Текст книги "Герцогиня-охотница"

Автор книги: Дженнифер Хеймор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Глава 7

В конце мая Сара и Эзме пришли к модистке для финальной примерки и через какое-то время вышли на улицу, нагруженные пакетами с новыми платьями и аксессуарами. Там было все: шляпки, перчатки, чулки, туфли и даже шпильки. Солнце уже перевалило за полдень, и Эзме пребывала в приподнятом настроении.

– Мадам Буллард сказала, что к моему новому платью для оперы отлично подойдет золотой браслет, – сказала Эзме. – Давай зайдем к ювелиру.

Леди шли бок о бок, иногда пропуская других пешеходов. Улицы в этой части Лондона были весьма оживленными. Лакей, который этим утром сопровождал их к модистке, шел в нескольких шагах позади.

– Я бывала в этом магазине с мамой, – продолжала Эзме, и Сара в душе радовалась, что она уже может говорить о матери более или менее спокойно. – Надеюсь, что хозяин, мистер Лам, окажется на месте.

Когда они вошли, мужчина, практически лысый, за исключением торчащего на затылке пучка белых волос, пыхтя, вылез из-за своей конторки и направился к ним навстречу. Это и был хозяин, и он узнал Эзме.

– Добрый день, леди Эзме, – приветствовал он с поклоном. – Чем могу служить?

– Я ищу браслет, – сказала Эзме. – Золотой. Но простой и изящный. Не слишком вычурный.

– Конечно! У меня есть несколько браслетов, которые могут вам подойти. Пройдемте сюда. – С этими словами мистер Лам подвел леди к витрине, на которой были разложены украшения.

Эзме разглядывала браслеты, а внимание Сары привлекла соседняя витрина, где были представлены ожерелья с рубинами, изумрудами и другими драгоценными камнями. Все это было так прекрасно, что Сара не удержалась и восхищенно вздохнула.

И тут она заметила одно ожерелье и подошла ближе, чтобы как следует рассмотреть его. Сара, затаив дыхание, всматривалась в драгоценные камни цвета лаванды. На несколько секунд весь мир исчез, голоса Эзме и мистера Лама звучали где-то далеко-далеко, а четко слышим был лишь стук ее сердца.

– Миледи! – позвала Сара, но ее голос звучал, как глухой шепот.

Эзме поспешила к ней. Сара, не отрываясь, смотрела на ожерелье, поэтому не увидела, а скорее почувствовала ее приближение.

Сара подняла ставшую вдруг тяжелой руку и указала на это единственное в своем роде украшение, невинно лежавшее на маленьком ложе из розового шелка.

– Это ожерелье герцогини. Я узнаю эти аметисты, – прошептала она.

Эзме громко вздохнула. Сара, наконец, оторвалась от ожерелья и посмотрела на нее. Глаза девушки были широко распахнуты и полны слез, руки она прижимала к груди, как будто пытаясь сдержать бешено колотящееся сердце.

Эзме взглянула на Сару совершенно потерянным взглядом и пробормотала:

– Что это?.. Как же?..

– Я не знаю, – ответила Сара.

– Что случилось, мисс? – заволновался мистер Лам, и морщины на его лице сделались глубже.

Сара с трудом проглотила ком в горле и ответила за Эзме, которая была не в состоянии вымолвить ни слова:

– Это ожерелье… Где вы его взяли?

– Я купил его.

– Когда?

– Да вот только вчера вечером.

Саре стало нехорошо.

– Кто вам его продал?

Лицо мистера Лама потемнело.

– Почему это вас интересует?

Сара бросила отчаянный взгляд на Эзме, не зная, можно ли ей говорить этому человеку о герцогине, но та, по-прежнему не отрываясь, смотрела на ожерелье и, казалось, не слышала разговора.

Сара решительно расправила плечи.

– Мы знаем это ожерелье, сэр. Оно принадлежит герцогине Трент.

