355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Джеральд Даррелл » Птица-пересмешник » Текст книги (страница 15)
Птица-пересмешник
  • Текст добавлен: 9 октября 2016, 18:40

Текст книги "Птица-пересмешник"


Автор книги: Джеральд Даррелл



сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 15 страниц)

Толпы фангу асов и гинка пели песни, кричали, играли на барабанах и дудках, а девушки обоих племен танцевали с такой грацией, будто их тела вовсе лишены костей,– такое под силу только темнокожим.

Наконец процессия достигла дворцовых ворот. Шикарно разодетая стража салютовала ружьями. Сначала в ворота вошел оркестр, затем въехал король и остальные участники парада, ну а толпе зевак пришлось пока задержаться. Дожидаясь своей очереди, люди шутили, смеялись, пялили глаза сквозь ажурную кованую ограду. С обратной стороны ворот счастливые лица выглядели словно баклажаны в плетеной корзине.

Когда наконец всем удалось просочиться в залитые ярким солнцем королевские сады, праздник разгорелся с новой силой.

Взволнованные всеобщим вниманием к себе, пересмешники были наконец выпущены из клеток, и первое, что в благодарность за это сделал самец,– с силой клюнул короля в ногу. (На следующий день «Голос Зенкали» вышел под заголовком «Король укушен Богом» – первоначально набрали «Король ушиблен Богом», но, к счастью, бестактность была исправлена при подписании номера в печать.) Это было воспринято как сигнал к всеобщему гулянью, в ходе которого были поглощены галлоны напитка «Оскорбление Величества», целые блюда с жареной олениной и молочными поросятами, не говоря уже об огромных корзинах разноцветных овощей. Вездесущий король старался поговорить со всеми, перекинуться шуткой с каждым, и его раскатистый смех раздавался над толпами веселых гостей, словно гром.

Питер и Одри неожиданно обнаружили, что любят друг друга. Как зачарованные двигались они рука об руку, сквозь толпу.

– Слушай,– сказал Питер, наполняя стакан Одри в четвертый раз,– бродить в толпе, все равно что плавать у нашего рифа. Тебя носит волнами туда-сюда, а взору открываются удивительные сцены из жизни подводного царства.

– Намек понят,– сказала Одри.– Пойдем поплаваем. Рука об руку, словно скованные одной цепью, они покинули торжество.

По дороге на море они увидели Харпа и Джагга, возлежавших бок о бок в шезлонгах. Клюкнувший Харп говорил с таким завыванием и с такой вибрацией адамова яблока, что производил впечатление американского лося, подзывающего самку.

– Ну да,– хмуро ответил Джагг, как только стихли последние сонорные звуки.– У нас их было несколько штук разом, да вот беда: все поотдавали концы! Что и говорить, хитрая это штука – американский лось! Чуть что, сразу откидывает копыта! Нет уж, охота была с ними связываться, попробую-ка другого зверя, который не помрет! Слоны хороши в этом отношении, к тому же увидел разок

слона – и впечатлений на всю жизнь. В общем, нужны такие виды, которые способны поразить воображение публики! Да вот беда: все такие животные дохнут как мухи! Купишь, бывало, вбухаешь деньжищи, а он у тебя на второй день окочурится – прямо беда!

– А ты попробуй ламантина,– сказал Харп.– Ламантин – это как раз то, что тебе нужно. Помню, я со своей супругой Мэми ездил купаться во Флориду – там мы всласть поплавали вместе с ламантином. Вдруг Мэми и говорит: «Не правда ли, Хайрам, он совсем как человек, разве что не говорит?» А я говорю: «Что правда, то правда, надень на него лифчик – и он будет совсем как ты».

– Ну и… что же она ответила? – спросил потрясенный Джагг.

– А ничего… Просто ушла от меня,– сказал Харп.

Одри и Питер двинулись дальше.

А дальше они наткнулись на досточтимого Альфреда, который рассказывал Друму сложную и запутанную историю, в которой были замешаны три герцога, один раджа и даже один наследный принц.

– Всегда утверждал и буду утверждать: если включишь в разговор нужных людей,– проблеял он,– то и вести разговор будет куда легче.

– Да, но таковыми я всегда считал ученых,– сказал Друм.– Все остальные без них беспомощны, как слепые котята.

