Текст книги "Давай поспорим"

Автор книги: Дженнифер Крузи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)

– О нет, – сказала Мин.

– И какая ты… – он взглянул на ее прозрачный топ, – соблазнительная. Ты так изменилась.

Мин отдернула руку.

– Жалеешь, что промахнулся? Вернись я к тебе, ты ведь снова меня бросил бы в конце концов. Найди себе какую-нибудь худышку, ты же любишь на таких смотреть.

Дэвид хотел что-то сказать, но промолчал, увидев официанта. Мин разрезала цыпленка и попробовала.

– Бекон и томаты. Господи, какой же дурак кладет это в цыпленка-марсала!

– Мин…

– Целые кусочки бекона в соусе. Эмилио обплевался бы.

– Ты не воспринимаешь меня всерьез, – укорил Дэвид.

– Знаю, – ответила она, отложив вилку. – Боже мой, о чем они только думали?

– Я о том, что мы могли бы снова быть вместе.

– Нет, ты не об этом, – возразила Мин. – Тебя пугает, что у меня кто-то есть. Ешь суп.

– Я не…

– Суп, – повторила Мин.

Дэвид попробовал суп и скорчил гримасу:

– Что за гадость.

– Я тебе говорила. – Мин отодвинула свою тарелку. – Не ходи туда, где повар пытается говорить с клиентом на официальном языке. Кончится тем, что ты заплатишь за его «я». Похоже на любовные отношения. – Она взяла сумочку. – Прости, Дэвид, у нас с тобой нет будущего. Мы даже не закончим этот ленч, но я, конечно, благодарна тебе за то, что ты его оплатишь.

– Куда ты? – спросил возмущенный Дэвид.

– За хот-догом.

Во вторник в шесть вечера Эмилио позвонил Кэлу.

– Мин опять заказала ужин с доставкой. Отнесешь?

– Да, – машинально ответил Кэл, а потом вспомнил, что они больше не видятся. – Нет, – поправился он. Они всего лишь друзья. – Да. – И это очень правильное решение. – Нет.

– Так все же да или нет?

С другой стороны, хотелось есть. И надо поблагодарить ее за хлопоты в субботу. И хорошо бы просто увидеть ее.

– «Нет», – сказал Кэл, – это значит «да». Я отнесу ей ужин.

Глава 8

Мин открыла дверь все в том же ужасном домашнем наряде, что и в прошлый раз, без всякой косметики, непричесанная. Она была прелестна.

– Это Эмилио тебя заставил?

– Говорят, ты тут голодаешь. – Кэл невольно улыбнулся. – Я ведь твой должник. Ты меня возила в травмопункт, подала мне стакан воды.

– Неубедительный довод, – сказала она, впуская его. Кэл рад был даже страшненькому коту, который воззрился на него одним глазом с уродливой желтой кушетки.

– Он все еще здесь? – Кэл распаковывал на столе принесенный ужин. – Как ты его назвала?

– Твой подарок, как отказаться, – ответила Мин, направляясь в кухонный закуток. – А имени у него пока нет. Мы еще не узаконили наши отношения. Хотя он всегда ночует здесь, спит в моей постели.

– Каков проныра!

– Я думаю, его лучше не пускать на улицу, тогда он дольше проживет. Но поскольку это мальчик, он не должен чувствовать себя привязанным.

– Смотря к чему, – заметил Кэл, имея в виду ее латунную кровать. Мин поставила на стол тарелки.

– Я бы не удивилась, если бы ты подарил мне стеклянный шар, но кот?

– Ты же говорила, что не хочешь стеклянных шаров.

– Не хочу. Но я бы не прочь вернуть себе тот бабушкин шарик с Микки и Минни. Достанешь мне его, и я буду любить тебя вечно. А если принесешь мне еще одного кота, не будет никакого цыпленка-марсала.

– Кстати, о цыпленке, – подхватил Кэл, – что случилось на этот раз?

Мин издала что-то похожее на стон и пошла на кухню. Кэл последовал за ней, чувствуя себя как дома.

– С виду ничего, – сказал он, когда увидел ее произведение. – Только не похоже на цыпленка-марсала.

– Я старалась обойтись без сливочного и оливкового масла, – объяснила она и сделала протестующий жест, увидев, что он хочет что-то сказать. – Знаю-знаю, я усвоила урок. Я заменила масло куриным бульоном. Пахнет хорошо, но вид другой.

