Текст книги "Отчаянный враг"

Автор книги: Джек Хиггинс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

Морган нахмурился.

– Ясно одно – нам нельзя спускать с нее глаз. Мне не нравится, как она посматривает на этого верзилу.

– Не смеши! – заметил Флетчер. – Он в два раза старше ее.

Морган с сожалением покачал головой.

– Знаешь, бывают случаи, когда ты меня просто поражаешь, Джесс. Просто поражаешь.

Он повернулся, стукнул по руке старика, который потянулся было за бутербродом, и принялся за них сам.

Оказавшись выше фермы, Роган присел на камень и закурил сигарету. На горизонте воды озера Уиндермер простирались в глубь холмов, окрашиваясь в темный цвет в центре, багровый и серый по краям. В рассеянном освещении сумерек горы стояли сплошь в оранжевом окаймлении.

Красота увиденного показалась ему просто неописуемой, он глубоко вдыхал сладковатый запах вереска, увлажненного затяжным дождем, ощущая острое чувство ностальгии.

– Прекрасный вид, правда? – спросила Ханна Костелло.

Он повернулся и увидел, что она стоит в нескольких ярдах от него, наблюдая за ним.

– Я не услышал ни звука, – сказал он. – Видно, старею.

Он вынул пачку с сигаретами и предложил ей, а когда она наклонилась, чтобы прикурить от спички в его сложенных ладонях, ее глаза показались ему бездонными, в которых мог утонуть любой мужчина.

Она присела на покатую каменную плиту радом с ним и выпустила клуб табачного дыма, спросив:

– Там что-то замышляют?

– Морган и Флетчер?

– И мой дядя тоже. Они спорили. Я услышала это уходя. Что-то связанное с этим человеком по имени Поуп. О том самом, который ждал тебя, когда ты бежал из тюрьмы. Теперь он в Эмблсайде. – Роган кивнул, она нахмурилась. – Похоже, тебя это не удивляет?

– Нисколько. – Он рассказал ей о Джеке Поупе и Соамсе, о том, что видел их вместе, когда возвратился в коттедж среди болот. – О чем еще они говорили?

– Морган собирается позвонить ему из телефонной будки у главной дороги. Думаю, он ждет, что ты скажешь о предстоящем деле.

– Это можно было предвидеть.

– Еще одно. Он говорил о долях в пятьдесят тысяч фунтов. А я думала, что речь шла об оплате в пять тысяч наличными.

– Похоже на то, что Морган собирается делить пирог иначе.

– Тебя это вроде бы все равно не беспокоит.

– Видишь ли, как-нибудь обойдется. – Он тепло улыбнулся. – Но в любом случае приятно сознавать, что кто-то с тобой заодно.

Она заметно зарделась, а он посмотрел на долину под темнеющим небосводом, где уже вспыхнула одинокая звезда. Несколько минут они хранили молчание, а потом она тихо спросила его.

– О чем ты думаешь?

– О Керри, – ответил он. – Там у меня ферма, вернее сказать, у моего отца.

– И ты хотел бы вернуться туда?

– Хорошее место. Море и горы, зеленая трава, теплые дожди, цветы за пыльными живыми изгородями, ярко выделяющиеся по вечерам. Их называют Слезы Господа. – Он негромко рассмеялся. – И самые красивые на свете девушки. Я почти позабыл об этом.

Он повернулся и увидел, что она смотрит на него, и на ее лице – выражение чуть ли не боли. Он инстинктивно потянулся и взял ее за руку.

– Ты бы прекрасно вписалась в этот пейзаж.

Она пристально, изучающе смотрела на него, на ее лицо падал странный оранжевый отсвет, а потом ее улыбка стала более искренней, более светлой, он поднял ее на ноги и поцеловал в раскрытые губы.

Они были мягкие, желанные и такие податливые. Он слегка дрожал, напрягаясь от возбуждения. Как будто это случилось впервые, как будто раньше у него ничего такого не бывало. Она уткнула лицо в его плащ, крепко прижимаясь к нему.

Догорало в вечернем огненном закате красное облако, распростершись над ними в тиши наступившей ночи.

Глава 8

Утро выдалось холодное, без дождя, над полями повисли остатки рассеявшегося тумана. Роган прислонился к забору за домом, курил сигарету и осматривал Скардейл-Фелл, над которым низко нависло облако.

