Текст книги "Иногда мне кажется"

Иногда мне кажется

Знаю, сердце разорваться может, любя,

Это как с душой расстаться – жить без тебя!

Ты боль моя, любовь моя,

Я все тебя отдам любовь моя, всю себя.

Ани Лорак «Солнце»

Иногда мне кажется, что кто-то там наверху так развлекает себя: подставляет мне подножки в миг, когда я уверена что подо мной ровная земля. В такие моменты, как сейчас, я чувствую, что мои догадки правдивы.

Не от ощущения падения или разбитых колен я понимаю, что жизнь – это сказка, волшебные условия которой ясны даже детям. Нет. Все кристально четко осознается в тот миг, когда внутри что-то обрывается. Опять же, как сейчас. И вот тут я и осознаю истинное золотое правило небылицы, в которой я, к сожалению, живу – никогда не верь в сказки. А уж если не хватило ума не поверить, то разбивай их о грани реальности сама. Пока никто не помог. К сожалению, у меня и на это ума не хватило. Поэтому мне пришли на выручку. В гробу я видела такую помощь.

Я не хотела знать (точно вам говорю, не хотела) ничего из того, что мне открылось. Почему?

Потому что я ненавижу чувствовать себя идиоткой. Потому что в такие моменты нужно суметь удержать маску на лице, а у меня нет сил. И последнее: потому что отныне и ещё долгое время вам предстоит играть роль в спектакле, ведь окружающие только и ждут реакции: кто – боли, кто – истерик и слез, а кто просто наслаждается тем, что вы повержены.

Так вот, я не собираюсь развлекать толпу, хотя сейчас все, чего я желаю, это спросить «И это всё было игрой? Всё, что было между нами, это всего лишь целенаправленные действия ради бредового спора непонятно на что?!».

За что он меня так ненавидел, хочется узнать мне. Получал ли он извращенное удовольствие от того, что всё шло по плану или, возможно, от того, что он меня ещё и на секс раскрутил? Разве не от этого тащатся все мужики: не от того, что кто-то может им дать?

Разве не с этого я сама издевалась так долго? Дура! Дура! Дура! Я ненавидела себя. Я четко видела сейчас тот момент, когда должна была начать себя ненавидеть. Но не начала. И пожалуйста: результат на лицо. Достигнут. И он совершен в своей предсказуемости. Аплодисменты! Сюжет дошел до своего апогея. И все внимание обращено к наивной идиотке, купившейся на… А на что же я, собственно, купилась?

На его взгляд. Точно. Именно поэтому я не буду смотреть на него. Но я смотрю: мои глаза против воли поднимаются вверх и останавливаются на нем. Каков актер! Если бы я до сих пор ничего не знала, я бы поверила, клянусь, поверила бы его глазам. Снова.

Но теперь я, увы, в курсе дела.

Черт! Как не вовремя все эти мелодраматические эмоции умеют появляться на сцене. Я чувствовала, как к горлу подкатил огромный ком. Я надеюсь, что лицо не выдало моих чувств. Я очень хочу, чтобы завтра никогда не наступило, мир рухнул, а то, что сейчас заставляет ощущать где-то внутри неосязаемую тупую боль, навсегда исчезло.

Но, как и полагается, в нужный нам момент чудес не случается. Уж не знаю, что им мешает произойти вовремя.

Мне кажется, время застыло. Как во всех этих мистических фильмах: раз, и прекратило свой бег. И ещё меня оглушала воцарившаяся тишина. Меня ли одну? Все ждали моей реакции?

«Просто сделай это!»– сказала я себе, тут же пообещав кучу наград за хладнокровность. Мне не хочется думать, что будет завтра. Может, завтра не будет. А, может, будет завтра, но уже без меня? Такая мысль показалось мне забавно-привлекательной. Надо будет обязательно ею себя потешить. После.

Я выдохнула. Подняла руки чуть выше и несколько раз хлопнула в ладоши, имитируя аплодисменты ликующей толпы.

– Браво, Маэстро!– голос звучал как-то хрипло и источал ядовитую иронию, завуалированную за холодностью тона. – Лучше бы даже я не сыграла!

