Текст книги "Эпилог (ЛП)"
Автор книги: Дженнифер С. Робертс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)
– Оооой, я таааак боюсь, – поддразнивала Ливви.
Она уже была в душе, намыливая части тела, которые я собирался лизать. Ингредиенты улетного коктейля от Секси: Одна Ливви и просто добавь воды.
Забравшись в душ, я не стал терять времени даром. Схватив Ливви за намокшие волосы, я толкнул ее спиной к стене душа. Вода была горячей, обжигая мою холодную кожу. Мне нравился этот контраст.
– Кем ты себя возомнила, отдавая мне приказы? Разве я не учил тебя манерам?
Своим языком я оставил горячий, влажный след на ее шее, членом скользя по ее животу.
– Я не запомнила, – задыхалась Ливви у моего уха, – научи меня еще раз.
Ее слова заставили мой пульс участиться. Пока мы находились в Мексике, я был свидетелем единичных проблесков ее дерзости. Однако, они оставались именно проблесками. Ливви, с которой я встречался, разительно отличалась от Ливви, которую я держал пленницей. Спустя много лет собственного порабощения, или, наоборот, сокрушения неповиновения других, меня потрясло, насколько, в отношении нее, я наслаждался и тем, и другим. И все же, несмотря на попытки Ливви играть на моих нервах, ее действия указывали на обратное. Я начинал видеть, что ее слова произносились не для того, чтобы поставить меня на место, а для того, чтобы побудить меня к действиям менее…джентльменского характера.
– Это все твой рот.
Я стал оставлять на ней легкие поцелуи, практически чувствуя ее раздражение от ожидания чего-нибудь более жесткого.
– Он всякий раз доставляет тебе неприятности.
Еще один легкий поцелуй, и еще. Ливви издавала тихие звуки разочарования. Она попыталась наклониться и углубить поцелуй, и именно в этот момент, я напомнил ей о своей руке, с силой сжимающей ее волосы. Она поморщилась.
– Больно? – прошептал я у ее губ, оставив еще один поцелуй.
Она издала еще один звук досады, и я почувствовал тепло ее рук на своих бедрах, притягивающих меня к ней. Подняв свою свободную руку, я провел пальцем по ее губам.
– Я задал тебе вопрос, зверушка и ожидаю получить на него ответ.
Пальцы Ливви еще сильнее впились в мои бедра. Ее глаза были слегка прикрыты. По какой бы то ни было причине, она никогда не могла выдержать моего прямого взгляда. И позволял я ей это только потому, что мне нравилось, как она отказывалась от самоконтроля каждый раз, когда была ослеплена. Я подумал обо всех случаях, когда надевал на нее повязку, чтобы достигнуть подобного результата.
Язычок Ливви непристойно лизнул мой палец, очерчивающий ее губы. Она никогдане была такой наглой в Мексике – не без предварительного напоминания о ее потребности в выживании. Но сейчас все было по-другому. Она хотела меня. Хотела отдать себя мне. Я чувствовал себя недостойным принять такой подарок, но это не остановило меня, и я жестко прижал ее к своей груди.
Долгие секунды прошли без ее ответа.
– Делай то, что собираешься делать.
Ее голос стал грубее от похоти. Я медленно опустил ее на пол, с силой сжимая ее волосы. Она быстро покорилась, единожды вскрикнув, тем самым, выдав свое удивление.
– Я сказал, что собираюсь промыть твой пошлый ротик своим членом.
Обернув ладонь вокруг своей затвердевшей плоти, я провел головкой по ее губам.
– Открой рот.
Облизав свои губы – когда желание, пронзившее все мое тело, усилилось в своей интенсивности – я смотрел, как Ливви с вызовом сжала свои губки. Она стала оставлять на головке моего члена легкие поцелуи, медленно спускаясь вниз по стволу. На эту картину было приятно смотреть, но никакого удовлетворения она не обещала. Если Ливви хотела получить урок, я был просто обязан ей его преподать.
Я покачал своей эрекцией перед ее лицом, и она расплылась в порочной улыбке. Грубо сжав ее волосы, я заставил ее ахнуть, и, воспользовавшись этим, проник в ее рот. Тепло. Я погрузился в него глубоко. Внутри было жарко, и по моей коже проносились вибрации с каждым удивленным вздохом, который Ливви пыталась сделать.
