Текст книги "Любить – значит верить"
Автор книги: Джэсмин Крейг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)
– Иногда достаточно облечь проблему в слова – и видишь ее в новом свете, – заметила Джоан. – Но я не хотела бы давать тебе советы. Так проще всего испортить хорошие отношения.
Брук встретила теплый взгляд подруги и импульсивно решила говорить о своих отношениях с Морганом как можно честнее.
– Когда мы с Морганом поженились, мы были знакомы всего шесть недель, – начала она. – Если возможно влюбиться с первого взгляда, то именно это мы и сделали. Мы не видели родственников друг друга до вечера перед бракосочетанием. Казалось, родные не имеют никакого отношения к нашим чувствам. – Она горько улыбнулась. – Можно сказать, что сейчас я стала немного старше и мудрее. Я понимаю, что невозможно выйти замуж за человека, считая, что он находится в вакууме, а в случае с Морганом его семья была гораздо важнее, чем это бывает обычно. Начнем с того, что он жил с отцом, братом и свод-Ной сестрой, и все они были заняты в семейной компании. Мы провели две первые Недели в домике в горах Нью-Гэмпшира, и Мне казалось, что мы нашли настоящий рай. А потом мы поселились в Кент-Хаузе, и я окунулась в реальность.
– Семья все время вмешивалась в вашу жизнь? – сочувственно спросила Джоан.
– Не совсем так – поначалу. У Моргана накопилось много работы, так что он вечер за вечером засиживался в офисе. Я не была безответственной девчонкой и понимала, что он – президент крупной корпорации и имеет определенные обязанности. Но я не могла смириться с тем, что Морган ждал, что я за одну ночь из активной, думающей женщины, готовящей себя к определенной карьере, превращусь в куклу, чья единственная функция – красиво выглядеть.
– Ты скучала? – спросила Джоан.
– Скучала… томилась… не находила себе места. Всеми хозяйственными делами занималась. Мистер Кент-старший каждый день уходил на работу. Сводная сестра Моргана стажировалась после университета, чтобы войти в дела компании. Иногда я целый день ни с кем не разговаривала – если не считать обсуждения с уборщицей прогноза погоды.
– А ты объяснила Моргану, что ты чувствуешь?
– Это было безнадежно. – Брук вскочила с дивана и начала взволнованно метаться по комнате. – Он только повторял: «Ты моя жена», словно это означало, что у меня автоматически появляется куча дел. Мы начали ссориться по любому поводу. Он хотел ребенка, а я отказывалась, считая, что сначала должна убедиться в прочности нашего брака. Мне казалось, что наши отношения слишком ненадежны, чтобы заводить ребенка, но этого Морган тоже не понимал. Все было просто ужасно, Джоан. Мы были так счастливы – и вдруг мы не могли остаться вдвоем в одной комнате, чтобы не начать кричать друг на друга. Джоан вдруг стремительно встала со стула.
– Погоди минутку, – сказала она, – я сейчас.
Спустя несколько секунд она вернулась с бутылкой белого вина и двумя бокалами.
– К черту кофе! – объявила она. – Это разговор, который требует кое-чего покрепче! На, Брук, держи.
С этими словами она протянула ей полный бокал охлажденного вина.
Брук с благодарностью его приняла.
– Моя грустная история подходит к концу, – продолжила она, отпивая понемногу прохладное вино. – Младший 6paт Моргана, Эндрю, тоже работал в семейной компании, но относился к работе не слишком серьезно. По правде говоря, Эндрю изо всех сил старался вообще принимать жизнь не слишком серьезно. Морган работал по субботам, а Эндрю всегда был готов прокатиться со мной на яхте, отправиться на пикник или на лыжах… Он часто возил меня в Бостон, чтобы посмотреть новую экспозицию в какой-нибудь галерее или пройтись по одному из музеев. К тому моменту, когда я поняла, что он в меня влюбился, было слишком поздно что-либо менять в наших отношениях. Эндрю привык полагаться на меня – так же, как я полагалась на него. Ему было трудно жить в семье, где от него ожидали так много, а я не могла превратиться в безмозглую женушку, которая, похоже, была нужна Моргану. Эндрю как-то признался мне, что у него такое чувство, будто брат всю жизнь заслонял собой солнце. Естественно, что он восстал – также, как я. Он отправлялся на буйные вечеринки, а я старалась покрывать его, когда он возвращался домой пьяным. Он сбегал с работы, пытаясь доказать себе, что может не зависеть от брата и отца.
