Текст книги "Андрогин. Новая эра (СИ)"

Автор книги: Джексон Эм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

Глава 9 Размолвка

Начиная с того дня, как Эрик впервые ступил на сцену, он жил в полной конфиденциальности: его тщательно скрывали, чтобы никто не мог увидеть его реальную внешность и определить места, где он останавливается во время поездок.

Практически каждый день он выступал на сцене, собирая все больше людей. Но каково было его удивление, когда он в один момент понял, что он ведь работает не ради своих амбиций. Его задачей действительно было достучаться до людей, помочь им осознать всю серьезность и грандиозность предстоящего.

Сидя в гримерке перед зеркалом после очередного выступления и ерзая рукой по своему лицу туда-сюда, Эрик, казалось, хотел стереть не остатки грима с лица, а прояснить что-то. То и дело, хмуря лоб и растягивая кожу руками, превращая свое лицо в странные гримасы, он резко обернулся на звук открывающейся двери. В гримерку вошел Алекс и застыл на пороге.

– Ты звал меня? – обратился он к Эрику.

Тот лишь кивнул в ответ. Он так и замер с руками на лице, и лишь глаза его сверлили пиар-менеджера.

– Твои выступления все короче. Ты не общаешься с ребятами, может, надо что-то поменять? Тебе все надоело? Может, – тихо и аккуратно спросил Алекс. –Тебе надо отдохнуть? – на последнем слове он замер и уставился на Эрика.

Убрав руки с лица и оставив на нем красные разводы от своих пальцев, он проговорил:

– Нет. Я не хочу отдыхать, Саша. Скажи мне, вот ты один из первых, кто узнал то, что я хотел донести. Так?

– Да, да, – закивал Алекс.

– Так скажи мне, друг, вот чего я хочу? Какие цели преследую? Если мы уберем весь этот фарс, на котором ты решил нажиться еще тогда, когда мы только увиделись в первый раз? Ведь ты только и подписался на это дело из-за денег, из-за этих бумажек, да? – его голос перешел на крик.

Алекс не узнал его в этот момент. Губы Эрика дрожали. Он изрядно похудел во время, так называемых, «гастролей». Алекса пугало то, что с Эриком мог произойти нервный срыв.

Он просто молча стоял и пытался подобрать слова. Может быть, впервые в жизни пронырливый и языкатый менеджер не знал, что сказать. Он был просто в замешательстве.

– Ты не мой продюсер, а я не актер, – поднялся со своего кресла, тем временем, Эрик и направился к Алексу. – Так скажи мне, – он усиленно тряс головой, смотря на своего пиарщика. – В чем правда? Где она? Я хочу ее знать. Я обращался ко всем и каждому, для меня это было не шоу. Я согласился на всю эту затею только для того, чтобы привлечь внимание к тому, что хотел донести. Это давно для меня лично, – вышло за рамки каких-то денег, славы. Я пытался достучаться до всех и каждого. И ты ведь тоже человек. Вот мне интересно: достучался лия хотя бы до тебя?!

– Конечно же, достучался! – кинулся к нему Алекс. – Еще с первого нашего телефонного разговора, встречи, да о чем я, еще с объявления в газете, я понял, что ты не такой как все. Я увидел твой огромный потенциал.

– Я не об этом, – перебил его Эрик. – Это все чепуха. Что ты понял для себя? То о чем ты говоришь, лишь твоя работа и жажда наживы. А ты сам? Что ты понял? Как изменилась твоя жизнь с момента нашей встречи? Мы ведь вроде как занимаемся одним делом. Или я что-то не так понимаю?

– О чем ты? Да, мы работаем вместе. Все, что мы делаем, мы обсуждаем вместе. А что не так?

– Я знаю, что ты стал жадным, еще жаднее, причем, чем был до нашей с тобой встречи. Ты утаиваешь реальные суммы от ребят. Платишь им все меньше, хотя ты сам знаешь, насколько растут наши прибыли. Ты заврался, брат! – Эрик перешел на крик. – Я не для того ушел с офиса, чтобы наткнуться на такую жадную скотину, как ты, здесь, в этом святом деле!

– Боже, я тебя умоляю, Эрик, я ничего такого не делаю. Ты что-то неправильно понял. Кто это тебе сказал? Ты же понимаешь: все они завидуют. Завидуют мне, потому что я твоя правая рука. Каждый из них мечтал бы оказаться на моем месте.

