Текст книги "Роковой шторм"
Автор книги: Дженнифер Блейк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
Как-то отдыхая в своей каюте в теплые послеполуденные часы, Джулия услышала звон оружия на палубе и рывком вскочила на ноги. Широко открытыми глазами она смотрела на мужчин, столпившихся у бака в одних рубашках. Через минуту девушка облегченно вздохнула: один из них был Марсель де Груа, второй – капитан Торп. Ее отец с горящими азартом глазами стоял с другой стороны вместе с мсье Робо и значительной частью команды. Было шумно: заключались пари, вслух обсуждались достоинства и недостатки противников. Судя по комментариям, капитану отдавалось предпочтение за более длинный выпад и физическую силу, но сторонники Марселя де Груа были голосистей. Француз был несколько меньше ростом, но быстрее двигался и владел оружием с необычайной легкостью и грацией.
Противники ходили кругами, делая ложные выпады и защищаясь. Клинки из отличной стали звенели и пели. Лицо капитана было сосредоточенным, в то время как де Груа самоуверенно улыбался. Один или два раза клинок француза грозил оказаться быстрее защиты соперника, но Торп вовремя исправлял положение. При каждом случае де Груа удваивал усилия, уверенный в молниеносной победе. Они медленно передвигались по палубе, и капитан отступал перед блестящими выпадами Марселя. Но французу ни разу не удалось коснуться противника клинком, и постепенно им овладел гнев. Улыбка растаяла, уступив место напряженной гримасе. Капли пота собрались на лбу и побежали по вискам, тогда как капитан отмахивался от него как от мухи. Когда матросы подвинулись, чтобы лучше видеть сражающихся, Джулия подошла к отцу.
– Что это, папа? Почему они дерутся? – спросила она шепотом.
– Кто знает? Может, из спортивного интереса, или от скуки, а может, просто хотят померяться силами.
– Но это не дуэль?
Отец нахмурился, продолжая следить за борьбой.
– Начиналось не как дуэль, но теперь, боюсь, добром это не кончится.
Уж не хочет ли капитан Торп испытать мужество де Груа, как в свое время испытывал ее? Если так, то он зашел слишком далеко. Француз – серьезный противник. Джулия, к своему изумлению, вместо тихого злорадства чувствовала беспомощность и гнев. Их миссия слишком важна, чтобы рисковать ею в подобных поединках. Хотя капитан Торп временами бывал попросту несносен, его роль в общем успехе операции значила слишком много, чего нельзя было сказать о де Груа.
В то время как глаза Джулии следовали за сверкающей сталью двух клинков, она обдумывала, как прекратить этот поединок. Проще всего – встать между ними. Однако прежде чем она успела сделать какое-либо движение, обстановка изменилась. Капитан Торп прекратил отступление и, не сдерживаемый более слабеющей защитой француза, двинулся вперед. Рапиры скрестились, и легкое лезвие, вырвавшись из руки де Груа, загремело о палубу. Капитан Торп опустил шпагу и тут же раздался гром поздравлений от моряков. Де Груа, с белым как мел лицом, принужденно поклонился.
– Мои поздравления, капитан. Отдаю должное вашему мастерству и стратегии.
Джулия затаила дыхание, ожидая, как капитан Торп воспримет этот завуалированный намек на бесчестный выигрыш. Но он, держа свой клинок под мышкой, спокойно поднял шпагу и подал ее де Груа.
– Одно не может существовать без другого, – невесело сказал он. – Пойдемте, я угощаю.
– Позвольте присоединиться к вам через несколько минут, я хочу пойти в каюту и привести себя в порядок, – произнес де Груа.
– Как вам угодно, – отозвался Торп и, заказав грог для матросов, повел остальных в кают-компанию праздновать победу. Если бы он оглянулся, как это сделала Джулия, то увидел бы, что де Груа провожает его тяжелым взглядом, крепко сжав губы; его черные глаза сверкали от ненависти.
Через четыре дня они прибыли в порт Гавана на острове Куба. Капитан Торп немедленно сошел на берег договориться о доставке свежей воды и продовольствия. Отец Джулии пошел вместе с ним. Он упоминал о местных бонапартистах, но Джулия думала, что он просто хочет развеяться и посидеть в каком-нибудь кабачке с подходящей компанией.