– Тебе следовало настоять, чтобы вы переехали в собственную квартиру, Брук. Нельзя начать нормальную семейную жизнь, живя в семье мужа, где и так полно своих проблем.
– Я пыталась убедить Моргана в этом, – ответила Брук. – Но с тем же успехом можно было обращаться к каменной стене. – Она глубоко вздохнула. – Наверное, я была наивной, когда выходила замуж: я думала, что жизнь будет сплошным раем, потому что каждый раз, когда Морган меня обнимал, я оказывалась на верху блаженства. Но не во всех наших проблемах была виновата я.
Джоан задумчиво посмотрела на свой опустевший бокал и налила себе еще одну Щедрую порцию.
– Хочешь еще? – предложила она Брук.
– Почему бы и нет? Топить горе в вине – это, наверное, единственный способ, который я не испробовала.
Джоан подняла взгляд от бокала.
– Твое замужество началось тяжело, я это вижу. Но ничего из того, что ты мне рассказала, не объясняет, почему ты ушла от мужа и два года ни разу ни словом о нем не упомянула. Я думала… мы все думали… что он умер.
– Не знаю, смогу ли я об этом говорить. – У Брук так сильно дрожали руки, что она вынуждена была поставить бокал на столик. Пройдя через крошечную гостиную к окну, она устремила взгляд на знакомый пыльный дворик. – Мы с Морганом… начали страшно ссориться, – сказала она наконец. – Однажды ночью Эндрю пришел домой с вечеринки страшно поздно и был настолько пьян, что едва соображал, что делает. Он пришел ко мне в комнату, где я читала, дожидаясь возвращения мужа, и сказал, что любит меня, что Морган слишком часто оставляет меня одну, что я заслуживаю лучшего мужа. А я думала только о том, как бы отвести его обратно в его комнату и уложить в постель, чтобы он в таком виде не попался на глаза родным. Мне удалось дотащить Эндрю до его спальни… Об остальном можешь догадаться. Морган вошел в спальню брата и обнаружил меня на постели Эндрю – якобы страстно его обнимающую. Когда Морган появился, я расстегивала на Эндрю рубашку, но мой муж слишком разъярился, чтобы задержаться и убедиться в том, что Эндрю совершенно пьян. Он буквально выволок меня из спальни брата. Он вел себя как дикарь…
Брук попыталась улыбнуться, но у нее это очень плохо получилось.
– Понятно. А тебе не кажется странным, что Морган, придя домой, сразу направился в комнату брата? У него были основания искать тебя там?
– Не знаю.
Солгав, Брук неловко заерзала на месте. Она с самого начала знала, почему Морган ворвался в спальню брата. Его туда направила Шила. Она давно пыталась отравить Моргану ум лукавыми намеками на отношения между его братом и женой. Может быть, теперь Шила искренне сожалеет о том, что сделала, но она старалась причинить Брук как можно больше неприятностей с первого дня ее появления в Кент-Хаузе.
– И поэтому ты ушла? – спросила Джоан. Брук молчала так долго, что ее подруга добавила: – Я не хочу вытягивать из тебя то, что ты не хочешь говорить никому.
Брук вернулась к столу, взяла бокал и осушила его одним решительным глотком.
– Нет, я ушла не поэтому, – сказала она. – Мы с Морганом протянули вместе еще пару месяцев, а потом я сообщила ему, что беременна. Он… он велел мне сделать аборт, а я не согласилась. И ушла.
Из детской донесся громкий вопль, и Джоан неохотно встала.
– Черт! Я так и думала, что такое молчание ненадолго! – Она проницательно посмотрела на бледную Брук. – Тебе повезло, что ребята проснулись именно сейчас, правда? Потому что я подозреваю, что ты выдала мне несколько сокращенную версию того, что произошло в последние недели твоей жизни с Морганом.
