Текст книги "Демоны на Радужном Мосту"

Автор книги: Джек Лоуренс Чалкер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 21 страниц)

ОЧЕНЬ ДРЕВНЯЯ ИГРА

Возможно, Медара и находилась в руках Святых, но райским уголком назвать ее уж точно было нельзя.

Вся передовая база, или «правительственная колония», как она звалась на жаргоне межзвездных договоров и конвенций, состояла из нескольких унылых блочных строений с округлыми крышами, соединенных закрытыми, но не отапливаемыми круглыми галереями. Комплекс занимал всего несколько акров – единственные на всей планете следы обитания людей; мрачно-серые уродливые сооружения, теряющиеся в унылом и неприветливом пейзаже тускло-желтых и грязно-белых тонов, и пологие горы, демонстрирующие действие безжалостного выветривания.

Самой заметной из здешних трудностей был ветер. Он дул постоянно и сильно, казалось, это дул в ярости какой-то незримый великан, отчего все сотрясалось и дребезжало. Атмосфера была довольно плотной, но с недостаточным для большинства рас содержанием кислорода, поэтому, выходя наружу, почти всем приходилось надевать небольшие респираторы. Теоретически лагерь был герметичным, с воздушным шлюзом на каждом входе и выходе, но конструкторы не учли этот ветер, и швы часто трескались, пропуская драгоценный воздух. Все жители колонии постоянно носили респираторы на шее, зная, что рано или поздно они непременно понадобятся. Один из швов прорвало в ночь смерти Ву, и следы поспешного ремонта все еще были видны.

На краю лагеря, наиболее удаленном от лабораторий и исследовательской станции, находилась маленькая часовня с ризницей, где обнаружили мертвого Ву Святого Ли Тая лежащим головой на столе.

Высокий и зловещий на вид Савин нервно побарабанил когтями по хитиновому экзоскелету, изучая план лагеря, потом покачал массивной головой.

– Это невероятно, – пробормотал он, настолько же себе самому, как и Крише, сидевшей рядом. – Все пятьдесят четыре живут рядом с местом преступления и имеют свободный доступ в ризницу. Никто и не заметил бы, что кто-то вошел туда, даже если бы в часовне было полно народу. Нужно выяснять мотивы. Это мог сделать любой. Если Манья не найдет какой-нибудь способ, у нас нет никакой надежды определить, кто из них сделал это.

Криша мрачно кивнула:

– Похоже, придется нелегко. Я нарочно сидела взаперти и нигде не показывалась, но очень скоро они все будут знать о нас больше, чем мы сами о себе знаем. В подобных местах так всегда случается. Необходимо начать допросы немедленно, прежде чем они успеют подготовиться. Воспользуемся ризницей. Ты будешь допрашивать, а я посижу за экраном и монитором. Талантов вызывай последними, пускай поломают голову относительно наших сил и способностей.

Савин издал звук, прозвучавший как далекий раскатистый грохот, но обозначавший стон.

– Пятьдесят четыре! Полдюжины Талантов и сорок восемь обычных людей! Это затянется надолго.

– Значит, стоит приступить побыстрее, – предложила Криша; она тоже не горела желанием, но выбора у них не было.

С противоположной стороны комплекса колонии, в крошечном госпитале, рассчитанном всего на две койки, сидела Манья, с остервенением колотя по кнопкам. Давно почивший и кремированный жрец появился на голографическом изображении, настолько подробном, что почти казалось, будто его тело находится здесь, хотя ему вряд ли подошло бы описание «как живой».

Манья недовольно подметила, что персонал колонии в точности соблюл требуемую процедуру – по крайней мере, хоть что-то. Как только тело обнаружили, всех немедленно удалили до тех пор, пока местная группа безопасности в составе трех человек тщательно не сфотографировала и не описала место смерти. Потом тело перенесли в госпиталь и произвели полное обследование, воссоздав полную картину внутри и снаружи мертвого тела вплоть до молекулярного уровня. Благодаря этому теперь, много дней спустя, Манья могла медленно, тщательно снимать с жертвы слой за слоем, извлекая больше информации, чем могла бы получить из самого тела, концентрируясь и вычленяя каждый фактор, который привлекал внимание.

