Текст книги "Власть"
Автор книги: Джеки Коллинз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)
Она понимала, что это будет трудно, невероятно трудно.
Но Мэдисон всегда любила головоломные задачи.
Глава 6
– Я ухожу, – на ходу бросил Фредди Леон своей секретарше Рите Сантьяго.
Рита – привлекательная сорокапятилетняя женщина испанского типа – оторвала взгляд от разложенных на столе бумаг; Она работала у Фредди уже больше десяти лет, однако о шефе ей было известно лишь немногим больше, чем всем остальным, – то есть почти ничего. Фредди Леон был крайне скрытен, особенно в вопросах, которые не имели отношения к бизнесу.
– Хотите, я позвоню миссис Леон и предупрежу, что вы едете домой? – спросила Рита, постукивая по столу тупым концом карандаша.
– Не нужно, – коротко ответил Фредди. – Я должен заехать еще в одно место. Я сам позвоню Диане из машины.
– Хорошо, – ответила Рита, опуская глаза. Спросить, куда шеф собирается заехать, она не решилась.
Тем временем Фредди вошел в частный лифт, которым могли пользоваться только он и Макс Стил, его партнер по МАА, и нажал кнопку подземного гаража, когда лифт остановился внизу и с негромким шипением отворил свои отделанные натуральным розовым деревом дверцы, темно-бордовый «Роллс-Ройс» Фредди уже ждал его. Машина была чисто вымыта и начищена до зеркального блеска, и, глядя на свое вытянутое отражение в лаковом крыле, Фредди довольно улыбнулся. К своим машинам он относился очень ревностно – малейшее пятно или царапина способны были вывести его из себя.
При виде Фредди дежурный бой почтительно вытянулся.
– Добрый день, босс! – приветливо сказал он, стараясь, впрочем, дышать в сторону, чтобы Фредди не почувствовал запаха виски, стаканчик которого парень опрокинул всего четверть часа назад. – По радио передали, что может пойти дождь.
– Они ошибаются, Вилли, – отозвался Фредди Леон. – Я всегда чувствую дождь задолго до того, как он начнется. Дождя не будет.
– Да, сэр, мистер Леон. Я знаю – ваш прогноз всегда сбывается, – ответил Вилли и сделал еще один крошечный шаг назад. Он отлично знал, как подольститься к клиенту; каждое Рождество это умение приносило ему по пять сотен чаевых.
Сев за руль «Роллс-Ройса», Фредди осторожно выехал со стоянки и влился в поток уличного движения. В уме он перебирал события сегодняшнего дня, желая лишний раз убедиться, что ничего не забыл и не упустил. Никаких записей Фредди не вел, считая, что чем меньше доверяешь бумаге, тем лучше. Этого правила он свято придерживался на протяжении всей своей жизни, и еще не было случая, чтобы оно его подвело.
Проблема с Люсиндой Беннет по-прежнему беспокоила Фредди. Впрочем, он был почти уверен, что звезда не станет больше упрямиться. В конце концов, это он выцарапал для нее этот поистине «золотой» контракт, который должен был стать едва ли не самым удачным и дорогостоящим за всю карьеру Люсинды. Кроме того, актерская пара Беннет – Пейдж способна была сделать будущий фильм стопроцентным кассовым хитом. Фредди Леон знал это с самого начала, поэтому он уже давно решил, что, как бы Люс ни упиралась, он найдет способ обломать ей рога. И когда она заартачилась, Фредди ничтоже сумняшеся напомнил ей про негативы. Это должно было заставить ее задуматься, и задуматься всерьез.
Итак, вопрос можно было считать решенным, и все же Фредди не сдержал вздоха. Что случилось с Голливудом? Куда все катится, если ему приходится уговаривать стареющую актрису, чья карьера вот-вот закончится, подписать двадцатимиллионный контракт?