– Позвольте с вами не согласиться,– возразил досточтимый Альфред,– я веду речь немного не о том. Я имею в виду, что если не получишь поддержки нужных людей, вам будет куда труднее в жизни.

– Возьмем хотя бы мое несравненное открытие,– сказал Друм, не желая слушать собеседника.– Что сталось бы с Зенкали, если бы не я? Когда мой доклад будет на печатан полностью, он произведет настоящий фурор.

– Согласен,– сказал досточтимый Альфред,– ведь вы не только спасли дерево омбу, пересмешника и еще дерево амела – вы ведь самого короля – понимаете, короля! – замешали в ваше дело!

– Ну, это как раз ерунда,– сказал Друм.– Пусть теперь делают с деревьями и ртицами что хотят. Главное, я опубликую свой материал и реабилитирую себя в глазах научного мира. Никогда не забуду, как из-за крохотной ошибки в оценке популяции мухи цеце на акр площади в кратере вулкана Нгоронгоро – машинистка ляпнула пару лишних нуликов, только и всего! – меня освистали во

всем академическом мире! Ну уж теперь я воздам им сполна! Вот погодите, опубликую свой доклад…

Питер и Одри двинулись дальше.

Дальше на их пути повстречались губернатор и Изумрудная леди, которые, по какой-то непонятной причине, вели беседу с Кармен.

– О, как я ада,– сказала Кармен,– как я несказанно ‘ада, что и де'евьям,~и птицам ничего не уг'ожает. Ей-богу, не в'у, ваше п'евосходительство!

– Превосходно! Объявляю всем благодар-рность! – сказал губернатор.

– П'изнаюсь вам, ваше п'евосходительство, сколько не'вов я пот'епала с моими ку очками! Это все ‘авно что де'жать собаку на запо'е и не выпускать на дво'. Какого туда стоило убедить их в сп'аведливости общего дела!

– Благородное женское тело – становой хребет Империи! – заключил губернатор.

Наконец в разговор включилась Изумрудная леди, вставив себе в ухо слуховой рожок.

– Приходите почаще к нам на обед,– сказала она с удивительным радушием.– Мы так редко видим вас и ваших очаровательных девочек.

– Охотно,– сказала Кармен, розовея от удовольствия,—

если вы действительно хотите видеть их в Доме п'авительства, то уве'яю вас, они будут де'жать себя достойно и не докучать джентльменам.

– Черт возьми,– сказал губернатор.

Одри и Питер последовали далее, по пути выпив еще по стакану. Внезапно до них долетел сердитый голос капитана Паппаса, о чем-то торговавшегося с лордом Хамме-ром.

– Точно,– говорил Паппас.– У меня остались все бумаги, которые этот недоносок Лужа отдал мне на хранение. Но это было еще до того, как мы его раскусили.

– Так,– сказал лорд Хаммер,– а что конкретно представляют собой эти бумаги?

Паппас нахмурился еще больше.

– А почем я знаю? Я никогда не читаю чужих частных бумаг. Теперь этот недоносок изгнан с острова – так, как по-вашему, что мне делать с ними?

Он уставился на лорда Хаммера своими крохотными черными глазками, стараясь изобразить на лице святую невинность.

– Ну а если,– осторожно начал лорд Хаммер,– мы вместе изучим бумаги Лужи, то, может быть, вместе придем к заключению, что с ними делать? А?

– О'кей,– сказал капитан Паппас и улыбнулся широкой золотозубой улыбкой мошенника с большой дороги.– Ну что, завтра я принести их все гуртом, чохом! Идет?

– Откуда у него бумаги Лужи?! – в изумлении прошептала Одри.

– Он грек, и этим все сказано,– объяснил Питер.

Следующими звуками, которые долетели до ушей наших влюбленных, было гоготанье швейцарцев из природоохранной делегации, которым адмирал читал долгую, несколько путаную лекцию по европейской истории.

– Когда мы бились при Ютландии, ваши бравые парни находились справа от нас,– произнес он, и от волнения его глаза увлажнились.– Развертывание кораблей в боевой порядок…

– Да как же так, сэр? – перебил его швейцарец, который во всем любил точность.– У нас же нет флота.

