значит верить"
Автор книги: Джэсмин Крейг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)
Поездка домой превратилась в кошмар: снежные заносы, обледеневший асфальт. Брук старалась не смотреть на дорогу, чтобы не видеть, в каких опасных условиях Моргану приходится вести машину. Она почти оцепенела от усталости и постоянного напряжения, когда они наконец оказались у Кент-Хауза. Ей даже думать не хотелось о том, насколько должен был устать Морган. К счастью, ближе к Рендфорду дороги были не такими заснеженными и вести машину по ним было легче, чем по шоссе у подножия гор, окружавших коттедж. Но даже здесь, в девяноста милях южнее, буря явно была необычайно сильной. Трудно было поверить, что прошло всего два дня с тех пор, как они с Морганом ехали по залитой солнцем аллее Кент-Хауза, восхищаясь остатками яркой осенней листвы.
Энди встретил Брук поцелуями, объятиями и криками восторга.
– Мама! – расплылся он в улыбке, увидев ее. – Мама вернулась! Мама, целуй! Папа, целуй! – Свои слова он подкрепил Делами: схватил их обоих за руки и потащил в гостиную, радостно болтая.
– А вот деда, – сообщил он, расплываясь в широкой улыбке. – Деда, – повторил он. – Деда.
Брук прижала малыша к себе, тронутая до слез.
– Молодец, Энди, – похвалила она. – Выучил новое слово. – Она смущенно улыбнулась мистеру Кенту. – Надеюсь, у вас с Анджелой было с ним не слишком много хлопот.
– Нисколько, – успокоил ее мистер Кент. – Анджела, которая бдительно следит за мною и глаз с меня не сводит, подтвердит вам, что я уже давно так хорошо себя не чувствовал. – При этом он улыбнулся сиделке и, протянув руку, взъерошил Энди волосы. – Присутствие малыша в доме – лучшее средство заставить старика посмотреть на свои проблемы трезво. Но хватит о нас. Что случилось с вами? У Оссипи буря была очень сильная?
– Еще какая, – подтвердил Морган. – И началась совершенно неожиданно. Мы понятия не имели, что она приближается.
Мистер Кент явно удивился:
– Разве вы не слышали прогноза погоды, когда уезжали? Метеорологи начали предсказывать приближение бури еще в пятницу вечером – и в кои-то веки оказались совершенно правы. Судя по их словам, озеро оказалось как раз в эпицентре урагана. Я удивился, когда Шила сказала мне, что вы рискнули туда поехать, но еще более удивился, что вы смогли сегодня вернуться. Я думал, снегоуборочные команды не доберутся до проселков и до конца недели. Я пытался внушить Энди, что мама и папа могут вернуться не скоро.
– Может, комиссар дорожных команд скоро переизбирается, – непринужденно заметил Морган. – Дорогу расчистили уже через восемнадцать часов после прекращения снегопада, но даже после того как прошли снегоуборочные машины, добираться домой было нелегко. Я пойду побреюсь и приму душ, а потом поеду на работу, – добавил он. – Надо полагать, мне много звонили, так? А кстати, где Шила? Она заменила меня на встречах, которые я пропустил из-за непогоды?
– Она в Нью-Йорке, – ответил мистер Кент. – Улетела в воскресенье, пока аэропорты не закрылись.
– Хорошо. Надо полагать, она пытается объяснить банкирам, куда я исчез, – сказал Морган. – Записки относительно звонков у меня на письменном столе?
– Целая кипа, – с улыбкой подтвердила Анджела. – Кажется, с вами, Морган, хочет поговорить каждый ответственный работник компании. Пойдемте со мной, я покажу вам, где я сложила все записки.
– А я возьму Энди наверх – пусть посидит в комнате, пока я принимаю душ, – сказала Брук. – Я уже три дня не меняла одежду и чувствую себя ужасно неуютно. – Она улыбнулась свекру и подхватила Энди на руки. – Хочешь, будем сегодня лепить снеговика? – спросила она у сына, выходя из гостиной следом за Морганом и Анджелой.
Как только дверь гостиной закрылась за ними, спокойное выражение лица Анджелы мгновенно переменилось.