Я слегка толкнулся в нее, наблюдая, как ее губы растягивались вокруг моей плоти, а моя длина исчезала в пламени ее податливого рта. Я погрузился еще глубже, пока ее зубки не стали царапать мой член, а горло Ливви не сжалось вокруг его головки. Да! Вот так.
Знаю, что многие женщины не любят минет, но Боже, я преклоняюсь перед теми, кто его делает.
На мгновение, мне показалось, что я потеряю сознание от ощущения теплого, влажного, тугого ротика Ливви. Это ощущение было почти болезненным, чтобы из него вырываться. Каждая клеточка моего тела кричалао том, чтобы я толкнулся в нее жестче, глубже, и начал жадно трахать, но я этого не сделал. Я быстро вышел из нее. Ливви задыхалась. Шумно. От ее вспухших губ до головки моего члена тянулась длинная полоска слюны.
– Еще? – спросил я, на что Ливви кивнула, и я снова скользнул в нее.
Она всосала мой член, и мои бедра задрожали. Мне пришлось приложить немало усилий, чтобы не действовать слишком грубо. Убрав руки от Ливви и своего члена, я уперся ими о впереди стоящую стену. Скорее почувствовав, чем услышав ее благодарный вздох, я был вознагражден, когда ее ручки обхватили мой зад, и она еще глубже вобрала меня в себя.
– Блять!
Я позволил себе замедлить этот момент. Я хотел остаться в нем. Это было так чертовски приятно. Но когда ее рвотный рефлекс дал о себе знать, я быстро отстранился. Больше одышки. Больше слюны. Я увидел, как переведя дыхание, Ливви открыла глаза, в которых стояли слезы, но я знал, что она не плакала. Она любила пошалить. Подавшись вперед, она потерлась головой о мое бедро. Трудно объяснить те чувства, которые я испытываю всякий раз, когда Ливви выражает себя подобным образом. Если бы я был волком, я бы завыл. Львом – зарычал. Если бы мы жили в джунглях, я бы принес ей и волка, и льва для пиршества.
Опустив руку, я погладил ее по влажным волосам. Она повернула свое личико к моей руке, и, смотря на меня умоляющим взглядом, стала осыпать мою ладонь поцелуями. В голове промелькнула мысль: Она любит меняили то, что я с ней делаю?
– Скажи мне, чего ты хочешь, – сказал я.
Это был не вопрос. Глаза Ливви не оставляли мои, поэтому мне было несложно увидеть вспыхнувшую в них уязвимость.
– Сделать тебя счастливым, – ответила она.
Ливви казалась неуверенной, и я не мог понять почему.
– Я счастлив, – ответил я.
Я знал, что мог надавить на нее еще сильнее, но был против этого.
Подняв Ливви на дрожащие ноги, я поцеловал ее так, как она того хотела. Прервав поцелуй, я произнес, – Повернись и расставь ноги.
Она сделала так, как было сказано, пока я перестраивал свое габаритное тело в этом маленьком пространстве. Душевая кабина Ливви, и в правду, была рассчитана на одного человека. Я умудрился усесться на пол, придвинувшись лицом к ее разведенным бедрам. Поцеловав ее клитор, я скользнул в сладкую киску языком, и довел ее до оргазма. Как только Ливви кончила, я потянул ее к себе, чтобы она, наконец-то, оседлала мой член. Мое сердце вздрогнуло. Этого было достаточно, сказал я себе. То, что было у нас с Ливви – достаточно, и, я не обратил внимание на свое сердце, когда оно пропело: Пока что.
Поцеловавшись, мы с Ливви занялись сексом. Сердце довольно молчало.
Глава 9
Париж – чудесный город, даже зимой. Он представляет собой восхитительное сочетание старого и нового. Это одно из немногочисленных мест, где вы можете увидеть пятивековое здание со Старбаксом внутри.
Однако, в самом популярном в мире мегаполисе, скопление туристов отвлекает от впечатлений. Во всяком случае, меня. Как правило, люди мне не нравятся, а когда они прижимаются в переполненном пространстве – они нравятся мне еще меньше.
Это был наш второй день в Париже, и Ливви настояла на том, что нам нужно посетить Лувр. Благодаря щедрому вознаграждению, нам удалось обойти очередь, и посмотреть на Мона Лизу, не попав в эпицентр уже находящейся в музее толпы.
