Текст книги "Холодные объятия"

Автор книги: Дженнифер Л. Арментроут

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Глава 12

Мои брови медленно поползли на лоб. С какой стати, черт возьми, я названа худшей в нашей тройке? Мне, конечно, стоило бы обеспокоиться другим. Мало того что этот человек знал про Зейна, так он еще и Рота назвал демоном, в то время как людям не положено рассуждать о сатанизме.

– Я обиделась, – проворчала я.

– Шлюха не имеет права подавать голос в присутствии Святого Писания, – злобно прошипел парень.

– Прошу прощения? – взвизгнула я, выныривая из-за спины Зейна, который успел схватить меня за талию. – Ты только что назвал меня шлюхой?

Парень повернул ко мне Библию.

– Ты – дочь шлюхи. А яблоко от яблони недалеко падает.

– Эй, попридержи язык. – Рот шагнул вперед, сжимая кулаки. – Не очень-то вежливо и даже как-то странно произносить слово шлюха с Библией в руках.

– И это говорит демон? – выступил второй. – Ты – бич Земли, людская погибель.

– Не могу не согласиться, – пробормотал Зейн себе под нос.

Парень с Библией тотчас перевел на него взгляд.

– А ты не лучше. Маскируешься под наших защитников, а сам якшаешься с врагом. Лжепророки!

– Церковь Детей Божьих. – До меня наконец дошло. Злость острым перцем обожгла мне язык. Перед глазами заплясали расклеенные на столбах идиотские листовки, призывающие к борьбе со Стражами. – Вы – фанатики, не имеющие абсолютно никакого представления о том, что проповедуете.

– Мы знаем больше, чем вы думаете, – с гордостью заявил парень с Библией. Он презрительно усмехнулся, глядя на Рота. – Мы всегда знали о вашем существовании, и наша цель – разоблачить истинную сущность Стражей.

– Любопытно, – пробормотал Рот, выступив еще на шаг вперед. Парень с Библией попятился, и высокомерия в нем сразу поубавилось. – Как же вы узнали про нас?

– У нас свои источники, – ответил второй. Его пальцы слегка дрожали.

Зейн сделал глубокий вдох.

– Мы не демоны. Ваше предположение настолько далеко…

– Ты с демонами – и сразу с двумя, – ответил тот, часто моргая. – Ложь сочится с твоего раздвоенного языка.

Пусть лично и не знакомая близко с языком Зейна, я могла с уверенностью сказать, что он не раздвоенный.

– Вы ничего не знаете про Стражей, – сказала я, надеясь открыть им глаза на мир. – Даже того, что они помогают человечеству. Что их нечего бояться…

– Заткнись, подстилка Сатаны.

У меня отвисла челюсть, и я едва не затрясла головой, как на сеансе экзорцизма[15]15
  Процедура изгнания бесов и других сверхъестественных существ из одержимого с помощью молитв, обрядов определенной религии.


[Закрыть]. Я шагнула вперед, и Рот покрутил шеей, давая понять, что пора заканчивать эту милую беседу.

– Еще раз обзовешь меня, и тебе не поздоровится. – Я и сама не знала, откуда во мне такая прыть, потому что, несмотря на тренировки с Зейном, бойцом, а тем более задирой, себя не считала, но мои губы изогнулись в холодной жестокой улыбке. – Обещаю.

Я чувствовала на себе взгляд Зейна, удивленный и в то же время смущенный – кажется, он никогда не слышал от меня столь грозных речей, – но урезонивать фанатиков равносильно тому, что проводить лоботомию. Сразу двоим. Гнев и возмущение, закипающие глубоко во мне, придавали храбрости. Наверное, не самая удачная комбинация, но я ухватилась за нее. Мою кожу пощипывало, в горле разгорался настоящий пожар. Бэмби заерзала на моей коже, ее хвост скользнул вдоль поясницы. Я готова была держать пари, что их души на вкус – как разбавленный клубничный сок с примесью.

– Есть какая-то другая причина, почему вы следили за нами, кроме того, чтобы проповедовать лицемерный бред?

Щеки парня с Библией порозовели.

– Сомневаюсь, – продолжила я, не давая ему опомниться. – Сомневаюсь, что кто-то из вас способен выдать хотя бы одну здравую мысль.

– Лейла, – мягко одернул меня Зейн, вставая ближе ко мне.

