Текст книги "Она принадлежит мне (СИ)"

Автор книги: Дженна Джей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)

– Я боюсь. Мама плакала сегодня. Я услышала, как она сказала папе Стиву, что нам угрожает опасность! Папочка, ты можешь нам помочь?

– Скоро всё закончиться, милая. Иди спать.

– Честно?

– Да. Я приду вам помочь.

***

– Кристал! Приди в себя! – кричит Айзек.

Его хватка всё также оставалась крепкой.

– Ты должна быть сильной, – твердо сказал он.

Я стала барахтаться, но чем больше я сопротивлялась, тем крепче они, казалось, становились, смыкаясь вокруг меня, как удушающие объятия.

– Пожалуйста, – умоляла я, мой голос срывался. – Я больше не могу этого выносить. Мне нужно убираться отсюда! Мне нужно уходить! Отпусти меня!

– Я знаю, это страшно, – мягко сказал он. – Но ты должна доверять мне. Это часть процесса. Ты должна встретиться лицом к лицу со своими страхами.

Я покачала головой, слезы текли по моим щекам.

– Ты ничего не знаешь!

Но Айзек не сдавался. Он отказался освободить меня от веревок, которые удерживали меня на месте. Вместо этого он обнял меня, крепко прижимая к своей груди, его тепло окутывало меня. Руки Айзека сжались вокруг меня, прижимая еще крепче, пока я пыталась вырваться. Но он не отпускал меня, его крепкие объятия только еще больше разжигали мою панику.

– Перестань сопротивляться, Кристал, – прошептал он мне на ухо. – Я не отпущу тебя, пока ты не встретишься лицом к лицу со своими страхами.

Я не слышала его. Мне нужно было бежать.

– Нет, нет, – захныкала я, мое тело дрожало в его объятиях.

– Просто отпусти меня, – взмолилась я, мой голос был подавленный и ломкий.

– Хорошо, – ответил он.

Айзек размотал мои глаза. Затем он спустил меня и стал развязывать меня. Как только мои руки были освобождены, я стала судорожно расплетать верёвки на ногах, но из-за того, как сильно я дрожала, у меня ничего не получалось.

– Кристал, успокойся! – закричал злобно Айзек.

Он взял нож и стал резать эти путины. Он делал это так быстро и свирепо, что случайно поранил меня.

– Чёрт, прости, – пробормотал он.

Как только у меня получилось встать, я побежала. Нащупав дверь, я поднялась по лестницам и выбежала на улицу.

Я бежала через лес, моё сердце бешено колотилось в груди, дыхание вырывалось отчаянными вздохами. От каждого шороха листьев, каждого треска веточки у меня по спине пробегали мурашки, как будто я чувствовала его присутствие прямо у себя за спиной. Адреналин, струящийся по моим венам, заставлял меня двигаться быстрее, чтобы увеличить расстояние между нами, насколько это возможно.

Но как бы быстро я ни бежала, я никогда не могла избавиться от ощущения его взгляда на мне, следящего за каждым моим движением. Это было так, как если бы он играл со мной, забавляясь моим страхом и уязвимостью. На улице была кромешная тьма, но казалось, это мне не мешало.

Я слышала, как его смех эхом разносится среди деревьев, отчего у меня по спине пробежал холодок. Он наслаждался этой игрой, упиваясь властью, которую имел надо мной. Это только подпитывало мой гнев, мою решимость вырваться из его хватки. Айзек знал эту местность как пять своих пальцев, пока я была полностью дезориентирована.

– Ты не можешь убегать вечно, Кристал, – крикнул Айзек, и в его голосе послышались нотки веселья. – Я всегда найду тебя.

Его слова только подстегнули меня, заставив бежать ещё быстрее и усерднее.

Я свернула с тропинки, пытаясь затеряться в густом подлеске.

– Ты не сможешь спрятаться от меня, – его голос звучал как навязчивая мелодия во мгле.

Видимо свернув не с той стороны, я сделала круг и вернулась обратно. Айзек резко выбежал со стороны и схватил меня.

– Хватит! – крикнула я, и мой голос эхом разнесся по лесу. – Я больше не играю в твои дурацкие игры. Отпусти меня!