– Хотелось бы рассмотреть ее получше. Стекло мешает увидеть детали. Но все же, картина потрясающая. Что думаешь?
Подняв голову, Ливви вытянула шею, чтобы увидеть меня. Я нахмурился (что, по-видимому, делал часто).
– Думаю, что этому стоящему позади меня придурку, следует поторопиться сделать свое смазанное фото, и перестать тыкаться в меня, иначе я вознамерюсь создать произведение искусства прямо из егорожи.
Улыбка Ливви превратилась в неодобрительно сложенные надутые губки.
– Здесь столпотворение, Секси. Парень в этом не виноват. По крайней мере, мы стоим впереди. В свой прошлый визит я оказалась где-то в середине, и сквозь туристов ничего не увидела. Меня толкали со всех сторон. В конце концов, я просто развернулась и ушла.
Ливви облокотилась о небольшое ограждение, чтобы присмотреться.
– Что ж, эта идея таит в себе обещание.
Пока Ливви не смотрела, я стрельнул взглядом в позади стоящего парня, на что тот поднял руки и опустил голову в знак извинения. В своем жесте он оказался таким милым, что мне стало неудобно за свою злость. Это был результат нахождения с Ливви. Прежний я сказал бы, – Ага, ты извинился. Теперь, проваливай.
Почувствовав тычок в грудь, я повернулся и увидел Ливви, явно заставшую меня на месте преступления.
– Будь. Вежливым. У меня нет желания отправиться в каталажку Les Misв своих дорогих шмотках. Там lesбиянки сожрут меня с потрохами.
Она широко улыбнулась.
– Две шутки в одном предложении, – произнес я безразличным тоном, – немного перестаралась. К тому же, произносится lay, а не les.
– Все равно, было забавно.
Раскрасневшись, Ливви прижалась к моей груди, отчего я, наконец, рассмеялся. Мне понадобилось немало времени, чтобы понять, насколько ловко она управляла моим настроением. Ливви заставляла меня забывать о моей злости, делая это так, что я даже не замечал.
Взяв ее за руку, я повел нас через толпу к менее популярным художественным работам. Как и большинство людей, я не разбирался в искусстве, но разбирался в том, что мне нравится. Лично мне пришлись по душе некоторые менее 'прославленные' картины, нежели Мона Лиза, и честно говоря, в ее улыбке я не нашел ничего таинственного. Гораздо больше меня привлекла Осенькисти Джузеппе Арчимбольдо. Этот художник, для изображения мужского портрета, соединил овощи и фрукты, заставив меня задуматься о жизни и смерти. Все вокруг созревало и погибало. Я подумал о своих двадцати семи годах. Знание этого факта несло определенные последствия.
После Лувра, мы пообедали в небольшом кафе в шаговой доступности от музея. Отель предоставлял нам учтивого водителя, но, по мнению Ливви, было кощунственно пользоваться такого рода сервисом. Пешие прогулки, определенно, были в стиле парижан, а, значит, составили обязательную часть нашего туристического опыта.
Мне было не привыкать к ходьбе, но в отношении данного вопроса у меня имелись другие соображения. И к тому моменту, как мы добрались до Эйфелевой башни и Триумфальной арки, я был готов затолкать Ливви в такси. Но, конечно же, нам непременно нужно было добраться до самого верха башни.
Ливви, будучи прекрасной, молодой, активной девчонкой, фонтанировала энергией и улыбками. К ее счастью (и моему несчастью), ее радость была заразительной, что уберегло меня от пренебрежительных высказываний по поводу туристических маршрутов.
– Отлично! В этот раз работают лифты! – воскликнула она.
Я отпихнул Ливви от билетной кассы до того, как подошла ее очередь.
– Прости, Котенок, но я в эту штуковину ни ногой. Что если она сломается? Ты, правда, хочешь застрять в маленькой коробочке с толпой незнакомцев? Лично меня эта идея совсем не привлекает.
Мне не нравятся тесные пространства, если только они не тугие, влажные и теплые.
– Ооо, у тебя клаустрофобия?
Ливви скорчила насмешливо-грустную мордашку.
