Текст книги "Жеребец"
Автор книги: Джеки Коллинз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)
Глава 4. ФОНТЭН
К Тони я приехала почти сразу после звонка. Из его квартиры вышла заспанная зевающая простуха с длинными черными патлами. Прежде чем позвонить в дверь, я выждала несколько минут – пусть не догадывается, что мне известно о его похождениях. Хоть бы капелька вкуса была у человека, нет же – сношается со всеми подряд. Чистый жеребец.
Облобызал меня на пороге. Что за мерзкая привычка! Терпеть не могу лизаться, тем более когда от его губ пахнет чужой девкой.
Не долго думая. Тони принялся меня раздевать, начав почему-то с юбки. Потом прижал к стене и взял прямо так, стоя – довольно пикантно, хотя и чересчур скоро.
Вообще Тони жуткий зануда. Говорить с ним решительно не о чем. Именно поэтому, сделав дело, я стараюсь побыстрее с ним расстаться.
Одевшись, я сказала, что опаздываю к парикмахеру. А вместо этого заскочила к Ванессе.
Ванесса напоминает джерсейскую корову. Ленивая, томная, медлительная. Что в ней нашел Тони – ума не приложу. Разве что родное материнское вымя.
Друзьями мне обзаводиться трудно. Они должны занимать такое же положение, как и я. В противном случае зависти не оберешься. После того как я вышла замуж за Бенджамина, старые приятели стали совсем невыносимы. Каждое новое норковое манто, каждое колечко с брильянтом встречали кривыми улыбками, а все потому, что были просто не в состоянии пережить это. Ванесса не в счет – ее супруг не менее богат, чем мой, хотя, глядя на нее, этого не скажешь.
Я обожаю шикарные тряпки и драгоценности, обожаю, когда на меня устремляют восхищенные и завистливые взгляды. Мне кажется, я всегда знала, что создана именно для такой жизни.
В детстве я была самым заурядным ребенком, с самой заурядной матерью и негодяем отцом, который разбил ей жизнь. Одно слово – Фелисити Браун из Бурнмаута. Закончила я хорошую школу для девочек, мечтала стать ветеринаром и про секс знала лишь понаслышке, от подруг. Все скромные и воспитанные английские девушки хотят стать ветеринарами – таковы традиции. В шестнадцать мне впервые разрешили пойти на свидание с молодым человеком, девятнадцатилетним сыном нашего врача, славным и добрым парнем. Мы встречались, держались за руки, целовались тайком и в конце концов надумали сочетаться браком. Родители дали согласие и решили, что мы поженимся, когда Марку исполнится двадцать один, а мне восемнадцать. Так что мое будущее было расписано, как по нотам. Марк заканчивал учиться на врача, а я посещала курсы домоводства. С другими юношами я не общалась и была уверена, что люблю Марка. Представляете? Я и понятия не имела, что такое любовь.
На курсах я познакомилась с девушкой по имени Марсия. Она была беременна и не замужем, поэтому про нее ходили разные слухи. Моя мать называла ее потаскушкой, а отец негодовал по поводу того, что ей разрешили посещать наши курсы. Мне же Марсия очень приглянулась. Благодаря ей я впервые за свои неполные семнадцать вдохнула свежий воздух полной грудью.
Мы сблизились, и я рассказала ей про Марка и про наши планы.
– А каков он в постели? – спросила как-то раз Марсия.
Я недоуменно посмотрела на нее.
– О, нет, – звонко рассмеялась она. – Только не говори мне, что еще ни разу…
Я призналась, что ни разу. А как же иначе – ведь это неприлично и не подобает воспитанным девушкам.
Марсия долго смеялась, но потом посерьезнела и сказала:
– Как можно выходить за парня, не зная, каков он в постели? А вдруг вы не подходите друг другу? Это очень важно – ты должна это сделать.
Конечно, не всякий бы поверил Марсии – быстро растущий живот и отсутствие жениха или мужа – не лучшая реклама, но я поверила. И решила испытать Марка.
Томясь от нетерпения и страха, я ожидала, когда он вернется домой на каникулы.
Его отец разрешил ему взять машину, и мы поехали в кино, где весь сеанс держались за руки, а потом отправились ужинать в один из роскошных отелей.
Добропорядочной непорочной девушке не так просто предложить своему не менее добропорядочному суженому лечь в постель, особенно если сам он никогда не предпринимал попытки сделать это.
