Текст книги "Бесстыдница (Эхо любви)"

Автор книги: Дженнифер Блейк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

– Но ведь я даже пыталась стрелять в него, ты что, забыл? – резко вставила Камми.

– Эта твоя демонстрация силы была ошибкой, потому что Кит прекрасно видел, что ты хотела только попугать его. Если ты не хочешь звонить в полицию, то единственное, что остается – изменить тактику поведения.

– Ты говоришь об обмане? Считаешь, что я должна водить его за нос, обещая вернуться к нему, пока мы, наконец, не разведемся?

– Я думаю, тебе стоит пригласить завтра твоего кузена к себе на обед и попросить, чтобы он приехал в патрульной машине, – с хмурой озабоченностью сказал Рид. – А может, тебе следует обзавестись парочкой доберманов. Или сдать комнату инструктору по карате.

– У меня есть идея получше, – медленно проговорила она, чувствуя, как тревожное смятение охватило ее.

– И какая же?

Камми не стала терять времени на обдумывание того, что подтолкнуло ее к такому решению. Она сразу приступила к действию.

Приблизившись к Риду вплотную, она поднялась на цыпочки и обвила руками его шею. Ее дрожащие губы трепетно прошептали:

– Поцелуй меня…

Его реакция была мгновенной. Лишь на какую-то долю секунды он застыл в недоумении, но уже в следующий миг наклонил к ней голову и обнял ее. Камми прижалась губами к его волевому рту и прильнула к Риду всем телом, почувствовав, как ее соски коснулись его груди, а живот слился с его бедрами.

Рид глубоко и отрывисто вздохнул, его руки еще крепче сжали Камми в объятиях, и он резко перехватил инициативу.

Ее губы раскрылись под напором его языка, и несказанное наслаждение заставило ликовать все ее существо. Обезумевшее от счастья сердце неистово заколотилось, разливая горячие волны по всему телу. Камми летела в бездну полузабытого блаженства – туда, где вдруг ожили те волнующие ощущения, которые, как ей казалось, существовали только в ее воображении. Взбудораженное сердце стало таким огромным, что не помещалось в груди. Выдохнув тихий протяжный стон, она зарылась пальцами в его шелковистые волосы.

Рука Рида не спеша заскользила по ее спине, по мягкой фланели, которой она была прикрыта, все ниже и ниже. Добравшись до плавной округлости бедра, приостановилась. Пальцы стали неторопливо

сжиматься, исследуя нежную упругость ее тела. Потом он притянул ее к себе так близко, что Камми почувствовала, как напряглась каждая его мышца, и поняла, каких усилий ему стоило не позволить себе перейти запретных границ.

Отрезвление было внезапным и непрошеным. Словно холодной водой, Камми окатило волной дрожи. Она не могла поверить, что решилась на такое. Всего несколько часов назад она даже мысли не могла допустить, что такое возможно. Наверное, причиной всему были выбившие ее из колеи события сегодняшнего вечера и воспоминания пятнадцатилетней давности, слишком живо всплывшие в памяти.

Но это было еще не все. Как ни мучительно это было, но приходилось признать, что существовала и другая причина. Где-то в самой глубине ее души томилось желание выяснить раз и навсегда: было ли то, что произошло много лет назад между ней и этим мужчиной, простой случайностью или… Ну а еще – еще ей очень хотелось погладить дикую пантеру.

Камми попыталась выровнять дыхание и осторожно отступила на шаг. Хрипловатым голосом она принялась торопливо объяснять:

– Я думала… мне кажется, если Кит узнает, что у меня появился другой мужчина, он оставит меня в покое.

– Я это понял.

Голос Рида был мягким и не совсем ровным.

Камми не была уверена, все ли он понял, поэтому поспешно продолжила:

– То, что в роли «моего мужчины» выступаешь именно ты, – просто здорово. Кит побаивается тебя, хотя будет отрицать это и на смертном одре. Ну а если ты в самом деле займешься фабрикой, это станет для него настоящей трагедией.

– Понятно.

