Текст книги "Птица-пересмешник"

Автор книги: Джеральд Даррелл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)

– Да, как видишь… Прежде чем успела раскаяться в собственной дурости, мы уже свернули в лес. Тогда я решила: черт с ними, все равно сопротивляться бесполезно, а там, Бог даст, пока я буду среди них, может, узнаю что-нибудь полезное.

Питер вздохнул и поднял глаза к небу.

– Так вот,– продолжала Одри,– когда мы вошли в хижину, там уже находился Лужа – в костюме сафари, да еще в тирольской шляпе – ни дать ни взять Джунга Дин! Он был довольно вежлив, но отпускал сальности, и тон его был угрожающим. Как только я сказала все, что думаю, по поводу проведенной операции, он улыбнулся и выбил у меня почву из-под ног, раскрыв все свои карты.

Она сделала паузу и отхлебнула глоток.

– Он заявил, что если я не сообщу, где находится заветная долина, сорвется строительство аэродрома и электростанции и он останется без денег. И тогда, хоть он и не мстителен, он устроит веселую жизнь всем, кого я люблю и ценю. Он сказал, что непосредственно мне угрожать не будет, так как меня все равно ничем не проймешь, но медленная пытка, когда мне из года в год придется беспокоиться о жизни и здоровье родных и близких, заставит меня капитулировать.

– Ну что за сволочь! – пробормотал Ганнибал.

Питер ничего не сказал —ь он наблюдал за Одри, по лицу которой было видно, что она подходит к чему-то важному и неожиданному.

Одри усмехнулась.

– Я попыталась поставить его на место,– сказала она, пожав плечами,– но все напрасно. Я говорила ему, что даже если он узнает, где находится долина, и уничтожит ее, это не принесет ему дивидендов, так как все зенкалийцы ополчатся против него. В ответ он лишь рассмеялся и сказал, что ему начхать на Зенкали и его обитателей. Как только долина перестанет существовать, он тут же отправится в Джакарту, где его уже будут ждать денежки.

– Об этом я как-то не подумал,– сказал Ганнибал.– Так вот почему он действовал отчаянно.

– Точно,– сказала Одри.– Отчаянно, но в открытую.

– Так что же ты сделала? – спросила Джу.

– Я сказала ему, где находится долина,– выпалила Одри.

На мгновение воцарилась тишина.

– То есть… как это… сказала? – спросил Питер.

– И это… моя родная дочь… Господи, прости ее, если сможешь,– проблеял папаша Дэмиэн.

– Одри, милая, как же так?! – взвизгнула Джу.

Одного только Ганнибала заявление Одри ничуть не встревожило. Наоборот, глаза у него заблестели.

– Я чувствовал, что Одри найдет самый простой и остроумный выход,– сказал он.– Ну, прекрасная ирландка с душой Макиавелли, признавайся, что за этим кроется?

– Сказать-то я ему сказала,– с улыбкой ответила прекрасная ирландка,– только вряд ли это принесет ему пользу. Я расписала во всех подробностях самую дальнюю дорогу и не забыла поведать об опасностях, подстерегающих на пути. Тем не менее он решил туда отправиться – я сама слышала, как он говорил Гарутаре, что пойдет туда с отрядом из тридцати человек, как только зайдет солнце.

А поскольку я знала, что Леонардо поведет вас ко мне на выручку, то особенно не беспокоилась – времени у нас за глаза хватит.

– Блеск! – сказал Ганнибал.– Не рой другому яму, сам в нее попадешь!

– Именно так! Судьба послала сюда прекрасную ирландку, чтобы она перехитрила коварного арапчонка, и вот свершилось! – с гордостью сказал Дэмиэн, похлопывая дорогое чадо по спине.

– Так каков же твой план? – спросил Питер.

– Кинги может отдать приказ своей гвардии войти в долину через расщелину с водопадом. Когда Лужа со своей шайкой доберется до обрывистой скалы, мы будем поджидать внизу. Начнут слезать – и…

– …тепленькими попадут к нам в руки! – крикнула Джу, которая была в восторге от этой идеи.

Ганнибал ухмыльнулся и встал.

– Так, теперь буду дозваниваться до дворца,– сказал он.

– А я наделаю еще шашек,– с энтузиазмом сказала Джу, когда Ганнибал вышел из комнаты.

