Текст книги "Темная сторона острова"

Автор книги: Джек Хиггинс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

Глава 14
Прекрасная ночь для смерти

Когда он спускался по склону через оливковую рощу, поднялась луна, и он начал ощущать на губах соль, которую приносил ветер. На погруженной в темноту ферме не было видно ни одного огня. Ломакс подлез под забор и осторожно прошел через двор.

У крыльца стоял старенький, разбитый пикап, оставшийся с военных времен. Он потрогал еще теплый радиатор и, на секунду остановившись с напряженным выражением лица, поднялся по ступеням и открыл дверь.

В абсолютной тишине чуть слышно скрипнули петли двери. Он прошел на кухню, напряженно всматриваясь в темноту, и вдруг остановился, поняв, что он здесь не один.

Послышались шаги, и голос Димитрия Пароса из темноты произнес:

– Входите, мистер Ломакс. Мы вас ждем.

Ломакс отпрыгнул назад, но тут что-то взорвалось у него в животе, заставив его сложиться пополам. Он опустился на колени и медленно завалился набок.

Зажгли лампу. Он лежал, задрав колени, стараясь восстановить дыхание, а его руки в это время связывали за спиной.

Он слышал оживленный разговор по-гречески и смех, а потом кто-то схватил его за лацканы куртки и поднял на ноги.

Рядом с Димитрием стояли двое молодых рыбаков в потертых робах и заплатанных джинсах. Один из них прямо дрожал от возбуждения, а другой непрестанно вытирал пот со лба тыльной стороной ладони.

Голова Димитрия была вся в бинтах, а его лицо искажала боль.

– Готовься к смерти, англичанин, – сказал он, и его глаза были, словно камни. – За то, что ты выставил меня дураком перед моими друзьями со своими грязными штучками, за то, что послал моего отца на смерть в концлагерь Фончи.

Ломакс все пытался набрать воздуха в легкие, но во рту так пересохло, что он не мог сказать ни слова. Он облизал пересохшие губы и прохрипел:

– Я не отправлял твоего отца на смерть, как и никого другого. Он был смелый мужчина, и я относился к нему с уважением.

В ответ Димитрий ударил его тыльной стороной руки по лицу.

– Ты не смеешь даже говорить о нем! – Он повернулся к двум другим: – Давайте его в машину.

Они затолкали его в кабину старого пикапа и повалили на пол. Один из них сел за руль, а Димитрий и другой парень, обойдя машину, подошли к другой дверце.

Ломакс повернул лицо вверх, и когда фары зажглись, увидел, что смотрит прямо на Димитрия. Этот игрок на бузуки вытащил автоматический пистолет «беретта», которым во время войны были вооружены итальянские офицеры, и передал его своему дружку.

– Если он начнет бузить по дороге, пристрели его.

– А что нам делать, когда освободимся от него? – спросил один из его компаньонов.

– Поезжайте прямо сюда. Я буду ожидать добрых вестей здесь. – Димитрий повернулся к Ломаксу. – Извини, но я не могу присутствовать при твоем убийстве, есть дело поважней. Рики и Никита прекрасно позаботятся о тебе. У них такие же веские причины ненавидеть тебя, как и у меня.

– Это вам так с рук не сойдет, – пригрозил Ломакс.

Димитрий со смаком плюнул ему в лицо.

– Вот тебе на счастье, англичанин. Ты сам напросился.

Он отступил назад, а Рики сел на место пассажира, и грузовик двинулся по неровной поверхности двора. Как только они выехали на дорогу, Никита включил первую скорость, и грохот мотора заполнил всю маленькую кабину.

Ломакс повернулся на бок. В свете от приборной доски Никита казался почти недочеловеком. Кости его лица уродливо выпирали, а с выдающегося вперед подбородка капал пот.

А Рики курил сигарету, потом выкинул ее в окно и начал петь, но рев мотора заглушал все звуки, и казалось, что он беззвучно разевает рот.

Все происходящее выглядело невероятным, словно ночной кошмар, и в первый раз Ломакс почувствовал страх.

– Послушайте меня! – отчаянно закричал он.

Если кто-нибудь из них и услышал его сквозь рев мотора, они не показали вида. Грузовик подбросило на ухабе, и он оказался лицом вниз. С трудом снова повернулся на спину и закричал что было сил:

– Ради Бога, послушайте же меня!