Ну вот, сказала. А теперь уходи. Но я не могла заставить себя сдвинуться.

Было так невыносимо тяжело знать, что кто-то играл тобой, как пешкой. Что ты воспринимала этого «кого-то» как нельзя более всерьёз. Что после того, как я уйду, сохранив лицо, будет намного больнее.

Я усмехнулась и, развернувшись, медленно зашагала к выходу. Хотя, хотелось бежать. Быстрее, как можно быстрее! Туда, где меня никто не найдет. Там, где не будет его.

– Ян, подожди…– он окликнул меня сзади, словно издалека.

Ждать? Нет. Я не буду ждать! Я уже дождалась! Спасибо, с головой хватило. Перебьюсь как-то без этого!

Я позволила себе ускорить шаг, перепрыгивая ступеньки через две.

Сказка продолжается. И боюсь, это самое страшное, что могло случиться со мной на данный момент.

1 глава

Странно, но я только что вспомнила о том факте, что познакомились мы тоже из-за дурацкого спора, который я проиграла. Так может это я положила начало неписанной традиции важной роли пари в наших отношениях? Хм..мне почему-то не хочется так думать.

Так вот о нашем знакомстве. Тогда я думала, что совершаю самую дерзкую выходку в своей жизни. Меня это будоражило и пугало одновременно. Но я не могла отступить. Это что-то вроде «Карточный долг дороже денег». Я к чему веду, собственно? У меня не было выбора. Вот.

– Ты проиграла,– хохотнула Таня за моей спиной, пока я приводила в порядок себя перед выступлением.

– Я толком и не участвовала,– отмахнулась я, повышая голос, чтобы меня можно было услышать за музыкой, звучащей на сцене.

– Нет. Ты проиграла.

Второй голос присоединился к моей подруге, а затем третий, четвертый и… в общем, спустя тридцать секунд вся закулисная братия ждала приговора вынесенного мне. Ждала его и я, пытаясь сопротивляться. Я ненавижу пари. Они глупые. В том случае, если проигрываю я, конечно.

– Ладно-ладно. Хорошо. Только кукарекать я не буду.

Послышались смешки.

– Так и быть, я тебя пощажу,– Таня улыбнулась. А в этот момент в комнатку ввалился ведущий и по совместительству студент четвертого курса, которого я очень хорошо знала.

– Что ты тут расселась?– обрушился он на меня. – Давай быстрее. Твой выход следующий.

– Я выступаю через два номера. Ты чего?

– То ты на репетициях выступала. А сейчас Кондратьева опаздывает. А Стас со Светой заканчивают переодеваться. Ты же не думаешь, что иностранные гости будут ждать тут кого-то? Так что давай! Быстрее, ради Бога!

Я подскочила, как ужаленная. Меня нельзя вот так за шестьдесят секунд до выступления выдергивать. Это же целый ритуал – выйти на сцену и заставить публику аплодировать, как бы она не была настроена до того. Я готовлюсь к этому.

– Черт!– мои руки пробежались по сценичному костюму, проверяя все ли застегнуто.

– Пошли, я помогу,– Таня дернула меня к выходу, на ходу обследуя наряд.

Я благодарно кивнула и выдохнула, пытаясь успокоиться.

– Вау!– голос подруги отвлек меня. – Я, кажется, придумала тебе наказание за проигрыш.

– Давай потом, а? Мне не до этого.

– Нет. Ты взгляни только туда,– я проследила за взглядом Тани, и мне понравилось то, что я увидела. Точнее кого. Мужчину сидевшего на первом ряду с нашими гостями. Они о чем-то разговаривали. Он был потрясающим. Я бы поставила ему десять баллов по пятибалльной шкале. Честно. Темные волосы, классические черты лица, черт его знает какого цвета глаза. Но он мне уже нравился. Таак. Я его где-то видела. Точно! Интересно, этот парень женат?

– Во время выступления ты должна сойти со сцены и пару строк спеть для него. Глаза в глаза, может, за руку его возьми. Не знаю. Сделай это так, чтобы все поняли: поешь ты для него.

Таня сунула мне микрофон в руки, прикрывая ладонью.