Брук прошла за подругой в детскую.
– Я не знаю, что мне теперь делать, Джоан, – сказала она. – Когда-то я его очень сильно любила – и он причинил мне страшную боль. Я не могу рисковать и возвращаться к нему. Просто не могу!
Джоан умело разняла дерущихся малышей.
– А я-то считала, что близнецы – идеальные друзья! – с иронией заметила она. – Почему мне достались те, что вечно ссорятся? Крисси, перестань тыкать пальцами в глазки Дженни. – Она повернулась к Брук. – Давай возьмем их на кухню. Я налью им сока и, пока они им займутся, дам тебе мудрый совет. Ты не отнесешь Дженни, чтобы они снова не начали драться?
Брук была рада отвлечься хоть на несколько минут, пока близнецов отводили на кухню и устраивали в высокие стульчики. Когда девочки принялись за сок и печенье, Джоан снова повернулась к Брук.
– Забудь о прошлом, – сказала она. – Эндрю умер, а у тебя ребенок. Как ты можешь притворяться, что ничего не изменилось?
– Я хотела сказать, что он не изменился. Наши отношения… не знаю, смогу ли я снова жить с Морганом.
– А ты можешь честно сказать, что будешь счастливо жить без него? Если да, то почему это за два года я ни разу не видела, чтобы ты с кем-то встречалась, если только мы с Джо не заставляли тебя составить нам компанию и сходить в ресторан?
– Меня мужчины не интересовали, – попыталась защититься Брук. – Морган оставил мне достаточно проблем. Новые мне не требовались.
– Да, Морган определенно тебе что-то оставил, – сухо согласилась Джоан. – А ты уверена, что это были только проблемы? Может, с Морганом и дьявольски трудно жить, но большинство женщин точно отдали бы очень много, лишь бы оказаться на твоем месте!
– Я хочу к нему вернуться, – призналась Брук, изумившись собственным словам. – Хорошие моменты нашей жизни… были необыкновенно хороши.
– Еще бы! – пробормотала Джоан. – Если давать оценку по шкале от одного до десяти, то сексапильность у твоего муженька тянет по крайней мере на двадцать!
У Брук огнем вспыхнули щеки.
– Да, – призналась она наконец. – Именно эти моменты все время и вспоминаю.
9
Морган вернулся из Нью-Йорка поздно вечером в пятницу. Брук в это время сидела с книгой и, уютно устроившись на диване в гостиной, пыталась читать. До нее донеслись звуки подъезжающей машины, а потом какой-то неразборчивый разговор с Шилой.
Ее пальцы нервно сжали обложку книги. Когда на пороге комнаты возникла высокая фигура Моргана, Брук показалось, что от волнения она не сможет произнести ни слова.
– Я заметил свет и понял, что ты еще не спишь, – сказал он. Голос у него сел от усталости, лицо в тени дверного проема казалось побледневшим и осунувшимся.
– Удачно съездил? – спросила она, просто чтобы хоть на несколько секунд задержать его пустым разговором. До его появления Брук даже не подозревала, насколько соскучилась по нему. Как ей удалось столько времени прожить вдали от него?
Как она пережила пустоту этих двух лет без Моргана?
– Нормально, – ответил он и вышел из темноты в круг света, который отбрасывала зажженная ею лампа. Тут Брук убедилась, что он выглядит совершенно измученным.
Морган тяжело опустился в кресло, не пытаясь притворяться бодрым.
– Казалось, эти переговоры никогда не закончатся, – сказал он. – У меня было такое чувство, словно меня несколько лет допрашивали перед враждебно настроенными присяжными: приходилось снова и снова объяснять, почему нам нельзя допустить поглощения нашей компании. Я даже охрип.
– Тебе удалось их убедить?
– Похоже, что да. Нам продлили кредит еще на месяц: времени должно хватить, если только на рынок не будут выброшены крупные пакеты акций.
Но вид у него был не торжествующий – только бесконечно усталый.