Я сказала:
– Давай прокатимся на пляж, ночь такая дивная.
– О, Фелисити, я жутко устал.
– Ну, пожалуйста, Марк.
Мне не терпелось побыстрее покончить с этим гадким действом.
– Ну, хорошо, – с видимой неохотой согласился он.
Мы подъехали к берегу, вышли из машины и сели рядом. Марк даже не взял меня за руку.
Видя, что молчание затягивается, я заговорила:
– Тебе не кажется, что если мы собираемся пожениться, то нам следует узнать друг друга поближе?
– Что ты имеешь в виду, Фелисити? – вскинулся Марк.
Я придвинулась к нему поближе и прошептала:
– Сам знаешь.
Он вспыхнул и оттолкнул меня.
– Для этого мне достаточно только свистнуть, – заявил он, – и сразу со всех сторон шлюхи сбегутся.
Я была вне себя от ярости. Я уже разбередила себя, впервые в жизни, а Марк – мужчина моей мечты – меня отталкивал.
Назад мы ехали молча. С тех пор я наотрез отказалась с ним встречаться, и мы расстались навсегда.
На следующий вечер, полная решимости все-таки выяснить, что такое секс, я отправилась в ближайший бар, где познакомилась с Тедом, высоким парнем в кожаной куртке. Я уже прежде встречала его на улице и решила, что он как раз тот, кто посвятит меня в это таинство. Мы разговорились, он предложил мне пройтись, и я охотно согласилась.
Мы дошли пешком до пляжа, и там Тед внезапно обнял меня, начал целовать, залез обеими руками ко мне под юбку, и мы упали прямо на песок. Я сгорала от нетерпения и желания. Тед с усилием вошел в меня, боль была ошеломляющая, но я. Стиснув зубы, терпела, а потом, когда он закончил и обмяк, не отпустила его. Он попытался встать, но я со всей силы вцепилась в него. Это было просто чудесно. Мы молча боролись, пока Тед не назвал меня сучкой и не сказал, что я делаю ему больно! «Делаю ему больно…»– это привело меня в полный восторг.
Так родилась новая Фелисити Браун. Мне было так хорошо, что хотелось летать! Я перепробовала всех и вся. Мне открылась совершенно новая жизнь, в Бурнмауте стало вдруг тесно, и я уехала в Лондон. Отец к тому времени уже был рад от меня избавиться, а мать, по-моему, пролила немало слез.
Итак, я прибыла в Лондон, высокая, худая, простоволосая – но преисполненная решимости. В двадцать два года я уже стала Фонтэн – классной фотомоделью. Кое-какие фокусы позволили мне превратиться в ослепительную блондинку и покорить весь Лондон.
Когда я познакомилась со своим первым мужем, Полем, денег и мужчин у меня было уже предостаточно. Поль был воплощением очарования. Высокий, стройный, расслабленный, с зелеными с поволокой глазами и прекрасным телом. Перебивался он, снимаясь в кино или в рекламных роликах, но главным образом зарабатывал на жизнь тем, что сопровождал богатых дам. В постели он был божествен и почти не уступал мне по части разных трюков. Это был первый мужчина, которым я по-настоящему наслаждалась.
В один прекрасный день мы поженились. Свадьба понаделала много шума – от газетчиков и фоторепортеров не было отбоя. Вскоре жизнь вошла в привычную колею – я работала, Поль прохлаждался: выпивал, играл в казино, изменял направо и налево, но я безропотно терпела – мне казалось, что я люблю его.
Все вокруг говорили, что я ненормальная. Но, должно быть, я все еще не могла расстаться с прежней Фелисити Браун и жила иллюзией, что брак мой еще наладится.
В двадцать девять лет, увидев себя как-то раз в зеркале, я всерьез призадумалась. Вот уже семь лет я была самой модной фотомоделью, а для моей профессии это огромный срок. Сколько я еще продержусь? Поль по-прежнему транжирил мои деньги. Не за горами было тридцатилетие. Долго ли еще журналы будут нарасхват печатать мои снимки на разворотах и обложках?
К тому же я устала. Хлеб у фотомодели вовсе не такой простой, как может кто-нибудь подумать. Постоянное напряжение, изнуряющее мелькание парикмахеров, гримеров, ослепляющие фотовспышки, тяжелые, противоестественные для тела позы…
Я, конечно, давно перестала хранить Полю верность – после полугода совместной жизни мы согласились, что ограничиваться только друг другом просто нелепо. Кстати говоря, мы довольно часто участвовали в «групповухах», получая от них огромное удовольствие. А что – занятие и в самом деле весьма увлекательное.
