Текст книги "Андрогин. Новая эра (СИ)"

Автор книги: Джексон Эм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)

Глава 3

Сценарии будущего

Во всем росте цивилизации лежит первоначальная ошибка.

Дальнейшее развитие знания должно привести к гибели:

человечество поразит само себя.

А.Н. Толстой «Аэлита»

В этот июньский день в Дрездене было необычайно жарко.

Проспав всего часа два, Эрик потянулся в ванную, затем, быстро накинув самую легкую футболку и шорты, отправился с Деннисом на прогулку по городу.

– Представляешь, я как последний дурак взял с собой кучу долларов. И всего сто евро, – обратился он к другу, задыхаясь от смеха.

Деннис выпучил на него глаза:

– Чувак, ты же ехал в Европу? Евро! – от души рассмеялся он. – А еще говорят, что славяне не стереотипны.

– Как и весь мир, – подмигнул Эрик.

– Ничего, у нас есть один пункт обмена возле ж/д вокзала, банки сегодня не работают, но сейчас туда идти менять нет смысла. Скажи мне: что ты хотел бы посмотреть? Что тебя привлекает в прогулках вообще? – поинтересовался Деннис.

Вытирая пот со лба, Эрик промолвил:

– Я обожаю воду и зеленую траву. Всегда поражался людям, которые могут спокойно отбросить все жизненные тяготы или хотя бы сделать вид, и просто расслабиться на лужайке.

Деннис ухмыльнулся.

– А я-то думал, что все будет сложнее.

– Но сидеть там я не хочу. Просто посмотреть на всю эту благодать. Очень уж хочется, чтобы эта картинка врезалась мне в память.

Деннис понимающе кивнул в ответ.

Они проходили улицами Дрездена, многие из которых были наполнены людьми, ведь это был выходной. Эрика поразил монументализм этого города.

Невзирая на то, что он бывал во многих городах старой Европы, почему-то ни один не произвел на него такого впечатления. Он влюбился в Дрезден практически с первого взгляда. Огромные широкие улицы почему-то навевали на Эрика мечты о правильности, справедливости, пустоте, как началу всего. В этом городе не было ничего лишнего, никаких нагромождений. Пройдя несколько площадей и одну из достопримечательностей города – Дрезденскую галерею – они посмотрели на то, чего так желал Эрик, – зеленую поляну с наслаждающимися отдыхом жителями города, а, может быть, и приезжими. Затем они вышли на одну из центральных улиц и проходили заведение за заведением. В конце концов, Эрик остановился возле одного непримечательного кафе с летней площадкой, которую здорово продувало ветерком, и обратилсяк другу:

– Присядем здесь?

– Конечно, как ты хочешь.

Они уселись, заказали по Пильснеру и Эрик взял в дополнение яблочный штрудель. По дороге сюда, в одной из лавок сувениров в подворотне, он купил чашку с символической надписью «Depribecher». Депрессивная чашка.

Сейчас, сидя напротив Денниса и смотря поочередно то на только что принесенный штрудель, то на чашку, Эрик вдруг неожиданно для себя самого засмеялся. Потом обхватил голову руками и уставился на Денниса глазами, наполненными счастьем.

– Видишь это? – проговорил он, указывая взглядом на чашку.

– Да. Ты, как настоящий турист, купил сувенир на память, – заложив руки за голову и потянувшись, произнес Деннис.

Эрик медленно, но очень отчётливо покачал головой.

– Нет. Это не просто чашка. Это моя жизнь. Прошлая. Я ожил здесь, Деннис. Я не успел еще даже переночевать в этом замечательном городе, как начал наполняться верой в себя и просто вдохновением, будто какой-то целебный источник стал бить в глубинах моего сердца. Мне хочется меняться, хочется творить, хочется просто жить, в конце концов.

– Да дело совсем не в городе. Дело в тебе. Ты хотел перемен, ты был готовк ним. И только искал возможностей, чтобы оправдать для себя их наступление. А ведь всегда лучше приятные перемены, чем те, которые отдирают от тебя куски твоей кожи, ну образно говоря.Не правда ли? – вопросительно уставился на друга Деннис.