Ночь он провел на раскладушке в старой комнате для упряжи над амбаром, позавтракал с Ханной и юным Бренданом. Остальные все еще спали. Теперь, расслабившись и почувствовав себя удовлетворенным, он ждал, когда девушка выведет из сарая машину.

За его спиной распахнулась дверь дома, и раздался сердитый крик Педди Костелло.

– Вали отсюда, никчемный болван! Отправляйся в поле и не возвращайся без этих овец.

Юный Брендан увильнул от пинка и побежал по двору, полы его куртки в заплатках развевались за ним. Пробегая мимо Рогана, он стрельнул в него взглядом, черные глазки на худом лице сверкнули, как у затравленного зверька. Роган вдруг почувствовал к нему сочувствие.

Мальчишка побежал по дороге, а Костелло подошел к Рогану. Его глаза покраснели, вены набухли кровью, Помятая, обрюзгшая кожа на лице выглядела нечистой.

– Он просто погубит меня, этот парень, мистер Роган. Просто погубит меня. – Он засунул подол рубашки за спиной в брюки. – Вы рано поднялись.

– У меня масса дел, – отозвался Роган. – Морган и Флетчер все еще спят?

– Чего еще можно ждать от этой парочки бездельников, мистер Роган.

В сарае чихнул мотор, и оттуда выехала машина, которой управляла Ханна. Она остановила ее, Роган открыл дверцу, сел на место пассажира рядом с ней, опустил стекло дверцы и посмотрел на ее дядю.

– Если вы собирались куда-нибудь поехать на грузовике для скота или на «моррисе», забудьте об этом. Ключи зажигания я забрал с собой. Передайте Моргану, что я вернусь где-то после обеда.

Старик скис, а Роган поднял стекло и знаком приказал Ханне трогаться. Она отпустила ручной тормоз и покатила через ворота по проселочной дороге, туда, где ещё стоял туман.

На ней были темно-синие обтягивающие лыжные брюки, тяжелая куртка-дубленка. Голову она повязала шелковым шарфом. И он опять почувствовал то же беспокойное возбуждение, которое он испытал на склоне холма накануне вечером.

Как будто осознав, что он наблюдает за ней, она слегка покраснела, не отрывая глаз от дороги, делая опасный поворот вокруг выступа горы.

– Твой дядя погнал мальчишку в открытое поле, – сообщил он ей. – Из-за каких-то овец.

Она кивнула.

– В последнее время он часто продает их целыми партиями. Испытывает страшный коммерческий зуд. Большую часть года они пасутся там на склонах. Иногда найти их не так-то легко.

– Разве у мальчика нет овчарки?

– Была, по кличке Трашер, единственная радость его жизни. Но в прошлом месяце пес провалился в старую шахту и сломал позвоночник. Некоторые стволы шахт достигают двухсот футов в глубину.

Роган сидел и думал об этом. За завтраком мальчику особенно нечего было рассказать о себе, а когда он начинал говорить, то становилось очевидно, что он страшно заикается. Возможно, что-то связанное с психикой, что неудивительно с таким папашей, как Педди Костелло.

– Тебе не нравится мой дядя, правда? – спросила она.

Он отрывисто рассмеялся.

– Сдержанное высказывание, свойственное молодости. Я слишком часто встречал людей такого сорта. Здоровых мужиков, глотающих спиртное, трепачей, не закрывающих рта. Могу представить себе, как он стоит перед полицейским инспектором с посиневшим лицом, вертит в руках кепку и его рвет, выворачивая наизнанку внутренности. Лишь Господу известно, почему он понравился О'Мору.

– О том, что понравился, не может идти и речи. Мой дядя связался с ним через своего старого приятеля в Ливерпуле, а Колам месяц спустя просто заехал на ферму. И был не в восторге от увиденного. Он раскусил моего дядюшку с помощью бутылки самогонного виски, после которого через пару часов он отключился и повалился на кровать. А потом обратил внимание на меня.

– Раньше вы с ним не встречались?

– Никогда, Но, похоже, я понравилась ему. Сказал, что всегда любил действовать, сам оставаясь в стороне, используя посредников. Предложил и мне такую работу.

– И ты согласилась?

– Вспомните, что вы говорили вчера о желании вырваться. Так вот, Колам О'Мор предоставил мне шанс сделать именно это. Две тысячи фунтов и проезд в Ирландию. Обещал также взять с собой и Брендана.

– А это имеет для тебя значение?

