Текст книги "Верные друзья. Собаки, которые всегда возвращаются"

Автор книги: Дженни Смедли

Дженни Смедли
Верные друзья. Собаки, которые всегда возвращаются

Эта книга посвящается моей собаке Эйс. Она была – и есть! – лучшей собакой из когда-либо живших на Земле – раз за разом. Это ее правдивая история

 
Я умер как камень и стал растением,
я умер как растение и дорос до животного,
я умер как животное и был человеком.
Почему я должен бояться? Когда я становился меньше, умирая?
 

Джелаладдин Руми, суфийский поэт

Он твой друг, твой партнер, твой защитник, твой пес. Ты – его жизнь, его любовь, его вожак. Он будет твоим, преданным и верным, до последнего удара своего сердца. Ты обязан быть достойным такой преданности.

Неизвестный автор

Собака – единственное создание на этой Земле, которое любит вас больше, чем себя.

Джош Биллингз (Генри Уилер Шоу)

Ты думаешь, собаки не попадут на небеса? Говорю тебе, они окажутся там задолго до любого из нас.

Роберт Льюис Стивенсон

Великобритания, издательство «O Books» (John Hunt Publishing Ltd., The Bothy, Deershot Lodge, Park Lane, Ropley, Hants, SO24 OBE, UK), издается по лицензии, выданной O Books, при содействии «Mediana Agency», Россия.

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

© Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес

Сила собаки

 
Много печалей обычным путем
От рода людского мы познаем;
И если имеем печалей запас,
Зачем же добавочных ищем для нас?
 
 
Братья и сестры, хочу я сказать:
Собака способна вам сердце порвать.
Купишь щенка, и за деньги свои
Купишь ты преданность верной любви,
 
 
Трепку задашь, иль погладишь его —
Ты совершенство! Ты божество!
Только нечестно сейчас не сказать:
Собака способна вам сердце порвать.
 
 
Природа отмерит четырнадцать лет
Там – астма, припадки и опухоль вслед,
В глазах коновала прочтешь приговор:
Пса – в душегубку иль выстрел в упор.
 
 
Тогда, поневоле, – изволь выбирать —
Но… псу свое сердце ты дал растерзать.
Тому существу и каприз твой был мил,
Скулил он, встречая… И вот вдруг застыл…
 
 
Душа, что тебя понимала всегда,
Уходит навечно, идет… в никуда?..
Как им дорожил, ты сумеешь понять,
Как сердце собаке ты дал растерзать.
 
 
Печали – довольно обычны для нас,
Когда прах хороним того, кто угас.
Любимые нам не навечно даны,
За малый процент мы берем их взаймы.
 
 
Хотя и не каждый, кто долго любим,
Становится тем, о ком больше скорбим.
Но все же придется выплачивать долг,
Кредит, что короткий, что долгий – все плох…
Зачем же, пред тем, как на небо уйдем,
Мы сердце собакам терзать отдаем?[1]1
  Перевод стихотворения цит. по: http://www.diary.ru – Здесь и далее примеч. пер.


[Закрыть]
 

Редьярд Киплинг

Вступление

В стихотворении Редьярда Киплинга «Сила собаки» сказано все, потому что собаки действительно в силах разбить наши сердца. Мы лишили их свободы и одомашнили их, изменили их, в ряде случаев даже переделали заново, и в этой связи мы должны принять на себя тяжелую ношу ответственности за их жизнь, а также бремя печали, что настигает нас в конце, когда они покидают этот земной план.

Собаки не живут так же долго, как люди, так что, когда вы решили принять на себя эту ответственность – привести собаку в свой мир, вполне может случиться так, что на протяжении дальнейшей жизни у вас будет еще много собак.

Вы берете на руки этого миловидного щенка и принимаете его в свое сердце и в свой дом. На данном этапе все представляется в идиллическом свете; впереди вас ждут долгие годы счастливого общения. Может создаться ощущение, что так будет продолжаться бесконечно, но, увы, на самом деле все иначе. Каждый из них рано или поздно покинет вас, когда его жизнь подойдет к концу.