– Тебя следовало уничтожить в тот самый миг, когда ты родилась из чрева, – изрек парень с Библией, и меня поразила искренность, прозвучавшая в его голосе. – Ты – зло.

Мое терпение вот-вот грозило лопнуть, как резинка, натянутая до предела. Неведомая сила толкнула меня вперед, и одним молниеносным рывком я бросилась на парня и выхватила у него толстую Библию. Размахнувшись, я занесла руку, и гулкое эхо смачного удара разнеслось по всему пространству гаража.

Удивленный смех Рота потряс меня до глубины души.

– Блин. И воздастся каждому по его заслугам. Прямо как в Библии.

Когда сознание вернулось ко мне, в голове гудело, словно в ней роились тысячи перепуганных пчел. Парень, шатаясь, отступил назад; из уголка его рта сочилась кровь. Он устремил на меня дикий взгляд, потянувшись к губам дрожащей рукой. Я посмотрела на Библию, которую держала в руке. В верхнем углу темнело пятно крови. Слабый вздох Зейна вспугнул меня, и я уронила Библию, будто могла обжечься.

Все произошло слишком быстро.

Второй парень рванул вперед, и его лицо исказила красная маска ненависти, настолько уродливая, что у меня перехватило дыхание. Правой рукой он полез под рубашку, и я вспомнила тот металлический отблеск, который заметила еще на улице. Рот выругался, когда парень выхватил пистолет, но вместо того чтобы целиться в меня, он направил его на Зейна.

– Нет! – крикнула я.

Зейн обернулся, и мое сердце заколотилось в горле. Я бросилась к нему, когда хлопнул выстрел. Прежде чем я оказалась рядом, Зейн сменил обличье. Рубашка треснула на груди, и обнажилась темно-серая кожа. Что-то просвистело мимо моего плеча, и пуля нашла свою цель, ударив Зейна в грудь. Он попятился назад.

Я уловила стремительное движение слева, и крик застрял у меня в горле. Тишину взорвал пронзительный визг, раздался хруст костей, а следом этот мясистый звук сдираемой кожи. Парень с Библией крутанулся на каблуках и помчался во весь опор, как будто сам дьявол гнался за ним. Мне было плевать. Пусть побегает.

Я подошла к Зейну и положила руку ему на грудь. Он оглядывал себя сверху вниз, быстро возвращаясь в человеческую форму, и его кожа порозовела.

– Боже мой…

– Я в порядке, – произнес он, но я едва расслышала. Задыхаясь от сердцебиения, я провела дрожащей рукой по его груди, выискивая тепло и влагу крови. Я остановилась, только когда он схватил меня за запястье, убирая мою руку.

– Лейла, я в порядке. Смотри.

– Как ты можешь быть в порядке? – Мой голос дрожал от подступивших слез, смешанных со страхом. – Тебе только что выстрелили в грудь.

Он улыбнулся, когда я подняла взгляд и посмотрела ему в лицо.

– Смотри. Пуля отскочила. Я вовремя сменил обличье. Там просто синяк. Ерунда.

– Отскочила? – Я опустила взгляд и увидела пулю, валяющуюся на цементном полу. Закругленный край сплющился, как будто она ударилась о непробиваемую броню, что, собственно, и произошло. Мой мозг соображал слишком медленно – мне следовало догадаться с самого начала. Зейн сменил обличье. Пуля не могла пробить кожу Стража.

Я обвила руками его шею, прилипая к нему, как полиэтиленовая пленка. Мое сердце по-прежнему билось до тошноты, ведь на какой-то страшный миг я поверила, что пуля прошила его человеческое тело, а для Стража это верная смерть.

Зейн тихонько рассмеялся, мягко высвобождаясь из моих объятий.

– Ты меня задушишь, Букашка Лейла.

– Извини. – Я заставила себя отступить назад. Пытаясь взять себя в руки, я отвернулась и сделала глубокий вдох. Воздух застрял в горле.

Рот наблюдал за нами отрешенным взглядом, но не он привлек мое внимание, не он стал тем ушатом ледяной воды, который на меня вылили. На земле, в нескольких шагах от Рота, лежал человек, стрелявший в Зейна.

Вернее, то, что от него осталось.