В крови и прочих жидкостях организма не обнаружилось никаких существенных отклонений, но она и не ожидала, что они обнаружатся. В содержимом желудка не оказалось никаких следов отравляющих или вообще каких-либо веществ, более губительных, чем остатки очень острого рагу. Не было ни признаков внезапного шока, например, электрического удара или поражения каким-нибудь излучением, ни вообще каких-либо других очевидных признаков смерти. Сердце, легкие и прочие внутренние органы, судя по всему, находились во вполне приличном состоянии. Самым худшим, что выявило первичное обследование, была существенная дряблость, свидетельствовавшая, что Святой Ву не слишком утруждал себя тренировками, и склонность к полноте, которая вовсе не была сверхъестественной у кастрированного мужчины-терранина.

Ничего другого Манья и не ожидала. На самом деле, чем меньше она обнаруживала, тем крепче становилось ее убеждение, что Ву Святого Ли Тая убили. Ловкие и опытные во всем остальном убийцы попались в старую, как мир, ловушку. Если хочешь, чтобы чья-то гибель выглядела как смерть от естественных причин, следует позаботиться о наличии какой-нибудь бросающейся в глаза естественной причины. А здесь она не находила абсолютно ничего, даже никаких признаков депрессии или серьезного психохимического заболевания, от которого мужчина в таком возрасте и состоянии мог внезапно упасть замертво, что само по себе было бы крайне подозрительным.

И все же она жалела, что у нее нет тела, чтобы произвести сравнение. Все компьютерные записи можно изменить, хотя и не бесследно. Морок, который был почти гением в этой области, работал в этом направлении в соседней комнате.

Все так усердно занимались этим делом, что Ган Ро Чину и Келли Морган делать было почти нечего. Поскольку Морган отводилась всего лишь роль Наблюдателя, то даже если бы кто-нибудь подошел к ней и сказал: «Привет! Я миколианский убийца и собираюсь прикончить всех здешних жителей одного за другим», она не имела права ничего предпринять, даже выдать его, не нарушив при этом клятву сохранять нейтралитет. Доказывать было заботой Святой Инквизиции, она же могла лишь удостоверить и подтвердить их решение.

Работой Ган Ро Чина было наблюдать за ней. Не слишком неприятная задача, даже если они и ничем не занимались, но до сих пор наблюдение за ней не принесло никаких результатов. Она казалась не больше и не меньше заинтересованной в ком-либо из колонистов, чем он сам. Действительно, если его подозрения относительно присутствия в лагере агента Биржи были справедливыми, она скорее всего и не будет ничего предпринимать, если ее не вынудят к этому обстоятельства.

Некоторое время Чин и Келли просто гуляли по станции; персонал держал себя с биржанкой вежливо, хотя и холодновато. Разумеется, этого можно было ожидать. Если дела пойдут плохо, она вполне может оказаться той, чье свидетельство перед судом вынудит их убраться с планеты, уступив ее самым заклятым врагам.

– Развлечений здесь не слишком много, – удрученно заметил капитан.

Она кивнула:

– Должно быть, работать здесь очень тоскливо. Они все добровольцы?

– Большинство, – сказал он. – Нельзя по приказу отправить людей жить в таких условиях, в какой-то заброшенной дыре, и после этого ожидать, что они будут работать. Думаю, чтобы не сойти с ума, нужно действительно любить такую жизнь.

Ветер снаружи взвыл, тряхнув стены, и Келли поежилась, хотя холодный воздух и не проник внутрь. Он был вынужден признать, что и сам чувствует себя примерно так же неуютно, к тому же стены колонии давили на него. Его корабль был намного больше этого комплекса, и там, даже с Инквизицией на борту, он мог побыть в уединении, когда ему того хотелось.