– Что?– я широко распахнутыми глазами посмотрела на подругу. Эта девушка точно мой друг? Она только что это серьёзно сказала? – Ты совсем что ли? Меня же Альбина убьет! Там же гости из-за границы.

– Ну, вот пусть и посмотрят, что наши таланты умеют показать, о чем поют.

– Нет!

– Да!

– Нет!

– Или будешь при всем потоке на столе танцевать.

– Но…

– Твой выход!– голос ведущего прозвучал для меня как приговор.

– Я тебя ненавижу.

– Ха! Подруга, я бы все отдала, чтобы иметь такой повод, как у тебя, приблизиться к этому красавцу.

– Ну вот и впер...

Меня объявили прежде, чем я успела договорить. Таня, все так же улыбаясь, (мне показалось или она только что улыбнулась с нескрываемым удовольствием?) смотрела мне вслед. Готова поспорить (черт, только ради интереса, а не на что-то) сейчас на моё шоу выйдет смотреть весь творческий состав, участвующий в концерте.

Я не рискнула сорваться в зал на первом куплете. Я пела, на моих губах играла улыбка и – Господи, я не виновата!– мне почти не приходилось заставлять себя, чтобы кидать в его сторону взгляды. На первом припеве, медленно спускаясь по ступенькам, я сошла вниз. Я улыбнулась ему и, шагнув в зал, запела:

От темноты своей груди я не смогу сама уйти[1],

И это стало мне теперь так ясно

Я могла бы поклясться, что в данный момент Альбина – мой художественный руководитель – уже планирует, как оторвать мне голову. Но в этот миг красивый незнакомец улыбнулся, не отводя взгляда от моих глаз. Я улыбнулась в ответ.

В твоей руке моя ладонь и начинает путь огонь

И над собой уже не властна я.

У счастья ритм один, мою судьбу найти,

И наша музыка не станет лгать нам.

Она, как свет проста, ведь ты моя звезда,

Но об одном прошу: не смей сказать…

Я заставила себя отвести взгляд. Но сделала это так, чтобы все, кто наблюдал, решили: я должна была. Сцена ждала меня. Продолжая петь, я больше не рисковала смотреть в его сторону. Но теперь я чувствовала, как его взгляд скользит по мне. Ой, мама-мама-мама! Меня это пугало, заставляло чувствовать эйфорию. И, если бы я сейчас не выступала, я наверняка словила бы себя на какой-то идиотской фантазии о нем.

Песня закончилась, я, под аплодисменты зала, поклонилась и направилась за кулисы, готовиться к ещё одному дуэтному выступлению.

Там, за сценой, меня встретили шквалом комментариев. Одни перебивали других, но громче всего, конечно же, были восклицания девушек.

– Это всего лишь задание проигравшего.

– Да, и взглядом он тебя почти раздевал тоже по этому заданию,– голос Андрея – моего «коллеги» по творчеству звучал недовольно. И я знала почему: он хотел, чтобы мы были вместе. Я этого не хотела. И его упорство доставляло боль. Я не желаю быть причиной безответных чувств. Это неприятно, знаете ли.

Вслед словам Андрея последовали дружные кивки.

– Значит, хорошо сыграла,– улыбнулась я, слегка взволнованная такими новостями.

Следующий мой выход был в конце. Мы пели дуэтом: я и Андрей на английском. И я больше не смотрела в сторону незнакомого мне мужчины. Хотя знала, что он смотрит на меня. Я пыталась сосредоточиться на публике и на тексте песни. Но что-то во мне предательски сжималось, маня поднять на него взгляд, искушая прочесть что-то в его глазах. Я уступила порыву лишь, когда мы кланялись публике. Я никогда до сих пор не видела того, что было в его глазах. И мне стало страшно. Ведь я пропала.

На следующий день я шла на День Рождения своего друга и бывшего одноклассника. Поскольку из-за репетиции времени у меня остается всего ничего, в университет я заявилась при полном параде. Вечеринка в честь праздника должна была переместиться в один из городских ночных клубов, так что я уже настроилась на то, что высплюсь на выходных. А сегодня тусить, веселиться и пить за здоровье именинника.