– Понимаешь, куриный бульон и оливковое масло не одно и то же. Но в общем ничего. Только бульон должен быть погуще.

– Погуще?

– Добавь в него топленое масло с мукой. Впрочем, не знаю даже, есть ли у тебя масло.

– Может, у Бонни есть, – предположила Мин. – У меня и муки нет. Пойду займу у нее.

– У тебя найдется большая кастрюля для лапши и дуршлаг? – спросил Кэл, оглядывая кухонную конуру. «Могла бы выбрать место получше».

– В подвале, – ответила Мин.

– Очень удобно. А где крышка?

– Крышка? – удивилась она.

– А чем закрыть кастрюлю, чтобы кот не забрался туда, пока мы будем в подвале?

– Мы идем в подвал?

– Минни, ты хочешь научиться готовить? – с чувством воскликнул Кэл.

Мин заморгала.

– Да. Да, конечно.

– Тогда пошли за кастрюлей.

Они спустились в подвал, Кэл вытащил наугад одну из коробок и вскрыл ее ножом. Мин развернула сверток – это как раз был бабушкин дуршлаг.

– Молодец, сразу нашел нужную коробку.

– А как же! – Кэл улыбнулся и взял коробку. – Пошли, Минни, и не забудь зайти за маслом и мукой.

Приобщение Мин к тайнам кулинарии было бы совершенно невинным занятием, если бы не теснота кухоньки. От волос Мин шел аромат лаванды, и все казалось таким же приятно-округлым, как и она сама. Да и латунная кровать с атласным одеялом находилась так близко, что Кэл, дав Мин необходимые разъяснения, удалился на безопасное расстояние и занялся коробкой.

В коробке сидел кот, развалившись на свертках.

– Вон, – скомандовал Кэл.

Кот открыл оба глаза. Кэл выбросил его на пол, и кот потерся о его ногу, замурлыкал.

– До чего же ласковый, – заметил Кэл.

– Да, я его, паршивца, очень полюбила. Каждый вечер он укладывается возле меня и мурлычет под пение Элвиса. Он умный, знает, как включать проигрыватель, и может слушать Элвиса в мое отсутствие.

В первом свертке обнаружилось широкое угловатое блюдо из прозрачного стекла, очевидно, имевшее какое-то специальное назначение.

– Что это?

– Миска для взбивания яиц. К ней должна быть еще крышка и взбивалка.

Кэл поискал и нашел требуемое.

– Отличная вещь, – похвалил он бабушкино наследство. Затем достал из коробки второй сверток, очень тяжелый. Там был набор блюд из белого фарфора с голубой полоской.

– Ой, – вскрикнула Мин, – я о них совсем забыла. В самой большой бабушка замешивала тесто для печенья. Сто лет не ела печенья.

– Добрые старые времена.

Кэл вытащил следующий сверток, увесистый и круглый. Разворачивая его, Кэл гадал, что бы это могло быть. Сняв последнюю обертку, он почти не удивился, когда увидел стеклянный шар, внутри которого был Микки, наклонивший голову к Минни, одетой в розовое платье. Кэла охватил мистический ужас.

– Когда будет готово? – спросила Мин. – Когда исчезнет вкуса муки? Кэл! – Она обернулась. – Что случилось?

Он поднял руку с шаром, и она застыла, не в силах произнести ни слова.

Шар был тяжелый, тяжелее обычного. Кэл перевернул его и увидел на дне отверстие для ключика.

– Музыкальная шкатулка? – спросил он, и Мин кивнула. – А что она играет?

– «Только с тобой», – ответила она слабым голосом. Кэл смотрел на Микки и Минни, навеки впаянных в стекло. «Достанешь мне бабушкин шар, и я буду любить тебя вечно», – вспомнилось ему.

– Я его пятнадцать лет искала, – сказала Мин уже спокойно, не сводя с шара глаз. – А ты сразу же наткнулся… Как тебе удается?

– Это не я. – Кэл поставил шар на полку.

– Ты спелся с дьяволом? – спросила Мин, глядя на шар.

– Что?

– Тебе все удается, тебе не отказывала ни одна женщина. Но прежде ты имел дело с женщинами, которые хотели тебя, я же – совсем другое дело.

Кэл сделал глубокий вздох.

– Печально, что ты веришь в дьявола и в то, что с ним можно заключать сделки, но еще печальнее, что ты думаешь, будто я с ним в сговоре.

