Текст книги "Каменная обезьяна"

Автор книги: Джеффри Дивер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 30 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

– Я ехать в город на автобус, я говорить, – продолжал он. – Я видеть на дороге ворона, клюющая пищу. Другой ворона хотел украсть пища, но первый ворона не просто отпугнуть второй – он погнаться за ним и пытаться выклевать ему глаза. Хотеть наказать вора.

Умолкнув, Ли развел руками. Судя по всему, в этом и состояли все его доводы.

– И?

– Разве непонятно, Лоабан? Что я рассказать?

– Нет, я ни черта не понял в вашем рассказе.

– Ну хорошо, хорошо. Сейчас я вспомнить тот ворона и начать думать о Призрак и кто он такой и что он думать о водитель – тот человек в роскошный «Бимер» и кто он такой. Так вот, он для Призрак враг. Как тот ворона, что воровать пища. Те иммигранты – Ву, Чанг, – они не делать ничего плохого ему лично, я говорить. А водитель...

Ли нахмурился, не в силах подобрать нужное слово, и снова обратился к Дэну.

– Предал? – подсказал тот.

– Да, он предавать Призрак. Теперь он его враг.

Линкольну Райму пришлось сделать над собой усилие, чтобы не рассмеяться.

– Хорошо, Сонни, принято. – Он повернулся к Деллрею и Селитто. – А теперь...

– Я видеть ваше лицо, Лоабан, – снова вмешался Ли. – Я не говорить, что боги спуститься с неба и давать мне знамение с ворона. Но птицы заставить меня думать по-другому, открыть мой рассудок. Чтобы в него подуть свежий ветер. Это есть хорошо, вы так не думать?

– Нет, по-моему, это предрассудки, – сказал Райм. – Суеверия, всякие ву-ву, а у нас на это нет времени... Черт возьми, над чем вы смеетесь?

– Ву-ву. Вы сказать ву-ву. Вы заговорить по-китайски. «Ву» значит «туман». Зы говорить ву-ву, то есть что-то неясный, в тумане.

– Для нас это сверхъестественная чертовщина.

Райм разошелся не на шутку, но Ли не желал сдаваться.

– Нет, это не есть чертовщина. Найдите водитель. Вы должны это сделать, Лоабан.

Сакс внимательно посмотрела на маленького китайца.

– Райм, я не знаю...

– Даже не думай.

– Очень хороший мысль, я говорить, – заверил криминалиста Ли.

Наступило напряженное молчание.

– Как насчет того, чтобы отрядить на это Беддинга и Соула? – вмешался Селитто. – И придать им полдюжины патрульных, а, Линк? Они проверят все фирмы и агентства проката Манхэттена и Куинса – в первую очередь, Чайнатаун и Флашинг. А если они что-нибудь раскопают, мы дадим им еще людей.

– Ну хорошо, хорошо, – недовольно бросил Райм. – Давайте к делу.

– Полдюжина это есть шесть, да? – пожаловался Ли. – Надо больше.

Райм метнул на него сердитый взгляд.

– Ладно, ладно, Лоабан.

Клюющие вороны, каменные обезьяны, «Книга живых и мертвых»... Вздохнув, Райм обвел взглядом собравшихся.

– Ну а теперь я могу поинтересоваться, когда мы приступим к настоящей работе?

* * *

Истон, Лонг-Айленд, место преступления

– Двое иммигрантов убиты на берегу выстрелами в спину.

– Один иммигрант ранен – доктор Джон Сун.

– На борту корабля находился баншу (помощник); личность его не установлена.

– Достоверно установлено, что помощник утонул. Его тело найдено в воде неподалеку от места гибели «Дракона».

– Спаслись десять иммигрантов: семь взрослых (один пожилой, одна раненая женщина), двое детей, один младенец. Они угнали церковный микроавтобус.

– Образцы крови направлены в лабораторию на анализ.

– У женщины кровь второй группы, резус отрицательный.

– Машина, ожидавшая Призрака на берегу, уехала без него. По-видимому, Призрак произвел один выстрел в машину. На основе данных о колесной базе и рисунке протектора отправлен запрос о типе машины.