– Да ты что, с ума сошла? Ты же можешь покалечить птиц! – воскликнула Одри.

Джу села. Вид у нее был печальный.

– А может, тебе вообще не стоит ехать с нами, Джу? – спросил Питер.– Еще затеешь там свалку, как ты любишь, а это, прямо скажем, сослужит дурную службу церкви. Наконец вернулся Ганнибал.

– Жаль, что это отняло столько времени,– извинился он,– но Наполеон и Иисус лыка не вяжут в такой поздний час.

– Так что сказал Кинги? – спросила Одри.

– Его лейб-гвардия в полном составе будет поджидать заговорщиков на перекрестке дорог, ведущих в Долину пересмешников,– ответил Ганнибал.– Гвардейцы будут на месте через час. Король был несказанно обрадован, что представилась возможность поставить подножку Луже. При этом он сердечно благодарил тебя за столь остроумную идею и извинялся за своих земляков, которые так дурно обошлись с тобой.

– Спасибо Кинги, но дело-то еще не сделано,– возразила Одри.

– Ну, так будет,– сказал Питер.

– Ни минуты не сомневаюсь,– согласился Ганнибал.– Ну, ваше преподобие, приготовьте-ка нам кофе – несколько галлонов горячего кофе – и в путь!

Отважные бойцы встретились с королевской гвардией примерно в четверти мили от водопада, скрывавшего вход в долину. Гвардия состояла из отборных воинов устрашающего роста, которых возглавлял капитан Крэклинг Сам-мервиль, в свое время служивший в лейб-гвардии Ее Величества. Это был ладный и исправный офицер, державший свою немногочисленную рать в ежовых рукавицах.

Он подошел к Ганнибалу и отдал честь, тогда как воины замерли в ожидании распоряжений.

– Я проинструктировал личный состав, сэр,– сказал Крэклинг.– Спасти долину любой ценой, но кровопролития без надобности не допускать.

– Так точно,– сказал Ганнибал.– Более того, по возможности постарайтесь обойтись без лишнего шума.

– Есть,– ответил Крэклинг.– Об этом я тоже предупредил. Кстати, сэр, я вижу, и женщины с вами? Право, война – чисто мужское дело. Это не для женщин. Заварушка может подняться такая, что впору оглохнуть,

– Вы еще не знаете этих леди,– сказал Ганнибал, которого позабавили рассуждения капитана.– Мисс Дэмиэн и раскрыла весь этот заговор, а ее преподобие Длиннаяшаль мастерит такие бомбы, что хоть записывай ее в партизаны – даром что служительница церкви.

– Ну, раз так, тогда другое дело,– с сомнением сказал капитан, полагая, что Ганнибал все выдумывает,– но лучше пусть все-таки держатся подальше от линии огня.

– Под мою личную ответственность,– сказал Ганнибал.

…Колонна продвигалась к водопаду с величайшей осторожностью. Конечно, было маловероятно, что Лужа со своей шайкой их услышит, но искушать судьбу не стоило. У входа в расщелину капитан поставил стражу из шести человек, а все остальные полезли в щель. Кто спотыкался, кто вообще плюхался в воду, но все-таки колонна медленно приближалась к цели. Когда добрались до Долины пересмешников, уже занималась заря. В ее бледном жемчужном свете виднелись деревья омбу с массивными кронами на толстых стволах. Когда же свет зари из жемчужного превратился в бледно-желтый, словно цветки примулы, со всех сторон раздалось: «Ха, ха! Ха, ха! Ха, ха!» – это здоровались друг с другом пересмешники.

А вот и скала, с которой так неудачно сверзился Питер, когда они с Одри впервые попали в долину. Значит, если шайка Лужи будет точно следовать инструкциям девушки, ей придется спускаться здесь.

Крэклинг развернул свои силы так, чтобы они могли действовать, не открывая огня. Утренний воздух был прохладен, и Одри покрылась мурашками – отчасти от холода, отчасти при мысли, что Лужа каким-то образом почует, что его провели, и не заявится. Последние клочья тумана, похожие на лебяжий пух, растаяли, и небо озарилось яркой голубизной.

– Скоро будут,– прошептал Питер, глядя на часы.– Я только боюсь, что наш друг Лужа не пойдет с ними. Так не хотелось бы, чтобы он улизнул!