Сперва вас ждет щенячий период, полный бессонных ночей, пачканых ковров, изжеванной обуви, изгрызенной мебели, радостных игр и невыразимо приятных объятий. Затем приходит черед дрессировки и завязывания дружеских отношений, когда в возрасте двух-трех лет ваша собака входит в период жизни, аналогичный человеческому подростковому. Вы так гордитесь, когда ваша собака начинает усваивать команды, понимать многие слова, когда она понимает, чего вы от нее хотите, и учится выполнять команды: подавать лапу, переворачиваться, целоваться. Тем не менее, по прошествии 10–12 лет собаки входят в свой старческий возраст, и ваше сердце начинает сжиматься, когда вы замечаете, что ваш любимец уже не так проворен, на морде появляется проседь, а глаза тускнеют. Уши его глохнут, и в глубине души вы чувствуете, что до того, когда перед вами встанет необходимость принести неизбежную жертву, осталось не так и много времени…

Я называю это неизбежной жертвой, потому что именно ею и является данное действие: вы принимаете решение пожертвовать любимым спутником жизни ради него же самого. Вы никогда не будете делать этого ради себя. Собаки, которых мы любим, становятся неотъемлемой частью наших сердец, так что, если вы любите свою собаку, вам будет неизмеримо тяжелее отпустить ее, чем ей – уйти. Если собаки не могут быть собаками, у них не остается ничего. Быть собакой – значит иметь острое зрение, слух и еще более острый нюх. Это значит радоваться еде, обществу других собак, возможности идти на запах и преследовать добычу, даже если это лишь имитация. Ваша собака не может коротать время за чтением книги или просмотром телепрограмм. Если она испытывает боль или дискомфорт, то не может послушать музыку или просто расслабиться, как это делаете вы, когда становитесь старше. Она не может найти утешение в тех же делах, что и вы, так что со страхом ожидаемый день, когда, борясь с последствиями травмы или внезапной острой болезнью, вы вынуждены будете принять роковое решение, неумолимо приближается. Нечестно поддерживать жизнь в несчастной собаке только потому, что вы не хотите испытывать боль расставания. Вы должны будете принять это решение – ради нее.

Печаль сменяется чувством вины, и вот вы уже задаете себе вопросы: «Правильно ли я поступил, прервав ее жизнь? Можно ли было сделать что-то другое?» Вы думаете: «Я не смогу сделать этого еще раз». В то же время – отсутствие дорогого друга и непременного спутника так тяжело пережить. Вы не можете даже помыслить о том, чтобы попытаться найти замену своему другу, потому что это было бы предательством с вашей стороны; тем не менее, когда вы приходите домой, вас встречает гулкая пустота, никто не выбегает вам навстречу, приветливо виляя хвостом, взволнованно тявкая… ни единого признака былого оживления, которое убеждало вас, что вы – превыше всех людей, самое горячо любимое создание в этом мире.

Я пришла к пониманию того, что эту процедуру болезненного расставания в ряде случаев можно облегчить и корректировать.

Наши взаимоотношения с собаками представляют собой нечто большее, нежели просто остающиеся в памяти спокойствие и удовольствие вместе греться у огня, которое мы унаследовали от предков. Между этим потомком волка и шакала и человеком существует связь более глубокая, нежели осознают многие из нас. Можем ли мы продлить эти отношения и сделать их менее преходящими? Или же, возможно, они и вправду являются более продолжительными, чем кажется, и мы просто не понимаем этого.

Наши отношения с собаками, как и со всеми животными, в особенности домашними, начинаются на уровне души. Но собаки разделяют с нами наш дом и нашу жизнь. Более того, некоторые исключительные собаки являют собой отражение своих владельцев, а некоторые, совсем особенные, разделяют с нами одну из граней нашей души. Есть такие собаки, которых мы считаем «почти людьми», такие, которые, кажется, способны мыслить, обладают самосознанием и могут принимать осознанные решения. Эти собаки навсегда связаны с нами нитью, которую нельзя порвать, и когда они умирают, то уносят с собой часть души своего владельца.