– Так, ладно, все. Я и не ждал, что ты признаешься. Да это и не было моей самоцелью. Все это на твоей совести. И то, что ты вызываешь проституток, и то, что беспробудно бухаешь. Совсем слетел с катушек? Посмотри, посмотри на себя! – и Эрик подвел Алекса к зеркалу.

Встав позади него и приблизившись с ним вплотную к зеркалу, он проговорил:

– Посмотри на свое отекшее лицо. Что ты делаешь с собой, Алекс? Ты полная противоположность тому, о чем я здесь вещаю, ты понимаешь это? Мне стыдно за тебя. И еще, мне стыдно за себя! – Эрик схватил лицо руками.

Алекс же, как ни в чем не бывало, повернулся к нему и стал его успокаивать:

– Я изменюсь. Я клянусь тебе: я изменюсь. Ты что, мне не веришь? – заглянул он ему в глаза.

Эрик же только беспристрастно покачал головой:

– Толпы людей на улицах. Толпы людей в залах. Толпы людей перед экранами своих телевизоров. Это все масса, которая копирует образ, который создал Энди. Они поняли только картинку, но не уловили суть. Скоро начнется новая эра. И выживут только те, кто сможет пойти дальше, чье духовное развитие сможет соответствовать божественному уровню. Те, кто сможет оторваться от материальных благ. Пища, привязанности, эгоизм, агрессии, войны, злоба, алчность. Боже, я говорил это миллионы раз! – Эрик изо всех сил пихнул ногой свое кресло на колесиках,и, чуть было, не кинул лаком в зеркало.

– Я собираю толпы, да, но вдруг я понял, что это совсем не то, что мне надо, – продолжил он, – люди не до конца понимают, что я хочу им донести. Они, скорее всего, думают, что это массовое, коллективное явление. А каждый должен смотреть в себя, – ткнул в себя пальцем Эрик. – И быть уникальным. Быть личностью, чтобы перейти дальше.

– Не стоит унывать, Эрик. Может тебе просто кажется, что все так плохо.

– Нет, – из стороны в сторону стал крутить головой Эрик. Он очень осунулся за последнее время. Но изможденным он не выглядел. Наоборот, его тело излучало какое-то странное здоровье. – Не знаю, я уже во всем тоже разочаровался, – кинул он, встал и вышел из комнаты.

Открыв двери, он столкнулся на пороге с Энди. Кинув на него пустой взгляд, и, даже не поздоровавшись, он пошел дальше.

– Ты куда? Все нормально? – поинтересовался дизайнер.

– Пойду, прогуляюсь, – отмахнулся Эрик.

– Что это с ним? – закрывая дверь и, косясь на нее, спросил Энди Алекса.

Тот пожал плечами.

– Переработался. Всегда наступает момент, когда ты уже на вершине. И тогда кажется, что этого мало.

– Нет, здесь дело не в этом, – покачал головой Энди. – Я слышал ваш разговор.

– Подслушал что ли? – взбеленился Алекс.

– Что-то типа того. Хотя на самом деле, думаю, он скоро выскажет это каждому. И нам повезет, если не со сцены. Да и что я такого особенного подслушал? – уставился он на Алекса.

– Ты прав. Ничего. Прости, что я на тебя вызверился.

– Ничего, забей, – успокоил его Энди. – Пока по горячим следам, кстати. Ты не хочешь поговорить об Эрике? – тихо сказал он и вернулся к двери, открыл ее, проверил нет ли за ней кого, и уставился на пиарщика.

– Мы и так говорим об Эрике, – развел руками тот, присаживаясь на катающееся кресло Эрика. – А что? Что ты конкретно хотел сказать?

– Да то, что он нам больше не нужен. Ты ведь понимаешь, что я – андрогин. Он лишь какой-то слепой глупый пророк. Он может все испортить, сорвать работу нашего концерна. Ты что, хочешь, чтоб парни остались без денег? Мы только стали жить, как люди, только раскрутились. Да скоро мы станем диктовать свои правила, – Энди упивался своей властью. – Да и я, – стукнул он себя в грудь, – лицо всего этого. Я – андрогин. Я – то, что им надо, ведь все понимают, что это развод, что то, что он говорит – бред. Им все меньше хочется его слушать. Думаешь, я не вижу, как они уже томятся, как он им надоел, как он их напрягает. Все твердит одно и то же. Да кто он без нас? От него надо просто избавиться, и это никто и не заметит. Он без нас никто, а вот мы без него сможем. Мы уже плотно стоим на ногах, мы можем ими управлять. Нас ничто не остановит.