Камми почувствовала, что отчаянная смелость, вытесняемая смущением, начинает оставлять ее. И пока она не успела исчезнуть окончательно, нужно было побыстрее заканчивать свою речь.

– Знаешь, наш… фокус произведет на него более сильное впечатление, если ты войдешь в дом. Это тебя ни к чему не обяжет, обещаю тебе. Просто зайдешь на пару минут, и все.

Говоря это, Камми внезапно поняла, что ведет себя слишком самоуверенно, не думая о том, что, если Рид больше не женат, это совсем не значит, что у него нет женщины.

– На пару минут, – повторил он, машинально произнося каждое слово.

Камми судорожно проглотила застрявший в горле комок и повернулась к двери. Руки ее дрожали, когда она вставляла ключ в замочную скважину. Тогда она что есть силы сжала его в пальцах, надеясь, что Рид ничего не заметит.

Войдя в дом, она стала зажигать свет, щелкая выключателями, а он в это время закрывал за собой дверь на все замки и задвижки. Обернувшись, Камми увидела на его лице ту же недоверчивую настороженность, с какой она сама смотрела на него.

Рид тяжело вздохнул. Он чувствовал себя так, словно держал в руках бомбу и она вдруг предательски взорвалась. Удар потряс все его внутренности, парализовал мозг и швырнул контуженое тело в какой-то липкий горячий студень. И пока он еще не был уверен, удалось ли ему выжить.

Он сказал:

– Ты полна неожиданностей, – и голос его не был столь бесстрастен, как бы ему хотелось.

– Неужели? Я как-то не замечала.

Она кивнула, приглашая его следовать за собой, и направилась через комнату, оказавшуюся гостиной, в примыкающий к ней длинный коридор, который проходил по всему дому.

Рид смотрел ей вслед. Его буквально завораживали бронзовое мерцание волос, закрывающих спину, блестящая кожа ног, покачивающиеся под его старой рубашкой бедра. Сознание того, что под тонкой фланелью скрывалось ее обнаженное тело, раскалило добела его и без того разгоряченный мозг. Он знал, что на ней больше ничего нет, – он чувствовал это. Все было до того неправдоподобно, что у него помутилось перед глазами, и, прежде чем двинуться за ней, он с силой тряхнул головой.

Они вошли в большую, просторную кухню. Вдоль ее стен стояли выкрашенные в белый цвет посудные шкафчики, над которыми тянулась полоса желтого кафеля. Ряд выходивших во двор окон был уставлен цветочными горшками. Кухня эта оказалась намного просторнее и светлее, чем ее сестра из «Форта», и еще раньше, чем Камми включила флюоресцентное освещение, Рид почувствовал себя таким же незащищенным, как в открытом поле. Первый этаж дома был довольно высоко поднят над землей, поэтому Кит вряд ли мог наблюдать за ними с улицы, и все же Риду было как-то не по себе.

Обернувшись через плечо, Камми не очень уверенно предложила:

– Если ты не особенно спешишь, может, согласишься поужинать со мной? Не возражаешь, если я приготовлю бифштексы и салат?

– Отлично, – сказал он одеревенелыми губами.

Она хочет занять себя чем-нибудь, подумал он, и пытается сделать так, чтобы все выглядело естественно. В чем, в чем, а в этом он ей не помощник. Рид подошел к одному из белых шкафчиков, прислонился к нему и засунул руки в карманы.

Камми сновала взад и вперед: доставала бифштексы из морозильной камеры, засунув их разогреваться в микроволновую печь, бежала к стене напротив, чтобы достать из холодильника составляющие салата – латук и помидоры, брокколи и морковку. Рид наблюдал за ее суетливыми движениями и думал о том, что все это выглядит как-то нереально. Неужели он действительно находится в ее доме?

Было очень странно и в некоторой степени забавно, что его кровная связь с фабрикой, а может быть, и молва о темном армейском прошлом так неожиданно пригодились Камми. Ведь ему казалось, что именно это непременно оттолкнет ее. И удивительно, но среди всех чувств, теснившихся сейчас у него в груди, самым сильным было чувство благодарности.