Это вызвало неожиданный эффект. Грузовик резко затормозил, и Никита в тот же момент выключил мотор. Они молча смотрели на него вниз, ожидая его слов. И Ломакс заговорил:

– Это просто сумасшествие. Убив меня, вы ничего не получите, кроме горя.

– У тебя есть лучшая идея? – холодно спросил Рики.

– Я богатый человек. И мне дорога жизнь.

Гнетущая тишина, которая воцарилась, подсказала ему, что он пошел по неправильному пути. Внезапно выругавшись, Рики поднял ногу и нажал на его незащищенную шею. Ломакс начал задыхаться, но через несколько секунд нажатие ослабло.

– Ты когда-нибудь слышал о человеке по имени Георге Самос? – резко спросил его Рики.

Ломакс утвердительно кивнул, внезапно почувствовав, что его обдает холодом, потому что понял, к чему идет дело.

– Я знал пастуха, которого так звали. Он помогал мне, когда я был здесь во время войны.

– Он наш дядя, – сказал Рики. – Брат нашего отца. Немцы выследили его здесь, в горах, и пристрелили как собаку.

– И ты думаешь, что деньгами можно откупиться от этого, англичанин? – резко бросил Никита.

Ломакс ничего не мог возразить на это, ничего такого, что они готовы были бы выслушать. Рики, достав большой красный платок, быстро заткнул ему рот, а Никита завел мотор, и они продолжили путь.

Он понял, что они въехали в город, потому что грузовик вынужден был снизить скорость на узких улочках, и, слегка поворачивая голову, он мог видеть сквозь ветровое стекло крыши домов.

Когда грузовик остановился и Никита выключил мотор, Рики первым спрыгнул на землю. Он потянул Ломакса за собой, ткнув ему в нос «беретту».

– Делай точно то, что тебе сказано, – приказал он. – Не заставляй меня применить вот эту штуку.

Они остановились на самом дальнем от пирса конце мола. Здесь было темно и пустынно, и лишь волны бились о деревянные сваи старого причала. Иногда где-то открывалась дверь кафе, откуда слышались музыка и смех, и казалось, что все это доносилось с другой планеты. Ломакса прохватила дрожь, когда они спустились по каменным ступеням к деревянному причалу.

У дальнего конца причала стоял старый сорокафутовый катер, увешанный рыбачьими сетями, еще сырыми после дневного лова. Там сильно воняло рыбой, и палуба была все еще скользкой от рыбьей чешуи. Они заставили его лечь лицом вниз на ворох сетей и связали ему лодыжки ног, а потом Никита сходил на корму, принес связку тяжелых цепей и с грохотом бросил их на палубу.

Рики повернул Ломакса лицом вверх и присел на корточки рядом с ним.

– Это для тебя, англичанин. Мы знаем тут местечко в двух милях отсюда. Там темно, тихо и очень глубоко. И все это для тебя.

Он потрепал Ломакса по щеке, поднялся и обратился к брату:

– Я выведу катер. Пойди, отдай швартовы.

Он прошел в рубку, а Никита отдал швартов на корме и пошел к носу катера. На секунду он исчез из виду, и Ломакс дернулся в сторону, стараясь освободиться от пут, но это оказалось напрасной тратой времени.

Освещенный рассеянным желтым светом единственного фонаря причал был пуст и тих. Никто не мог ему помочь. Но вот откуда-то сбоку по палубе с грохотом прокатилась пустая консервная банка, будто кто-то поддал ее ногой.

Ломакс с трудом повернулся, чтобы посмотреть, что это такое, и увидел, как Никита с выражением тревоги на лице спешит обратно к корме.

– Что здесь случилось, черт побери! – закричал он.

И тут большой черно-белый кот вышел из тени и потерся о его ногу.

Он подхватил его на руки и сильно потряс:

– Старый черт, у меня просто сердце в пятки ушло.

Как только он отпустил кота и отвернулся, машина заработала, нарушая тишину ночи, и катер стал отваливать от пирса. Скоро они миновали фонарь на конце пирса и развернулись в сторону моря.

От воды поднимался легкий туман, а небо сверкало алмазными звездами. Когда Рики прибавил скорость, его брат подошел к поручням, подставив лицо под брызги волн.