Капитан Паппас, сидевший неподалеку, словно хмурый медведь, придвинулся поближе и взглянул на Питера своими хитрыми черными глазками.

– Не волнуйтесь, мистер Фокстрот,– произнес он рокочущим шепотом.– Даже если он удерет отсюда, ему не удрать с Зенкали.

– Почему? – спросил Питер.

– Он заплатил мне пятьсот фунтов, чтобы я отвез его в Джакарту,– бесхитростно сказал капитан Паппас,– но после скандальной истории с мисс Одри я его не повезу.

– Ты хочешь сказать, что если бы он не тронул Одри, но погубил долину, ты помог бы ему смыться? – спросил ошеломленный Питер.

Глаза Паппаса снова заблестели.

– Еще чего! Просто попросил у него плату вперед. А какой идиот платит вперед? Сам видишь, делец он никудышный. Ни один грек не стал бы платить вперед. В общем, я проинформировал мистера Ганнибала о планах Лужи, его схватят – и долина спасена. Все будет о'кей! – сказал он.

– Ну а… пятьсот фунтов? – спросил в свою очередь Ганнибал.

– А что пятьсот фунтов! Так я и вернул их этому мошеннику! – раздраженно сказал Паппас.– Греки так не делают бизнес.

Прежде чем они возобновили дискуссию о странной этике бизнеса, возле них неожиданно возник капитан Крэклинг.

– Ну, теперь потише, сэр,– сказал он Ганнибалу.– Один из моих караульных, которых я поставил у высокого дерева, доложил о приближении противника.

Питер и Одри переглянулись: они чувствовали себя победителями оттого, что Лужа явился-таки в расставленную ими ловушку. Джу медленно сложила ладони вместе, даже невозмутимый Ганнибал был взволнован. Только капитан Паппас оставался бесстрастным – у него был вид человека, озабоченного лишь тем, как лучше потратить пятьсот фунтов.

Наконец на вершине скалы послышался шум – это явилась шайка Лужи. Пребывая в абсолютной уверенности, что кроме них здесь никого нет, налетчики перебрасывались крепкими словечками, пели какие-то непристойные куплеты и громко гоготали. Когда они подошли к самому краю, разгорелись ожесточенные дискуссии, как лучше привязывать веревки и кто какую поклажу понесет, спускаясь вниз. До засевших в засаде долетел и голос Лужи, который отдавал бесчисленные распоряжения и без конца выговаривал за что-то своим подчиненным. Было ясно, что его контингент куда более беспечен и недисциплинирован, нежели королевская лейб-гвардия, недвижно притаившаяся в кустах у подножия скалы. Но вот с вершины спустились первые три веревки, а вот и сами противники поползли вниз, нагруженные мачете, канистрами с керосином и разномастным огнестрельным оружием, начиная с кремневых охотничьих ружей и кончая древними арабскими, заряжающимися с дула. Судя по всему, этот арсенал был куда опаснее для горе-охотников, нежели для птиц. Наконец все сорок человек спустились вниз и весело болтали в ожидании своего предводителя и его дальнейших инструкций. К удивлению Питера, сам Лужа соскользнул по веревке с необыкновенной для такого щеголеватого карлика легкостью и грациозностью. Коснувшись земли, он тщательно вытер руки белым шелковым платком, поправил на голове тирольскую шляпу и повернулся к бандитам, намереваясь сказать речь.

В это самое мгновение вокруг них плотным грозным полумесяцем сомкнулось кольцо лейб-гвардейцев. Поднявшись из кустов и держа винтовки наперевес, молчаливые отважные борцы притиснули непрошеных гостей к отвесной скале.

Потрясенный Лужа на мгновение замер, а затем стал беспомощно оглядываться по сторонам, облизывая розовым язычком губы. Навстречу ему шагнул Крэклинг.

– Именем короля! Бросайте оружие! – В голосе его звучала гордость за успешно проведенную операцию.– Вы арестованы.

Выйдя из оцепенения, все участники налета, побросав ружья, мачете и канистры, кинулись к веревкам. Они отпихивали и пинали друг друга, надеясь первыми добраться до вершины и задать стрекача.