– Возможно, ты прав. Но все равно, – смотря на салфетки, стоящие на столе, мечтательно протянул Эрик.

Подняв глаза на друга, он заметил его взгляд, направленный на штрудель, находящийся рядом с пивом. Приподняв брови, Деннис таким образом без слов поинтересовался, как Эрику будет по вкусу такая комбинация.

Тот лишь просиял в ответ.

– Я запомню это навсегда, – радостно выдохнул он и принялся за штрудель.

– Тебе надо понять, как жить дальше. Если прошлая жизнь изжила себя, тебе надо строить что-то новое, – серьезно обратился к Эрику Деннис.

Тот ел, не поднимая головы.

– Я не хочу говорить банальности: встань, бери и делай, и все в таком роде. Я ни в коем случае не буду говорить тебе, что часто твои идеи и планы не осуществляются. Я даже не виню тебя в этом. Но, может быть, твоя проблема в том, что ты не делишься ими ни с кем? Вот я не могу понять: это происходит в силу твоей неуверенности в себе или ты, как жадная курица, которая не хочет отдать свое яйцо, думая, что оно принадлежит только ей?

Эрик доел штрудель и быстро запил его большим количеством глотков пива. На лбу его пролегло несколько складок. Такой вопрос поставил его в ступор, более того, он даже немного разозлил его. Люди часто не хотят знать правду. Что может быть страшнее?

– Пока что все, что я планировал, было связано с масштабностью, и мне так и не удалось найти людей, которые бы объединились со мной не только в планах, но и в действиях.

Из тех немногих, которых это цепляло и которые соглашались, дальше чем просто обещания что-то делать, это не пошло. Любой новый проект несет под собой отказ от многого. Люди должны идти на риск, бросив прежнее.

– Прежнее можно и не бросать, – отмахнулся Деннис. – За все время, что я тебя знаю, я так и не понял экстраверт ты или интроверт. Ты не любишь разговаривать по телефону, – начал он перечислять.

Эрик перебил его своей фразой.

– Я просто не аудиал.

– Допустим. Просто именно для интровертов, даже самых талантливых, очень тяжело открыться и найти кого-то. Если заставить их под угрозой пистолета сначала прикинуть, кто мог бы помочь им в этом деле, азатем позвонить и действительно попросить или предложить, они просто умрут еще до выстрела. Но знаешь, в чем секрет?В том, как они удивляются потом, когда кто-то по ту сторону провода действительно интересуется и готов помочь, влиться ему не сложно.

– Ты намекаешь на то, что я был недостаточно усерден? – начал прикусывать свой язык Эрик, что достаточно комично смотрелось со стороны.

Деннис поднял руки.

– Стоп. Я сейчас тебя даже не критикую. Скажу сразу же: ты один из самых умных людей, которых я знаю, и я тебя безмерно уважаю. Я знаю, что ты полон идей, но, назовем это так, чтобы быть мягкими. Твое время еще просто не наступило. Раньше. Я просто не хочу, чтобы так получилось, что оно не наступит никогда. Ведь от двух прекрасных проектов, которые у тебя были расписаны и принесли бы тебе если не прибыль, то небывалые эмоциональные подъемы, как для тебя, так и для сотен людей. Это же были социальные проекты.

Эрик приуныл.

– Я не знаю, что тебе ответить, Деннис. Я сам часто задаюсь этим вопросом. Я понимаю, время идет. В ужасе я, засыпая или просыпаясь, отсчитываю: двадцать четыре, пять, семь. Скоро тридцать. А я ничто. Я по-прежнему никто и ничто. И не в материальном плане. А в духовном. Черт возьми, – замахал руками Эрик, – я не знаю, как это объяснить. Я не хочу упускать время. Мне ведь постоянно кажется, что все еще впереди. Я совершаю действия, но значит их недостаточно. Просто это так тяжело: выйти одному и начать что-то делать.

– Собери команду.

– Вначале я ведь все равно буду один.