– Морган, вам следует знать, что все утро тут был настоящий ад. Последние два часа вам звонили с работы с интервалом в пятнадцать минут. Им срочно надо с вами связаться. Кажется, ваши брокеры прослышали, что в течение уик-энда конгломерату в частном порядке предложили значительный пакет акций «Кент Индастриз». А у ваших брокеров не было ни фондов, ни вашего разрешения на то, чтобы предложить за эти акции большую сумму. Мне не хотелось волновать вашего отца этими известиями, поэтому я ничего не говорила, пока вы были в гостиной.
Брук быстро взглянула на Моргана – и у нее оборвалось сердце. Лицо его стало невыразимо сосредоточенным и мрачным. Именно такого развития событий он опасался, пока они не могли выехать из коттеджа.
– Не стану тебе мешать заниматься делами, Морган, – сказала она. Ей хотелось найти какой-то способ показать ему, что ее волнуют его проблемы, но в присутствии сиделки было трудно говорить на личные темы. – Буду тебя ждать, когда ты вернешься с работы.
– Хорошо. – Его ответ прозвучал рассеянно, а лицо осталось все таким же угрюмым. – Пока, Энди, – добавил он. Когда он обнимал мальчика, Брук показалось, что он избегает дотрагиваться до нее. Бросив на нее странно подозрительный взгляд, он быстро отвернулся. – Поговорим потом, – пообещал он.
Несколькими быстрыми шагами он прошел коридор и повернул за угол, исчезнув из виду.
11
День казался бесконечным. Даже откровенная радость Энди по поводу возвращения Брук не могла компенсировать одиночество, которое она испытывала без Моргана. Когда Энди был уложен на ночь в кроватку, она прочитала ему книжку с картинками. Он восхищенно рассматривал изображения толстых коров и желтых утят и даже нюхал страницы: ему явно понравился запах свежей типографской краски.
– Касиво, – несколько раз повторил он, тыча пальчиками в блестящие яркие картинки. Уснул он, прижав книгу к себе. Плюшевого мишку он положил рядом с собой на подушку.
Обеденный час наступил и прошел без Моргана, только его секретарша позвонила, чтобы сообщить им, что он придет домой поздно. Брук пыталась справиться с беспричинным страхом, который все рос в ее душе. Конечно, у Моргана масса дел.
Конечно, ему пришлось задержаться на работе, раз во время уик-энда у него сорвалось несколько важных встреч. Однако страх не уходил. Брук не сомневалась, что случилось что-то непоправимое, а их отношения с Морганом были еще настолько хрупкими, что груза очередного непонимания они не выдержат.
Она сыграла с мистером Кентом в триктрак, сумев сосредоточиться настолько, чтобы не проиграть на первых же ходах. Но она не сожалела, когда он объявил, что устал, и ответил отказом на ее предложение сыграть еще одну партию. Правда, тогда она осталась без дела и могла только сидеть в гостиной и терзать себя сомнениями и тревогами.
В одиннадцать часов она поднялась наверх. Она посмотрела на Энди, который мирно спал в своей кроватке, а потом начала метаться по своей спальне. После получаса бесцельной ходьбы Брук тихо выскользнула из своей комнаты и прошла по коридору к двери Моргана. Она робко нажала на ручку – и дверь открылась. Брук скользнула внутрь.
Комната, конечно, была пуста. Она уселась в одно из кресел у камина, жалея, что в нем не пылает огонь. Скинув домашние туфли, она подтянула ноги под себя и стала смотреть на березовые поленья, аккуратно сложенные в камине, так что осталось только чиркнуть спичкой, чтобы затопить его. Сама того не замечая, она заснула. Казалось, она только что напряженно ждала звуков, которые сообщили бы ей о возвращении Моргана, а в следующую секунду кто-то бесцеремонно разбудил ее, резким движением поставив на ноги. Брук ничего не могла понять.
– Что ты здесь делаешь? – гневно спросил Морган. – Надеешься соблазнить меня еще на двое суток бездумного секса? Не слишком ли оптимистичное намерение, хоть я и показал себя таким доверчивым дураком?
Она начала протирать глаза, пытаясь стряхнуть остатки сна.