Опустились сумерки, а отца все еще не было. Джулия не слишком беспокоилась. Де Груа и корабельный хирург Хастингс, маленький человек с тонкими чертами лица и лысеющей головой, также сошли на берег прошлой ночью и до сих пор не вернулись. Капитан Торп появился за час до обеда. Он сказал, что расстался с ее отцом несколько часов назад перед входом в кафе неподалеку от берега, и, очевидно, Шарль слегка увлекся и потерял счет времени, но скоро вернется, вспомнив, что дочь будет переживать. Джулия выслушала это сообщение и холодно кивнула, а затем с благодарностью приняла предложение Джереми Фри пройтись по палубе. Было приятно прогуляться в присутствии ненавязчивого первого помощника, и, кроме того, она надеялась увидеть отца, спешащего на борт «Си Джейд».
Вид Гаваны с палубы корабля Джулии не понравился – скопление старых некрашеных зданий, привалившихся друг к другу в грязи, словно пьяные. Островки света фонарей вспыхивали то здесь, то там, раздавалась громкая музыка и хохот. Свет, казалось, притягивал уличных женщин: они, словно бабочки, слетались на огоньки. Их груди, открытые низкими вырезами, казались бледными, бедра покачивались под длинными юбками с разрезами до щиколоток. Джулия увидела, как моряк потащил одну из женщин в глубь улочки и, прислонив ее к стене, в полутьме воспользовался длинным разрезом на юбке. Джереми немедленно увел ее в другую часть корабля и заговорил о достопримечательностях Гаваны, и лишь спустя какое-то время они вернулись на старое место.
Они пробыли наверху около часа, когда Джулия увидела человека, идущего по плохо освещенной улице. Хрупкая фигура, самодовольный, почти надменный вид выдавали Шарля Дюпре. И хотя на таком расстоянии было трудно разглядеть лицо, но по тому, как он шел, помахивая тростью, Джулия сразу догадалась, что отец хорошо провел время и очень доволен собой. Капитан Торп был прав, не стоило так волноваться, подумала она, глядя, как отец шагает вдоль грязных улиц.
Джулия уже хотела сказать об этом Джереми, как вдруг увидела за спиной пожилого человека два темных силуэта. Они нависли над ним прежде, чем тот успел повернуться или вскрикнуть. Нож сверкнул и опустился раз, другой. У Шарля подкосились колени, он упал. Разбойники склонились над ним, обшаривая одежду. Через секунду они вскочили, держа в руках кошелек и часы. Джулия закричала, но разбойники уже бросились наутек, и их тени растаяли в темном квартале.
Джереми не позволил Джулии идти туда. Дюпре принесли на борт на носилках еще живого. Корабельный хирург по-прежнему пребывал в городе. Капитан Торп сам остановил кровотечение, перевязал раны и устроил пожилого джентльмена по возможности удобнее в его каюте. Джулия помогала, и никакие доводы капитана не могли остановить ее; когда же она заявила, что не боится крови, так как много раз видела, как перевязывают раны слугам и наблюдала за появлением на свет детей, он перестал уговаривать ее.
К счастью, все это время отец не приходил в сознание. Его лицо посерело, грудь вздымалась неровно, словно дыхание причиняло ему боль. Раненого приподняли на подушках, и ему немного полегчало, хотя временами Джулии казалось, что он не дышит. Она поменялась каютой с мсье Робо, чтобы быть рядом с отцом, подолгу лежала, прислушиваясь к его дыханию, и страдала от собственного бессилия. К утру он пришел в сознание, но был слаб и бледен, хотя полностью отдавал себе отчет в происходящем. Послав за капитаном, Дюпре сообщил ему, что не хочет никаких изменений планов из-за своего ранения, что не останется в Гаване и не собирается возвращаться в Новый Орлеан, не желая допустить, чтобы случившееся несчастье помешало ему участвовать в исторических событиях. Экспедиция не должна откладываться. Рядом дочь, которая сможет ухаживать за ним, и, если случится худшее, пусть это произойдет во время выполнения достойного дела.