– Так-то оно так, но, – в страхе отступил от дизайнера Алекс.

– Ты что, жалеешь его? Ну, когда он потопит всех нас, тогда и попомнишь мое слово.

– А как он может это сделать? – замялся Алекс.

– А что? Мало ли что придет этому психу в голову? Он уже вот что тебе сегодня в гримерке говорил? Что не ради денег здесь? А что если он начнет нести со сцены туфту? Он и так уже выступал против власти, допустим. Тебе нужны проблемы? Так вот, если эта тварь духовная ляпнет что-то со сцены насчет смены имиджа, скажет, что все это была туфта и не правда? Что мы будем делать? Потом это стадо не остановить. Мы можем лишиться всего. Пока мы на пике, нам надо от него избавиться.

– Но я не знаю как. Говорить с ним, ты сам знаешь, бесполезно. В последнее время он действительно стал невыносимым. Ты прав, Энди. Я прекрасно это понимаю.

–Вот-вот, – закивал Энди. – У меня есть идея. От нее можно плясать. Он чокнутый. Пророк! – крикнул Энди. – А знаешь, что обычно делают с такими, как он? Как их встречают? С рукоплесканиями. А что затем? Прости, прощай! – и он показал на себе перерезанное горло.

– То есть, ты не хочешь, чтобы мы убрали его сами?

– Нет, нет, зачем. Я хочу, чтобы о нем не скучали.

– Но ведь это ведь предательство.

Энди громко засмеялся.

Затем, продолжая истошно ржать, он сквозь смешки добавил:

– Он же возомнил себя пророком. Наш местный Иисус! Вот пусть и повторит его долю. Я готов быть Иудой, – и он снова засмеялся.

Алекс стоял и качал головой из стороны в сторону, как бы не соглашаясь с Энди.

– Ну что такое опять? – психанул дизайнер.

– А что, если потом они откажутся от нас? Когда не станет его? Что если мы всех потеряем?

– Кого? Команду или людей?

– Людей. Команду. Всех, – тихо, будто боясь смысла сказанных слов, проговорил Алекс.

Энди замахал головой.

– Это исключено. Я, – он горделиво развел руки по сторонам, – я их андрогин! Они пойдут за мной. Его божественные разговорчики и ограничения уже всех достали. То не ешьте. То не пейте. Так не одевайтесь! Людям не нужны ограничения. Да, сначала «вау»! Но потом им надоест. Всем нужны удовольствия, наслаждения, а то, что требует Эрик, это просто бред.

– А ты не веришь?

– Во что? – хмыкнул Энди.

– В то, что говорит Эрик? А вдруг это правда? И он и есть мессия. А мы убьем его. И никто не будет готов к концу света.

– Алекс! – завопил Энди. – Что за бред ты несешь? Да и вообще, тебя никто не держит. Я их андрогин! Можешь валить вместе со своим умалишенным набожным святошей. Идите, проповедуйте в горах и дайте жить нормальным людям.

– Ладно, ладно, – замахал руками Алекс. – Я с тобой. На Эрика нельзя положиться. Я никогда не знаю, что у него в голове. Еще и с тем, что он болтал в последние дни, – махнул рукой в последний раз пиарщик. – Так какие твои предложения?

– У этого придурка много врагов. Нам готовы помочь.Его арестуют. Заберут прямо со сцены. Опозорим его перед народом. Выставим идиотом. Сейчас мы охраняем его. Никто не знает его внешность. Время его выступлений тоже известно только избранным. Мы сдадим его. Пусть его повяжут прямо на сцене. Сорвут с него все маски. Пусть все увидят, что это просто человек. Что он их обманывал. Пусть!

– А ты не думаешь, что он потом станет их героем? Еще больше. Он станет жертвой!