– Хочешь чего-нибудь выпить? – предложила Брук. – Я могу заварить чаю или приготовить горячего шоколада…
– Нет, спасибо. Я и так злоупотребил. Мы с Шилой пили его в огромных количествах, чтобы не заснуть. – Он откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. – Иди и сядь рядом. Расскажи, что тут творилось, пока меня не было.
Глубокие морщины на его лице начали немного разглаживаться, пока он произносил эти слова. Брук не нашла ничего странного в его просьбе. Она уселась на ковре, привалившись спиной к его ногам, и даже не попыталась отстраниться, когда его пальцы легли ей на шею. Морган приподнял ее волосы, оплетая густые пряди вокруг своих пальцев, но она и тут не протестовала. «Завтра», – пообещала она себе. Завтра она обязательно разберется, почему допустила эту опасную ласку. Только не сегодня.
– Я впервые за три дня могу расслабиться, – сказал Морган.
– Тебя не было всего три дня? Мне показалось, намного дольше. – Осознав, что именно она сказала, Брук поспешно попыталась как-то завуалировать истину своего слишком откровенного признания. – Энди так озорничал эти несколько дней и требовал моего постоянного внимания, – пояснила она. – Неудивительно, что мне это время показалось таким долгим!
– Кошка? – предположил Морган, и в его голосе послышалась улыбка.
– Кошка, – подтвердила Брук. – Не говоря уже о нескольких несчастных червяках и улитках, которых он решил собрать в саду и преподнести твоему отцу в качестве подарка. – Она улыбнулась, вспоминая этот эпизод. – Ты, наверное, будешь рад услышать, что мистер Кент принял это весьма спокойно.
– Как отец? – спросил Морган.
– Анджела говорит – хорошо. Выглядит он определенно намного лучше, чем в день моего приезда. – Немного поколебавшись, Брук добавила: – Я рада, что ты нас сюда привез, Морган. Энди и его дед нужны друг другу.
Наступила коротенькая пауза. Морган поднялся с кресла. Брук смотрела, как он идет к столику, на котором оставил свой «дипломат». Быстро открыв замки, он достал оттуда тонкую картонную папку и протянул ей.
– Адвокаты составили этот документ, пока я был в Нью-Йорке, – сказал он. – Я решил, что ты будешь рада получить его как можно скорее.
Брук взяла папку и открыла, чтобы прочитать находившийся внутри документ.
– Это соглашение об опеке, – проговорила она наконец. – Ты отказываешься от права требовать в дальнейшем, чтобы воспитание Энди поручили тебе.
– Нью-йоркский адвокат, который составил бумагу, работает в солидной конторе, – пояснил он. – Я мог бы подождать и поручить составить соглашение Барнсу, но решил, что ты предпочтешь другой путь.
Брук посмотрела на напряженное лицо Моргана и почувствовала, что у нее больно защемило сердце. Она почему-то не сомневалась в том, что его внешнее равнодушие – чисто напускное, и не могла понять, почему не замечала этого раньше. Какой смысл во всем этом притворстве? – изумилась она. Почему бы не признаться, что она по-прежнему любит Моргана, ведь отрицать это она уже не может!
– Спасибо, что так быстро составил соглашение, – сказала она наконец. Желание прикоснуться к нему, заставить его сбросить эту маску скрытности вдруг стало непреодолимым. Она быстро пересекла комнату и поцеловала уголок его крепко сжатых губ.
Она ощутила, что на секунду его тело оставалось неподвижным, не реагируя на ее нежное объятие, но это длилось лишь секунду. Морган глубоко вздохнул и притянул ее к себе.
– Я хочу тебя, Брук, – сказал он, осыпая ее поцелуями. – Я все время вспоминаю, как нам хорошо было вместе.
Пуговицы его пиджака больно врезались ей в грудь, но Брук не обращала на это внимания. Ей хотелось скинуть разделявшую их одежду. Ей хотелось почувствовать, как руки Моргана срывают с нее блузку, прикасаются к истомившемуся от желания телу.
– Я тоже вспоминаю, – призналась она и ахнула от наслаждения, когда его поцелуй буквально заставил ее задохнуться.