Меня все ещё будоражила моя вчерашняя выходка. Я была почти уверена, что Альбина открутит мне голову и скажет, что так и было, как только я переступлю порог актового зала. Вот бы ей сегодня ни минутой раньше не попасться. Жить хотелось до чертиков, отгулять Днюху по полной ещё больше и заснуть под утро на пару часов, чтобы мне снова приснился тот красавец…

Да, я знаю, я слишком впечатлительная. Он снился мне всю ночь напролет. Вы не подумайте ничего такого, но сны были не самого скромного характера. Да уж, даже наоборот.

Третьей парой у нас счастливо обосновалось окно, поэтому, недолго думая, мы с подругами решили насладиться солнечным теплым днем, который после долгой зимы ценился на вес золота.

Мы смеялись какой-то шутке, услышанной на прошедшей лекции. И смех сливался с попытками перебить друг друга, чтобы прокомментировать все со своей точки зрения. Этот гам веселил меня ещё больше. Закинув голову вверх, я смеялась, чувствуя, что на глаза наворачиваются слезы. Господи, как же хорошо! Всё ещё улыбаясь, я остановилась на верхней ступеньке парадной лестницы, демонстрируя всем желающим длину своего платья и ноги обутые в демисезонки с умопомрачительным каблуком. Думаю, если бы меня сейчас видела мама, она бы сказала, что это неприлично. Какая досада: она меня не видит.

Ожидая девочек, я оглянулась. Студенты, рассевшись на скамейках, что-то учили, обсуждали, курили в отведенных для этого местах, просто гуляли или стояли на солнце, и… Мой взгляд замер, а по спине прошел озноб. Мне показалось, что я перестала слышать стук сердца. Позади послышался приглушенный шелест голосов подруг.

– Красавец, правда?

– Ага. Красивый и не доступный.

– Ну, для кого как,– шутливый укол вызвал новые смешки.

– А разве вчерашние иностранные гости уже не уехали?– каким-то уж слишком сиплым тоном поинтересовалась я как бы невзначай. О Боже! О Боже! О Боже!

– Гости?– голос Ларисы прозвучал неуверенно. – Без понятия. Но, если ты за этого красавчика – то он не иностранец. В смысле, из-за границы приехал, но он отсюда. Рому с пятой группы знаешь? – ещё бы не знать! Этого парня знали все – хотели они того или нет. Его самомнение равнялось весу слонихи, которая жила в городском зоопарке. – Это его дядя. Хотя, выглядит как старший брат.

– Дядя?– мои планы и радужные предвкушения насчет предстоящего веселья как-то померкли при мысли, что я чуть на шею не повесилась родственнику Ромы. Господи, да что ж я такого сделала в прошлой жизни, что ты меня так наказываешь? Если Рома об этом узнает, то узнают все. Так спокойно! Спокойно! У меня есть план: нужно просто провалиться сквозь землю. Да, хороший план, кстати. Есть только маленькое «но»: проваливаться сквозь землю по своему желанию я так и не научилась.

Досадно. Особенно в теперешней моей ситуации. Надо бы исправить такую вопиющую несправедливость.

– Ян?– кто-то тронул меня за плечо. Я вздрогнула. И поняла, что теперь уже в упор смотрю прямо в его глаза. Завораживающие. Синие. О Боже, а, может, никакой он не дядя Ромке? Ну..не похожи они, а он так смотрит на меня.

Тут до меня дошло. И я попыталась отвести взгляд. Когда он шагнул в мою сторону, прервав беседу с каким-то мужчиной, я услышала как дыхание, вырывающееся из моей груди, слилось с дружным вздохом подруг, стоявших позади меня.

– Девушка со вчерашнего концерта, правильно?– даже голос у него был притягательным. Так нечестно! При таком племяннике, этот необычайно влекущий меня мужчина не имел права обладать таким голосом! Должна же быть хоть какая-то справедливость в нашем мире. Разве нет? – У вас красивый голос.

– Спасибо,– я улыбнулась, пытаясь не чувствовать дрожи в коленях, бешеного сердцебиения, стараясь не думать о том, что я сделала в счет пари. – Я думала, вы один из гостей. Но для иностранца, вы слишком хорошо говорите на русском.

– Для иностранца – да,– он улыбнулся. – Для местного жителя – как и все.