– Как нет?! – изумленно спросил адмирал.– Не может такого быть! У всех есть.

– Но Швейцария – маленькая страна,– сказал швейцарец, складывая руки чашечкой, словно изображая птичье гнездо.– Мы со всех сторон окружены сушей!

– Тьфу! – сказал адмирал.– Терпеть не могу сражаться на суше! Прислушайтесь к моему совету: обзаведитесь флотом – и будете непобедимы!

Одри и Питеру не хотелось больше слушать. Так, а вот и сам Кинги в своем изысканном халате! Он с нежностью смотрит на сэра Ланселота, который так захвачен всеобщей атмосферой празднества, что на его всегда суровом лице нет-нет да и проскользнет улыбка.

– Я очень рад,– проворковал сэр Ланселот,– что привез вам добрые новости от герцога Пейзанского. Он очень просил меня вам о нем напомнить.

– О, милый Бертрам,– сказал Кинги, просветлев лицом.– Он был моим замечательным однокашником в Итоне! Не знаю почему, но мы все его звали «Бертрам-тарарам»!

Не было похоже, чтобы сэра Ланселота это как-то тронуло. Он крепче сжал в руке стакан и оглянулся.

– Я очень рад, что нам удалось найти столь блестящее решение этой проблемы,– сказал он.

– Нам здесь, на Зенкали,– сказал Кинги,– обычно худо-бедно удавалось вести дела на благо острова. Корю себя за то, что недооценивал вас, видя в вас лишь разумного и сочувствующего мне человека.

– Спасибо, спасибо,– сказал сэр Ланселот, сияя от удовольствия.– Я так рад слышать это, ваше величество! Мы, ревнители охраны природы, всегда во все суемся, всегда вставляем палки в колеса, и нам ой как трудно убеждать людей, что все это для их же блага. Люди думают, что мы помешались на любви к животным, ставя их выше интересов человека.

– Согласен,– сказал Кинги.– По-моему, все, что здесь произошло, лишний раз подчеркивает сказанное вами. Без понимания биологической архитектоники нашего острова мы могли бы в одночасье погубить и его экономику, и самих себя.

– Именно так,– сказал сэр Ланселот.– Истории, подобные той, что имела место в нашем микрокосме, происходят повсюду в мире, и, как правило, последствия их бывают более прискорбными.

– Хорошо, что мы здесь, на Зенкали, обладаем достаточной властью для принятия решений,– сказал Кинги.– Я всегда чувствовал, что во многих странах мира власть слишком распылена, чтобы быть эффективной. Демократия по-своему хороша, но подчас при помощи диктатуры – в мягкой, разумеется, форме – можно добиться большего.

– Положимте, что так,– с сомнением сказал сэр Ланселот.

– А вот и счастливая парочка, благодаря которой заварилась вся эта каша,– сказал Кинги и обхватил своими могучими руками Питера и Одри за плечи.– Милая Одри,– сказал он.– Вы сегодня выглядите счастливой как никогда! Не потому ли, что вы решили взять себе в мужья честного малого в лице Питера Флокса?

– О да,– сказала улыбающаяся Одри.– Я решила: в чем он нуждается больше всего, так это в сварливой жене.

– Ему следовало бы почитать за счастье, что на него будет ворчать такая красавица, как вы,– сказал Кинги.– И я открою вам секрет: наш благодарный остров подарит вам на свадьбу плантацию деревьев амела.

– О, Кинги,– сказала Одри.– Вы так щедры!

– Скорее предусмотрителен,– сказал Кинги.– Я надеюсь, что благодаря этому Зенкали станет вашим родным домом навсегда.

– Не сочтете ли вы «оскорблением величества», если я поцелую вас? – спросила Одри.

– Сочту, если откажетесь,– твердо сказал Кинги. Ну, Питер, пошли, сообщим обо всем папочке,– сказала Одри.

– Заодно передайте, что если он еще раз тиснет обомне какую-нибудь гадость, то я выкину его за шкирку с острова. «КОРОЛЬ УКУШЕН БОГОМ». Какой подрыв репутации монарха, а!

…Под гигантской бугенвиллеей, где била ключом жизнь насекомых, плавно покачивался королевский гамак, в котором восседали Ганнибал и Джу. Под гамаком, скрестив ноги по-турецки, сидел папаша Дэмиэн.

