Текст книги "Мартин Иден. Рассказы"

Автор книги: Джек Лондон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 44 страниц) [доступный отрывок для чтения: 16 страниц]

«ВАШ ВО ИМЯ РЕВОЛЮЦИИ ДЖЕК ЛОНДОН»

Трудно назвать имя другого зарубежного писателя, который был бы у нас столь же популярен, как Джек Лондон. Широкая его известность в самых разнообразных читательских кругах, сложившаяся еще полвека назад – когда появились его первые сборники на русском языке, – с тех пор делалась все более признанной, все более прочной, как бы переходила из поколения в поколение. Мы все помним свидетельство Н. К. Крупской о том, что рассказы Лондона с удовольствием слушал В. И. Ленин во время болезни; А. В. Луначарский в своей талантливой книге «История западноевропейской литературы в ее важнейших моментах» назвал Лондона «большим писателем Америки». Подрастают новые и новые миллионы советских читателей, и их ждет на пороге юности верный старый и вечно молодой товарищ – кудрявый Джек с его белозубой улыбкой и прямым взглядом внимательных глаз.

Конечно, Лондон хорошо известен и читателям других стран земного шара. Но смело можно утверждать, что нигде – в том числе и у него на родине – он не пользуется такой прочной и завидной славой, как у нас.

Чем же можно объяснить эту прочную привязанность советских людей к Лондону? Вероятно, тем, что Джек Лондон – всем лучшим в своем творчестве связан с народом. Из недр его вышел он сам – моряк, рабочий, разносчик газет, бродяга, приисковый старатель, представитель неутомимой армии журналистов. Опыт народа подсказал ему его мужественное мировоззрение; народный опыт живет в его уважении к тем, кто умеет трудиться, в его глубоком критицизме – а подчас и ненависти к богатым бездельникам, в его этике верности товариществу и самому себе, своим взглядам, доставшимся нелегкой ценой, выстраданным, проверенным жизнью. Действенный, глубоко социальный гуманизм Лондона, его вера в силы и возможности человека, его жажда справедливости и сознание необходимости борьбы за нее – это все черты глубокого и органического демократизма, коренящегося в самой основе его мировоззрения.

Лондон – писатель противоречивый. Как мог он, писатель-демократ, высказывать самые нелепые расистские бредни, самые жестокие буржуазные теории, обрекавшие одних – на роль господ, а других – на положение рабов? А ведь все это мы найдем в таких его романах, как «Приключение», «Мятеж на Эльсайноре», «Звездный скиталец», да и во многих рассказах.

Как мог он, убежденный социалист, хладнокровно наблюдать американскую интервенцию в Мексике – и писать о ней с явным сочувствием к американской морской пехоте, наводившей полицейский порядок в стране, охваченной революцией? И немало таких горьких и недоуменных вопросов рождается у того, кто внимательно, год за годом и книгу за книгой, рассматривает творческий путь Джека Лондона.

Но разве расистские бредни могут заставить забыть об интернационализме Лондона, разве промахи и ошибки романов вроде «Маленькой хозяйки большого дома» или «Лунной долины» могут заслонить великолепный реализм «Мартина Идена», разве растерянные попытки уйти от проклятой американской действительности в рай южных морей и цветущих островов могут заставить нас забыть о революционном пафосе «Железной пяты»? Нет, исследуя противоречия Лондона, нельзя не видеть и того, что они не были результатом личных заблуждений писателя. Следует также помнить, что сильные стороны Лондона не только уравновешивают, но значительно перевешивают весь комплекс тех его воззрений и высказываний, с которыми мы не можем ни согласиться, ни примириться.

Чтобы разобраться в сложном наследии Лондона, надо внимательно присмотреться к его творческому пути.

Джек Лондон принадлежал к числу тех писателей, которые охотно используют в своих книгах собственный жизненный опыт, факты из своей биографии. И всякий, кто читал внимательно его произведения, уже этим подготовлен к тому, чтобы составить себе представление о жизненном пути их автора.