Означает ли это, что в их уходе можно найти хоть какое-то успокоение? Да, я считаю, это так. Что, если бы вы знали, что ваша собака может вернуться к вам в другом теле? Что, если бы вы знали, что ваша собака была с вами в прежних жизнях, и это повторится вновь? Что, если бы у вас были неопровержимые доказательства того, что ваша собака вернулась к вам совсем другой с виду, но все же прежней, хранящей к вам любовь и знающей ваши привычки?..

Такие чудеса случаются каждый день в самых разных уголках мира с «особенными» собаками, и они на самом деле даруют нам успокоение, поскольку демонстрируют, что эта частица нашей души предана нам навечно и возвращается время от времени, чтобы вновь воссоединиться с нами.

Собаки возвращаются. Собаки реинкарнируют, а особенные собаки возвращаются к своему особенному владельцу опять и опять. Если в вашей жизни есть такая особенная собака и если вы в состоянии сжиться с мыслью, что она вернулась к вам, причем сделала это не впервые, вы сможете обратиться к прошлому и вновь прожить те жизни, которые вы провели вместе.

Когда такое случилось со мной, это заставило меня полностью переоценить то путешествие, которое мы совершаем по жизни вместе с нашими собаками. Воплощение, в котором сейчас живет моя реинкарнировавшая собака, носит имя Кей-Си, но прежде ее звали Эйс. Когда я внутренне согласилась с тем, что наша поразительная многократная связь есть факт, я смогла начать общаться с ней на уровне души и выяснить, что происходило с ней, прежде чем она пришла ко мне в этой жизни, и я смогла осознать, какой трудный путь она преодолела, чтобы вновь быть со мной. Я пришла к пониманию того, что подобная собака может быть искрой нашей собственной души, духовным помощником и другом, сопровождающим нас на протяжении наших жизней, готовым помочь нам найти свой путь.

Пособия по дрессировке собак учат, как контролировать собаку и обучать ее выполнению команд. Я же хочу показать, как можно установить и развить несравненно более глубокие взаимоотношения с вашей особенной собакой, которые не только дадут поразительный контроль над ее поведением, обусловленный вашей настроенностью на одну волну, но и помогут развить вашу собственную личность на духовном уровне.

Ваша собака знает о вас то, чего вы сами о себе не знаете. Получая доступ к этому знанию, вы приходите к пониманию того, что вы и ваша особенная собака можете быть частью единой души, и того, что более близкой связи просто не существует. Если вы найдете эту связь, то она сможет оказать влияние и на вашу собственную жизнь. Она сможет сделать вас более сбалансированным и, следовательно, гораздо более счастливым человеком.

Глава 1
История моей собаки начинается

Тощий черный щенок-девочка пыталась занимать как можно меньше места, сворачиваясь в плотный клубок, накрывая носик хвостом и поджимая лапки. Когда ее воспитатели-люди кричали друг на друга, самым лучшим решением всегда было повести себя именно так, сделавшись как можно менее уязвимой мишенью. Она страшилась этого шума, но, в то же время, успела привыкнуть к нему, ведь в доме редко бывало тихо, разве что в те долгие-предолгие часы, когда никого не было дома. Хотя она любила тишину и покой, воцарявшиеся в эти часы, малышка всегда страшилась того, что с ней может приключиться «авария». Если она действительно устраивала лужицу или кучку, а это вообще-то случалось частенько, несмотря на то, что сдерживаться ей приходилось так подолгу, что начинало крутить живот, то по возвращении хозяев ей всегда доставалось, как бы она ни ласкалась и ни извинялась.