– Как они расслабляются? – спросила Келли. – Ну, развлекаются? Чтобы нарушить унылое однообразие?

– Вы считаете нашу веру более суровой и строгой, чем она есть на самом деле. Существует множество сект, где много поют, и даже танцуют. Кроме того, здесь есть хорошая библиотека и существуют разнообразные кружки, начиная от самосовершенствования и заканчивая техническим обслуживанием и ремонтом.

– Звучит очень заманчиво, – заметила она едко.

Он пожал плечами.

– Мицлапланцы живут верой и находят в этом огромную радость и утешение. Это не какая-нибудь из ваших религий, когда можно раз в неделю сходить в церковь, покаяться и вздохнуть спокойно. Это скорее стиль жизни. Они приносят себя в жертву всеобщему благу, и в этом есть огромное удовлетворение.

– Хм. Да, возможно. Давайте сходим посмотрим на остальных. Интересно, нашли ли они что-нибудь.

– Сомневаюсь, чтобы так скоро. – Но он не мог не признаться, что и сам хотел бы увидеть знакомые лица и услышать хоть какую-то информацию.

* * *

– Даже с помощью компьютеров на полное судебно-медицинское вскрытие уйдет не меньше трех дней, – сообщила Манья с раздражением в голосе, вызванным не столько присутствием Морган, сколько тем, что ее прервали.

– Но вы уже склоняетесь к какой-то версии? – спросил Чин, пытаясь отвлечь Манью от Наблюдательницы.

– Трудно сказать. Он определенно не был болен, и это не было отравление или шок. Если бы не тот факт, что он прекратил дышать и его сердце перестало биться, сейчас он должен был бы быть жив. Самой вероятной гипотезой, учитывая то, что можно исключить практически все известные естественные причины, будет очень старый способ – инъекция воздуха.

– А?

– Кто-то вошел к нему в кабинет, возможно, когда он спал, и ввел ему шприцом воздух в вену. Когда пузырьки воздуха доходят до сердца, они вызывают спазмы и смерть. Поскольку это только воздух, вскрытие не покажет вообще ничего. Воздушные пузырьки могут находиться и в крови, которая уже перестала циркулировать, и в теле, которое уже не работает.

– Но я считала, что подобный метод не может не оставить какого-нибудь следа в месте укола, – заметила Келли Морган. – Даже высокоскоростной воздушный шприц оставил бы какое-нибудь отверстие.

Массивная голова Маньи взметнулась вверх, и она уставилась Морган в глаза.

– Хорошо разбираетесь в убийствах, да? Вы правы. В том случае, если он не находился в состоянии вроде бессознательного ступора – но в его крови не обнаружено ни наркотиков, ни ядовитых газов, ни каких-либо следов насилия, способных привести в бессознательное состояние. Он просто проснулся, вскрикнул от удивления, а потом упал на стол.

Это было неожиданностью даже для Чина.

– Как, во имя всего святого, вы определили это?

Узловатый палец показал куда-то наверх, и они проследили за ним взглядом.

– Потому что здесь повсюду камеры и прослушивающие устройства, идиот! Везде, кроме ризницы. В одном из главных лабораторных мониторов за неделю до убийства Святого сгорел кинескоп, и обнаружилось, что запасных такого размера у них не имеется. Увы, в этом нет ничего необычного, учитывая как давно в последний раз сюда присылали запасы. Ву сам добровольно отдал монитор из ризницы, поскольку он был одним из немногих, совпадавших с лабораторным по размеру. В результате записи того что здесь произошло, у нас не осталось, но Мороку удалось снять слабый звук с прослушивающего устройства в часовне.

Морган, казалось, стало слегка не по себе.

– Вы всегда следите за каждым квадратным миллиметром? Это кажется немного… чрезмерным.