Капитан Торп посмотрел на Джулию. Она стояла рядом, положив руку на плечо отца.
– Вы согласны? – отрывисто спросил он.
Как могла она не согласиться? Борьба за исполнение своей воли изнуряла отца, и Джулия пальцами чувствовала дрожь его тела.
– Пусть будет так, как хочет мой отец, – глаза девушки потемнели от боли.
– Даже если это не в ваших интересах?
– Не имеет значения.
– Подумайте, – мрачно промолвил он. – Позднее, когда не будет пути назад, вы наверняка пожалеете о своем решении.
Что он имеет в виду? Что отец не выдержит, если плавание будет продолжаться? Что потом будет невозможно повернуть назад, даже если они захотят, и придется придерживаться плана императора?
Подняв голову, она сказала:
– Ни я, ни мой отец не желаем погубить экспедицию.
– Не сомневаюсь, но я не о том.
Его напряженный взгляд пытался выразить что-то важное, но он не решался высказаться вслух, боясь побеспокоить раненого.
Внезапно Джулия поняла значение его слов. В случае смерти отца она остается на корабле одна, без опекуна и защитника. Мысль пугала, но она прогнала ее. Отец будет жить! Облизнув пересохшие губы, девушка сказала:
– Мы ценим вашу заботу, капитан, и тем не менее просим продолжить плавание, как будто бы нас не было на корабле. Ничто не должно помешать спасению Наполеона.
– Очень хорошо, – согласился он и с коротким поклоном вышел. Когда звук его шагов стих в кают-компании, отец повернул голову на подушке.
– Дочь моя, – начал он, но остановился.
– Да, папа? – Джулия повернулась, чтобы он видел ее лицо.
Он долго смотрел на нее, нахмурившись, видимо, не только от боли, и наконец, покачал головой.
– Ничего, – произнес он. – Нет, ничего.
Они отплыли на рассвете. Через пять дней судно оказалось в полосе штормов. Качка на корабле открыла ножевые раны ее отца. В бреду, в лихорадке, он стал кашлять кровью. Спустя девять дней после того, как они вышли из Гаваны, он скончался и был похоронен в море.
Глава 3
Есть что-то особенно безысходное в смерти на корабле. Только что отец был здесь, а теперь ушел, погребенный волнами, не оставив и следа. Когда Джулия вернется в Новый Орлеан, она обязательно закажет заупокойную мессу и поставит памятник, но сейчас она ощутила безграничную пустоту.
Собираясь в поездку, девушка, конечно же, не предполагала, что ей понадобится траур. С этим придется подождать до Лондона. А пока она ограничилась черной бархатной ленточкой вокруг шеи и темной одеждой. Лавандово-синий шелк и коричневый батист создавали нужное впечатление, особенно в сочетании с темным бархатом пелерины.
Мысли об одежде отвлекли Джулию от воспоминаний о самых тяжелых часах жизни отца – когда он снова и снова пытался что-то сказать ей. Какую мысль старались донести до ее сознания широко открытые глаза, когда кровь клокотала у него в горле?
Сегодня она наденет коричневый батист… В первый раз выйдет к обеду после своего несчастья. Невыносимо оставаться в каюте наедине со своей печалью. Кроме того, не следовало позволять мужчинам считать, что она боится их окружения.
Они миновали полосу штормов, но море оставалось неспокойным. Джулия осторожно шла к салону, держась за канатные перила. Она пришла раньше обеденного времени и принесла маленькую корзинку с вышиванием. Работа поможет ей занять руки и избежать беседы. В свое время Джулия получала удовольствие, кладя стежки и замечая, как расцветает под иглой ткань. В последние годы она забросила это занятие, но в дорогу взяла корзинку, чтобы скоротать время. Рукоделие оказалось весьма кстати, когда она просиживала долгие часы у изголовья отца. В глубокой задумчивости Джулия подошла к салону и уже собиралась войти, когда услышала голоса, доносившиеся из открытой двери. Гневный тон говорившего остановил девушку, так как ей не хотелось вмешиваться в ссору или обсуждать вопросы корабельной дисциплины. Услышав собственное имя, Джулия остолбенела.