– Да, черт возьми, ты его лучший друг! Ты стройный, красивый, обаятельный, умеешь классно носить костюм, ты всегда невозмутим и всегда знаешь, что мне нужно. Этот шар не могли найти пятнадцать лет. Я чувствую, что если скажу тебе «да», попаду прямо в ад.

Кэл кивнул. «И зачем я сюда пришел?»

– Все ясно. Знаешь, мне не хочется есть. Я, пожалуй, пойду.

– Вот и хорошо, – ответила Мин, разглядывая шар. Кэл взял свой пиджак и направился к двери, но остановился на пороге.

– Желаю тебе… – начал он и запнулся.

– Жить счастливо? – спросила Мин, все еще поглощенная шаром.

Кэл покачал головой.

– Не угадала, – сказал он и вышел на лестницу.

Когда Кэл ушел, Мин взяла ключик и несколько раз повернула его. Шкатулка протренькала несколько тактов песенки. Мин посмотрела на шар, и у нее перехватило дыхание. Искусно выполненный тяжелый купол опирался на черное основание в стиле ар-деко, а внутри разливалось серебряное сияние, и по небосводу серебристым хороводом бежали крошечные звездочки. Счастливая Минни улыбалась, а Микки с сияющим лицом бережно сжимал подружку в объятиях, нежно глядя на нее.

«Вот чего мне хотелось бы, – подумала Мин. – Она счастлива, он без ума от нее». И как красиво это розовое платье, развевающееся в танце! И какие чудесные розовые туфельки! Впрочем, туфельки простоваты.

Мин наклонила шар: звездочки закружились, а музыка, постепенно затихая, умолкла.

«Это не я», – сказал Кэл и ошибся. Она жила себе и жила и была вполне счастлива. Потом он познакомился с ней в баре, и все пришло в смятение, все засияло, и звезды закружились вихрем над головой. И с тех пор, как только восстанавливалось спокойствие, снова появлялся Кэл, и все опять рушилось.

Что-то мягкое коснулось ее ноги, Мин даже подпрыгнула от неожиданности. Потом взяла кота на руки, продолжая думать о своем. Если рассуждать логически, то Кэл здесь ни при чем. Совпадений в жизни сколько угодно. Пока не произошло что-то большее…

– Давай-ка будем держаться от него подальше, – сказала она коту. – Мы не пойдем в «Долгий глоток», пока не убедимся, что он там больше не бывает; тогда все пройдет, и жизнь вернется в нормальное русло. Не надо нам звездных вихрей.

Кот смотрел на нее круглыми глазами, и Мин опомнилась. «Кто это «мы»? Я и мой кот?» Безумие какое-то.

– Хочешь курочки? – спросила она кота. Пора было поужинать.

В среду Лайза снова пришла в бар. Пока она знаками пыталась обратить на себя внимание Шанны, к ней подсела улыбающаяся Синтия.

– Привет! А где подруга?

– Сказала, что ей надо побыть дома с котом, но, по-моему, она просто избегает Кэла.

– Неплохо придумано. Чтобы не поддаться чарам, лучше всего избегать искушения. – Синтия оглядела бар: – Кэл здесь?

– Нет. По словам Тони, задерживается на работе.

– Ну, раз ее здесь нет, он перекинется на вас.

– На меня? – ужаснулась Лайза. – Теперь он решил меня охмурить?

– Да нет, – успокоила ее Синтия. – Для успешного развития отношений необходимо одобрение друзей и родственников противоположной стороны. Странно, что он еще не испробовал на вас свои чары.

– Он не дурак.

– А ваша подруга правильно решила избегать его, – продолжала Синтия. – Хотя не думаю, что он всерьез увлечется ею.

– А кем он увлекался всерьез? Вами? – парировала Лайза.

Синтия вздернула подбородок:

– Я…

Лайза молча выжидала.

– Да, – сказала Синтия, – мною.

– Вот гад.

– Вы не правы. Ему только…

– Нужно одобрение женщин, потому что он под каблуком у своей мамочки. Вы так много о нем знаете, что можете книгу написать.

Синтия отхлебнула из бокала.

– Ах да, – поправилась Лайза. – Вы ее уже пишете.

– Именно. Но не о… – Синтия замялась. – Не только о…

– Об этом парне, – подхватила Лайза. – Ясно. Значит, когда он ушел, вы потеряли сразу и любовника, и объект исследования. Вот этого я не понимаю. Вы занимаетесь всей этой чепухой, и он не удрал от вас сразу?

Синтия закусила губу.

– Рассудок плохо уживается с эмоциями. – Лайза дотронулась до ее руки:

– Простите.