– Разумеется, нет! – сердито отрезала гноллка. – Но в этой ситуации, в обстановке такой секретности и всего в двух днях от границы Империи Зла, это обычная процедура. Если компьютер не улавливает ничего подозрительного, или не происходит какого-либо инцидента, мы всегда соблюдаем конфиденциальность. Жрецы, являющиеся здесь единственными представителями своих рас, должным образом просматривают записи, и если не находят ничего интересного, стирают их.

Морган задумалась.

– Понятно… Но если это действительно было убийство, то оно в очень большой степени зависело от того, чтобы все прошло гладко, верно? Я хочу сказать, – если даже предположить, что это убийца разбил монитор в лаборатории, жрец ведь был не обязан жертвовать своим монитором. Его могли взять и с какой-нибудь другой части станции. Это все так сложно, что кажется чудом, как это что-нибудь не пошло не так.

– Не стоит недооценивать силы Ада! – фыркнула Манья. – А теперь позвольте мне вернуться к делу! Я как раз искала след от укола.

– Думаю, нам стоит сходить к Мороку, – предложил Чин. Морган кивнула, и они вышли из комнаты.

Крылатый старгин пока еще не был готов делиться идеями с Наблюдательницей, но все же рискнул выдвинуть несколько предположений.

– Полагаю, результаты судебно-медицинского исследования подделаны, – сообщил он. – Это сделано очень искусно – нет, совершенно блестяще, – но мне удалось обнаружить следы перезаписи файла, в котором, как я думаю, и были подлинные результаты исследования. Изменения в размере файла совершенно незначительны. Добавили они что-нибудь, или только слегка изменили оригинал, теперь не определить, хотя вставка чего-то, чего там не было, могла бы и насторожить опытный глаз.

Чин заявил:

– Этот убийца, однако, просто дьявольский гений! Он знаком с системой безопасности, знает судебную экспертизу, разбирается в медицине настолько хорошо, чтобы почти безо всяких следов изменить результаты сканирования. Это настолько выдающаяся личность, что он сумел пробраться сюда и прожить здесь целый год, не будучи обнаруженным, а сейчас умудряется водить всех за нос уже при повышенных мерах безопасности, которые ввели после убийства, и при этом еще и с завидной легкостью подделывает доказательства! Я начинаю думать, что единственный способ справиться с подобным существом – это экзорцизм, потому что он явно не из плоти и крови.

Блестящие задумчивые глаза Морока быстро обвели комнату.

– Может быть, – отозвался он, – но все это части одной головоломки. Если мы сможем понять, почему Ву, – и только Ву, – был убит, все остальное, возможно, сразу же встанет на свои места.

Они отправились в другой конец комплекса, где находилась часовня. Вой ветра за стенами колонии временами становился просто невыносимым. В одном из отсеков, где было потише, Келли Морган заметила:

– Я готова признать, что эта смерть действительно выглядит сомнительно, но все остальное звучит уже слишком невероятно. Если бы миколианцы действительно были настолько ловкими, мы все давно были бы членами миколианских роев.

Чина так и подмывало согласиться с ней. Если результаты вскрытия были подделаны, то бесспорно доказать по ним, что Ву был убит, не получится. Если подделка была настолько искусной, что они могли лишь заподозрить ее, но не доказать, они зашли в тупик. То, что они раскопали, в лучшем случае может быть основанием для Морган заявить о том, что насилие могло иметь место и обвинения против Миколя были мотивированными. Этого может быть достаточно для того, чтобы Медара осталась в Мицлаплане – с предупреждением, – но это ничего не объясняет. Миколианцы должны были предвидеть такой результат. Зачем тогда было затевать все дело?

Оставалось надеяться на Кришу с Савином.

Каждого колониста допрашивали по отдельности. Примерно половина из них оказалась терранами, и достаточно молодыми; они все поголовно были женаты и жили на станции вместе с женами, чтобы сохранить семью. Детей на станции пока еще не было, но несколько женщин были уже заметно беременны, чего только и можно было ожидать в таком месте, где по ночам все равно больше нечем заняться.