Джек Лондон (Джон Гриффит Лондон) родился в Сан-Франциско в 1876 году; отчим, скромный труженик, дал свою фамилию ребенку, от которого отказался его подлинный отец – чудаковатый ирландец Генри Вильям Чэни, астролог, литератор, мечтатель, а в общем – неудачник.

Семье Лондонов жилось плохо. Надежды отца на то, что сын сделает карьеру в быстро растущем Сан-Франциско, явно не оправдывались.

Когда Джек подрос, он стал рабочим консервной фабрики; работать приходилось по восемнадцать – двадцать часов подряд. «Однажды я простоял за машиной тридцать шесть часов», – вспоминает Лондон. К суровой школе труда, которую он так впечатляюще описал в романе «Мартин Иден», вскоре прибавилась и другая.

Подростка захватила романтика моря. Он плавал на «собственной» лодчонке и был принят, как вспоминает об этом в серии рассказов об «устричных пиратах», в компанию юных искателей приключений, которые занимались не только ловлей устриц, но и контрабандой, и прочими темными делами.

Но деятельность «устричного пирата» не могла удовлетворить юношу надолго. Уже тогда он мечтал о «просторе приключений» в мире, где сражаются «не за старую рубашку или украденное судно» – таковы, видимо, были предметы раздора среди «устричных пиратов», – «но ради высоких целей». Запомним это: уже у подростка Лондона появляется мечта о «высокой цели», во имя которой ему хочется жить и действовать.

И вот Джек Лондон – матрос шхуны «Софи Сэзерленд», идущей в Берингово море за котиками. Ему семнадцать лет.

Капитан шхуны не помышлял о высоких целях. В те годы охота на котиков была сродни древнему пиратскому промыслу. Не без гордости вспоминал писатель о том, что ему удалось сдать этот своеобразный экзамен на мужество. Вернувшись из плавания, он отдал матери деньги, заработанные им на «Софи Сэзерленд», и пошел на джутовую фабрику.

Видимо, жизненный опыт, приобретенный юношей к этому времени, подсказал ему мысль о самообразовании. Он нашел дорогу в библиотеки, к хорошим книгам. Он открыл для себя очарование упорной умственной работы, восторг накопления знаний, которых так ему недоставало. В кругу семьи полюбили его повествования о море и пережитых опасностях. Он послал свой очерк «Тайфун у берегов Японии» в газету. 12 ноября 1893 года этот очерк был напечатан, – родился американский писатель Джек ^Лондон, на первый взгляд один из многочисленных авто-ров-очевидцев, поставлявших свои очерки о приключениях на суше и на море.

Но жить литературным трудом Лондон еще не мог, а деньги были нужны и ему и семье. В 1894 году Лондон вновь в рядах рабочего класса Америки: сначала кочегар на электростанции, затем безработный, живущий случайным трудом, наконец, солдат «армии Келли» – так называлась многотысячная толпа безработных, которая двинулась походом на Вашингтон, чтобы добиться хлеба и справедливости. Среди многих других он отстал от «армии», превратился просто в «хобо», в «трампа» – в бродягу, ищущего временной работы, чтобы перебиться и отправиться дальше в поисках постоянного заработка. Как и многих других, его посадили в тюрьму за бродяжничество – там юноша увидел «ужасные бездны человеческого унижения». Свою одиссею бродяги он впоследствии описал в сборнике очерков «Дорога». Вернувшись из тюрьмы, он примкнул к Социалистической рабочей партии, начал свою деятельность пропагандиста. Джек Лондон стал убежденным участником борьбы рабочего класса за лучшее будущее человечества.