– Знаете, – начала Синтия, снова подняв подбородок, – все не так страшно. Бывает намного хуже.

– От этого вам, наверное, не легче.

– Не легче, конечно, но спасает от жалости к себе. – Синтия поставила бокал. – Если я заставлю Кэла чувствовать себя виноватым… – Но вы этого не сделаете, – перебила Лайза, – потому что вы его идеализируете.

– Он действительно неплохой…

– Какая разница, – не дослушав, сказала Лайза. – Я только хочу, чтобы он держался подальше от Мин.

– Я тоже, – кивнула Синтия.

Она сделала последний глоток и ушла. К стойке подошла Шанна:

– Повторить? – Лайза улыбнулась:

– Расскажите мне о Кэле Морриси.

– А почему он вас интересует?

– Потому что он целовался с моей лучшей подругой, а я слышала, что он не любит связывать себя обязательствами.

Шанна пожала плечами:

– Как и добрая половина всех мужчин.

– Остальные меня не интересуют, они же не целовали Мин, – сказала Лайза. – Вряд ли у него серьезные виды на нее, как думаете?

Шанна закусила губу.

– Я не знаю парня лучше, чем он. Какая бы у меня ни случилась беда, я обращаюсь к Кэлу, и он всегда приходит на помощь.

– Вы не ответили на мой вопрос, – напомнила Лайза. Шанна замерла на мгновение, а затем посоветовала:

– Скажите своей подруге, чтобы она не обольщалась. Он сбежит.

– Спасибо.

– Но он действительно отличный парень, – добавила Шанна.

– Очень трудно в это поверить.

В семь часов Кэл подумал, что если сейчас же не уйдет с работы, то начнет биться головой о стол. А его череп и без того достаточно пострадал в последнее время. С другой стороны, встреча с Мин в «Долгом глотке» ни к чему хорошему не приведет – его могут снова обозвать дьяволом. Или, если она в настроении, – зверем.

Он встал и потянулся. Надо идти домой.

Проходя мимо кинотеатра, где крутили старые фильмы, Кэл замедлил шаг. Заканчивалась неделя Джона Карпентера. Перед входом стояла небольшая очередь за билетами на «Большой переполох в маленьком Китае».

«Курт Рассел бьет плохих ребят. Вспомним детство».

Он встал в очередь и купил билет. Все лучше, чем просидеть вечер в одиночестве, стараясь не думать… ни о ком не думать.

Когда он вошел, показывали анонс сериала об Элвисе Пресли, напомнивший о Мин. Да ну ее, сказал себе Кэл. Немного спустившись по ступенькам прохода, он выбрал место в пустом ряду. Когда начался фильм и Курт принялся молоть всякую чепуху в своем грузовике, в зале появилась семья из пяти человек. Они попросили Кэла пересесть. Его соседка справа оказалась неразговорчивой. Кэл поудобнее устроился в кресле и забыл обо всем. Впервые за последние сутки на него снизошло умиротворение.

Когда зажегся свет, Кэл и его соседка одновременно встали. Она была среднего роста, с короткими каштановыми локонами, отливающими золотом. Женщина обернулась, чтобы взять свой серый клетчатый жакет…

Они уставились друг на друга, оцепенев. Наконец она опомнилась и устремилась к выходу. Он последовал за ней.

На улице она обернулась и посмотрела на него.

– Ну что, какова вероятность? – спросил Кэл.

– Я даже не знаю, как ее подсчитать, – ответила Мин. Она пошла по тротуару; он держался рядом, стараясь идти в ногу. Ей не следовало ходить одной в темноте.

«Совпадения, – думал Кэл, – все время совпадения. Ну и что такого? Подумаешь, какое дело!»

Когда они подошли к ступеням ее дома, Мин молча двинулась вперед. Никаких споров о том, кому идти первым. Кэл еще был в смятении, и ее зад интересовал его меньше всего.

У дверей она повернулась и сказала:

– Спасибо, что проводил меня.

– Пожалуйста.

Они посмотрели друг на друга долгим, пристальным взглядом. Кэл затаил дыхание, утонув в ее глазах, и подумал: «Господи, только не это!» Мин, покачав головой, вошла в дом и закрыла дверь. Он повернулся и стал спускаться, не в силах понять, как относиться к произошедшему.