Она пожала плечами.

– Не могла же я просто уехать и бросить его. Дядя Педди долго не протянет при том количестве спиртного, которое он поглощает. А что потом ждет мальчика? Приют?

– Только ты одна знаешь, где находится Колам, ведь так? Твоему дяде это не понравится.

Она причмокнула.

– Он не раз пытался выследить меня, так же, как и Морган, но у них ничего не вышло.

– Можно подумать, что тебе все это нравится.

– Думаю, что нравится. – Она нахмурилась, будто пыталась объяснить это себе самой и сосредоточила свое внимание на дороге. – Как это ни странно, я нахожусь в каком-то забвении, плыву по течению с тех пор, как вышла из тюрьмы и приехала жить в Скардейл. Бесконечной чередой проходят дни, сыпят дожди, на тех горах появляется снег, а где-то в другом месте находится мир, в котором для меня не оказалось места.

– Хирургическое вмешательство всегда болезненно, – заметил он. – Некоторые люди не переносят его.

Она натянуто улыбнулась.

– Как бы там ни было, и я об этом уже сказала вчера, что мне оставалось делать? Ехать мне больше было некуда. Я по горло увязла во всем этом, независимо от того, нравилось мне это или нет.

От Эмблсайда они поехали вдоль берега к Уиндермеру, потом по дороге через Стейвли в Кендал. Движение на дороге было не очень интенсивное, хотя, с другой стороны, немного сгустился туман. В самом Кендале шел сильный дождь, но они и здесь не встретили напряженного потока машин и опять выехали из города.

Она кивнула на развалины римской крепости Алавна с такой же торжественностью, как если бы сама была рядовым туристом.

– Римляне так и не высадились в Ирландию, верно?

– Они знали, что делают. – Широкая ухмылка разлилась по лицу Рогана.

Она бросила на него мимолетный взгляд, в ее глазах сверкнули искорки.

– Ты в первый раз от души рассмеялся с тех пор, как я встретила тебя. Я начала уже думать, что ты разучился смеяться.

Он опять улыбнулся.

– Ханна, дай мне время. Ничего больше мне не надо.

На какое-то мгновение между ними возникла чуть ли не физическая близость, и они оба поняли это. Он подыскивал нужные слова, но так и не нашел ничего подходящего, не успел, потому что они уже въехали на вершину небольшого возвышения на узкой дороге графства, и он в раскинувшейся внизу лощине увидел станцию Ригг.

Она остановила машину на краю небольшой парковочной площадки, засыпанной гравием. Роган опять закурил сигарету и опустил стекло дверцы машины. Небольшое одноэтажное здание покрывала красная черепица, а само оно было собрано из больших квадратных блоков гранита. Взору открылись сводчатый вход, большие часы над ним, масштабная карта района под стеклом на стене. С другой стороны – погрузочная платформа, створчатые двери в помещение станции.

– Давай осмотрим все это поближе, – предложил Роган.

Они вылезли из машины, прошли по усыпанной гравием площадке ко входу. В здании находились служебные помещения – узкий зал ожидания, барьер и билетная касса, окошко которой было закрыто дощечкой. Дверь на платформу стояла открытой, и оттуда доносилось веселое посвистывание. Когда Роган осторожно огляделся, то увидел стареющего седовласого мужчину, подметавшего платформу в дальнем ее конце.

– Займи его разговором, – попросил Роган Ханну. – Спроси, сможешь ли ты сесть здесь на лондонский поезд. Спрашивай, что хочешь, но только чтобы он оставался на платформе. А я посмотрю, что тут и как.

Она быстро кивнула и вышла в дверь. Пожилой мужчина не видел ее до тех пор, пока она не подошла к нему почти вплотную, тогда он уперся на ручку метлы и улыбнулся. Когда звуки от их разговора эхом отозвались в тихом зале станции, Роган поспешил к двери с табличкой «Станционный смотритель» и отворил ее.

Он увидел привычную тесную контору. Письменный стол, пара деревянных низких шкафов для папок, несколько пожелтевших календарей на стенах. В комнате были еще две двери поменьше. Одна вела в небольшую туалетную комнату, другая – в сводчатое багажное отделение, которое проходило через все здания, от фасада до платформы с погрузочной площадкой. Он вышел из помещения на бетонную площадку, спрыгнул на землю и пошел к машине.