– Гвардейцы, вперед! Арестовать их всех! – резким, взволнованным голосом скомандовал капитан Крэклинг.

Королевская лейб-гвардия рванулась вперед, словно из лука выпустили мощную стрелу черно-защитного цвета, и в мгновение ока у подножия скалы образовалась свалка. Поскольку противник побросал оружие, гвардейцы со спокойной душой сделали то же самое и налегке, с одними короткими, но крепкими дубинками бросились на отступающую визжащую ораву.

Лужа, чей щегольской наряд по-прежнему был без единого пятнышка, недвижно стоял в гуще свалки. Поначалу Питер подумал, что такова его реакция на внезапный поворот событий, расстроивший все его планы, что он признал свое поражение и хочет сдаться как можно торжественнее. Но Питер ошибся. К тому же ошибочному мнению пришли и гвардейцы: расценив поведение Лужи как молчаливый акт капитуляции, они позабыли о нем и занялись остальными, которые отчаянно вопили и яростно сопротивлялись. На это и рассчитывал хитроумный Лужа. Неожиданно для всех он пригнулся и дал стрекача, петляя, точно заяц, между деревьями омбу. Одного он не учел – в кустах его поджидали Ганнибал с товарищами.

Как только Лужа обратился в бегство, Питер вскочил и бросился вдогонку. Ему стоило огромных усилий сократить дистанцию между собой и преследуемым, который оказался неожиданно легок на ногу. Ганнибал решил несколько снизить накал страстей, хотя и понимал, что добыча по праву принадлежит Питеру. Как только Лужа поравнялся с кустарником, Ганнибал тщательно прицелился и изо всей силы метнул деревянный кол, вырезанный капитаном Пап-пасом. Просвистев в воздухе, нехитрый снаряд поразил Лужу между лопаток и поверг его наземь.

– Браво! Отличный бросок! – зааплодировала Джу,

прыгая от радости.

Лужа катался по земле, отрывисто дыша, будто ему на шее затягивали петлю. Лицо у него сделалось серым – его в равной мере повергли в шок внезапный удар в спину и вид подскочившего к нему растрепанного и тяжело дышавшего Питера, следом за которым подбежали и остальные.

– Ф-Флокс! – каркнул он, злобно сверкая глазами.

– Точно так, любезный мой,– неласково сказал Питер, наклонившись и подняв Лужу за шиворот.– Ну, гадюка, теперь мы с тобой рассчитаемся!

Примерившись, Питер изо всех сил ударил Лужу в челюсть. Бедняга раза два перекувырнулся и застыл в сидячем положении. Глаза у него потускнели, по лицу ручьем текла кровь. Удар приятным покалыванием отозвался в руке Питера. В этот апперкот он вложил всю боль и тревогу прошедших недель и с гордостью мог считать его шедевром искусства.

– Это за себя,– сказал Питер, снова приближаясь к Луже, хватая его за лацканы и поднимая, словно котенка,– а вот это за мисс Дэмиэн!

Он снова занес руку для удара, но Лужа вынул из рукава тонкий нож и всадил Питеру в грудь. Удар пришелся в небольшую серебряную фляжку, которую Питер позаимствовал у Симона и носил в грудном кармане. Фляжка спасла Питеру жизнь, но поскольку Лужа бил под углом, то лезвие, скользнув по металлу, проехалось по лицу Питера от подбородка до скулы. Теперь уже Питер оказался застигнутым врасплох. Бросив Лужу, он опустил глаза и увидел, что по куртке струится кровь. Воспользовавшись ситуацией, Лужа с оскаленными зубами, словно кровожадный хищник, снова бросился на Питера, на этот раз целясь ножом в живот. Питер только собирался парировать удар, как вдруг невесть откуда возникла могучая смуглая рука, покрытая густой шерстью, и сжала ручонку Лужи, как в тисках. Лужа заорал не своим голосом, ив тот же миг другая такая же рука обрушилась на его шею. Лужа обмяк и упал, будто сломанная кукла.

– Уф! – недовольно сказал капитан Паппас (а у кого еще могут быть такие могучие волосатые руки?).– Этот ублюдок и ножом-то не умеет пользоваться как следует.

– Питер, ты цел? – крикнула подскочившая Одри.