– Так найди себе единомышленников. Тебе просто необходимо понять, что есть те, кто разделяют те же интересы, что и ты, кто, может, так же одинок, кто нуждается в тебе, кому ты поможешь воплотить его идеи в жизнь. Сделай это действительно если не для себя, то для людей, для Земли, для общества, для будущего.

Знаешь, в чем причина твоих неудач? Наверное, втом, что ты все-таки экстраверт. Два года назад, когда ты стал меняться внутренне, у тебя была куча друзей и знакомых, которые за последнее время все куда-то начали испаряться, и в большей степени, как я понимаю, ты сам, по своей воле, ограничиваешь с ними общение. И вот ты, когда к тебе немного начал приходить разум, стал ходить по всем этим друзьям, я помню, как ты писал мне в письмах, рассказывая о том, как ты звонил им, виделся с этой кучей. Скажи, сколько согласились тебе помочь? Сколько не сказали, что ты сумасшедший в том, что хочешь уйти с высокооплачиваемой работы ради каких-то нереальных, рискованных проектов, после которых ты окажешься на теплотрассе и потеряешь все? Разве не твои пресловутые друзья тебя закопали? Запугали. И в итоге ты сидишь тут передо мной, внутренне разбитый, не верящий ни во что. Вот скажи мне: как они в большинстве своем живут? Все эти люди, с которыми ты разговаривал, и к которым ты обращался?

Эрик глубоко вдохнул и попытался выстроить у себя в голове вереницу этих псевдодрузей, которых он собирал всю свою жизнь и считал своим наибольшим богатством. Он готов был многим пожертвовать ради них, а они оказались готовы пожертвовать им в итоге даже ради похода в магазин.

– Это не сложно, я уже их вижу вот тут перед собой, как слайды, – будто перелистывая воздух, сказал Эрик. – У одной проблемы с весом и личной жизнью. Другие женились, ненавидят свою работу, влезли в долги, закрутились, третьи живут на съемных квартирах в гражданских браках и либо терпят побои от мужей, либо сами бьют своих жен.

Деннис поднял руку, перебивая Эрика.

– Назови их основные проблемы. Просто перечисли их. Подумай. Чтобы это было кратко.

– Да что, мне даже гадать не надо. Лень, зависть, зависимость, похоть, жадность, обычный комплект.

– Вот эти неудачники и разбили все твои стремления. Они потопили тебя. Потому что они никто. Та самая масса, которую ты так ненавидишь. Ты окружил себя массой, а потом недоволен, что она не дает того, что тебе надо. Это нелогично, Эрик. Но, по сути, они ни в чем не виноваты. Виноват только ты. Это только твоя жизнь. И пусть ты и не искал оправдания, ты просто шел по более далекому пути. Теперь ты понял, что ждать помощи с той стороны не стоит, и пойдешь другой дорогой. Может быть, намного быстрее.

– Мне нужен стимул.

– Хорошо. Помнишь, ты мне говорил, что для тебя нет ничего нереального. Что все наше материально, и когда внешний заряд и внутренний не перебивают друг друга, вокруг человека образуется поле, которое притягивает желаемое. Вот спроси у любого. Тебе надо подняться. Понять, что все не вечно и скоро ты будешь дряхлым старцем, который будет сожалеть обо всем, что он так и не сделал. И умрет неудовлетворенным по всем фронтам. А я тебя в этом немного подтолкну.

Посмотри на меня, Эрик. Посмотри! Ты пойми: там, впереди, свобода. Ты только начинаешь свой путь, и он будет длинным. Очень длинным. И чем быстрее ты его начнешь, тем для всех будет лучше. Потому что ты особенный, уникальный, и тебе от этого никуда не деться.

Ты не можешь уйти от себя самого.

Не пеняй на то, что у тебя нет жены, личной жизни. Ты ведь сам этого не хотел. Ты просто не создан для этой рутины. Тебе нужен другой человек. Такой же свободный, как и ты сам, который будет смотреть так же далеко, как и ты. И вы сможете, как равные партнеры, шагать по времени. Твоя жизнь не ограничивается просто всем, свойственным обычному человеку. Ты нечто большее, и ты сам это знаешь. Или не знаешь?

Деннис замолчал и уставился на Эрика.