Глаза старика округлились.

– Что?! Это невозможно!

– Невозможно? – голос Сары стал сухим и резким. – Но это факт! Если вы скажете нам, у кого его купили…

От ее слов капли пота выступили на лбу ювелира; казалось, он сейчас ударится в слезы.

– Пожалуйста, сэр, скажите, откуда у вас это ожерелье.

– Я не могу сказать, мисс.

– Нам нужно знать лишь это…

– Мне очень жаль, но это конфиденциальная информация.

– Поймите, это очень важно!

В ответ мистер Лам поджал губы и покачал головой. Старик словно старался спрятаться в раковину подобно моллюску.

Сара разозлилась.

– Имейте в виду, если вы не скажете нам, вам придется держать ответ перед герцогом Трентом. – Она взяла Эзме за руку. – Пойдемте, миледи, разыщем вашего брата.

Час спустя Эзме и Сара вернулись в ювелирный магазин, но уже в сопровождении Саймона.

– Где оно? – спросил герцог, решительно войдя внутрь.

Сара подвела его к витрине, где лежало аметистовое ожерелье герцогини. Саймон несколько секунд разглядывал его, а затем перевел тяжелый взгляд на мистера Лама, который топтался рядом, заламывая руки.

– Вы, сэр, сейчас сообщите мне, откуда у вас это ожерелье, – сказал герцог вместо приветствия.

Лам опустил руки. Он украдкой посмотрел на ожерелье, потом опять на Саймона, стараясь не встречаться с ним взглядом.

– Я купил его у одного из моих поставщиков.

Саймон поднял брови. Саре Лам показался карликом по сравнению с герцогом.

– Он здесь, в Лондоне, – выпалил мистер Лам.

– Вы скажете мне его имя и адрес?

– Конечно, сэр. Его зовут Джон Вудроу. – И он продиктовал адрес.

Сара удивилась, как легко ювелир рассказал все герцогу.

«В конце концов, он – герцог», – напомнила она себе. Иногда Сара совсем забывала об этом. А ведь большинство жителей Англии готово кланяться и целовать пальцы его ног только потому, что он – герцог Трент. Сара призналась себе, что и сама готова делать то же. Но не из-за титула, она восхищалась самим Саймоном.

– Уберите это ожерелье с витрины, – велел герцог. – После того как я поговорю с мистером Вудроу, я сообщу вам, как мы будем действовать дальше.

Лам поклонился.

– Конечно, ваша светлость. Я уберу его немедленно. Оно будет храниться в моем сейфе до тех пор, пока этот вопрос не будет решен.

– Очень хорошо, – ответил Саймон.

Когда посетители направились к выходу, Лам снял ожерелье с витрины и, вцепившись в него обеими руками, выбежал в соседнюю комнату.

Выйдя на улицу, Эзме обратилась к Саймону:

– Ты думаешь, мама может быть в Лондоне?

Саймон покачал головой.

– Я не знаю. Адрес, который дал ювелир, находится в Ист-Энде. Я совершенно не могу представить нашу мать в этой части города.

Никто не сказал вслух того, о чем думал: ожерелье могли просто украсть. Его мог взять тот, кто похитил герцогиню из Айронвуд-Парка. Однако почему тогда не обнаружилось следов борьбы? Ведь с ней были еще и слуги. Может быть, герцогиню забрал кто-то, кого она знала?

– Многое я не могу понять, – медленно произнесла Сара. – Главное: если герцогиню похитили, почему никто до сих пор не потребовал выкуп?

Саймон задумчиво посмотрел на нее, затем открыл дверь кареты и предложил руку Эзме.

– Все верно. Это заставляет меня думать, что мать никто не похищал.

– Если только, когда ее пытались похитить, – Сара посмотрела внутрь кареты, где Эзме устраивалась на сиденье, затем отвернулась и продолжила, – она не оказала сопротивления и не случилось чего-то страшного…

На шее Саймона дернулся мускул.