На полпути Кэл остановился и посмотрел на окно ее спальни. Он увидел кота, который сидел на подоконнике и смотрел в темноту – наверное, одним глазом. Кэл представил себе Мин, лежащую на атласном одеяле и вышитых подушках, которые пахнут лавандой. Золотистые локоны на голубом атласе. Потом он увидел рядом с ней себя, заключил ее в объятия, и весь мир стал теплым, мягким и упругим, как тело Мин. Мысленно он целовал ее сочные губы, и она отвечала ему, ее грудь вздымалась под его рукой. Воображение Кэла становилось все смелее, Мин вся раскрылась ему навстречу, и он погрузился в эту жаркую податливость, слыша ее вздохи и стоны, забыв обо всем на свете. Он понял, что до сих пор ничего и никого в мире не желал так страстно.

Свет в спальне погас, и чары рассеялись. Прохлада и темнота отрезвили Кэла. Следовало идти вперед, туда, где были свет, шум и душевный комфорт.

В четверг, когда Лайза пришла к Мин на «как бы обед», дверь открыла Бонни. Она выразительно посмотрела на Лайзу, как будто хотела предупредить о чем-то. В ответ на удивление подруги Бонни покачала головой и отступила, пропуская ее в квартиру.

– Привет, – сказала Мин каким-то чересчур спокойным голосом. «Опять Кэл, мерзавец этакий», – сообразила Лайза.

– Что он сделал?

– Ничего, – ответила Мин. – Садись. Я приготовила целую миску салата, ужасно хочется есть. Давайте начнем поскорее.

Лайза повернулась к кушетке и увидела одноглазого кота.

– Ты еще не рассталась с этим котом?

– Я его полюбила. Он всегда здесь, со мной, гладит меня лапкой, когда мне грустно, согревает меня ночью, и у него такой красивый голос… По-моему, этот кот – реинкарнация Элвиса.

– Конец долгому ожиданию, – заключила Лайза. «Он все-таки подарил ей необходимое. А она и не знала, что ей это нужно. Каков мерзавец!»

Минут десять они ели хлеб и салат и вели светскую беседу о кошках. Наконец Лайза не выдержала:

– Вчера вечером я разговаривала с Синтией. Она говорит, что Кэл попытается…

– А мне он нравится, – перебила Бонни. Лайза выпрямилась на стуле:

– Да ты что?

– Нравится, – упрямо повторила та.

– И все-таки…

– Не имеет значения, – неожиданно заявила Мин. Подруги с изумлением посмотрели на нее.

– Я стараюсь держаться от него подальше, но ничего не получается. Помните тот потерянный стеклянный шар? Он его отыскал. Пришел ко мне во вторник и сразу направился в подвал. И что вы думаете? Достал именно ту коробку, в которой был шар.

– Чистая случайность, – заверила Лайза.

– Слушайте дальше. Вчера вечером я решила пойти в кино. А когда фильм закончился, я увидела, кто сидел рядом со мной. Угадайте-ка.

– Прямо мороз по коже, – сказала Лайза. – Да он просто тебя преследует. – Ничего подобного, – возразила Мин. – Я взяла газету, оттуда выпала реклама, и прочитала, что в кинотеатре, где показывают старыефильмы, идет «Большой переполох в маленьком Китае». Я подумала: «Вот здорово, Курт Рассел бьет плохих парней» – и, разумеется, пошла. Я же никому об этом не говорила. Даже кот не знал, а Кэл оказался там. Волшебник он, что ли?

– Дьявол он, вот кто, – заявила Лайза.

– А по-моему, он принц, – мечтательно протянула Бонни.

Лайза и Мин воззрились на нее.

– Да, принц из волшебной сказки, – настаивала Бонни. – Он должен найти сокровища, чтобы получить тебя. Стеклянный шар – одно из них.

– Бонни, милая, – сказала Мин, выходя из оцепенения, – давай лучше перейдем к «как бы обед». Если бы я была ненормальная, меня бы все это так не волновало. Поэтому я становлюсь ненормальной и сохраняю спокойствие. Лайза, какое у тебя «как бы обед»?

– Если узнаю, что Кэл Морриси тебя преследует, я его растерзаю в клочья. А у тебя, Бонни?

– Если вы обе будете и дальше говорить глупости, мне придется искать новых подруг. – Бонни хмуро посмотрела на Мин: – Кэл завоевывает тебя, как сказочный герой. Ты говорила, что его поцелуй пробудил тебя.

– Я сказала, что его поцелуй завел меня. Согласись, это не одно и то же. – Мин наклонилась вперед. – Меня все устраивало, пока волшебная сказка оставалась чем-то вроде метафоры. Но мы живем в реальной жизни. Здесь нет принцев, злых мачех и ядовитых яблок.