Должно быть, решил он наконец, все дело в том, что каждый паршивый актеришка считает себя гениальным и носится со своим талантом, как курица с яйцом. Отсюда капризы, эгоизм, возведенная в принцип неблагодарность, непомерное самомнение и… предсказуемость. Собственно говоря, именно благодаря этим качествам, которыми, за редким исключением, были обременены все актеры, Фредди и удавалось каждый раз убедить их в своей правоте. Он хорошо знал, что в глубине души все они – от звезд первой величины до последнего статиста – были чувствительны и ранимы, как дети, нуждающиеся в любви и твердой руке, которая бы направляла и оберегала их. И своим клиентам Фредди всегда давал именно то, что им было нужно. Он был жестким, бескомпромиссным, суровым, но – в пределах разумного – честным и справедливым, и актеры, даже самые что ни на есть звезды, уважали и ценили его за это.
Макс Стил – его партнер и совладелец агентства – был полной противоположностью Фредди. Мистер Шелковая Шкурка – так прозвали его в определенных кругах. Будучи разведен, Макс постоянно разыскивал новые таланты среди безработных актрис, топ-моделей и прочих юных дарований, которые толпами прибывали в Голливуд в надежде, что их кто-нибудь заметит. У него был новенький «Порше» спортивной модели, роскошная квартира на бульваре Уилшир, полный шкаф костюмов от Бриони и, разумеется, целый гарем красивейших женщин. Ведя жизнь плейбоя и повесы, Макс не был способен справиться с действительно серьезным делом и оттого занимался в основном восходящими звездочками и актрисами среднего уровня, в то время как Фредди вел дела талантливейших суперзвезд, популярнейших сценаристов и знаменитейших режиссеров.
Тут Фредди улыбнулся, но, хотя он был в машине один и никто не мог его видеть, на лице его не дрогнул ни один мускул. Макс определенно полагал себя умнейшим парнем, и до поры до времени Фредди не спешил его в этом разубеждать. Он ни разу не показал того презрения, которое испытывал к партнеру, предоставив Максу считать себя пупом земли, шишкой на ровном месте и средоточием Вселенной. На самом же деле Макс был полным ничтожеством; как он ни пыжился, как ни распускал хвост и ни раздувал щеки, ни на что путное он не годился. И думать об этом Фредди было даже приятно. Больше того, такое положение дел, когда он мог действовать незаметно, из-за кулис, предоставив этому расфуфыренному дураку отвлекать на себя внимание прессы, вполне устраивало Фредди Леона.
В последнее время, однако, наметилась кое-какая проблема. Фредди Леон всегда гордился тем, что еще никому не удалось обвести его вокруг пальца. Не удалось это и Максу, хотя такую попытку он сделал. Буквально на днях Фредди узнал, что его партнер ведет тайные переговоры с одной крупной киностудией, где ему было обещано хорошее место. И Фредди ни секунды не сомневался, что, как только Макс получит его, он не колеблясь бросит МАА, а свою долю в агентстве постарается продать как можно дороже.
Что ж, пусть помечтает, решил Фредди. У него были свои планы на будущее, и он не собирался отказываться от них, что бы ни случилось. Что касалось Макса Стила, то он был предателем, обыкновенным паршивым предателем. А как следует поступать с предателями, Фредди знал очень хорошо.
Не подозревая, что Фредди многое известно о его планах, Макс Стил преспокойно заканчивал обильный ленч в «Решеточке». За столом с ним сидела потрясающе красивая шведка – топ-модель из Нью-Йорка, очень похожая лицом и манерами на молодую Грейс Келли.
Звали ее Инга Круэлл. Она мечтала стать кинозвездой.
Маке Стил мечтал забраться в ее тонкие кружевные трусики.
Таким образом, у каждого была своя цель, от которой ни Макс, ни Инга не собирались отступать.
– В общем, ты понимаешь, – сказала Инга, когда они сидели за бескофеиновым капуччино. – Я не хочу повторить ошибку Синди. Она с самого начала получила одну из главных ролей и не справилась. Я бы не хотела сразу играть главную роль, так что…
И она выразительно посмотрела на Макса, поигрывая маленькой серебряной ложечкой.
«Поразительное самомнение у этих баб, – подумал Макс Стил. – Конечно, Инга красива, этого у нее не отнимешь, но с чего, черт возьми, она решила, что может играть, да еще главную роль, в то время как в Лос-Анджелесе полным-полно молодых талантливых девчонок, которые отлично обучены и подготовлены, но не могут попасть даже на прослушивание?»
– Очень правильное решение, – сказал он вслух. – Пожалуй, я с тобой согласен.