Он не стал слушать меня, и закинув на плечо, стал нести меня. Я пиналась и пыталась вырваться, но все мои усилия были бесполезными по сравнению с его цепкой хваткой.

Мы вошли в дом, и он грубо выбросил меня на пол.

– Ай! – закричала я.

Напряженный взгляд Айзека впился в меня, и я могла видеть тьму, клубящуюся в его глазах, что резко контрастировало с очаровательным фасадом, который он часто носил.

Моё сердце бешено заколотилось, и смесь страха и гнева захлестнула меня. Я приподнялась, пытаясь создать между нами некоторую дистанцию, но его взгляд держал меня в плену.

– Перестань вести себя как ребёнок, Кристал! – он кинул платье мне в ноги, и только сейчас я поняла, что всё это время был полностью обнажена.

– Перестать вести себя как ребенок? – возразила я, мой голос просто дрожал от злости.

– Ты, кажется, забыл, что похитил меня, связал, и теперь ты ожидаешь, что я буду вести себя так, будто всё в порядке?

Лицо Айзека исказилось от гнева, и одним быстрым движением он схватил меня за запястья и прижал к стене. Его хватка была крепкой, почти удушающей.

– Отпусти, – твердо сказала я.

Лицо Айзека оказалось в нескольких миллиметрах от моего. Его дыхание касалось моей кожи, заставляя её гореть. Я чувствовала напряженность его взгляда. Я с трудом сглотнула, пытаясь не обращать внимания на то, как моё тело реагировало на его близость. Я знала, что должна бояться, должна бороться, чтобы убежать, но я не могла бросить Айзека. Его взгляд упал на мои губы, и не раздумывая он прижался своими губами к моим в требовательном поцелуе.

Я пыталась сопротивляться, оттолкнуть его, но его поцелуй был неумолим, разжигая чувства, которые я не могла игнорировать. Это было неправильно, так неправильно, и всё же я не могла отрицать того, как сильно желала его. Между нами была необычная связь.

В конце концов, я действительно любила его.

– Чего ты хочешь от меня? – спросила я.

Он ответил не сразу, просто продолжал смотреть на меня своими пронзительными глазами, будто бы испытывал.

– Правду, Кристал, правду.

– О чём ты?

– О том, что ты не рассказала даже под дулом пистолета. – резкий тон Айзека посылал холодок по моей спине.

– Что? – спросила я, пытаясь скрыть дрожь в своем голосе.

Он ухмыльнулся.

– Ты винишь себя за то, что открыла дверь убийцам. Это было в прямом или переносном смысле?

Чувство жгучей боли и обиды подступило к моему горлу.

– Не знаю, что ты хочешь услышать.

– На сколько хорошо ты помнишь тот день?

– Смутно… Помню звуки, крики… К-кровь…

– Позволь мне напомнить тебе несколько мелких деталей, которые ты забыла, – продолжил он, прожигая меня взглядом. – Например, тот факт, что твой отец на самом деле не был твоим отцом. Он был просто отчимом, который растил тебя как свою собственную. Твой настоящий отец был монстром, который изнасиловал твою мать, и, когда он узнал, что она была счастлива без него, он использовал тебя, чтобы убить их

Я почувствовала, как кровь отхлынула от моего лица, когда его слова поразили меня, как удар под дых.

– Нет! – закричал я.

– Да, Кристал.

– Нет, этого не может быть! – он отпустил меня, и я скатилась на пол.

– Вспомни. Уверена ли ты?

Я сжала кулаки и ударила ими в стену, тяжесть моего прошлого давила на меня. Я так старалась убежать от тьмы своего прошлого, но казалось, что оно никогда по-настоящему не отпустит меня.

– Ты не понимаешь, – сказала я, мой голос дрожал от волнения.

– Пойму, если ты расскажешь.

– Нет, нет, нет… Не правда, пожалуйста, нет… – закричала я.

– Откройся, мой драгоценный камень, – он сел на пол напротив меня.

Я глубоко вздохнула.

Неужели это всё правда? Не верю…

Меня словно бросило в какой-то транс.

Вспомни, Кристал, вспомни. О нет.

Бац. Резкий звук вывел меня из моих раздумий. Айзек достал пистолет и выстрелил в сервант, наполненный разными бокалами.