Нельзя не заметить, что недолгое пребывание Лондона в «армии Келли» было для него очень важной полосой жизни, значение которой он и сам, быть может, не понимал полностью. Впервые участвовал юноша в большом массовом выступлении, впервые столкнулся с таким количеством товарищей по труду и бедствиям, по лишениям и надеждам, – шел вместе с людьми своего класса. Именно после этого похода Лондон окончательно и всерьез почувствовал свое призвание писателя. 1896 год заполнен упорной работой. Лондон писал иной раз по пятнадцать часов в сутки, пробуя свои силы в самых различных жанрах. Он поступил в университет, но вскоре пришлось занятия прекратить: нужны были деньги. Лондону пришлось пойти на работу в паровую прачечную. Надо понять, как мучило Лондона хроническое безденежье, чувство каторжной зависимости от жалкого заработка, во имя которого он должен был отказывать себе в чтении и любимом писательском труде. Молодой человек попал в тупик. Впереди его ждало то же невыносимое рабство. Вот почему Лондона, как и многих других юношей его склада, поманил Клондайк. Это была мечта о возможности разбогатеть, чтобы иметь время для труда за пишущей машинкой, чтобы пробиться в журналы, открыть себе дорогу в литературу. Лондон двинулся в дальний путь. В октябре 1897 года он вместе с другими золотоискателями прошел через страшный Чилкутский перевал.

Клондайкская эпопея Лондона не принесла юному мечтателю богатства, но одарила его огромным запасом жизненных наблюдений, приобщила его к героической битве с безжалостной северной природой, познакомила со сценами корыстной борьбы из-за золота. В бревенчатых притонах Аляски, в снеговых просторах и скалистых ущельях сущность буржуазного общества его времени раскрылась перед писателем обнаженнее и бесстыднее, чем где бы то ни было. К 1899 году Лондон действительно завоевал себе место в американских журналах и газетах. Его рассказы о жизни Севера были замечены публикой и полюбились ей. Кончились годы тяжких поисков работы: Лондон стал зарабатывать на хлеб для себя и своей семьи трудом литератора.

Наступило время относительного благополучия. Весной 1900 года Лондон женился. В новом доме, куда переехала его семья, стали собираться друзья молодого писателя. «Четверги» Лондонов привлекали молодых литераторов, художников, журналистов Сан-Франциско. В кружке Лондона бывали люди, углублявшие его интерес к социализму, к вопросам общественной борьбы.

Лондон стал к тому времени сторонником Юджина Дебса – замечательного лидера американских рабочих, о котором тепло писал В. И. Ленин. Ю. Дебс стремился к созданию боевой рабочей организации, которая положила бы конец постоянным разногласиям и спорам, шедшим в рядах Социалистической рабочей партии. Когда Дебс возглавил созданную им новую Социалистическую партию (1901), Джек Лондон примкнул к ней и вышел из рядов СРП вместе с большинством своих друзей – оклендских социалистов. Он даже был выдвинут, как самый популярный в Окленде оратор социалистов, в кандидаты на пост мэра города.

В июле 1902 года так называемый Американский союз печати – одно из буржуазных газетных агентств – предложил Лондону поехать корреспондентом в Южную Африку, где заканчивалась англо-бурская война. Лондон согласился, но опоздал: буры, истомленные годами неравной борьбы с гигантской империей, капитулировали. По новому поручению союза молодой писатель остался в британской столице, чтобы присутствовать на коронации Эдуарда VII.

Попав в Англию, Лондон остро заинтересовался положением английских рабочих масс. Сняв комнату в рабочем квартале столицы, Лондон в течение нескольких недель жил жизнью обычного труженика, деля хлеб, ночлег и все бытовые тяготы с бедняками, ютившимися в трущобах столицы. Писатель внимательнейшим образом обследовал материальные условия жизни английских рабочих, их жилищное положение, их культурный уровень. Страшные результаты своих наблюдений он опубликовал в книге «Люди бездны» (1903) – в этом блестящем репортаже о вопиющих несправедливостях капиталистического строя.