– Так нельзя поступать с девушкой, – протестовал второй помощник О'Тул. – Это бесчеловечно.
– А что вы можете предложить взамен? Нужно обеспечить ее безопасность и тайну нашей миссии, – отвечал капитан Торп усталым голосом. Слышно было, как он расхаживает но салону. Джулия и не подозревала, что О'Тул знает о цели путешествия. Похоже, что офицеры капитана Торпа пользовались полным доверием.
– Не заковать же ее в кандалы! – негодовал О'Тул.
– Я вовсе не призываю удерживать ее на «Си Джейд», пока мы будем в Англии, да еще в кандалах. Она сможет свободно передвигаться…
– Послушайте, сэр, но если человек не может покинуть помещение, оно становится для него тюрьмой, независимо от того, как вы это назовете.
– О'Тул прав, капитан, – подал голос Марсель де Груз. – Я знаю, вы дали слово отцу мадемуазель Дюпре, что позаботитесь о ней. Но вряд ли подобные крутые меры имелись в виду.
– Несомненно, но он, как отец, имел больше возможностей контролировать ее поступки и круг общения.
– Думаю, старый джентльмен не слишком беспокоился об этом, – произнес О'Тул.
– Тем большим дураком он был, – отрезал капитан.
– Полегче, – предостерег второй помощник. – О покойниках – только хорошее.
Капитан Торп промолчал, и тут впервые подал голос Джереми Фри:
– Не лучше ли поговорить с самой мадемуазель Дюпре? Возможно, она предпочтет вернуться в Новый Орлеан, как только мы войдем в порт.
– Это существенно все бы упростило, – промолвил де Груа, – но я не очень надеюсь на такой исход. Насколько я знаю эту леди, она не стремится к покою, особенно сейчас, когда ее отец невольно сделал это.
– Мне не нравится, что ей предстоит путешествовать в одиночестве, – произнес О'Тул с сомнением в голосе. – Такая привлекательная женщина…
– Можно было бы нанять компаньонку, – предложил Джереми, – какую-нибудь порядочную вдову…
– Если бы у леди была спутница, сопровождавшая ее днем и ночью, капитан, возможно, и смирился бы с ее присутствием на корабле – так вначале и думали, – выдвинул О'Тул осторожное предложение.
Ответа от капитана не последовало, но звука шагов его тоже не было слышно.
– Как найти спутницу, которой можно доверять? – спросил де Груа. – Это приведет к другой проблеме. Ведь нельзя же вводить слишком много людей в свой круг, иначе вся Европа вскоре узнает о наших планах.
Капитан Торп молчал по-прежнему.
Джереми заговорил, словно размышляя вслух:
– Если мадемуазель Дюпре останется на корабле, тогда что? Из Англии «Си Джейд» идет прямо в Рио. Она поедет вместе с нами?
– Что? – откликнулся капитан, сбросив оцепенение. – Полагаю, да. Возможно, придется долго ждать, пока Наполеон сможет взойти на борт Ост-индской компании, но она сможет созерцать своего героя и общаться с ним во время путешествия на Мальту. В конце концов, «Си Джейд» будет в ее распоряжении, если она пожелает вернуться домой.
Послышались звуки, похожие на аплодисменты.
– Джереми, мой мальчик, не желаешь ли ты выступить в роли компаньонки? – голос О'Тула звучал весьма лукаво.
– Нет, конечно, – под общий смех запротестовал Джереми.
– Есть кое-что в пользу этого предложения, – высказался де Груа. – По-видимому, мадемуазель является единственной наследницей своего отца.
– Да, насколько мне известно, – откликнулся капитан Торп весьма холодно.
Де Груа произнес что-то еще, но Джулия не расслышала. Кто-то спускался по ступенькам в кают-компанию, и ей совсем не хотелось, чтобы ее здесь застали. Учитывая настроение собравшихся, усмехнулась Джулия про себя, ее могут запросто вздернуть на рее за шпионаж, но такого удовольствия она им не доставит!
Девушка потихоньку пробралась к своей каюте, открыв дверь как раз в тот момент, когда появился корабельный хирург.