– Ну, уважаемый и обожаемый предок, у меня для тебя новость! – сказала Одри.– Наш высокочтимый король подарил нам с Питером плантацию амела!

– Как – плантацию амела? – спросил Симон.– Что бы моя родная дщерь позорила отцовские седины, живя во грехе у него под боком на плантации амела?

– Боже, да что ты несешь! – сказала Одри.– Разве я собираюсь жить во грехе?!

– Не хочешь ли ты сказать, о моя дражайшая дщерь, что ты по глупости решила повести сего неоперившегося отрока к церковному алтарю? Смилуйся, о Матерь Божия, это еще хуже, чем жить во грехе!

– Ну, ничего, немножечко греха тоже не помешает,– сказала практичная Джу.– В конце концов, грехи – это мой хлеб, без них я осталась бы без работы! Но, я надеюсь, у вас все серьезно? Могу я вас обвенчать?

– А где же еще им завязать брачные узы, как не здесь? – сказал Ганнибал.– О Господи! Я теряю не только ту единственную девушку, которую искренне любил, но и добрую помощницу. А я ведь так рассчитывал на тебя еще на девяносто ближайших лет!

– На все воля Божья,– сказал Питер.

– Что ж,– произнес, Ганнибал,– теперь, когда всю эту заваренную вами кашу удалось расхлебать, я отниму у Питера еще немножечко времени – если, конечно, эта паршивка хоть ненадолго оставит его в покое… Питер, у меня к тебе будет вот какое задание: я задумал выпуск нового, исправленного издания своей книги.

– Это какой же?

– «Зенкали. Фрагментарный путеводитель для случайного приезжего».

– Так это… ваша?! – спросил изумленный Питер.

– «Ваша»! Ты еще спрашиваешь «ваша»! Ну а кто еще на острове, по-твоему, обладает такой эрудицией и таким блестящим знанием английского, чтобы проделать столь титаническую работу? – спросил Ганнибал.

– Так вы действительно собираетесь готовить новое, исправленное издание? – спросил Питер.

– Безусловно,– ответил Ганнибал,– если ты готов мне помочь.

– Я-то готов, но мы сначала хотели бы провести медовый месяц,– сказал Питер.

– Как – медовый месяц? Вы же еще не повенчаны! —

удивился Ганнибал.

– Мы решили поступить наоборот,– как бы извиняясь, объяснила Одри.– Сначала медовый месяц, потом венчаться.

– О Святой Павел и двенадцать апостолов! Так, стало быть, моя дочь будет стоять перед алтарем и каяться во всех грехах?! – воскликнул Симон, бия себя в лоб.– Только из-за чистоты души моей я не потерплю такого!

– Если не секрет, где вы намерены провести этот странный предсвадебный медовый месяц? – поинтересовался Ганнибал.

– Как это – где? – перебила Джу, выскакивая из гамака.– Черт побери, есть только одно подходящее место. ДОЛИНА ПЕРЕСМЕШНИКОВ.

эпилог

– Ты можешь притиснуться ко мне поближе? – спросил он.

– Никак, Питер. Ты и так умудрился втиснуть два тела в спальный мешок, рассчитанный на одного. Куда уж ближе?

– Ну, еще поближе,– сказал он, довольный.

Лунный свет струился на причудливо толстые переплетающиеся фигуры деревьев омбу, хранивших покой влюбленных, а ветви окружающих их кустов мерцали от множества светлячков.

– Когда ты в первый раз решила, что любишь меня? – спросил Питер, не боясь показаться банальным.

– Сразу, как только увидела,– с удивлением сказала Одри.– А почему ты спрашиваешь?

Питер осторожно поднялся на локте и взглянул на ее лицо.

– Сразу? – переспросил он, потрясенный услышанным.– Напомни, когда ты меня впервые увидела?

– Как когда? В то утро, когда ты пришел к Ганнибалу. Ты был таким лапочкой… Ну как брошенный щеночек.

– Вот спасибо,– холодно сказал Питер.– Это самый романтический комплимент, который я когда-либо слышал.

– Так я же не в том смысле. Я имела в виду – хорошенький щеночек,– запротестовала Одри.– Ну, такой, как в зоомагазинах, что невозможно удержаться!