– Следи за собой, Котенок. Мне бы не хотелось отшлепать твою попку на глазах у всех этих людей.
Притянув Ливви к себе, я подарил ее заднице увесистый шлепок. Кто-то, из проходящих мимо, хихикнул. Ливви рассмеялась.
– Не могу поверить, что ты это только что сделал.
– Позже, я планирую сделать гораздо больше, – прошептал я ей на ушко, и для пущей уверенности, прикусил за мочку.
Пискнув, она от меня отпрянула.
– Я только надеюсь, что у меня останется достаточно энергии, после того, как мы преодолеем все эти долбаные ступеньки.
– Серьезно? Ступеньки?
В конце концов, Ливви сама канючила по поводу того, что простые пути для дураков.
– Да. Ступеньки. Это тебе за то, что заставила меня обойти весь Париж. Надеюсь, когда мы окажемся на самом верху, твои ноги и бедра будут изнывать от боли и усталости… но от этого станет только интереснее, когда я заставлю меня оседлать.
Сморщив свой носик, Ливви рассмеялась.
– Ты жесток, – сказала она.
– А ты была бы со мной, если бы я был другим?
В ответ я получил более, чем подозрительный взгляд.
– У тебя есть что-нибудь в карманах пальто?
Ливви проверила их содержимое.
– Нет. Я взяла с собой только паспорт, но ты его забрал.
– Вот и хорошо. Не хотелось бы, чтобы тебя снова обокрали.
Поцеловав Ливви в лоб, я направился к ступенькам.
– А что, если обворуют тебя?
– Хотел бы я на это посмотреть, зверушка.
Я даже немного надеялся, что кто-нибудь на такое отважится.
Я становился безумно голодным до противостояний. Прошло несколько месяцев с тех пор, как я участвовал в подобного рода столкновениях, и был удивлен, осознав, как сильно мне этого не хватало. Я отодвинул эту мысль подальше, наверное, уже в сотый раз.
Пока другие втискивались в лифт, мы с Ливви начали свое восхождение по лестнице. И практически сразу же я пожалел о своем решении надеть брюки и классические туфли. На ступеньках лежал тонкий слой льда, и с каждым шагом становилось все более скользко.
– Вот и топай в новых замшевых Mary Janes. Клянусь, если я умру, я буду очень сильно на тебя злиться.
Ругаясь, Ливви преодолела еще один лестничный пролет.
– Как будто я позволю чему-нибудь с тобой произойти. Получилось бы офигительно напрасное спасение, тебе так не кажется?
Я знал, что моим мучениям не будет конца. Вдобавок к своему подъему, я подталкивал Ливви, помогая ей справляться со ступеньками.
– Офигительно? Никогда раньше не слышала от тебя этого слова.
Она рассмеялась.
– И хотя я ценю рыцарство, но я абсолютно уверена, что мое спасение пошло на пользу и тебе.
– Это распространенное выражение. Кроме того… – я потянулся, чтобы удержать Ливви, когда она соскользнула с одной ступеньки. – Ты в порядке?
– Да, в полном. А если серьезно, Джеймс, пожалуйста, давай сядем в лифт, когда поднимемся на первую платформу. До самого верха больше тысячи ступенек.
Ливви обернула свои ручки вокруг моей шеи, пытаясь отдышаться. Ее лоб был взмокшим, а щеки красными от холода.
– Пожалуйста?
Она начала оставлять на моей холодной щеке легкие поцелуи.
– Умоляю.
Я рассмеялся, взглянув на ее озорную улыбку, и приподнятые брови.
– Я подумаю, – пробормотал я.
На самом деле, мне не хотелось садиться в этот чертов лифт. Я пользовался им в случае крайней необходимости, и только когда был один.
Моя дебютная поездка в лифте состоялась в первые годы проживания с Рафиком. У него были дела в Карачи и он взял меня с собой. Тогда мне было шестнадцать, или около того. Рафик не предупредил меня, что гребаное устройство будет двигаться, и когда я вышел из этого ящика смерти, меня вырвало прямо в коридоре. В результате, я не только не сопроводил Рафика на встрече, но еще и все время отсутствия своего наставника, по его указанию, катался в лифте вверх-вниз. Мне понадобилось семь или восемь поездок, и угроза от охранника в причинении мне тяжких телесных повреждений для того, чтобы я перестал орать, пока лифт скользил между этажами.