Макса нельзя было назвать красавцем в полном смысле слова, однако в свои сорок два года он сумел сохранить изрядную долю мальчишеского задора и обаяния. Кроме того, у него были густые, чуть вьющиеся каштановые волосы, живые карие глаза и подтянутое, мускулистое тело. И, разумеется, стиль – море стиля, океан стиля, который и помогал ему покорять женские сердца. Его репутация отчаянного плейбоя была известна всему Лос-Анджелесу.
– Элла поступила совершенно правильно, – задумчиво добавила Инга, водя тонким белым пальцем по ободку фарфоровой чашки. – Она очень хорошо смотрелась в фильме с Барброй Стрейзанд.
Это был уже второй их совместный ленч, и Макс считал, что отменно справляется со своей ролью. Он был только агентом, Инга – потенциальной клиенткой. Ничего личного, никаких намеков, никаких предложений. Вместе с тем Макс был совершенно уверен, что к этому времени надменная шведка, привыкшая считать всех мужчин слюнявыми идиотами, уже должна задуматься, почему он не предпринимает никаких шагов, чтобы уложить ее с собой в постель.
– Элла – умная девушка, – сказал он самым нейтральным тоном. – Она умеет хорошо работать.
– Я тоже буду много работать, – сказала Инга, и на ее безупречное лицо легла гримаска болезненной сосредоточенности. – Я могу даже начать заниматься в актерском классе, если ты считаешь, что это необходимо.
«Нет, лапочка, – подумал Макс. – Тебе это совершенно ни к чему. Зачем тебе вообще приспичило сниматься в кино? Ты была отличной моделью – вот и оставайся ею».
– Да, – серьезно кивнул он. – Это неплохая идея.
– Ты такой умный, Макс, и так мне помогаешь, – произнесла Инга, как бы невзначай кладя свою прохладную руку на его запястье.
«Вот и первый шаг», – подумал Макс, стараясь ничем не выдать своего торжества.
– Послушай, детка, – сказал он, вложив в свой голос как можно больше искренности, – я действительно хотел бы тебе помочь. Я направлю тебя к одному режиссеру, который кое-чем мне обязан. Может быть, если ты ему понравишься, мне удастся убедить его сделать несколько проб.
– Для фильма?
– Да, для фильма. Ему надо знать, как ты будешь выглядеть на пленке.
Инга расхохоталась так, словно Макс сморозил какую-нибудь глупость.
– Ты же видел мои фотографии, Макс, – сказала она сквозь смех. – И ты знаешь, как я выгляжу на пленке. Я великолепна, – без тени сомнения добавила она. – Пленка просто обожает меня!
– Одно дело – фотография, а другое дело – кино, – возразил Макс, продолжая дивиться ее самомнению. – У киносъемки есть свои особенности. Вот ты упомянула Синди… Да, разумеется, она сногсшибательно красива и действительно неплохо смотрелась в фильме. Но самое главное заключается в том, что она так и не сумела выразить на экране чувства. У нее на лице не было написано ровным счетом ничего, а в кино это самое главное. Зритель должен сопереживать героине.
– Именно поэтому я не хочу играть в моем первом фильме главную роль, – заявила Инга с таким видом, словно ее уже осаждали толпы продюсеров с самыми лестными предложениями.
«Вот дубина шведская!»– выругался про себя Макс.
– Я мог бы организовать для тебя что-то вроде презентации, – сказал он вслух, стараясь, чтобы его голос прозвучал как можно естественней и небрежней – пусть Инга думает, что он клюнул. – Скажем, небольшой прием у Леона…
– У твоего партнера?
– Да. Приемы, которые он устраивает, знамениты на весь Лос-Анджелес. Они не особенно многолюдны, но для тех, кого на них приглашают, они значат очень и очень много.
– Очень хорошо, – кивнула Инга. – А я могу прийти к Леону со своим женихом?
«Это еще что за новости такие?»– удивился Макс. О женихе Инги он слышал впервые.
– Я не знал, что ты помолвлена, – несколько раздраженно заметил он.