Он уже давно не был близок с женщиной, с любой женщиной. Все они казались слишком уж хрупкими и ранимыми. Ему было страшно приближаться к ним, он не доверял себе, боялся, что сделает им больно.

Камми ответила ему. Он ощущал сладкое томление в тех местах, где соприкасались их тела, он видел, как на изгибе ее шеи неистово пульсировала жилка, он пробовал острый вкус желания на ее языке. Это было какое-то невероятное чудо!

Ему нужно немедленно уйти – Рид не сомневался в этом. Оставаться было опасно для них обоих. Если он обидит эту женщину, именно эту, жизнь может потерять для него всякий смысл.

Но уйти не было сил. Он не мог исчезнуть после того, что случилось на крыльце. Он был в долгу перед ней за то, что она своим быстрым взволнованным дыханием дала понять, что он ошибался, полагая, что отвержен ею как бездушное животное. И если она даст ему еще немного времени, он сделает все, что она захочет, станет тем, кем она пожелает, докажет, что он нормальный человек.

Рид смотрел на Камми, не отрываясь ни на секунду. Ее золотистые пряди волос, скользившие по плечам, ее капризно изогнутые губы, повороты ее гибкой талии… Он понимал, что ведет себя глупо, но ничего не мог с собой поделать. И если она заметит, какое производит на него впечатление, то, скорее всего, почувствует отвращение.

Ему нужно было поскорее чем-нибудь отвлечься. Чем угодно, лишь бы не смотреть на нее так.

– Чем тебе помочь? – спросил он.

Камми недоверчиво взглянула на него, как будто никогда не слышала, чтобы мужчины говорили такие вещи.

– Ничем, спасибо. Я справлюсь сама.

Рид подошел к ней и взял одну из морковок, лежавших возле раковины.

– У тебя есть нож для овощей? – спросил он как ни в чем не бывало.

Камми выдвинула ящик одного из шкафов и подала ему нож. Ее глаза удивленно и настороженно следили за тем, как от морковки отделялась тонкая, словно бумага, кожица. У Камми был такой вид, будто она дала ребенку острый, смертельно опасный инструмент. Убедившись в том, что Риду приходилось иметь дело с кухонным ножом, она продолжила мытье латука.

– Кит что, не умеет готовить? – спросил Рид, не отрываясь от своего занятия.

Как он и ожидал, ее губы скривились в презрительной усмешке.

– У нас, как и у тебя, есть домработница, которая приходит каждое утро. Кит всегда считал вполне естественным, что его участие в домашних делах ограничивается выплатой денег.

– Может, он стал бы более хозяйственным после того, как появились бы дети. Большинству мужчин приходится засучить рукава, когда они становятся папашами.

– Может быть.

– Не в этом ли причина, что у тебя их нет? Я имею в виду детей.

Этот вопрос уже давно подсознательно тревожил его. Вот уже несколько лет он ждал сообщения о том, что она стала матерью.

Камми нахмурилась.

– Сначала Кит говорил, что нам незачем спешить, что не хочет быть связанным. А позже я и сама поняла, что он был прав. Существовал ряд причин, по которым нам не следовало с этим торопиться.

Внезапно Рид подумал: «А как бы она выглядела, если бы была беременной? Просто очаровательно, как же еще! Точно так же, как сейчас, нет, пожалуй, еще лучше». Ему нравилась форма ее губ, полных, чувственных, созданных для улыбки. А разве можно привыкнуть к тому, как изгибаются ее золотистые брови? А к этим завораживающим глазам колдуньи, в которых синее переходит в зеленое, желтое в серое? Ему бы хотелось приблизить к ней лицо – нос к носу – и долго-долго всматриваться в эти волшебные глаза. Ее лицо было немного осунувшимся, а под глазами темнели круги – может быть, требовалось чуть-чуть пудры, а еще лучше – как следует выспаться. Несомненно, она была красива, беременность же только добавила бы ей очарования.

Продолжая чистить морковь, Рид сменил тему разговора:

– Да, пока не забыл: завтра я проверю твою машину и поменяю шины. Ты будешь дома, если я пригоню ее где-то около девяти?