– Отлично! Он будет гнить в казематах, а мы будем наживаться на нем. Сделаем из него Че Гевару. Его все равно никто не выпустит. Или придумаем что-то другое. Это я так, сказал первое, что пришло в голову. Обдумаем все и избавимся от него. Навсегда.

– Ну да, ты прав.

– Я всегда прав. Я ведь ваш андрогин. Единственный, между прочим, – подмигнул он Алексу и протянул ему руку.

Алекс задумался лишь на секунду. Затем, лишь слегка поморщившись, он пожал ее.

Уже через несколько часов после этого разговора он подлетел к Эрику в коридоре гостиницы. Все время после расставания с Энди он его искал. Запыхавшись, он бросился к нему со словами:

– Эрик, Энди хочет подставить тебя. Он хочет избавиться от тебя. Он возомнил себя андрогином, всемогущим. Надо придумать, как ему противостоять.

Эрик поднял руку, перебив этим Алекса.

– А ты? Что ты ему сказал? Что согласен?

– Согласен на что? – Алекс стал покрываться красными пятнами.

– Да не нервничай ты так, – похлопал его по плечу Эрик. – Ты сказал ему, что с ним заодно, не так ли?

– А ты? Откуда ты? – стал мямлить пиарщик.

– Я не виню тебя, Алекс. Это было предсказуемо. Так вот, не стоит играть в две игры. Определись со стороной. Ты с Богом или с дьяволом? Новая эра предоставляет новые правила. Главное из них – это четкий выбор. Никто от него не уйдет. Рано или поздно, все расставится по своим местам. Что же, он считает себя андрогином? Хорошо. Я хочу снять маску! Выйдет Энди в образе андрогина. Затем я пойду через зал. Такой, какой я есть. В это свое, может быть, последнее выступление, я буду говорить с народом без маски. Позаботься, пожалуйста, еще и о том, чтобы это транслировали каналы разных стран с переводом. Пусть все увидят то, как я выгляжу на самом деле. Я не хочу фарса. Мне не надо это шоу больше. Я выхожу из игры. И ничего не боюсь.

Вы такие же, как и множество людей. Просто кучка алчных ограниченных типов. Не понимаете вы, что все вечно и взаимосвязано. И вам, – Эрик ткнул пальцем Алекса в грудь, – не уйти от правосудия.

Сплюнув на пол прямо возле туфель своего менеджера, он развернулся на каблуках и пошел по гостиничному коридору вниз, к ресторану.

– Чокнутый. Сумасшедший, – бормотал про себя Алекс. – Ну хорошо, я знаю, как от тебя избавиться. Ты сам подписал себе приговор, – мгновенно засуетился он и схватился за телефон, дрожащими руками набирая цифры.

– Мы не будем делать из него героя. Да, да, у меня есть идея! Он сам совершил ошибку, – кинул Алекс и скрылся в лифте.

Наступил день злосчастного выступления.

Понятное дело, что действительно не все человечество с рукоплесканиями встретило эти Божественные признания, которые Эрик взялся донести людям.

Он стал негласным врагом как религии, так и власти.

Его назвали прислужником темных сил, главой новой секты, которая может расползтись по всему миру. Поэтому не важно, хотел он идти по пути Христа или нет, все равно его постигла та же судьба, что и сына Бога.

Она может постигнуть каждого жителя Земли. И что самое странное и страшное, так это то, что предают обычно всегда близкие люди. И от этого всегда все только больнее и непредвиденнее. Ведь только те, кого ты некогда близко к себе подпустил, знают чаще больше, чем остальные о тебе.

Эрик сдержал обещание и решил в этот раз показать свой истинный облик.

Еще не зная, что им сегодня предстоит, зрители просто наполняли зал.

Шоу началось.

Энди-андрогин стоял на сцене в своем блестящем сверкающем костюме, который горел вокруг. Он обрел огненные крылья и собрался воспарить. То и дело он поднимал руки, окруженные искрами пламени, и имитировал движения птицы. Вокруг него было море спецэффектов.

«Прямо целое шоу», – отметил про себя Эрик, в этот раз, наблюдающий за всем происходящим с конца зрительного зала. Он лишь стоял в проходе и теперь хотел почувствовать себя в роли простого обывателя.