Питер повернул к ней лицо, на котором, словно маска, застыла свернувшаяся кровь; слабые ручейки еще стекали вниз. Порез от подбородка до уха был похож на след от сабельного удара и доходил до самой скульной кости.

– Да,– сказал Питер, пытаясь улыбнуться,– нож-то, оказывается, куда страшнее, чем кажется на первый взгляд.

– Если бы он был страшнее, чем кажется на первый взгляд, тебя бы уже на свете не было, идиот! – сказала Одри и залилась слезами.– Какого черта ты с ним сцепился?

– Он же вполовину меньше меня ростом,– попытался отшутиться Питер.– Отчего бы не сцепиться?

– Подойди, я промою тебе рану,– сказала Одри.

– Нет уж, предоставь это мне! – возразила Джу.– Это должно быть сделано очень аккуратно, если не хочешь, чтобы шрам у него остался на всю жизнь.

Она тщательно смыла кровь и наложила на рану две полоски пластыря из небольшой походной аптечки, которую догадалась захватить с собой.

– Ну, милая,– сказала она Одри,– теперь скорее вези его в госпиталь! Там есть доктор Мафузи – настоящий кудесник, а иглу держит, будто искусный вышивальщик! Вот увидишь, пять секунд – и твой кавалер будет выглядеть как расшитый ковер, даже еще прекраснее. Да, захвати своего отца на случай, если Питер вдруг упадет в обморок и ему понадобится помощь в пути.

– Это я-то – в обморок?! – раздраженно сказал Питер.– Еще чего! Нет, позвольте сперва рассчитаться с этим недоноском…

– Не надо,– твердо сказала Одри.– Джу права.

– Оставь Лужу, мы им займемся сами,– сказал Ганнибал.– Пришьем ему, ко всему прочему, покушение на убийство.

– Аминь,– сказала Джу.

И, словно эхом, отозвалось многоголосое: «Ха, ха! Ха, ха!» Печальный крик раздавался из кустов, из рощ деревьев омбу – словно реквием по крохотному тельцу Лужи, скорчившемуся между листьями.

Глава восьмая

ЗЕНКАЛИЙЦЫ ПРАЗДНУЮТ ПОБЕДУ

Кинги возлежал в своем необъятном гамаке, дрыгая ногой и недовольно хмурясь. Возле владыки сидели Ганнибал и Питер с залепленным пластырем лицом. Все трое тянули большими стаканами дьявольское зелье под названием «Оскорбление Величества», но, даже несмотря на это, ни один не выглядел счастливым.

– Поймите меня правильно, Питер,– сказал Кинги, делая очередной глоток,– не думайте, что я не испытываю по отношению к вам и Одри чувство благодарности за то, что удалось спасти долину и вывести на чистую воду этого мошенника Лужу. Если бы на Зенкали существовали должность вице-канцлера и орден Подвязки, вы получили бы и то и другое, и я еще посетовал бы, что награда слишком мала. Впрочем, я найду способ отблагодарить вас, но в свое время. Нам удалось обезвредить Лужу, но это не решило проблему с долиной. Ко мне по-прежнему являются сэр Осберт и сэр Ланселот с диаметрально противоположными предложениями, каждое из которых по-своему ценно. Поэтому я и позвал вас с Ганнибалом – сегодня в одиннадцать часов они оба прибудут сюда для обсуждения вопроса.

– Ну, что же,– сказал Ганнибал.

– Это единственный путь, мой дорогой. Пусть оба выскажут свое мнение, поглядев в глаза друг другу. Вдруг до чего-нибудь и договоримся.

– По-моему, Кинги прав,– сказал Питер, с трудом открывая рот после наложения швов.– Если все аргументы будут исчерпаны, расскажем сэру Осберту все про Лужу.

– Прекрасная мысль,– сказал Кинги, светлея лицом.– Об этом я как-то не подумал. Кстати, вы разыскали Друма?

– Какое там! По-прежнему шляется где-то по лесам. Я оставил ему записку,– сказал Питер.

– Ну не поразительно ли? – раздраженно воскликнул Ганнибал.– То надоедал хуже горькой редьки, путался у всех под ногами, а когда позарез нужен – как сквозь землю провалился.

Ненадолго воцарилась тишина.

Кинги допил стакан и выкарабкался из гамака.