– Ты – самый лучший парень на свете. Ты разрешаешь мне кататься на лифтах и еще кое на чем.
Ливви залилась неудержимым хохотом.
– Смейся, смейся, зверушка. Будет ещесмешнее, когда мы застрянем, и тебе придется нюхать вонь не самых чистоплотных туристов.
Ливви расхохоталась еще сильнее, пока мы продолжали наше восхождение по ступенькам.
– Не переживай, Секси. Я смогу тебя защитить.
Повернувшись, она мне подмигнула. Понемногу, Ливви перенимала мои манеры, и, несмотря на мое отрицание, этот факт неизменно дарил мне чувство... целостности.
– Хорошо. В противном случае я буду единственным безумцем, пытающимся открыть двери лифта голыми руками.
***
– Боже! Думаю, весь завтрашний день я прохожу в тапочках. Мои ноги меня просто убивают.
Проковыляв в сторону стула, Ливви сразу же принялась за ремешки, удерживающие ее обувь на месте.
– Это была твоя идея облазить весь город.
Я смеялся, издеваясь над ней.
– Теперь у тебя есть мозоли, которые будут напоминать тебе о нашей поездке в Париж. Можешь рассказать Клаудии о местных пластырях, которые я купил тебе в холле.
Подтрунивая, я перешел на ее стиль общения.
– Она будет тактебе завидовать.
Я поморщился, скинув собственные туфли. Ливви уставилась на меня.
– Надеюсь, что она услышит меня сквозь смех, когда я расскажу ей о том, как в лифте ты накричал на подростка и его девчонку.
– Они прыгали без остановки! И этим раскачали лифт. Им повезло, что я ограничился только замечанием.
Поставив перед Ливви стул, я потянулся к одной из ее ножек. Мне так и хотелось опрокинуть ее, чтобы прекратить этот безостановочный хохот, который вскоре превратился в долгий скулящий стон, когда я обеими руками принялся за ее стопу.
– Ох! Если ты не станешь останавливаться, я буду любить тебя вечно.
Мою грудь пронзило незнакомым ощущением, но я его проигнорировал. Если Ливви меня и любила, она не торопилась мне об этом сообщать, а я не поднимал тему о своих чувствах со Дня Благодарения. Мы неспешно принимали изменения в наших жизнях, узнавая друг друга, тщательно анализируя, но, тем не менее, эти слова меня взволновали.
Мое сердце зевнуло, словно проснувшись ото сна.
– Это не от чистых помыслов, – парировал я, – после того, как закончу, я ожидаю ответной услуги. К тому же, считаю, что за этим должен последовать массаж спины. Мои мышцы до сих пор в шоке после насильственного заточения при плавном, но мучительном восхождении.
Ливви улыбнулась с закрытыми глазами.
– Люблю, когда ты говоришь такие вещи.
Она была совершенно потеряна в своих ощущениях, и ей даже не приходило на ум, что отсутствие такта в выборе слов, значительно облегчало ее прощение. Я знал, что она могла меня и не любить, но испытывала очень теплые чувства, и никогда бы умышленно не причинила мне боли.
Ливви продолжила, – Ты делаешь мне массаж ног, а потом мне представится возможность заняться твоей спиной? Я, и вправду, самая везучая девушка в Париже. Ты хотя бы замечаешь, как на тебя смотрят женщины, Калеб? Джеймс. Неважно. Ты просто... ты чертовски красивый, вот ты какой.
– Красивый. Я красивый. Нет, не замечал. Я слишком занят, наблюдая за тобой, или с особой тщательностью посылая убийственные взгляды для отпугивания любого, у кого хватит глупости положить на тебя глаз.
Я улыбнулся, когда от этих слов Ливви удовлетворенно вздохнула.
– Да, ты точно умеешь обращаться со словами. Тебе следует быть писателем, потому как с другой работой ты явно пролетел.
– А разве не ты у нас писательница?
Открыв глаза, Ливви присела. В одно мгновение показалась – как я это истолковал – ее нервозность, но она быстро испарилась. Заговорив, Ливви засияла игривой улыбкой,
– Не совсем. Не то, чтобы мою писанину кто-нибудь читал. Это обычный рассказ.