– Айзек, не надо!

Бац. Первый ряд полки разбился вдребезги и полетел на пол, падая на нижний и разбивая некоторые бокалы. Айзек не останавливался, пока не разбил всё.

– Говори, или я не остановлюсь, пока не уничтожу весь дом.

Я прижала ноги к себе и схватилась за колени. Ошеломлённая громким шумом и сдавленная мучительным страхом, не ожидая от себя я закричала:

– Хорошо, хорошо… Я помню!

Он остановился и посмотрел на меня.

– Да, мой отец, который жил со мной не являться моим биологическим отцом. Но он всегда так хорошо относился к нам! Я называла его папой Стивом. – я вцепилась в свои волосы, которые падали на лицо и нестерпимо раздражали меня. – Он был таким добрым… Любил как родную дочь. Мой биологический отец был сводным братом матери. Он был хулиганом и уже тогда был связан с плохими людьми. Изначально он обижал маму назло своему отцу. Однажды после ссоры с ним, он сильно напился и изнасиловал Аннабель – мою мать. Тогда она и забеременела мной… – я остановилась, чтобы не взреветь и слегка успокоившись, продолжила: – Отец убедил всех, что мама гуляет с разными парнями, вот и забеременела. Ей было так стыдно, что она ушла из дома несмотря на то, что её родители прекрасно понимали, что произошло. Спустя два года она познакомилась с отчимом. Он работал садовником в доме напротив. Да, ты прав. Когда отец узнал, что Аннабель живет вполне нормально, он разозлился. Я тогда этого всего тогда не знала! Он скрытно связался со мной, сказал, что это мама его не любит и всё это время она не давала нам встречаться… – я не смогла сдерживать слёзы. – Я не знала! Я думала он любит меня… Что он спасёт нас… Всё это время я обращалась к нему, думая, что он сможет спасти нас от угрозы. Как же глупа я была! Даже и не подозревала, что он сам и являлся угрозой, от которой бежала мать. Отец внушил мне, что Стив плохой человек, а он заберёт нас с мамой и мы будем большой счастливой семьей… А каков итог? Я впустила его домой и дала разрешение убить всех, кто действительно любил меня…. А сам он просто ушёл. Словно меня и не было….

– Кристал, мне-

Покачав головой, я встала со своего места.

– Не важно, я и знать не хочу! Просто отпусти меня. Наша сделка закончилась.

Он схватил меня за руку. Он словно разжёг ярость и злобу, которые всегда были под моим контролем.

– Я сказала, отпусти меня! – закричала я, отталкивая его изо всех сил. Я ожесточённо посмотрела в его глаза. Лицо Айзека выражало непоколебимую стойкость. Он не сдвинулся с места.

– Боюсь, не могу этого сделать, Кристал, – сказал он на удивление спокойным голосом. – Мы ещё не закончили.

– Ты думаешь, что можешь просто ворваться в мою жизнь и требовать ответов? Я даже не знаю, кто ты. И знать не хочу.

– Кристал, я могу помочь тебе. Мы проделали большой путь.

Напряжение в комнате было ощутимым, когда мы встретились взглядами в ожесточенной битве воль. Я чувствовала, как внутри меня клокочет гнев, подпитываемый страхом и разочарованием, которые копились слишком долго.

– Мне не нужна твоя помощь, – выпалила я в ответ. – Мне не нужно, чтобы кто-то указывал мне, что делать или как себя чувствовать.

Выражение лица Айзека оставалось невозмутимым, его глаза не дрогнули.

– Ты не одна в этом, Кристал, – сказал он спокойным голосом. – Я хочу быть рядом с тобой. Впусти меня, позволь мне просто быть рядом.

Айзек отпустил меня, и вместо этого он взял мои руки в свои и погладив оставил осторожные поцелуи на них.

Нет. Мне не нужно было его сочувствие. Я хотела, чтобы меня просто оставили в покое.

– Ты не можешь понять. Ты не знаешь, каково это – потерять все, когда весь твой мир разорван на части.