– Мой жених живет в Швеции. Завтра он прилетает, чтобы провести со мной два дня в отеле «Бель-Эйр». Потом он вернется домой, – обстоятельно пояснила Инга. При этом ее скандинавский акцент неприятно резанул слух Макса, и он мстительно подумал, что это еще одно препятствие для успешной кинокарьеры Инги.
– Вот как… – задумчиво проговорил Макс. – А чем занимается твой жених?
– Он бизнесмен. Очень успешный и процветающий, – ответила Инга. – Мы знаем друг друга еще со школы.
Но подобные детали Макса совершенно не интересовали.
– А когда ты собираешься вернуться в Нью-Йорк? – спросил он, гадая, хорошо ли Инга берет минет.
– Вероятно, на будущей неделе, – сказала она. – Мне все время звонят из агентства, спрашивают, когда я вернусь, но я сказала, что останусь в Лос-Анджелесе до тех пор, пока не решится вопрос с моей ролью.
– Что ж, неплохо, неплохо… – пробормотал Макс, решив, что Инга вряд ли умеет сосать как следует. Красивые девушки обычно брезговали оральным сексом, оставляя эту грязную работенку своим менее везучим подругам. – Что касается делового ужина; то должен тебя предупредить: никаких женихов, – добавил он. – Оставь своего викинга в отеле.
– Нет проблем, – спокойно отозвалась Инга. Макс щелкнул пальцами и потребовал счет. Подписав его, он спрятал «Паркер»с платиновым пером в карман и слегка сдвинул брови. «Значит, у нее есть жених, – подумал он. – Похоже, я здесь только даром время трачу».
Но, посмотрев на шведку, он передумал. У Инги был такой взгляд, какой бывает у всех девушек, мечтающих стать кинозвездами.
– Что ж, пора возвращаться к делам, . – сказал он, вставая.
Инга тоже поднялась. На ней были белые слаксы в обтяжку и тонкая розовая кофта из чистой ангоры, мягко облегавшая ее небольшие, безупречной формы груди. Макс знал, что они у нее именно такие – никакого силикона, – поскольку видел разворот в «Вог», где Инга позировала обнаженной. Макс даже вспомнил имя фотографа – это был Хельмут Ньютон, прославленный волшебник света и объектива. «Вог» посвятил Инге целых восемь страниц, но больше всего Максу запомнилась одна, где предмет его нынешнего вожделения был одет только в черные чулки, черный узкий пояс для чулок и туфельки на высоких каблуках. Инга стояла, расставив длинные стройные ноги на ширину плеч, а рядом, похабно осклабясь, сидел огромный датский дог.
Иными словами, девочка была классная, и Максу еще сильнее захотелось затащить ее в постель и заставить рыдать от страсти. Что ж, у него есть средства заставить эту шведскую сосульку сделать все, что он пожелает.
И это будет скоро, очень скоро.
Даже несмотря на наличие жениха. Макс был уверен, что осечки не будет.
Глава 7
Белых чулок у Кристин не оказалось, и она решила сходить в «Нейман Маркус»и купить все необходимое. Сделать это ей было совсем нетрудно – магазин располагался недалеко от ее дома, к тому же Кристин всегда нравилось бродить по роскошному супермаркету, рассматривая соблазнительные вещицы, разложенные в секциях косметики и нижнего белья. Для нее это была почти терапевтическая процедура: она отвлекала разум от всех тревог и забот, и в первую очередь – от мыслей о предстоящем свидании с жутковатым мистером Икс.
Совсем недавно в мужском отделении универмага появилась длинная стойка мартини-бара, и, вдоволь набродившись среди галантерейных отделов, Кристин зашла туда, чтобы выпить бокал мартини с водкой. Задумчиво потягивая коктейль, Кристин грезила о том, что когда-нибудь у нее будет свой дом, двое детей и обеспеченный муж – банкир или бизнесмен. Верный муж, поправилась она, поскольку абсолютно все голливудские мужья, которых она знала, были двуличными лжецами, проводившими свободное время с проститутками и не испытывавшими никаких угрызений совести. За те три года, что Кристин была девушкой по вызову, она прекрасно изучила эту» породу мужчин и знала, что такой муж ей не нужен, будь он хоть сам Рокфеллер.