– Неправда. Очевидно, Клаудия видела твою работу. Не знаю, в курсе ты или нет, но я умею читать, и если хочешь, могу взглянуть. По мнению твоей подруги, у этого рассказа есть будущее.
Медленно сняв ножку с моих колен, Ливви уселась на меня сверху.
– Что? Ты умеешь читать? Я потрясена!
Она кратко поцеловала меня в губы.
– Ты пытаешься меня отвлечь, – сказал я, не впечатлившись.
– Это не так. Я всего лишь хочу отплатить тебе массажем.
Она стала разминать мои плечи, и я застонал.
– Этот процесс подразумевает наличие какого-нибудь масла? Я нахожу мысль о моих всюду скользящих руках безумно привлекательной. Если хочешь, я даже могу снять одежду.
Впившись пальцами в мою шею, Ливви придвинулась своими бедрами ко мне, и я почувствовал ее дыхание, когда она прошептала мне на ухо, – Я даже займусь тобой спереди.
– Буду иметь это в виду, – без энтузиазма произнес я.
Но, по правде говоря, единственное, о чем я, по-настоящему мог сейчас думать – это о влажной Ливви и о том, как легко будет в ней скользить. Иногда мне казалось, что ощущение прочного соединения меня с ней возникало тогда, когда я оказывался внутри нее в буквальном смысле. В такие моменты я представлял себя ее Прекрасным Принцем. Я не был монстром. И заслуживал ее. А мое сердце не являлось пустой оболочкой – оно переполнялось любовью.
– Эй, – прошептала Ливви у моих губ, – где ты витаешь, Секси?
Она была обеспокоена. Я услышал это в ее голосе, отчего воспоминания тех дней грозились вырваться наружу. Я ненавидел то, каким привычным для меня было ее беспокойство. Я установил с ней зрительный контакт.
– Здесь, именно там, где и хочу быть.
Ливви улыбнулась.
– Я тоже.
Она стала медленно и страстно меня целовать, в каждое движение своих губ, вплетая скрытую благодарность – что мне было трудно принять, учитывая обстоятельства нашей жизни – но мое сердце с жадностью ее поглощало, имея наглость требовать все больше и больше.
– Скажи, что ты моя, Ливви.
Мы погрузились в прошлое.
– Твоя, Калеб.
Губы Ливви оставляли поцелуи на моем лице, спускаясь вниз по шее. Наши ласки друг друга из медленных и терпеливых превратились в стремительные и голодные.
Она втянула кожу на моей шее в рот, оставляя метку, и расцарапывая мою спину.
– А ты мой. Только мой.
Я ненавидел начало нашей с Ливви истории. Ненавидел, что когда-то причинял боль такому необыкновенному человеку. Однако, наше прошлое не было лишено светлых пятен. Это было время, когда мною управляли иллюзии обладания целью и силой. Но Ливви, открыто заявив о своей любви, забрала всю власть себе. Вопреки ужасам моего детства, я нашел свое успокоение в осознании черноты своей души, но Ливви принесла с собой ослепивший меня свет, и в ней я нашел сокровище моей новой жизни. Находясь с Котенком, я держался за нее, обессиленный и часто, словно неживой. Мгновения, сродни этим, в которых мы находили себя, были нашим сладким утешением.
Осторожно расправившись с тремя крошечными жемчужными пуговичками на ее воротнике, я резко расстегнул молнию вдоль всей спины, на что Ливви издала удивленный, но жаждущий звук. Я раскрыл материю, и, позволив ей соскользнуть вниз, зафиксировал ею ее руки.
Ливви хныкала, извиваясь на мне. Ее бедра еле ощутимо толкались вперед, преследуя удовольствие. Приложившись губами к ее ключице, я начал посасывать ее.
Я оставил на Ливви свои собственные метки – следы от зубов на ее бедрах, отпечаток моей ладони – на попке. Возле соска Ливви – где я ущипнул ее, когда она кончала – виднелся кровоподтек, а ее киска все еще была наполнена моей спермой с предыдущей ночи. Что еще мне было нужно? Что еще я заслужил?
– Ты даришь мне такие приятные ощущения, – задыхалась Ливви.
Прижав колени к моим бедрам, она стала притягивать меня за рубашку к себе, в поисках большего контакта. Я неустанно водил своим ртом по плавной линии ее горла, обнаженным плечам, и неприкрытой ложбинке между грудями, заставляя Котенка запрокидывать голову назад.