– Морган о чем ты? – спросила она с явным недоумением.
Его губы изогнулись в жесткой усмешке:.
– Прекрати разыгрывать невинность, Брук. Чего ты пытаешься добиться? Оттянуть время, чтобы составить какой-нибудь новый план? Не слишком ли поздно? У тебя был целый день на то, чтобы придумать убедительную историю, и, Бог свидетель, твоя находчивость не знает границ!
– О чем ты говоришь, Морган?
– Кажется, это слова из моей роли, лапочка, – с горькой усмешкой отозвался он. – Чего ты пыталась добиться, Брук? Отомстить за то зло, что я причинил тебе, когда ты была беременна Энди?
Она судорожно вздохнула, пытаясь опомниться.
– Ты не согласишься начать этот разговор сначала? Что именно я якобы сделала?
Он оттолкнул ее, словно больше не мог даже до нее дотрагиваться.
– Акции, Брук. Я говорю о принадлежавших тебе акциях моей компании. Тебе мало было просто их продать, да? Тебе надо было продать их в тот момент и таким образом, чтобы нанести мне сокрушительный удар! Ты хотела, чтобы я потерял управление «Кент Индастриз» – окончательно и бесповоротно!
– Я не продавала никаких акций, – сказала она. – О чем ты говоришь, Морган?
– Ради Бога, Брук, не прикидывайся передо мной невинной овечкой! Зачем теперь врать? Ты хочешь, чтобы я поздравил тебя с блестяще сыгранной в этот уик-энд ролью? Ну что ж, поздравляю! Тебе было приятно, что я купился на твою блестящую игру? Ты еще в субботу утром знала, что нас ждет сильнейшая буря: когда я вошел к тебе в комнату, ты по радио слушала прогноз погоды! И вдруг – после двух лет, в течение которых ты меня избегала, тебе понадобилось предложить, чтобы мы провели приятный уик-энд вдвоем, вдали от всех, далеко от цивилизации. Господи, ну не дурак ли я!
– Ты хочешь сказать, что я не случайно попросила тебя поехать в коттедж? Ты считаешь, что я специально сделала так, чтобы ты не мог попасть на работу?
– А разве это не так? – с горечью отозвался он.
– Не совсем.
Морган недоверчиво расхохотался.
– Надо признать, что ты прекрасно меня подготовила, – сказал он. – Все эти нежные ласки и обжигающие поцелуи, которые кончались ничем… Ты прекрасно знаешь, как обещать мужчине блаженство, пока ждешь, чтобы он дал тебе то, чего ты добиваешься, правда, Брук?
– И чего, по-твоему, я от тебя добивалась?
– Соглашения об опеке, – нетерпеливо ответил Морган. – Я решил свою судьбу, когда его тебе вручил, правда? Покуда оставался шанс, что я заберу Энди себе, ты не готова была действовать.
Брук не снизошла до того, чтобы отвечать на эти обвинения, и он подошел к ней и резко повернул к себе, так что его губы оказались совсем рядом с ее губами.
– Какой сладкий ротик! – пробормотал Морган. – И так искусно лжет! Тебе нечего сказать в свою защиту, моя милая лживая женушка?
Она вырвалась от него, возмущенно оттолкнув его руки.
– Я иду спать, – сказала Брук. – К себе в комнату.
Но он стремительно схватил ее за руку и оттащил от двери.
– Я еще не кончил. Разве ты не хочешь услышать, как удались твои планы? Я даже готов признаться, что был готов забыть о моих обязательствах по отношению к компании и людям, которые у меня работают. Скажи мне, было ужасно противно использовать свои плотские чары, пока ты в коттедже дожидалась, чтобы пошел снег?
– Нет.
В горле у нее так пересохло, что она изумилась, как ей удалось произнести даже это коротенькое слово.
Резкий смех Моргана резанул ей слух.
– Хочешь посмеяться? Я подумал, что ты все еще меня любишь, несмотря на все, что между нами было! Я решил, что ни одна женщина не может быть настолько нежной с человеком, который ей безразличен. А ты только использовала свое тело как оружие, как приманку, чтобы заманить меня в ловушку!