– Я вижу, сюда идет мой слуга Малами – представим, что это сама Немезида! Пошли, джентльмены.

В просторной столовой с противоположных концов огромного стола восседали сэр Осберт и сэр Ланселот, демонстрируя свое безразличие друг к другу, словно два кота на каменной ограде сада. Оба встали и холодно поклонились королю, когда тот, источая притворное радушие, вошел в комнату.

– Мой дорогой сэр Ланселот, мой дорогой сэр Осберт, простите, что запоздал,– выпалил король, блестя зубами.– Все дела, государственные заботы! Но мы ведь не для этого здесь собрались. Не желаете ли прохладительных напитков? Сегодня такой жаркий день! Тут у меня почти все, что душе угодно… Прекрасно, вам, сэр Осберт, виски с содовой, а вам, сэр Ланселот? Джин с тоником – отлично… Ганнибал, Питер, вот вам целый кувшин напитка из

кокосового молока, который вы так любите… Ну, все устроились? Вот и замечательно!

Кинги сел и оглядел стол взором, пылающим, как вулкан, и яростным, как лавина.

– Итак, сэр Ланселот, вы получили мое письмо? Копию я, естественно, послал сэру Осберту. Теперь я был бы рад выслушать ваши мнения.

Кинги развалился в кресле, сделав серьезное, значительное лицо и переплетя большие смуглые пальцы. Сэр Осберт и сэр Ланселот смотрели на него так, будто видели в первый раз. На короткое время воцарилась тишина. Затем сэр Ланселот прокашлялся и пренебрежительно усмехнулся.

– Итак… если не возражаете, я начну первым,– предложил он.– Полагаю, мои взгляды помогут определить наши дальнейшие действия.

Сэр Осберт фыркнул так, что звук отразился эхом, но сэр Ланселот сделал вид, что не заметил.

– Ваше Величество, я досконально изучил ваше письмо. Позвольте с самого начала выразить свое понимание и сочувствие в связи с неординарностью и сложностью положения. Идея строительства аэродрома возникла до того, как была открыта Долина пересмешников, и я, будучи консерватором, полностью ее отрицаю, но решение, строить или не строить, должны принять зенкалийцы, и только зенкалийцы.

Он бросил взгляд на сэра Осберта, отпил глоток и продолжал:

– Позвольте разъяснить позицию организации, которую я представляю, и свою собственную. По всему миру вследствие человеческой деятельности истребление нево-зобновимых природных богатств идет с фантастической скоростью. Порою мы делаем это целенаправленно и сознательно, иногда – просто не отдавая себе в этом отчета, но всегда во имя прогресса. Мы сами, выражаясь фигурально, рубим сук, на котором сидим. Моя организация не является обструкционистской, как предполагает сэр Осберт. Мы просто призываем к осторожности. Мы глубоко озабочены жизнью животных и состоянием среды их обитания; кстати говоря, большинство людей упускают из виду тот факт, что в понятие «среда обитания» могут входить как тропические леса, так и трущобы Лондона. Оппоненты неизменно выдвигают возражение: мол, что значат для нас эти твари по сравнению с нашей чудесной техникой, покорением сил природы, способностью, как нас уверяют, вершить наши, собственные судьбы? Увы, нам нечем ответить на столь простой вопрос.

– Вот именно,– фыркнул сэр Осберт.– Нечем.

– По крайней мере, мы сознаемся в своем невежестве, сэр Осберт. Мы не пытаемся скрывать его, как это делаете вы.

Сэр Осберт покраснел.

– Вы говорите, что все ваши аргументы, все ваши обструкционистские действия базируются на невежестве? – прорычал он.– Так как же с вами человечество сможет идти по пути прогресса? Вы же только и делаете, что тащите всех назад.

– Все равно я стою на своем: коли нужно выбирать между строительством аэродрома и плотины или сохранением Долины пересмешников, мои симпатии решительно на стороне долины,– заявил сэр Ланселот,– потому что, помимо ее интереса с чисто биологической точки зрения, мы не знаем, какова может быть ее важность для жизни острова.

– Важность? – вскричал сэр Осберт.– Даже если и будет установлена важность этой долины для жизни острова, мы все равно не будем сидеть развесив уши и бить баклуши! Мой дорогой сэр, вы сошли с ума! Двадцатое столетие на дворе! В нем не может быть места экологическим излишествам…

Ему пришлось прервать свою речь, поскольку Ганнибал затрясся от смеха. Сэр Осберт ошалело посмотрел на него.