В конце концов я пришла к заключению, что Поль для меня – непозволительная роскошь, и начала поглядывать по сторонам в поисках более подходящей кандидатуры.
С Бенджамином мы познакомились в Сен-Морице. Меня привезли рекламировать меховые шубки, а Бенджамин отдыхал там со своей омерзительной женой и не менее отвратительными детьми. Встретились мы на какой-то званой вечеринке. Я уже знала, кто он такой. Нам удалось перекинуться парой слов.
– Могу я увидеть вас в Лондоне? – спросил Бенджамин.
Ростом он едва доходил мне до плеча. Я дала ему свой телефон.
Ровно пять недель спустя он сообщил, что готов подать на развод. Я вела свою роль исключительно осторожно и позволяла ему все, кроме самого главного. Бенджамин просто исходил от желания. У Тони есть похабное выражение: «У меня уже на тебя стоит, крошка!» Так вот, точнее нельзя описать состояние Бенджамина в то время.
Развод с Полем никаких сложностей не представлял. Бенджамин взял все расходы на себя, и Поль охотно согласился, поскольку получал совершенно невероятные отступные. С женой Бенджамина тоже обошлось без хлопот. Она безропотно согласилась. Еще бы – отхватила такой куш! И не только сама, но и детки. Мы с ней никогда не общались, а вот с Беном-младшим и с Александрой мне предписано время от времени встречаться. Зануды они страшные. Бену уже двадцать, он – укороченный отец. А Александра скорее всего пошла в мать, такая же унылая и бесцветная.
Вот и вся моя история. Наша с Бенджамином свадьба стала событием года. Медовый месяц мы провели на новой яхте, которую он приобрел специально по этому случаю. Бенджамин ни в чем не отказывает мне. Время от времени я завожу нового любовника, так что можно сказать, что я счастлива.
Куда только подевалась Фелисити Браун – вот вопрос.
К моему приходу Ванесса еще не оделась. Огромные груди колыхались под голубым халатом. Она уписывала тосты с медом и читала колонку светских сплетен.
В наших кругах очень важно, чтобы твое имя почаще мелькало в газетных столбцах. Ванесса – еще та штучка. Не будь она такой богатой, она стала бы первой потаскухой Лондона. Муж ее, Леонард, насколько мне известно, тоже содержит какую-то прошмандовку, для которой снимает квартиру, но я Ванессе об этом не рассказываю. Зачем?
Мы мило поздоровались, я заказала слуге-филиппинцу коктейль с шампанским и уселась на диван.
– Что нового, дорогая? – спросила Ванесса и зевнула.
Я сбросила жакет.
– Ничего особенного, только что повалялась с жеребчиком.
Мы расхохотались.
– Как он сработал, хорошо? – полюбопытствовала Ванесса.
Я почти убеждена, что она неравнодушна к Тони, хотя и пытается это скрыть.
– Да, – небрежно ответила я, – он верен себе. Всегда в отменной форме.
Мой ответ явно пришелся Ванессе не по вкусу. Ей-то приходится ждать, пока Тони соблаговолит обслужить ее. А я сама диктую условия.
Филиппинец принес мне коктейль. Холодный и восхитительный. По утрам ничто не может заменить коктейль с шампанским – только он заряжает хорошим настроением на целый день.
– Что ты оденешь сегодня вечером? – поинтересовалась я.
Ванесса передернула плечами.
– Не знаю, еще не думала.
Вот уж правда истинная! Именно поэтому она кажется такой неряхой. Я так за месяц вперед продумываю свои туалеты.
Мы еще поболтали о том о сем, и я отправилась к парикмахеру.
В семь часов к нам домой явилась Александра – прямиком из Швейцарии. Она не любит меня, и я ее на дух не выношу, но Бенджамин упорно этого не замечает. Как всегда, у нее был унылый, сермяжный вид. Я никогда не могла понять, как в наши дни молодая девчонка может ухитриться быть настолько неинтересной. Волосы зачесаны назад, никакого макияжа, бесформенное шерстяное платье. Ей всего семнадцать, но выглядит она гораздо старше.
Бенджамин так и расцвел, увидев ее. Александра держится с ним учтиво и дружелюбно, но я совершенно убеждена, что на самом деле она его ненавидит за измену «мамочке». Бенджамин основал для нее страховой фонд, так что в двадцать один год Александра получит кругленькую сумму. Только она принялась за свой апельсиновый сок, как, к счастью, прибыли остальные.