– Мне есть смысл говорить, что я по-прежнему не понимаю, о чем ты говоришь? Кажется, кто-то продал несколько акций, пока мы не могли уехать от Оссипи? Ты потерял управление «Кент Индастриз», Морган? Ты поэтому так разъярен?
– Будь ты проклята, Брук! Этот разговор становится совершенно нелепым! Уже глубокая ночь, и я слишком устал, чтобы играть с тобой в твои извращенные словесные игры. Во время уик-энда конгломерату предложили восемь процентов акций «Кент Индастриз». Именно восемь процентов акций принадлежало тебе. Более того – ты единственный человек, у которого был мотив с ними расстаться.
– Мотив? – У нее невольно вырвался смешок, который походил скорее на рыдание. – И какой же у меня должен быть мотив, Морган?
– Месть, – ответил он. – Ты хотела сквитаться за то, как я с тобой обращался, пока мы были женаты.
– Понятно, – сказала Брук, сдерживаясь из последних сил. – Я не знала, что тебя так мучает чувство собственной вины, Морган. – Она подошла к камину и прислонилась к неровным камням, словно надеясь найти опору у их шероховатой поверхности. – И скажи: мне удался мой хитроумный план? Ты потерял управление компанией?
– Нет. Боюсь, что ты просчиталась, лапочка. – Звучавшая в его голосе ярость растравляла ее рану. – Видимо, дорогу расчистили раньше, чем ты рассчитывала, так что я успел вернуться в Бостон и перекупить эти акции. Мне пришлось заложить все мое имущество, включая и этот дом, но я получил нужную сумму. Разве твой брокер не сообщил тебе приятное известие? Ты богатая женщина, милочка. Твои акции сегодня днем принесли на четыре доллара больше, чем за них давали в конце торгового дня в пятницу.
– Поскольку тебе удалось купить эти акции, то ты по-прежнему президент «Кент Индастриз»?
– Мне жаль тебя разочаровывать, – саркастически ответил Морган, – но я вынужден ответить утвердительно. Уверен, что тебе будет крайне неприятно услышать, что я по-прежнему полностью контролирую компанию. Более того, конгломерат сейчас ведет переговоры со своими японскими директорами, и я имею все основания надеяться, что председатель вскоре объявит, что они отказываются от попыток перекупить «Кент Индастриз». Они совершенно не рассчитывали на то, что мы окажем им столь сильное сопротивление.
– Я очень за тебя счастлива, – тихо отозвалась Брук и умоляюще посмотрела на него. – Ты делаешь ошибку, Морган: я не продавала никаких акций. Как бы мне хотелось, чтобы ты мне поверил!
В комнате наступило полное молчание, продлившееся чуть ли не целую вечность.
– Докажи, – наконец ответил Морган. Брук отстранилась от камина и принялась расхаживать по комнате, безрезультатно пытаясь избавиться от напряжения, сковавшего их обоих. Она так сильно стиснула руки, что чувствовала, как ногти врезаются в нежную кожу ладоней. Увидев написанное на лице Моргана недоверие, она опустила глаза и засунула руки глубоко в карманы джинсов в неосознанном упрямом жесте.
– Нет, – проговорила она с вызовом. – Я не буду пытаться что-то тебе доказывать, Морган. Если мы собираемся еще раз попробовать жить вместе, ты должен научиться мне доверять.
– Я же не прошу тебя сделать что-то сверхъестественное! – возразил Морган. – Тебе достаточно позвонить адвокату и дать ему разрешение подтвердить мне, что он по-прежнему выступает в качестве временного хранителя принадлежащих тебе акций «Кент Индастриз».
– Сейчас час ночи, – напомнила ему Брук. – Нельзя звонить людям так поздно. Я прошу тебя поверить моему слову, Морган. Неужели жена не может просить об этом своего мужа?!
– Но мы ведь никогда и не вели себя, как нормальная супружеская пара, не так ли? И сейчас, похоже, не время делать первую попытку. – Он отвернулся, обеими руками ероша свои густые волосы. – О черт! Я устал, и сейчас не время вести разговоры. Неужели тебе не понятна моя проблема, Брук? Больше просто никто не мог продать эти акции, потому что никто вне нашей семьи не имеет их в таком количестве!