Да уж, этот мужчина буквально воплощение всего обычного, что можно встретить на юге Украины. Точно вам говорю! Тут таких пруд пруди. Правда, пруда с ними я до сих пор не отыскала.

– Саша,– вдруг без всяких вступлений представился он. Кажется, аудитория позади меня перестала дышать.

Я улыбнулась, на мгновение, опустив глаза.

– Яна,– я снова взглянула на него, твердо решив, что на сегодня с меня, пожалуй, хватит. – А теперь, простите, но мне пора.

– На репетицию?– предположил он.

– Почти угадали,– с замиранием сердца я прошла мимо, молясь, чтобы колени не подогнулись, потому что тогда на своих шпильках я бы растянулась и все.… Этого не случилось. Слава Богу, небеса были благосклонны ко мне.

2 глава

Да уж, небеса были ко мне более благосклонны разве что в тот момент, когда я почти завалила прослушивание в местную группу. Звездой мне было не суждено стать. Поэтому я туда так и не попала. А лучше бы попала, чем после встретила его…

Когда я начала всё это рассказывать вам, мне казалось, что будет легко. Да, я увижу, как была глупа, и мне станет спокойней. Оказалось, это настоящий ад перелистывать то, что прошло, и видеть как ты медленно, но уверенно движешься не в том направлении. Жаль, что я не могу ничего поменять. Я бы переписала эту историю.

Так к чему я веду, собственно? Я все-таки укорочу свой рассказ и проведу вас по главным образам и деталям. Потому что более глубокого погружения я просто не переживу. Не то чтобы я влюбилась или что-то вроде, просто это тяжело. По крайней мере, пока. Итак…

Мы с ним таки познакомились позже (кто бы сомневался!), и тогда я начала понимать: кем бы ни был этот мужчина мне наплевать. Меня заполнило желание оставить след в его жизни, хоть на короткое мгновение стать её частью. Это было странно. Потому что до сих пор я – такая правильная в большинстве случаев и примерная – не изъявляла желание рисковать.

Он был взрослым мужчиной. Я понимала это. И, в принципе, для него я, скорее всего, была только ребенком, игрушкой, с которой он поиграет и выбросит, когда надоест. Я сознавала, что это только игра, и я должна четко помнить об этом. Но мне было плевать. Я хотела этого. И для меня он стал огнем, зову которого бабочка не может противиться. Она летит на погибель. Но такой конец желанен для неё. И ей безразлично, что впереди ожидает смерть. Вот так было и со мной.

В ту ночь, когда мы стали близки ( наверное, это правильное название для того, что произошло, поскольку это не было занятием любовью (слишком литературно), но и простым сексом тоже не было. По крайней мере, с моей стороны), я долго не могла уснуть. Было странно лежать в одной постели с мужчиной, которому я отдала свою девственность, и испытывать к нему смешанные чувства. Мне казалось, что тогда небо было слишком ярким для ночи. Все стало красочным. Почему я раньше никогда этого не замечала?

Когда на следующий день я залетела в лекционную, обогнав преподавателя всего на какие-то четыре секунды, мне было наплевать, что я опаздываю. Я, как идиотка, проулыбалась весь день, а подруги, странно поглядывая на меня, не решались спросить, что случилось.

Спустя неделю только ленивый не знал, что я завела отношения с Сашей. Рома ёрничал (хотя как ни странно, добродушно) по поводу того, что Саша для меня староват, и мне следовало выбрать, к примеру, его самого. Но у меня уже началась стадия счастливого сумасшествия. И мне стало всё равно на слова и взгляды. Хотелось кричать на весь мир. Мы больше не скрывались. И друзьям только оставалось со смешками тактично отворачиваться, когда я при всех целовалась с ним без всякой сдержанности или церемоний.

Если бы меня видела мама! Боже мой, она точно бы пришла в ужас! Она бы не пережила того, что я встречаюсь со взрослым мужчиной. Она бы наверняка спросила, что я себе думаю? Осудила бы, что я с ним сплю. Но тогда бы я, не колеблясь, ответила «Мне восемнадцать. И мне до лампочки правила!»

