Текст книги "Ночной рейс"

Автор книги: Джек Хиггинс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 11 страниц)

Глава 21
Конец всем страданиям

Когда Гарри Мэннинг пришел в себя, его удивила абсолютная тишина. Он лежал на узкой кровати в незнакомой комнате, где стены и мебель слепили своей белизной. Попытавшись сесть, он тут же почувствовал тупую боль в левом плече. Стены поплыли, в ушах возник шум, похожий на чей-то шепот. Глубоко вздохнув, сделал еще одно усилие оторваться от подушки.

Но в этот момент дверь отворилась, и вошла медсестра – миловидная дородная женщина с большими умелыми руками. Она быстро шагнула к раненому и с материнской заботливостью заставила его лечь.

– Вам еще нельзя вставать. Будьте благоразумны!

Мэннингу показалось, что в ответ прозвучал голос незнакомца не имеющего к нему никакого отношения.

– Где я?

– Вы в Нассау, в больнице. Вас привезли три дня назад, а сейчас полежите спокойно. Я позову доктора.

Сестра удалилась, а Гарри, вытянувшись на кровати, старался сложить воедино оставшиеся в памяти разрозненные кусочки мозаики минувших событий. Но все понапрасну: тело ломило от боли, и странный назойливый шум в ушах никак не хотел исчезать.

Через несколько минут дверь снова открылась и раздались шаги. Кто-то подошел к кровати. Подняв отяжелевшие веки, Мэннинг увидел склонившееся над ним добродушное шоколадно-коричневое лицо, обрамленное седыми курчавыми волосами.

– Меня зовут Флинн. Я ваш врач. Как себя чувствуете?

– Чертовски скверно.

Флинн вытащил офтальмоскоп и принялся внимательно изучать глаза пациента. Потом, проворчав что-то, убрал инструмент в карман.

– По-моему, никаких серьезных последствий не предвидится.

– А что случилось?

– Отравление нитрогеном. Кессонная болезнь. Когда вас привезли сюда три дня назад, я не слишком надеялся на ваше выздоровление. Вы потеряли черт знает сколько крови. А в довершение всего – чересчур глубоко ушли под воду.

И тут у Мэннинга как будто что-то щелкнуло в голове, и все встало на свои места. На мгновение он вернулся в прошлое и снова тщетно пытался догнать тонкую фигурку, которая уходила все глубже и глубже в темную бездну.

– Припоминаете что-нибудь?

– Смутно. Тогда мне казалось, что все происходит не со мной.

Флинн кивнул:

– Нитрогенный наркоз, так называемое опьянение от глубины. Эффект разный – все зависит от человека. Вы так ослабели от потери крови, что не могли сопротивляться. Еще хорошо, что ваш друг, мистер Смит, оказался рядом.

– Смит? – тупо переспросил Мэннинг.

– Да, он вас и вытащил наверх. Его тоже пришлось сунуть в гермокамеру, но не на такое длительное время. Ваш организм очистился только через десять часов, и нам пришлось здорово повозиться.

Это Орлов. Больше некому. Наверное, Моррисон решил, что из политических соображений не стоит объявлять его настоящее имя.

– Когда я смогу отсюда выбраться?

– Пресвятые небеса! Не раньше чем через две недели, парень. – Флинн хохотнул. – И не надо так огорчаться. Закончу обход и сразу позвоню вашему приятелю Моррисону. Он почти не вылезал отсюда все эти дни.

Врач ушел. Мэннинг лежал, уставясь в потолок, и думал о Марии Сэлас. Она сама выбрала свою судьбу – ушла из жизни, потому что задуманное ею черное дело сорвалось. В больничной тишине как будто звучал ее высокий голос. Гарри казалось, что Мария растворилась во мгле под аккомпанемент бравурного финала фламенко. Сейчас он почти ничего не ощущал – только необъяснимую пустоту и холод внутри.

В палату вошел папаша Мелос, одетый в пижаму и голубой халат. Его рука по-прежнему была на перевязи. Усевшись на край кровати, он удовлетворенно улыбнулся.

– Не утерпел я, сынок. Как только док сказал, что ты наконец пришел в себя, улучил минутку да и рванул к тебе, пока сестра не видит. Анна заходила на корабль и обо всем сообщила Сету. Он, наверное, придет попозже.

– Анна? – спросил Мэннинг. – Она была здесь сегодня утром?