Те случаи, когда ей удавалось избежать грубого тыканья носом в ею же произведенную лужицу, можно было смело считать везением. Как-то раз, когда по приходе домой хозяин обнаружил лужицу, он зажег сигарету и прижал ее тлеющий кончик к лапе щенка, та резко отпрянула, тявкая от боли. С того дня, стоило ей только увидеть, как кто-то открывает коробок, достает спичку, и на кончике ее появляется миниатюрное пламя, она тут же убегала и пряталась. В другой раз хозяйка загнала щенка в угол пылесосом, чтобы хорошенько поколотить. С тех пор малышка обходила этот предмет бытовой техники стороной.

Изредка мужчина и женщина вели себя спокойно; в эти дни они разогревали в микроволновой печи готовую еду или еду на вынос из какой-нибудь забегаловки, которую ели с тарелок, поставленных на колени, уставившись стеклянными взглядами в мерцающий экран телевизора, что-то бормотавшего в углу. Когда они раскладывали еду по тарелкам, вечно голодная собачка залезала под стол, испытывая головокружение от аппетитных запахов, разносившихся по кухне. Пара обычно выпивала несколько бутылок пива и, разомлев под хмельком, кидала собачке объедки. Острая пища слегка обжигала ее язык и десны, но она привыкла. Увы, гораздо чаще люди вели себя не так тихо, и уши собачки начинало ломить от воплей, а тело от тычков, когда хозяева возвращались домой в скверном настроении и принимались выяснять отношения. Временами, вот как сегодня, оказывалось, что она выб рала неправильное место для укрытия, в результате чего попадала в самый центр людского сражения.

Первые сигналы, предупреждающие о том, что на сей раз ссора грозит быть особенно бурной, появились, когда пара вошла в дом, уже крича друг на друга. Затем они стали спорить о том, кто вскипятит чайник и приготовит чай. Они часто устраивали яростные споры из-за пустяков вроде того, следует ли сначала наливать в чашку молоко, а потом чай, или того, что кто-то передержал чайные пакетики в чашках. Почуяв приближение скандала, собачка заползла под линялое, в цветочек, ковровое покрытие кухонного пола и затаилась. Тем временем спор разгорался, мужчина орал все громче, женщина пронзительно вопила, оба они разбрасывали по кухне разные предметы. Тарелки и кастрюли летели на пол, блюдца и чашки разлетались вдребезги, приземляясь на грязный линолеум и отскакивая от потрескавшихся кафельных стен.

На этот раз собачке достаточно скоро стало ясно, что ее выбор места укрытия был ошибкой. Она свернулась позади истрепанной зелено-белой занавески, которая закрывала пространство под кухонной раковиной. Зажатая между совками и бутылками, сквозь дырки в ткани собачка подглядывала за воюющей парой, резкие запахи отбеливателя и других химикатов раздражали ее чувствительный нос. Морщась, она задерживала дыхание, пытаясь не чихнуть и не обнаружить себя, и состояние ее становилось все тяжелее. Но внезапно фарфоровая тарелка полетела в сторону «склада» под раковиной, проскользнула по линолеуму и разбилась прямо перед ее носом. Когда тарелка с треском разлетелась на полдюжины осколков, которые ударились о ее мордочку, собачка не могла больше сдерживаться и с громким тявканьем выпрыгнула из своего укрытия. Этот лай и сам вид ее, вылетающей из-под раковины, только больше взбесили мужчину.