– Понятно. Такой же кудлатый?

– Ну да. И такой же вислоухий и беспомощный. Он тебе на полу будет лужу делать, будет туфли грызть, а все равно – такая лапочка!

– Да что ты говоришь! Разве я в твоем присутствии когда-нибудь заикался о желании сделать лужу на полу? Или погрызть твою обувь – туфли, тапки, сапоги или что там еще?

– Да нет, ты прекрасно знаешь, что я имею в виду,– сказала Одри.– Не притворяйся тупицей.

Пауза.

– Ну, хорошо. Ты знаешь, что происходит с этими очаровательными щенками после того, как их приносишь

из зоомагазина? – продолжал Питер.

– А что?

– Из них получаются волкодавы.

– Я всегда мечтала о собственном волкодаве! – мечтательно сказала Одри.

– Ну а я вот не влюбился в тебя с первого взгляда,– заговорщицки сказал Питер.– Ты показалась мне привлекательной, но не более того.

– Что-что, а я-то хорошо запомнила, как ты посмотрел на меня в первый раз. У тебя был взгляд похотливого развратника – точь-в-точь как у молодца-итальянца, только-только ставшего мужчиной,– сказала Одри.

– Ну уж нет! – раздраженно сказал Питер.– Я не глядел на тебя взглядом похотливого развратника.

– Глядел. И своим первым же взглядом не только раздел, но и затащил в постель,– сказала Одри.– Что я пережила, одному Богу известно.

– Позвольте с вами не согласиться,– сурово сказал Питер.– Я в жизни не позволял себе бросить такой взгляд на женщину.

– Я так и поняла,– сказала Одри.– Вот почему мне это так понравилось.

– Вот уж не думал, что наша первая с тобой ссора будет в спальном мешке,– сказал Питер.– Здесь и места-то маловато! Даже подушками не побросаешься!

– Согласна. В спальном мешке маловато места – и не только для ссоры,– жалобно сказала Одри.

– Ничего. При желании найти можно. Я покажу.

Воцарилась тишина.

– Ты мой маленький, мой миленький волчонок,– наконец сказала Одри.

– Да еще такой, который проявляет ловкость в стесненных обстоятельствах,– сказал Питер.

– Да еще какую ловкость! – согласилась Одри.

…Луна совершала свой неслышный путь по небу, и под ее лучами словно оживали деревья омбу – казалось, будто они переходили с места на место или собирались в группы, словно заговорщики. Светляки, будто крохотные карманные фонарики, освещали свой замкнутый мирок зеленым пульсирующим светом. На бескрайней черноте небосвода оставляли следы падающие звезды, а неподвижные сияли, словно сосульки, освещенные солнцем. Луна, прежде золотая, как лепестки подсолнуха, стала бледной, словно поганка.

Вдруг из глубины рощи омбу раздался голос – полусонный, словно первый утренний крик петуха:

 
«Ха, ха! Ха, ха!»
Потом тот же голос зазвучал мягче, как бы вопрошая:
«Ха, ха? Ха, ха?»
Ему ответил другой голос, успокаивающий:
«Ха, ха, ха, ха».
И наконец со всех сторон раздались жалобные, но сладостные крики:
«Ха, ха!.. Ха, ха!.. Ха, ха!..»
 

– Послушай! – сказал Питер.– Как ты думаешь, что это такое?

– Как что? – спросила она.

– Пересмешники,– сказал Питер.– Хорошо смеется тот, кто смеется последним. ЭТО ВЫПАЛО ИМ!

И В ЗАКЛЮЧЕНИЕ…

Если кого-то из читателей интересует, как получилась эта книга, я могу ответить так: я писал ее в добром настроении, когда легко на сердце, и, вообще-то говоря, понарошку. Но события, подобные тем, что в ней описаны, происходили и происходят в различных частях света.