Кристин и ее младшая сестра Чери приехали в Лос-Анджелес четыре года назад с честолюбивым намерением в ближайшее же время стать знаменитыми кинозвездами.
Как сотни и тысячи других девушек, они долго копили деньги, чтобы в один прекрасный день сесть в побитый «Фольксваген»и, навсегда попрощавшись с захолустьем, в котором прожили всю жизнь, отправиться в Голливуд, навстречу славе и богатству. Кристин тогда было девятнадцать, а Чери – восемнадцать.
Чери всегда была красавицей – так, во всяком случае, говорили все их родственники и знакомые. Она действительно была очень хороша собой и совершенно затмила Кристин, однако, несмотря на это, сестры оставались близкими подругами и всегда и все делали вместе.
Приехав в Лос-Анджелес, они сняли самую дешевую квартирку и нанялись официантками в итальянский ресторанчик в Мелроуз. Чери проработала там всего неделю. Потом ее заметил один из клиентов по имени Хоуи Пауэре – плейбой и повеса, беспутный сын богатых родителей. Он пообещал Чери золотые горы, и она поверила ему.
Кристин с самого начала знала, что увлечение сестры Хоуи Пауэрсом добром не кончится. Очень скоро ей стало известно, что он принимает наркотики, увлекается спиртным и азартными играми. Деньги отца Хоуи тратил на дорогие спортивные машины и женщин, которых у него было столько, сколько не снилось какому-нибудь турецкому султану. Именно так обстояли дела до того, как он встретил Чери.
По правде говоря, ухаживал он за Чери красиво. Он водил ее в самые лучшие рестораны и клубы, посылал цветы, осыпал самыми дорогими подарками и обращался с ней как с королевой. Некоторое время спустя он уговорил ее бросить работу в ресторане и переехать к нему. Кристин несколько раз предупреждала сестру, убеждала ее не делать этого, но Чери не послушалась. «Он хочет жениться на мне, – говорила она, и ее глаза лучились счастьем и любовью. – Мы зарегистрируемся после того, как я познакомлюсь с его родителями». «И когда это будет?»– с сомнением спрашивала Кристин. «Скоро, очень скоро, – отвечала Чери. – Хоуи говорит, что хочет сам отвезти меня в Палм-Спрингс, чтобы встретиться с ними».
Но Кристин не верила ни одному ее слову. Хоуи был не из тех, кто женится, – она видела это ясно. Он опутал Чери обещаниями, чтобы удержать ее при себе, но Кристин ни минуты не сомневалась, что Хоуи без всякого сожаления бросит Чери, как только она ему надоест. Синдром «папенькиного сынка» был ей хорошо знаком. Таким же негодяем был и капитан их школьной футбольной команды, настойчивости которого Кристин по неопытности уступила. Он лишил ее девственности, а потом раззвонил о своей победе по всей школе. Когда же Кристин, возмущенная, сказала ему об этом, он и вовсе перестал с ней разговаривать.
Таким был ее первый жизненный опыт, и она не забыла его. С тех пор Кристин была крайне осторожна с мужчинами, и это помогло ей избежать многих неприятностей и горьких разочарований.
Хоуи оказался именно таким, как и предполагала Кристин, – развратным плейбоем без каких-либо принципов и понятий о чести. Она сама убедилась в этом, когда однажды, воспользовавшись отсутствием Чери, которая отправилась по магазинам, он начал приставать и к ней.
И все же, несмотря на все-презрение и чувство гадливости, которое она питала к Хоуи, Кристин вынуждена была мириться с ним из-за сестры. Она молчала, но только до тех пор, пока не обнаружилось, что Хоуи приучил Чери к кокаину. Тогда Кристин не вытерпела и устроила обоим грандиозный скандал, но ничего путного из этого не вышло. Она не могла сражаться с двоими, и все кончилось тем, что Чери велела сестре заниматься своими делами и не совать нос в чужие.
Так она и поступила.
А ровно две недели спустя, поздно ночью, в ее маленькой пустой квартирке раздался телефонный звонок, и бесстрастный мужской голос сообщил Кристин, что с Чери произошло несчастье. По дороге в Палм-Спрингс, куда они все-таки поехали, Хоуи заснул за баранкой своего «Порше». Машина выехала на встречную полосу и столкнулась лоб в лоб с другим автомобилем. Водитель второй машины погиб на месте, Хоуи отделался несколькими царапинами, а Чери получила сильнейшее сотрясение мозга и впала в коматозное состояние.