– Но в этом нет необходимости, – ответила Камми, бросив на него испуганный взгляд. – Я попрошу сделать это кого-нибудь из гаража.

– Нет, будет лучше, если этим займусь я сам. Кит. мог оставить тебе еще сюрприз.

Камми замерла на месте и спросила с сомнением:

– Неужели он сломал что-нибудь еще? Скажи, ты действительно так думаешь?

Думал ли он так? Безусловно, у него не было никакой уверенности, но это был хороший предлог.

– Я скажу тебе об этом завтра, когда станет светло. А пока я могу оставить здесь джип на случай, если тебе понадобится куда-то съездить утром, – объяснил он.

– А как ты доберешься до дома?

– Пешком, – Рид пожал плечами. – Напрямик через лес здесь не так уж далеко.

Раздался звонкий переливчатый сигнал – микроволновая печь сообщала, что мясо готово. Камми молча подошла к ней, вынула бифштексы и сняла с них пластиковую крышку. Потом выложила их на блюдо и, порывшись в одном из шкафов, выставила на стол вустер-ширский соус. Следом за соусом на столе оказалась керамическая баночка с чесноком. Взяв один зубчик и перекатывая его в пальцах, она сказала задумчиво:

– Есть и другое решение.

– Какое?

– Ты можешь остаться на ночь здесь.

Он отложил в сторону нож и морковку и оперся обеими руками о крышку разделочного стола. Она холодила ладони, но ничто не могло остудить жар внутри его тела. Когда он медленно поворачивал лицо к Камми, чтобы посмотреть ей в глаза, ему показалось, что его окаменевшая шея заскрипела и заскрежетала, словно ржавый несмазанный механизм.

– Что сделать? – переспросил он с недоверием.

– Ты отлично слышал, что я сказала.

Он слышал, в том-то все и дело.

Дождь за окном припустил с новой силой и усердно отбивал свою барабанную дробь.

– Будешь спать в одной из комнат для гостей, конечно, – поспешно добавила Камми.

Рид отвел глаза в сторону и устремил взгляд на отражение своего лица в оконном стекле – бледное пятно на фоне черной ночи. Немного погодя скрипучим голосом он произнес:

– Я не могу.

– Почему? Ведь я же прошу тебя пробыть здесь только одну ночь, а не всю оставшуюся жизнь. Это же тебя ни к чему не обязывает.

– Я понимаю.

– Тогда в чем же проблема? Хотя, может быть… ну да, теперь мне все ясно.

Она повернулась к нему спиной.

– Сомневаюсь, что тебе ясно, – сказал Рид, взвешивая каждое слово. – Я, черт возьми, совсем не против того, что ты используешь меня в своих целях – в этом нет ничего особенного. Наоборот, я буду очень рад, если стану своего рода буфером между тобой и Китом, раз тебе это надо. Мне плевать, что подумают болтливые соседи, если тебя это не волнует. К тому же было бы глупо отрицать, что ты сделала шаг навстречу, чтобы положить конец этой бессмысленной вражде между нашими семьями.

– В чем же тогда дело? Может, ты лунатик? Или боишься, что среди ночи я проникну в твою комнату и влезу под твое одеяло?

Рид, не сдержавшись, рассмеялся.

– Вот этого я боюсь меньше всего!

– Тогда что?

Камми вопросительно вскинула бровь.

– А что, если, – сказал Рид, переводя взгляд на ее отражение в залитом дождем стекле, – я обижу тебя?

– Ты этого не сделаешь. Ты не сможешь.

Лицо ее выражало абсолютную уверенность. Она так и не поняла. Даже после всего, что он рассказал ей.

Он стремительно обернулся к ней, прежде чем осознал, что делает – так с ним бывало всегда. Не успела Камми сообразить, что происходит, как руки Рида сомкнулись вокруг нее железным обручем. Он не причинил ей боли, но шанса освободиться у Камми не было.