– Пойдем наверх, ко мне в спальню, – попросил он.
Брук заставила себя оттеснить желание, пружиной свернувшееся в ее теле. Подняв руку, она нежно прикоснулась к его губам.
– Мы не можем любить друг друга здесь, Морган. Не время и не место. Здесь слишком много дурных воспоминаний…
– Мы их прогоним, – прошептал он у самых ее губ.
Брук вся дрожала – так трудно ей давалось сопротивление. Так легко было бы сказать ему «да», так дивно отдаться его умелым ласкам! Но она понимала, что в этом доме начинать заново их совместную жизнь нельзя, понимала и то, что на меньшее, чем возобновление брака, она не может согласиться.
– Завтра суббота, – сказала она. – Мы могли бы провести весь день вместе, подальше от Кент-Хауза.
Морган неожиданно оттолкнул ее с почти не сдерживаемой яростью.
– Так я еще должен заслужить твою благосклонность? – с горечью спросил он. – Никакой постели, если все не будет заплачено вперед и сполна? Соглашение об опеке принесло мне только несколько Улыбок и поцелуев. Тогда скажи, сколько я Должен заплатить, чтобы ты легла со мной в постель?
Боль от его слов была нестерпимой.
– Тебе придется платить состраданием, терпимостью и пониманием, – жестко ответила она. – Иногда мне кажется, что ты никогда не сможешь заплатить мою цену.
– Брук…
– Молчи!
Брук выбежала из комнаты, чтобы он не успел заметить ее слез, и заперлась у себя в спальне. Она постаралась не думать о том, как громко в тишине хлопнула его дверь.
Расстроенная происшедшей сценой, она посмотрела на Энди. Он спал так же сладко, как всегда, но чуть ли не впервые присутствие сына не принесло успокоения мукам Брук. Она забралась под одеяло и лежала без сна, глядя в темноту. Ночь обещала быть очень долгой и одинокой.
Брук стояла у окна своей комнаты, глядя на обширный газон перед домом. На ее часах было почти девять утра. Нажав кнопку радиоприемника, она услышала последние аккорды какой-то песни Барбары Стрейзанд, и вот уже диктор начал читать краткие новости. Она не вслушивалась в его слова, потому что сосредоточилась на тех звуках, которые сказали бы ей, что Морган вышел из своих апартаментов. Пока что в доме царила тишина. Собирается ли Морган сегодня прийти к ней или прошлая ночь разрушила те хрупкие отношения, которые они начали строить?
Ей видна была узкая подъездная аллея в том месте, где она выходила на шоссе. По дороге неспешно ехал серый «бьюик» с тремя неясно различимыми фигурами внутри. Брук помахала рукой, хоть и сомневалась в том, что ее можно увидеть из окна машины. Это Энди ехал в зоопарк со своим дедом и Анджелой Финке. Шли минуты, и Брук решила, что ей следовало бы отправиться вместе с ними. «Морган, – печально решила она, – не придет».
Диктор начал знакомить слушателей с прогнозом погоды. Он предсказал неожиданное понижение температуры в их местности и снежную бурю. Брук посмотрела в окно на заливавший окрестности яркий солнечный свет и наконец смогла улыбнуться. Почему это метеорологи никогда не удосуживаются поднять голову от своих приборов и посмотреть на улицу, когда готовят свои прогнозы? Неужели они не видят солнца и ясного неба?
– Доброе утро. Можно войти?
Брук стремительно обернулась на звук голоса Моргана – и сердце ее отчаянно забилось. Она столько времени ждала и прислушивалась и все равно не была готова к его появлению!
– Конечно, можно, – ответила она, выключая радио. Брук лихорадочно попыталась придумать, что бы еще сказать, но в голове у нее не осталось ни единой мысли.
Морган остановился рядом с ней и тоже посмотрел в окно.
– Ты была так погружена в свои мысли, – заметил он. – Я прервал какие-то важные размышления?
– Ничуть, – с трудом выговорила она. – Я просто смотрела, как сиделка увозит Энди и твоего отца в зоопарк. Они рассчитывают провести там весь день, так что, видимо, Анджела считает, что твой отец сильно окреп.