«Люди бездны» сделали Лондона одним из наиболее заметных молодых американских писателей, выступавших с критикой капитализма. Это повлияло на его положение в Сан-Франциско. Выросла и его известность, выросло и враждебное отношение к нему со стороны «отцов города», постепенно проникавшихся серьезными подозрениями к «красному Джеку».

Укреплявшаяся международная известность Лондона была, вероятно, причиной того, что в 1904 году, в связи с начавшейся русско-японской войной, он получил предложение большой сан-францисской газеты «Экземинер» отправиться корреспондентом на Дальний Восток. Молодой писатель с радостью принял это предложение. Оно, кроме всего, обозначало для него еще и выход из мучительной личной ситуации: его отношения с женой испортились непоправимо. Ей трудно было понять искания Лондона. Семейные неурядицы были настолько мучительны для Лондона, что, как вспоминают его друзья, писатель поговаривал о самоубийстве. Поездка на Дальний Восток – да еще с таким интересным поручением – привлекла его.

Хотя японская военная полиция сделала все, чтобы держать военных корреспондентов подальше от фронта, Лондон на утлой китайской джонке прорвался в Чемульпо – туда, где незадолго перед тем погиб наш славный «Варяг». Японские милитаристы внушали ему антипатию тем, как они хозяйничали в Корее. Письма Лондона из Кореи исполнены горечи, отравлены дыханием войны. Он писал их под гул далекой канонады, под немолчный топот японских полчищ, торопящихся к месту сражения: «В то время как я пишу, тысячи солдат проходят через деревню мимо моих дверей»… – читаем мы в одном из его писем.

С чувством «полного омерзения» уезжал он из Кореи. Его мрачные впечатления от японской военщины, от ее наглости и заносчивости, от методов японской политики отразились в острой статье «Желтая опасность» (1904). Хотя в ней есть глубоко ошибочные слова о природе азиатских народов, видно в ней и осуждение японского империализма, в котором Лондон справедливо увидел грозную опасность для народов Азии и тихоокеанского бассейна.

Лондон и до 1904–1905 годов не раз осуждал империалистическую политику «великих держав». Непосредственное знакомство с военной машиной империализма усугубило критическое отношение Лондона к позиции правящих кругов США, которые в то время поддерживали японских милитаристов. Лондон вернулся с войны со взглядами еще более радикальными, чем раньше. Он выступает с серией лекций, в которых перед широкой аудиторией, состоящей из интеллигентов и рабочих, разоблачает сущность капиталистического строя и предсказывает неизбежность социальной революции во всем мире.

Есть все основания предполагать, что на позицию Лондона в 1905–1906 годах сильнейшим образом воздействовала первая русская революция. Лондон не раз восторженно отзывался о героизме русского народа, поднявшегося на борьбу против царизма, считал поражение русской революции временным и жадно изучал ее опыт. Он выступал против жестокой расправы царизма с участниками революции и требовал, чтобы американский народ взял под защиту тех, кому грозила в России смертная казнь. Знаменитый роман Лондона «Железная пята» (1907) – его самое смелое и во многом пророческое выступление против усиливавшейся империалистической реакции в США – был написан под живым впечатлением от русской революции.

В 1905–1906 годах Лондон особенно тесно связан с социалистическим движением в США. Это годы наибольшей активности Лондона-социалиста. Именно в это время он стал подписываться «Ваш во имя революции Джек Лондон». В те годы он был наиболее «левым» из популярных в США молодых писателей. На плакатах, извещавших о лекции Лондона «Социалистическая революция», его рисовали в красном свитере на фоне зарева. Молодежь любила его, видела в нем своего трибуна, революционного писателя, зовущего за собой тех, кто честен и благороден.

Опасная популярность Лондона-бунтаря стала причиной организованной травли, которой он подвергся в 1906 году.

Для этой травли воспользовались даже его разводом и второй женитьбой (его подругой стала журналистка Чармиан Киттредж, впоследствии – автор первой биографии Джека Лондона). Чтобы уйти от травли, он отправился с Чармиан в длительное путешествие на яхте «Снарк», которая стала для него домом и мастерской на целых два года.