И в то же мгновение Рида вдруг охватило какое-то странное чувство сомнения. Он прекрасно сознавал, что устроил весь этот спектакль отнюдь не из благородных побуждений. Ему просто захотелось почувствовать сладкую нежность тела, прижав Камми к себе, и насладиться сознанием того, что она всецело в его власти, стать ее повелителем пусть всего на несколько секунд. Ради достижения этой цели он не погнушается никакими средствами.

Его пальцы медленно передвинулись на трогательно-беззащитный бугорок за ухом, потом сползли немного ниже – на шею.

Едва слышно он прошептал:

– Ты понимаешь, что я могу убить тебя в любой момент? Просто нажму вот здесь – и все, ты и пикнуть не успеешь.

– Я в этом нисколько не сомневаюсь, – жестко ответила она.

– Ты понимаешь, что я могу сделать с тобой все, что угодно, и нет на этом свете такого способа, которым ты сумела бы остановить меня?

Зрачки ее расширились, а грудь высоко поднялась от глубокого вдоха. Бросив на него испытующий взгляд, она с шумом выдохнула воздух.

– Теперь я вижу, каким образом это возможно, – сказала она.

– Значит, тебе стало ясно, почему я не могу остаться?

На лице Камми выступил гневный румянец.

– Мне ясно одно: если ты сию же минуту не отпустишь меня, я ударю тебя по самому чувствительному месту! Точно так же, как поступила с Китом.

Рид не мог сдержать улыбки. Он так и знал, что Камми прибегнет к этой угрозе. Правда, она сможет нанести удар только в том случае, если он сам позволит ей это. Но развеселило его другое – ее боевой настрой, храбрость и открытое неповиновение.

Если и существовала такая женщина, которая сумела бы выжить рядом с ним, то, возможно, это была Камми.

Возможно… и все же вряд ли ей пришлось бы это по вкусу.

Глава 3

Они ели салат и бифштексы в полнейшей тишине. Камми слишком хорошо сознавала, что Рид еще не принял окончательного решения, поэтому боялась что-либо говорить, чтобы дать ему возможность все обдумать.

Подняв глаза, она обнаружила, что он пристально смотрит куда-то чуть ниже ее подбородка. Оказалось, что ремень, стягивавший не по размеру широкую рубашку, слегка ослаб, и горловина съехала вниз, обнажив молочно-белые бугорки ее груди.

«Наверное, следовало бы переодеться, – подумала она. – Тогда бы не было такого чувства дискомфорта». Но после того, как она щеголяла в этом наряде перед Ридом в «Форте», смена туалета выглядела бы нелепо и даже смешно.

Как можно непринужденнее Камми опустила руки на колени, делая вид, что поправляет салфетку, затянула потуже ремень и одернула рубашку. Когда она снова посмотрела на Рида, тот был целиком поглощен бифштексом, а кончики его ушей стали розовыми.

Вслед за его сосредоточенным взглядом Камми перевела взор на его руки, разрезавшие мясо. Она еще раньше обратила внимание на красивую форму этих больших широких ладоней с сильными длинными пальцами, иссеченными белыми полосками мелких шрамов. Наблюдая за точными, размеренными движениями этих уверенных рук, Камми вдруг подумала о том, что бы она ощутила, если бы они проникли к ней под рубашку, проникли внутрь ее.

Короткий отрывистый вздох поднял ее грудь, а по низу живота разлилось жгучее тепло. Нетвердой рукой взяв стакан с бургундским, бутылку которого она открыла к столу, Камми сделала поспешный судорожный глоток.

Должно быть, она сходила с ума; наверное, что-то случилось с ее головой – другого объяснения сегодняшним поступкам, начиная со стрельбы из пистолета по Киту, просто не могло быть. Это совершенно не было на нее похоже.

Бесспорно, не было ничего проще, как сказать себе, что это муж довел ее до такого состояния, но Камми не очень-то устраивало подобное объяснение. У нее было такое впечатление, что она переступила какую-то невидимую внутреннюю границу и теперь говорила и действовала, руководствуясь примитивно-первобытной интуицией. Это и пугало, и в то же время приятно возбуждало ее. Вероятно, именно это и имел в виду Рид, когда пытался рассказать о своих опасных инстинктах. Есть что-то невероятно соблазнительное в ощущении того, что тобой управляет не только один холодный рассудок, подумала Камми.