– Да, это возможно, моя мать не из покорных.

Они секунду смотрели друг на друга, затем он протянул Саре руку, чтобы помочь сесть в карету. Она оперлась на нее. Через свои тонкие перчатки она могла чувствовать каждый палец Саймона, силу его руки. И вновь от этих мыслей легкая дрожь пробежала по ее телу. Сара не смотрела на него в этот момент, но всей кожей ощущала его горячий взгляд. И на губах появилось легкое покалывание, словно в предвкушении нового поцелуя.

Когда карета тронулась, Сара попыталась понять, что же с ней происходит.

Мужчины – это агрессоры. Этому юных леди учила мисс Фарншоу, как и многим способам противостояния этой агрессии, дабы сохранить свою репутацию и чистоту.

Сара краем глаза наблюдала за Саймоном. Конечно, он был мужчиной, и такое поведение было в крови и у него. Однако он не агрессор. Забота о ее добродетели и его понятия о чести всегда в нем брали верх над агрессивными инстинктами.

Эзме, смотревшая в окно, вдруг резко повернулась к брату.

– Мы едем домой?

– Да, – коротко ответил Саймон, не вдаваясь ни в какие объяснения.

Сара и Эзме быстро переглянулись.

– Я думала, мы поедем в Ист-Энд, чтобы узнать об ожерелье.

– Нет, – ответил он, – мы едем домой, где вы будете в безопасности. А насчет ожерелья я все узнаю сам.

– Ваша светлость, – вмешалась в разговор Сара, – я не могу себе представить, что может быть для нас опасного в квартире в центре города.

– Ты когда-нибудь бывала в Ист-Энде?

– Нет, – призналась Сара.

– Ну тогда, – Саймон упорно смотрел в какую-то точку на стенке кареты между леди, – ты не поймешь. Я не буду подвергать вас опасности. И, Сара, не трать понапрасну время на споры. В Ист-Энд со мной вы не поедете.

Весь остаток дня Сара и Эзме с волнением ждали возвращения Саймона. Город уже погрузился в сумерки, и густой туман накрыл здания своими ладонями, когда герцог, наконец, вернулся.

Без новостей.

Они втроем сидели в гостиной, пили чай, и Саймон рассказывал о своей поездке в Ист-Энд.

Эзме была крайне разочарована.

– То есть совсем никаких результатов?

– Никаких, – подтвердил Саймон. – Джона Вудроу я не нашел. Хозяин дома сказал, что он заходил вчера ненадолго и опять куда-то скрылся. Поведение этого человека непредсказуемо, и он редко бывает в своей квартире.

– Где же он может быть? – спросила Эзме.

– Кажется, как раз этого не знает никто.

– И как вы намерены искать его, если он редко бывает дома? – задала свой вопрос Сара.

– Я нанял местных мальчишек следить за районом и особенно за квартирой Вудроу. Как только он появится, нам тут же сообщат.

В тот вечер герцог сидел за длинным обеденным столом в доме лорда Стенли. Посуда была уже убрана, и гости ожидали десерт. Когда слуга, наконец, унес со стола чудовищных размеров бронзовый канделябр, Саймон, впервые за время трапезы, смог рассмотреть своего старого знакомого герцога Дансберга, сидящего напротив. Однако поговорить с ним никак не удавалось. Хорошие манеры не позволяли оставить без внимания сидящую рядом леди. Джорджину Стенли.

Слуга вновь наполнил бокалы гостей шампанским, и Саймон сделал глоток. Вообще-то он не любил шампанское, однако из-за тепла тел двадцати восьми человек, сидящих за столом, и толпы слуг, суетящихся вокруг, а также большого камина, горящего за спиной, и множества свечей в столовой было жарко, и его мучила жажда.

– По-моему, это шампанское просто замечательное. Не правда ли? – спросила мисс Стенли, глядя на бокал герцога. – Это любимый напиток моего отца.