Когда через пять минут к нему присоединилась Ханна, он курил сигарету, глубоко засунув руки в карманы, и на его лице застыл удивительный, словно бы ушедший в себя взгляд. Она скользнула за рулевое колесо и захлопнула дверцу.

– Я думала, что не смогу оторваться от него. Ты все успел посмотреть, что хотел?

Он кивнул.

– Что же сказал тебе этот старец?

Она улыбнулась.

– Его фамилия Бриггс, в следующем месяце он уходит в отставку. У него две дочери и шесть внуков, а жена умерла два года назад. Он сказал мне также, что я не смогу отсюда уехать в Лондон. Но это он обронил так, как бы между прочим.

– Он не скупится на подробности.

– Я бы до сих пор могла продолжать болтать с ним. Думаю, в таком месте делать особенно нечего. Ему, наверное, надоедает быть здесь все время. И, возможно, он вообще не торчит тут постоянно. А сюда просто присылают кого-нибудь из Кендала.

Роган опять посмотрел на здание станции, чуть нахмурился. – Где находились вы в прошлую пятницу, когда подъехал фургон?

– На другой стороне дороги, вон под тем деревом, – показала она. – Я прихватила с собой Брендана. Мы устроили нечто вроде пикника.

– Достаточно ли хорошо тебе удалось рассмотреть водителя и охранника, когда они вышли из фургона?

– Достаточно хорошо.

– Какая на них форма?

– Ну, это мне описать нетрудно. В прошлом месяце я сидела с одним из них в транспортном кафе. Двубортный голубой костюм из саржи с черными пластиковыми пуговицами – что-то вроде формы для низших офицерских чинов на военно-морском флоте. Единственно красивой вещью была только фуражка. Лакированный черный козырек с позолоченной замысловатой кокардой.

– А мешки с деньгами – ты их тоже видела?

– Когда они их вытащили на погрузочную площадку. Обыкновенные мешки почтового ведомства. Разве это имеет значение?

– Может иметь.

Из «бардачка» машины он вынул мелкомасштабную карту этого района и развернул ее у себя на коленях. Некоторое время всматривался в нее, потом кивнул.

– Поехали по дороге обратно в Кендал, потом в сторону Стейвли. Со скоростью сорок миль в час. Быстрее не надо. Я скажу, где остановиться.

Они добрались до Кендала, потом по уиндермерской дороге покатили к Стейвли. Как раз перед слиянием ее с дорогой на Баунес и, возможно, в десяти минутах езды от станции Ригг Роган подал ей знак, она притормозила и остановила машину. В пяти ярдах от них, за воротами из пяти железных прутьев, начиналась дорожная колея, которая терялась среди деревьев плантации. Роган вылез из машины, подошел к воротам и начал возиться с проржавевшей цепью, которой ворота были привязаны к древнему каменному столбу. Раскрыв ворота, он вернулся и опять залез в машину.

– Поезжай по этой колее и не волнуйся. Согласно карте, примерно в ста ярдах находятся несколько затопленных карьеров, в которых добывали когда-то гравий. Колея набухла от дождей и заросла травой, так как по ней давно никто не ездил.

Ханна включила вторую скорость и осторожно повела машину вперед. Они въехали в смешанный еловый и сосновый бор, темный и мрачный, потом поднялись на небольшое возвышение и опять спустились на открытое место.

Там стоял старый сарай, построенный из тяжелого серого камня, крыша на нем провалилась. Дальше, за кустарником, блеснула вода.

Ханна выключила мотор. Роган вышел из машины и пошел осматривать место. Оглядел обваливающиеся стены, потом пошел дальше по открытому месту и остановился у обрыва. Тут разросся густой кустарник, который покрыл даже утес высотой в пятьдесят футов, нависший над черными водами карьера гравия.

Роган постоял там, глядя вниз и все еще слегка хмурясь. Через некоторое время он кивнул, как бы одобряя какое-то тайное, скрытное решение, обернулся и увидел в паре ярдов от себя Ханну, наблюдавшую за ним.

– Можно ли это устроить, Шон Роган?

Щелчком он кинул окурок в воду и спокойно улыбнулся.

– Думаю, что пришло время опять повидаться с Коланом О'Мором.

Глава 9

Ванбру выругался, погрузившись в лужицу, холодная вода хлынула поверх голенищ в его резиновые сапоги. Сержант и рядовой полицейский из полицейского управления графства, которые сопровождали его, вытащили его на твердую землю, и, сохраняя невозмутимые лица, пошли дальше по склону.