– Может я и не знаю, через именно ты прошла, – сказал он. – но я знаю, каково это – чувствовать себя потерянным, чувствовать, что выхода нет. И я также знаю, что такое отталкивать людей, чтобы избавиться от боли. Какого это, когда ты просто заставляешь себя забыть и начать новую жизнь, словно прошлого нет. Кристал… Отрывая кусочки от себя – у тебя не будет полноценной жизни.

– Ты прав. Ты не знаешь, – я собиралась выйти на улицу, но Айзек быстро перегородил мне дорогу и закрыл дверь на ключ.

– Выпустите меня! – закричала я, колотя в дверь изо всех сил. Но Айзек просто стоял рядом с непреклонным выражением лица, скрестив руки на груди и склонившись к стене, совершенно равнодушный к моим мольбам.

– Милая, посмотри на меня, – сказал он своим пленяющим голосом.

Я остановилась и послушалась его. Он откинул голову в сторону.

– Ты так сильно хочешь уйти? Не так ли? – спросил он тихо. – Больше жизни?

Его слова послали волну мурашек по телу.

– Да.

– Тогда… – Он подошёл к столу налил себе напитка и взял бутылку с собой. – Будешь?

Я покачала головой.

Он выпил свой стакан залпом.

– Если тебе так хочется… Докажи.

Он выплеснул оставшуюся жидкость бутылке по комнате. И прежде, чем я успела среагировать, он швырнул пустую бутылку в горящий камин, пламя взметнулось вверх в ответ на внезапную вспышку жара. Теперь комната превратилась в пороховую бочку, готовую взорваться в любой момент.

Шок полностью взял меня и несколько секунд я просто стояла в ужасе и наблюдала, как резкий запах наполнял воздух. Айзек выбросил ключ от входной двери в огонь.

– Ты с ума сошел?! – закричала я.

– Если так хочешь уйти, выживи сначала, – он уселся на диване. – А если нет, сгорим вместе, и ты никуда от меня не денешься.

– Что ты натворил?! – я стала из стороны в сторону, думая, что делать.

Комната, казалось, сомкнулась вокруг меня, и я почувствовала себя в ловушке, задыхаясь от картины, представшей передо мной и веса собственного страха.

Воспоминания о той ночи, боль и чувство вины – всё это возвращалось ко мне в приливе эмоций, которые я не могла контролировать.

– Что со мной такого плохого, Кристал? – прошептал он низким и хрипловатым голосом. – Хуже, чем сгореть заживо?

– У тебя явно проблемы, – всё, что я сумела выдавить дрожащим голосом.

Уверенная улыбка тронула уголки его губ, а глаза потемнели от желания. Встав со своего меня, он остановил меня и взял моё лицо в свои руки.

– Кристал, ты не можешь вечно бежать. Что же эта жизнь? Давай разберёмся со всем одним разом, и ты отпустишь это навсегда.

Его слова поразили меня, как удар молнии, и я почувствовала, что моя решимость пошатнулась.

– Я не могу, – прошептала я, мой голос был едва слышен. – Я столько лет усердно закапывала это внутри…

Но прежде, чем я успела сказать что-либо еще, его губы прижались к моим, заглушая мои протесты. Это был яростный, страстный поцелуй, от которого у меня перехватило дыхание и захотелось большего. В этот раз я даже не пыталась оттолкнуть его. Лишь прижалась теснее к Айзеку, как в последний раз. В этом трепетном поцелуе, я обнаружила, что медленно теряю контроль. Мне хотелось забыться в объятиях этих крепких рук.

Но так же быстро, как это началось, он отстранился, оставив меня хватать ртом воздух и жаждать еще его прикосновений. Времени больше не было.

Адреналин хлынул по моим венам. Смысла ломать дверь не было: она никак не поддавалась. Я приложила все свои силы, чтобы разбить окно. Стекло разлетелось вокруг меня вдребезги. Все, чего я хотела, – это сбежать из удушливой комнаты, наполненной газом и опасностью.

– Айзек, пойдем со мной! – взмолилась я, протягивая к нему окровавленную руку. Но он стоял как вкопанный с выражением покорности на лице.

– Нет.

В тот момент я почувствовала, как моё сердце разбилось, разрывалось необходимостью спасти его. Но времени на нерешительность не было. Газ быстро распространялся, и опасность возрастала с каждой секундой.

Со слезами на глазах я потянула его за руку, пытаясь вытащить из комнаты. Но он не сдвинулся с места.