Старик замялся.

– Анна приходила сюда каждый день, Гарри. Когда к тебе наведался док, она сидела у меня. Потом доложила мне, что ты очнулся. – Папаша Мелос подыскивал нужные слова. – Слушай, может, это и не моего ума дело, но вы, верно, поссорились или еще что. А ведь Анна очень гордая. Никогда не придет туда, где ее не ждут.

Последовала короткая неловкая пауза, и Мэннинг переменил тему разговора.

– Как ваша рука?

– Прекрасно, Гарри, просто отлично. – Старик усмехнулся. – Да и не только рука. Представляешь, мне подарят новый корабль. Самый лучший из всех, какие можно купить за деньги. На этом настояли мистер Моррисон и госсекретарь.

Мэннинг сжал ему руку:

– Я так рад. Искренне рад.

Дверь распахнулась, и в палату вихрем ворвалась медсестра. Папаша Мелос, бросив на нее виноватый взгляд, вскочил на ноги.

– Так я и думала!

Старик улыбнулся Мэннингу:

– Точь-в-точь моя мать. Она была примерно в том же возрасте, упокой, Господи, ее душу.

Нырнув под ее руку, папаша Мелос исчез в коридоре. Прикрыв дверь, медсестра последовала за ним.

Сестра вернулась чуть позже и принесла поесть. Пока она прилаживала поднос у него на коленях, Мэннинг заметил на окне вазу с цветами и спросил, кто их принес.

– Мисс Мелос, – улыбнулась женщина. – Она каждый день ставит свежие.

Когда поднос забрали, Гарри остался один. Лучи утреннего солнца пронизывали комнату. Он погрузился в мысли об Анне. Все его чувства обострились как никогда в жизни. Вдыхая запах цветов, он вдруг понял, что его переполняет щемящая тоска по ней.

Дверь тихо скрипнула, и Мэннинг с надеждой обернулся. На пороге стоял Орлов в прекрасно сшитом темно-коричневом костюме из тонкой шерсти и в темных очках.

– Мистер Смит, я правильно понимаю?

Сергей усмехнулся, снял очки и присел на кровать.

– Моррисон придет через несколько минут. Он сейчас болтает с врачом. Как себя чувствуешь?

– Чувствую, что мне пора отсюда сматываться. Я знаю, ты поплыл за мной на глубину. Просто для информации: скажи, что произошло дальше?

– Я прикончил своего противника и отправился вслед за гобой. Ты истекал кровью, и мне это совсем не понравилось.

– Значит, ты опускался за мной все ниже и ниже?

Орлов кивнул:

– Я и прежде погружался на такую глубину, поэтому особенно не пострадал. Но нам пришлось подниматься слишком быстро. Вот откуда все беды.

– А Мария?

– Она сама выбрала свой путь. Когда я догнал тебя, она продолжала плыть вниз.

Стараясь выбросить из головы тяжелые воспоминания, Гарри попросил закурить. Сергей дал ему сигарету.

– А как сейчас развиваются события? – спросил Мэннинг после короткого молчания.

– Со мной-то? – Орлов рассмеялся. – Ситуация забавная. Официально я мертв. И это обстоятельство открывает передо мной ряд прекрасных возможностей.

– Например, остаться по эту сторону изгороди?

– Чего вилять? – пожал плечами Орлов. – Сегодня утром мы с Моррисоном должны были лететь в Вашингтон. Задержались только из-за тебя: хотели удостовериться, что ты выкарабкался. Моррисон считает, что в Вашингтоне для меня найдут работенку.

– Уверен, что так и будет, – отозвался Мэннинг.

Появился Моррисон. Он с улыбкой присел на кровать с другого края.

– Что, черт побери, вы устроили? Напугать нас решили?

Пожав ему руку, Мэннинг сказал:

– Папаша Мелос заходил ко мне некоторое время назад. Оказывается, вы обещали купить ему корабль. Хочу поблагодарить вас за это.

– Он заслужил.

– Как я слышал, в Вашингтон вы возвращаетесь не один?

– Вы имеете в виду нашего Смита? – ухмыльнулся Моррисон. – Он наконец-то принял правильное решение. Вообще-то я уполномочен официально выразить вам благодарность от моего правительства.

– Не стоит. Я впутался в это дело в основном по личным мотивам, вы же знаете.