Потом он зажег сигарету, прикрывая ее сложенными ладонями. Вспышка спички на мгновение осветила резкие черты его Лица.

Он отбросил спичку в море и посмотрел на Ломакса.

– Какую ночь подарил нам Бог, англичанин. Прекрасная ночь для смерти.

Его зубы блеснули во тьме. Он, напевая что-то про себя, скрылся в рубке. Несмотря на кляп во рту, Ломакс испустил вздох облегчения. Он был уверен, что кошка не могла так поддать эту банку, и подозревал, что кто-то, согнувшись, прячется за грудой сетей.

Он попытался, подавшись спиной назад, развязать узлы на руках, и тут услышал голос Янни Мелоса, который прошептал ему на ухо:

– Спокойно, мистер Ломакс. Сначала освободимся от этого.

Ломакс выплюнул кляп и жадно вдохнул свежий морской воздух. Он не стал тратить время на бесполезные вопросы.

– Если у тебя есть нож, то лучше поспеши, сынок. Он может вернуться в любую минуту.

Послышался четкий щелчок, когда мальчик нажал кнопку выкидного ножа, и через секунду Ломакс уже потирал свои запястья, которые заболели оттого, что кровь снова начала циркулировать.

Как только Янни перерезал веревки на лодыжках Ломакса, мотор заглох и катер начал замедлять ход. Мальчик снова отступил назад в тень, и Ломакс тихо сказал ему:

– Держись подальше отсюда. Я не хочу, чтобы ты пострадал.

Раздался взрыв хохота, и из рубки появился Никита. Он присел возле Ломакса и ухмыльнулся:

– Это совсем близко, англичанин.

Потом он напрягся, и улыбка сошла с его лица, он наклонился к Ломаксу, и в этот момент тот ударил его по горлу ребром ладони.

Никита завопил, задыхаясь и корчась, упал на палубу, хватаясь руками за горло. Рики тут же выглянул из рубки, держа наготове «беретту». Он моментально выстрелил, и Ломакс сделал только одну возможную в его положении вещь – перепрыгнул через поручень и бросился в воду.

Как только вода сомкнулась над ним, он развернулся и поднырнул под катер, больно задев за киль спиной. Он вынырнул с другой стороны катера, где был трап наподобие тех, какими пользуются ныряльщики за губками, схватился за него и перевел дух.

Вода оказалась неожиданно холодной, и он дрожал, поднимаясь по трапу. Рики стоял к нему спиной и смотрел в море. Как только Ломакс начал перелезать через поручень, Янни выскочил из-за вороха сетей.

Он поднял руку, лезвие ножа сверкнуло в лунном свете, как серебро, и в этот самый момент Рики обернулся к нему. Он отклонился от удара ножа, вывернул его из руки мальчика и забросил в море. Янни попятился, а Рики с искаженным яростью лицом наступал на него, угрожающе выставляя вперед «беретту». На крюке возле рубки висела шестифутовая острога, которую применяют, чтобы вытаскивать крупную рыбу. Это было единственное оружие, и Ломакс, схватив ее, быстро шагнул вперед.

– А вот и я, Рики, – сказал он.

Грек с отвисшей от удивления челюстью глянул на него и начал поворачиваться, поднимая пистолет. Ломакс сделал молниеносный выпад острогой, и ее острие пробило бушлат и попало Рики под мышку правой руки.

Рики закричал, сразу же выронил пистолет и отшатнулся назад, вырвав этим острогу из рук Ломакса. Потом извлек ее из раны и со стоном опустился на ворох сетей.

Янни бросился к поручням и перегнулся через них, сотрясаясь всем маленьким тельцем. Ломакс подобрал «беретту» и подошел к нему. Мальчик повернулся, вытирая рот тыльной стороной ладони, изо всех сил стараясь унять свои слезы.

– Я подумал, что вы погибли. Думал, что вы утонули.

Ломакс тихонько подтолкнул его к рубке.

– Иди в рубку и жди меня там. Я сейчас.

Он засунул «беретту» за брючный ремень и спустился в камбуз. Там было темно и душно, но он ухитрился отыскать полотенце и вернулся на палубу.

Рики сидел возле брата, лежавшего неподвижно со сломанной шеей. Белки его глаз блестели от рассеянного желтого света, шедшего из рубки.