– Айзек, пожалуйста! – взмолилась я, мой голос дрожал от волнения. – Я не могу оставить тебя здесь.

Но он покачал головой, его глаза встретились с моими со смесью печали и решимости.

– Это ты хотела уйти.

Я хотела закричать, накричать на него за то, что он сдался, но на это не было времени. Газ душил меня, и я знала, что должна выбраться, пока не стало слишком поздно.

Дверь открыть было невозможно. Я взяла стул и стала долбить им в глухое окно. Почувствовав звук лёгкого треска, я отбежала слегка назад и бросила стул прямо в окно. На удивление, мне удалось попасть, и стекло наконец-то разбилось. Снаружи прохладный ночной воздух обрушился на нас волной облегчения.

– Прямое попадание, – сказал Айзек и стал хлопать в ладоши.

– Пошли, – рявкнула я.

Он стал неохотно выходить.

– Пошевелись!

Честное слово, если огонь его не убьёт, убью я.

Когда он наконец вышел, я спросила:

– Где огнетушитель?

– В шалаше, – ответив он, указывая на небольшую хибару с боку.

Зайдя, я стала глазами искать огнетушитель и бросилась за ним, как только увидела. Когда я наводила его на огонь, мои руки дрожали от нервов, но я взяла себя в руки и нажала на спусковой крючок. Сила удара огнетушителя направила струю пены в сторону пламени, и я испустила легкий вздох облегчения, когда огонь начал уменьшаться.

Однако этого было недостаточно. Огонь все ещё давал о себе знать, и мне нужно было найти более эффективный способ его потушить. Заметив поблизости ведро с водой, я быстро схватила его и начала тушить оставшееся пламя. Вода зашипела, встретившись с жаром, создавая облако пара, которое застилала мне обзор.

Кашляя от дыма, я прошла вперед, отказываясь сдаваться. Я продолжала лить воду в огонь, пока, наконец, последнее пламя не замерцало и не погасло.

– Кристал, всё. Ты потушила огонь, – Айзек взял ведро с моих рук. – Успокойся.

– Зачем ты это сделал?

Мой вопрос был более риторический, нежели нуждающийся в ответе, но Айзек всё равно сказал:

– Я знал, что ты нас вытащишь, – спокойно сказал он. – Ты сильная, Кристал. Сильнее, чем ты сама о себе думаешь. Я попытался тебе это доказать. Сделала всё, что я мог, точнее есть ещё кое-что, но это остаётся за тобой. Дальше ты решаешь сама.

Отступив назад, я оглядела комнату, теперь обугленную и поврежденную пламенем. Реальность того, что только что произошло, поразила меня, и я опустился на землю, переполненная эмоциями.

Мне хотелось разозлиться на него, закричать, но правда заключалась в том, что я была зла больше на себя.

– Что же это? – мой голос звучал сдавленно и тихо после пережитого стресса.

Я поняла, что Айзек не услышал и не стала переспрашивать. Вместо этого, я стала уходить. В этот раз он не стал меня останавливать.

Находясь на достаточно далёком расстоянии, я села на пол и расплакалась.

Как же я сильно устала. Мне хотелось просто свернуться в клочок и уснуть. Но я знаю, что этого делать нельзя.

Внезапный шорох заставил меня вздрогнуть.

Что же это было?

Осмотрев территорию, я ничего не увидела. Не став ждать и секунды, я помчалась вперед. Шорох продолжал преследовать, и теперь я не могла отличить его от звука собственных шагов. Я стала бежать вперед, постоянно оборачиваясь. Из-за этого я не заметила камень и споткнувшись упала. Я услышала треск. Моя голова ударилась о камень с тошнотворным стуком. Боль была невообразимой и мучительной. Осторожно я тронула часть голову, которая гудела больше всего. Почувствовав влажность, я со страхом преподнесла руку к глазам. Кровь. Я попыталась приподняться и встала на ноги, но мое тело отказывалось повиноваться.

Моё зрение затуманилось, и мир вокруг меня закружился в хаотическом вихре. Страх внутри меня нарастал, угрожая захлестнуть меня с головой. Я знала, что должна продолжать двигаться, чтобы найти безопасность и помощь, но что-то мешало мне. Каждое движение было мучительным, каждый вдох – борьбой.