– Я прошу прощения,– с притворной учтивостью сказал Ганнибал,– но выражение «экологические излишества», по-моему, редкостный перл изящной словесности, равных которому я давно не слышал. Мне нравится! В нем звенит колокол прогресса!

– Точно так,– сухо сказал сэр Ланселот,– только боюсь, что эти, как их называет сэр Осберт, экологические роскошества… э-э… излишества касаются нас всех, будь то природозащитники или проектировщики прогресса.

– Я и не знал, что сказал что-то смешное,– буркнул сэр Осберт.

– Нет, нет, вовсе не смешное,– возразил сэр Ланселот.– Очень даже печальное.

Король чуть приблизил к спорщикам свое огромное тело.

– Я в принципе согласен с вами, сэр Ланселот,– сказал он.– Но позвольте, если возможно, перевести дискуссию на волнующую нас всех проблему. Что вы думаете по поводу того плана действий, который мы приняли? – спросил он, переводя взгляд с одного дуэлянта на другого.

– Считаю данный план абсурдным,– сказал сэр Осберт,– ибо он задерживает реализацию всей схемы на неопределенный срок. Позвольте прямо заявить от имени правительства Ее Величества, чьим представителем я являюсь, что оно не потерпит колебаний в вопросе, от которого зависит безопасность не только стран Содружества, но и самого Зенкали.

– Мне лестно, когда вы заявляете, что русские устремили свой алчный взор на такой Богом забытый остров, как Зенкали,– пробормотал король.

– Да не то что на Зенкали – на весь Индийский океан! – раздраженно сказал сэр Осберт.– Но похоже, мне так и не удастся втолковать вам, что из-за этих чертовых деревьев и дурацких птиц безопасность всего мира может оказаться под угрозой!

– Напоминаю еще раз, что птица-пересмешник является воплощением старинного божества фангуасов,– холодно заметил король.– Надеюсь, больше об этом напоминать не придется.

– Извините,– буркнул сэр Осберт.

– А вы что скажете, сэр Ланселот? – спросил король, переведя свой взгляд василиска с сокрушенного сэра Осберта на другого участника диспута.

– С моей точки зрения, трудность заключается в следующем. Даже если будет установлено, что пересмешники могут жить за пределами той небольшой экологической ниши, к которой они адаптировались, и даже если то же будет доказано в отношении деревьев омбу, мы сохраним их, так сказать, в вакууме. Моя же организация стремится к сохранению видов, по возможности, на местах. Так что у меня есть опасения, что мы будем против перемещения птиц и деревьев за пределы долины. Кроме всего прочего, стоимость этой операции повергнет вас в обморок, а я не могу дать совет, где искать на нее средства. В порядке компромисса я могу, вслед за вами, признать ее достоинства, но боюсь, моя организация будет принципиально против.

– Право, не смешно ли, что будущее рода человеческого оказывается под угрозой из-за какого-то дерева и какой-то птицы? – взвился сэр Осберт, который уже оправился после конфуза.

– Меня поражает, как это вы не понимаете, что будущее рода человеческого зависит от охраны, а отнюдь не хищнической и непрерывной эксплуатации природы,– сказал сэр Ланселот, чье терпение явно подходило к концу.

– Джентльмены, джентльмены,– примиряюще сказал король.– Я прекрасно понимаю, что какие-то ваши надежды не оправдались, но, пожалуйста, не выходите из себя. Вы оба изложили мне свою точку зрения, оба привелиценные аргументы в защиту своей позиции. Теперь позвольте сообщить об этом особому совещанию. Если у его членов возникнет желание задать вам вопросы, не будете

ли вы так любезны изложить свои взгляды непосредственно им?

– С удовольствием,– сказал сэр Ланселот.

– Еще одна задержка…– пробурчал сэр Осберт, пожав плечами.– Ну что ж, придется согласиться, хоть я и полагал, что ситуация ясна как Божий день…

– А именно? – вкрадчиво спросил король.

– Я хотел сказать, что каждому должно быть ясно, как важен для Зенкали аэродром,– выпалил сэр Осберт.