Выстроенный под любовным надзором Лондона, «Снарк», гордо неся алый вымпел, бороздил южные моря и особенно надолго задерживался в тихоокеанских архипелагах, которые так полюбились и Лондону, и французам Гогену и Лоти, и англичанину Стивенсону – целой плеяде мечтателей-художников конца XIX века. Из книги «Путешествие на «Снарке» (1911) видно, что странствование это было предпринято отнюдь не для увеселения и что хозяин его делил свое время между писательским трудом и трудом моряка, дорогим ему по воспоминаниям юности. Заряд живых впечатлений от американской жизни, от русско-японской войны, от русской революции, от митингов в американских университетах, где он говорил о близости и неизбежности революции в США, действовал долго: на «Снарке» была закончена «Железная пята», на «Снарке» был написан «Мартин Иден» и многие великолепные рассказы о жизни на островах Тихого океана. Здесь, под южным небом, над бездонными глубинами, в бухтах прекрасных островов, среди которых встречались и такие, где еще не бывал белый человек, обдумал и обобщил Лондон самое важное и ценное из того, что было собрано и прочувствовано за прежние годы. Но и судьба Мартина Идена – писателя, который погиб потому, что отошел от своего класса, – обрисовалась для Лондона во всей своей непоправимости именно на «Снарке»; на нем Лондон уплыл далеко не только от клеветников и газетных дельцов, поносивших его имя, но и от острых социальных противоречий американского общества. Прервалась и уже не возобновлялась деятельность Лондона-лектора, рвались его живые связи с демократической аудиторией, которая так высоко ценила его и так вдохновляла; менялись и взгляды Лондона на политическую современность.

Русская революция потерпела временное поражение, реакция торжествовала, и об этом сочувственно писала мировая буржуазная пресса, переоценивая прочность «успехов» царизма. Американское рабочее движение переживало период застоя. Социалистическая партия не вышла на то лидирующее место в общественной жизни США, о котором мечтал для нее Лондон – член этой партии. Кстати, не дремали и те американские круги, которые хотели вернуть Лондона под свое влияние, оторвать его от социалистического движения. Утихла травля Лондона. К 1910 году определилось мировое признание писателя. Его уже было просто невыгодно травить: на нем можно было заработать, приручив его, доведя его до примирения с американскими мещанами, столь беспощадно осужденными и высмеянными в «Мартине Идене».

Вернувшись из плавания на «Снарке» (1909), Лондон увидел себя знаменитым писателем, которому льстили, с которым заигрывали. Он продолжал писать много, но в его произведениях все чаще прорывались фальшивые ноты, появлялись мелкие и недостойные его темы. Это видно по романам «Лунная долина» (1913) и особенно «Маленькая хозяйка большого дома» (1916).

Последние годы Лондона, внешне благополучные, приносившие ему все больше славы и денег, были омрачены многими печальными событиями. Иначе и не назовешь, например, тот факт, что Джек Лондон, столь резко высказывавшийся против империалистической войны и заявлявший в печати о своей солидарности с мексиканскими революционерами, в 1914 году принял предложение херстовского концерна о поездке в качестве военного корреспондента в Мексику, где американские империалисты, стремясь задушить революцию, ввязались в открытую интервенцию. Конечно, они прикрывали это очередное вмешательство в дела Мексики благородными разговорами о «защите демократии». И Лондон – автор прекрасной повести «Мексиканец», славившей подвиг революционера, – унизился до того, что описывал не без сочувствия пребывание американских интервентов в Мексике. Вполне понятно, что социалистическая пресса в США откликнулась на этот поступок Лондона оправданно резким осуждением писателя. Статьи о Мексике – подлинное падение Лондона. А ведь в те же годы другой американец, Джон Рид, писал свои великолепные очерки о борьбе мексиканского народа против диктатуры помещиков и монополий.