Было там и несколько гнолльских пар. Келли Морган заметила, что мужчины и женщины у гноллов выглядели практически одинаково, если не считать жестких, похожих на иглы усов и единственного клока волос, произрастающих на сероватых черепах гноллов-мужчин. Никто из них не казался ни более радушным, ни менее хмурым, чем Манья. Или они уже рождались недовольными этой Вселенной, или же хмурый вид означал у гноллов что-то совершенно иное, чем у всех остальных рас.

Прочие оказались разнообразными представителями других мицлапланских рас, но все они были гуманоидами – у них имелись голова, туловище, руки, ноги и тому подобное. В этот довольно широкий класс попали маго с ярко-оранжевыми экзоскелетами и круглыми стебельчатыми глазами; крошечные хвостатые зейландуры с треугольными лицами, ковылявшие на тонюсеньких, почти несуществующих ногах; и гладкие яблочно-зеленые ауслики с головками размером с булавку и ртами на животах.

Чин осторожно изучал Морган, рассматривающую эту группу, но если с ее стороны или со стороны колонистов и был какой-то намек на узнавание, он его не уловил. Как бы то ни было, он был почти убежден, что агент Биржи, если он вообще существовал, был терранином. Учитывая, что половина персонала станции была терранской и что эта раса была одной из двух, которые встречались и в Мицлаплане, и в Бирже, это предположение было вполне логично. Чужака легче всего было спрятать именно среди этой группы, в этом не могло быть никаких сомнений. Миколианец скорее всего тоже был терранином, если только, разумеется, он не принадлежал к расе повелителей империи. Именно в этом и заключалась проблема: будучи коллективными паразитами с невероятным диапазоном приспосабливаемости, они могли оказаться почти кем или чем угодно, если им приходила охота рискнуть.

Заметив женщину, находившуюся уже почти на сносях, Морган прошептала:

– Не хотела бы я вынашивать и рожать ребенка в таком месте, хотя бы ради него самого.

– Я бы тоже не хотел, – согласился он. – Не уверен даже, что я вообще хотел бы стать отшельником в подобной дыре. Правда, дети обладают потрясающей способностью приспосабливаться к чему угодно. Ведь это не просто научная группа, а колония, а чтобы организовать колонию, нужно с самого начала иметь намерение здесь жить.

– Сколько Талантов в этой группе? – спросила она.

– Шестеро или семеро, если не ошибаюсь. Не считая покойного Святого Ву. Но терран среди них всего четверо. Да, я понимаю, что вы имеете в виду. Существуют уловки, которыми можно воспользоваться, чтобы провести телепатов – хотя я не стал бы пускать в ход такие штучки против кого-нибудь вроде Криши. Но говорят, что эмпат всегда может отличить настоящего Миколя. Если здесь не найдется ни одного носителя этого коварного паразита, значит, высоки шансы, что мы имеем дело с Талантом. И все же в руках хорошего сильного гипнота агента можно внедрить так глубоко, что он и сам не будет знать, что он агент, пока что-нибудь не разбудит это знание. Если он залег на дно, вычислить его будет практически невозможно.

– И что ваши люди будут делать, если не смогут ничего откопать? Они же должны придти к какому-нибудь решению – и времени у них не слишком много. В любом случае мы улетим отсюда через три недели с таким отчетом, который я смогу составить.

– Я не знаю, – признался он. – Знаю только, что они применят все необходимые меры, и что они так же хорошо знают о сроках, как и вы. Я знаю также, что по закону они действуют как прямые посланцы богов и как таковые не имеют никаких ограничений на методы и подходы. Их власть практически абсолютна, поскольку они не имеют права на провал. Не позволяйте образованности и вежливости Инквизиции заставить вас думать, что они простые сыщики. Они могут быть очень безжалостными и жестокими. Не забывайте, что любой невинный, убитый Инквизицией по ошибке, автоматически поднимается на высшую ступень инкарнации и причисляется к лику святых мучеников.