Саймон улыбнулся.

– Действительно? – Он сделал еще глоток и только сейчас заметил, что вкус напитка действительно был превосходным. – Да, вы правы, оно великолепно.

– Я не знаю точно, где отец его достает. – Она наклонилась к гостю и понизила голос до шепота: – Его каким-то образом доставляют ему из Франции. Но это большой секрет!

Саймон осторожно поставил свой бокал на стол. Каждый человек в Лондоне, кто хоть немного интересовался политикой, знал, что герцог Трент давно вел непримиримую борьбу с контрабандой. Отвратительно, что член законодательного собрания закрывает глаза на контрабанду, если сам является покупателем. Он продолжал приобретать контрабандные французские духи и шампанское, точно жизненно необходимые вещи. Интересно, о чем Стенли думал, выставив сегодня на стол нелегально купленное шампанское?

Мисс Стенли съела кусочек стоявшего перед ней десерта и томно вздохнула.

– Как будто я умерла и попала в рай. Ананас и лед – это божественное сочетание.

Она взглянула на Саймона сквозь полуопущенные ресницы и медленно прошлась розовым язычком по губам, собирая оставленные льдом капельки. Она явно флиртовала с ним. Джорджина Стенли постоянно пыталась соблазнить его, но Саймон всегда отвечал ей лишь неукоснительной вежливостью.

Во главе стола сидел хозяин дома и внимательно следил за происходящим. Саймону он напоминал ястреба. Умный и расчетливый, всегда контролирующий все.

Герцог вновь обратил внимание на Джорджину, которая съела еще кусочек и зажмурилась от удовольствия. Безусловно, она была прелестна. А еще воспитанна и невинна. Но…

Это была не Сара.

Взгляд Саймона скользнул мимо мисс Стенли, мимо Эзме с ее кавалером, к дальнему концу стола, где он увидел Сару в компании викария. Там сидели люди самого низкого происхождения среди присутствовавших. Они входили в столовую последними и занимали самый дальний край стола.

Сара не обращала никакого внимания на священника, который наслаждался десертом так же, как мисс Стенли. Нет, она смотрела на Саймона.

Саймон отвел глаза. Он даже не пытался понять выражение ее лица.

– Вам не нравится? – спросила мисс Стенли, указывая на нетронутое блюдо перед ним.

– Возможно, чтобы ответить, я должен сначала попробовать, – ответил Саймон с милой улыбкой.

– Ну так попробуйте.

Он взял ложку. В язык впились холодные сахарные иголочки с неповторимым вкусом ананаса. Чертовски вкусно. И очень освежало в этой спертой духоте столовой.

Да, вкусно, но не так восхитительно, как вкус губ Сары. Саймон снова кинул быстрый взгляд на дальний край стола. Сара уже отвернулась и разговаривала с викарием. Его взгляд задержался на темной пряди волос, вившейся вокруг уха. Ему так хотелось, чтобы рядом с ним сейчас сидела она, а не Джорджина Стенли.

Герцог заставил себя переключить внимание на мисс Стенли, улыбнуться ей и съесть еще ложку.

– Вы правы, это просто божественно!

Он лгал. Божественно было бы обнять Сару Осборн и никуда больше не отпускать. Но божественное сейчас было невозможно. Саймон задавался вопросом, почему единственный человек в мире, которому он полностью доверял, которого мог назвать настоящим другом, сидит через тринадцать мест от него?

Герцог молчал несколько минут, притворяясь, что всецело поглощен изысканным вкусом десерта. Затем мисс Стенли наклонилась к нему и тихо проворковала:

– Я так рада, ваша светлость, что наши вкусы совпадают! Похоже, этот ананасовый десерт вам нравится так же, как и мне.

– Наши вкусы?