С каждой проходящей секундой темнота подступала к краям моего поля зрения. Я пыталась бороться с этим, оставаться в сознании, но это была проигранная битва. Мои глаза медленно закрылись, и мир вокруг меня растворился в небытии.

Я испытывала странное чувство умиротворения. Ощущение, что теперь можно перестать бороться. Медленно, под звуки природы, я стала уклоняться в сон.

20

* Действия в этой главе могут иметь нелогический поворот. Прошу помнить, что в первым образом – это метафорическое произведение и главной темой здесь являеться сталкновение с собственными проблемы и озвучивание своих чувств.

* Завершение происходит здесь, но так как я знаю своих читателей – будет ещё и эпилог, где конкретно показан хэппи энд.

Твои воспоминания принадлежат тебе?

Одним из самых интригующих и сбивающих с толку вопросов, который на протяжении веков ставил философов и мыслителей в тупик, касается природы, личной идентичности и памяти. Изучая эту тему, я нашла дискуссию в интернете с названием: «Являются ли воспоминания вообще вашими?»

Чтобы найти исток проблемы главной героини, я решила погрузиться в эту тему.

Основы личной идентичности.

В поисках понимания личной идентичности философы тысячелетиями обсуждали природу «я»*. Одной из известных точек зрения является теория психологической непрерывности, которая утверждает, что личная идентичность связана с непрерывностью психических состояний во времени. Согласно этой точке зрения, наше самоощущение в значительной степени зависит от сохранения воспоминаний, которые связывают наш прошлый опыт с нашим нынешним сознанием.

*«Я-концепция» («Я-образ», «Образ Я», англ. one's self-concept, а также: self-construction, self-identity или self-perspective) – система представлений индивида о самом себе, осознаваемая, рефлексивная часть личности. Эти представления о себе самом в большей или меньшей степени осознаны и обладают относительной устойчивостью.

Эта теория подразумевает, что воспоминания действуют как клей, скрепляющий нашу идентичность. Именно благодаря нашим воспоминаниям мы поддерживаем связное повествование о нашей жизни, позволяя нам установить связь с нашими прошлыми «я» и сформировать ожидания относительно нашего будущего «я».

Однако это поднимает другой вопрос: что происходит, когда воспоминания становятся ненадежными или даже обманчивыми?

Хрупкость памяти.

Воспоминания, хотя и являются неотъемлемой частью нашей идентичности, они подвержены искажениям, манипуляциям и даже полной фальсификации. Психологи давно задокументировали феномен ложных воспоминаний, когда люди вспоминают события, которые никогда не происходили, или неправильно запоминают важные детали.

Пластичность памяти представляет собой серьезную проблему для психологической теории непрерывности личностной идентичности. Если воспоминания могут быть изменены или имплантированы, означает ли это, что наше самоощущение столь же изменчиво? Можем ли мы по-прежнему считать воспоминания надежным показателем того, кто мы есть на самом деле?

Парадокс корабля Тесея.

Существует также знаменитая головоломка под названием парадокс «Корабля Тесея», в которой задаётся вопрос, остается ли корабль прежним, если все его части со временем заменяются? Точно так же мы можем задаться вопросом, остались бы мы тем же человеком, если бы все наши воспоминания были изменены или стерты.

Некоторые люди верят, что личная идентичность выходит за рамки просто воспоминаний. Они думают об этом как о непрерывном путешествии, где наш опыт и взаимодействие с другими людьми также формируют то, кто мы есть. С этой точки зрения, наша идентичность не является фиксированной; она развивается и растет по мере того как мы идем по жизни.

За пределами памяти: Самость как континуум.

В то время как воспоминания, несомненно, формируют нашу идентичность, метафизика открывает двери для альтернативных взглядов на природу «я». Некоторые философы предлагают более целостный взгляд, в соответствии с которым личная идентичность рассматривается как постоянно меняющийся континуум, а не как фиксированная сущность, закрепленная исключительно в памяти.

С этой точки зрения, «я» не ограничено каким-то одним моментом времени, и оно формируется не только воспоминаниями, которые мы носим в себе. Напротив, это развивающаяся сущность, на которую постоянно влияет множество переживаний, эмоций и взаимодействий с другими людьми.