Затем начался электронный танец. Энди выступил вперед. За ним на сцене появилась танцевальная группа, а воздух над сценой был наполнен акробатами. И представление стартовало. Все зрители встали со своих мест и, как завороженные, стали повторять электронные движения за Энди.

Левая рука вперед, правая поверх левой, и два подхода наверх так же само. Затем правая рука влево, и левая за ней подальше, и так же в обратную сторону. Вроде бы совершенно незамысловатые движения, но в этом и была их фишка: они были просты, методичны и прекрасно ложились на музыку.

Люди стали повторять за ним движения.

Чем больше они танцевали, тем сильнее, казалось, ничего не соображали. На сцене мелькали разнообразные картинки. Эрик сам еле сдерживался от того, чтобы не слиться с толпой.

Завораживающие музыкальные звуки вводили людей в состояние транса. Все это превращалось в какой-то массовый психоз. Всем в зале было просто хорошо. Эрик это видел и чувствовал. Стоя там, за сценой, он никогдаи не подозревал, что здесь, в зале, такое творится. Это точно был массовый гипноз. И хорошо, что Эрик ему не поддавался.

«Пора заканчивать эту клоунаду», – сплюнул Эрик.

Не успел он об этом подумать, как Энди растворился в тумане на сцене. Весь зал погрузился во тьму.

Заиграла «Кармина Бурана».

Эрик замер в ожидании того, что Алекс выполнит обещание. По их плану после ухода Энди должна была выйти толстая блондинка лет с вьющимися волосами и объявить, что именно сегодня все увидят настоящего Эрика-андрогина. Их пророка. Что он больше не видит смысла скрываться, и пришла пора ему отрыть свою внешность и свою тайну.

На последних аккордах песни прожекторы блеснули на сцену и, о чудо, на ней уже стояла эта толстуха. Вся сцена озарилась огнями. Она была пуста. Сзади блондинки было подобие бордового занавеса, как в театре.

Она была одета в джинсы, обтягивающие ее безобразные короткие жирные ноги и в облегающую кофту, из которой выступали складки, то и дело, грозясь разорвать блузку и обнажить ее тело. Она оптимистично обратилась к собравшимся в зале:

– Добрый вечер, дамы и господа. Вот и настал он, этот самый желанный момент. Вы даже не представляете, как вам повезло. Сегодня вы увидите настоящего андрогина. Узнаете, как выглядит наш пророк. Как выглядит наш новый мессия! – и она возвела руки к потолку.

Сначала в зале зависла мертвая тишина. Затем он просто взорвался. Криками. Разговорами. Аплодисментами. Никто не мог поверить своему счастью. Что именно они первые смогут увидеть Эрика-андрогина!

Эрик ждал сигнала для себя. На него должен был посветить прожектор. Но вдруг зал взорвался криком «Fire!», и сцена взорвалась тысячей огней.

На полу открылся люк, и какой-то человек стал подниматься на нем. Он был окутан черной дымкой. Резко черный туман стал белым, а затем вообще стал играть всеми цветами радуги. Когда разноцветный туман рассеялся, издалека ко всем присутствующим все приближался мужчина в черном костюме с длинным фраком в черной рубашке. С длинными прямыми, свисающими, как сопли, волосами.

Это был Энди. Зал замер. Эрик застыл, как в полусне.

Свет упал на его лицо. Все озарились возгласами:

«Я так и знала».

«Да, я знал, что это он!».

«Ура, это он!».

Все рукоплескали и были безумно рады тому, что андрогином оказался их любимый старый андрогин. И невдомек, чего это раньше он назывался простым дизайнером. Тот же отвесил какой-то безумный поклон, и весь зал заполонил голос.

Голос Эрика. Говорил Энди, но голос раздавался Эрика.

«Как? Как они смогли подделать мой голос?» – пульсировало у Эрика в голове.

Он рванул к сцене, в замешательстве побежал между рядами, но даже не успел поравняться с ней, как его схватили охранники и поволокли обратно, к выходу. Он обернулся и лишь на мгновение встретился взглядом с Энди. Ему даже показалось, что тот нагло и насмешливо подмигнул ему.

Как Эрик не упирался и что ни объяснял правоохранителям или простым охранникам, – этого он не понимал, они, невзирая на все его слова, волокли его на выход и силой посадили в полицейскую машину.

Глава 10

Арест

Совы – это не то, чем они кажутся.