– Да. – Она покусывала свою нижнюю губу. – Ведь это важно… чтобы нам нравилось одно и то же. – Ее голубые глаза невинно смотрели на него.

– Полагаю, что да, – ответил Саймон.

Они покончили с десертом, и все дамы удалились в гостиную, где их ждали кофе и чай, а джентльмены остались в столовой, куда подали портвейн. Кто-то достал табакерку, а некоторые отправились за ширму, дабы воспользоваться горшком. Зашел разговор о недавнем землетрясении в Каракасе и пострадавших англичанах. Также говорили о Соединенных Штатах, где война все-таки была неизбежна. А еще о Бонапарте и французах. Дансберг, получивший на прошлой неделе письмо от Веллингтона, имел самые свежие сведения о столкновениях в Испании.

Саймон был рад, что все разговоры велись на политические темы и никто не упоминал о его матери. Он уже устал рассказывать всем о том, что случилось. Его тошнило от множества высказываемых теорий. Он всегда настаивал на том, что герцогиня просто уехала к родственникам, забыв предупредить детей. Чем больше проходило времени, тем менее значимой для всех становилась эта история. Саймон рассказывал ее в парламенте, на двух других званых ужинах, за игрой в карты, на балу несколько дней назад и не раз – в своем клубе. В общем, все присутствовавшие здесь джентльмены, несомненно, уже были в курсе. Когда кто-то пытался выжать из Саймона какие-либо дополнительные сведения, он, положа руку на сердце, честно отвечал, что сам больше ничего не знает.

В конце концов с Саймоном заговорил Стенли:

– В этом году вы уделяете больше времени всевозможным мероприятиям и событиям, герцог Трент. Хотя раньше избегали нашего общества и наших развлечений.

Саймон напрягся.

– Ну что вы, я вовсе никого не избегал.

Молодой человек, недавно унаследовавший титул и ставший лордом Грейнджером, усмехнулся.

– Знаете, Трент, даже если вы и делали это, я не стал бы вас осуждать. Это общество и его развлечения бывают весьма утомительны.

– Однако дамы находят их весьма приятными, – заметил Дансберг.

– Но не забывайте о главном событии сезона, – Стенли многозначительно поднял вверх палец, – которое еще впереди.

– Это о каком же?

Саймон покосился на Грейнджера. Неужели до него одного так туго доходит?

– Кое-кто из нас, пока не обремененный узами брака, собирался подобрать себе пару до конца этого года.

Саймон чувствовал, как на него уставились несколько пар глаз, но он продолжал спокойно пить портвейн, игнорируя их.

– О, ярмарка невест! – воскликнул Дансберг.

– Точно! – ответил Стенли. – Держу пари, что вы, Трент, уже выбрали себе невесту. Вы же лет шесть-семь старательно избегали мамаш, которые готовы были биться насмерть, чтобы их дочь танцевала с вами. Но не в этом году, верно?

Саймон сделал неопределенный жест. Да, наступил настоящий ад. Он еще не понимал всех уловок и способов борьбы, которую вели за него молодые дамы и их матери. Все они пытались очень вежливо припереть молодого герцога к стенке, деликатно заманить его в ловушку. Дошло до того, что Саймон не мог уже спокойно пройтись по улице без чьих-либо приставаний. Все городские сплетни вертелись вокруг того, кто же станет той счастливицей, которую он выберет в невесты. Саймон ежедневно получал груды писем от тайных поклонниц. Молодые дамы просто рыдали, увидев его на улице или в магазине. А одна слишком впечатлительная девушка однажды упала в обморок, когда он просто поприветствовал ее.

Ему пришлось прятаться от всех. Саймон переехал к своему сводному брату Сэму и не выходил из дома, если это было возможно. Ездил по делам только в неприметных каретах. Это продолжалось несколько месяцев, до тех пор пока ажиотаж сам собой не сошел на нет. Потребовались годы, чтобы Саймон смог вернуться к общественной жизни. Он всегда был начеку и строго следил за тем, что и как говорил, дабы не вызывать ни у кого неоправданных ожиданий.