С тех пор прошло почти четыре года, но Чери по-прежнему пребывала в коме, лежа, как какой-нибудь овощ на грядке, в одной из частных клиник. Состояние ее оставалось неизменным, но Кристин уже потеряла надежду, что когда-нибудь ее сестра снова откроет глаза и улыбнется ей. Такая судьба, рассудила она, а против судьбы не попрешь.
Пребывание Чери в клинике обходилось, однако, недешево, и Кристин стала одной из голливудских девочек по вызову, сделав на этом поприще совершенно головокружительную карьеру. Конечно, эта мера была во многом вынужденной, но кто-то ведь должен был оплачивать счета из больницы, а Хоуи Пауэре вовсе не собирался этого делать. Сразу после катастрофы он пропал из поля зрения Кристин, и она нисколько об этом не жалела. Впрочем, она искренне надеялась, что рано или поздно этот подонок заплатит за все зло, которое он причинил Чери и ей. Ну а пока… Пока Кристин, как могла, зарабатывала деньги для сестры и для себя. И у нее это неплохо получалось.
– Простите, вы не возражаете?..
Кристин подняла голову. На соседнем табурете сидел, облокотясь на стойку, мужчина. Он явно намеренно подсел к ней, поскольку в баре было много свободных мест, и Кристин, поняв, что это неспроста, окинула его быстрым профессиональным взглядом. Незнакомец был красив – это она разглядела сразу, но его красота значительно отличалась от рафинированных, ухоженных образчиков голливудской породы. Кроме того, в его одежде – помятой и поношенной чуть больше, чем требовал лос-анджелесский стиль, – чувствовались простота и естественность, которой здесь недоставало многим из тех, кто специально рядился в потертые джинсы и майки. Коричневая кожаная куртка типа «пилот», белая футболка, широкие штаны защитного цвета и изрядно стоптанные кроссовки, в которые был обут незнакомец, отнюдь не делали его неряшливым; скорее наоборот – они добавляли ему шарма и каким-то неведомым образом располагали к доверию.
Но Кристин тотчас же напомнила себе, что с мужчинами ни на минуту нельзя забывать об осторожности.
– Не возражаю, – сдержанно ответила она, гадая, не клиент ли перед ней. Вряд ли, решила она наконец. Незнакомец ничем не напоминал ей человека, привыкшего покупать удовольствие за деньги. Но что он тогда делает в Лос-Анджелесе? – тут же спросила себя Кристин. Тем более в таком фешенебельном магазине, как «Нейман»?
– Возможно, – сказал незнакомец приятным, чуть хрипловатым голосом, – глупо начинать разговор с такой фразы, и все же… Я хотел бы попросить вас об одном одолжении, мисс.
«Никаких одолжений, дружок, – подумала Кристин. – Деньги на бочку – и вперед. Мне нужно оплачивать счета сестры и свои».
– О каком? – сдержанно спросила она.
– Только не подумайте, что я все это специально придумал, – сказал незнакомец и ухмыльнулся. – Дело в том, что я должен идти на свадьбу к отцу, и мне предстоит быть в галстуке. А я не надевал галстук уже Бог знает сколько лет, к тому же я совершенно не разбираюсь в приличной одежде. Словом… – Он вытянул вперед руку, в которой были зажаты два галстука. – Что вы скажете об этом?
– Что я скажу? – удивилась Кристин.
– Да. Мне нужен совет, а вы выглядите как женщина, которая в этом разбирается. Помогите мне выбрать, какой из них лучше.
– Почему вы не спросите у продавщиц? – поинтересовалась Кристин.
– Потому что они разбираются в этом немногим лучше меня. А вы – судя по тому, как вы одеты, – знаете, что такое класс и стиль. – Он снова ухмыльнулся. – Только вы способны сделать из меня образцового сына, каким мой отец всегда мечтал меня видеть.
Таким наивным, но не лишенным прелести способом с ней уже давно никто не знакомился, и Кристин не сдержала улыбки.
– Значит, вы не из Лос-Анджелеса? – спросила она.