– Добрый вечер, доктор Гастингс, – сказала она.
Хирург посмотрел на нее с удивлением. Он ничем не смог облегчить страдания ее отца, и в конце концов она отказалась от его помощи. Это скорбное, желтое, какое-то обезьянье лицо наводило уныние, а его предложелие сделать кровопускание человеку, и без того истекавшему кровью, не могло вызвать ничего, кроме недоумения.
– Добрый вечер, мадемуазель Дюпре.
– Становится холоднее, сэр, или мне так кажется? Он растерянно поморгал.
– Да, мадемуазель, в самом деле холодает. Районы умеренного климата остаются позади.
– Значит, не стоит расставаться с пелериной, – произнесла она, кивнув на одеяние, перекинутое через плечо. – Вы хотите присоединиться к остальным?
Он кивнул.
– Тогда, может, проводите меня? – спросила Джулия со слабой улыбкой.
Гастингс молча подставил руку. Прикрывшись корзинкой с рукоделием, словно щитом, она прошествовала в салон бок о бок с корабельным хирургом.
Призвав на помощь всю свою выдержку и навыки хозяйки, Джулия смогла вынести этот вечер. Напряжение в салоне не позволяло ей расслабиться. Капитан Торп ушел в угрюмом молчании, Джереми Фри слишком явно выражал сочувствие по поводу понесенной ею утраты, а О'Тул был чересчур сердечным. Мсье Робо старался не смотреть на Джулию, сосредоточившись на обеде. Что касается Марселя де Груа, он был до навязчивости внимателен. Странно: совсем недавно его манеры казались ей вполне естественными, а теперь Джулию стесняла его предупредительность, когда мужчина, склонившись над ее стулом, старался предугадать любое ее желание. Его разговоры об отце, полные намеков на особую близость, заставляли девушку скрипеть зубами.
Она поддерживала пустую беседу, стараясь разрядить обстановку, и улыбалась, пока мускулы лица не заныли от усилий. Не в силах больше выносить этот спектакль, Джулия извинилась и ушла, отказавшись от сопровождения.
В своей каюте она сняла пелерину, повесила ее на гвоздь и опустилась на койку. Только тогда она позволила себе подумать обо всем.
Наглость, какая наглость! Обсуждать ее, принимать за нее решение, ограничивать свободу – это было невыносимо. Уже не первый раз ей намекали, что как женщина она ведет себя недостаточно благоразумно. Оскорбительно, когда О'Тул – самый болтливый из них – пользуется доверием. Может, в следующий раз они раскроют тайную цель путешествия этому желтолицему хирургу, хотя она уверена, что такой тип людей действует угрозами и подкупом.
Но что же делать? Трудно поверить, что капитан Торп станет держать ее пленницей на «Си Джейд». Однако Джулия слишком хорошо помнила его слова, что он – хозяин корабля до тех пор, пока не видно суши. Пока не видно суши…
Кто-то негромко постучал в дверь. С минуту она раздумывала, затем откликнулась:
– Кто там?
– Это я, Марсель, – донесся шепот француза. – Можно поговорить с вами?
– Я собираюсь ложиться.
– Я не задержу вас.
Неохотно она подняла задвижку и открыла дверь. Марсель де Груа поспешно вошел. Прежде чем дверь за ним закрылась, Джулия услышала звук концертины О'Тула, долетавший из салона. Перекрывая его, красивый тенор запел непристойную морскую балладу. Отойдя в глубь каюты, девушка повернулась к де Груа.
– Итак? – спросила она, приподняв изогнутые брови.
– Боюсь, дорогая Джулия, что вы пытались меня обмануть, – произнес он, стоя спиной к двери, и улыбнулся. – Вы еще не отходите ко сну.
– Да. Иначе бы я вас не впустила, – холодно сказала она. – Какое срочное дело привело вас сюда и почему нельзя было подождать до утра?
– Какое нетерпение! – пробормотал де Груа, приближаясь. – Как же вы перенесете заточение?
– Заточение? – переспросила Джулия быстро. Важность сказанного на минуту пересилила в ней тревогу, вызванную его поведением.