– Морган, если ты в таком важном вопросе не можешь поверить моему слову, тогда нет смысла делать вид, будто мы пытаемся наладить отношения. Если мы не будем доверять друг другу, то вся наша жизнь станет ложью.
Брук направилась к двери: не в силах больше выдерживать его недоверчивого взгляда, она едва соображала, что делает. Если она сию же минуту не уйдет, – пока он не успел сказать что-то еще более обидное, – то вообще не сможет отвечать за свои поступки.
– Куда ты отправилась? – спросил он.
– В данный конкретный момент я иду спать, – невыразительно сказала она. – А завтра, наверное, мне надо будет уехать из Кент-Хауза. Будет лучше, если…
– Ни черта подобного – «будет лучше»! – оборвал ее Морган. – Если ты думаешь, что сможешь уйти отсюда с моим сыном, то ты глубоко ошибаешься!
Своим недоверием он нанес ей такую глубокую рану, что Брук отреагировала, не подумав: ее единственной целью было причинить ему такую же сильную боль, какую нанес ей он.
– А почему ты так уверен в том, что он твой сын? – гневно спросила она. – Ты не веришь ни единому моему слову, тогда почему поверил в это?
Его лицо смертельно побледнело: Брук не поняла, от ярости или от шока.
– Энди мой сын, и мы оба это знаем, – жестко сказал Морган. – Но чтобы ты не вздумала сложить вещички и убежать в ночь, как сделала уже один раз, я позабочусь о том, чтобы у тебя была убедительная причина здесь остаться.
– У меня нет причины оставаться с тобой.
– Найду, – ответил он. – Мне нетрудно найти доводы в пользу того, чтобы оставить тебя здесь. Как насчет того, что я мог снова сделать тебе ребенка? И на этот раз мы оба будем знать – с самого начала – что ты носишь моего ребенка!
– Ты просто псих, если думаешь, что я соглашусь родить еще одного ребенка! – негодующе бросила она. – С чего ты решил…
Она не успела договорить – Морган подхватил ее на руки и отнес к кровати, вжав в подушки.
– Полагаю, именно здесь ты и рассчитывала провести ночь, – жестко сказал он. – Иначе ты не дожидалась бы меня с такой трогательной преданностью, милая моя женушка!
– Я дожидалась своего мужа – человека, который мне доверяет. Ты – не он, Морган, и мне начинает казаться, что никогда им и не станешь.
– Ты слишком много говоришь, – отозвался он. – И по большей части неискренне.
– Ах ты, высокомерный нахал! – возмущенно воскликнула она. – Конечно, я говорю искренне!
Морган не обратил внимания на ее гневный ответ.
– По крайней мере, если ты будешь у меня в постели, я смогу быть уверен, что ты не попытаешься убежать, – яростно бросил он.
– Я не хочу быть с тобой в постели, – прошипела Брук. – Ни сейчас… ни потом.
– Не лги, – сказал он, агрессивно прижимаясь к ее губам, не давая ей возможности не впустить его настойчивый язык. Ее полуискренние попытки высвободить свое тело прекратились, когда он перекинул ей через бедро ногу. Ее руки Морган закинул ей за голову, жадным взглядом пожирая бурно вздымающуюся грудь жены. – Я хочу тебя любить, – сказал он. – Что бы мы друг другу ни говорили, физическое влечение между нами не исчезает. Оно всегда с нами и, наверное, навсегда с нами и останется.
– Когда ты так говоришь, Морган, я тебя ненавижу, понимаешь? Ты вовсе не хочешь меня любить. Тебе нужен только секс, и я не готова согласиться на такое.
– Поздновато ты об этом говоришь. Слишком поздно для нас обоих.
– Ты меня отпустишь наконец? – процедила она сквозь зубы, отчаянно мотая головой, чтобы избежать прикосновения его губ. – Я же сказала тебе, что хочу уйти, и не собираюсь изменять решение. Ты что, думаешь, что изнасилование что-то решит?
– Изнасилование ничего решить не может. Но никакого насилия и не будет.