Эта точка зрения признает, что воспоминания играют жизненно важную роль в формировании нашего повествования и понимания самого себя. Однако это также включает в себя представление о том, что наша идентичность изменчива и многогранна, способна адаптироваться и расти на протяжении всей нашей жизни.

Вывод.

Вопрос о том, действительно ли наши воспоминания принадлежат нам, выходит за рамки метафизических исследований, углубляясь в области психологии, нейробиологии и даже этики.

В конце концов, хотя воспоминания составляют неотъемлемую часть нашего самоощущения, не только они определяют, кто мы такие. Природа личной идентичности остается загадочной и увлекательной областью исследований, где метафизика приглашает нас задуматься не только о прошлом, но и о безграничных возможностях, которые лежат впереди. Независимо от того, принадлежат ли наши воспоминания полностью нам или нет, они, несомненно, играют важную роль в формировании повествований о нашей жизни, направляя нас по глубокому пути самопознания.

Случай главной героини.

Травма может глубоко повлиять на то, как обрабатываются и запоминаются воспоминания, и иногда это может привести к диссоциации или провалам в памяти в качестве механизма преодоления. Крайне важно признать, что реакция жертв на травму не умаляет их истинного «я» и не определяет их идентичность.

Люди пережившие травму по сути своей остаются теми, кто они есть. Хотя воспоминания могут быть фрагментарными или ускользающими, они остаются неотъемлемой частью жизненного опыта человека.

Моё личное мнение склоняется к тому, что человек являться тем, во что он верит. Если Кристал Мартинез верила во что-то или считала, что какие-то действия произошли – значит в её понимание это таким и было.

***

Кристал Мартинез.

Сейчас.

Я помню.

Незамедлительно я пошла искать Айзека, который сидел на веранде и занимался резьбой.

– Я всё знаю! – сказала я с отдышкой. – Всё!

Он поднял голову и посмотрел на меня, словно его это не удивило.

– Очень хорошо. И?

– И эта вся твоя реакция?

Айзек пожал плечами и вернулся к работе.

– Если до человека не достучаться, что ещё можно сказать? Хочешь вернуться, возьми мою машину и уезжай.

Я открыла рот, но не знала, что и сказать.

– Я так и не спросила, откуда ты узнал?

– Эта долгая история. Ты действительно хочешь знать?

– Да.

Он ухмыльнулся и встал со своего места.

– Пойду поставлю чай.

– Эм… Может без чая?

– Нет, – ответил он.

Господи, этот мужчина доведёт меня до белого колена.

– Может ты начнёшь рассказывать, пока чай вскипит?

– Куда торопиться? К тому же, я не могу сконцентрироваться, пока мои мысли будут с чаем.

Я раздражённо махнула рукой и села напротив Айзека, который стоял, оперившись на стол и скрестив руки на груди.

– Ты специально тянешь время?

Айзек задумчиво наклонил голову в бок и посмотрел мне прямо в глаза улыбаясь.

– Нет.

А хитрая улыбка говорит: «да».

Наконец, когда чай вскипел и он разлил его по стаканам, он снова заговорил:

– О чём мы говорили? – спросил он, кусая арахисовое печенье.

Его смех был столь заразительным, что я еле сдержала улыбку.

– Ладно, ладно прости, – Айзек нежно погладил мою руку. – Просто у тебя такое милое выражение лица, когда ты злишься.

Я продолжала строго смотреть на него.

– Был такой детектив: Алев. Он жив, просто не работает уже. По крайней мере не на этой позиции. Алев был знаменит своим упорством и излишней искренностью. Многим это не нравилось ведь в его кругах было принято молчать и делать как приказано. Преступники, которые могли откупиться не являлись нарушителями закона. Но Алев так не считал и поэтому, когда нужно было заняться серией жестоких убийств, связанных с известной мексиканской мафией, под именем La Amapola, его не хотели брать. Однако он был слишком хорош. И так вопрос со звёздочкой, кто такие La Amapola?

– Семья моего отца.

– Умничка.