На скалистой вершине холма им в лица хлестнул холодный дождь из облака, а повисший занавес сырого серого тумана снижал видимость всего до пятидесяти ярдов.

– Сколько же может человек вынести в таких условиях? – обратился Ванбру к сержанту.

– Вы поразитесь, сэр. Много раз беглецы находились здесь по неделе. Рекорд поставил один малый, который бежал пять лет назад, зимой. Он продержался здесь две недели.

– Как же это удалось ему?

– Спрятался в летнем коттедже не далее трех миль от тюрьмы. На этих болотах масса таких построек. Они обычно пустуют в это время года, а мы не в состоянии за всеми ними установить постоянное наблюдение. У нас не хватает людей.

– Знаю, сержант, знаю.

Ванбру повернулся и пошел назад, к основанию холма, к своей машине и к полицейскому «лендроверу», припаркованному рядом. Он замерз и устал, а мысль о том, что Шон Роган все еще находится где-то здесь, в тумане, прячась, как загнанный зверь, не могла дать ему утешения.

Когда он приблизился к двум стоявшим машинам, из тумана вынырнул еще один «лендровер» и остановился на обочине дороги. Из машины вылез сержант Двайер и пошел ему навстречу.

– Что-нибудь удалось обнаружить на той стороне? – спросил Ванбру.

Двайер покачал головой.

– Пока что им там и не пахнет... Похоже, начальник полицейского управления считает, что в качестве следующего шага надо будет провести обыски во всех подряд домах. Он мог затаиться в одном из них. Похоже, что на этих торфяниках разбросано множество бунгало и коттеджей для отдыха, которые в это время года всегда пустуют.

– Нет гарантии, что он не залег именно в том, который уже обыскали, – высказал предположение Ванбру. – Получили ли вы в тюрьме список?

Двайер вытащил из кармана напечатанную на машинке бумагу и развернул ее.

– Сэр, вот он. Они не смогли выделить его близких друзей последних лет, потому что таковых у него просто не было. Но здесь отмечено по крайней мере с полдюжины людей, сидевших вместе с ним в камерах после того, как его перевели из одиночки.

Ванбру быстро просмотрел список.

– Сюда попали некоторые настоящие злодеи. Во всяком случае, один из них крепко засел в моей памяти. – Он нахмурился, на его лице появилось выражение неприязни. – Значит, он сидел в одной камере с Джеком Поупом?

– Вы знаете его, сэр?

– Обязан знать. Он служил в чине сержанта вооруженной охраны центральной тюрьмы Вест-Энда. Десять или двенадцать лет назад сам сел за коррупцию. Потом его опять засадили за мошенничество. – Ванбру покачал головой. – Не переношу нечестных полицаев. – Он возвратил список Двайеру. – Что-нибудь еще?

– Пришел также ответ из Скотланд-Ярда относительно адвоката, с которым вы просили их связаться. С тем, который посетил Рогана. Его вроде бы не существует в природе.

Ванбру негромко выругался.

– Значит, Роган не бежал куда глаза глядят. Все это было подстроено. В противном случае зачем подставному адвокату приезжать к нему за пару недель до побега?

– А это означает, что Соамс знал о способности Рогана бежать из тюрьмы, сэр. Но известно это было немногим. Это не разглашали, а сам Роган не из тех, кто станет болтать, когда не надо.

– Поразительно, как много люди узнают друг о друге, когда сидят в одной камере, сержант. С моей точки зрения, любой человек в вашем списке мог воспользоваться полученной в тюрьме информацией, когда их освободили.

Дождь вдруг опять усилился, и они укрылись на заднем сиденье «лендровера». Ванбру достал большой термос из корзины под сиденьем и налил кофе в два пластиковых стаканчика.

Один он передал Двайеру, который сказал:

– Если только ваши предположения оправдаются, сэр, то Роган теперь может быть где угодно, даже в самой Ирландии.

Ванбру покачал головой.

– Поверьте мне, мы бы первые узнали об этом. Не забывайте, что он превратился в живую легенду. Его возвращение на родину вряд ли останется незамеченным.

Он начал набивать трубку. Двайер помолчал в нерешительности, потом спросил:

– Как вы думаете, сэр, мы поймаем его?