– Так как ты собрался меня подтолкнуть, ты говоришь?

– Ах, да. Ты ведь говорил, что можешь все. Хорошо, давай начнем банально, с денег.Заработай миллион. Допустим, за год.

– Я заработаю пятьдесят миллионов. За год.

Деннис засмеялся.

– Хорошо, – хитро протянул он. – А теперь я подтолкну тебя еще больше, сказав, что ты это никогда не сделаешь.

Эрик упрямо посмотрел на Денниса. Да, эта фраза задела его и сейчас его слова о том, что материальное не важно и так далее,были бы уже не актуальны. Пари есть пари.

– Только заработай их не для себя. И только в своем проекте. Сделай из себя продукт, который будет интересен обществу. Для этого ты четко должен понимать и видеть, чего же ты хочешь. Пойми себя, пойми, каким ты видишь будущее, и тогда у тебя все получится. Твои друзья, они живут сейчас. Я не могу запретить тебе это делать. Но я хочу, чтобы ты жил в настоящем, помня о прошлом, делая из него выводы и строя в данном моменте будущее. А без понимания, каким ты хочешь его видеть, ты никогда не очутишься в том настоящем моменте, который будет тебя устраивать.

То, что ты сейчас приехал ко мне и так счастлив в Дрездене, может быть, в первый раз в жизни, только потому, что ты в прошлом уже два года назад начал процесс понимания себя, ты стал искать, что же тебе надо в этом мире, ты задумался о смысле.

– А ты? Что будешь делать ты?

– Я буду жить своей жизнью, Эрик. У меня не такая судьба, как у тебя.

– Но разве тебе не хочется перемен?

– Мои перемены направлены на меня самого, твои же должны быть направлены на общество. Оно нуждается в тебе. Ты и сам еще пока не понимаешь насколько. Только не ошибись.

– Что ты имеешь в виду?

– Хотя, даже если ошибешься, может, именно в таком случае ты поймешь, как надо было делать правильно, и повторишь все снова, только уже как надо.

– А в чем может заключаться ошибка?

– Ошибка возможна только после результата. А у тебя еще даже начала нет.

– Да, ты прав. Ну что, еще по пиву и домой?

– Давай. Пройдемся еще по ночному Дрездену потом, если ты захочешь.

И они отвлеклись от темы Эрика и его будущего, перейдя на более банальные темы, которые их забавляли. Оба сделали вид будто то, о чем они разговаривали прежде, совершенно не имело значения, хотя каждый из них понимал, что теперь их жизнь будет делиться на «до» и «после» этого самого момента.

После возвращения домой, первым делом Эрик решил встретиться со своим прошлым в лице уже бывшего коллеги Владимира.

Официально ведь он так еще и не уволился, лишь взял отпуск, во время которого так круто поменялась его жизнь. Теперь он стоял на распутье: повернуть обратно еще было возможно, но зачем? А впереди его ждала такая пугающая, но в то же время привлекательная неизвестность.

Сейчас, почти в тридцать, оборачиваясь назад, во все прожитые годы, он ведь не видел там ничего. И только сейчас он прозрел в этом. Эрику вспомнился один гуру, который рассказывал ему о смысле жизни. Ведь каждый из нас когда-то задумывается, в чем же он состоит.

Зачем мы здесь? Что нам делать?

Так вот, этот мудрец предоставил ему самую простую классификацию того, из чего должна состоять жизнь любого человека, чтобы он мог чувствовать себя полноценным.

Страх старения идет от подсознательного страха смерти, а тот возникает, когда ты еще не чувствуешь, что сделал достаточно, чтобы уйти, достаточно для того, чтобы выполнить свое предназначение здесь, на земле. Почему одни старики счастливы и умиротворены и не хватаются за свое уже почти изношенное физическое тело, а другие, наоборот, становятся капризными, воют от одиночества и ужасаются при мыслях о скорой кончине? Может быть, потому что они не прожили жизнь на максимум? Отвлекшись на какие-то ненужные вещи, они так и не выполнили своего задания на этой земле в отрезок времени, который был им так щедро предоставлен? Может быть, они просто не чувствуют, что исполнили все, что хотели? Никогда не стоит забывать, что все когда-то закончится, так чего же медлить с осуществлением целей, реализацией планов. Кто сделает это, кроме нас самих? И кто будет ждать, пока мы решимся на это? Одни должны побороть свою лень, другие – страхи, третьи – еще что-то.