– Ну да, разве капитан Торп не сказал вам? Когда «Си Джейд» будет находиться в Лондонском порту и команда сойдет на берег, чтобы поразвлечься, вы останетесь в своей каюте.
– Я вам не верю! – произнесла она с презрением в голосе.
– Не верите? Капитан сам это сказал. Вы не ступите на английскую землю. Бьюсь об заклад, что скоро вы перестанете так спокойно готовиться ко сну.
Джулия отвернулась.
– Вы слишком много себе позволяете.
– Я только хочу, чтобы вы ясно представляли грозящую вам опасность.
– С какой целью? У вас ведь есть цель?
Ее недоверчивый тон заставил его вспыхнуть.
– Естественно. Я хочу предложить вам свое покровительство и свое имя. Так как вас хотят лишить свободы из-за отсутствия компаньонки, которая смогла бы защищать вас от предательства, подкупа или шпионов, я предлагаю на роль компаньонки себя.
– Вы хотите стать моей компаньонкой? – Рот ее искривился в усмешке.
– Если вам угодно так выразиться. Я ожидал, что вы предпочтете стать моей женой.
– Понятно, – промолвила Джулия. – И делается это исключительно из сострадания, чтобы не оставлять меня пленницей на борту судна?
– Не только, – ответил он, придвигаясь ближе. – Вы красивая женщина, красивая настолько, что способны воспламенить кровь любого мужчины. Я не предполагал, что события повернутся таким образом, но, думаю, все равно сделал бы вам предложение.
– Думаете? Значит, не уверены?
– В собственных чувствах я уверен. Будь у меня больше времени, я бы дождался какого-нибудь знака одобрения с вашей стороны, прежде чем попросить вашей руки.
Джулия резко повернулась, презрительно глядя на него.
– А заодно подождали бы более точных сведений о моем наследстве!
– У вас нет оснований так дурно обо мне думать! – Де Груа был настолько самоуверен, что слова девушки почти не поколебали его спокойствия. Взгляд выпуклых глаз потемнел, переместившись на вздымавшуюся грудь Джулии. Он был слишком близко в тесном пространстве каюты, но отступить – значило позволить ему встать между собой и дверью.
– Я полагаюсь на себя, – от волнения голос ее звучал резко. – Подобные отношения между нами невозможны.
– Невозможны? Не надо так говорить. Я не могу принять отказ без достаточно веской причины. – Он подался вперед и легко сжал ее руку, погладив большим пальцем шелковистую кожу.
– Не смейте! – воскликнула девушка, вырвав руку и отступая назад, пока не коснулась койки. Он приближался со злой улыбкой на губах.
– Спокойнее, дорогая Джулия. Не стоит шарахаться, точно испуганная лань, от новых ощущений. Вам может понравиться быть рядом с мужчиной.
Он дотронулся до подбородка девушки и коснулся шеи ниже, там, где под нежной кожей бился пульс. Она интуитивно сглотнула, чувствуя, что оттолкнуть де Груа слишком сильно – значит спровоцировать животное насилие, но выбора у нее не было. Опытные руки, лаская, несли не меньшую опасность.
Он тихо засмеялся.
– Вы дрожите, прекрасная Джулия, и глаза ваши стали огромными…
Понизив голос, девушка произнесла:
– Если вы сейчас, сию же минуту, не уйдете, я закричу.
– Думаю, что нет. Представьте, какие пойдут кривотолки, вопросы и сальные шуточки. Вряд ли вам это будет приятно. Моряки – люди приземленные. Возможно, они не станут винить меня, но поинтересуются, что меня вдохновило на такие вольности? – Тем временем руки опустились к плавному изгибу ее груди у круглого выреза платья.
Внезапно она резко оттолкнула его и, проскользнув мимо к двери, нажала на ручку. Дверь приоткрылась, но в ту же секунду де Груа оказался рядом и захлопнул ее.
– Пустите меня, – задыхаясь, сказала Джулия, пытаясь вырваться. Француз в это время прижал ее локти к бокам. Стиснув запястья девушки железными пальцами, он развернул ее лицом к себе.