– И не бывает счастливых концовок, если так рассуждать, – подхватила Бонни. – Настоящая любовь – это удар в голову, которого нельзя не заметить. Ты же отвергаешь любовь, потому что не хочешь в нее верить. Волшебная сказка прямо перед тобой…

– Минуточку, – прервала ее Лайза, пытаясь не допустить продолжения.

– А ты еще хуже! – Бонни повернулась к ней. – Мин не верит в любовь для себя, а ты не веришь в любовь вообще. Ты нигилистка.

– Может, и нигилистка, – согласилась Лайза.

– А я нет, – сказала Мин. – Я, наверное, верю в любовь. Не верю только в сказки.

– Я никогда не сомневалась в том, что рано или поздно мой принц объявится, – продолжала Бонни, обращаясь к Мин. – Сколько раз вы мне твердили, что в бизнесе каждому дается шанс на успех, но не каждый готов им воспользоваться. То же можно сказать и о любви. Я очень много думала о браке. У меня хватало ума понять, что это решение определит всю мою дальнейшую жизнь. И вот появился Роджер, и теперь я готова принять судьбу.

Лайза вытаращила глаза:

– Нуда!

– Ты сама планируешь свое разочарование, – говорила Бонни. – Тебе хочется быть разочарованной, твое отношение к миру определяют мужчины, оставляющие в тебе разочарование. Это просто трусость. Особенно с твоей стороны. – Она посмотрела на Мин: – Вот он, Кэл, у тебя перед носом, и он тебя любит. Судьба посылает тебе столько сигналов, что даже я их вижу, а ты зациклилась на идиотском пари, оно для тебя вроде щита, которым ты закрываешься. Ты хоть раз спрашивала Кэла об этом споре?

– А что он скажет? «Да, я и вправду твой принц, и я люблю тебя, пойдем в кроватку»?

– Обычно ты не выказываешь столько сомнения, – продолжала Бонни, – поэтому здесь налицо простое малодушие. А что, если тебе действительно повезло? Если это любовь до гроба? Что ты будешь делать? – Она покачала головой. – А-а, не знаешь. В том-то и дело – ты к этому никогда не готовилась. О чем угодно думала, только не об этом. Ты безнадежна.

Бонни отнесла свою тарелку на кухню и вернулась.

– Увидимся завтра в «Долгом глотке». Я встречаюсь там с Роджером и хочу еще раз убедиться в своих чувствах.

– Бон, подожди, – заторопилась Мин, вставая, но та была уже у выхода.

Когда дверь захлопнулась, Мин снова села за стол.

– Оказывается, мы с тобой ненормальные.

– Да-а, – протянула Лайза. – А как это у тебя проявляется?

– Не очень здорово, – ответила Мин. – Ты принесла десерт?

– Вишневое; мороженое.

– Давай и мне. Оставим благоразумие на завтра.

В пятницу Кэл решил для разнообразия поработать дома, полагая, что, если не выходить на улицу, ничего сверхъестественного не произойдет. Но не успел он приступить к делу, как из соседней квартиры донеслась песня «Она».

– Господи помилуй! – воскликнул он и замер, вспомнив, что это любимое присловье Мин. – Ну хватит! – твердо сказал он себе и пошел к Шанне.

– Опять разрыв? – спросил Кэл, когда она открыла дверь.

– Нет. – Лицо ее было серьезно, однако без следов слез. – Пытаюсь обдумать свою жизнь. Входи.

– Обдумать жизнь? – удивился он.

– Мне кажется, в этой песне я найду разгадку, – ответила Шанна, доставая бутылку «Гленливе».

– Если хочешь строить свою жизнь на основе популярной песенки, тебе виски понадобится больше, чем мне.

– Вряд ли. – Шанна налила в бокалы. – Я всегда была убеждена, что в один прекрасный день появится нужная мне женщина и я это сразу пойму.

– И сколько раз жизнь опровергала твою теорию! – сказал Кэл, беря бокал.

– Вот я и подумала: поскольку Элвис Костелло составил список того, что должно быть у настоящей женщины, мне надо начать именно с этого, то есть решить, с кем я хочу провести всю жизнь. И тогда, если мне встретится человек, не соответствующий описанию…

– Хорошо придумано! – Кэл присел на кушетку и подумал: «Совсем как у Мин».