– А-а! Ты, крысенок!! А ну пш-шла отсюда!!! – взревел он, увидев ее и мгновенно решив разрядить свой гнев на бессловесном и уязвимом создании. От мужчины одна за другой исходили волны агрессивной энергии, которые ударяли по щенку, точно кувалды, побуждая к побегу. Она попыталась проползти по линолеуму в сторону двери в коридор, но путь преградила женщина, которая была не менее разъярена и тоже искала что-нибудь, на чем можно было бы выместить свою злость. Руки коснулись щенка в тот миг, когда собачка остановилась на полсекунды, скользя лапами по стертому линолеуму. Безуспешно пытаясь зацепиться за что-нибудь когтями, она повернулась и побежала назад и нырнула за деревянный столик. Больше бежать было некуда. Мужчина и женщина приближались к столику с разных сторон, что было признаком серьезнейшей опасности. Когда люди объединяли усилия, они могли быть очень жестокими. Щенок дрожал и тщетно пытался отодвинуться как можно дальше назад. Мужчина наклонился, заглядывая под стол, его лицо оказалось в тени, в то время как тусклый солнечный свет из окна высветил его выцветшие волосы, стриженые ежиком. Серьга в ухе сверкнула, луч солнца упал на татуировку в виде орла на его шее. В руке его было что-то яркое, блестящее… Это вполне могла быть миска для собачьих консервов!.. И, почувствовав прилив голода и надежды, собачка чуть подвинулась в сторону ног мужчины.

– Вот тебе ужин, иди сюда, – ласково произнес мужчина.

Поверив тону его голоса, собачка на миг решила, что, быть может, на этот раз все будет по-другому. Увы, радость была недолгой. Из сверкающего предмета полилась струя воды. Когда капли попали на грудь и переднюю лапу щенка, раздался вопль, полный боли. Вода ошпарила ее. Она была очень горячей, из только что закипевшего чайника.

Ее кожа будто сама начала кричать, когда кипяток проник сквозь тоненькую шерстку, и несчастная выскочила из-под стола. Заметив, что женщина отошла от приоткрытой кухонной двери, она с визгом метнулась туда. Рука женщины с треском захлопнула дверь… но было уже слишком поздно! Молнией пролетев сквозь сужающуюся щель, собачка пронеслась по коридору, отчаянно молотя лапками по стоптанному ковру и продолжая стонать от боли. При виде приоткрытой двери впереди ее сердце радостно екнуло – вот оно, избавление! Мужчина и женщина были так раздражены, что, придя домой, забыли затворить входную дверь. Яркие лучи дневного светила, пробившиеся сквозь щель, живой кружевной полосой украшали выцветшую сетчатую занавеску перед дверью, она шевелилась на сквозняке, и от этого миллионы пылинок, танцующих в воздухе, мерцали, будто крошечные золотые искры.

Собачка подбежала к двери и просунула лапу и нос в двухдюймовый просвет, стремясь открыть его шире. Протиснулась – и вылетела на тропинку перед домом. Не снижая скорости, беглянка пронеслась по саду, через тротуар, едва не наткнувшись на пожилую леди, катившую перед собой тележку с покупками, и вдруг очутилась на краю улицы. Только здесь она остановилась, ослепленная солнцем и оглушенная дорожным шумом. Мир предстал перед ней яркой какофонией звука и красок, раздражающей зрение и слух. Произошла совершенная сенсорная перегрузка, и на несколько мгновений собачка застыла как вкопанная.

Прежде ей не доводилось бывать на улице, если не считать ежедневных коротких экскурсий по темному, вонючему заднему двору. То место было сырым и сумрачным, отовсюду набегали тени, как бы ярко ни светило солнце. Ряд мохнатых кипарисов-переростков возвышался над пространством двора, сводя на нет любые попытки солнца согреть бетонные блоки. Потрескавшаяся, вспученная поверхность их была влажной, заплесневелой и поросшей мхом. В одном углу валялись разбитые пивные бутылки, тут и там были раскиданы отсыревшие картонные коробки, но это было единственное пространство вне домашних стен, с которым беглянка была знакома. Сейчас, оставшись одна в этом пестром бескрайнем мире, она глазела по сторонам, беспомощно моргая, и не в состоянии двинуться с места. Тут распахнулась входная дверь, на улицу вышли мужчина и женщина; они все еще продолжали кричать, вдобавок в руках мужчины по-прежнему блестел тот самый ужасный чайник!