Ломакс опустился на колено и протянул Рики плотно сложенное полотенце:

– Если ты засунешь это под руку и прижмешь посильнее, то еще долго протянешь и покажешься врачу.

Лицо Рики было болезненно-желтым в свете фонаря, его взор остановился.

– Он мертв, – тупо проговорил он. – Мой брат мертв.

Ломакс приподнял его руку и засунул под нее свернутое полотенце. Рики не сделал никаких попыток воспрепятствовать ему. Он сидел возле тела своего брата, прижимая руку к поврежденному боку, а Ломакс повернулся к нему спиной и пошел в рубку.

Он оперся на дверь, закрыл глаза, и ему показалось, что он совсем один и на него надвигается темнота, наваливаясь ужасным невесомым давлением. Он был затерян, совсем один в этой тьме, и вдруг кто-то дернул его за мокрый рукав. Посмотрев вниз, он увидел Янни.

Лицо мальчика совсем побелело от испуга, и Ломакс успокаивающе потрепал его по плечу.

– Все хорошо, Янни. Я просто не так уж молод, как был когда-то.

~~

* * *

~~

Но за этим стояло что-то большее, гораздо большее. Увидев в окно, как Рики скорчился возле тела брата, он быстро отвернулся, потому что у него сразу подвело живот.

Когда он нажимал стартер, его руки дрожали. Машина один раз астматически кашлянула, а потом завелась, он развернул катер по широкой дуге назад и спросил:

– Так как же ты ухитрился здесь оказаться?

– Я тогда в горах не пошел обратно на виллу, а крался за вами до фермы. А когда они вытащили вас и бросили в кабину, я примостился сзади на запасном колесе.

– У тебя была нелегкая поездка, – сказал Ломакс.

– Бывало и похуже, – пожал плечами мальчик. – Я хотел было пойти к Китросу, но боялся оставить вас одного. Я не мог пройти по пирсу из-за фонаря, поэтому заплыл с пляжа и поднялся на катер с кормы. Там я и наткнулся на пустую банку. – Он немного замялся и спросил: – Я правильно поступил, мистер Ломакс?

Ломакс улыбнулся, глядя на него.

– Непонятно, что бы я делал, если бы не ты.

Туман, клубившийся над водой, стал немного гуще, но все же через несколько минут он увидел справа по борту огни пристани и изменил курс.

Когда они проходили мимо пирса, Янни вышел на палубу и стоял наготове со швартовым. Ломакс убавил скорость и выключил мотор лишь в нескольких ярдах от пристани. Он немного не рассчитал, и катер бортом ударился о сваи, немного повредив их, сам он от удара пошатнулся.

Когда он вышел на палубу, Янни был уже на причале и умело накидывал канат на железную швартовую тумбу. Он смеялся.

– Когда в последний раз вы швартовали катер, мистер Ломакс?

– Достаточно того, что мы здесь, целы и невредимы. Далеко ли отсюда до полицейского участка?

– Прямо за углом, – ответил Янни. – Всего лишь пара шагов. Мне позвать сержанта Китроса?

Ломакс кивнул:

– Я подожду здесь.

Над водой гулко отдались шаги мальчика, когда он, пробежав по деревянному настилу причала, скрылся в темноте.

Ломакс обернулся и увидел Рики. Тот стоял, широко расставив ноги, и смотрел вниз на тело брата.

– Кто натравил вас с братом и Димитрия на меня? – спросил Ломакс. – Алексиас Павло?

Рики медленно поднял голову. В желтом свете фонаря его глаза походили на черные провалы, а лицо, покрытое потом, искажала гримаса боли.

Он ничего не ответил, его ненависть стояла между ними как живое существо, и Ломакса проняла дрожь, будто к нему прикоснулась смерть. С воды потянуло легким ветерком, который проникал сквозь его мокрую одежду, и он перелез через поручень и вышел на причал.

Достигнув верфи, он заколебался: конечно самым разумным поступком было бы дождаться Китроса и рассказать ему все. Но он вспомнил о Димитрии, который ждал на ферме известия о том, что его, Ломакса, убили, и в нем вскипела злоба. И уже не раздумывая, он сел в грузовик.