А может быть, она просто-напросто делает из мухи слона? В конце концов, что такого особенного она натворила, если пригласила к себе в дом мужчину и попросила его остаться на ночь только ради того, чтобы своим присутствием подстраховать ее? В этом, черт возьми, не было ничего сверхъестественного.

Правда, это был не какой-то отвлеченный мужчина. Это был Рид Сейерз.

Но что из того, что он нравится ей? Она ведь уже не подросток, беснующийся от избытка гормонов. То, что Рид будет находиться в ее доме, если, конечно, он решит остаться, никак не отразится на ее сне.

А если даже и отразится, неужели она не сумеет обуздать свои эмоции? Она будет лежать в своей кровати, он – в своей. Мужское тело не представляло для нее особой тайны. Да и какая разница может быть между двумя мужчинами?

А ведь в самом деле интересно – какая же?

Но она не станет думать об этом. Чему быть, того не миновать.

Они убрали тарелки со стола и оставили их в мойке. Утром посуду вымоет домработница. Камми усадила Рида пить кофе в той самой передней комнате, которая была гостиной, а сама, извинившись, удалилась на несколько минут.

Поднявшись наверх, она быстро постелила свежие простыни на кровать в «голубой» спальне, где обычно ночевали гости, и проверила, как обстоят дела с мылом и полотенцами в смежной с ней ванной, хотя у Камми не было никакой уверенности, станет ли Рид вообще пользоваться умывальными принадлежностями. Она помедлила, прежде чем достать из стенного шкафа новую нераспакованную зубную щетку. Ей показалось, что закрывается задняя дверь. Звук был совсем тихим, но ее ухо знало каждый скрип и шорох этого старого дома.

Неужели Рид ушел? Но ведь просто невероятно, что он мог уйти вот так, даже не попрощавшись. Как бы там ни было, кто он ей такой? Чужой человек, обыкновенный прохожий.

Она нашла Рида в «солнечной» комнате, высокие окна которой выходили на южную сторону. Здесь было очень уютно: стояла плетеная мебель с мягкими подушками, обтянутыми серой в розовую полоску тканью, в углу возвышался терракотовый горшок с громадным филодендроном, а на подоконниках синели африканские фиалки. Это была любимая комната Камми. Почти все свободное время она проводила тут: вязала, вышивала, рисовала цветы акварельными красками.

Рид стоял напротив камина из серого с темными прожилками мрамора. Засунув руки в задние карманы джинсов, он, не отрываясь, смотрел на ее портрет, висевший над камином.

Камми задержалась в дверях, заметив, что он полностью поглощен созерцанием рисунка. Помедлив немного, она зашла в комнату и абсолютно равнодушным тоном сообщила:

– Это сделано с фотографии. Кит заказал портрет к пятой годовщине нашей свадьбы. Чем-то напоминает «Даму-помещицу», тебе не кажется?

– Может быть, – откликнулся он, обернувшись со спокойной улыбкой, – и все-таки очень похоже на тебя.

Камми не подала виду, что это замечание польстило ей. Вместо этого она сказала:

– Твоя комната уже готова.

Он не пошевелился, но его лицо вдруг сделалось таким же жестким, как гладкая мраморная облицовка камина, перед которым он стоял. Мягким голосом человека, предупреждающего о возможных неприятностях, Рид произнес:

– Я еще не давал согласия остаться.

– Я знаю, – отозвалась Камми и без обиняков добавила: – Но ты ведь останешься?

В синеве его глаз вспыхнула признательность за ее откровенность и что-то еще, похожее на искру спасительного юмора.

Рид снова повернулся к камину и достал с полочки, что была над ним, какой-то предмет. Потом протянул Камми зажатый в руке «магнум».

– Я собрался отдать его раньше, но… но у меня как-то вылетело из головы.

Камми взяла пистолет и, взвешивая его на ладони, подняла взгляд на Рида: на рубашке темнели пятна дождя, рукава были закатаны, и золотисто-коричневые волоски открытых рук поблескивали мелкими, как бисер, капельками. Должно быть, он только что выходил из дома, чтобы принести пистолет, который все это время лежал у него в джипе.