Сериал «Твин Пикс»

Эрик все понял. Его подставили. Те, кого он создал своими руками. Они бы все так и жили, ни о чем не думая и не подозревая, если бы он, Эрик, не появился в их жизни. Они бы никогда и не догадались без него сделать то грандиозное, что они успели за последнее время. А теперь они выкинули его за ненадобностью.

Даже не снимая наручники, в кабинете, куда притащили Эрика, к нему обратился представитель тех, кто его забрал.

– Документов нет. Ничего нет. Ты что, думаешь, ты такой один фанатик, который метит на место Эрика Андрогина?

– Прошу вас, позвоните Алексу, он мой менеджер. Я помню телефон наизусть. Да я знаю название своей гостиницы, мой номер. Давайте поедем туда. Там все мои документы.

– И где же твой ключ от номера? – уставился на него полицейский.

– Где-где, в гримерке! Я же готовился выйти к народу.

Полицейские расхохотались, тыкая пальцами в Эрика и покачиваясь на стульях, хватаясь за животы.

– Вот умора. Ты смотри, запомни, Пьер, перед намисидит настоящий Эрик. Эрик-андрогин!

– Посмотрите в базах данных, проверьте. Найдите в базе! Там мое фото. Мы же в двадцать первом веке.

– Так, все, увести его в камеру.

– За что? А за что в камеру?

– За хулиганство, уважаемый.

Не успел Эрик зайти в камеру, как дверь ее открылась, и в нее вошел представительного вида мужчина.

– Доброй ночи, Эрик.

У нашего героя округлились глаза: значит, здесь кто-то все-таки знает, что он – это он. К чему тогда был весь этот фарс?

Он приподнялся на руках на кровати, с намерением встать, но хорошо одетый мужчина рукой показал ему продолжать сидеть.

– Не надо лишних движений, Эрик. Я просто пришел сказать вам, что вы не выйдете отсюда никогда. Гнусный агитатор! Сектант!

– Это Энди вас подкупил, да? – кинул ему Эрик.

– Да нет, наоборот, мистер Энди с радостью согласился с нами сотрудничать. Так сказать, и нам спокойнее, и ему выгоднее.

Эрик скривил рот. Да, хитро все обставили.

– На днях вас депортируют на родину. И там вы проведете остаток своих дней в тюрьме. Знаете, что вы совершили, мистер Эрик?

Он ничего не ответил, только уткнулся взглядом в этого в костюме, пронизывая его ненавистью.

– Вы педофил, Эрик! Педофил. И не стыдно вам?

Он молча опустил голову в руки. Все было подстроено. И выхода из этой ситуации он пока не видел никакого. Человек в костюме не унимался и продолжал:

– Вы представляете, что с вами сделают в тюрьме на родине? – усмехнулся он и крикнул охране, чтобы его выпустили.

Уже стоя в дверях, он добавил:

– Подумайте об этом в ближайшее время.

Тюремная дверь захлопнулась. Эрик остался в кромешной пустоте и тишине. В голове все еще пульсировало после выступления Энди. Этот танец, и эти зомби в зале все еще были перед его глазами.

– Боже, что же теперь будет? – ужаснулся он.

Что же он натворил? Ведь он сам дал в руки этим идиотам бомбу замедленного действия.

«А вдруг они используют все это в неправильных целях? А они используют», – ответил он сам себе.

Затем махнул рукой: «Будь, что будет. Нет смысла убиваться», – и он откинулся на кровать.

Эрику не было обидно. Он давно разочаровался в людях, но почему-то всех членов своей команды изначально считал если не святыми, то избранными.

Теперь же, когда Эрик оказался в тюрьме, первой его мыслью почему-то была: где Жанна?

Эту женщину он видел раз в своей жизни. И забыл о ней на следующее же утро. Так чего же сейчас именно она закралась в его разум?

Он так долго был вдали от нее. Во всех дорогах он ни разу не вспомнил о не, но почему-то именно здесь, этом сыром холодном помещении, она оказалась первым и единственным человеком, о котором он вспомнил, и кого был бы рад сейчас увидеть.

Он даже не представлял, насколько она сейчас изменилась. Эрик бы даже ее не узнал: настолько она исхудала и потеряла былую красоту. И это ведь только если говорить о внешней оболочке. Более всего его бы поразило место, где она коротала последний год.