– Речь идет о БМВ Х5.

– Водитель – некий Джерри Тан.

– Машин, которые должны были забрать иммигрантов, не обнаружено.

– Сотовый телефон, предположительно, принадлежащий Призраку; отправлен на анализ в ФБР.

– Телефон защищенной спутниковой связи, проследить его невозможно. Подключен к сети правительственной связи Китая.

– Оружие Призрака – пистолет калибра 7,62 мм. Необычная гильза.

– Автоматический пистолет модель 51 китайского производства.

– По сведениям, Призраком подкуплены государственные чиновники.

– Призрак угнал красную «хонду»-седан. Разосланы данные о машине.

– Красная «хонда» нигде не обнаружена.

– В море обнаружены три трупа – двое убиты выстрелами, один утонул. Фотографии и отпечатки пальцев направлены китайской полиции.

– Утонувший опознан как Виктор Ау, баншу Призрака. – Отпечатки пальцев отправлены в АСИО.

– Отпечатки не идентифицированы, но на пальцах Сэма Чанга обнаружены необычные следы (травма, ожог от веревки?)

– Данные на иммигрантов: Сэм Чанг и Ву Цидзен со своими семьями, Джон Сун, маленькая девочка, дочь утонувшей иммигрантки, неопознанные мужчина и женщина (убиты на – берегу).

Угнанный микроавтобус, Чайнатаун

– Перекрашен иммигрантами, нарисовавшими на борту логотип магазина «Товары для дома».

– Брызги крови позволяют предположить, что женщина ранена в руку или плечо.

– Образцы крови направлены в лабораторию на анализ.

– У женщины кровь второй группы, резус отрицательный.

– Отпечатки пальцев отправлены в АСИО.

– Отпечатки не идентифицированы.

Глава 16

Фамилия Чжан в переводе с китайского означает «лучник».

В окружении отца, жены и детей Сэм Чанг своим волшебным каллиграфическим почерком вывел иероглифы фамилии на обломке доски, найденной во дворе их нового дома. Шелковый мешочек с дорогими кисточками из волчьей, козлиной и кроликовой шерсти, палочками туши и каменной ступой отправился на дно вместе с «Драконом Фучжоу», и Чанг был вынужден пользоваться ужасной американской шариковой ручкой.

Однако он еще в детстве выучился каллиграфии у отца и занимался этим искусством всю жизнь, поэтому, хотя толщина линий оставалась неизменной, сами линии были положены безукоризненно – Чанг пришел к выводу, что они напоминают наброски художника шестнадцатого века Вана Ли, наносившего несколькими штрихами сцену, которую он затем писал красками на фарфоре. Наброски получались схематичными, и тем не менее они были сами по себе произведениями искусства. Закончив выводить иероглифы, Чанг поставил дощечку с фамилией на импровизированный картонный алтарь, устроенный на каминной полке в гостиной.

Китай представляет собой пестрое смешение религий. Самым почитаемым божеством является Будда, но рядом с ним полубогами стоят философы Конфуций и Лао-Цзы; много приверженцев есть у христианства и ислама, а большинство жителей регулярно приносит жертвы местным традиционным божкам, настолько многочисленным, что никто не может точно назвать их число.

Но первое место в пантеоне всех китайцев занимают их предки.

И именно прародителям семейства Чжан был посвящен этот красный алтарь, украшенный единственными семейными реликвиями, уцелевшими при кораблекрушении: подпорченными водой фотографиями предков из бумажника Сэма Чанга.

– Вот, – торжественно объявил он, – это наш дом.

Пожав сыну руку, Чжан Цзици пригласил семью на чай, приготовленный Мей-Мей. Наполнив пиалу горячим напитком, старик обвел взглядом серую неприветливую комнату.

– А мы неплохо устроились.

Однако, несмотря на слова отца, Сэм Чанг ощутил новый приступ стыда, окативший его горячей волной. Неужели он вынужден обречь своего отца на жизнь в таком месте? Согласно Конфуцию, на втором месте после долга гражданина перед правителем стоит долг сына перед своим отцом. С тех пор как Чанг замыслил бегство из Китая, его не переставало беспокоить то, как перенесет дорогу его старик-отец. Спокойный и немногословный, Чжан Цзици молча выслушал известие о предстоящем побеге, предоставив сыну гадать, правильно ли он поступает на взгляд старика.