– Ах ты, заносчивый, самовлюбленный…
– Я советовал бы тебе помолчать, Брук. Ты начинаешь повторяться.
Ей показалось, что на его губах промелькнула тень улыбки, а в следующую секунду они уже с силой прижались к ее губам, не дав ей докончить фразу. Кончик его языка скользнул по ее губам, но она продолжала крепко их сжимать, решив во что бы то ни стало не уступать его страсти.
– Отпусти меня! – повторила Брук.
– Один поцелуй, – потребовал Морган. – Один только поцелуй, а потом я обещаю, что ты сможешь уйти.
Брук открыла рот, собираясь ему отказать, но он яростно приник к ее губам, добиваясь покорности. Она попыталась его оттолкнуть, но, ощутив прикосновение настойчивого языка, почувствовала, что больше не в силах сопротивляться. С едва слышным стоном она ответила на его поцелуй.
Морган издал негромкий возглас торжества, когда не столько услышал, сколько ощутил ее невольный вздох, приоткрывший ей губы и заставивший расслабиться ее тело. Казалось, в эту же секунду его ярость исчезла, сменившись мягкой, дразнящей нежностью. Его пальцы медленно заскользили по ее телу, рисуя на пути магические знаки, будившие в ней страсть. Его губы проложили по ее шее дорожку огненного желания. И очень скоро ее неубедительное равнодушие сменилось обжигающим, всевластным томлением.
Как только Морган ощутил, что ее сопротивление окончательно сломлено, он встал и быстро разделся. Стремительно вернувшись на постель, он наклонил голову и начал целовать чувствительную кожу в ложбинке между ее грудей. Его чуть дрожащие пальцы не сразу справились с застежкой лифчика, и Брук поняла, что имеет над ним не меньшую власть, чем он – над ней.
– Помоги мне его снять, – прошептал он. – Господи, Брук, как же ты мне нужна!
Она ничего не ответила, потому что ей не хотелось признаваться в том, насколько велико ее собственное желание. Она ощущала на своем теле прикосновения его пылающей кожи, но не могла бы сказать, где кончается ее жар и начинается его.
– Посмотри на меня, Брук, – попросил Морган, – и ответь мне честно. Если я сейчас тобой овладею, это будет изнасилование?
Его голос звучал приглушенно, а губы шевелились у самой ее щеки.
Она закрыла глаза и призналась:
– Нет.
– Не закрывай глаз, Брук, – настаивал он. – Посмотри на меня и скажи, чего ты хочешь.
Она неохотно заглянула в глубину его серых глаз.
– Я хочу тебя, – призналась она, не в силах справиться со своими чувствами. – Мне нужно, чтобы ты меня любил.
Брук почувствовала, как Морган резко втянул в себя воздух, и ощутила его торжество – хоть в эту секунду ей было не важно, что она уступила ему победу, которой он добивался.
– Ты мне тоже нужна, – признался он, зарываясь лицом в гладкий шелк ее кожи. – Обними меня, – попросил он. – Скажи мне, что ты меня хочешь!
Брук отчаянно цеплялась за него, пока он увлекал ее к вершинам их страсти, не видя и не слыша ничего вне тесного мира их взаимного желания.
Позже, гораздо позже, погружаясь в глубокий сон и испытывая чувство полного изнеможения, ей вдруг показалось, будто Морган прошептал:
– Я люблю тебя, Брук!
Поначалу настойчивый звонок телефона показался ей частью сновидения, но когда она заставила себя полностью проснуться, то услышала негромкий голос Моргана, разговаривавшего по телефону, установленному у кровати. Она повернулась на бок, чтобы можно было за ним наблюдать. Мгновенно к ней пришли воспоминания о нежной страсти минувшей ночи – и все тело у нее заныло от невысказанной любви.
Брук постаралась отогнать сладкие воспоминания. Наступило утро, и при ярком свете дня она заставила себя признаться в нескольких истинах, которые прошлой ночью ей было слишком больно вспоминать. Брук знала, что глубоко любит Моргана, что хотела бы снова попробовать наладить совместную жизнь с ним. Но знала она и то, что их отношения не сложатся, если не будут построены на взаимном доверии. Если Морган не готов к тому, чтобы принять ее такой, какая она на самом деле, то ради них обоих ей придется разорвать их брак. Но не бежать, как раньше, а законным порядком развестись. Настолько сильное физическое влечение, не подкрепленное истинной любовью, в конце концов погубит их обоих.
