Текст книги "Великолепная семерка"

Автор книги: Джефф Питерс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)

ТАЙНЫ ДРЕВНИХ КЛАДОВ

Гарри уложил камень в баррикаду и присел. Следуя примеру Старшего Брата, рядом охотно присели крестьяне, его помощники по строительству укреплений.

По плану, который набросал Крис, улицы деревни надо было перекрыть в нескольких местах. Самую важную баррикаду, прикрывающую выход с площади, мексиканцы складывали из булыжников под руководством Гарри.

Работали молча и сосредоточенно. Короткие, но отнюдь не редкие минуты отдыха Гарри использовал для расширения своих исторических познаний.

– Да, – вздохнул он, вытирая со лба пот. – Этого Кальверу ждет много сюрпризов. Главное, чтобы он не разнюхал про наши укрепления. От него всего можно ждать. Смог же он узнать про ваши золотые рудники…

– Про что? Какие рудники, сеньор?

Искреннее удивление крестьян воодушевило Гарри, и он продолжил свои расспросы с еще более равнодушным видом.

– Да обыкновенные рудники, в ваших горах.

– В наших горах, сеньор? Никогда там не было никаких золотых рудников.

– Вы меня не так поняли. Это Кальвера думает, что они золотые, – пояснил Гарри. – Мы-то с вами знаем, что они серебряные.

– Серебряные?

– Вы что, забыли, зачем ваш этот самый дон Аугусто устроил все это переселение народов? Где жили ваши предки? На побережье. А зачем сюда перебрались? Чтобы разрабатывать серебряные рудники.

– Дон Аугусто Алавес был великий человек, – закивали крестьяне. – Он спас наших предков от лихорадки. Здесь нет лихорадки. Здесь здоровый воздух. Здоровая вода. Раньше все наши предки жили в горах. Потом испанцы согнали их на побережье. На побережье жить нельзя. Там москиты, там лихорадка, там болота. Там человек умирает от комариного укуса. А здесь даже скорпионы не ядовитые, И такой здоровый воздух…

– Да-да, – Гарри поднял руку, чтобы они в своих рассуждениях в девяносто восьмой раз не вышли на замкнутый круг. – Вы же сами знаете, почему здесь такой здоровый воздух.

– И вода тоже здоровая, – сказали крестьяне. – Раньше все наши предки и предки наших предков жили в горах. А на побережье разве можно жить?

– Нет, нельзя, – сказал Гарри. – Потому что там нет серебряных рудников. А здесь эти рудники очищают воздух.

– И воду, – добавили крестьяне.

– Золотые рудники тоже очищают воздух? – спросили крестьяне.

– Конечно, – сказал Гарри. – И воду тоже. Кстати, не мешало бы сходить туда, набрать воды. Самой чистой, самой здоровой воды с серебряных рудников. Лучше с золотых.

– А где эти рудники? – спросили крестьяне. – Далеко? Если не очень далеко, то мы бы тоже с вами сходили. А если далеко, то не пойдем. Хозяйство нельзя надолго бросать, сами понимаете, сеньор Гарри.

– Серебряные вещи тоже очищают воду, – сказал самый древний из помощников Гарри. – У моей бабки была застежка от серебряного браслета. Она держала эту застежку в черной бутылке с водой. И эта вода так хорошо помогала от поноса, так хорошо… Бывало, замучаешься бегать, задница не просыхает, а бабка нальет из своей черной бутылки в кружечку, попьешь, полежишь – и как рукой сняло!

Поскучневший было Гарри снова воодушевился и приобнял одной рукой своего престарелого компаньона по будущей авантюре:

– А ты помнишь, куда делся браслет, от которого была та застежка?

– Да кто же его знает? Наверно, остался на побережье. Или пропал. Люди тогда не все с собой взяли, много пропало по дороге. Бабка говорила, что браслет им выбросило море. В те времена море много чего выбрасывало…

– А что говорила бабка про те сундуки дона Аугусто? Их-то доставили сюда в целости и сохранности?