Если его планы на нынешний сезон осуществятся, всем этим мучениям придет конец. Это единственное, что радовало Саймона, когда он думал о браке.

– О да, я помню это! – объявил Томас Сетон, еще один холостяк в их компании. – Думаю, вновь подобного ажиотажа не последует.

Саймон поднял бровь на сэра Томаса.

– Разве? Если мне не изменяет память, вы были тогда еще в Итоне. Не представляю, как тогда вы могли слышать обо всем этом безумии.

– Да что вы, Трент! Абсолютно все слышали об этом!

– Я тоже помню, – сказал священник, сидевший во время ужина рядом с Сарой. – Я учился тогда в семинарии, но даже там все были в курсе. Весь Лондон следил за развитием событий, ваша светлость.

– Каждое слово, сказанное вами тогда на публике, попадало в светскую хронику. Каждая мамаша искала к вам особый подход, чтобы вы выбрали именно ее дочку, – добавил Дансберг.

Он тоже когда-то пережил подобную ситуацию и лучше многих понимал Саймона и сочувствовал ему. Впрочем, Дансберг так и не женился. Он был один из немногих, кого полностью устраивала холостяцкая жизнь.

– И как ни странно, – Стенли сосредоточил свой ястребиный взгляд на Саймоне, – после всего этого вы в конце концов вернулись в общество. В этом сезоне вы ведь не пропустили ни одного мероприятия, не так ли, Трент?

– Я вот думал, что вы уже не вернетесь, – сказал Грейнджер, подливая себе портвейна. – Я бы не смог.

– Да уж! Вы были бы уже женаты трижды, если бы дамы охотились так за вами, – ухмыляясь, ответил Грейнджеру сэр Томас.

– К чему вы клоните, Стенли? – вежливо спросил Саймон хозяина.

– Мне кажется, что в этом году вы сами стали охотником.

– Прежде чем выходить на охоту, – Саймон провел пальцем по краю своего бокала, – нужно понимать, кого ты хочешь поймать, и оценить вероятность успеха.

– Мы все знаем, что разгар охотничьего сезона приходится на первые несколько недель после Пасхи. Так что у вас было больше месяца, чтобы сделать свой выбор и оценить шансы на успех, – заметил Стенли.

– Да, действительно, – ответил Саймон.

Стенли широко улыбнулся, показывая пятна от табака на своих зубах.

– Я думаю, вы уже все решили, но, как хороший охотник, выжидаете, дабы не спугнуть дичь.

– Конечно, настоящий герцог выберет только самую упитанную, здоровую и красивую птицу для украшения своего стола, – вмешался в разговор сэр Томас с неизменной ухмылкой на лице.

– А, так вы не об охоте, а о лондонской ярмарке невест в этом сезоне! – воскликнул Грейнджер.

До него наконец дошел иносказательный смысл всего разговора. Он округлил глаза и повернулся к Саймону:

– Дружище, неужели это правда? Вы все-таки решили заковать себя в эти кандалы?

– Смею предположить, что это лишь вопрос времени, – сказал сэр Томас. – Сколько вам сейчас, Трент? Тридцать? Вступайте уже в брак, ваша светлость! Тогда дамы Лондона, наконец, начнут обращать внимание и на других мужчин из нашего общества.

– Двадцать девять, – поправил его Саймон. – Возможно, я действительно позволю одной из юных претенденток заковать себя в эти кандалы до конца сезона. Но только ради вас, господа! Дабы польстить вашему самолюбию и увеличить ваши шансы на успех у дам.

Все рассмеялись, и разговор перешел на другие темы. Но лорд Стенли молчал. Он сидел, подперев подбородок рукой, и внимательно смотрел на Саймона. Видимо, ему очень хотелось знать, что на самом деле в голове у герцога.