А теперь, после гибели «Дракона Фучжоу», стало очевидно, что в обозримом будущем жизнь семьи иммигрантов не улучшится. Эта квартира станет для них тюрьмой до тех пор, пока Призрак не попадет в руки полиции или не вернется в Китай, а ждать этого, возможно, придется несколько месяцев.

Чанг снова вспомнил тот магазин, где они украли краски и кисти. Ряды сверкающих раковин, зеркал, светильников и мраморных плиток. Чангу страстно захотелось, чтобы его семья переселилась в дом, отделанный такими же великолепными материалами. А здесь только грязь, нищета и убожество...

Послышался решительный стук в дверь.

Все застыли. Осторожно раздвинув занавески, Чанг выглянул в окно и успокоился. Открыв дверь, он улыбнулся, увидев мужчину в джинсах и свитере. В квартиру вошел Джозеф Тань, и мужчины пожали друг другу руки. Чанг выглянул на тихую улочку, проверяя, что среди прохожих нет никого похожего на боевиков «змеиной головы». Сырой воздух был наполнен неприятным удушливым запахом; как выяснилось, дом находился неподалеку от завода по переработке бытовых отходов. Вернувшись в квартиру, Чанг запер за собой дверь.

Тань, брат его близкого друга, оставшегося в Фучжоу, переехал в Соединенные Штаты несколько лет назад. Он получил американское гражданство и, поскольку не имел диссидентского прошлого, свободно приезжал в Китай. Прошлой весной Чанг провел несколько вечеров в обществе братьев и в конце концов поделился с Джозефом своими намерениями перебраться в Прекрасную страну. Тань вызвался помочь. Он договорился об этой квартире, а также нашел работу для Чанга и его старшего сына – в принадлежащей ему небольшой типографии, расположенной неподалеку отсюда.

Гость поздоровался с престарелым Чжаном Цзици и с Мей-Мей, и все сели пить чай. Тань предложил сигареты, Сэм Чанг отказался, но его отец взял одну, и мужчины закурили.

– Мы слышали о гибели корабля в выпуске новостей, – сказал Тань. – Я поблагодарил Гуань Инь за ваше спасение.

– Многие погибли. Это было ужасно. Мы сами едва не утонули.

– По телевидению сказали, что «змеиной головой» был сам Призрак.

Чанг подтвердил это, добавив, что Призрак пытался убить иммигрантов, которым удалось добраться до берега.

– В таком случае, нам надо быть очень осторожными. Я никому ни словом не обмолвлюсь о вас. Но у меня в мастерской обязательно найдется кто-нибудь любопытный. Я хотел предложить вам с сыном начать работать сразу же, но теперь, памятуя о Призраке... Лучше будет подождать. Быть может, вы начнете работать на следующей неделе. Или еще через неделю. Я вас научу. Вы разбираетесь в американском печатном оборудовании?

Чанг отрицательно покачал головой. У себя на родине он был профессором искусствоведения – до тех пор, пока его не выгнали с работы за диссидентство. Подобно художникам, оставшимся без работы во время Культурной революции 60-х годов, Чанг был вынужден сменить род занятий на «правильный» – переквалифицироваться в простого рабочего. И, подобно художникам и каллиграфам эпохи Мао Цзедуна, он в конце концов устроился в типографию. Но ему приходилось работать только на устаревших печатных станках китайского и советского производства.

Некоторое время они говорили о жизни в Китае и здесь, в Америке. Затем Тань записал указания, как найти его мастерскую, и в какие часы придется работать Чангу и его сыну. После этого он попросил познакомить его с Уильямом.

Сэм Чанг открыл дверь в комнату сына и уставился – сначала с удивлением, затем с недовольством, на пустое помещение. Уильяма в комнате не было.

Чанг повернулся к Мей-Мей.

– Где наш сын?