Таня – человечек, который толкнул меня к нему вначале – на протяжении всего времени просто наблюдала за мной. Наверное, я действительно сильно изменилась. Но потом однажды после окончания репетиций она окликнула меня у выхода и сказала то, о чем я думаю теперь каждую минуту. Мне стоило послушаться её. «Завязывай с этим, Ян. Это похоже на эйфорию, я понимаю. Но пора заканчивать».

Я, естественно, не вняла её словам и продолжила наслаждаться. Счастье длилось не долго. Всего одну неделю. Вплоть до момента, когда я задержалась после праздничного концерта в гримерке. Я очень спешила. Впереди был романтический ужин. Выступление удалось на славу. Единственное, что тогда меня огорчало – это потенциальная перспектива того, что я могу уехать учиться по обмену за границу. Я ещё не знала, что делать, если такая возможность выпадет. Но однозначно, то был не тот случай, который стоило бы отвергать. Думая обо всем этом, я поспешила в зал. Но у самых кулис сабик соскочил с ноги, и мне пришлось нагнуться, чтобы поправить его. Вот в тот момент моя сказка и рухнула, чтоб её! Если честно, я даже дословно сейчас не вспомню, что именно было сказано и в какой последовательности. Все как в тумане. Но я точно слышала голос Ромы. Он говорил что-то о том, что Саша даже его переплюнул по бессердечности, что нельзя же так бессовестно издеваться над таким несмышленышем как я. Но сердце в нож мне вонзили вовсе не реплики Ромы, а ответ Саши (вот его я точно не забуду): мне, мол, самой нравится наше развлечение. Я же не подросток, чтобы не понимать, чем являются наши отношения. Хотя да, с ухмылкой ответил он (черт, я слышала самодовольство в его голосе!), этот спор оказался интересней, чем он думал.

Все. Хэппи энд. Вот мы и нашли точку отсчета. О Господи! А приземляться действительно больно. Чувство было такое, словно кто-то с размаху размазал меня о землю. Хотя, нет. Я знаю, кто это сделал. Он.

Я не могла уйти, не оборачиваясь или сделав вид, что ничего не случилось, улыбаться ему опять. Я не мазохистка, увольте! Поэтому я просто шагнула вперед, ощущая себя поверженной, и холодно продолжила:

– Да, спор был действительно очень интересен!– на последнем слове, мой голос буквально зазвенел. Я не помню, когда мне так хотелось кому-то причинить боль, как ему в ту минуту. Те из участвующих в мероприятии, что уже почти были у выхода, замерли от интонации моего голоса. В общем, шоу началось.

А дальше вы и так знаете. Полное фиаско.

3 глава

Когда следующим утром я открыла глаза, меня волновал только один вопрос: какого черта наступает новый день, когда твоя жизнь рушится? Вот зачем? Ей что мало того, что уже было? Она хочет продлить мою агонию? Ей что так тяжело замереть и дать мне себя похоронить на некоторое время?

Я прорыдала весь вечер и всю ночь. Не помню, во сколько я легла спать. Голова адски болела. Телефон я зашвырнула куда-то, поскольку он без устану звонил. Я надеюсь, что его не разбила. На новый телефон, в отличие от нового номера, денег у меня не было.

Мне хотелось забиться в угол, хотелось вернуться домой. Но я не могла себе позволить ничего из этого. Встав, я первым делом взглянула на будильник и решила, что физ-ру можно прогулять. Затем посмотрела в зеркало, и мне стало страшно. Я не узнавала своего отражения. Лицо было опухшее, глаза красные. А уж мешки под глазами…

– О, подруга, ты попала по самое не хочу,– еле слышно просипела я и, покачнувшись, села на кровать. Меня мутило. Не исключено, что от голода. Ужин так и не состоялся, а потом мне было уже глубоко наплевать на все. Даже на голодный желудок.

Никогда не думала, что так буду хотеть исчезнуть с лица земли. Я сидела, не шевелясь, размышляя, что мне делать. На календаре была пятница, а завтра выходные. Перспектива копаться в себе самой меня не вдохновляла. И спустя несколько мгновений колебаний, я плюнула на оставшиеся пары и, закинув в сумку несколько вещей, начала приводить себя в порядок.