– Так, значит, ты нашел его, – сказала Камми.

Он коротко кивнул головой в подтверждение ее слов.

– Я видел, как ты его потеряла в лесу, и подумал, что он может тебе еще пригодиться.

– Вполне может быть, – согласилась она.

Наступило молчание. Немного погодя Рид сказал с легкой иронией:

– Одно дело, что ты… собираешься обескуражить Кита тем, что оставляешь у себя на ночь мужчину. Но не отразится ли это на вашем разводе? Что, если он решит использовать этот факт против тебя в суде?

– Он не осмелится, – ответила Камми. – Об его измене знает весь город, поэтому доказать это документально будет очень просто. Кроме того, я ничего от него не требую, нам нечего оспаривать в суде, так что своим заявлением он ничего не добьется. Практически вся та собственность, которую мы нажили совместно, заложена, и единственное, что мы можем разделить, так это долги.

– Неужели этот дом тоже заложен? – хмуро поинтересовался Рид.

– «Вечнозеленый» достался мне по наследству, поэтому я обладаю исключительным правом собственности на него. Правда, Кит как-то пытался продать его с аукциона за моей спиной, но я отказалась подписать бумаги.

– Я слышал, что случилось с твоими родителями. Сейчас уже поздно выражать соболезнования, но мне действительно очень жаль.

Отец Камми погиб в автомобильной катастрофе, не дожив до годовщины свадьбы дочери. Его машина лоб в лоб столкнулась с груженым лесовозом. Вскоре после этой трагедии ее мать, страдавшая раком груди, перестала сопротивляться болезни и ушла вслед за мужем.

Слегка наклонив голову, Камми приняла сочувствие Рида и, немного помолчав, продолжала:

– Вся наша совместная собственность состоит из двух машин, серебра и фарфора – короче говоря, того, что нам подарили на свадьбу.

– Я знаю, что его доля в прибылях ограничена, поэтому Кит не может напрямую распоряжаться капиталом фабрики, но ведь он получает приличную зарплату. Он что, совсем не умеет обращаться с деньгами?

Интерес Рида показался ей настойчивым до неприличия. Но вполне возможно, что у него было на это право. Разве мог помощник директора, не умевший вести собственные финансовые дела, считаться на своем месте, занимая руководящий пост на таком предприятии, как «Бумажная Компания Сейерз-Хаттон»? И все же Камми показалось, что распространяться насчет расточительности Кита будет не совсем прилично.

Немного поколебавшись, она ответила:

– Просто-напросто Кит любит красивую жизнь.

Рид улыбнулся уголком рта.

– Прости, я почти забыл о существовании осмотрительности. Наверное, мама говорила тебе, что обсуждать денежные проблемы с посторонними не очень корректно.

– В общем-то ты прав.

– Ну, ты просто идеальная жена! А твой Кит полнейший идиот.

Круто развернувшись, Камми направилась к мольберту, на котором была закреплена наполовину законченная акварель с изображением пурпурных ирисов или, как их еще называют, касатиков. Положив пистолет на стоявший рядом столик, она дотронулась кончиками пальцев до шелковистой бумаги. Потом обернулась через плечо и сказала:

– Я пыталась быть идеальной. Я ходила на поварские курсы и читала книги по домоводству, училась вышивать и сервировать стол для приема гостей. Я даже записалась во все клубы, где давали советы, как вести настоящую светскую жизнь. Я постоянно делала физические упражнения и соблюдала диету, чтобы держать себя в форме. А сколько часов было отдано уходу за кожей, волосами, ногтями! Я старалась расширить свой кругозор, ездила в город за книгами и журналами. Я покупала всевозможные руководства по интимной жизни, чтобы понять, почему у нас с Китом не клеились отношения. Я перечитала все статьи о том, как нравиться мужчинам; я проверяла себя, отвечая на вопросы тестов, которые печатают в модных журналах, и всегда выходило, что терпеливее и добрее меня нет никого на свете. Я никогда не ныла и не жаловалась, зато сочувственно выслушивала и подбадривала своего мужа, который только и делал, что сетовал на бесконечные проблемы. И знаешь, что из всего этого вышло?