Его правая рука вывернулась под неестественным углом, как у жуткой куклы-марионетки. Красное пятно расплывалось на груди белой рубашки, и пистолет… о, господи, он был в животе, торчала лишь его рукоятка. Я снова попыталась глотнуть воздуха, но мои легкие взбунтовались.

Он еще дышал. Не знаю как, но его грудь поднималась и опускалась от учащенных, резких и неглубоких вздохов. Взгляд широко раскрытых темных глаз метался из стороны в сторону. Дернулись пальцы на здоровой руке.

Мои ноги двинулись сами собой. Я остановилась у края стремительно растекающейся лужи крови. У него вырвался судорожный вздох, и, когда он открыл рот, вытекла струйка крови.

– Это… конец… Мы знаем, что происходит… – Его карие глаза закатились, и теперь кровь хлестала изо рта непрерывным потоком. – Мы тоже знаем о Лилин…

Мужчина содрогнулся и больше не издал ни звука – ни предсмертного бульканья, ни глубокого вздоха. Рваное дыхание просто остановилось, когда из него вытекла жизнь. Хоть он и стрелял в Зейна и, скорее всего, хотел его убить – убить всех нас, – смотреть, как угасает жизнь – человеческая жизнь, – было невыносимо тяжело, и я даже не знала, как на это реагировать.

Я зажала рот ладонью и отшатнулась назад. Чья-то рука поддержала меня, но я не могла оторвать взгляд от молодого человека. На моих глазах его кожа приобретала мертвенную бледность. Жизнь ушла слишком быстро. Навсегда. Вот так просто. Мужчина был мертв, и во многом по моей вине. Эти парни могли убраться восвояси, если бы я не привела их в бешенство.

– О боже, – прошептала я.

Кто-то потянул меня назад и заставил отвернуться. Теплые пальцы убрали волосы с моего лица.

– Лейла.

Мои глаза встретились с глазами цвета янтаря. Рот и я… мы стояли так близко друг к другу – слишком близко. Его руки удерживали меня на месте, накрывая ладонями щеки, и его бедра прижимались к моему животу.

– Иначе было нельзя. Он целился в тебя, а ты бы не успела сменить обличье. И он бы тебя убил.

– Я знаю. – Умом я все понимала, но парень был мертв.

– И прекрати смотреть на него. Легче тебе не станет. – Его ресницы поднялись, и он устремил взгляд поверх моего плеча. – Нужно увести ее отсюда. О теле я позабочусь.

Я не хотела знать, как он позаботится о теле, и не хотела выглядеть такой размазней, распустившей нюни при виде мертвеца, но мои руки тряслись, когда его пальцы соскользнули с моих щек. Рот задержал на мне взгляд чуть дольше, а потом рядом оказался Зейн, который увел меня подальше от этого жуткого зрелища.

По дороге к «Импале» я все-таки украдкой оглянулась. Не на тело. Тени как будто расползлись по всему гаражу, становясь все более густыми и почти осязаемыми. Мы отошли всего на десяток шагов, но Рот уже растворился в полумраке.

– Прости, – сказала я, сама не зная, кому я это говорю, но лишь тишина была мне ответом.

Дорога домой прошла в молчании, и, когда Зейн ушел докладывать отцу о стычке с представителями Церкви Детей Божьих, я проскользнула в свою комнату. Мне следовало бы присутствовать при разговоре с Эбботом, но после событий прошлой ночи я сомневалась в том, что нахождение с ним в одной комнате улучшит мое настроение.

Моя собственная кожа зудела. Бэмби вся искрутилась, пытаясь устроиться поудобнее. Я бы предпочла, чтобы она уползла в кукольный домик, но, похоже, ее туда не тянуло.

Закрутив волосы в спутанный узел, я расхаживала по комнате из угла в угол. Каждый раз, закрывая глаза, я видела мужчину на грязном полу гаража и слышала его слова. Они знали – Церковь знала о Лилин. Откуда – этого я никак не могла понять. Так же и Ротом. Как они вообще узнали про демонов?

Я потерла руки, в который раз проходя мимо кровати. Мне все еще не верилось, что я смогла ударить парня по лицу Библией. Жуть какая-то. Лучше бы я просто заехала ему кулаком, пусть даже это выглядело бы жалкой попыткой. И, в конце концов, если бы я не взвилась, возможно, обошлось бы без жертв. Как ни крути, а смерть парня – на моей совести, и я даже не знаю, что на меня нашло. Да, меня обуяла ярость, но ведь я – не агрессор.