– Надеюсь, что не поймаем, сержант. Надеюсь, не поймаем. – Ванбру взглянул на него со слабой улыбкой, трубка свисала из уголка его рта. – Это удивляет вас?

– Я бы не стал удивляться, если бы вы объяснились, сэр.

– По существу, все очень просто. – Ванбру поднес спичку к трубке и выпустил клуб голубого дыма. – Шон Роган – не уголовный преступник. Он политический правонарушитель. Это не значит, что я оправдываю его. Но это и не означает также, что я согласен с системой, которая относится к нему, как к уголовнику. Во всяком случае, поскольку ИРА сейчас официально прекратила подпольную борьбу, я не понимаю, чего хорошего можно добиться, заставляя Рогана и таких же, как он, отсиживать до конца свои сроки и возмущаться этим.

– Должен признать, что и я не вижу в этом никакого здравого смысла, сэр.

Ванбру кивнул.

– Но это не значит, что я не вылезу из кожи вон, чтобы накрыть его и людей, которые помогли ему.

– Он, наверное, тот еще человек.

– К тому же, – Ванбру щелчком выкинул спичку под дождь и вспомнил прошлое. – В сорок третьем году я выполнял специальное задание во Франции, руководил там местной нелегальной сетью. Кто-то проговорился, и меня забрали в немецкую военную контрразведку.

– Положение, наверное, было из рук вон?..

– Там проходил воинский эшелон по пути в Рур, и они договорились остановить его на небольшой промежуточной станции под названием Блуа, чтобы препроводить меня. Меня конвоировали два танка и рота пехоты. Они не хотели рисковать и ждать нападения бойцов французского Сопротивления.

– И что же произошло?

– Когда меня доставили в Блуа, то основная часть конвоя осталась на улице, а меня провели в небольшую комнату ожидания. Из предосторожности два офицера контрразведки пристегнули меня наручниками к себе. Внутри помещения мы встретили Рогана в форме немецкого полковника пехотных войск и с полдюжины его людей. Они сбили с ног моих конвоиров, которые тут же лишились чувств, и освободили меня.

– А потом?

– При них был какой-то мужчина, который лежал на носилках без сознания, какой-то местный коллаборационист. Роган распорядился вынести его на платформу, когда прибыл поезд, и передал его вместо меня, а я оделся в запасную немецкую форму, которую они прихватили собой. Потом мы вышли из зала ожидания, прошли мимо моего конвоя, сели в две штабные машины и уехали. Вся эта операция заняла не больше пяти минут.

– Бог мой, надо было иметь стальные нервы!

– И ясный ум. И такую проницательность, которая способна найти решение даже в самых безнадежных ситуациях. – Он посмотрел в окно на проливной дождь. – Такой вот человек Шон Роган.

Воцарилось долгое молчание, которое нарушил Двайер.

– Значит, вы считаете, сэр, что мы зря здесь торчим и тратим время?

– Вполне может быть, – согласился Ванбру. – Я скажу вам, что надо делать. Возвращайтесь в Лондон и посмотрите, что можно раскопать относительно Соамса. Для начала обратитесь в Общество права. Люди, которые работают теперь юрисконсультами, в прошлом неизбежно занимались адвокатской практикой. Познакомьтесь со списками членов, которые были исключены за последние годы из этого общества и из Ассоциации юристов.

– А что делать с другим списком, сэр?

– Старых напарников Рогана по тюремной камере? – уточнил Ванбру. – Распорядитесь, чтобы каждого из них посетили и проверили. Может быть, мы там ничего не найдем, но в таких делах трудно что-либо предсказать.

– Очень хорошо, сэр.

Двайер вылез из «лендровера» и пошел под дождем к своей машине. Ванбру высунулся в окно и крикнул:

– Эй, Двайер!

– Да, сэр?

– Сверхсрочно. Времени у нас в обрез.

Какое-то мгновение Двайер стоял в нерешительности. Было вполне очевидно, что он собирался что-то сказать, но передумал, повернулся и пошел к машине. Когда тот отъехал, Ванбру откинулся на спинку сиденья и опять вынул из кармана спички, его брови слегка нахмурились.

Дьявольщина, зачем ему надо было торопить его. Мало времени – для чего? Но он не находил вразумительного ответа, просто шестое чувство, рожденное после двадцатипятилетней работы в качестве полицейского, подсказывало ему, что дело тут связано с чем-то гораздо большим, чем каждый из них представлял. Значительно большим.