– Догадываюсь, – усмехнулся Рид. – Кит не оценил твоих стараний.

Камми повернулась к нему лицом, глаза ее потемнели.

– Он воспринял все это как само собой разумеющееся. Ему казалось, что иначе и быть не может. Он считал, что заслуживает того, чтобы у него была идеальная жена.

– А теперь он захотел вернуть себе этот идеальный мир и решил, что ты не имеешь никакого права препятствовать ему в этом.

– Больше всего здесь задета его гордость. Он думает, что если будет надоедать мне звонками, бесконечными мольбами и уговорами, если будет ходить за мной по пятам, сделав тем самым мою жизнь невыносимой, то я поверю, что он любит меня, и уступлю. Но этого не будет, пусть даже не надеется. Очень скоро истечет шестимесячный испытательный срок, и если не появится никаких осложнений типа нашего примирения или сожительства, то суд немедленно вынесет постановление о разводе.

– И ты хочешь, чтобы он сошел с ума от отчаяния?

Камми была благодарна Риду за то, что он спросил об этом.

– Я хочу убедить его в том, что все его попытки напрасны, что я никогда не вернусь к нему, – сказала она.

– Вот почему я нахожусь здесь сейчас.

– Если ты не возражаешь.

Посмотрев ему в глаза, Камми еще раз перебрала в памяти все, что говорила ему сейчас и раньше. Удивительно, но ей никогда в голову не приходило рассказать об этом Киту. Все шесть лет их брака ее муж и не догадывался о том, что она штудировала руководства по интимной жизни, где набиралась опыта, которым тактично и ненавязчиво делилась с ним. Однако все ее усилия пропали даром.

Рид Сейерз был совсем другим. У Камми сложилось впечатление, что с ним можно поделиться всем чем угодно, что он не станет насмешливо улыбаться или высокомерно вскидывать бровь. Похоже, что его даже ничем не удивишь. Он обладал неистощимым запасом терпимости, что было вполне естественно, если учесть все то, что ему довелось пережить в этой жизни. Осуждать людей было не в его правилах, он принимал их как есть, со всеми пороками и недостатками. Идеала для него давно уже не существовало – Рид потерял в него веру.

– У тебя есть какая-нибудь работа? – совершенно серьезно спросил он.

По лицу Камми пробежала тень улыбки – в отличие от нее Рид мыслит практическими категориями.

– Ты спрашиваешь, как я собираюсь жить после развода? У меня есть небольшое наследство, а еще я получаю пятьдесят процентов прибыли от одного антикварного магазинчика. Конечно, эти средства не позволяют мне роскошествовать, но сводить концы с концами можно. К тому же я знаю французский и занималась разработкой целого ряда проектов СПОФЛ – это Совет по популяризации французского языка в Луизиане. Между прочим, завтра я должна уехать на конференцию СПОФЛ в Новый Орлеан. Вполне возможно, что, если мне потребуется, я смогу получить через эту организацию место преподавателя французского языка. А если уж станет совсем туго с деньгами, можно будет сдавать комнаты «Вечнозеленого» постояльцам.

Рид изумился:

– Что-то я не могу представить тебя, встречающей туристов и вскакивающей с постели в шесть утра, чтобы приготовить к завтраку кофе с рогаликами.

– Я справлюсь. Я не из тех беспомощных наседок, которые не знают, как оплатить счета или приобрести страховой полис. Ну а мне к этому не привыкать – это всегда лежало на мне.

– Само совершенство, как я и говорил. Значит, единственное, что тебе требуется в данный момент, чтобы обеспечить себе безбедное светлое будущее, это мужчина в твоей пустой постели.

Рид произнес это ровным монотонным голосом, в котором не было и намека на то, что он хотел развеселить ее, но Камми, к своему удивлению, вдруг почувствовала, как в ней поднимается волна бурного ликования. Ее лицо сразу как-то потеплело, хотя осталось таким же серьезным.