И обычно не облизываю чужие пальцы.

Это, скорее, в духе Рота – во всяком случае, раньше он это делал. Когда слизывал с моих губ крошки сахарного печенья.

Рот.

В груди опять защемило.

Уф.

Застонав, я остановилась и присела на край кровати, спиной к двери. Смерть человека напрочь вытеснила из памяти эпизод с облизыванием пальцев Зейна. Оно и к лучшему. Распластавшись на спине, я уставилась в потолок. Иногда мне казалось, будто в меня вселяется какое-то незнакомое существо. Я растерла лицо ладонями, инстинктивно испытывая желание очистить тело и душу.

Стук в дверь заставил меня подняться. Обернувшись, я прочистила горло.

– Да?

Когда дверь открылась и вошла Даника, у меня глаза полезли на лоб. Она неловко переминалась на пороге.

– Я хотела проверить… – Она вытянула шею, заглядывая мне через плечо. – Как твоя рука?

Черт. Я и об этом забыла.

– Сейчас даже не болит.

– Это я и хотела услышать. – Она заколебалась, покусывая нижнюю губу. – Можно? – Она кивнула на кровать.

Ладно. Странно, конечно, но в последнее время в моей жизни столько странностей, что мне уже стало интересно, к чему это приведет. Я поджала под себя ноги.

– Конечно.

Она робко улыбнулась, закрыла за собой дверь и, подойдя к кровати, села рядом со мной. От обладательницы такого высокого роста трудно ожидать грациозности. Ни фига. Девушка словно ходила по воде, и воде, наверное, это нравилось.

– Не возражаешь, если я взгляну на твою руку?

– Пожалуйста. – Я стянула с себя толстовку. Под ней я носила майку, что облегчало осмотр. От раны на предплечье осталась всего лишь розовая отметина. Правда, кожа выглядела сморщенной и уже, наверное, навсегда, но все равно это лучше, чем смерть. – Швы отвалились сегодня утром.

– С виду идеально. – Она подняла взгляд, откидывая с лица прядь темных волос. Прошло мгновение, и я все ждала, что она встанет и уйдет, но она осталась. – Я слышала, что случилось с теми парнями из Церкви.

Я отвела глаза, задаваясь вопросом, рассказал ли Зейн отцу о том, что я спровоцировала насилие.

– Да.

– Эббот обеспокоен, – мягко произнесла она. – Он не понимает, откуда они узнали про… Рота и про Лилин. – Она сделала паузу и скрестила длиннющие ноги. – Ему сейчас совсем некстати еще и эта проблема. Но, как говорится, беда не приходит одна?

Да, только я бы назвала это не бедой, а катастрофой.

– Ага.

Даника затеребила серебряный браслет на запястье.

– Не знаю, слышала ты или нет, но мы не возвращаемся в Нью-Йорк. Теперь, когда возникла угроза Лилин, Эбботу нужна подмога.

Ну-у. Я пыталась скрыть разочарование.

– И поскольку Томас так и не вернулся, Дез и ребята почти не сомневаются в том, что с ним что-то случилось.

Я застыла, рассеянно потирая то место на груди, где покоилась голова Бэмби.

Ее глаза расширились.

– Я обещала тебе и Зейну, что ничего никому не скажу, и я буду молчать, – взволнованно произнесла она, сверкая ярко-голубыми, как у Зейна, глазами. – Никто даже не думает, что ты или… как ее зовут?

– Бэмби, – сказала я. – Кстати, не я ее так назвала.

Ее брови сдвинулись на переносице.

– Никто не думает, что ты или Бэмби имеете к этому отношение.

– И на том спасибо. – Мой взгляд приклеился к закрытой двери. Я чувствовала себя… неуютно. Меня так и подмывало пойти к Жасмин и попросить ее дочь погрызть мой палец на ноге. – Зейн все еще у Эббота?

– Да. Все Стражи там. Никто толком не знает, как обращаться с людьми из Церкви, чтобы не усугубить ситуацию, но… я не думаю, что именно это больше всего беспокоит Зейна.

– Нет? – удивилась я.

Она покачала головой, когда я взглянула на нее.

– Его совсем не радует то, что… Рот учится в вашей школе. И Эббота тоже.