~~

* * *

~~

Подъезжая к ферме, он увидел одинокий огонек, приветственно светящийся в темноте. Заглушив мотор, он немного посидел в машине, глядя на крыльцо, а потом уж спрыгнул на землю и направился к ступеням.

Он вытащил из-за пояса «беретту», снял с предохранителя и, держа пистолет у бедра, вошел в дом. В кухне было темно, но из-под двери, ведущей в жилую комнату, выбивалась полоска света.

Он стоял, ощущая какую-то угрожающую тишину, и вдруг откуда-то издалека донесся грозный раскат грома. Резким движением распахнув дверь, он вошел в комнату.

В камине потрескивал огонь, а в центре стола стояла лампа, и ее желтый свет отбрасывал густые тени по углам комнаты.

Потом он увидел бутылку, валявшуюся на ковре из овечьей шкуры. Красное вино, словно кровь, разлилось по полу, достигая вытянутых ног человека, развалившегося в кресле у камина.

Димитрий Парос смотрел в потолок, словно в вечность, на его лице застыла полуулыбка. Роговая рукоятка ножа торчала у него из-под подбородка, длинное лезвие проткнуло нёбо и вошло в мозг.

В одной руке он все еще сжимал стакан, вино из которого пролилось на пол рядом с ним. Ломакс засунул «беретту» обратно за пояс и опустился на одно колено.

Он потрогал его лицо тыльной стороной ладони и почувствовал, что оно еще теплое. Было очевидно, что он умер совсем недавно. Ломакс вздохнул и начал подниматься на ноги.

И тут он почувствовал на затылке легкое дуновение воздуха, и дверь скрипнула. Знакомый голос сказал:

– Пожалуйста, стой спокойно.

Алексиас Павло вошел в комнату, тяжело опираясь на палку, а в другой руке держа маузер. Он вытащил у него из-за пояса «беретту», сунул ее к себе в карман и посмотрел на Димитрия.

Когда он взглянул снова на Ломакса, его лицо было темным от жажды мести и неумолимым, словно вытесанным из камня.

– Вот теперь я увижу, как тебя повесят, капитан Ломакс, – сказал он.

Глава 15
Угроза виселицы

В маленькой камере, с голыми побеленными стенами и освещенной только одной лампочкой, было маленькое зарешеченное окно, бачок с водой и узкий топчан, на котором Ломакс сейчас и лежал.

Сквозь частую сетку окошка в двери, укрепленную железными полосами, можно было видеть только часть коридора. С той стороны, где располагался кабинет, слышались неясные голоса.

Он завернулся в одеяло, чтобы защититься от пронзительного холода, проникающего сквозь сырую одежду, и закурил одну из сигарет, которые дал ему Китрос.

Сквозь решетку окна он видел темно-синее ночное небо и россыпь звезд, а где-то в отдалении снова прогрохотал гром. Подойдя к окну, он увидел отблески молний над морем у горизонта.

В коридоре послышались шаги. Он повернулся. Надзиратель Ставро, высокий, толстый мужчина в помятой форме цвета хаки, отпирал дверь.

Ломакс бросил одеяло на топчан и вышел в коридор.

– Ну что там еще?

– У сержанта был разговор с отцом Иоанном, – сообщил Ставро. – Старик хочет поговорить с вами, пока он здесь.

Кабинет утопал в полутьме, освещаясь только одной настольной лампой под зеленым абажуром. Отец Иоанн, подперев лицо руками, сидел у стола, а Китрос стоял у окна. Когда Ломакс вошел и задержался в дверях, священник быстро повернул голову.

Они некоторое время смотрели друг на друга, не говоря ни слова, а потом священник поднялся на ноги и спросил:

– Могу ли я чем-то помочь вам?

– Не могу себе представить, чем, – ответил Ломакс.

– Сержант Китрос сказал мне, что вы обвиняете Алексиаса Павло в этом деле, – спокойно продолжал священник.

– А вы, как я полагаю, считаете, что он не мог этого совершить? – спросил Ломакс.

– Убийства? – Отец Иоанн пожал плечами. – В каждом из нас сидит дьявол. Однако в этот вечер Алексиас Павло, как обычно по четвергам, был у меня, и мы играли в шахматы до девяти тридцати.

– И все-таки у него оставалось достаточно времени, – упрямствовал Ломакс.