Я надела новое белоснежное норковое манто – Ванесса пришла от него в восторг. Держу пари, что скоро она обзаведется его ухудшенным подобием, так как всегда стремится покупать такие же вещи, как у меня. Но ей мой стиль совершенно не идет, потому что комплекция у нас абсолютна разная.
Ужин в ресторане «У Аннабель» удался на славу. Собралась уйма друзей. Жаль только, что Александра была с нами – она ужасно раздражает меня этой своей манерой вытаращиться с пренебрежительной полуулыбочкой. Сидела бы с мамочкой в своем предместье, так нет же – обязательно надо явиться в Лондон. А теперь она еще собирается снять здесь квартиру на двоих с подружкой. Бенджамин принялся было настаивать, чтобы милая доченька жила вместе с нами. Как у него только язык повернулся! Спасибо, у девчонки хватило ума отказаться. Дуреха хочет устроиться куда-нибудь секретаршей. Зачем такой деньги – ума не приложу.
Вечер был в самом разгаре. Я потанцевала со стариканом-французом. Надутый козел то и дело норовил меня облапать, вдобавок от него разило чесноком. Здорово, да? Еще я потанцевала с Леонардом. Это было неплохо, хотя Ванесса уверяет, что в постели он ни на что не годен. Должно быть, бережет силы для своей потаскушки. Просто поразительно, как самые скучные и безынициативные мужья вдруг преображаются в чужих постелях, не уступая Казанове.
Закончили мы свой вечер в «Хобо». Обожаю «Хобо»! Такая разная публика, всегда оживленно и весело. Да и Тони… Когда он работает, на него стоит посмотреть. Всеобщий друг и любимец!
Откровенно говоря, именно в «Хобо» Тони для меня наиболее привлекателен. Настоящий король, все зазывают его за свой стол, женщины не сводят с него влюбленных взглядов.
Тони двигается с сексуальной грациозностью. В нем есть что-то от животного. Он источает чувственность и сладострастие. Жаль, что учеба его подвигается так медленно. После стольких уроков он по-прежнему ведет себя в постели как провинциал и никак не способен постичь главное – быть оригинальным. Хорошего любовника отличает неуемное стремление к новизне и самосовершенствованию.
Друзей он себе подобрал ниже всякой критики. Отбросы мужского пола! Не стол, а кунсткамера!
А музыка в «Хобо» изумительная. Но такая громкая, что заглушает даже мысли. Танцевать я обожаю. Все пожирают глазами мое норковое манто – пожалуй, я не расплавлюсь, если разок станцую прямо в нем. Пусть насмотрятся как следует, прежде чем я из него вылезу.
Александра сидит как каменное изваяние. Мне и вправду невмоготу ее видеть. А Бенджамин ею гордится – вбил себе в голову, что его дочь красавица. И спутник ее настоящий истукан! В его папаше куда больше огня! Но Александре он подходит идеально – одинаковые размазни!
Только бы он не пригласил меня танцевать! Так и есть! Кошмар какой-то. Все сынки богатых папенек одинаковы. Чванливые ничтожества. Снобы. Этот, похоже, одного возраста с Тони, но сексапильное™ что у таракана. И нечего тереться об меня, козлик, ничего тебе не светит.
– Питер, солнышко, давайте вернемся, здесь ужасно жарко.
Ага, мордашка стала разочарованной. Еще бы: представляю, какое разочарование ощутила бы я, если бы мне пришлось возвращаться к Александре. А ведь она даже не пошла с ним танцевать. Я – другое дело. Меня долго уговаривать не надо, танцы – моя стихия. Танцую я изящно и непринужденно. Тони ждет не дождется, пока выпадет случай покружиться со мной у всех на виду.
Что там за шум-гам на площадке? Ванесса уже встрепенулась, вытянула шею.
– Какая-то негритянка разделась догола! – взбудораженно заявила она.
Мы повскакали со стульев и поспешили на крики. Такое зрелище упускать не стоит.
Когда мы с Ванессой вернулись к столу, я сразу заметила, что вид у Бенджамина насупленный.
– Почему ты не попрощалась с Александрой? – процедил он.
– Откуда же мне было знать, что она уходит? – ответила я с тайной радостью.
– У нее голова заболела, – сказал Бенджамин. Потом, смягчившись, добавил:
– Может, позвонишь ей завтра?