Я скользнул губами по фиолетовой метке, оставленной на ее ключице.
– Всего лишь приятные? Должно быть, я стараюсь недостаточно хорошо.
– Ммм... тогда старайся получше.
Схватив Ливви за бедра, я грубо опустил ее на свою эрекцию. Выпутав руки из платья, и обернув их вокруг моей шеи, она пыталась на мне поскакать, но я отодвинул ее бедра назад, и, удерживая Ливви на месте, наслаждался ее тихими, изголодавшимися звуками.
– Снова этот ротик. Такой дерзкий.
– Калеб, – промурлыкала Ливви, – прекрати заниматься ерундой. Ты знаешь, чего я хочу.
Я расплылся в широкой улыбке.
– И что бы это могло быть?
– Тебя. Во мне.
Мой член дернулся в своем возбуждении.
– Хочешь почувствовать меня?
Пробравшись рукой под платье, я стал гладить чувствительную кожу ее бедер над резинкой чулок. Решив накупить Ливви подвязок, чтобы она носила их, как настоящая француженка, я продолжил свое изучение, приподнимая край кружевных трусиков так, чтобы кончиками пальцев задевать ее плоть.
– Да... пожалуйста.
Я услышал, как Ливви сглотнула, своими бедрами стараясь направлять мои пальцы. Я оттянул ткань ее нижнего белья. Трусики, скрывающие ее киску, были насквозь промокшими.
– Ты, действительно, думаешь, что заслужила это? Что я из тех мужчин, которым нравятся дерзкие ротики?
Я вспомнил: – Мне нравится твой маленький дерзкий ротик. Я не хочу делать ему больно.
– Я...
Она подалась вперед в поисках удовольствия.
– На это надеюсь.
Я коснулся ее тыльной стороной ладони.
– Так и есть, – прошептал я и набросился на ее губы – одновременно, и те, и другие.
Ливви вздрогнула. Я начал проталкивать в нее свои пальцы, ртом проглатывая ее стоны, но наслаждение Ливви оказалось недолгим, потому как я медленно из нее вышел.
– Но это не означает, что тебе позволяется разговаривать со мной, как попало.
Она нахмурилась.
– Калеб.
Я прижал свои влажные пальцы к ее губам и Ливви отстранилась. На ее лице читался шок и некоторое отвращение. Неосознанно, она облизнула свои губы. Притянув Ливви к себе, я целовал ее до тех пор, пока она снова мне не открылась. Я обожал вкус ее киски на ее сладких губах. Это сводило меня с ума от желания. Известная часть меня наслаждалась ее реакцией, и всегда будет ею наслаждаться. Я чувствовал себя самим собой. Я чувствовал себя всесильным.
Оторвавшись от поцелуя, я встал, отнес Ливви в спальню, и бросил ее на кровать.
– Повернись и ляг на живот. Я хочу тебя трахнуть.
Грудь Ливви поднималась и опускалась от тяжелого дыхания, когда она села в своем скомканном, спущенном до талии платье, после чего потянулась к нему, чтобы – как я предположил – снять.
– Я не говорил тебе раздеваться, – рявкнул я.
Вспыхнувший в ее глазах страх быстро выгорел, оставив за собой тлеющие угли.
– Да, Калеб, – прошептала она.
Не торопясь, Ливви повернулась и поползла к изголовью кровати. Оказавшись на месте, она задрала платье, демонстрируя свои трусики. Кружевная ткань прикрывала ее попку не до конца, выставляя нижнюю часть ее мягкого места на мое обозрение.
Обернувшись, Ливви поймала мой взгляд, после чего, робко улыбнулась и, наконец, легла на кровать.
– Да, мне нравится то, что я вижу. Думаю, на данный момент, это очевидно.
Я опустил ладонь на ее зад с громким шлепком.
– Но не стоит быть самодовольной.
Взявшись за трусики Ливви, я спустил их по ее ножкам. Потом выпрямился и снял свой ремень.
Она заметно напряглась, сжав покрывало в кулачках. Но к ее чести, она не пошевелилась, не обернулась, чтобы посмотреть, что я делаю, и не спросила о моих намерениях. Она просто ждала. Терпеливо. Доверчиво. Покорно.