– Это понятно. – Я вздохнула, свешивая ноги с кровати. Мои ступни даже не касались пола. Я выглядела троллем рядом с ней. – Он демон, так что, конечно, они злятся.

– Я сомневаюсь, что для Зейна это единственная причина.

Я нахмурилась.

– Какая еще причина может быть?

Она вскинула брови.

– Ты правда не знаешь? – Когда я покачала головой, она мягко усмехнулась. Я уловила оттенок грусти в этой усмешке. – Лейла, иногда ты бываешь такой непонятливой, что мне хочется оттаскать тебя за волосы.

Я подавила смешок.

– Что?

Даника ответила не сразу, потом сделала глубокий вздох.

– Ладно. Давай начистоту – ты ведь недолюбливаешь меня.

У меня приоткрылся рот, и я почувствовала, как запылали щеки. Я уже приготовилась все отрицать, но ее взгляд остановил меня.

– Ну… мне как-то неловко.

– Ага. – Она кивнула, пожимая изящными плечами. – Весь клан – оба наших клана – видят нас с Зейном в паре, и я бы не отказалась от его предложения. Думаю, ты знаешь, что мне… нравится Зейн.

– Пожалуй, нравится – это мягко сказано.

Она улыбнулась.

– Он… ну, ты знаешь, какой он. Я знаю и то, что он тебе нравится, и в твоем случае нравится – это тоже мягко сказано.

Я промолчала, потому что мне действительно не хотелось продолжать этот разговор.

– В любом случае, поскольку мне теперь придется остаться здесь еще на какое-то время, я бы хотела, чтобы между нами все было предельно ясно. Ты мне симпатична, Лейла. – Она пожала плечами. – Я надеюсь, что мы сможем дружить, и не хочу, чтобы ты переживала из-за нас с Зейном.

Одна моя половинка хотела сказать, что мне все равно, но, видимо, я была слишком предсказуема. Глубоко вздохнув, я решила, что пора взрослеть.

– Я знаю, что не всегда… э-э, любезна с тобой, хотя от тебя видела только добро. Ты прости меня. – Вау. Это, наверное, самые мудрые слова, когда-либо сказанные мною Данике. Кажется, я заслужила десерт. – Я уже смирилась с тем, что вы с Зейном будете вместе. – Эти слова были горькой пилюлей, но я знала, что ее нужно проглотить. – Вы идеально подходите друг другу. Вы оба ослепительно красивы, и ты очень добрая и умная. И я знаю, что Зейн…

– Стоп. – Она решительно подняла руку, останавливая меня. – Я действительно нравлюсь Зейну, согласна. Мы были бы идеальной парой, но этого никогда не произойдет.

Я уставилась на нее в замешательстве.

– Почему нет?

– Потому что он не хочет меня. Он не любит меня, и это очевидно для всех, кроме тебя, – сказала она, опуская взгляд. Густые ресницы скрыли ее глаза. – Зейн хочет тебя. И он влюблен в тебя.

Глава 13

Я уже начинала жалеть, что позволила Данике приблизиться к моей руке с иголкой – кажется, она законченная наркоманка.

Зейн хочет меня? Любит меня? Конечно, я знала, что Зейн искренне заботится обо мне, но чтобы влюбился? Это похоже на розыгрыш.

Я не могла в это поверить, тем более зная немало причин, почему он никогда не полюбит меня – не может меня любить. Мало того что весь клан только и ждал, когда Зейн и Даника – или другая горгулья – станут парой и наплодят маленьких горгулий, так он еще и не мог меня целовать. Да, это не значило, что ему запрещено приближаться ко мне и нам нельзя… заниматься другим, но это слишком опасно.

Фантазии о том, чем мы могли бы заниматься, не касаясь друг друга губами, занимали меня всю субботнюю ночь. Даже с моим ограниченным опытом в делах такого рода богатое воображение подкидывало массу идей. Идей, в которых участвовали наши руки, пальцы и другие части тела…

О боже.

Я перевернулась на живот и застонала в подушку. В течение дня я почти не видела Зейна – возможно, потому, что попросту избегала его. После того, что сказала Даника – хоть я и не поверила ей, – еще не хватало, чтобы я нервно захихикала, оставшись с ним наедине.

Нет, это смеху подобно.

И я сама – посмешище.