В 1916 году связи Лондона с Социалистической партией, слабевшие с каждым годом, окончательно порвались. Лондон выступил с письмом, в котором объявил о своем выходе из партии и объяснил его причины. Эти причины были серьезными: Лондон с полным основанием упрекал лидеров партии в оппортунизме, в сдаче пролетарских позиций. «Дорогие товарищи, – писал он, – я ухожу из социалистической партии потому, что в ней отсутствует огонь и борьба. Потому что ее напряжение в классовой борьбе ослабло…» Конечно, это были честные слова. Вероятно, в тяжком кризисе партии, к которой он причислял себя в течение многих лет, Лондон видел и свое собственное поражение, но боялся признаться себе в этом.

Все больше мучила его тяжелая и трудноизлечимая болезнь, которую он привез из своих странствий по тропикам; все чаще становились и приступы алкоголизма, о власти которого он написал страшную книгу «Джон Ячменное Зерно» (1913), во многом отображающую последние нелегкие годы его жизни. Усиливалась болезнь печени, доставлявшая ему постоянные физические страдания.

В сентябре 1916 года оп написал замечательный рассказ «Как аргонавты в старину…», полный задора и грусти, зовущий в мир романтики и приключений, от которых чудесным образом молодеют человеческие души. В ноябре писателю стало хуже. Вечером 20 ноября он еще разговаривал с Чармиан о школе, которую хотел открыть при своем ранчо. Утром 21 ноября 1916 года его нашли в безнадежном состоянии: то ли он случайно принял слишком большую дозу болеутоляющего наркотика, то ли это было чуть-чуть замаскированное самоубийство… «Смертельно устал…» – эти слова многие слышали от него в ту осень.

Его последняя незаконченная рукопись называлась «Автобиография социалиста». Есть в ней что-то похожее на некролог самому себе.

В жизни Лондона, это видно из приведенных фактов, намечаются два больших этапа. На первом – от 1890-х годов до 1910-х – писатель неустанно движется вперед, обогащаясь новым и новым жизненным и общественным опытом, завоевывая новые и новые высоты, достигая новых и новых творческих успехов. Это именно те годы, когда его связь с американским рабочим движением крепнет и углубляется. Вслед за циклами северных рассказов, опубликованных в сборниках «Сын Волка» (1900), «Бог его отцов» (1901), «Дети мороза» (1902), вслед за прекрасным анималистическим романом «Зов предков» (1903) – книга репортажей «Люди бездны», сборник острых политических статей «Война классов» (1905), великолепный роман о смелом и верном псе «Белый клык» (1906) и многие другие; вершиной этого первого этапа оказываются годы 1907–1910, когда написаны «Железная пята» и «Мартин Иден», когда опубликована книга статей «Революция». По существу за эти десять лет созданы те произведения, которые стали как бы классикой Лондона. Конечно, и в те годы развитие писателя было противоречиво. Формированию его прогрессивных взглядов препятствовало не только воздействие всей буржуазной американской действительности, но и влияние реакционных идеологических концепций – в первую очередь, позитивизма Г. Спенсера, вульгарно применившего великие идеи Дарвина к истории человечества и выработавшего характерную для идеологии английской буржуазии концепцию превосходства белой расы над другими племенами земли, концепцию, оправдывавшую любое насилие и угнетение якобы антропологическим превосходством «белого человека». Влияли на Лондона и Фридрих Ницше с его идеалом «сверхчеловека», и Чемберлен с теорией избранности германской расы, к которой причисляли себя и американцы, считавшие себя прямыми потомками англосаксов, влиял и американский прагматизм с его преклонением перед преуспевающим бизнесменом, как воплощением человека XX столетия. Но в те годы эти влияния отступали под натиском здоровых социальных доктрин, демократических настроений писателя, его веры в справедливость борьбы рабочего класса. Именно эти передовые воззрения Лондона, выстраданные им за годы его трудной молодости, берут верх в лучших его книгах, особенно в «Железной Пяте» и в «Мартине Идене».