Я боролся с соблазном хлестнуть Ливви ремнем, представляя, как она ахнет от удивления, а ее раскрасневшиеся ягодицы сожмутся. Я нарисовал в своем воображении образ того, как она будет бороться с собой, оставаясь неподвижной, и визуализировал вспухшие борозды от моего ремня. Еще один след. Еще один знак. Еще одно клеймо. Сжимая ремень в кулаке, я его все же отпустил. Я не хотел напоминать Ливви больше того, что уже напомнил.
Неторопливо раздевшись, я повесил свои брюки в шкаф, а остальную одежду отложил для стирки. И все это время, я наблюдал за Ливви, позволяя своей похоти усиливаться с каждой минутой, пока она терпеливо ждала моего возвращения.
Или новой команды.
Пошарив в чемодане, я вытащил пузырек с маслом, который брал с собой. Мне действительно хотелось этого гребаного массажа, но он мог подождать. У меня были другие планы.
Покусывая и полизывая заднюю поверхность ножек Ливви, я подбирался к ее сексуальной попке. Она дрожала и тихонько пискнула, почувствовав, как я влил немного масла в расщелину между ее ягодицами.
– Все нормально? – спросил я.
Мне не нужен был ответ на этот вопрос – я просто наслаждался, слушая его.
Ливви медлила с озвучиванием своего согласия, и молчала, пока я не стал втирать масло головкой члена в ее промежность, чтобы она мне открылась.
– Д-д-да.
Я продолжил свои манипуляции, теперь уже жестче.
– Ох... подожди... пожалуйста...
Приподнявшись на локтях, Ливви попыталась заползти выше на кровать, но не смогла. Она оказалась придавленной мною.
– Шшш.
Взяв Ливви за локти, я стащил ее обратно вниз.
– Ты доверяешь мне, Котенок?
Расстегнув ее лифчик, я начал массажировать красные следы, оставленные его лямками. Ливви это нравилось.
– Ты веришь мне, когда я говорю, что не причиню тебе боли? Не так, как раньше. И вообще никогда.
Прижав пальцы по обеим сторонам от ее позвоночника, я провел ими вверх до основания шеи. Ливви вздохнула.
– Да. Я тебе доверяю.
Под моими прикосновениями, ее рот раскрылся, а мышцы расслабились.
– Просто... будь нежным.
На моем лице появилась грустная улыбка, которую Ливви не могла видеть. В первый раз она сказала мне эти слова, думая, что я собирался заняться с ней сексом. Но вместо этого, она призналась мне в любви, на что я повел себя жестоко. Я больше не совершу подобной ошибки.
Опустившись на Ливви всем своим телом, я поцеловал ее в плечо.
– Обещаю, Котенок. Я остановлюсь, если ты этого не захочешь.
Я вжался в нее своим членом.
– Раздвинь ноги.
На этот раз никаких колебаний не было. В приглашении, Ливви развела ноги по обе стороны от меня. Двигая своими бедрами, я внимательно следил за ее реакцией. Мой член был скользким. Я знал, что Ливви могла чувствовать его жар и длину, скользящую между ее ягодицами. Проникновения пока не было, и оттягивание этого момента только распаляло соблазн.
Глаза Ливви были закрыты, изредка приоткрываясь, а ее ротик испускал стыдливые стоны. Зубами она терзала нижнюю губу, иногда дотрагиваясь до нее пальцами. На ее щеках появился розовый румянец, сигнализирующий о возбуждении. Я осыпал ее щеку, шею, плечо легкими поцелуями, которые дарили успокоение, но не приглушали пылающего внутри пожара. Я хотел Ливви обезумевшей от желания. Дрожащей от похоти. Умоляющей.
Настроив угол проникновения, для начала, я провел головкой члена по ее анусу. Это было неявное предложение, но только лишь намек. Я хотел, чтобы Ливви желала моего доминирования так же страстно, как и я ее подчинения.
Победа!
Она издала молящий звук, а ее бедра толкнулись до того, как она смогла сдержаться. Перестав двигаться, я возликовал от ее разочарованного вздоха, и от того, как она заставила свое тело успокоиться.
– Скажи мне, чего ты хочешь, – с жаром прошептал я ей на ушко.