Время текло для Жанны так медленно, как капли, падающие в ведро. Каждая капля – это была минута, час, день, ударяющие по нервам и все оттягивающие время решения.

Она понимала, что только теряет его здесь. Но ничего менять она не хотела. Она все еще не могла отойти от смерти Оксаны. Ее скорби, казалось, не было конца. Но более всего не могла она отпустить эту ситуацию по той причине, что винила себя в смерти знакомой. Кто дал право ей, какой-то Жанне, влезть в жизнь другого человека? Лезть туда своими грязными ручонками и пытаться наводить порядки? Почему-то она сама пряталась в этом заведении от мира. Так почему же не могла просто воспринять Оксану такой, какой она была. Может быть, тогда бы все получилось совсем по-другому. Может, той и не нужна была помощь? И она сделала еще хуже.

В день, когда схватили Эрика, она находилась на приеме в кабинете своего врача. Он только вернулся из отпуска, и они увиделись после его непродолжительного, но все же, отсутствия.

– Как ваши дела, Жанна? – поинтересовался он у нее с каким-то расстроенным видом, пронизывая ее взглядом.

Такое его поведение показалось ей странным. Обычно он держался крайне нагло и грубовато. Сейчас же создавалось такое впечатление, что он жалеет ее за что-то.

– Что вы так на меня смотрите? Что-то случилось? – напряженно выпалила она.

– Я озадачен. Конечно же, я может быть, и не имею права говорить, но я с детства не имел привычки скрывать своих чувств, и у меня абсолютно не получалось врать, – развел руками доктор, – в который раз хочу напомнить вам, что считаю вас совершенно вменяемой и здоровой. И не вижу смысла продолжать вашу госпитализацию. От жизни и себя не убежишь. Вы не пациент этой клиники. И ваше пребывание в ней, мягко сказать, никому не пошло на пользу. Вы убиваете людей, Жанна, даже сами не желая этого, – сказал он, как отрезал и уставился на нее.

– Что вы имеете в виду? – округлила глаза Жанна. У нее упало сердце. Возможно, плохое предчувствие ее не обмануло, и что-то там за стенами этого ее нынешнего дома, произошло.

– Ваша мать. Она мертва. Скончалась в больнице, где пребывала все последнее время. Она больше не хотела жить, как сказал ваш отчим, Виктор. Я разговаривал с ним сегодня по приезду.

– Мама? – тихо произнесла Жанна, ее губы дрожали. – Это значит, что я больше никогда ее не увижу? – сглатывая слезы, спросила она.

Доктор молча кивнул.

Как картинки из старого фильма пролетели перед Жанной ее детские воспоминания о жизни с матерью. Как же они были счастливы! Еще до того момента, как в их жизни появился ее отчим.

– Вы, наверное, прокляты, Жанна. Все, к чему вы прикасаетесь, превращается в прах, – выпалил он. Встал с кресла и подошел к окну. Затем, не выдержав, выхватил сигарету и закурил в предварительно открытое окно.

– Она не смогла пережить такого горя, – продолжил врач. – Понимаете? Вы ее единственная дочь, насколько я знаю. И она так и не отошла от этого удара. То, что случилось с вами, повлияло на нее. Виктор оплатил ваше лечение на год вперед и уехал. Куда – не знаю.

– А бабушка? – внезапно нарушила повисшую тишину Жанна.

– Бабушка? – удивился доктор

– Ну да, моя бабушка. Что с ней? Как она?

– Простите. О ее судьбе я ничего не знаю. Но я поинтересуюсь для вас, обязательно, – сказал он, выпуская дым.

– А знаете что, я не буду винить себя в смерти матери, – вставая со стула и подходя к нему, сказала Жанна, – это был ее выбор. Или ее судьба, не знаю. И если я до сих пор считаю себя виноватой в смерти Оксаны, то насчет мамы, почему-то мне кажется, что так даже лучше. Ой, – сама ужаснулась своим словам Жанна.

– Лучше для кого? Для вас? Для нее? Или для кого? Лучше для всех? – рассвирепел доктор.

– Нет, лучше для нее. Я, безусловно, буду скучать. Пусть вам не покажется, что у меня нет души, но я не чувствую сейчас боли от этой потери. Мне кажется, маме стало легче. Она должна была уйти.