Так вот, этот гуру сказал Эрику, пусть тот представит свою жизнь, как своеобразный треугольник, в основе которого лежат три смысла: деньги, быт и отдых, без которых любой живой человек просто не сможет банально существовать в современном обществе. Когда этот уровень является заполненным и покрытым, человек может идти дальше, к медианетреугольника, где находятся карьера как та деятельность, которая является по душе именно для этого человека и его взаимоотношения, наличие друзей, любви, семьи и гармонии в ней.

На вершине же треугольника находятся два смысла: понимание и выполнение своего предназначения, и служение людям в виде благотворительности, отказе от вредных привычек, любых зависимостей и эгоизма.

Сейчас Эрик пытался понять, где же у него нолики, и понял, что с момента разговора с тем мудрецом, а это происходило тогда, когда ему было девятнадцать лет, ничего особо не поменялось.

Допустим, появились деньги, быт и отдых. Другой уровень вообще был не заполнен. И, наконец, быть может, только сейчас, к тридцати годам, он добрался до открытия своего предназначения, поэтому обратного пути уже просто не могло быть. Ему надо было двигаться дальше, в выбранном направлении, иного выбора на пути к счастью и выполнению своего назначения просто не было.

«Но прошлое должно быть завершено», – подумал про себя Эрик.

И, невзирая на ужасный шторм на улице, позвонил Владимиру, и попросил о встрече. К его удивлению, тот очень обрадовался и согласился.

– Я сам приеду к тебе. Жена дома? – спросил его Эрик.

– Да, дома, но она побудет в другой комнате, не переживай.

– Это последнее, что меня интересует, – ответил он Владимиру и заказал такси к его дому.

Оказавшись в машине, он почувствовал приятный запах сладких цветов и, в сумме с расслабляющей быстрой восточной музыкой, Эрик растворялся в своих мыслях, совершенно забыв, зачем и куда он едет.

Хотя ему и хотелось, чтобы это продлилось вечно, все же настала пора высаживаться, и, расплатившись с таксистом, Эрик выбежал из этой чудной медитативной атмосферы праздника звуков и ароматов в проливной дождь.

Владимир сам открыл ему дверь со словами:

– Жена ушла к подруге. Мы можем побыть вдвоем, дружище, проходи.

Эрик кивнул. Он не понимал, почему Владимир так комплексует из-за присутствия своей жены. Однако это его совершенно не волновало.

Расположившись на диване в комнате у Владимира, Эрик попросил его выключить телевизор, который постоянно звучал на фоне.

– Зачем? – удивленно спросил его бывший коллега.

– Это мешает мне сосредоточиться и затуманивает мысли. А зачем ты держишь его включенным постоянно? Боишься остаться наедине с тишиной?

Владимир недоуменно уставился на него.

Пожав плечами, он ответил:

– Проехали, – и молча выключил телевизор. – И где ты прохлаждался? Весь офис уже ждет твоего возвращения. Что за бзик у тебя в голове? Сначала бросил все в командировке? Ладно, за это босс тебя простил, с кем не бывает, но теперь еще этот отпуск. Посмотри на меня, – Владимир ткнул себя пальцем в грудь. – Я совсем загнался, еще эти кредиты, скандалы дома, лишний вес, – стер он пот со лба.

Эрик сидел и просто дырявил его взглядом, даже не пытаясь вслушаться в значение его слов. Он знал каждое из них. Даже без звуков, все было написано на физиономии его бывшего друга.

– Я ухожу из офиса, – коротко вставил он.

– Как? – изумился Владимир. – И на что ты будешь жить? – в панике замахал он руками.

– Я не просто буду жить, я заработаю миллионы.

Владимир просто открыл рот, он явно оторопел.

– Ты думаешь, что это легко? Ты знаешь, сколько людей так же самонадеянны, как и ты, и думают, что они могут это сделать? Хотя, на самом деле, они не сделают это никогда.