Но мысли о том, чтобы воплотить свои фантазии с Зейном, кружили голову и заставляли мое сердце биться чаще. Пытаясь устроиться поудобнее, я подогнула ногу, но это не помогло. Я скинула одеяло, спихнув его к изножью кровати, но все равно задыхалась в тугой оболочке собственной кожи, и хотелось вырваться на волю.

Я перевернулась на спину. Прижав руку к животу, я совсем не удивилась тому, что моя кожа теплая на ощупь, и где-то внутри образовался узелок, вселяя в меня беспокойство… и смущение. В голове царил полный сумбур, потому что, когда по моим жилам стал растекаться огонь, я подумала о Роте и обо всем, что нас связывало. И когда я представляла на его месте Зейна, у меня возникало такое чувство, будто я делаю что-то неправильное, что глупо, ведь Рот ясно дал понять, что между нами ничего нет и быть не может.

Слишком разгоряченная и взвинченная, чтобы уснуть, часа в три ночи я выскользнула из постели. Натянув пару вязаных высоких – чуть ли не до бедер – носков, я схватила кардиган и надела его поверх пижамы.

Со всклокоченными волосами, будто ходячее чучело, я выползла из своей спальни и пошла вниз. В это время дом как будто вымер. Жасмин и Даника либо спали, либо ушли куда-то с близнецами. Только Джефф нес вахту у камер видеонаблюдения да снаружи бродили охранники на случай всяких непредвиденных происшествий. А так – дом был в моем полном распоряжении.

Прохладный воздух слегка остудил меня, пока я торопливо спускалась по лестнице, и половинки распахнутого кардигана развевались крыльями у меня за спиной.

Бесшумно ступая в носках, я прошла на кухню и достала из холодильника маленькую бутылочку с соком. Я уже закрывала дверцу, когда моя рука потянулась обратно и схватила то, что осталось от сахарного теста для печенья.

Прижимая к себе добычу, я направилась в гостиную, но неожиданно свернула в сторону библиотеки. Я толкнула бедром тяжелую деревянную дверь. Выгрузив на стол тесто и бутылку с соком, я зажгла старомодную лампу. Мягкий свет заполнил просторную комнату.

Я глубоко и с наслаждением вдохнула затхлый запах старых книг. Когда-то я дневала и ночевала в этой библиотеке, и сейчас, оглядывая бесконечные ряды книг, поймала себя на мысли, что, оказывается, почти все читала. У меня было много одиноких дней и ночей. Впрочем, ничего не изменилось с тех пор.

Отщипнув кусочек теста, я обошла вокруг стола и принялась рассматривать корешки книг – не то чтобы в поисках чего-то конкретного, – отметая «слишком заумные, не по зубам» и «чересчур легковесные, на которые не стоит тратить время», когда что-то зацепило мое внимание.

«Методы и практики траволечения и их воздействие на демонов и стражей».

Не сказать, чтобы легкое чтение перед сном или книга, которую встретишь в обычной библиотеке, но я вспомнила о флаконе в руке Эббота, и любопытство взяло верх. Сняв книгу с полки, я вернулась за стол и села, дожевывая сырое тесто. Большая часть книги оказалась рукописной, травы были перечислены в алфавитном порядке и сопровождались рисунками.

Не прошло и десяти минут, как у меня заломило в глазах. В мире слишком много трав и слишком многие из них входили в состав молочно-белых зелий.

Я оторвалась от книги и сделала глоток сока, от которого приятно защипало горло. Идея обрела форму. Может, и не блестящую, но интригующую.

Эббот, как и большинство Стражей, был на ночной охоте. Джефф бродил где-то в доме, так что риск оставался, но… мне надоела скука, а любопытство придавало смелости.

Кабинет Эббота находился справа по коридору. Я могла пробраться туда через дверь в библиотеке. Она открывалась в маленькую гостиную, которой никто никогда не пользовался, а уже из нее я могла попасть в кабинет, не выходя в коридор, где наверняка установлены камеры видеонаблюдения. Но в гостиной их, скорее всего, нет.

Отставив бутылочку с соком, я вскочила из-за стола, и мои ноги заскользили по паркету. Я ворвалась в гостиную – пустую и темную, к моей радости – и, прежде чем успела струсить, дернула ручку двери в кабинет Эббота.

Дверь оказалась не запертой.