– А ты не захотела с ними поехать? – спросил Морган.
– Нет, – ответила она, заметив, что ее голос звучит очень взволнованно. – Я решила остаться…
– Тогда если у тебя нет других планов, то не пойдешь ли со мной на ленч? Если хочешь, мы могли бы поехать в Бостон.
«Сейчас – или никогда», – решила Брук. Она всю ночь думала об этой минуте и сейчас не станет отступать. Она сделала глубокий вдох.
– Твой отец сказал, что у вас остался тот дом около озера Оссипи. Может, у тебя найдется время… Я бы очень хотела туда с тобой поехать.
– Это слишком далекая поездка для одного дня, – заметил Морган.
– Да.
Он пристально всмотрелся в ее лицо. Его собственное оставалось совершенно непроницаемым.
– Тебе надо переодеться? – спросил он наконец.
Она посмотрела на свои бежевые брюки.
– Нет. Я только захвачу теплый свитер. На ней была шелковая блузка – элегантная, но слишком холодная.
– Тогда пошли, – сказал он. – Я скажу Шиле, куда мы отправимся, и буду Ждать тебя внизу.
– Хорошо. – Брук отвернулась, чтобы скрыть смущение, залившее ее щеки румянцем. Догадается ли Морган, что она надеется осуществить? Что она надеется задержать его в коттедже на ночь?
– Я буду на кухне, – сказала она. – Надо попросить у кухарки кое-каких припасов. Можно было бы…Я хотела приготовить для нас ленч, ведь там неподалеку нет ресторанов.
Он помолчал пару секунд.
– Мне завтра рано утром обязательно надо быть в Бостоне, Брук, – сказал он.
Щеки ее заалели еще сильнее.
– Конечно, – отозвалась она с напускной небрежностью, не поворачивая к нему лица. – По-моему, нам надо постараться вернуться домой к обеду, правильно?
– Это было бы разумно, – согласился Морган.
Поскольку Брук так и не решилась посмотреть на него, об его уходе из комнаты ей сообщил только звук закрывшейся двери.
Во время девяностомильного пути атмосфера в салоне «ягуара» Моргана была довольно напряженной. Брук мысленно признала, что виновата в этом в первую очередь она сама. Одно дело – фантазировать, как соблазняешь мужа, с которым не была близка столько времени, и совсем другое – попробовать осуществить это на деле. Ей хотелось, чтобы Морган этой ночью не возвращался в Кент-Хауз, но что если встреча в Бостоне, о которой он упомянул, действительно важная?
Брук не могла унять охватившую ее дрожь, идя следом за Морганом по выложенной неровными камнями дорожке к коттеджу. Здесь, у подножия гор, было холоднее, чем в Рендфорде. Пока Морган отпирал неполированную дверь из кедрового дерева, Брук смотрела, как над крышей пролетает стая диких гусей.
– Ты собираешься входить? – спросил Морган.
– О да! – поспешно ответила она. – Я просто залюбовалась видом. Озеро необычайно красиво выглядит сейчас. Я забыла, насколько здесь красиво и насколько далеко цивилизация.
Морган обвел взглядом поросший соснами берег, а потом посмотрел на ее алые Щеки.
– Мы купили этот коттедж именно для того, чтобы можно было отдыхать в одиночестве, – нейтрально проговорил он. – Нам не хотелось, чтобы мешали соседи. – Он плечом открыл дверь и внес на кухню небольшую коробку с припасами. – В последние два года я часто сюда приезжал, – добавил он.
Брук сразу начала гадать, был ли он один. Или, может быть, он брал с собой какую-нибудь женщину, чтобы та согревала его одинокие ночи, как это делала она в те чудесные первые дни их совместной жизни. Морган привез ее сюда сразу после свадьбы, на медовый месяц; смеясь и осыпая ее щеки легкими поцелуями, он вручил ей купчую на коттедж. «Наше собственное любовное гнездышко, – шутливо шепнул он ей тогда. – Это такое уединенное местечко, что некому даже показать наше брачное свидетельство, чтобы доказать, что мы – респектабельная супружеская пара!»