– Как знаете, – снова развел руками он. И вернулся на свое место у стола.

То ли желая сменить тему, то ли действительно она выжидала и искала время для этого вопроса, пусть и глупого и безумного, но так много значащего для нее.

Ведь она сидела в неведении здесь уже больше года.

Смерть матери не стала для нее последней каплей горя. Она все еще была полна надежд.

– Вы знаете об Эрике? Эрике-андрогине? – спросила Жанна, сама не веря в то, что осмелилась проговорить это.

Понятное дело, что врач не знает ничего об этом. Но прошло так много времени: она была в больнице уже больше года и видения об Эрике и его судьбе все преследовали ее. Она не могла им сопротивляться.

– Да кто сейчас о нем не знает, – легко ответил доктор.

– Что? – Жанна от удивления чуть не упала в обморок.

Врач не понял причины такого ее состояния.

– Просто я, – она говорила так, будто только что закончила бежать кросс. Дыхание ее было сбивчивым и тяжелым. – Я думала, что это все в моей голове, – еле-еле закончила она.

– Это не странно. Вы всегда делаете из себя нервнобольную, – рассмеялся врач.

– Я просто не думала, что у него так быстро это получится.

– А вы что, знакомы с ним?

– Я, я да.

– Кто он вам? Вы дружили с ним?

– Нет. Я видела его всего раз. Но, поверьте, этого оказалось достаточно. Я ждала эту встречу всю свою жизнь.

– Вот так, – как-то странно взглянул на нее доктор.– Вы что же, любите его?

– Я? Может быть, и да, – с вызовом сказала Жанна.

– Увольте, – махнул рукой врач. – Вы же сами только что сказали, что видели его только единожды.

– Поверьте, этого хватило для любви.

– Как знаете. Все равно, вы здесь. Он там. Он популярен. До него вам уже не добраться.

Жанна сделала глубокий вдох, затем тяжело выдохнула и добавила:

– Да. Вы правы. Знаете, я написала для него два стиха. Вы сможете их передать?

– Стихи? Как любопытно.

– Да впрочем, какие там стихи. Это так, от души. Вот, я зачитаю сейчас. Можно? – умоляющим голосом поинтересовалась она.

– Конечно, конечно. Если вы хотите. Да и кому, кроме меня, – внезапно доктор осекся, – читайте.

Жанна с согласием кивнула.

– Кх-кх.

***

Белой нитью пронизан рассвет,

Яркой стайкой пошел синий дым,

Не спасти вам сей мелкий залив:

Весь падет он под натиском зла!

Не спасется никто,

Помяни ты меня,

И его, и себя.

***

И еще один.

***

Завтра света не будет,

Настанет заря под колесами тьмы,

Выйдет старец кричать о любви,

Понесет его вдаль милый путь

И отныне забудет народ обо всем,

Но прежде всего, забудет о нем.

***

После того, как Жанна зачитала свои творения, в кабинете воцарилась непонятная тишина. В ней не было ничего ужасающего, но в то же время она что-то нагнетала.

– Вы написали странные стихи, – наконец нарушил молчание доктор, – они просто пропитаны мрачностью. Но я не говорю, что они плохие, нет! Просто сказал, как думал. Первое впечатление! Что вы хотели всем этим сказать?

– Не знаю. Я писала их, как в трансе. Мне их кто-то продиктовал. Я брала их просто из головы. Мне кажется, они должны предостеречь Эрика от чего-то. Вы просто обязаны передать их ему. Мне кажется, ему угрожает серьезная опасность.

– Давайте потом поговорим об этом, – отмахнулся он, – хотя, почему потом. Я, конечно же, могу отправить их ему. Но,учитывая всю его деятельность, знаменитость и занятость, неужели вы, правда, думаете, что он их прочтет?

– Но вы отправьте, отправьте. Я принесу их вам, на бумаге.

– Хорошо, договорились.

– Кстати, как я мог забыть, – спохватился доктор. – Этот ваш андрогин, говорят, он открыл свое лицо. Оно появилось в Интернете. Там все просто кишит этими новостями. Хотя все было вполне ожидаемо, – скосил рот доктор. – Хотите взглянуть?