– Не сейчас, – произнес он, показав звериный оскал. В этот момент раздался стук в дверь и послышался голос Джереми Фри:
– Мадемуазель Дюпре?
Марсель отпустил девушку и, шагнув назад, быстро поправил одежду. Джулия машинально сделала то же самое, даже коснулась рукой прически.
– Да!
Последовала пауза, словно первый помощник заподозрил что-то неладное. Наконец он заговорил:
– Капитан Торп сожалеет, что вынужден побеспокоить вас, мадемуазель, но ему необходимо сказать вам несколько слов. Он ждет вас в своей каюте немедленно.
– Спасибо, я буду через минуту, – ответила она.
– Очень хорошо.
Марсель подождал, пока стихнут шаги первого помощника, затем выступил вперед.
– Вы не выдали меня, – с триумфом в глазах пробормотал он. – Подумайте хорошенько над моим предложением, а также о том, почему вы промолчали. Вскоре мы к этому вернемся.
– Я не выдала вас, не желая поднимать скандала, – ответила Джулия, вспыхнув от гнева. – Но если вы еще раз войдете в мою каюту, я вас убью.
– Такая страсть, – сказал он, – может объясняться только одной причиной…
– Вы сумасшедший! – воскликнула Джулия, но он выскользнул из каюты и удалился.
Пока она поправляла золотую пчелу и приводила в порядок прическу, краска сошла с ее лица. Стараясь не думать об инциденте с Марселем, она пошла к капитанской каюте.
– Войдите, – ответил он на ее стук.
При появлении девушки капитан поднялся из-за стола и предложил ей стул. Когда он вновь уселся за дубовый письменный стол, прикрепленный к полу, она облизала губы и спросила:
– Вы посылали за мной, капитан?
– Да, – он взял ручку, сделанную из пера чайки, и принялся вертеть ее в руке. – Стены нашего судна отлично пропускают звук, и я невольно услышал, что у вас был посетитель. Надеюсь, мое вторжение не слишком помешало?
Джулия метнула быстрый взгляд на его бесстрастное лицо и, сжав руки, после минутной паузы коротко ответила.
– Нет.
– Хорошо, – капитан отбросил перо в сторону. – Я понимал, что после смерти вашего отца мне следовало поговорить с вами наедине. Сегодня как раз подходящий день.
Джулия что-то согласно пробормотала. Теперь, сидя неподвижно, она чувствовала, как внутри у нее все дрожит. Никогда раньше мужчина не применял к ней насилие. Она не должна думать об этом, по крайней мере сейчас.
– Я понимаю, что значит для вас лично потеря отца, мы все уважаем ваши чувства. Но осознаете ли вы, как повлияла его смерть на нашу экспедицию?
Джулия при желании могла легко поставить его в неловкое положение, высказав его же собственные планы в отношении ее. Но не захотела.
– Не вижу повода для перемен, – откликнулась она.
– Вы знаете, что мы продвинулись слишком далеко, чтобы изменить курс и вернуть вас в Новый Орлеан.
Она кивнула, и он продолжил:
– Так или иначе вы окажетесь в Англии. Там вы будете предоставлены сами себе несколько недель, пока корабль Ост-индской компании не отвезет мсье Робо на остров Святой Елены. Это, откровенно говоря, опасно для молодой привлекательной женщины.
Джулия глубоко вздохнула.
– Ваша забота делает вам честь, капитан. Но думаю, что смогу позаботиться о себе сама.
– Притоны, публичные дома и бордели Лондона переполнены женщинами, которые тоже считали, что смогут сами о себе позаботиться.
– Послушайте, капитан! Мне можно устроиться в какую-нибудь респектабельную гостиницу, а агентство поможет подыскать горничную или хотя бы компаньонку, которая смогла бы обеспечить мою безопасность.
– Это оказалось бы приемлемым, располагай вы деньгами, – согласился он.
– Что вы хотите сказать?
Капитан Торп поднялся, прошелся по каюте и присел на край стола. В свете фонаря его лицо казалось вырезанным из какого-то экзотического дерева. Он возвышался над ней, и Джулия чувствовала себя неуютно под изучающим взглядом слегка прищуренных глаз.