– Алло, Лиз? Привет. Это я!– плечом держа домашний телефон, я пыталась с помощью тоналки замазать синяки под глазами. – Хочу напроситься в гости на выходные. Ты не против? Я так малую и не видела, а тут время подвернулось. Нет, ничего не случилось. Просто у меня новости есть, хочу посоветоваться. Да. Конечно. Как полагается. Ну ладно, тогда я иду за билетом. Все. Жди. Пока!

Я отключила телефон и выдохнула. Перемена обстановки – это хорошо. Маленькая передышка не помешает. А в понедельник с высоко поднятой головой в универ. Я – гений!

***

Выходные пролетели быстро. Двоюродная сестра Лиза была гостеприимной, но даже она не в силах была так развеселить меня, как Анюта – её маленькая дочь. Этот милый карапузик был таким прелестным, что рядом с ним нельзя было думать о чем-то плохом.

Мы много говорили. Я рассказа Лизке, что возможно поеду учиться по обмену, но промолчала о том, что было с Сашей. Дима – её муж – тоже тепло принял меня. И пока мы разговаривали с сестрой, он забирал малышку, чтобы она нам не мешала.

Все же, как бы все ни было хорошо, выходные закончились, а пустота и разбитость внутри осталась. Каждый новый день начинался с напоминания о том, что теперь мне придется быть сильной. И я не забывала об этом никогда. Я держалась за эти слова, как за свой новый смысл жизни. Когда я вернулась в город, я боялась встретить его. Я просто не ручалась за себя в случае чего. Но хуже всего было то, что я скучала. Мне не хватало его. И я чувствовала себя так, словно была предательницей.

Мне, словно наркоманке, хотелось ещё немного дозы той эйфории. Кажется, мне пора ставить диагноз.

***

– Оооо, да я смотрю, ты на пары как на праздник,– моя подруга Оля со странным выражением лица осмотрела меня всю с головы до пят. Наверное, даже обновленный французский маникюр не укрылся от её придирчивого взгляда. – Что празднуем?– поинтересовалась она таким тоном, словно я была маньячкой и собиралась прирезать сегодня где-то с сотню неповинных жертв.

– Новую страницу жизни,– бодро ответила я, сверкнув улыбкой. – Это же, как Новогодняя ночь. Сначала проводишь Старый. А затем нужно отпраздновать приход Нового.

– И долго ты..кх..праздновать собираешься?

Я знала, что было за таким её тоном. Мы обе знали. Кажется, каждая знакомая мне физиономия в университете знала, что кроется за моей бравадой. И все ждали. Да-да, конечно же, ждали, когда я сорвусь.

Но я не собираюсь срываться. Я держусь уже целую неделю. Я молодец! Я совершенно не обращаю внимания на косые взгляды. Я продолжаю жить своей жизнью. Все отлично. Все под контролем. Кроме одного: у меня задержка. Но это ничего не значит. Мы предохранялись. Так что это не то, что вы подумали. Просто иногда из-за стресса так бывает. Я уверена. Я даже где-то об этом читала.

– Ну что?– без предисловий спросила Таня, когда я плюхнулась рядом с ней на практическом занятии.

– Все по-прежнему,– я сохранила улыбку на губах и даже произнесла это спокойным тоном.

– Яна…-начала она.

– Нет.

– Но…

– Нет.

– Ты должна..

– Нет! Это просто реакция организма на стресс,– я подняла глаза на Таню, но по её выражению лица, я поняла, что в моем взгляде промелькнул страх.

Слава Богу, прозвенел звонок и препод вошел прежде, чем Таня сумела что-то вставить. Хотя этого уже совершенно не требовалось. Я была очень близка к панике. Такстрашно мне, пожалуй, ещё не было. На паре мы защищали свои презентации по социологии семьи. Наш с Таней черед ещё не подошел, но я совершенно не могла сосредоточиться на информации, напечатанной на листке. Это раздражало.

– Эй, пошли! – подруга толкнула меня локтем, и я поняла, что задумалась. Я протянула флэшку одногруппнику, чтобы он вывел презентацию на небольшую электронную доску позади меня.