– В таком случае не надо упускать из виду, как важны для зенкалийцев пересмешник и дерево омбу,– сказал Кинги.– Вы сейчас оба будете шокированы, но минувшей ночью была предпринята попытка вторжения в долину с целью уничтожения всех деревьев и птиц.

– Боже, Боже, как же так? – воскликнул сэр Ланселот.– Как это случилось?

Сэр Осберт хранил молчание.

– К счастью, заговор был раскрыт и злодеи схвачены,– мягко сказал Кинги.– Надеюсь, в скором времени выяснится, кто стоял за спиной заговорщиков.

Лицо сэра Осберта стало белым, точно у покойника, а затем стало медленно наливаться румянцем. Он нервно прокашлялся.

– Вот негодяи… Вот мерзавцы…– сказал он абсолютно бесцветным голосом.– А знаете ли вы, кто в этом заговоре

участвовал?

– К сожалению, зачинщиком был один важный государственный чиновник,– скорбно сказал Кинги.– Он будет депортирован. Но больше всего нас интересует, кто же все-таки стоял за ним.

– Боюсь, его трудно будет расколоть,– сказал сэр Осберт,– но даже если это удастся, все равно вряд ли вытянешь из него всю правду.

– Ну, я думаю, мы сумеем развязать ему язык,– сказал Кинги,– но вам я больше не хочу докучать этой чушью. Как только у меня будут новости, я вам сообщу. Кстати, если хотите задать вопросы еще кому-нибудь, не стесняйтесь. Мистер Ганнибал и юный мистер Флокс будут рады ответить.

Он проводил обоих противников до дверей столовой и передал на попечение мажордома. Затем он вернулся и сел за стол.

– Ну, – обратился он к Ганнибалу,– что вы об этом думаете?

– Мои симпатии на стороне сэра Ланселота,– признался Ганнибал.– Он хоть честный малый, а вот в честности сэра Осберта позволю себе усомниться.

– Согласен,– сказал Кинги,– однако Лужа по-прежнему не пришел в сознание, и мы не в состоянии проверить эту точку зрения. Фактически мы не можем предпринять ничего разумного, пока не появится Друм и не очнется Лужа. Полагаю, самое для вас правильное – это идти домой и ждать новостей.

Голова у Питера дико ныла, а вся левая половина лица пылала, как после сильного ожога. Ганнибал взял беднягу за руку, и оба покинули дворец.

– Я просил Одри приехать ко мне к обеду,– сказал он.– Я, конечно, уложу тебя в постель, но, весьма возможно, ты скоро понадобишься. Уж прости мне такой эгоизм. Выпей фунт аспирина, поплотнее пообедай – и будешь здоров.

– Вот именно, аспирина,– согласился Питер,– а потом завалиться бы в постель и отключиться!

Когда Ганнибал привел Питера к себе домой, нашим героем тут же занялась Одри. Она скормила ему фунт аспирина, который он запил прохладительными напитками, и искупала в бассейне, не погружая в воду, естественно, изувеченного лица. Затем последовал спокойный роскошный обед, и к концу его, попивая кофе на веранде, Питер почти полностью пришел в норму. Тогда Ганнибал, оставив молодежь, умчался в город по каким-то делам.

– Не знаю, как ты себя чувствуешь после всего этого, да еще с таким шрамом на лице, а у меня за последние дни просто в голове помутилось,– сказала Одри.– Как вспомню, какой тихой, блаженной жизнью мы жили, пока не открыли эту Долину пересмешников, так прямо выть хочется.

– Я тоже совершенно выбит из колеи,– хмуро сказал Питер.– Я даже задумываюсь, стоило ли вообще открывать эту треклятую долину.

– Ну что ты, Питер! Ты понимаешь, что говоришь?

– Не знаю! А собственно, что она дала хорошего? На улицах – толпы угрюмых вояк, блуждающих, как мартовские коты, и устраивающих друг с другом драки – из-за забастовки в заведении Мамаши Кэри. Церкви пустуют. Гинка и фангуасы готовы перегрызть друг другу глотки. Кинги и Ганнибал не находят себе места. Остров наводнили ужасные люди вроде Брюстера и кучи любителей животных. Действительно, было райское, тихое местечко: ну зачем мы его взбаламутили?