Морган закончил телефонный разговор и сразу же встал с постели. Он не поворачивался к Брук, пока не засунул руки в рукава халата и не затянул его поясом.
– Это звонили из нью-йоркского банка моей компании, – сказал он. – Они сегодня намерены сделать заявление, что «Кент Индастриз» успешно избежала перекупки. Мне надо сейчас же отправляться на работу.
– Значит, все позади? – спросила она. – После сегодняшнего заявления больше не будет опасности, что ты потеряешь контроль над компанией?
– Все будет позади, – подтвердил он. – Попытка перекупки провалилась. – Морган отошел к окну, не глядя Брук в глаза. – Возможно, я освобожусь очень поздно, – сказал он. – Ты будешь здесь, когда я вернусь?
– А ты хочешь, чтобы я была здесь?
– Да. – Телефон зазвонил снова, не дав ему больше ничего добавить. – Черт! – пробормотал Морган, снимая трубку. – Я не стал бы отвечать, но это звонят по моему личному номеру!
Несколько минут он вел отрывистый разговор, сосредоточенно хмуря брови.
– Мне надо идти, – повторил он, как только повесил трубку. – Я должен встретиться с японскими владельцами конгломерата. Надо обязательно прийти с ними к мирному соглашению. Нельзя допустить, чтобы они сразу же выбросили на рынок все акции, которые им удалось приобрести. Это слишком понизило бы котировку – и мы стали бы открыты для новой попытки перекупки.
– Еще одна? – изумилась Брук. – Ты хочешь сказать, что тебе и «Кент Индастриз» может понадобиться пройти через все это еще раз?
Он сжал зубы.
– Такая вероятность есть, – признался он. – Ты же знаешь, что управление такой компанией, как «Кент Индастриз», требует от человека очень много, Брук. Нет смысла притворяться, будто теперь, когда попытка завладеть моей компанией провалилась, я смогу почти все лето плавать на яхте, а зимы проводить на горнолыжных курортах. – Морган яростно взъерошил волосы. – А, какого черта! – выругался он. – Мне надо принять душ и ехать на работу.
Брук проводила его взглядом до дверей ванной. От чувства неуверенности ее даже подташнивало. У самой двери Морган вдруг задержался и оглянулся на нее.
– Ты будешь меня дожидаться сегодня вечером? – спросил он. Просительные нотки, прозвучавшие в его голосе, противоречили ледяному спокойствию его лица. – Пожалуйста, Брук, не оставляй меня, пока мы не поговорим!
Ее пальцы чертили какие-то узоры на одеяле.
– Я тебя дождусь, – сказала она и сразу же засомневалась, следовало ли ей давать такое обещание. В конце концов Морган ведь так и не извинился за обвинения прошлой ночи, и хотя Брук легко могла доказать ему, что не продавала своих акций, она вовсе не была уверена в том, что ей хочется всю оставшуюся жизнь постоянно снова и снова доказывать свою невиновность.
Когда Брук вернулась к себе в спальню, Энди громко плакал в своей кроватке, но, увидев мать, сменил слезы страха на вопль ярости. Он не привык просыпаться в одиночестве. Брук только поблагодарила Бога за то, что малышу не вздумалось выкарабкаться из кроватки, откуда он мог легко упасть. Она быстро умыла и переодела мальчика, поцеловав ему носик, как только он вынырнул из горловины синего свитерка. Усадив его посредине кучи игрушек и убедившись в том, что дверь спальни закрыта, так что он не сможет никуда уйти, она прошла в ванную и поспешно встала под душ.
Одеваясь, Брук погрузилась в глубокие раздумья. Прошлой ночью подозрительность Моргана ее больно ранила, но этим утром она достаточно успокоилась, чтобы оценить трудное положение, в котором он оказался. Закалывая волосы в аккуратный пучок, она пыталась взглянуть на происшедшее глазами Моргана. Он был уверен, что она заманила его в коттедж и заставила там задержаться, пока ее брокеры вели переговоры о продаже ее акций. Конечно, он совершенно неправильно истолковал ее поступки, но было неприятным и странным совпадением, что кто-то продал большой пакет акций как раз в тот момент, когда она вздумала уединиться с Морганом в домике у озера.