Старик покачал головой:

– Я так не думаю.

И в этот момент в ставни стукнулся камень.

– Они начинают распоясываться, – сказал Китрос.

Отец Иоанн и Ломакс подошли к окну. Через узкую щель в ставнях Ломакс увидел толпу в двадцать – тридцать человек, стоящую, разбившись на небольшие группы. Некоторые из них разговаривали между собой, а другие смотрели в сторону полицейского участка.

– Чего они хотят? – спросил Ломакс.

– Я так понимаю, что вас, – спокойно ответил Китрос.

– Еще не скоро остров успокоится после этих ночных дел, – тяжело вздохнул отец Иоанн, надевая плащ.

– Меня действительно обвиняют в убийстве?

– Трудно в нашей жизни сказать определенно, кто прав и кто виноват, – ответил ему старик. – Но я уверен только в одном – два человека мертвы. Вам все-таки следовало уехать на почтовом пароходе, мистер Ломакс. Теперь я вижу, что мы обязаны были на этом настоять.

Ломакс сел и достал сигарету из лежащей на столе пачки.

– Чертовски удобно для всех вас, святой отец, считать, что это я во всем виноват. Что человек, принесший всем так много зла, не из ваших людей.

Старик несколько озадаченно посмотрел на него. Сначала показалось, что он хочет что-то возразить, но потом раздумал.

Он обратился к Китросу:

– Мне уже пора. Еще надо зайти к родителям Никиты Па-роса.

– Спасибо, что вы пришли, отец, – поблагодарил Китрос.

– Я скажу людям на улице, чтобы они расходились по домам, – продолжал старый человек. – Если я вам еще потребуюсь, зовите меня без колебаний.

Он снова повернулся к Ломаксу, но, чуть поколебавшись, все же направился к двери. Когда она закрылась за ним, Китрос снова подошел к окну. Немного погодя он с удовлетворением хмыкнул.

– Что, они расходятся? – спросил Ломакс.

– Только на время, потом они снова придут.

Ставро возился на столе с маленькой спиртовой печкой, на которой уже бурлил чайник. Он налил две чашки и поставил их на стол. Ломакс ощутил аромат хорошего кофе. Обжигающе горячий напиток придал ему новые силы. Он вздохнул с наслаждением и закурил еще одну сигарету.

Китрос сидел на другом краю стола. Вставив турецкую сигарету в простенький серебряный мундштук, он зажег ее и откинулся назад, так что его лицо оказалось в тени.

– Мне непонятно только одно, – сказал он. – Димитрию Паросу всегда так нравилось бывать там, где совершается убийство, а в этом случае он предпочел отказаться от удовольствия лично присутствовать при ликвидации человека, которого так ненавидел. Вот я и удивляюсь, почему?

– Он сказал, что у него есть какое-то дело.

– Это, должно быть, очень важно.

Выдвинув ящик стола, он вытащил «беретту» и выкидной нож, которым убили Димитрия. Это был обычный нож со слегка изогнутой ручкой из черного рога, отделанной латунью. Когда Китрос нажал большим пальцем на кнопку, словно по волшебству выскочило девятидюймовое лезвие.

Он спрятал лезвие обратно и нахмурился:

– Какой-то необычный способ заколоть человека, что вы скажете?

– Старый трюк коммандос, – ответил Ломакс. – Я вам сейчас покажу.

Он встал, взял нож и спрятал его в ладони, прижатой к бедру. Потом внезапно выкинул руку вверх, и лезвие ножа выскочило наружу, словно жало змеи. Потом воткнул нож в стол и снова сел.

– Это общепринятый прием, чтобы убить человека, который стоит близко перед тобой. Мгновенная смерть, потому что лезвие проникает в мозг.

– И именно таким способом убит Димитрий Парос?

– Уверен в этом. И на его лице все еще была улыбка. Вы и сами должны были это заметить. Он убит кем-то, кого хорошо знал, и я хотел бы отметить, что он едва ли стал улыбаться мне.

– Дельная мысль, – признал Китрос. – Только я не сказал бы, что эта улыбка была приятной.

– А что может быть вообще приятного в этом выродке, – заметил Ломакс. – И еще одно, если бы я действительно хотел его убить, то почему воспользовался ножом, а не «береттой»?