* * *

В конце недели Инквизиторы начали выказывать досаду, как поодиночке, так и все вместе. Стало также ясно, что они находятся на грани физического и нервного истощения, которое было переносимым, если давало хоть какие-то результаты, и совершенно нестерпимым, когда результатов не было.

– Похоже, единственное, что нам остается, это инквизиционный допрос, – заключила Криша с явной неохотой и унынием.

– Одного моего гипнотического Таланта здесь будет недостаточно, – отозвался Морок. – Если преступник настолько хитер, то он не мог не предвидеть этого и не воспользоваться различными компьютерными и терапевтическими средствами. Единственным способом пробиться сквозь подобную подготовку к его настоящей личности будут сходные методы, но неизбежно – методом проб и ошибок. В подобных условиях и с таким оборудованием мы, скорее всего, без нужды разрушим множество невинных умов, а без потерь из этого испытания не выйдет вообще ни один. Я пошел бы на это, если бы у нас был небольшой круг подозреваемых, но разрушить умы целой колонии, где столькие женщины носят детей, было бы не просто предосудительно, – это было бы губительно для нашей миссии. Это значило бы сделать в точности то, чего хотят от нас миколианцы – уничтожить колонию как жизнеспособную единицу.

– А что, если вывезти их всех отсюда? – предложил Савин. – Я уверен, что здесь нет настоящих Миколей. Если вы помните, мне уже приходилось иметь с ними дело. Единственный, кто мог бы скрыть их от меня, это квамонг – очень сильный проецирующий эмпат, но как мы знаем, истинные Миколи никогда не развивают Таланты самостоятельно и не могут воспользоваться ими, находясь в теле хозяина. Недостаточно иметь эту способность, чтобы пользоваться ею, – нужно родиться и вырасти с ней, жить с ней изо дня в день, при любых обстоятельствах.

– Вывезти их отсюда? – повторила Манья. – Ты имеешь в виду, увезти отсюда всю эту толпу, изолировав их где-нибудь, а на их место поселить других людей? Если бы у нас были месяцы, это было бы возможно, но даже в таком случае – как мы можем быть уверенными, что не завезем сюда еще больше врагов, чем здесь есть сейчас? Может быть, они даже именно этого от нас и хотят? Нет. Должен быть другой выход.

Криша обернулась к единственному члену команды, который казался спокойным и отдохнувшим:

– А что скажете вы, капитан? Есть мысли? Или какой-либо прогресс в вашем собственном расследовании?

– Да, и где находится эта девица в настоящий момент? – поинтересовалась Манья.

Ган Ро Чин вздохнул.

– Мыслей-то много, да результатов никаких. Мисс Морган в настоящий момент разговаривает с местными женщинами о шитье и чем-то еще в этом же роде. Точнее, если не ошибаюсь, она пытается научиться аллузианскому ковроткачеству. Женщинам, как и можно было предположить, она интересна, ее появление нарушило однообразие их жизни. Она очень пристойно и бдительно ведет себя со здешними мужчинами и никогда никуда не выходит без сопровождения. Кроме того, она находится под постоянным надзором системы безопасности, и я не думаю, чтобы она сделала хоть где-нибудь неверный шаг. Она придерживается мнения, что через две недели вернется с отчетом о том, что наше расследование не принесло результата, который поможет нашим дипломатам хотя бы отклонить притязания Миколя на этот мир, хотя и не без досадной необходимости принести публичные извинения Миколю.

– Извиниться перед Адом? Чтобы Мицлаплан извинялся перед этими чудовищами? Это немыслимо! – прокричала Манья.

– Капитан прав, – подтвердил Морок. – Нам придется или унизиться, публично извинившись перед ними, или отдать им Медару. В том случае, разумеется, если нам так и не удастся раскрыть миколианского агента.