Закончив одеваться, Брук отнесла Энди вниз, на кухню, чтобы приготовить им обоим завтрак. «Суть проблемы, – поняла она, – заключается в том, что кто-то эти акции продал. Кто именно?»
Напряженно размышляя над этим вопросом, она поставила перед Энди тарелку с кашей. Она пыталась как можно точнее вспомнить свой разговор с адвокатом, мистером Барнсом. Он досконально объяснил ей, как распределились акции «Кент Индастриз». По завещанию Эндрю она получила восемь процентов от общего их количества. У кого-нибудь еще было столько же акций? Конечно, у Моргана, но не у мистера Кента-старшего: тот постепенно продавал свои акции. А как насчет Шилы?
У Брук вдруг потемнело в глазах, когда подобная догадка как молния промелькнула в ее мозгу. Шила получила от своей матери в наследство восемь процентов акций! Могла она продать свои акции, зная, насколько серьезным будет для Моргана результат ее действий? Могла ли она иметь причину для этого?
Брук пыталась рассмотреть этот вопрос объективно, но ее отношение к золовке было слишком сложным, чтобы она могла отнестись к сложившейся ситуации без предубежденности. Она вынула Энди из стульчика, даже не заметив, что ее кофе и тосты остались на столе нетронутыми.
– Мы идем повидаться с твоим дедушкой, – сказала она. – Ты рад?
Энди кивнул, подпрыгивая от радости.
– Деда! – проговорил он. Как только его ноги коснулись пола, он вывернулся из рук Брук, с ловкостью обезьянки нырнул под стол и появился оттуда, держа на руках котенка. – Джош, – объявил он матери, напоминая ей имя кошки. – Джош идет навестить деда.
– Надеюсь, твой дедушка готов к такому визиту, – пробормотала Брук. – Я понесу котенка, Энди. Если ты попробуешь нести его по лестнице, ты можешь упасть вместе с ним.
Они обнаружили мистера Кента в его гостиной: он сидел там, болтая о чем-то со своей сиделкой. Появление Брук и Энди вызвало оживленные приветствия отца Моргана:
– Доброе утро, Брук! Привет, Энди! Как мило, что вы принесли ко мне в гости котенка! – Ухмыльнувшись в сторону Брук, мистер Кент спросил у Энди: – Хочешь, чтобы я держал Джошуа у себя на коленях и его гладил?
Энди кивнул. Как и большинство детей, которым еще не исполнилось двух лет, он мог ясно и четко выговаривать слово «нет», но пока затруднялся, когда надо было говорить «да». Мальчик с молчаливым одобрением наблюдал, как котенок устраивается на коленях у мистера Кента, а потом заискивающе заглянул своему дедушке в глаза.
– Тик-так? – спросил он. Когда никакой реакции не последовало, он повторил более решительно: – Тик-так!
– Скажи «пожалуйста», – напомнил ему мистер Кент, доставая свои большие старомодные карманные часы. Открыв футляр, он дал Энди полюбоваться на медленно движущиеся колесики. – Не знаю, что будет делать следующее поколение дедушек, – засмеялся он. – По-моему, электронные часы двухлетних малышей не заинтересуют!
– Когда речь идет о том, как развлекать внуков, дедушки проявляют немалую изобретательность, так что они наверняка что-нибудь придумают. Правда, Анджела? – с улыбкой обратилась Брук к сиделке, радуясь ее присутствию в гостиной. При ней можно было избежать неприятных объяснений. – Мистер Кент, – сказала она, подходя к цели своего визита, – я надеюсь, что вы сможете мне помочь. Мне надо связаться с Шилой. Вы не знаете номер телефона, по которому ей можно позвонить?
Мистер Кент посмотрел на Брук с некоторым удивлением.
– Надеюсь, ничего плохого не случилось?
– Нет, – ответила Брук. – То есть ничего серьезного.