– Но есть загвоздка, – продолжала Шанна. – Элвис не подскажет, что вот эта женщина – именно то, что мне нужно. Следовательно, я полагаю, надо опираться еще на какие-то признаки. Например, она должна быть доброй.

– Да, – сказал Кэл, вспомнив, как Мин улыбалась Харри.

– И умной, – продолжала Шанна. – Чтобы ей не надо было все объяснять.

– Пожалуй, – согласился Кэл, вызывая в памяти тот вечер, когда Мин постигала секреты приготовления цып-ленка-марсала. – Не страшно, если человек не знает всего. Для меня важно, чтобы он был открыт для нового, чтобы он хотел учиться. И чтобы было чему поучиться у него.

Шанна присела на сундук, служивший ей кофейным столиком.

– Не обойтись и без чувства юмора.

– Конечно. Если с ней нельзя посмеяться, какой смысл быть вместе? – Кэл вспомнил слова Мин: «Хорошо, что это не свидание», – когда они перепутали двух Элвисов.

– И поскольку я человек поверхностный, для меня важна физическая привлекательность, – продолжала Шанна.

– Для меня тоже, – кивнул Кэл, стараясь не думать о соблазнительной пышности Мин. – И хорошая обувь.

– Что? – удивилась Шанна.

– Ничего, это я так. А что еще?

– Пока все. А то список получится слишком длинный. Добрая, умная, веселая, привлекательная. Как тебе?

– Вот будет здорово, если ты найдешь ее.

– А ты уже нашел? Это Мин? Мне показалось, она…

– Мы не любовники, – ответил Кэл. – Просто знакомые.

– Ага, – сказала Шанна. – А почему? Она симпатичная, добрая, умная, тебе с ней весело, ты прямо обмирал, когда целовал ее. Чего ей не хватает?

Кэл задумался.

– Знаешь, она все время на меня злится.

– Ты малодушен, – сказала Шанна. – И не слушай никого, люди редко понимают друг друга.

– И это говорит женщина, которая только что расписала любовь по пунктам! – Кэл встал. – Ладно, я пошел. Удачи тебе с твоим списком.

Шанна стала что-то отвечать, но он, не слушая, отправился к себе.

Только придя домой, Кэл вспомнил, что не обедал. Ведь он не выходил из дома, боясь опять встретиться с Мин.

– Какие проблемы! – сказал он себе и пошел на кухню. Там оставались хлеб и арахисовое масло, больше ничего. Кэл включил тостер, положил в него хлеб и, прислонясь к холодильнику, стал ждать.

Оглянувшись, он вдруг заметил, какая безобразная у него кухня. А гостиная, видневшаяся в дверном проеме, еще хуже. Может быть, если немного привести квартиру в порядок, он станет больше времени проводить дома? Возраст уже не позволяет постоянно околачиваться в барах.

Зазвонил телефон. Кэл снял трубку. Раздался голос матери. И то лучше, чем унылое безмолвие.

– Как дела, мам? – Тостер выплюнул ломтики поджаренного хлеба. Кэл зажал трубку между плечом и ухом и открыл арахисовое масло.

– Я насчет субботнего обеда, – сказала она.

– Буду.

– Я бы попросила тебя привести гостью.

– Какую гостью? – спросил Кэл, доставая нож.

– Минерву Доббс.

– Кого? – Кэл выронил нож.

– Я ее уже пригласила. Харрисон часто о ней упоминает. Мне пришло в голову, что ребенку будет приятно видеть ее у нас.

Кэл вздохнул.

– И что она ответила на твое приглашение?

– Кажется, удивилась, – сказала мать. – Но когда я объяснила, что это для Харрисона…

– Она сразу согласилась, – перебил Кэл, беря хлеб. – Но я не могу привести ее, потому что не вижусь с ней… – Он коснулся металлической поверхности тостера, обжегся и уронил трубку. – Черт, – выругался он и сунул обожженные пальцы в рот.

– Кэл?

Он взял трубку.

– Я обжегся о тостер. Извини. – Открыв холодную воду, он подставил пальцы под струю. – Я больше не вижусь с Минервой Доббс.

Он отошел от раковины и наступил на что-то, нога скользнула в сторону и ударилась о шкафчик. Кэл охнул.

– Кэл! – снова позвала мать.

– Я наступил на нож. – Кэл нагнулся, чтобы поднять нож, и стукнулся головой о стол. – Черт!

– Ты порезался? – спросила мать.

– Нет, я… Мам, я тебе завтра позвоню.