Эрик же сидел, даже не слушая Владимира. В его голове не пролетало мыслей. У него уже было твердое убеждение и забитый там план действий.

– Так, стоп! Эрик, я, конечно же, все понимаю, но послушай меня. Ты вот сейчас такой вернулся из Германии от того своего недоделанного дружка, который тебе там промыл мозг, и теперь ты начинаешь мне тут «истины выдавать»! Пообщался с тем геем?

– Ориентация Денниса– его выбор. И хватит клеветать на него. Если ты выглядишь, как старый боров в своем молодом возрасте и завидуешь ему, это еще не дает тебе права его оскорблять. Потому что он нормальный. Понял? И да, я согласен. Он помог мне открыть глаза, стать самим собой. Понять, чего я действительно хочу в этом мире. Для чего я рожден. А что останется после тебя, Владимир? После твоей работы в офисе ты принесешь этому миру какую-то научную разработку? Оставишь ли ты след в истории? Зачем тогда ты живешь? Ты просто ячейка. Тебе так легче. Ты не призван каждый божий день выбирать себе новую судьбу, потому что ты предпочитаешь просто подчиняться и перекладывать ответственность за свои поступки на кого-то другого. А чтобы стать чем-то, быть абсолютно свободным, это ведь так тяжело, необходимо просто смириться с тем, что тебе каждый час, каждую секунду придется делать выбор.

Он резко замолчал и лишь сверлил Владимира взглядом, полным презрения. Как мог он столько дружить с человеком, абсолютно далеким от него и его стремлений, нужд? Как он не видел, что они были различны. А может быть, Владимир просто остался таким же, как и был, а изменился он сам?

Это было единственное, о чем он мог думать. Ему стало так одиноко. Просто нестерпимо. Он не мог и не хотел больше продолжать эту мучительную пытку и потому лишь вопросительно кивнул, призывая Владимира что-то сказать.

Тот сначала промолчал, затем, разведя руками, все же выдавил из себя:

– И что ты собрался предпринимать?

– Я сам сделаю из себя продукт.

– Тьфу, какая чушь, – плюнул раздосадованный Владимир, посмотрев на Эрика так, будто тот потерял свой разум.

– Таким, как ты, меня не понять. Хорошо. Допустим, ты не приемлешь моих убеждений, и то, что я говорю, кажется для тебя бредом, я готов с этим согласиться. Но почему ты не хочешь просто поддержать меня, как старый друг? Чтобы в разговоре мы могли родить истину.

Владимир стал отмахиваться от Эрика.

– Ты сумасшедший и скатишься по лестнице жизни. Попомни мое слово. Пойдут слухи, тебя не возьмут ни в одну приличную компанию. Ты ведь не идешь открывать свой бизнес. Ты хочешь лишь запустить какой-то очередной бред.

Эрику уже не в первый раз приходилось бороться в себе с этим ужасным ощущением осадка и нежеланием общаться. Он снова вскочил, как угорелый, лишь осознав, что тратит здесь время впустую, и более не может выдержать даже не тупости, а невозможности общения с бывшим другом. Кругозор Владимира снова оказался для него слишком узким.

Он вскочил, накинул на себя свой черный блестящий плащ, и уже хотел было покинуть помещение, как его старый друг снова обратился к нему:

– Постой. Возможно, о тебе так много говорят, осуждают тебя, критикуют потому что ты классный, крутой, но это не так.

Эрик не дослушал его.

– И что же они говорят?

– Большинство сходится в мысли, что тебе пора остепениться, что ты ведешь неправильный образ жизни, не имея второй половины, спиваешься, гуляешь, страдаешь. Может они и правы, – покачал головой Владимир, – был бы ты нормальным, тебе бы такие мысли в голову не лезли. Тоже мне, о сценариях будущего решил разговаривать. Да кому это нужно? Пусть этим занимаются профессионалы.

– Футурологи?

– Кто?

– Ты уважаешь себя за то, где ты работаешь, но не знаешь элементарных слов, как же я могу тебя уважать?

– Так, все, Эрик, стань нормальным. Как все.