Китрос вздохнул:

– Запутанное дело, мистер Ломакс. Если бы вы только подождали меня на пристани, все было бы совсем по-другому.

– Так всегда со мной бывает. А что будет теперь?

– Здесь еще много неясного. Вот, например, что даст вскрытие трупа. Сейчас его делает доктор Спанос. А потом...

Вперед вышел Ставро, позвякивая ключами, и Ломакс с горечью произнес:

– Другими словами, я первый в списке.

– Боюсь, что так, – признался Китрос.

– Делайте, как знаете. Только помните, что я британский подданный.

Китрос кивнул.

– Я радирую на Крит. Они сразу же проинформируют ваше посольство в Афинах. Что-нибудь еще?

– Мне надо было бы сменить одежду. Она сырая, а в камере очень холодно.

– Что-нибудь придумаем, – ответил Китрос. – А теперь вы должны извинить меня. Мне надо побывать во многих местах.

Очутившись снова в камере. Ломакс натянул на плечи одеяло и сел, прислонясь спиной к стене.

Если бы только он подождал Китроса на пристани! Но теперь уже поздно говорить об этом. Он попал в паутину случайных фактов, он уже осужден людьми и проклят.

В коридоре послышались шаги. Он повернулся к дверной решетке и увидел Ставро. Тот бросил на койку шерстяной свитер.

– Вот это вам пригодится.

Ломакс быстро стянул куртку и надел свитер. И как раз, когда он продевал голову в воротник, в камере появилась Катина.

Она была очень бледна, и ее глаза были словно темные озера. Они стояли рядом в каком-то своем, особом мире, не говоря ни слова. Ставро слегка прокашлялся:

– Пять минут, не больше.

Дверь закрылась, ключ повернулся в замке, и они остались наедине. Она подняла руку и нежно прикоснулась к его лицу.

– Ты в порядке? Они тебя не ранили?

– Несколько ссадин. Пустяки.

И тут он заметил, что она плачет. Он притянул ее вниз, на койку.

– В чем дело, Катина?

– Я ходила в «Кораблик», хотела попросить дядю, чтобы он помог тебе, но он даже не захотел меня видеть. Николи и вся их компания напилась до беспамятства. Просто ужасно.

– Ты считаешь, что это опасно?

Она медленно кивнула.

– Я уверена, что они хотят, если им удастся, взять это дело в свои руки.

– А ты сказала Китросу?

Она отрицательно покачала головой.

– Нет, он уехал как раз перед моим приходом.

Ломакс поднялся на ноги, и в животе у него возникло неприятное ощущение.

– Все идет не очень-то хорошо, верно?

– На улице ожидают сорок или пятьдесят мужчин. И люди все подходят.

Он снова плюхнулся на койку, во рту у него пересохло, а она вынула из кармана жакета из овечьей кожи пистолет и передала ему.

– Боюсь, что он очень старый, но ничего другого нет.

Он сжал рукой, изношенную рукоятку и спросил:

– И по-твоему, я могу им воспользоваться?

– А стоит ли Димитрий Парос того, чтобы умереть из-за него? И теперь, когда он понял, что даже она верит в то, что это он убил Пароса, ему стало ясно, насколько безнадежно будет его положение, если он здесь останется.

– Ну а что ты предлагаешь? Даже если я обезврежу Ставро, я не смогу выйти через переднюю дверь. А здесь есть черный ход?

– Он выходит в обнесенный стеною двор, а за ним темный переулок, который ведет к набережной. А я буду ждать тебя на джипе у ратуши.

– Но вспомни, что темно, – возразил он. – Я могу легко заблудиться.

Она покачала головой.

– Нет, потому что Янни проведет тебя. Он уже здесь.

– Ну а что дальше?

– Мы с Оливером обо всем уже договорились. Мне нужно только доставить тебя на виллу. А его катер уже готов к выходу в море. И через двенадцать часов ты в Турции. Все очень просто на самом деле.

Он было собирался сказать ей, что в жизни не бывает ничего легкого и нет места на всей земле, где убийца смог бы скрыться, но не хватило времени. В коридоре послышались шаги, и в замке повернулся ключ.

Ломакс начал подниматься на ноги, а Катина схватила его за рукав:

– Не причиняй ему зла. Он хороший человек.