Если кто-то подумает, что описанная в книге связь между деревом амела и бабочкой амела, деревом омбу и пересмешником сильно преувеличена, позволю себе заметить, что в природе существуют и куда более сложные ассоциативные связи. Взять хотя бы птицу оропендола из Южной Америки, которая живет колониями в длинных, похожих на свисающие корзины гнездах. В некоторых регионах у этой птицы есть опасный враг – муха, залетающая в гнезда и откладывающая свои яйца прямо на птенцов, после чего личинки начинают на них паразитировать. В этих же регионах водится оса, для которой муха, а также ее яйца и личинки – лакомое блюдо. Складывается впечатление, что взрослые оропендолы каким-то образом осознают полезность ос для защиты своего потомства и допускают их в свои гнезда, чтобы те очищали нежных крошек от паразитов. В тех же регионах, где не встречается зловредная муха, оропендола не терпит ос и убивает их, если они оказываются возле гнезд.

Сюжет книги – обретение, казалось бы, давно утраченной птицы – подсказан случаем, произошедшим несколько лет назад в Новой Зеландии. В забытой Богом долине, где ваш покорный слуга имел счастье побывать, была обнаружена птица такаэ, иначе ноторнис, считавшаяся давно вымершей. Значит, у нас еще сохраняется надежда, что даже сегодня, когда гораздо более часты примеры разрушения природы человеком, мы еще можем открыть популяцию миниатюрных динозавриков, скрывающуюся где-нибудь в глухом болоте.

Персонажи этой книги, разумеется, вымышленные, но за ними стоят люди, с которыми я встречался во время путешествий. Отрицательные персонажи конечно же списаны с отрицательных характеров, и если эти люди узнают себя – надеюсь, у них найдется время для размышлений.

В заключение хочу сказать вот о чем. НА НАШЕЙ ПЛАНЕТЕ МНОГО ПЕРЕСМЕШНИКОВ И ДЕРЕВЬЕВ ОМБУ, КОТОРЫЕ БУДУТ НЕСКАЗАННО БЛАГОДАРНЫ ВАМ ЗА ПОДДЕРЖКУ. ПРАВО, БЕЗ ВАШЕЙ ПОМОЩИ ОНИ ПРОСТО НЕ СМОГУТ СУЩЕСТВОВАТЬ!

Джеральд ДАРРЕЛЛ

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Замечательная история Джеральда Даррелла о птице-пересмешнике отражает его усилия по спасению животных, которым грозит уничтожение, во всем мире. Его крестовый поход за сохранение огромного разнообразия животной жизни на нашей планете включает в себя программу восстановления двух видов, которые считались вымершими,– Mallorcan midwife toad и ямайкской игуаны. А Эсме-ральда была бы полностью счастлива, узнав о попытках спасения самой редкой свиньи на земле!

Этот поход за спасение угрожаемых видов не-закончился со смертью Джеральда Даррелла в 1995 году. Его работу неутомимо продолжают три созданных им фонда охраны дикой природы.

На протяжении многих лет читатели книг Джеральда Даррелла находились под таким глубоким впечатлением от его жизни, что хотели сами включиться в эту борьбу, поддержав его фонды охраны дикой природы. Мы надеемся, что и Вы ощутите те же чувства, потому что своими книгами и своей жизнью Джеральд Даррелл взывает к нам.

«Животные – это огромное безгласное и лишенное права голоса большинство,– писал он,– которое может выжить только с нашей помощью».

Пожалуйста, не давайте Вашему интересу угаснуть после того, как Вы перевернете последнюю страницу. Пишите нам, и мы расскажем, как Вы сможете стать участником нашего крестового похода за спасение животных от вымирания.

Если Вы захотите узнать больше или сделать пожертвование, пишите по одному из этих адресов:

Jersey Wildlife Preservation Trust

Les Augres Manor

Trinity

Jersey JE3 5BP

ENGLISH CHANNEL ISLANDS

Wildlife Preservation Trust International 3400 West Girard Ave Philadelphia 19104-1196 USA

Wildlife Preservation Trust Canada 56 The Esplanade Suite 205, Toronto, Ontario M5E 1A7 CANADA

Даррелл Дж.

Д 20 Птица-пересмешник: Мама на выданье; Птица-пересмешник / Пер. с англ. Л. Жданова, С. Лосева; Худож. И. Шипулин.-М.: АРМАДА, 1997.-405 с: ил.– (Зеленая серия).

ISBN 5-7632-0478-6

Взято с http://www.peresmeshnik.rpg-nn.ru/text.htm


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю