Текст книги "Слишком много сюрпризов"
Автор книги: Дженис Хадсон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)
Глава 11
Трейс видел, как упала Лилиан, и гнев придал ему новые силы. Перелетев через борт лодки и сиденья, он всем своим весом врезался в Рэкли.
Лилиан видела все это словно сквозь туман по мере того, как начинала рассеиваться темнота перед глазами. Трейс и Рэкли рухнули на палубу. Лодка протестующе заскрипела и закачалась на якорях.
Преимущество быстро напавшего Трейса длилось недолго – Рэкли был намного тяжелее его. Ему удалось перекатиться и зажать Трейса под собой.
Страх и гнев клокотали внутри Лилиан. Ей стало дурно от звуков ударов. Рэкли бил Трейса, а она чувствовала каждый удар, будто его наносили по ней.
Возможно, Рэкли был крупнее и тяжелее, но Трейс действовал куда быстрее. Очень быстро Лилиан сообразила, что половину ударов наносит все-таки он.
Хрипы дерущихся перемежались проклятиями. Лодка раскачивалась все сильнее. Теперь они сражались стоя. Из пореза над бровью Трейса лилась кровь. У Рэкли была разбита губа. Лилиан чуть не запрыгала от восторга по этому поводу. И когда это она успела стать такой кровожадной?
Но почему Харп ничего не делает, чтобы помочь Трейсу?
Лилиан поднялась на ноги, с трудом сохраняя равновесие в раскачивающейся лодке. Трейс и Рэкли ходили кругами друг вокруг друга, груди их тяжело вздымались, лица заливал пот.
Рэкли обрушил огромный кулак на голову Трейса.
Тот уклонился и правой рукой двинул противника в живот.
Рэкли даже не вскрикнул. Вместо этого он с такой силой ударил Трейса в плечо, что, не успей тот отпрыгнуть, у него наверняка отлетела бы голова.
Лилиан поморщилась. Затем посмотрела на Харпера, стоящего на берегу, уперев руки в бока, с видом зрителя, следящего за сюжетом специально для него разыгранной пьесы.
– Не стойте! – закричала Лилиан. – Сделайте же что-нибудь!
– Чтобы один из них задел меня кулаком? И потом, не хочу отказывать Трейсу в удовольствии набить эту отвратительную физиономию. Он убьет меня за одну только мысль об этом. Это его бой. Он заслужил его.
Если бы у Лилиан хватило дыхания, она бы высказала Харперу Монтгомери все, что думает о его отношении к происходящему. Он говорил так, словно драка была наградой за хорошее поведение. И явно не замечал, что физиономии Трейса доставалось куда сильнее, чем Рэкли. Что ж, возможно, Харпер может стоять и смотреть, как избивают Трейса, но только не она. Рэкли снова ударил Трейса в плечо.
Трейс почувствовал боль в левой руке, затем она онемела. Черт побери! Теперь он не сможет поднять руку. Ему было больно дышать, глаза заливали кровь и пот. Рана в боку отзывалась чудовищной болью. Снова отпрыгнув, он нанес Рэкли удар правой рукой, и звук хрустнувшей переносицы показался ему в этот момент самой сладкой музыкой на свете.
Одновременно его левая рука снова обрела способность двигаться, хотя и продолжала болеть. Сжав ее в кулак, Трейс улыбнулся Рэкли.
– Давай же, сукин сын. Ты ведь не позволишь такой мелочи, как разбитый нос, остановить тебя, не так ли?
С воплем гнева и боли Рэкли кинулся вперед, целясь в грудь Трейса. Краем глаза Трейс заметил какое-то движение. Воспользовавшись тем, что он на секунду отвлекся, Рэкли заключил его в медвежьи объятия и стал сдавливать, подобно удаву. Тогда Трейс обеими руками резко сжал уши Рэкли.
С громким воплем тот разжал объятия. Трейс сделал шаг назад, не отпуская при этом ушей Рэкли.
Снова движение.
Какое-то металлическое клацание.
И вдруг Рэкли, с закатившимися глазами, рухнул навзничь на палубу.
Пораженный и немного раздосадованный тем, что все кончилось так быстро, Трейс поднял глаза и увидел Лилиан. По лицу ее катились слезы, а в руке была зажата огромная чугунная сковорода.
– Она сделала это! – пробормотал стоящий на пристани Харп.
– Что ты, черт возьми, вытворяешь? – закричал на нее Трейс.
– Не смей на меня орать! – закричала она в ответ срывающимся голосом. – Я пыталась помочь тебе.
– Помочь? Да кто я, по-твоему, – двухлетний ребенок, которого должна спасать его мамочка? Никогда больше не вмешивайся в мои драки, женщина, или…
– Что или? – забыв о слезах, Лилиан задиристо вздернула подбородок.
– Я перекину тебя через колено и выпорю, как ты того заслуживаешь.
– Придется позвать на помощь всю полицию штата, ты, чертов сукин сын.
Трейс ответил бы ей что-нибудь, если бы мог оправиться от изумления. Не может быть, чтобы Лилиан действительно произнесла то, что он только что слышал.
Харпер тихонько присвистнул.
Но женщина со сковородой в руках только начинала распаляться.
– Ты только посмотри на себя – весь в крови, словно бык, сбежавший с бойни. А он, – Лилиан указала сковородой на Харпера. – Стоял там и улыбался, как придурок, пока это дерьмо молотило тебя будто боксерскую грушу. Как же я могла не вмешаться?
Что-то вдруг словно оборвалось в груди у Трейса, и он громко рассмеялся, не в силах сдержаться. Чем громче смеялся Трейс, тем сильнее ругалась Лилиан, а чем больше она ругалась, тем заливистей смеялся Трейс.
– Господи, Лили, как я люблю тебя!
Глаза Лилиан сузились.
– Если бы ты перестал смеяться, возможно, это прозвучало бы более убедительно.
– Ну же, – сказал Трейс, подавив наконец смех. – Ты ведь знаешь, что я говорю правду.
Может быть, от того, что спало наконец напряжение; или потому, что теперь Трейс не сомневался, что ему удастся очистить свое имя и он снова сможет вести прежнюю жизнь; а может, все дело было в том, как смотрела на него Лилиан, – словно бойцовая курочка, готовая сразиться с дюжиной дворовых псов, – но только Трейс вдруг рассмеялся еще громче.
– Знаешь, парень, – сказал, покачав головой, Харп, – по-моему, это не очень хорошая идея – смеяться над женщиной, которая держит в руках тяжелую сковороду.
Трейс отер со лба пот и кровь, а с глаз – выступившие от смеха слезы.
– А, – махнул он рукой, – она ни за что не ударит меня этой штукой.
– Почему это ты так уверен? – Лилиан смотрела на него, прищурившись.
– Потому что вы любите меня, мисс учительница. И любили с самого начала. Ну же, признавайся.
На глазах Лилиан снова заблестели слезы.
– Черт бы тебя побрал, – выпустив из рук сковороду, она отвернулась в сторону люка, не обращая внимания на грохот.
Трейсу вдруг сразу расхотелось смеяться. Схватив Лилиан за руку, он развернул ее к себе лицом и взял за плечи. Лилиан старалась не смотреть ему в глаза.
– Ну скажи, что любишь меня, – потребовал Трейс.
– Идите вы к черту, мистер коп.
– Скажи, – добивался своего Трейс, все крепче сжимая плечи Лилиан. – Произнеси эти слова.
Лилиан медленно подняла голову, и Трейс тут же подумал, что лучше бы она этого не делала. В глазах ее светились отчаяние и страсть, желание и надежда, гнев и страх. И любовь – куда более сильная, чем заслуживал мужчина. А еще – боль, которую не смогла бы перенести ни одна женщина.
– Отпусти меня, – прошептала Лилиан.
Посмотрев на удаляющиеся огни фургона, Трейс громко выругался.
– Чертова упрямая кукла.
– И ты сходишь по ней с ума, – заметил Харпер, пристраивая свою машину в хвост Лилиан.
– Да, черт побери, я схожу по ней с ума, – признался Трейс.
– И это пугает тебя.
С заднего сиденья послышался издевательский смешок.
– Большой и страшный Янгблад испугался такой малышки?
– Ты имеешь в виду малышку, которая сбила тебя с ног? – Трейс оторвал от микрофона скотч, которым тот был приклеен к груди Лилиан, приказав себе не вспоминать, как он приклеивал его туда, и повернулся к заднему сиденью.
– Как губа? Кровит?
– Ха, – отозвался Рэкли. – Неужели ты думаешь, твоего хилого кулачка достаточно, чтобы разбить ее?
– Это хорошо. Значит, крови во рту у тебя нет.
Рэкли ошалело посмотрел на Трейса.
– Нет.
– Еще лучше. И ты можешь нормально дышать носом?
– Конечно. Ты вовсе не сломал его, только расквасил немного.
– Прекрасно, прекрасно, – с этими словами Трейс заклеил пленкой рот Рэкли, и тот ничего не смог с этим поделать, потому что руки его были скованы сзади наручниками. – Все это означает, что ты не задохнешься, если заклеить твой поганый рот.
Харпер рассмеялся.
Рэкли пытался возразить что-то с заклеенным ртом, но Трейс и Харп не обращали на него внимания. Они проехали еще несколько миль молча, затем Харпер спросил:
– Так я прав? Тебя испугало то, что ты влюбился в Лилиан?
– Еще как испугало, – признался Трейс. – Ведь я давно уже решил никогда больше не влюбляться.
– Не могу винить тебя за это решение, – кивнул Харп. – От женщин одни неприятности.
– Ты прав, как всегда.
В тот вечер, когда началась вся эта история, Трейс, вползая под воняющий рыбой брезент, никак не планировал влюбляться. И вообще связываться с женщинами. Но острый язычок и пара сине-зеленых глаз растопили его душу. А эти сладкие, дрожащие от страсти губы. А тело – он словно заблудился в его горячих глубинах, и ему так не хотелось выбираться назад.
Но даже тогда, даже лежа с Лилиан в постели, он не собирался поддаваться чувствам. Не хотел доверять свое сердце женщине после всего, через что ему пришлось пройти с Кэрол. Неужели на этот раз все может быть по-другому?
Сегодня Лилиан ради него подвергла себя опасности. Трейс ни за что не должен был ей этого позволять. Страшно было даже вспоминать, как ей пришлось играть с Рэкли в кошки-мышки, как она не дрогнувшей рукой направила на него револьвер.
Но когда все закончилось и Трейс попытался заставить Лилиан признаться, что она любит его, что же она сделала? Ушла. Закрылась в каюте. А через несколько минут вышла оттуда, вручила Трейсу передатчик с микрофоном и заявила, что поедет домой одна. Трейс пытался протестовать, но Лилиан настаивала на своем. Она говорила что-то о том, что волнуется, как бы Харпер в одиночку не упустил Рэкли.
– Ведь если Рэкли убежит, значит, все мы зря старались. К тому же вам ведь надо ехать с ним в управление, чтобы все выяснить. А я и одна прекрасно доберусь до дома.
Если бы Лилиан смотрела при этом ему в глаза, возможно, Трейс даже поверил бы ее словам.
Черт побери, да что это с ним? Ведь всего через несколько часов он снова будет свободным человеком, получит назад свою жизнь. И ему необходимо знать, что хочет от него Лилиан.
А потом надо будет подумать, чего же хочет от нее он. Одно дело сходить по Лилиан с ума и даже признаться в этом, и совсем другое – предпринять что-нибудь по этому поводу. При одной мысли о том, чтобы снова связать себя узами, – и это еще если Лилиан захочет его принять, – Трейса бросало в холодный пот.
Лилиан ехала до дома часа три и только к концу пути смогла наконец разобраться в сложившейся ситуации, а к тому моменту, когда она въехала на подъездную дорожку перед своим домом, ей уже даже казалось, что она сумела с этой ситуацией справиться. Итак, она влюбилась в мужчину. В мужчину младше себя, который вовсе не мечтал разделить с ней свою жизнь. Трейс не хотел верить, что она сможет жить с полицейским, потому что его первая жена оказалась на это не способна.
А впрочем, кого она пытается обмануть. Все гораздо проще. Если Трейс решит снова допустить в свою жизнь женщину, то это уж, конечно, будет не скучная школьная учительница на три года старше его. С его-то неотразимой внешностью, с его поцелуями, способными вскружить голову кому угодно, Трейс Янгблад сможет заполучить любую женщину, какую только пожелает. И вряд ли он свяжется с серой мышкой вроде Лилиан, как бы сильно ей этого ни хотелось.
Лилиан остановила фургон у дверей гаража и заставила себя расправить плечи. Она не будет ни плакать, ни умолять, ни устраивать сцены. Не будет ставить Трейса в неловкое положение. Ему не придется объяснять, что они больше не увидятся. Хотя бы на это у нее хватит гордости и достоинства.
Выйдя из фургона, Лилиан увидела Трейса, и ее решимость тут же стала улетучиваться. Весь в кровоподтеках и синяках, он все равно был невозможно красив. И ей по-прежнему хотелось разгладить руками морщинки между его бровей.
А еще больше – прижаться к его сильной груди и умолять не уходить из ее жизни.
Прекрати, Лилиан. Вспомни о своем достоинстве. Сейчас самое время показать, что оно у тебя есть.
– Спасибо, что проводил меня до дому, – холодно произнесла она.
– К черту благодарности, – Трейс схватил Лилиан за плечи и привлек к себе.
Сердце ее болезненно сжалось. Наверное, Трейсу было больно от ран, нанесенных Рэкли, но тело его было таким сильным, таким горячим, что Лилиан не могла найти в себе сил отстраниться. И когда губы Трейса нашли ее губы, Лилиан позволила себе ответить на этот поцелуй, повторяя про себя, что это в последний раз.
Трейс почувствовал в ее поцелуе грусть. Он понимал, что Лилиан сжимает его в прощальном объятии. Хотелось встряхнуть ее, потребовать объяснений, но он никак не мог заставить себя оторваться от ее губ. Он не хотел отпускать ее. Эта женщина имела над ним потрясающую власть. Трейс не был уверен, что ему это нравится, но тем не менее это было именно так.
Наконец Лилиан отстранилась.
– Трейс, – произнесла она каким-то чужим голосом. – Тебя ждет Харпер.
Его действительно ждал Харпер, его ждал Рэкли, и их всех вместе ждал начальник отдела, Хикс. Трейс прижался лбом к горячему лбу Лилиан.
– Знаешь, я…
– Все в порядке, Трейс. Не надо ничего говорить. Я знаю, что тебе надо идти.
– Я вернусь, – пообещал он.
Печальная улыбка Лилиан была полна сомнений.
– Ты будешь очень занят, – сказала она, явно не веря ни на секунду, что он действительно вернется.
– Нам надо поговорить, мисс учительница.
Лилиан коснулась ссадины на его губе.
– Сюда необходимо приложить лед.
– Ты затыкаешь мне рот. Почему?
– Вовсе нет, – Лилиан покачала головой. – Я просто пытаюсь реально смотреть на вещи.
При неярком свете горящей в гараже лампочки она выглядела такой бледной.
– О чем это ты? – спросил Трейс.
– О нас с тобой и обо всем, что случилось. Завтра весь штат узнает, что ты невиновен. Ты получишь обратно свою жизнь и свою безукоризненную репутацию.
– Что ты хочешь этим сказать?
Пожав плечами, Лилиан освободилась от объятий Трейса. Пока она чувствует его рядом, у нее никогда не хватит сил распрощаться.
– Я хочу сказать: я очень рада, что ты выбрал в тот вечер именно мой фургон. Я не променяла бы эту неделю с тобой ни на что на этом свете.
– Но ведь мы все время грызлись, как кошка с собакой.
– Да. Было забавно, правда?
– Ты хочешь выкинуть меня из своей жизни, Лил?
Лил… Трейс называл ее так, когда злился или когда пытался разозлить ее. Только сейчас у нее не было сил злиться.
– Я просто даю тебе возможность продолжить свою жизнь. Ведь именно это должно случиться дальше?
– Я не знаю, что должно случиться дальше, – признался Трейс. – Я не понимаю даже, что происходит сейчас. Я хочу… – Подняв глаза к небу, Трейс глубоко вздохнул, а потом покачал головой. – Я должен идти. Но я вернусь. Я обязательно вернусь, мисс учительница.
Внутри его боролись самые противоречивые чувства. Внутренний голос подсказывал снова сжать Лилиан в объятиях и целовать до тех пор, пока она не станет умолять его остаться. Но голос разума твердил, что надо скорее бежать отсюда, пока эта женщина не разбила в пух и прах его жизнь.
Легонько коснувшись губами ее губ, Трейс пошел к машине Харпа.
Только через полчаса он перестал чувствовать на губах вкус поцелуя.
Что же ему теперь делать? Захочет ли Лилиан быть с ним? Черт побери, уж не думает ли она, что он для нее слишком молод? И сможет ли она на самом деле смириться с его работой?
Впрочем, после всего, что произошло сегодня, последний вопрос можно было не задавать.
А может быть, наоборот. Может, именно тот факт, что она увидела сегодня его работу без прикрас, и заставил Лилиан оттолкнуть его?
Может, Лилиан сразу расхотелось иметь дело с живым, из плоти из крови, офицером полиции. Куда проще восхищаться героем, выдуманным самой.
И может быть, если у него осталась еще хоть капля здравого смысла, лучше не трогать ее и дать ей жить своей жизнью.
Глава 12
Первую ночь нового периода своей жизни, который Лилиан мысленно окрестила «после Трейса», она провела, тупо глядя в стену. У нее не хватало сил лечь в постель, которую еще недавно она делила с Трейсом. Простыни по-прежнему хранили его запах. Лилиан была почти уверена: стоит ей коснуться подушки, как она почувствует его тепло. А если закроет глаза – снова услышит его слова, страстные, соблазняющие, нежные.
Поэтому Лилиан сидела на диване в гостиной, уставясь в стену. К утру глаза ее болели от напряжения. Чтобы хоть как-то отвлечься, она включила телевизор. Походила немного по комнате. Сварила и налила себе кофе. Обожгла язык. Ничего не помогало.
Не помог даже визит незнакомых агентов бюро расследований, допросивших ее обо всем, что случилось с того момента, как она впервые увидела Трейса Янгблада. Лилиан даже на секунду не пришла в голову мысль соврать, будто Трейс заставил ее помогать ему, на случай, если дела сложатся не в его пользу.
Ее допрашивали снова и снова. Она снова и снова рассказывала свою историю, а внутри ее нарастала чудовищная боль.
Она хотела увидеть Трейса!
Но Трейс ушел из ее жизни.
Возможно, он и зайдет разок-другой. Ведь ему все-таки не совсем на нее наплевать. Но, вернувшись в свой мир, Трейс довольно скоро забудет о ней. Он будет занят. У него не найдется времени лишний раз заехать повидаться с ней. Да, наверное, пару раз он все-таки выберется. Он, как-никак, благодарен ей за помощь. Но вместе они уже больше не будут.
Весь следующий день Лилиан провела в одиночестве, расхаживая по дому и попивая кофе, пока вдруг не услышала его имя по телевизору. Она резко обернулась, пролив кофе на безукоризненно чистый ковер и не обратив на это никакого внимания. В выпуске утренних новостей говорили о Трейсе.
Лилиан, чуть не выронив кружку, бросилась к пульту дистанционного управления, чтобы включить звук. Немного кофе пролилось на столик.
– … объявленного в розыск по всему штату, – доносилось из телевизора. – Исходя из последних событий, все обвинения против агента бюро расследований штата Трейса Янгблада сняты. Еще один сотрудник возглавляемого генеральным прокурором Лавинг подразделения по борьбе с распространением наркотиков, агент бюро расследований Дэниел Рэкли, взят под арест. Против него выдвинут ряд обвинений, включая обвинение в убийстве агента службы по борьбе с распространением наркотиков Тимоти Ингрэма. Мы будем знакомить вас с подробностями расследования.
Сработало! Лилиан откинулась на спинку дивана. Трейс чист перед законом! У нее защипало глаза. Наверняка помогла записанная ею пленка с откровениями Рэкли. Ведь если бы не запись, Трейс не мог бы представить ничего, кроме своего слова, против слова Рэкли. Значит, не зря она пережила весь этот ужас. Слава Богу!
Лилиан ненадолго заснула, положив голову на подлокотник дивана. Проснувшись около полудня, она приняла освежающий душ.
Весь день Лилиан владело чувство безнадежности, но это было ничто по сравнению с тем отчаянием, которое она испытала назавтра, так и не дождавшись вестей от Трейса. А еще через день она окончательно впала в депрессию.
Лилиан оказалась права. Она больше не нужна Трейсу. Он вернулся к прежней жизни, как она сама же ему и советовала. И в этой жизни для нее просто нет места.
Никогда в жизни сознание собственной правоты не повергало Лилиан в столь глубокое отчаяние.
А потом она увидела его лицо. Включив в воскресенье вечером десятичасовые новости, Лилиан попала на пресс-конференцию бюро расследований штата Оклахома.
Сначала выступила официальный представитель бюро Ким Кох, которая заявила: да, всем очень приятно сознавать, что честное имя агента Янгблада очищено от ложных обвинений, но теперь не менее ужасные обвинения предъявлены другому агенту. А затем мисс Кох передала микрофон герою дня – агенту Трейсу Янгбладу.
Лилиан чуть не зарыдала, увидев лицо Трейса, по-прежнему покрытое синяками и ссадинами. Последние два дня в ее доме он почти не спал. И с тех пор, судя по виду, ему тоже не удалось выспаться. Черные круги под глазами. Глубокие морщины на лбу и по обе стороны рта.
– Агент Янгблад, как вам удавалось избегать ареста все то время, что вы скрывались от полиции?
– Вы, наверное, шутите? – Трейс улыбнулся своей лукавой и в то же время усталой улыбкой. – Как бы я мог избежать ареста, когда за мной охотился весь штат? Конечно же, я прятался.
Послышался смех присутствующих в зале.
– Не скажете ли нам где? – спросил невидимый репортер.
– Простите, но это тайна. – Трейс поднял одну бровь. – Как знать, вдруг мне снова понадобится спрятаться.
– Ходят слухи, что некая женщина помогла вам спрятаться от полиции и избежать ареста. Желаете прокомментировать их?
Снова задиристая улыбка.
– А вы что, ребята, освещаете теперь слухи, а не новости?
У Лилиан вырвался громкий крик. Трейс только что процитировал Джейка Салливана. Ну что за жестокая ирония судьбы – последние слова Трейса, которые ей суждено услышать, написаны ею самой.
Но Трейс Янгблад был не вымышленным, а реальным героем. Лилиан знала его всего несколько дней, меньше недели, но уже не могла представить себе жизни без него. Без таких людей, как Трейс, готовых бороться за счастье и справедливость других, общество давно докатилось бы до хаоса и анархии. По телу Лилиан пробежала дрожь. Миру нужны такие, как Трейс Янгблад. И ей он тоже нужен, но уже по гораздо более личным причинам.
На экране появился репортер, стоящий перед зданием управления бюро расследований. Лилиан снова приготовилась разрыдаться, на сей раз по поводу того, что Трейс исчез с экрана. В комнате вдруг почему-то стало холодно. Даже Волосатик – теплый комочек, свернувшийся у нее на коленях – не мог прогнать пронизывающую дрожь.
– … пресс-конференцию. Прямой репортаж из управления бюро расследований штата Оклахома вел Гэн Митчел. А сейчас с вами снова Линда и Джек.
Некоторое время Лилиан не в состоянии была воспринимать, что происходит вокруг. Ее захлестнули воспоминания о Трейсе, о звуках его голоса, блеске его голубых глаз. Из состояния оцепенения Лилиан вывел звонок в дверь, и она вдруг поняла, что пропустила все остальные новости и прогноз погоды. Уже шли новости спорта, и это лишний раз доказывало, что она забылась – Лилиан никогда не смотрела спортивные репортажи.
Снова зазвенел звонок.
«Господи, помоги мне, – подумала она. – Только бы не мама». Родители наверняка пошли, как всегда, после церкви играть в бридж и, вероятно, не слышали выпуска новостей.
Позвонили еще настойчивее. С тяжелым вздохом Лилиан поднялась с дивана и потащилась открывать, равнодушно размышляя о том, кто же это названивает ей в дверь в воскресенье в двадцать два двадцать. Единственное, чего ей хотелось, – избавиться от непрошеных гостей и снова остаться одной.
Нервы Трейса напряженно гудели от кофеина, недосыпания и беспокойства. Он вновь надавил на кнопку звонка, уже не зная, хочет ли на самом деле, чтобы ему открыли. Ведь тогда придется решить наконец, чего же он хочет от Лилиан.
Трейс увидел, как за шторами зажегся свет. Лилиан дома. Вот она подходит к двери.
Вдруг жутко захотелось курить. Это было глупо – он ведь никогда не курил, кроме того единственного раза, когда в седьмом классе попробовал «Кэмэл» без фильтра и его потом долго тошнило за физкультурным залом.
Трейс не имел ни малейшего понятия, как поступит, когда Лилиан откроет дверь. Он уже почти привык к мысли, что любит ее. Оставалось только решить, что предпринять по этому поводу. Лучшим по отношению к Лилиан, независимо от ее собственных чувств к нему, было бы держаться от нее подальше. Они с Кэрол чуть не разрушили жизни друг друга. Конечно, Лилиан – не Кэрол, но он-то ведь остался тем же, кем был всегда. Таким же копом-трудоголиком, забывающим звонить домой, пропускающим свидания, дни рождения и вечеринки, потому что он слишком увлечен мыслями о деле, над которым работает.
Лилиан заслуживала большего. Может быть, она и продержится так какое-то время, но вряд ли ее хватит надолго. Эта женщина слишком уважает себя, чтобы позволить ему так с ней обращаться.
Но все это были лишь рассуждения. На самом деле Трейс не знал, как найти в себе силы, снова увидев Лилиан, не коснуться ее, не обнять, не поцеловать. Не хотеть ее. Так что же он тогда делает здесь, среди ночи, на ее пороге, отчаянно давя на кнопку звонка?
Кого он пытается обмануть? Последние три дня Трейс провел в пятидесяти милях от Лилиан, но хотел ее каждую минуту. На допросах он часами слушал ее голос, когда проигрывали записи разговора Лилиан с Рэкли, слышал ее рыдания, собственный голос, спрашивающий, любит ли она его, безропотно сносил понимающие похлопывания по плечу своих товарищей.
Если бы Лилиан узнала, что ее рыдания – и ее ругань – записались на пленку, она тут же схватила бы чугунную сковороду.
А впрочем, может, он напрасно беспокоится? Ведь ее поцелуй в ту ночь был прощальным.
Прошло три дня. Лилиан наверняка решила, что Трейс не вернется. Что он просто использовал ее, принял ее помощь, а потом вернулся к своим прежним делам, забыв даже сказать «спасибо». Но тогда он должен по крайней мере поблагодарить ее.
Но сможет ли он ограничиться этим? Сможет ли просто сказать Лилиан «спасибо» и уехать?
Или он хочет остаться здесь, попытаться связать с Лилиан свое будущее? Черт. При мысли об этом Трейса по-прежнему прошибал холодный пот.
Загоревшийся над дверью свет ударил прямо в глаза. Трейс заморгал, щурясь, и в этот момент дверь открылась.
Одного взгляда на Лилиан было достаточно, чтобы разрешить все его сомнения. Один взгляд в эти сине-зеленые глаза, и Трейс тут же понял, чего именно он хочет от этой женщины.
Увидев стоящего на пороге Трейса, Лилиан показалось, что у нее остановилось сердце. А потом оно быстро-быстро забилось, словно пытаясь выпрыгнуть наружу.
– Но… – пробормотала она, – тебя же только что показывали по телевизору…
– Это была запись. Могу я войти?
– Но… они сказали, что это прямой репортаж.
– Это и был прямой репортаж – когда его записывали. – Господи, он ощущал на себе ее взгляд, словно Лилиан касалась его. – Так могу я войти?
Лилиан сглотнула и отступила на шаг, подумав о том, что выглядит до невозможности глупо.
– Ну конечно. Извини.
И тут до Трейса вдруг дошло, что она только что сделала. Учитывая обстоятельства их знакомства… Он буквально закипел от гнева.
– Черт побери, Лилиан, ты даже не посмотрела, кто за дверью, прежде чем открыть ее. Ведь на моем месте мог оказаться местный маньяк-убийца.
– Нет, он уже был здесь на прошлой неделе.
Что ж, судя по шуткам, Лилиан испугана не меньше его. Трейс вошел в прихожую и закрыл за собой дверь. Он не знал, куда деть руки, боялся, что в любую секунду может превратиться в пещерного человека – схватить Лилиан в охапку и потащить в спальню. Наконец он засунул руки в карманы куртки. Потом сделал глубокий вдох, набираясь мужества, и произнес:
– Нам надо поговорить.
Сердце Лилиан снова учащенно забилось.