На мгновение собачка оцепенела от ужаса, но тут прямо за ее спиной раздался громкий гудок, она отскочила в сторону от этого звука, а затем метнулась прямо на середину проезжей части. Громадный металлический монстр, рыча, следовал за ней по пятам, и сердце ее сжалось от ужаса. Автомобиль захрипел и заскрипел, когда водитель изо всех сил нажал на тормоза… и над собачкой угрожающе нависла мрачная тень. К счастью, ничего дурного с ней не случилось. Когда беглянка вновь обрела способность слышать и соображать, до нее вновь донеслись крики и пугающие, хаотичные шумы. Она не боялась, что сердитые мужчина и женщина станут ее преследовать, но и оставаться на месте тоже было рискованно, так что ей оставалось одно – просто бежать со всех лап.

И она помчалась по улице прочь от дома, где прожила так много одиноких, наполненных тревогой дней, и где появилась на свет вместе с братьями и сестрами, внезапно исчезнувшими из ее жизни вслед за матерью. Сбоку уже мелькали чахлые деревья и неухоженные кусты возле другого такого же ничем не примечательного дома… И в какой-то момент чуткий нос беглянки уловил знакомый запах, который на миг перенес ее внимание от ужасного монстра-преследователя, сердито ворчащего сзади, к первым воспоминаниям этой жизни…

Мать ее была красивым черным лабрадором, а отец – чепрачной светло-бурой немецкой овчаркой. Собачка была абсолютно счастлива первые несколько недель. Рядом с ней была мать, к которой можно было прижаться и насытиться. Ей так нравился вкус теплого молока, струящегося в рот. Рядом с ней были братья и сестры, с которыми можно было играть и бороться, к которым можно было прильнуть и погрузиться в чудесный сон. Но на восьмой неделе все резко переменилось.

Настало самое ужасное время, время потерь. Однажды на ее мать надели поводок, вывели на улицу, и больше она не вернулась. Она вместе с братьями и сестрами плакала по ней до глубокой ночи, пока наконец не свернулась вместе с ними в пушистый клубок, радуясь хотя бы тому, что вместе можно было согреться. В дом начали наведываться люди, которые по одному забирали щенков, и постепенно все остальные исчезли, покинув дом на руках умильно воркующих пар. По мере того как ее братья и сестры пропадали, ночи становились все более одинокими и холодными, и вот однажды маленькая собачка осталась одна-одинешенька. В ту ночь она испытала сильный шок одиночества. Она ждала и надеялась, что придет еще кто-то и тоже заберет ее, но этого так и не случилось. Началась другая, реальная и ужасная жизнь. В течение следующих двух недель она на своем опыте убедилась в жестокости и несправедливости судьбы, а также в том, что жизнь эта едва ли стоила того, чтобы ее жить.

…Она все мчалась и мчалась по дороге, преследуемая медленно едущей машиной, и прошло немало времени, прежде чем несчастная поняла: если перебраться на расчерченный квадратами тротуар, то от машины можно будет оторваться. Поняв это, беглянка незамедлительно вскочила на тротуар. Затем забежала за угол, четко зная, что в бегстве – ее единственный шанс выжить. Если сердитые мужчина и женщина поймают ее, на этот раз ей точно придет конец. Да, хотя ее собачью жизнь любой бы назвал жалкой и убогой, инстинкт выживания побуждал собачку бороться. Она добралась до конца улицы и повернула налево, просто потому, что деревья в той стороне казались более зелеными и здоровыми. Беглянка пробежала по еще одной улице, завернула еще за один угол, потом еще и еще, словно стараясь запутать след и оставить свое прошлое навсегда позади.

Со всех сторон доносился неумолкающий шум, а обоняние беспрерывно раздражали резкие запахи. Когда бы она ни перебегала улицу, тут же раздавался скрип тормозов и резкие гудки машин, болезненно ударявшие в уши. Внезапно она оказалась нос к носу с почти бесшумной двухколесной машиной, ехавшей по мощеной дорожке и управляемой каким-то мальчиком. На долю секунды ей показалось, что узкое резиновое колесо переедет ее, и она в страхе закрыла глаза, но в последний момент машина вильнула в сторону и повалилась наземь. Мальчик упал, затем вскочил на ноги и с криком бросился на нее, но ей удалось бежать.