– Ни в коем случае, – отозвался незнакомец. – Я из Аризоны. Приехал сюда вчера, а свадьба назначена на воскресенье. Так какой галстук вы бы посоветовали?
Кристин посмотрела на галстуки. Оба были до зевоты скучными – слишком традиционными и строгими.
– Знаете что?.. Идемте со мной, – сказала она, соскальзывая с табурета. – Я уверена, что мы сумеем подобрать кое-что получше.
И с этими словами она решительно зашагала к отделу, где продавались галстуки.
Спустя час они все еще болтали, хотя в пакете у ее нового знакомого уже лежал стильный пурпурно-красный галстук от Армани. За это время Кристин успела узнать, что его зовут Джейк и что он – к немалому неудовольствию отца-банкира – избрал для себя карьеру профессионального фотографа. Кроме того, Джейк сообщил ей, что ему тридцать лет, что он ни разу не был женат («Ну, это ты врешь, пожалуй!»– подумала Кристин) и что в Лос-Анджелес он приехал, чтобы поработать для одного крупного журнала.
– Они платят хорошие деньги, – сказал Джейк. – Да и мне уже надоело фотографировать животных и ландшафты – хочется попробовать снимать людей.
– Людей? В Лос-Анджелесе?! – проговорила Кристин, допивая третий бокал мартини. – Да где вы здесь видели людей? Здесь не люди, а так… гуманоиды.
– Ну-ну, не надо так, – сказал он. – Это вам не идет.
«Что это, черт возьми, ты делаешь? – сердито спросила себя Кристин. – Чего ради ты сидишь и флиртуешь с этим незнакомцем? И тебе это к тому же нравится!»
– Мне надо идти, – вдруг заявила она решительно и встала.
– Почему? – удивился Джейк и тоже поднялся. – Неужели у тебя, – к этому времени они уже были на «ты», – есть муж, о котором мне следовало бы знать?
«Нет, приятель, у меня есть работа, о которой тебе лучше не знать, – мысленно ответила Кристин. – Я продаюсь, понятно? Вся, целиком, вместе с моей белокурой головкой и изящной попкой».
– Д-да… То есть нет, не совсем. Я помолвлена, – солгала она, надеясь, что таким образом закрывает для него и для себя последнюю лазейку. – И мой жених уж-жасно ревнивый, – добавила она на всякий случай.
– Знаешь, я его понимаю, как никто, – ответил Джейк, смерив ее долгим, задумчивым взглядом. – На его месте я бы тоже ревновал, как бешеный.
От этих его слов – и от взгляда тоже – Кристин невольно вздрогнула, гадая, каково это – спать с мужчиной, а не с клиентом.
«Перестань, – одернула она себя. – Ты зарабатываешь на жизнь своим телом. За удовольствие за тебя подержаться мужчины должны платить, и чем больше – тем лучше. Вот и все, что должно тебя интересовать!»
– Ладно, я пойду, – проговорила она. – Желаю счастливой семейной жизни твоему отцу. Джейк рассмеялся.
– Это его четвертая свадьба, – пояснил он. – Папе уже исполнилось шестьдесят два, а его невесте только-только стукнуло двадцать.
Кристин испытала неожиданный укол зависти. Она завидовала этой незнакомой двадцатилетней девчонке, которая выходила замуж. Будет ли у нее когда-нибудь муж, семья, дети? Обязательно будут, твердо пообещала она себе.
– Надеюсь, ему понравится твой галстук, – сказала Кристин.
– Обязательно понравится. – Джейк тряхнул головой. – Ведь его выбирала ты.
Они снова обменялись долгими взглядами, и Кристин, кивнув ему в последний раз, медленно двинулась к выходу.
У самых дверей универмага Джейк снова нагнал ее.
– Я остановился в «Сансет Маркие», – сказал он. – Может, когда у тебя будет время, ты мне позвонишь? Мне очень хотелось бы сфотографировать тебя. Честное слово – хотелось бы .
– Может быть, – ответила Кристин, а сама подумала: «Ни за что!»– Пока, Джейк, – сказала она и улыбнулась.
Опаздывать к мистеру Икс не стоило. Хотя бы из-за обещанных четырех тысяч.