– Он был у себя в спальне. Я не видела, чтобы он выходил.

Подойдя к двери черного входа, Чанг обнаружил, что она не заперта. Уильям, ускользнув, не заперев ее за собой.

– Нет!

Во дворе за домом никого не было. Как и в переулке. Чанг вернулся в гостиную.

– Куда мог пойти подросток? – спросил он у Таня.

– Он говорит по-английски?

– Лучше нас с тобой.

– На углу есть «Старбакс», ты знаешь, что это такое?

– Да, кафе.

– Китайские подростки любят туда ходить. Надеюсь, Уильям ничего не расскажет про «Дракон»?

– Нет, уверен в этом, – ответил Чанг. – Он понимает, как это опасно.

Тань, у которого у самого были дети, заметил:

– Уильям будет твоей самой главной проблемой. Он насмотрелся вот этого, – он махнул на телевизор, – и теперь хочет получить все, что там видел. Видеоигры, машины и шмотки. Причем так, чтобы не надо было для этого работать. Потому что по телевизору показывают, что у людей это есть, но не показывают, как они это зарабатывают. Вы проделали такой путь, переплыли через Атлантику, выжили в столкновении с Призраком. Нельзя допустить, чтобы вас депортировали из страны из-за того, что полиция поймает твоего сына за кражу в магазине и передаст его СИН.

Сэм Чанг не мог сосредоточиться на словах своего друга. Его охватила паника. Возможно, у Призрака есть подручные повсюду. Или найдется тот, кто ему донесет на спасшихся иммигрантов.

– Я должен срочно найти нашего мальчика.

Они с Танем вышли на улицу. Тань показал кафе на углу.

– А сейчас я должен идти. Держи себя с сыном твердо. Теперь, когда вы здесь, тебе с ним придется очень тяжело. Но надо сделать так, чтобы он тебя слушался.

Опустив голову, Чанг прошел мимо жилых домов с дешевыми квартирами, автоматических прачечных, ресторанчиков и магазинов. Застройка здесь была не такая плотная, как в Чайнатауне Манхэттена, тротуары шире, народу на улице меньше. Больше половины прохожих были выходцами из Азии: китайцы, вьетнамцы и корейцы. Еще было много латиноамериканцев, а также пакистанцев и индийцев. Белые почти не встречались.

По дороге Чанг заглядывал во все магазины, но Уильяма нигде не было.

Он мысленно обратился к Чжен-у, моля его о том, чтобы мальчишка просто пошел прогуляться и не встретил никого, кому он мог бы рассказать о своем прибытии в страну – например, желая произвести впечатление на девушку.

Небольшой парк – Уильяма не видно.

Ресторан. Его нет.

Чанг зашел в кафе «Старбакс», и немногочисленные посетители – пугливые подростки и безмятежные старики – обернулись на взволнованного иммигранта. Уильяма и здесь не было. Чанг поспешно выскочил на улицу.

И тут, случайно взглянув в полумрак соседнего переулка, он увидел своего сына. Мальчишка разговаривал с двумя взрослыми китайцами, одетыми в черные кожаные куртки. Их длинные волосы торчали дыбом, уложенные с помощью лака или масла. Уильям что-то протянул одному из них, но что именно, Чанг не увидел. Мужчина кивнул своему приятелю, и тот вложил Уильяму в руку маленький пакет, после чего они оба быстро скрылись в глубине переулка. Мальчишка заглянул в пакет, проверяя, что там, и убрал пакет в карман. Нет! Чанг был потрясен. Что это может быть? Наркотики? Его сын покупает наркотики?

Чанг быстро покинул переулок, и когда его сын вышел на улицу, схватил ошеломленного мальчишку за руку, припирая его к стене.

– Как ты мог!

– Оставь меня в покое!

– Отвечай!

Уильям опасливо оглянулся на кафе. Трое или четверо посетителей сидели за столиками на улице, пользуясь кратковременным прекращением дождя. Услышав возбужденный голос Сэма Чанга, они с любопытством посмотрели на мальчишку и его отца. Поймав на себе их взгляд, Чанг выпустил руку сына, кивком приглашая его следовать за собой.