– Хорошо, – сказала она, понимая, что ничего хорошего в ее жизни больше не будет. Ведь Трейс наверняка пришел сказать «прощай». Он не может исчезнуть из ее жизни просто так. Только не Трейс. Он хочет поступить благородно – сам сообщить ей страшную правду.
– Как продвигается книга, над которой ты работаешь? – Трейс собирался спросить совсем о другом. И едва произнеся эти слова, почувствовал себя дураком. И трусом.
Лилиан настороженно посмотрела ему в лицо.
– Последнее время я не работала.
О'кей, итак, он оказался трусом. Теперь можно повернуться и убежать.
– Ему нужна женщина, – сказал вдруг Трейс.
Лилиан нахмурила брови.
– Что?
– Твоему герою. Ему нужна женщина, которую он мог бы назвать своей.
Трейс смотрел на нее в упор, и от этого Лилиан стало совсем не по себе. Она словно лишилась дара речи. Надо срочно придумать ответ на это заявление. Нечто такое, что разрядило бы ситуацию. Но Лилиан хватило лишь сил выдохнуть еле слышно:
– Ты действительно так думаешь?
Трейс кивнул, не замечая, как жадно всматривается в лицо Лилиан.
– Да. Такому парню, как Джейк, часто приходится не сладко. Он чувствует внутри пустоту. Если бы у него была женщина, способная понять его, принять таким, какой он есть, заполнить пустоту внутри, у Джейка не возникало бы время от времени такого чувства, словно он только подсматривает за жизнью, находясь где-то за ее пределами.
– Но где… – Лилиан облизала неожиданно пересохшие губы, – где он найдет такую женщину?
– Даже не знаю. Возможно, ему придется скрываться. А она спасет ему жизнь. Это будет решительная женщина, готовая пожертвовать для Джейка своей жизнью.
Теперь Трейс смотрел прямо в глаза Лилиан. Кроме страсти и желания, она вдруг увидела в этих глазах то, чего никогда не видела раньше. Она разглядела уязвимость, ранимость Трейса. Колени ее задрожали.
– Возможно, она будет жить за городом, – продолжал Трейс. – Пусть это будет школьная учительница. Или писательница. – Взглянув вниз, Трейс увидел Волосатика, описывающего вокруг его ног восьмерки. – У нее острый язычок и домашние животные с дурацкими именами, на которых у Джейка аллергия.
Теперь у Лилиан дрожали уже не только колени.
– Что-нибудь еще? – спросила она.
– Да. – Трейс вынул руки из карманов. – Ей придется прямо сказать, что она любит его, потому что он сходит по ней с ума, но не умеет вести себя в подобных ситуациях и не уверен, как она к нему…
Лилиан плохо различала Трейса из-за застилавших глаза слез.
– Трейс? – тихо произнесла она.
– Да?
– Я люблю тебя.
Он тут же схватил Лилиан за плечи и крепко прижал к груди. И лишь затем сделал то, о чем так давно мечтал, – впился в ее дрожащие губы и почувствовал вкус ее слез, отчего у него защемило сердце. Как приятно было снова прижимать ее к себе. Руки Трейса жадно скользили по телу Лилиан, касаясь его везде, где только можно. Сладкая дрожь охватывала Лилиан от каждого его прикосновения, и в ответ он хотел ее все сильнее.
Трейс смутно сознавал, что руки его ходят ходуном. Черт, да он весь дрожит. Он целовал Лилиан вновь и вновь, сердце его бешено колотилось в ответ на произнесенные только что слова любви.
– Ты уверена? – спросил он, ненадолго оторвавшись от ее губ. – Ты должна быть уверена.
Обвив руками Трейса за шею, Лилиан поцеловала его, вложив в поцелуй все, что могла и хотела дать.
– Никогда в жизни не была так уверена в чем-либо. – Она прижалась к Трейсу и хотела сказать что-то еще, но он уже опять завладел ее губами, а поцелуи казались сейчас важнее любых разговоров.
И подумать только – еще несколько минут назад ей было холодно, а теперь кровь словно вскипает в жилах.
Он вернулся! Он здесь, он обнимает, целует ее. Если это сон, Лилиан не хочет просыпаться. Сердце отчаянно колотилось, а пустота внутри заполнялась приятным теплом. Она давно знала, что заполнить ее может только Трейс.