Затаив дыхание, я повернула ручку. Дверь заскрипела, как старые кости. На столе стояла лампа с зеленым керамическим абажуром, и тусклая полоска света ложилась на столешницу и спускалась на пол.

В кабинете пахло так же, как от Эббота – мылом, свежим воздухом и легким ароматом сигар, которые он вертел в руках. Ком встал у меня в горле, когда я подкралась к массивному дубовому столу. Я могла пересчитать по пальцам, сколько раз Страж прижимал меня к себе, но, когда это случалось, его объятия всегда были по-отечески теплыми.

Я скучала по ним.

Проглотив комок, я решила сначала обыскать стол. Эббот мог спрятать то, что я искала, где угодно – на полках вдоль задней стены, в ящиках, конечно же, запертых, и в десятках других укромных местечек.

В первых двух ящиках я не нашла ничего интересного – так, документы и переписка с полицией и правительством, распечатки электронных писем глав других кланов. Второй ящик был доверху забит авторучками, которые я бы с удовольствием все заграбастала, а в третьем оказалось столько самоклеящихся листочков, сколько не снилось и самому Господу Богу.

Открыв четвертый ящик – нижний, – я сорвала джекпот. Невероятно.

В уютных складках толстого темного полотенца мягко перекатывались десятки ампул, когда я выдвинула ящик, насколько смогла. Опустившись на колени, я выбрала ампулу с содержимым, напоминающим грейпфрутовый сок, и положила ее обратно, продолжая осторожно ковыряться, пока не нашла ту, что показалась мне знакомой. Я осторожно подняла ампулу, разглядывая молочно-белую жидкость.

Перевернув ее вверх дном, я прочитала надпись на этикетке и нахмурилась.

– Кровяной корень?

– Что ты делаешь?

Я пискнула и чуть не выронила ампулу. Обернувшись, я прижала ее к груди, и у меня вырвался вздох облегчения.

– Зейн.

Он стоял в дверях, через которые я проникла в кабинет. В темных брюках и черной рубашке, он был одет не по погоде, но у полнокровных Стражей температура тела выше, чем у людей или даже у меня. Он скрестил руки на груди и выгнул бровь.

– Ты напугал меня до чертиков. – Сердце бешено колотилось, и я могла думать только о зажатой в руке ампуле. Зейн все равно бы не понял, почему я шарю в кабинете Эббота, как бы безобидно это ни выглядело. Воспользовавшись тем, что он неотрывно смотрит мне в глаза, я пошла на уловку и опустила руки. – Почему ты так рано вернулся?

– Что ты делаешь в кабинете моего отца?

Я сморщила нос.

– Ничего.

– Ничего?

Теперь, когда меня загораживал стол, я переместила ампулу, зажав ее между пальцами. Мне придется бросить ее и молиться Далай-ламе, чтобы она не разбилась, или симулировать обморок и незаметно вернуть ее на место. Ни один из этих вариантов не внушал мне уверенности.

– Угу.

– Значит, угу.

Мои щеки запылали, и мне оставалось лишь радоваться полумраку.

– Ты так и не сказал, почему рано вернулся.

– И ты не сказала мне, чем на самом деле здесь занимаешься.

Я переминалась с ноги на ногу, готовясь бросить ампулу обратно в ящик. В конце концов, меня интересовало лишь название вещества, и я его узнала.

– Я не могла заснуть, поэтому… Ай!

В мгновение ока Зейн переместился от двери и возник прямо передо мной. Я не успела избавиться от ампулы, как он уже схватил меня за запястье.

– Что это? – спросил он, поднимая мою руку.

Я крепче сжала ампулу.

– Мм…

Он склонил голову набок и вздохнул.

– Лейла.

Я попыталась выдернуть руку, но номер не прошел, и пришлось сдаться. Я вздохнула следом за ним.

– Хорошо. Несколько дней назад я увидела эту ампулу в руках Эббота, и мне захотелось узнать, что это. Вот я и искала.

– В три часа ночи?

– Говорю же, я не могла уснуть и спустилась в библиотеку, и там мне пришла в голову эта идея. – Я снова дернула руку. – Я не снимала копии с секретных бумаг Стражей и не убивала младенцев. Смотри. – Я пошевелила пальцами, чтобы он мог разглядеть этикетку на ампуле. – Я не вру.

Он прочитал надпись и нахмурился.

– Кровяной корень?