– Разве ты забыл, что нас разыскивает Призрак? Он хочет нас убить!

– Я хотел прогуляться по улице. Наш дом все равно что тюрьма! Сидеть в тесной комнате вместе с младшим братом, твою мать...

Чанг снова схватил сына за руку.

– Не смей произносить в моем присутствии такие слова! Ты должен во всем меня слушаться.

– Мне не нравится наша дерьмовая квартира, – ответил мальчишка, высвобождая руку. – Я хочу иметь отдельную комнату.

– Подожди, не все сразу. Сначала нам всем придется в чем-то себе отказывать.

– Это ты настоял на том, чтобы переехать в Америку, вот ты себе и отказывай.

– Не смей говорить со мной таким тоном! – взорвался Чанг. – Я твой отец.

– Я хочу иметь отдельную комнату. Мало ли какие у меня могут быть личные дела.

– Ты должен радоваться тому, что у нас вообще есть крыша над головой. Ни у кого из нас нет отдельной комнаты. Твой дед вынужден будет спать с матерью и со мной.

Мальчишка угрюмо молчал.

За сегодняшний день Сэм Чанг уже успел многое узнать о своем сыне. Мальчишка ведет себя вызывающе, в прошлом он промышлял угоном машин, но хуже всего, стальные тросы обязательств перед своей семьей, направлявшие жизнь Сэма Чанга, для его сына ничего не значат. У Чанга мелькнула суеверная мысль, не совершил ли он ошибку, дав мальчишке западное имя, когда тот пошел в школу. Он назвал старшего сына в честь американского компьютерного гения Билла Гейтса. Быть может, именно это каким-то образом толкнуло Уильяма на путь бунтарства.

Когда они подошли к своему дому, Сэм Чанг спросил:

– Кто это был?

– Ты о ком? – уклончиво переспросил Уильям.

– О тех двоих, с кем ты встречался в переулке.

– Так, никто.

– Что они тебе продали? Наркотики?

Ответом стало выводящее из себя молчание.

Отец и сын подошли к двери своей квартиры. Уильям шагнул было вперед отца, но Сэм Чанг, остановив его, сунул руку ему в карман. Уильям раздраженно взмахнул рукой, и на мгновение потрясенному Чангу показалось, что мальчишка собирается его оттолкнуть или даже ударить. Но Уильям, поколебавшись, опустил руку.

Вытащив пакет, Чанг заглянул внутрь и с ужасом увидел в нем маленький серебристый пистолет.

– Зачем тебе это? – зловещим голосом прошептал он. – Чтобы грабить прохожих?

Молчание.

– Отвечай, сын. – Сильная рука каллиграфа сомкнулась на запястье мальчишки. – Отвечай мне!

– Оружие нужно мне для того, чтобы нас защитить! – выкрикнул Уильям.

– Я сам защищу семью. И без вот этого.

– Ты? – презрительно рассмеялся Уильям. – Это ты писал статьи о Тайване и демократии, из-за чего наша жизнь на родине стала невыносимой. Это ты решил перебраться сюда, и теперь на нас охотится проклятый «змеиная голова», мать его. И ты хочешь сказать, что заботишься о нас?

– Чем ты заплатил вот за это? – Чанг потряс пакетом с пистолетом. – Где ты достал деньги? Ты нигде не работаешь.

Мальчишка пропустил вопрос отца мимо ушей.

– Призрак убил остальных иммигрантов. А что если он попытается убить и нас? Что нам делать в этом случае?

– Мы спрячемся и подождем, когда его схватит полиция.

– А если не схватит?

– Почему ты меня так позоришь? – разгневанно спросил Чанг.

Тряхнув головой, Уильям протиснутся мимо отца в квартиру и прошел прямо в свою комнату, захлопнув за собой дверь.

Сэм Чанг взял предложенную женой чашку чая.

– Где он был? – спросил Чжан Цзици.

– Ходил на улицу. Он достал вот это.

Достав пистолет, он протянул его отцу. Тот взял его своими сморщенными узловатыми руками.

– Заряжен? – спросил Чанг.