Он коротко кивнул, держа пистолет у бедра. Дверь распахнулась, и вошел Ставро.

– Извини, Катина, но тебе пора уходить. Если Китрос застанет тебя здесь, то будет черт знает что.

И тут, взглянув на Ломакса, он увидел направленный на него ствол. Он побледнел, и его плечи обвисли. Он как-то сразу постарел на десять лет.

Он снова повернулся к Катине и с горечью произнес:

– Ах ты, сучка. Я из-за этого потеряю работу.

– Делай то, что я скажу, и все будет в порядке, – скомандовал ему Ломакс. – Сними галстук и пояс и ложись на койку лицом вниз.

Ставро с неохотой подчинился, а Ломакс, передав пистолет Катине, связал ему запястья рук и ноги в лодыжках. А в качестве кляпа он использовал ее головной шарф.

Заперев камеру, они прошли в контору. Здесь Катина, остановившись, молча посмотрела на него, и он крепко сжал ей руку. После чего она покинула полицейский участок.

Сквозь щель в ставне он увидел на улице толпу, разбившуюся на небольшие группки, и, услышав их голоса, почувствовал угрозу. Это пахло судом Линча. Единственное, чего им не хватало, так это лидера, человека, который решился бы увлечь их за собой. И он понял, что за этим дело не встанет.

Когда Катина отъехала, он прошел по коридору к задней двери, которая оказалась заперта на два ржавых засова. Но даже после того как он не без труда справился с ними, дверь все еще не открывалась. Засунув пистолет в задний карман, он стал пытаться отпереть дверь, пробуя один за другим из полдюжины ключей на кольце. Четвертый ключ подошел, он открыл двери и осторожно вышел наружу.

Было очень тихо, и он какое-то время постоял, давая глазам привыкнуть к темноте, прежде чем двинуться вперед.

Он задержался у стены в двенадцать футов высотой, но тут раздался шорох камня и появился Янни.

– Сюда, мистер Ломакс. Здесь в углу старое оливковое дерево.

– Молодчина. – Ломакс положил руку ему на плечо. – Пошли. У нас совеем нет времени.

Мальчик полез первым. Цемент между камнями частью выкрошился, и было на что опереться ногой, поэтому залезть на стену между оливковым деревом и стеной не составляло труда. Через несколько мгновений он был уже наверху.

Мальчик быстро прошел вдоль нескольких стен и наконец привел его на лесной склад. Посмотрев в глазок больших двойных ворот, он кивнул и вышел через узкий проход.

Они оказались в мощенном камнем переулке, по обе стороны которого шли высокие стены. Здесь было темно, если не считать одного уличного фонаря на половине пути.

Янни обернулся и хотел что-то сказать. Но в этот момент на другом конце переулка возникло какое-то движение и по-гречески закричали:

– Он удирает! Англичанин уходит!

И тут совсем рядом и почти одновременно прозвучали два выстрела, и только опытное ухо могло различить, что стреляли дважды. Янни побежал, а Ломакс, выхватив пистолет, нажал на курок, но он не выстрелил.

Все еще сжимая в руках бесполезное оружие, он повернулся и побежал, не спуская глаз с фонаря. За ним по камню грохотали шаги, отдаваясь эхом от стен. Раздался еще один выстрел, и что-то просвистело около его уха.

Как раз пробегая под фонарем, Янни обернулся, и Ломакс бросил пистолет в фонарь. Переулок тут же погрузился во тьму, а он подтолкнул мальчика вперед.

Скоро они добежали до конца переулка, и Янни, задыхаясь, бросил ему через плечо:

– Осторожно, мистер Ломакс. Мы снова на набережной.

Он немного сбавил скорость, повернул за угол и тут же угодил в руки здоровенного рыбака.

Тот сердито выругался и схватил мальчика за рубашку. Ломакс быстро кинулся вперед, схватил мужчину за правое запястье и через бедро бросил его на стену.

– Беги, Янни! – крикнул он, и мальчик бросился вперед и исчез в темноте.

Рыбак подался вперед, вытянув руки, а Ломакс быстро отступил назад на один шаг и ударил его ногой в живот. Когда тот упал, Ломакс услышал позади смутные голоса и увидел, что находится не далее чем в пятидесяти ярдах от бара «Кораблик».