– Я положил продукты на кухонный стол, – сказал Морган, возвратившись из кухни и прервав поток ее воспоминаний. – Пойду включу генератор, чтобы тебе можно было начать готовить ленч. Я умираю от голода. И как только будет электричество, я включу насос. Немного слей застоявшуюся воду, прежде чем будешь ею пользоваться.
Брук беспокойно расхаживала по коттеджу, ожидая, пока Морган включит электричество. Домик был небольшой, но уютный, построенный из крепких досок. Внутри помещение делилось перегородкой. В большой комнате, служившей одновременно гостиной, спальней и кухней, центральное место занимал огромный камин. Ванная была спрятана за обычной, покрашенной белой краской дверью и, в отличие от намеренно простой обстановки остальной части коттеджа, была оборудована просто шикарно. Утопленная в полу ванна была гигантского размера, стены были полностью выложены керамической плиткой необычного оттенка морской волны. Плитки пола были того же непривычного цвета, но с белыми и темно-зелеными разводами. Брук неуверенно заглянула на дно ванны и с облегчением Убедилась в том, что там за время отсутствия законных хозяев не поселились пауки.
Она вернулась в главное помещение, где Морган уже готовился разжечь огонь в камине. Затаив дыхание, Брук смотрела, как он укладывает под поленья щепки для растопки. Под тонким свитером перекатывались мощные мускулы – и Брук вновь ощутила его мужской магнетизм. На Моргане были облегающие джинсы, которые после многочисленных стирок совсем вылиняли. Его кашемировый свитер, стоимость которого скорее всего составляла недельный заработок Брук у Тони, подчеркивал его рельефную мускулатуру. «Такое небрежное смешение дорогостоящей вещи и явной дешевки очень типично для Моргана», – вспомнила Брук. В эту минуту он как никогда походил на живое воплощение сексуальных фантазий многих женщин – и Брук мрачно подумала, сколько их должно было испытать пьянящее наслаждение близости с ним за эти два года.
Огонь разгорелся и начал пожирать сухие щепки и лизать толстые поленья. Морган обернулся и адресовал ей неожиданно милую улыбку.
– Всего одной спичкой! – похвастался он. – Я заслужил бойскаутскую медаль?
– Наверное, – ответила она, невольно отвечая ему улыбкой. Казалось, что пляшущие языки пламени отражаются в его глазах, которые из холодных серых вдруг стали более темными и теплыми. – Я знаю, что ты голоден, – поспешила добавить она, не желая даже себе признаться в том, что охотно отказалась бы от еды, если бы Морган заключил ее сейчас в свои объятия. – Так, посмотрим, что у нас есть, – сказала она, поспешно проходя к кухонному столику. – У меня есть шампиньоновый суп-пюре и французская булка. А еще сыр и яблоки.
В его глазах продолжали плясать веселые искорки.
– Ты, кажется, приготовилась к осаде, – заметил он. – Мы ведь проведем здесь всего пару часов, так?
– Да-да, конечно, – подтвердила Брук, поворачиваясь к крошечной электроплите. – Все на тех же местах, что и раньше?
– Здесь, в коттедже, – сказал он, – кажется, ничего не изменилось.
После этих его слов Брук могла только Удивляться, как это ей удалось приготовить еду без серьезных происшествий, потому что мысли ее целиком были заняты другим. Морган ушел к машине и вернулся с переносным магнитофоном, в котором был и радиоприемник. Он не стал включать радио, а выбрал кассету, и вскоре комнату наполнили величественные звуки концерта, созданного в восемнадцатом веке.
Они сидели на удобных стульях перед огнем. Ленч был накрыт на единственном столе – большой низкой плахе из кленового дерева. У потрескивающих в камине поленьев было удивительно уютно сидеть и слушать, как ветер шумит в верхушках сосен да иногда кричат направляющиеся к югу дикие утки.
– Через пару минут пойду сварю кофе, – пообещала Брук. – Сейчас лень даже двинуться.
– Я сварю, – предложил Морган. Спустя несколько минут он принес две кружки, от которых поднимался ароматный пар.