Его отец в сороковые годы сражался вместе с Мао Цзедуном, сбросившим в Большом Походе гоминьдановцев Чан Кайши в море, и знал толк в оружии.

– Заряжен. Будь осторожен. Рычажок предохранителя должен стоять вот в этом положении.

Он вернул пистолет сыну.

– Почему у Уильяма нет ко мне ни грамма уважения? – раздраженно спросил Чанг.

Убрав пистолет на верхнюю полку шкафа, он проводил старика к заплесневелому дивану.

Какое-то время Чжан Цзици молчал. Пауза затянулась, и Сэм Чанг выжидательно посмотрел на отца. Наконец, хитро усмехнувшись, старик сказал:

– Сынок, где ты выучился всей этой мудрости? Что выковало твой рассудок, твое сердце?

– Мои профессора, книги, коллеги. Но в основном ты, папа.

– Вот как? Ты учился у своего отца? – с деланным удивлением спросил Чжан Цзици.

– Да, разумеется. Чанг нахмурился, не понимая, куда клонит отец.

Старик снова умолк, но на его сером лице появилась тонкая усмешка.

Не выдержав, Чанг спросил:

– Ты хочешь сказать, Уильям научился этому от меня? Но я всегда относился к тебе почтительно, папа.

– Ко мне да. Но про коммунистов этого никак не скажешь. Ты не уважал ни центральное правительство, ни власти Фуцзяня. Сынок, ты же диссидент. Вся твоя жизнь была сплошным бунтом.

– Но...

– А если бы правители из Пекина спросили у тебя: «Почему Сэм Чанг нас позорит?», каким бы был твой ответ?

– Я бы сказал: «А чем вы заслужили мое уважение?».

– Возможно, Уильям хочет задать тебе тот же самый вопрос.

Чжан Цзици поднял руки, показывая, что сказал все.

– Но ведь моими врагами были насилие, принуждение, коррупция!

Сэм Чанг всем своим сердцем любил родину. Любил народ Китая, его культуру, историю. Последние двадцать лет его жизнь представляла собой беззаветную страстную борьбу, направленную на то, чтобы помочь своей родине шагнуть в более просвещенную эру.

– Но Уильям видел только то, что ты просиживал ночи напролет, сгорбившись перед компьютером, – сказал Чжан Цзици. – Ты нападал на власти, не заботясь о последствиях.

У Чанга в душе вскипели слова протеста, но он промолчал. И вдруг до него с ужасом дошло, что его отец, возможно, прав. Он горько усмехнулся. У него возникло было желание поговорить с сыном по душам, но что-то его остановило. Гнев, смущение – быть может, даже страх перед тем, что может ответить ему Уильям. Нет, он поговорит с мальчишкой потом. Когда...

Вдруг старик поморщился от боли.

– Отец! – испуганно воскликнул Сэм Чанг.

Одной из немногих ценностей, уцелевших во время гибели «Дракона», была почти полная коробочка морфия. Чанг дал отцу одну таблетку перед самой катастрофой и убрал коробочку в карман. Она была плотно закрыта, и вода в нее не попала.

Дав старику еще две таблетки, Чанг прикрыл его одеялом. Откинувшись на диван, старик закрыл глаза.

Сэм Чанг тяжело опустился в заплесневелое кресло.

Все их вещи пропали, его отцу необходимо срочно обратиться к врачу, за ними охотится беспощадный убийца, сын оказался преступником...

Кругом одни проблемы.

Ему хотелось найти виноватого. Мао, коммунистическая партия, солдаты Народной освободительной армии...

Но причина всех нынешних лишений и опасностей, похоже, лежала в одном месте, там, где ее положил Уильям: у ног самого Чанга.

Впрочем, запоздалыми сожалениями ничего не добиться. Сейчас остается лишь молиться о том, чтобы рассказы про жизнь в Америке оказались правдой – чтобы Прекрасная страна действительно была землей чудес, где зло извлекают на свет божий и беспощадно уничтожают, где самые злокачественные изъяны человеческого тела быстро излечиваются, где свобода щедро выполняет свое обещание и беспокойные сердца обретают покой.