И стиснул мою коленку под столом. Ладони у него потные, а волосы совсем седые, с проплешинами, словно шкурка, побитая молью.
Тони вернулся в зал, и я помахала ему. До чего же он сегодня притягательный! И эти брючки… Даже домысливать ничего не надо!
Он пригласил меня танцевать. Музыка была плавная, медленная. Тони стиснул меня в объятиях.
– Смотри не перестарайся, – сказала я, указывая глазами на Бенджамина. Но Тони только сжал меня еще крепче. Я ощутила, как он возбужден, и вдруг мне захотелось, чтобы мы занялись любовью прямо здесь, на глазах у всей публики. Ах, как это было бы славно! Увы, ничего не выйдет. Бенджамин в Лондоне, так что сегодня его черед. Жуткое невезение! Самое скучное занятие на свете – это актировать с Бенджамином. Я люблю горячих и пылких молодых любовников, а не дряблых, немощных стариков. К тому же Бенджамин так кряхтит и охает, словно каждый раз для него последний. И всегда одинаково, никакого воображения. К счастью, кончает быстро – и на том спасибо.
Когда мы наконец прикатили домой и поднялись в спальню, я в изнеможении рухнула на кровать. Ну и денек! Бенджамин возвестил, что днем улетает в Париж. – Не хочу ли и я прогуляться? С удовольствием, но не в Париж. Я подумала, что неплохо бы слетать в Нью-Йорк на несколько дней, в нашу квартиру. Мне нравятся нью-йоркские магазины, да и с Рэем мы давно не встречались. Рэй – красавчик парикмахер, которого Бенджамин нанял в свой салон. Что ж, пара-тройка денечков с Рэем мне не повредила бы.
Бенджамин начал стягивать с меня платье. Знает ведь, что я этого не выношу! Я вскочила, и он тут же попятился. Бедняга Бенджамин – испугался, старичок! Вечно боится, что я скажу «нет». Но я никогда не отказываю. Я аккуратно стянула платье, повесила на плечики, потом легла ровнехонько на кровать, как Бенджамин любит, и стала ждать. Закрыла глаза и начала поочередно представлять себе Тони, Рэя и Поля. Знаете – вышло неплохо. Если бы Бенджамин научился хоть немного сдерживаться, было бы совсем хорошо. Увы, нельзя требовать невозможного.
Бенджамин тщательно вымылся. Эта его привычка мыться после полового акта доводит меня до исступления. Я сняла с лица макияж и наложила ночную маску. Бенджамин погрузился в чтение. Хоть сегодня удастся поспать спокойно. Какое счастье!
Глава 5. ТОНИ
– Какого черта ты пляшешь с этой старой вешалкой? – спросил Сэмми.
Сэмми-клоун! Не ведает, что такое настоящий класс.
– То есть я, конечно, понимаю, что она тут всем заправляет, но тем не менее…
– А по-моему, она изумительна, – вмешалась Джанин. – А какая на ней норка! Вы видели?
– Что толку от норки, если под ней только кожа да кости, – ухмыльнулся Сэмми. – Вот итальянка – другое дело. Смотри, какие буфера!
Должен вам сказать: Сэмми не признает разговоров иначе как о женщинах. Мы уже давно знаем мельчайшие анатомические подробности всех девиц, с которыми он переспал.
– Пойдем, куколка, я покажу тебе, что значит танцевать с настоящим мужчиной. – Сэмми потащил Джанин на заполненную парочками площадку.
Заметив, как вытянулась физиономия Франклина, я сказал:
– Чего скуксился? Не стоит она того. Обычная сявка – пусть Сэмми с ней развлекается. Тебе нужна не такая.
Мэсси добавил:
– Я как раз присмотрел для тебя подходящую милашку. Сестра Сьюки, между прочим. Как, Сьюки, подойдет она Франклину?
Сьюки моргнула раскрашенными клоунскими глазами и кивнула.
– Ей только пятнадцать, но она просто прелесть.
Слышал я уже эти басни. Вечно кто-нибудь пытается устроить Франклину личную жизнь, но из этого ничего путного не выходит. Вся наша компания из кожи вон лезет, пытаясь лишить Франклина девственности. А он сидит, слушает наш треп про женщин, кивает, улыбается, охотно соглашаясь, что пора бы уже и потерять невинность, но всякий раз, когда доходит до дела, пасует.
Тусовка была в самом разгаре.