– Растворимый, – сказал он. – Боюсь, что у меня не хватило бы терпения на то, чтобы найти кофеварку. – Он поставил кружки на пробковые подставки, защищавшие гладкую кленовую доску, а потом уселся на полу рядом со стулом Брук, вытянув свои длинные ноги к огню. – Тебе придется сказать что-то ужасно остроумное и интересное, иначе я засну. Брук рассмеялась.
– Неужели ты не знаешь, что ты просишь невозможного? Я никогда не была занимательной рассказчицей.
– Тогда тебе придется придумать какой-то другой способ не дать мне заснуть, – пробормотал Морган.
В комнате воцарилась тишина, которую прерывало только шипение смолы, вытекавшей из горящих поленьев.
– Никаких идей? – после долгой паузы тихо спросил он.
– Не знаю. – Поставив пустую кружку на стол, она соскользнула со стула на пол. – Я пытаюсь припомнить методы, которыми не давала тебе заснуть, когда мы только поженились.
Взгляд ее широко открытых глаз не оставлял сомнений в том, какие именно методы она имела в виду.
– По-моему, ты на верном пути, – негромко отозвался он. – По крайней мере, я так надеюсь. Поцелуй меня, Брук.
Медленно, нерешительно она придвинулась к нему, сокращая расстояние, разделявшее их тела. Она прикоснулась к его губам кончиком языка, полураскрыв свой рот, словно приглашая его принять участие в ласке.
Морган не заставил себя ждать и поцеловал ее с томительной нежностью, не пытаясь ускорить кульминацию событий. Запутавшись пальцами в длинных шелковистых прядях ее волос, он заключил Брук в надежный круг своих объятий.
Брук была испугана ответной реакцией своего тела. Она считала, что помнит все детали их совместной жизни, но забыла о том, что стоило Моргану обнять ее, и она лишалась способности рационально мыслить. Она собиралась управлять событиями сегодняшнего дня, но, когда Морган ее поцеловал, она словно лишилась рассудка, превратившись в существо, которое жаждало ласк, поцелуев, жара страсти…
Морган в конце концов прервал поцелуй и отстранился от нее, чтобы подбросить в огонь еще одно полено.
– Пошел дождь, – сказал он. – Наверное, нам пора возвращаться домой. Полагаю, тебе не хотелось бы застрять здесь на всю ночь из-за того, что на дорогах гололедица.
Брук даже не стала смотреть в окно. Только теперь, когда Морган упомянул об этом, она поняла, что яркое солнце, светившее утром, исчезло. В комнате стало темно от низких туч и стены серого дождя.
– С чего ты так решил? – спросила она, прикрывая глаза вуалью ресниц. – Почему ты так уверен в том, что я хочу сегодня обязательно вернуться в Кент-Хауз?
Лицо и голос Моргана ничего не выражали, когда он произнес:
– Потому что если мы здесь еще хоть немного задержимся, я уложу тебя в постель и буду тебя любить. И ничто меня тогда не остановит. Разве ты хочешь, чтобы это произошло?
– Да, – прошептала она. – Пожалуйста. Морган, ну пожалуйста, люби меня!
Он молча смотрел на нее долгие напряженные секунды, а потом подхватил на руки и, не сказав больше ни слова, отнес На двуспальную кровать, стоявшую у стены. Там бережно уложил ее на пуховое одеяло, и не успела Брук почувствовать холод, как его теплое тело уже прижималось к ней.
Его руки с дразнящей нежностью прикасались к ее лицу и плечам. Хотя они оба еще были одеты, Брук уже дрожала от страсти. Ощутив, что тело Моргана ответно содрогается, она прижалась к его губам, стараясь передать в поцелуе силу охватившей ее страсти. Когда ей начало казаться, что она не выдержит больше ни секунды этой дивной муки – быть так близко от него и все же далеко, – его руки проскользнули под ее блузку, отведя в сторону кружевной лифчик и обхватив ее полные груди. Потом его пальцы сдвинулись к талии, как бы пробуя на ощупь нежность ее кожи, но вскоре руки вернулись обратно к ее обнаженным грудям.