– И то, и другое совершенно немыслимо! – не сдавалась Манья. – Если даже мы так плохо служим богам, что не можем найти виновного, мы все равно должны вернуться с ним!

Брови Криши взлетели вверх:

– Ты хочешь сказать – сфабриковать его?

– В подобной ситуации это вполне этично, – отозвался Морок. – Но только не за счет кого-то из наших. Понадобится доброволец, готовый стать мучеником, а круг людей, не состоящих в браке, здесь очень невелик.

– Если только капитан Чин не найдет биржанского шпиона, – заметила Криша. – Это был бы идеальный кандидат, хотя мне лично очень бы не хотелось терять его. Если же нет… Мы с Савином допросили всех до единого. Я не обнаружила среди них ни одного, готового на роль мученика. Кроме того, нам нужно будет устроить все так, чтобы у мисс Морган не возникло ни тени сомнения. В противном случае жертва окажется напрасной, и следовательно, мы совершим грех и все погибнем. Я лично не боюсь этого, но мне не хотелось бы рисковать вашими жизнями и вашими бессмертными душами из-за этой женщины.

Повисло долгое молчание, в конце концов прерванное Мороком:

– Существует и еще один путь, подобающий и этичный во всех отношениях, для которого не нужны никакие мученики. Он требует куда более высоких санкций, чем я могу дать, и быстроты действий, чтобы не упустить время, но по-моему, это наилучший выход, если мы все согласны, что этот агент нам не по зубам. Мне совершенно не хочется этого делать, но альтернативы слишком ужасны, а бремя этого решения ляжет не на меня. Нам нужен виновный, если мы сможем вычислить его. Нам нужны агенты, если они здесь есть. Кроме того, мое решение всегда можно будет отложить, даже отказаться от него. Несмотря на то, что это кажется мне бесполезным, завтра мы начнем гипнодопросы. Будем делать все, что можно.

– Какое решение вы имеете в виду? – спросила Криша.

– Если ты обдумаешь возможные варианты и вспомнишь определение колонии… это вполне логично, и ни одному агенту не придет в голову.

– Вы же не собираетесь… – ахнула Криша.

– Ни слова об этом за пределами этой комнаты. Это относится и к вам, капитан. Мисс Морган не должна ничего знать.

– Я не совсем понимаю, о чем я не должен рассказывать, – признался Чин, – но это жестоко. Я не могу оспаривать ваши действия, но не могу отделаться от чувства, что мы сдаемся чересчур легко, что мы не заметили чего-то совершенно очевидного.

– В самом деле? – заинтересовался Морок. – Например?

– Оно где-то здесь – я почти ощущаю это. Но пока еще не уловил. – Он вздохнул. – А что если пойти прямо в лоб? Кто предложил Ву отдать монитор?

– Да никто, – сказала Криша. – У них было обычное собрание. Когда проблему обнаружили, Чу, дежурного техника, спросили, у кого еще есть исправные мониторы такого размера. Он перечислил нескольких, включая и Ву, и тогда Ву сам предложил отдать свой. Ничего необычного.

– А компьютерный доступ? Должно быть, чтобы так искусно подредактировать файл с данными посмертного сканирования, кому-то понадобилось немало времени?

– Здесь тоже тупик, – сказал Морок. – Такого длительного доступа нет ни у кого, а это можно сделать только за одну длинную сессию, не прерывая ее. Разумеется, главный компьютер находится под контролем системы безопасности, но его модули, включая и медицинский, не защищены. Не заставлять же медицинский персонал в каком-нибудь экстренном случае проходить всю иерархию. С соответствующим оборудованием в файлы можно было влезть откуда угодно, даже снаружи, где нет никаких мониторов. Или с религиозных модулей в ризнице, где монитор до сих пор так и не установлен. Возможностей слишком много.

Чин сжал кулак и с силой ударил себя по ладони левой руки:

– И все таки что-то здесь есть! Я знаю это!

– Что ж, у вас есть десять дней, чтобы обнаружить это «что-то», – отозвался Морок.