Эрик просто схватился за голову. Боже, какие же люди все-таки ограниченные. И чего им нравится совать свой нос в чужое дело?! Что, своей жизни не хватает? Или всех надо грести под одну гребенку?

– Посредственным я всегда успею стать, – как всегда кинул он последнюю краткую фразу и, махнув полой плаща, скрылся.

В нем кипела буря чувств. И она была хуже того шторма, который бушевал на улице, на которой он оказался. Эрик не мог остановить плохие эмоции, которыми его накрывало, как мокрым неприятным полотенцем.

«Значит, меня обсуждают! И все только в том ракурсе, который интересен лишь им одним. Обливают грязью за моей спиной. А мне хоть бы кто об этом сказал!»

Эрик не мог смириться с мыслью о лицемерии людей. Ему хотелось вернуться к Владимиру, спросить их имена и подойти к каждому с вопросом: зачем? Что тебе надо, что ты меня обсуждаешь? Почему если тебя во мне что-то не устраивает тебе не спросить меня просто честно? Может быть, ты дал бы мне конкретный совет, и твоя критика пошла бы мне во благо.

«Нет, эти крысы по углам шепчутся обо мне, делают свои выводы, и потом вешают на меня ярлыки», – сморщился он.

Не зная, как избавиться от этого пагубного ощущения, Эрик просто сплюнул. Он хотел смыть с себя эту грязь. Эти сплетни. Они ужасно раздражали его.

Более того, он прекрасно понимал, что они исходили не от чужих людей. Что эти люди его прекрасно знали. Почему же они все не сказали в глаза? Так что вывод был таков: пусть ничего сверхъестественного и не произошло, ему было неприятно. Он не ожидал этого.

Но более всего его взбесило то, что, не имея ни малейшего понятия о его жизни, не докопавшись до сути вещей, эти люди уже сделали свои выводы.

Сначала он захотел заскочить в какой-то бар, затем его осенило: он уже отказался от этого. Тратить там зря время он больше не намеревался, зачем лишние разочарования и пустая трата времени? Заехав в супермаркет, он приобрел вкусный дорогой чай, приехав домой, заварил его и сидел один на один с собой, уносясь вдаль с этим источником счастья. Он хотел включить какую-то медитацию, но так устал после перелета и разговора с Владимиром, что просто решил лечь спать. Несмотря на то, что его очень часто преследовала бессонница, на этот раз он заснул на удивление быстро.

Проснувшись в семь утра, он внезапно вскочил, побежал на кухню и, приоткрыв окно, стал жадными глотками поглощать свежий воздух утра.

Он метался. Одна мысль только и засела во всем его естестве:

«Я не должен проспорить. Не должен. Как? Что мне сделать? Думай, Эрик, думай».

Тут он крайне испугался. В комнате стало ощущаться чье-то навязчивое присутствие.

Как заведенный, он начал озираться по всем сторонам, как законченный параноик, пытаясь выудить из воздуха что-то, что ему мешало и, указав пальцем в пространство, издать крик: вот ты где! Оно!

Но так никого и не обнаружив и даже немного успокоившись, Эрик встрепенулся от внезапного голоса прямо в его голове.

Услышав это, он увидел явственный образ в своем воображении. Образ того, кто с ними ведет беседу. Тот находился в воздухе с правой стороны.

Повернувшись в своем сознании к этому образу, который явственно предстал перед ним, Эрик увидел человека, мужчину, облаченного в подобие мантии темного цвета. Все его черты были размыты. Он лишь чувствовал улыбку, которая исходила от его мягкого лица и абсолютную веру в себя, которой щедро одаривал его этот человек.

Голос проговорил, вернее это все прозвучало лишь в голове Эрика, но слова отбивались в его сознании, и он прекрасно понимал, что это не он сам их рождает. Они таинственным образом появлялись и становились гравюрой на его сознании.

В голове прозвучало:

«Ты сам знаешь все. У тебя есть ответы на все вопросы. Тебе надо создать андрогина. Найди команду. Пойми, что это значит. И сделай это».