Выше уже было сказано, как сложилась жизнь писателя в конце 1900-х годов, как он медленно отходил от участия в общественной борьбе, как, не замечая того сам, покорился воздействию американской буржуазной идеологии, как ушла из его творчества великая тема борьбы против капиталистического рабства, столь явственно звучавшая в произведениях, созданных в начале XX века.

Начался второй этап жизни и творческой деятельности Лондона, тоже очень насыщенный и богатый, но прежде всего характерный обостряющимися противоречиями. Возникает сборник рассказов о южных морях (1911), в котором Лондон открывает для своих читателей целый новый мир, полный красок и страстей, полный новых характеров, – мир тихоокеанских архипелагов с его глубоко своеобразной культурой, гибнущей от соприкосновения с белыми авантюристами; написаны два отличных новых романа о собаках – «Джерри-островитянин» (напечатанный отдельно после смерти Лондона – 1917) и «Майкл, брат Джерри» (1917), в 1915 году написан рассказ «Алая чума» – видение обреченности и катастрофы старой буржуазной цивилизации.

Создан «Мексиканец» – одно из лучших произведений Лондона, отражающих его глубокое сочувствие революционному движению, сотрясающему Центральную Америку. Но, с другой стороны, к этому жо времени относится роман «Приключение» (1911), полный расистских предрассудков, романы «День пламенеет» (1910) и «Лунная долина», зовущие отказаться от тревог и волнений современной жизни и искать тихого счастья в уединении, на лоне пышной калифорнийской природы. В романах «Мятеж на Эльсайноре» (1914), «Звездный скиталец» (1915) нашли свое отражение увлечения Лондона реакционными социологическими и философскими теориями, модными в начале века; в 1916 году появилась «Маленькая хозяйка большого дома» – досадный срыв Лондона-писателя, сделавшего уступку стандартам буржуазной беллетристики. Нащупывая путь, по которому потом пошли многие американские писатели, Лондон, соблазнившись перспективами кино, пишет сценарий-роман «Сердца трех» (1920) – наивный приключенческий боевик, в котором трудно узнать былого мастера приключенческих жанров. Публицистический талант Лондона в эти годы растрачивается на корреспонденции для херстовской прессы, обливающей грязью мексиканскую революцию. Тяжелую кризисную картину представляют собою последние шесть лет творчества Лондона. Неверно было бы видеть во всех его произведениях этих лет только упадок и отказ от прошлых достижений, но нельзя не заметить, как мучительная борьба противоречий в Лондоне подрывает самую основу его творческой деятельности.

Помня о противоречивости мировоззрения Лондона и о том, что нередко влияние буржуазного общества искажало его замыслы, нельзя не признать в Лондоне одного из самых выдающихся американских писателей, выдвинувшихся на рубеже XIX–XX веков. Это была пора, когда литература США переживала процесс бурного развития, формирования новых талантов, новых направлений. Хотя апологетическая литература, прославлявшая буржуазный строй в США как образец демократии, была господствующей и решительно влияла на умы и вкусы массового читателя, плеяда молодых писателей – Э. Синклер, Ф. Норрис, Т. Драйзер, С. Крейн, Г. Фуллер – властно утверждали традиции реалистического искусства, остро критичного по отношению к американскому образу жизни, полного тревоги за будущее США и сочувствия к народным массам.

К плеяде молодых писателей США, выводивших американскую литературу на международную арену, бравшихся за самые острые и актуальные в мировых масштабах проблемы, в полной мере относился и Джек Лондон. Подобно Андерсену Нексе и М. Горькому, Лондон испытал сильнейшее воздействие борьбы рабочего класса и – в той или иной форме – идей научного социализма.