– Кэл!

Не ответив, он повесил трубку. Надо было обдумать ситуацию.

Так ведь и калекой можно стать. Впрочем, этому есть простое объяснение: усталость ведет к рассеянности. К тому же одолевает голод.

Кэл снял трубку и набрал номер мобильного телефона Тони.

– Алло! – Голос Тони перекрывал шум, царивший в баре.

– Мин с вами?

– Подожди минутку, – ответил Тони и пропал, потом снова заговорил, но шума уже не было слышно. – Извини. Что ты спросил?

– Мин с вами? Мне надо знать наверняка, чтобы не встретить ее где-нибудь еще. – Кэл нахмурился. – Из-за нее я стал совсем как дурак.

– Она преследует тебя? – В голосе Тони звучал скепсис.

– Нет, так выходит против нашей воли. Мы как будто застряли в какой-то коробке. Каждый из нас хочет идти своей дорогой, но получается так, что мы не можем разойтись. Вы, случайно, не идете к Эмилио?

– Теория хаоса, – сказал Тони. – Мин – сильный аттрактор.

– Это уж точно. Так вы собираетесь к Эмилио?

– Иди смело, – ответил Тони. – Если серьезно, то коробка, о которой ты говоришь, – это поле притяжения. Ты и Мин пытаетесь разойтись и ударяетесь о стенки коробки, потому что вы нестабильны, траектории вашего движения никогда не повторяются, но образуют определенную систему.

– Ну и слава Богу. Так вы не пускайте Мин к Эмилио, ладно? А то мне очень есть хочется.

– Они с Лайзой куда-то собирались, – сказал Тони. – Весь вечер говорили про какую-то работу, на которую Мин уговаривала Лайзу пойти, и я думаю, Мин потащит ее туда, чтобы все показать. Если Эмилио не давал объявления о приеме на работу, то они будут в другом месте.

– Он не давал объявления, – заверил Кэл. – Ему хватает племянников. Спасибо, Тони. До завтра.

Он положил трубку, переоделся и направился к Эмилио, стараясь не думать о Мин. Получалось плохо, и Кэл переключился на теорию хаоса, о которой сохранял лишь смутные воспоминания. Эффект бабочки, вспомнил он: взмах крыльев бабочки, например, в Гонконге, через десять лет может вызвать ураган во Флориде или, наоборот, предотвратить его. И все непредсказуемо. Так и Мин: в первый вечер их знакомства она казалась такой безобидной, а потом взмахнула крыльями, и теперь в его жизни полная неразбериха. Вот такая чертовски непростая бабочка.

Кэл посмотрел в сторону кинотеатра, почти не сомневаясь, что увидит Мин, – началась неделя фильмов с участием Элвиса. Но ее там не было. Оно и понятно – по теории хаоса события не повторяются. Так или иначе, мысль о том, что во всем действуют объективные законы, успокаивала. Он нормален, и никто не преследует его, он всего лишь попал на границу хаоса. Так намного лучше.

Кэл повернул на улицу, где располагался ресторан Эмилио, размышляя, что означает формулировка «граница хаоса». Можно представить, например, что подбрасываешь монету и граница хаоса – это момент, когда монета еще в воздухе. То есть точка, в которой система являет собой абсолютную возможность выбора. Или, например, куча песка, к которой добавляют по песчинке. Тогда граница хаоса – это момент, когда достигается критическая масса песка и куча обваливается.

Кэл замедлил шаг. Ему вспомнился преподаватель в мешковатом синем свитере, у которого волосы стояли дыбом – из-за слишком серьезного отношения к предмету. Так вот, он утверждал, что граница хаоса – это момент турбулентности, а если говорить о человеке – завихрение в мозгах. Однако всегда – момент наивысших потенций, может быть, даже начало новой жизни. «Это та точка, – говорил преподаватель, – в которой система переходит к новому порядку или движется от рождения к становлению».

Открыв дверь в ресторан, Кэл сразу же услышал голос Роджера, окликнувшего его, и замер на пороге. Стало ясно, что где-то здесь и Мин – сильный аттрактор, роковая бабочка, судьба. Он повернул голову и увидел ее. Она сидела за столиком, похожая на испуганного херувима: рот открыт от удивления, темные глаза расширены. Кэл понял, что наступил решающий момент. Дыхание его участилось, кровь закипела, все своим существом он рвался вперед. Будущее непредсказуемо, все зависит от того, сумеет ли он прорваться сквозь хаос.