Он налил себе ещё чая и продолжил:

– Алев замечает, что все жертвы связаны с наркоторговлей и организованной преступностью, но в характере насилия есть что-то необычное. Что-то, что отличает их. Каждое место убийства отмечено своеобразным символом: опиумным маком, переплетенным со знаковой эмблемой мексиканской мафии. Эмблема очень красивая кстати, красная такая с черной вырезкой… Опять очень сложный вопрос: что у тебя на повязке висело с крестом?

– Та самая…

– Можно спросить, почему ты её носишь, если ты не на стороне своего отца?

– Это подарок мамы. Насколько бы сильно отец не был ей омерзителен, она не хотела, чтобы я забывала свои корни. Она для меня больше, чем просто символ. Это напоминание об ужасном событии, но также о моей семье и стране. Неужели ты похитил меня из-за неё?

– Дослушать хочешь?

– Да.

– Тогда не перебивай. Я отвечу на твой вопрос после всего рассказа.

– Эй, но ты же сам задал мне вопрос! – воскликнула я.

– Терпение, Кристал.

Я недовольно зашипела.

– Рассказывай давай.

– Так… По мере того как Алев углубляется в расследование, он обнаруживает связь с Афганистаном. Это эпицентр мировой торговли опиумом. Следы ведут в таинственный картель, который относится к La Amapola. Он контролирует значительную часть наркотрафика из Афганистана в Соединенные Штаты. Алев, конечно же, понимает разрушительные последствия их деятельности. Они использует сложную сеть коррумпированных чиновников, наемников и разные схемы отмывания денег, чтобы сохранить свой контроль над торговлей наркотиками. Детектив понял, что одному ему не справиться. Так мы с ним и встретились. Правда первые три раза я ему отказал.

– Почему?

– Мафия. Наркотики. Тёмные дела. Это всё было не моё.

– Тогда почему ты согласился?

– Алев узнал, что La Amapola имеют тесные связи с экстремистами в Афганистане, подпитывающими терроризм и нестабильность в регионе. Доходы от опиума финансируют их террористическую деятельность и вооружают преступные группировки по всему миру. Я сражался за мир, а каков был толк в этом, если победа всё равно стояла за теми, у кого больше денег и власти? С Алевом у меня появилась надежда. И так с помощью моих знакомых мы нашли маршрут, контролируемые картелями. Тебе налить ещё чая?

– Нет. А как ты узнал про семейные интриги главы La Amapola? Не думаю, что это всё было на всеобщем обозрении.

– Он сам мне рассказал. Я просто не думал, что ты выживешь.

– Что? – его слова привели меня в полный шок. – Он хотел убить и меня?

– Да. Да, вообще у них дела плохо пошли, и он перестал думать головой.

– Я так полагаю из-за вас? Что было дальше?

– Несмотря на то, что мы узнали всю важную информацию: мы оказываемся в жёсткой гонке со временем. Надо делать всё быстро, пока La Amapola не узнает, что мы знаем. Алев должен заключать опасные союзы, использовать политические прикрытия и противостоять важнейшим фигурам как и в Афганистане, так и в Мексике. Тогда он решает объединиться с агентом УБН, который будет работать со мной под прикрытием в картеле La Amapola. Тогда мы с агентом наткнулись на отдаленное маковое поле, контролируемое мафией. А ещё мы узнали, что они заключили нечестивый союз с местными полевыми командирами, используя доходы от продажи опиума для финансирования своей повстанческой деятельности против коалиционных сил. В то время я и познакомился с твоим отцом лично. Мы настолько сблизились, что он сам начал рассказывать про свои семейные проблемы. Правда, рассказывал он всё только так, как видел это сам. Несмотря на это, я пытался его уговорить оставить вас в покое. Это все происходило в течении нескольких лет. Мы втёрлись к ним в доверие, смогли получить неоспоримые доказательства и дело оставалось за малым. Алев поручил нам работать под прикрытием до последнего, мало ли что, и в последний месяц, помнится мне, он пришёл и сказал: «Всех убил». Я напрягся думал, что он про наших, а оказывается он говорил про вас, – Айзек посмотрел мне прямо в глаза. – Кристал, я до последнего не знал, кто ты. Не буду врать, мне сразу стало интересно. А уже потом я позвонил Алеву и попросил, чтобы мне дали информацию о тебе. Только так.