И с полным основанием А. В. Луначарский в своем курсе «История западноевропейской литературы в ее важнейших моментах» сказал о Лондоне, что «некоторые его повести, особенно большой роман «Железная пята», должны быть отнесены к произведениям подлинно социалистической литературы»[1]1
  А. В. Луначарский, История западноевропейской литературы в ее важнейших моментах, М. 1924, ч. II, стр. 188.


[Закрыть].

В пределах нашего тома нет возможности дать представление о всем многообразном творчестве Джека Лондона. Он писал и стихи, и романы, и драмы, – и новеллы, и повести, и очерки. Пожалуй, не было такого жанра, в котором он не попробовал бы свои силы. Для нашей книги выбран лучший роман Джека Лондона – «Мартин Иден», группа рассказов, которая достаточно широко демонстрирует диапазон его новеллистического мастерства, и повесть «Мексиканец» – лучший образец этого жанра в творчестве Лондона.

Над всеми романами Лондона возвышается «Мартин Иден», это бесспорно высшее достижение его таланта.

Трагедия художника, талантливого человека в буржуазном обществе – одна из заметных проблем американской и мировой литературы на рубеже XIX–XX веков. Ставилась она и раньше – романтиками, реалистами XIX столетия – но не так остро, как в эпоху возникающего империализма с его «реакцией по всей линии», сильнейшим образом задевавшей и судьбы людей искусства. В частности, в литературе США тема художника, вынужденного трудиться в жестоких условиях буржуазного мира, нашла отражение в романе Э. Синклера «Артур Стирлинг», в романе Т. Драйзера «Гений», в большом цикле новелл безвременно умершего С. Крейна и т. д. Но роман Логгдона поднимается над общим уровнем решения этой темы в американской литературе. Он глубже, трагичнее, значительнее, чем названные выше произведения, он затрагивает более широкие эстетические проблемы.

«Мартин Иден» – роман социально-психологический. В нем резко противопоставлены друг другу мир Бэтлеров, Морзов, Хиггинботамов – мир американского мещанства, от банкира до лавочника меченный одним клеймом, и мир людей труда, представленный прежде всего самим Мартином, его друзьями, Лиззи Конолли, участниками массовых сцен романа – этими безымянными, но важными героями. Роман Лондона полон контрастов. Из салона Морзов читатель попадает в прачечную, где трудится Мартин, или в жалкую каморку, где, задыхаясь от чада керосинки, он пишет свои первые стихи и рассказы, читает книгу за книгой, овладевая сокровищами мировой культуры, но и впитывая в себя в то же время болезнетворные идеи из книг модпых декадентских авторов.

Еще резче острые социальные контрасты характеров: как убедительно свидетельствует Лондон, подлинная человечность, настоящие искренние чувства живут в среде трудового люда – такова любовь Лиззи Конолли к Мартину, чувство Мартина к Руфи, его отношение к сестре, дружба старых товарищей, спаянных общими лишениями и тяжкой работой. А в мире Морзов и Бэтлеров чувства оказываются фальшью, готовностью продать себя за славу и богатство. Ведь именно так можно назвать отношение Руфи к Мартину – известному писателю, которого деньги и признание публики превращают для Руфи из смешного поклонника в серьезного и желанного претендента на ее руку. Сцена их расставания – сцена морального падения Руфи – это страшная, безжалостная, но и правдивая сцена. Вот где с полной силой сказался талант Лондона, умевшего ненавидеть и презирать буржуазный мир. В этой сцене заключается отрицание и осуждение буржуазной культуры и морали, классовая оценка буржуазного понимания любви. Классовые конфликты, которые в политическом романе «Железная пята» выражены в массовых сценах битв, в социально-психологическом романе «Мартин Иден» раскрыты в сложных отношениях двух молодых людей, в борьбе Мартина за овладение культурными ценностями прошлого, в его попытках создать новые культурные ценности, принципиально отличающиеся от старых, как бы прекрасны они ни были.