– Естественно, все должно остаться в тайне. Местные власти, замечу, вели себя безукоризненно. Учитывая обстоятельства, мое правительство крайне сожалеет, что не может поблагодарить вас публично. Но есть и другие пути. Меня просили передать, что мы намерены компенсировать все убытки, которые вы понесли, потеряв вашу фирму в Гаване.

Мэннинг не находил слов. Моррисон кивнул Орлову и встал:

– У вас совершенно измученный вид, Гарри. Постарайтесь уснуть. Мы еще раз наведаемся к вам перед отъездом.

~~

* * *

~~

Посетители покинули палату, Мэннинг устремил взгляд в окно. Итак, он может все начать заново. У него есть «Щедрость изобилия» и достаточно денег, чтобы опять заняться спасательными работами. Эта мысль так его взбудоражила, что он скинул одеяло, спустил ноги на пол и, качаясь, словно на волнах, побрел к шкафу.

Его лучший габардиновый костюм висел на плечиках, рядом лежало чистое белье и стояли ботинки. Очевидно, Анна или Сет приготовили все к тому дню, когда его выпишут из больницы.

Вместо рубашки Мэннинг оставил на себе жакет от пижамы светло-синего цвета. Из-за раненого плеча ему потребовалось довольно много времени, чтобы влезть в костюм, даже не вдевая больную руку в рукав. Застегнув пиджак на пуговицы, он вышел в пустой коридор, спустился вниз по лестнице и оказался на первом этаже, где было полно народу: и медицинского персонала, и пациентов. Через красивое, выложенное кафелем фойе Мэннинг вышел прямо к широкой стеклянной двери.

Одетый в форму портье, который стоял у входа, вопросительно взглянул на него:

– Подозвать вам такси, сэр?

Гарри уже собирался было сказать «да», но вспомнил, что у него нет денег, и отрицательно покачал головой.

– Я первый день на ногах. Хочу потренироваться.

Не пройдя и пятидесяти ярдов, он понял, что совершил страшную ошибку, но упрямо продолжал плестись по боковым улочкам к гавани, стараясь по возможности держаться в тени.

По его лицу бежали струйки пота. Когда он наконец свернул за угол и оказался на набережной, плечо уже страшно саднило, а пижама промокла от пота.

Набережная во всю кишела народом. Мэннинг вклинился в толпу, пытаясь уберечь плечо от толчков, но все же кто-то задел корзиной, и Гарри, сдавленно охнув, стал протискиваться к каменной стенке, тянувшейся вдоль кромки воды.

Ярдах в ста подальше, в излучине гавани, он увидел свою «Щедрость изобилия». Анна с кормы опустила за борт бадью на канате и принялась мыть палубу.

Тут кто-то тронул Мэннинга за рукав: перед ним стоял «двадцать второй» – маленький негритенок в американской футболке, который целую вечность назад показал ему, где живет Гарсия.

– Эй, мистер, помните меня?

– Да разве тебя можно забыть? – Гарри указал на «Щедрость изобилия». – Слетай туда и скажи леди, которая драит палубу, что я извиняюсь. На большее у меня храбрости не хватает.

Мальчик был заинтригован.

– И это все, мистер?

– Делай, как велю, – отозвался капитан. – Когда передашь мои слова, оставайся на судне. Получишь десять шиллингов.

Негритенок стрелой врезался в толпу и мгновенно скрылся из виду. Мэннинг уселся на стенку и закрыл глаза, силясь не потерять сознание. А когда открыл их, рядом стояла Анна.

На ее лице застыло странное выражение: смесь недоверия, гнева и презрения. Она вытащила из нагрудного кармана Гарри носовой платок и отерла ему пот с лица.

– Дурак! – взорвалась Анна. – Тупица проклятый! Чего ты добиваешься? Хочешь убить себя?

Мэннинг покачал головой:

– Я хочу убедить одну упрямую гречанку, что люблю ее, вот и все.

Ухватившись за пиджак Мэннинга, Анна на мгновение прильнула к нему. Он нежно провел здоровой рукой по ее волосам.

– Есть ли у нас шанс, Анна? Скажи честно – есть?

Лицо Анны дрогнуло и словно ожило.

– Я знаю одно, Гарри, – сказала она, подняв на него глаза. – Если мы не попробуем, то будем жалеть об этом всю жизнь.

И обнявшись, они пошли сквозь толпу к «Щедрости изобилия».