– Мы провели социологическое исследование, результаты которого представлены в презентации, на тему…– начала Таня. Я попыталась сконцентрироваться на её словах и собраться. Через несколько мгновений Таня договорила и наступила моя очередь.

Я взглянула на аудиторию.

– К сожалению, несмотря ни на что, рассматриваемая нами проблема является весьма распространенным явлением в современном обществе. Мы пытались выяснить, каковы причины, почему слишком часто ситуацию оставляют такой, какова она есть и…– я запнулась. Меня кинуло в жар. Я на секунду прикрыла глаза. – И…вот, к примеру, несколько статистических данных. 68 % опрошенных…,– я опустила взгляд, чтобы прочесть какого мнения придерживалось названное количество людей, но буквы плыли перед глазами. Мне стало холодно. Я вновь подняла глаза на аудиторию,– эээ ..они считают, что…

Я подвинулась ближе к кафедре, рядом с которой стояла, и сжала её край, дабы удержать равновесие.

– Все нормально?– препод взглянул на меня из-под очков с долей беспокойства.

– Да. Просто морозит слегка…

– А давайте я дальше сама расскажу,– послышался сзади голос Тани. Он был какой-то искаженный.

– Хорошо. Яна, почему бы вам не пойти в медпункт? Кто её проведет?

Я молча кивнула, но не сделала и шагу в направлении выхода. Я просто боялась разжать пальцы.

Я медленно повернула голову к Тане. И могла бы поклясться: её взгляд отражал мои эмоции.

– Пойдем,– Андрей вопросительно взглянул на меня, и я смутно осознала, что он вызвался меня сопровождать.

Я сделала шаг к нему, но ноги подкосились. И прежде чем потерять сознание, я почувствовала, как он успел меня подхватить.

Какой чудовищный запах! Господи! Возле меня, что тушканчик сдох, не найдя места получше?! Я судорожно вдохнула воздух и отвернулась, пытаясь избежать источник невыносимого запаха.

Голоса рядом слились в гул, и на короткое мгновение свет ослепил меня.

– Яна? Ты как?

– Все будет нормально. Обычный обморок.

– Обычный? Это, по-вашему, нормально?

– Может, ей домой пойти?

Первые секунд пятнадцать я не могла въехать какого делаю здесь и где это «здесь» вообще. Затем я вспомнила. Да-м, лучше бы не вспоминала.

Я попыталась сесть. Но чьи-то руки мне не дали.

– Я в порядке!– я отстранила руки Андрея, садясь.

Разговоры тут же затихли, и все уставились на меня.

– Как ты? Голова не кружится?– спросила медсестра.

– Все отлично. Спасибо,– я выдавила из себя улыбку. – Подумаешь, немного с диетой увлеклась. Бывает.

– Это не шутки.

– Да какие уж шутки с лишним весом,– Таня и Оля тихонько прыснули и тут же смолкли.

Ещё пять минут искренних убеждений, что все тип-топ, и меня отпустили. Прекрасно, вот только как меня угораздило в обморок грохнуться, не понятно. И я не буду об этом думать.

Я медленно шла рядом с подругами, пока Андрей маячил где-то позади.

– Как защита прошла?– тихо спросила я.

– Да какая там уже защита. После того как ты театрально упала Андрею на руки, не могло быть никакой речи о паре. Видела бы ты испуганное лицо препода!

– Представляю,– я улыбнулась.

– Так что это было? – раздался тихий вопрос Оли.

– Я же сказала: с диетой переборщила.

– А разве это не…

– Нет,– оборвала я Таню. – Я не беременна.

Лицо Оли вытянулось:

– А откуда вообще такие версии?

– Нет никаких версий. Все в порядке.

– Да, она это уже как неделю говорит,– доверительным тоном поведала Танька Оле так, словно я не рядом шла.

– Значит…

– Ага…

– Что «ага»? Девочки, прекращайте меня драконить!

– Вот..уже и перепады настроения.

Я сжала зубы, чтобы кого-то не убить. О, мой Бог! Почему это так трудно: делать вид, что все хорошо? Неужели, если я сейчас закатаю истерику, всем станет легче? Почему нельзя просто перестать добивать меня этим ужасным предположением? Да не жду я ребенка! Не жду! Какого черта мне его ждать, спрашивается?