* * *

Ган Ро Чин сидел в позе лотоса на мате, брошенном на пол в крошечной каюте. Если бы кто-нибудь из Святых зашел к нему, то счел бы, что он находится в мистическом трансе.

Большую часть дня он провел в отсеке службы безопасности, просматривая запись за записью, и те, кто видел его и интересовался его действиями, уходили оттуда в замешательстве.

Вот уже несколько дней Чин час за часом просматривал старые записи, на которых еще живой Ву Святой Ли Тай вел свою размеренную жизнь – в высшей степени тоскливое занятие.

За ними последовали записи пребывания Келли Морган в женском отсеке, где она дружески болтала с местными женщинами. А также выжимки из всех допросов, всей проделанной ими работы, и следы предполагаемой фальсификации, которые гений электроники Морок обнаружил при помощи своих Талантов.

Криша обвинила бы его в излишне развитом воображении, в том, что он усматривает чудовищные заговоры там, где их нет и не было, и что ему, как ребенку, мерещатся страшилища.

Он зашевелился, потянулся и вытащил несколько распечаток звездной карты, принявшись в который раз просматривать их.

Это была система Медары, находившаяся на самом краю пограничной территории, что позволяло держать под мицлапланским контролем огромный сектор межзвездного пространства. Граница миколианских территорий находилась рядом и тоже не была перегружена поселениями. А за ней, едва ли в двух днях полета через владения Миколя, расстилалось лоскутное одеяло перемежающихся друг с другом миколианских и биржанских миров.

Совершенно явно, что кто-то в миколианской иерархии прохлопал это дело еще на стадии планирования. Завладев Медарой, Мицлаплан вклинился внутрь их территории, вытеснив миколианцев с узкой полосы, идущей через всю пограничную территорию, в то время как Биржа, по всей видимости, одну за другой занимала территории с другой стороны, причем с такой быстротой, напором и пренебрежением к издержкам, что миколианцы оказались в тесных клещах.

Звездная карта в его мозгу сменилась огромной решеткой, заполненной крошечными черными, белыми и золотыми камешками. Трехмерная вариация излюбленной игры его предков, которая прожила так долго потому, что ей было так легко научиться и так невероятно сложно достичь в ней настоящих высот, а также потому, что она была такой… полезной.

Игра в го была исключительно простой. Каждый игрок клал на решетку камень, по одному за ход. Если камни игрока полностью окружали и занимали территорию вокруг камней противника, камни становились добычей победителя и менялись на камни его цвета. В конце, когда вся доска заполнялась, становилось ясно, кто владеет большей территорией.

Не надо было быть военным гением, чтобы понять, что хотя миколианцы, возможно, и казнили уйму народа за то, что потеряли Медару, но их положение не было безнадежным. В зависимости от того, много ли планет в следующих регионах, они могли начать массовые исследования и заявить права на вновь открытые миры, сумев таким образом миновать узкое место. На решетке еще было достаточно открытого пространства, чтобы не позволить им отрезать себя.

Мицлапланцы зачастую думали о Миколе как о каком-то огромном звере, хитром, но совершенно лишенном всего человеческого, и поэтому недооценивали их. Ни одна система, сколь бы отвратительной она ни была, не смогла бы связать воедино больше сотни чуждых друг другу рас, поддерживать в империи порядок и стабильность и расширяться, если бы она была всего лишь неразумной тварью.

Да, они прозевали этот участок, но тем не менее вряд ли собирались с ним расставаться. Скорее всего, миколианцы собирались действовать при помощи грубой силы – захватить Медару с этой стороны и две-три из недавно основанных биржанских колоний с другой, и снова открыть себе проходы. Однако это означало бы военные действия на два фронта против примерно равных ему по силе противников. Объединившись, Мицлаплан и Биржа могли стереть Миколь в порошок, равно как и Миколь мог сделать то же с любым из них двоих, заручившись поддержкой второго.