Время от времени люди, передвигавшиеся на своих двоих, тоже начинали кричать на нее и даже пытались схватить, но никто так и не дотронулся до ошалевшей маленькой собачки, и ничто так и не ударило ее. Инстинкт и случай хранили ее, а она следовала туда, куда вели ее ушки, неизменно уходя прочь от шума и устремляясь во все более тихие места. Постепенно оглушительные звуки стали тише и наконец почти исчезли. Различив впереди маленькую тенистую улочку, беглянка потрусила в ее направлении, всем своим существом желая погрузиться в это внезапное спокойствие и умиротворенность. Скрежет машин все еще доносился откуда-то сзади, но его заглушала кирпичная кладка домов. По мере того как ее утомление росло, а страх уменьшался, бешеный галоп уступил место размеренной трусце. Ее глаза уже не так напряженно всматривались в пространство, и стали лучше воспринимать окружающую обстановку.

И наконец, спустя полчаса отчаянного бега измученная собачка перешла на шаг, а затем и вовсе остановилась, тяжело дыша. Она оглянулась. Сейчас она находилась на тихой объездной дороге, которая проходила позади цепочки частных домов, прилегающих друг к другу и выходящих на эту сторону только задними дворами. Вокруг не было ни души. Она не знала, что делать с этой странной новой жизнью, в которую загнала себя. Ей хотелось сесть, а лучше лечь, и почувствовать целительное прикосновение материнского языка к ошпаренным местам… но надежды на это не было никакой. Ей хотелось попить чего-нибудь холодного, но пить было нечего. Хотя за все десять недель своей жизни она никогда не покидала пределов дома, в котором родилась, она знала, что ее единственным спасением было отыскать укрытие, до того как какой-нибудь другой человек доберется до нее. Возможно, в следующий раз ей уже не удастся остаться в живых. Люди сейчас представлялись ей самыми жуткими созданиями на Земле.

Преодолев часть улочки крадущейся поступью, собачка увидела ряд черных мусорных контейнеров, прислоненных к успокаивающе прочному деревянному забору. Она заползла в пространство позади баков и улеглась на пыльную плиту, чтобы осмотреть свои раны. Кожа под черной шерсткой была красной и опухшей, ее сильно саднило. Собачка начала изо всех сил вылизывать больные места, хотя ее язык был сухим от жажды. Тем не менее, сколько она ни старалась, до ошпаренных участков на груди ей так и не удалось добраться.

Стоял август, на мир опускался мягкий вечер, так что ей, по крайней мере, не было холодно. Из мусорных контейнеров соблазнительно пахло едой, но это были высокие баки на колесиках, и казалось, что подобраться к их содержимому нет ни малейшего шанса. Собачка встала на задние лапы и, не обращая внимания на возникшую при этом боль, попыталась передними дотянуться до края одного из баков. Лапы скользили, когти не зацеплялись за гладкую пластмассовую поверхность, и она поняла, что пытаться нет смысла. Ей была нужна вода, ей была нужна еда, но превыше всего ей хотелось почувствовать себя в безопасности. Солнце еще стояло достаточно высоко, убежище казалось достаточно укромным, и она решила, что просто прикорнет здесь немного. Измученное тело теряло последние силы, она прилегла, и голова ее склонялась все ниже, приближаясь к пыльной земле, пока не очутилась между лап, в самой грязи. Собачка даже не заметила этого, и погрузилась в исцеляющий сон, вдыхая ноздрями густой запах помоев. Воздух стал прохладнее, и это немного смягчало болезненные ощущения воспаленной кожи, и беглянка провалилась в глубокий сон. Она проспала всю ночь, даже не пошевелившись.