– Мадемуазель Дюпре, вам не случалось задумываться, откуда ваш отец взял деньги на финансирование экспедиции?
– Он никогда не обсуждал со мной такие вопросы, но он не был бедным. К тому же деньги в экспедицию вложил не он один.
– Никто не вложил столько, сколько Шарль Дюпре. Доля остальных, вместе взятых, меньше половины его вклада. Чтобы получить необходимую сумму, ваш отец заложил свои владения – все, что имел.
– Понятно… – медленно сказала Джулия. Она могла догадаться, вспомнив, как занят был отец перед отъездом. Плантаторы, несмотря на всю ценность своих владений, редко располагали крупными наличными суммами. Большинство сделок совершалось при помощи кредитов.
Капитан Торп заговорил снова.
– Я уверен, ваш отец рассчитывал на вознаграждение, когда Наполеон придет к власти, но пока вы поставлены в неловкое положение. В данной ситуации сомнительно, что банкиры согласятся на какой-нибудь аванс в счет заложенных владений. Учитывая риск выплаты займа, сделанного вашим отцом, вполне возможно, что они закроют все счета, чтобы обезопасить себя, когда известие о смерти Дюпре достигнет Нового Орлеана.
– Вы хотите сказать, что я осталась не только совершенно одинока, но и без средств к существованию?
– Конечно, я не знаю точного состояния финансов вашего отца, но…
– Кошелек, отнятый грабителями, содержал всю его наличность, не считая мелкой суммы, которая всегда при мне. Я действительно нуждаюсь в средствах.
В ту же секунду Джулия пожалела о сказанном. Он мог догадываться о ее финансовых трудностях, но не мог быть полностью уверен в этом, пока она не проговорилась. В ту же минуту девушка испытала сильнейшее потрясение. У нее не осталось денег. Она была бедна. И эта мысль привела ее в оцепенение.
– Вам принести что-нибудь? – спросил капитан Торп. – Стакан вина? Глоток воды?
Джулия покачала головой. Бедный папа Видимо, именно это он и пытался сказать ей перед смертью. Каким несчастным, должно быть, он чувствовал себя, оставляя дочь в таких обстоятельствах. Слезы душили ее, но она овладела собой.
Капитан встал со стола и подошел к иллюминатору, глядя в темноту безбрежного океана. Джулия краем глаза наблюдала за ним, замечая упругие завитки волос над шеей и широкие мускулистые плечи. Намеки Марселя всплыли в ее памяти. «Невозможно», – подумала она. Сдержанный капитан «Си Джейд» не мог вынашивать подлых замыслов против нее и не имел причин держать ее взаперти.
Он повернулся и уперся плечами в стену, словно стараясь искусственно увеличить расстояние между ними.
– Вопрос в том, что вы собираетесь делать? Что бы вы предпочли?
– Насколько я понимаю, согласно договору, заключенному отцом, мы должны прибыть на Святую Елену вместе с мсье Робо?
Он утвердительно кивнул.
– Тогда у меня нет другого выбора. Если отец считал, что император возместит его затраты, для этого у него, вероятно, были основания. Мне остается делать то же самое.
– А если попытка освободить императора провалится?
– Тогда мои потери будут соизмеримы с потерями Наполеона, не так ли?
– ответила она, улыбаясь такому маловероятному совпадению.
– У вас есть родственники в Новом Орлеане или кто-нибудь, кто поддержит вас, если случится худшее? – спросил капитан, нахмурив тяжелые брови.
– Нет, – Джулия гордо вздернула подбородок. – Моя мать была сиротой, дочерью немецких эмигрантов. Она умерла от лихорадки через несколько месяцев после приезда в Луизиану. Родственники отца не одобряли этот брак и отвернулись от него. Они не признавали меня даже при самых благоприятных обстоятельствах, а уж теперь, когда я появлюсь у них на пороге без гроша… Один или двое друзей отца, такие, как генерал Монтиньяк, возможно, помогут мне, остальные либо ведут холостое хозяйство, либо живут в семьях своих детей. Я не могу обременять их своими проблемами.
– Из гордости или не желая подвергать их расходам? – поинтересовался он.