– Ты знаешь, что это такое? – Если так, то это облегчает дело. Куда лучше, если он просто объяснит, что к чему, и мне не придется заново листать этот пыльный справочник.

– Да. – Он отпустил мою руку и быстрым кошачьим движением вырвал ампулу из моих пальцев. – Не надо возиться с этой дрянью.

– Почему?

Очень осторожно он положил ампулу обратно в ящик и задвинул его. Выпрямившись, он бросил на меня долгий взгляд.

– Пошли.

Во мне взыграло упрямство, и ноги будто приросли к полу.

– Расскажи мне все, что знаешь.

Зейн обогнул стол и направился к двери.

– Лейла, уйдем отсюда, пока не явился кто-нибудь. Не хватало, чтобы тебя здесь застукали и подняли шум.

Он говорил дело, и, хотя мне по-детски хотелось спорить, я подавила в себе это желание и последовала за ним в библиотеку. Прошмыгнув мимо него, я уселась за стол, пока он закрывал дверь.

Мои глаза расширились, когда я увидела на столе бутылочку с соком, раскрытую книгу и… обертку от теста. Я обрушилась на Зейна.

– Ты съел мое тесто!

Легкая усмешка тронула его губы.

– Может быть.

Я глубоко вздохнула, хватая бутылку с соком.

– Это так несправедливо.

Он наклонился, опершись ладонями на край стола, и наши глаза оказались на одном уровне.

– Утром я принесу тебе свежую порцию.

– Не забудь, – проворчала я, как сварливая старуха. Сейчас, когда он стоял так близко, я могла думать только о том, что сказала Даника, и во мне снова проснулись грязные фантазии, которые и выгнали меня из постели. Я отпрянула от стола.

Наблюдая за мной, он удивленно вскинул брови.

– Ты сегодня в очаровательном настроении.

Я пожала плечами, разглядывая его из угла комнаты. Плюхнувшись на диван, скрытый в тени, я поставила бутылку с соком на низкий столик.

– Так ты расскажешь мне про кровяной корень?

– Это трава.

Я схватила маленькую подушку и положила ее на колени.

– Это я уже поняла.

– На самом деле довольно опасная штука. – Он подошел к дивану, сел, скинул ботинки и носки. Облокотившись на локоть, он растянулся чуть ли не во весь рост, так что мне пришлось забиться в самый угол. – Она не оказывает сильного воздействия на демонов, разве что вгоняет их в сон. Но может убить человека и вырубить или парализовать Стража на некоторое время.

Мое сердце пропустило удар.

– Зачем Эбботу понадобилось такое зелье?

– Я не знаю. Бутылка выглядела древней. Так же, как многие другие из его коллекции. Должно быть, он приберег ее на случай, если придется усмирять какого-нибудь Стража, вышедшего из-под контроля. Как с Ильей тогда… – Он умолк, опуская взгляд.

Я слегка напряглась, крепче вцепившись в подушку. Зейн впервые произнес имя моего отца – моего отсутствующего отца. Стража, который спал с Лилит, и, узнав о том, что стал отцом ребенка, пытался этого ребенка убить. Не один раз. Ребенком была я. Эббот остановил его, когда я была совсем маленькой, и теперь я понимала, как мог пригодиться кровяной корень.

– Как бы то ни было, – сказал Зейн, наблюдая за мной. – Я вернулся пораньше, потому что в городе мало что происходит. И я столкнулся с Ротом.

Мне стало не по себе.

– Серьезно?

Он кивнул.

– Думаю, он опять работал ночным маньяком. Нашел меня в «туманном районе»[16]16
  Туманный район (англ. Foggy Bottom) – старое название одного из районов Вашингтона (в прошлом – болотистая местность), где позднее были размещены государственные учреждения, в том числе госдепартамент.


[Закрыть] и хотел узнать, как воспринял Эббот историю с Церковью Детей Божьих.

Я заставила себя сохранить невозмутимый вид. Рот мог запросто написать или позвонить мне, чтобы это выяснить. Впрочем, с какой стати?

– Рада слышать, что вы не покалечили друг друга.

– Я бы не сказал, что это был самый приятный разговор. – Зейн поменял позу, упираясь ступней в мое бедро. Я удивленно посмотрела на него. – Что такое? – спросил он, смахивая со лба белокурую прядь волос.

Крепче прижимая к себе подушку, я покачала головой:

– Ничего.