Это было для Эрика флешбеком. Прозрение. Откровение. Он увидел все картины в своем разуме. Более слов не звучало, но он уже все видел. Больше ему ничего и не было надо.

Быстро отряхнувшись и продолжая озираться по сторонам, в надежде снова почувствовать присутствие этого незнакомца, голоса в его голове или, скорее, за ее пределами, он понял, что уже находится в комнате один, и, даже немного расстроившись по этому поводу, он пошел в ванну, чтобы принять освежающий холодный душ.

С этого дня он решил вести здоровый образ жизни. Больше никакого алкоголя и других веществ, которые могли затуманить его сознание и отвлечь от главного, сделать его одним из тех зомби, которых он каждый день встречал толпами на улицах. Нет, он больше не даст себя одурачить и выманить из себя деньги, а ведь и иллюзия необходимости заработка денег тоже навязанная. Все эти нитки одного клубка создают человеческую жизнь от начала до конца, предоставляя каждому лишь возможную свободу выбора. Хотя на самом деле, никакой свободы не существует.

«Так кто же мы? Живые разумные существа или просто марионетки?» – пролетело в голове у Эрика. Его взгляд упал на свои руки, он стал разглядывать их, присматривался к каждой черточке, полоске, клеточке, затем посмотрел на себя в зеркало в ванной. Так стоял он минут десять. И снова задал себе тот же вопрос, только вслух:

«Кто же я? Живой человек или марионетка?»

Знаете, в чем прелесть и одновременно идиотизм современного мира? Всем плевать, кто ты и кем ты был вчера. Пусть пять лет назад ты был убийцей с Трафальгарской площади, сегодня, приехав в новый город, взяв новое имя или даже оставшись в том же и, допустим, поменяв место работы, ты можешь даже общаться с журналистом и рассказывать ему о своем увлечении, к примеру, о «Блоге о жизни диких котиков». Всем, в сущности, плевать, кто ты. Отчасти, потому что каждый из нас центрирован на себе и, оценивая все субъективно, даже не поинтересуется, что было с тобой раньше. Или слепо поверит в твою историю, твои «легенды мира о себе», даже не вдаваясь в подробности. А если что и узнает вскользь, опять же, человек так заперт на себе любимом, что подумает: «Э нет, со мной не так все будет».

Допустим, ты ушел со старой работы. Там ты ненавидел босса, его методы. С чего твой новый босс так свято уверен в том, что с ним все будет не так? А чем он лучше? Может, ты вообще ненавидишь работать в команде!

Или новый поклонник, пытаясь покорить девушку, думает, что все с ним будет не так, как с другими. Что ее шаблоны поведения с мужчинами вдруг резко изменятся только ради него. И потом он так удивляется тому, чего же его теперь бросают и почему ему так больно?

Так ведь предупреждали! Или ты даже не удосужился спросить?

Вот так и в случае с Эриком. Порой одного желания, подкрепленного действием и полной верой в то, что так и должно быть, что это осуществимо и это и есть так, правда, хватает для того, чтобы начать кардинально менять свою жизнь.

Эрик не хотел становиться другим. Он просто не заметил, как он стал им, оставшись в принципе тем же Эриком.

Знал бы он сейчас, что в то время, как он услышал этот, настолько значимый и желанный для него голос, прояснивший ему правду, Жанна, о существовании которой он уже забыл и молча прошел бы мимо нее, даже не заметив ее в толпе, тоже проснулась от странного ощущения присутствия кого-то рядом с ней. Ее панические атаки продолжались, но голосов она еще не слышала. До этого момента.

Ей показалось, что какой-то молодой человек, в легкой спортивной одежде, присел на невидимую ступеньку возле ее головы. Выглядел он, как уменьшенная проекция настоящего парня. Он был как живой. Вот только где-то вдалеке, и спокойно стал с ней разговаривать. Она вторила ему.

– Твой Эрик уже понял, что ему надо делать. Ты должна решить для себя: сможешь ли ты взять себя в руки и поддерживать его или продолжишь страдать непонятно чем. Я не понимаю лишь одного: с кем ты борешься? Сама с собой и своим предназначением? Ты не можешь с этим смириться?