Народу набилось столько, что многие танцевали и отдыхали поочередно, поскольку мест за столиками уже не хватало.
Я с довольным видом огляделся. Звезд и знаменитостей было как никогда много. Кого только к нам не занесло сегодня!
Например, «Мает»– самую модную в Англии рок-группу в полном составе. Длинноволосые, одежда в обтяжку. Славные ребята – правда, под кайфом всегда, но спокойные, мухи не обидят. И с ними вечная стайка девиц с остекленевшими взорами. Все на одно лицо. Занятно, до чего важны в мире рок-музыки длинные прически. Словно это помогает настроиться на одну волну. И ведь многие из них стараются хоть чем-то выделиться, ан нет: стоит только отпустить длинную шевелюру – все отличия пропадают.
Прибыли новые посетители – я отправился им навстречу. Потом обошел несколько столов, перехватив по дороге пару рюмок виски. В голове немного зашумело. Сразу потянуло на подвиги. Фонтэн мне порядком обрыдла. Можно бы поразвлечься с Ванессой, но не удастся – она приволоклась с супружником. Ладно, позвоню ей, так и быть. Навещу, когда няня уведет детишек.
Мисс Богатенькая Стерва не выходила у меня из головы. Уж слишком не похожа она на всех остальных – спокойная, невозмутимая. Интересно, увижу ли я ее еще? Вряд ли, кажется, ей здесь не понравилось.
Цветик уцепил меня за рукав.
– Нужно поговорить, кореш…
Глаза осоловелые, наглотался своих ноксов, должно быть, а теперь башли понадобились. Денег ему вечно не хватает. Живет Цветик с Тиной, нашей секретаршей-шведкой. Парочка – отпад! Он – черный и живой, как ртуть, она – белая и спокойная, как удав. Обалденное сочетание, да?
Я отстегнул Цветику пятерку, он проквакал, что очень благодарен и тому подобное, а я мысленно взял себе на заметку не забыть вычесть эти пять фунтов из его жалованья – в противном случае не видать их мне, как своих ушей.
Вот и итальянка, кажется, собралась отчалить со всей компанией.
– Чао, Тони, – промурлыкала она, сверкнув белоснежными зубками, – надеюсь, мы скоро увидимся? Голос ее меня заводит – густой, вкрадчивый…
– Да, – пообещал я, радушно улыбаясь. Итальянцы-официанты так и вились вокруг, не в силах от нее глаз оторвать.
– Пока, старина, – распрощался со мной гомик-актер.
– Счастливо, Тони, – кивнул дублер. Все они хотели со мной дружить. Продюсер хрюкнул что-то по-итальянски, ожег меня злобным взглядом, схватил Карлу, за руку и потащил к выходу. Ну и чудненько – я тут же шепнул Франко, чтобы за, освободившийся столик посадил заезжего сенатора с приятелями.
Веселье постепенно достигло кульминации, и с трех часов ночи посетители начали потихоньку рассасываться, так что через час остались только самые разудалые свингеры да какие-то случайные личности. Франклин заявил, что ему пора, а Джанин уперлась, что хочет остаться; они попрепирались немного, после чего Франклин встал и двинулся прочь. Я догнал его у самого выхода.
– Послушай, браток, я устрою тебе встречу с сестрой Сьюки. Хорошо?
Франклин передернул плечами. К нему подлетел официант с чеком в руке, но я забрал чек и сказал:
– За кока-колу сегодня заплачу я.
– Спасибо, Тони.
Когда я вернулся к нашему столу, Джанин принялась строить мне глазки, начисто отметая назойливые приставания Сэмми. Потом пригласила меня танцевать, пуская в ход все женские ухищрения, – огненно-рыжая копна волос взметалась в воздух, пышное тело дразняще извивалось под музыку, взгляд сулил неземное блаженство…
Кончилось тем, что мы завалились ко мне. Ну не люблю я один возвращаться в пустую квартиру! По дороге она мне все уши прожужжала про свою роль в новом фильме (наверняка жуткая порнуха!), про то, какой Франклин замечательный («просто душка, но такой ребенок»), как она обожает Лондон и «Хобо»и все такое. Мы легли в постель, я начал ласкать ее и уже приготовился к решительным действиям, как вдруг в самый последний миг она спросила:
– Могу я получить бесплатное членство? Не знаю, то ли Джанин имела в виду, но один член она в ту ночь поимела бесплатно. Такова жизнь.