– Какие такие сундуки?

– Ну, те самые, – многозначительно понизил голос Гарри, – с пиратским золотом?

– Да от кого вы только слышали про все это золото и серебро? – спросили крестьяне.

– Хватит болтать, работа не ждет, – неожиданно оборвал их Гарри. Он бодро встал и зашагал за очередным камнем.

Причиной столь внезапного прекращения приятной беседы стало появление Криса.

– Крис, давай уточним, – подошел к нему Гарри. – Какой высоты должна быть баррикада? Чтобы лошадь не перепрыгнула?

– Да, – сказал Крис. – Твоя баррикада должна быть высокой. Можешь наставить ее жердями или какой-нибудь рухлядью. Не забудь только разместить всех троих стрелков с одной стороны улицы. Здесь будут двое с револьверами и один с ружьем.

– Не забуду, не забуду, – улыбнулся Гарри. – А вот ты ничего не забыл? Ты же забыл сосчитать меня. Так что здесь будет четверо стрелков.

– Сам решай, где тебе стоять, – Крис пожал плечами. – Действуй по обстановке. Но местных надо расставить заранее, и очень жестко. Чтобы не метались, как куры, по деревне. Винн уже настроился их привязывать к огневой позиции.

– Думаешь, от них будет польза? – тихо спросил Гарри. – Не перебили бы своих в горячке. Тебе не страшно давать им оружие?

– А что ты думаешь об остальных баррикадах? – спросил Крис, уходя от ответа.

– Какие же это баррикады, – снисходительно улыбнулся Гарри. – Просто укрытия. Доведем их, самое большее, до пояса. Запрыгнул, залег, перезарядился, и в бой.

– До пояса? – Крис улыбнулся в ответ. – Если до твоего пояса, я согласен. Ладно, не буду мешать.

Когда Крис отошел, Гарри окружили партнеры по строительству баррикад.

– Что сказал сеньор Крис? Он не ругал нашу работу?

– Нет, не ругал. Он сказал, что Кальвере придется забыть о ваших рудниках. Иначе мы его там, в рудниках, и зароем, – сказал Гарри.

ПЛЕННИЦА

Уложив последний камень в одну из баррикад, Чико выпрямился во весь рост и вытер лицо платком.

– Все, Хосе, с этой покончено, можешь идти отдохнуть.

– Хорошо, сеньор, – задумчивый крестьянин с лицом ацтекского жреца направился к дому Сотеро.

– Хосе! Подожди! – Чико в два прыжка настиг мексиканца, и тот испуганно повернулся. – Где здесь можно попить свежей воды?

– Воды? Где угодно, сеньор, каждый из нас сочтет за честь напоить Вас водой. Вы и сами знаете.

– Да нет, я не об этом. Где вы берете воду?

– Как это где? Привозим ее из реки на наших буйволах. Нашу землю надо обильно поливать, иначе все сгорит под этим солнцем.

– Вы привозите из реки мутную воду, а в кувшинах у вас вода совсем другая, – заметил Чико. – Наверно, есть какой-то родник поблизости?

По лицу Хосе скользнула тень испуга, с еле заметным волнением в голосе он ответил:

– О, сеньор, это очень далеко, я не думаю, что Вам стоит туда ходить, тем более на Вас могут напасть псы Кальверы.

Чико раздасадованно махнул рукой:

– Ладно, иди.

Малыш остался стоять один под палящим солнцем перед новой баррикадой. Так хотелось выбраться из этого песчаного ада. Его неотступно преследовала мысль о прохладном, зеленом оазисе с холодным ручейком, бегущим по отполированным им же булыжникам. Такое место уже встречалось ему по дороге сюда, но больше ничего похожего не попадалось. Чико почесал затылок и направился было к стоявшему неподалеку Брику, как тут по его лицу пробежал легкий прохладный ветерок. Судя по направлению, он исходил со стороны скал. Чико быстро оседлал коня и направил его к узкой расщелине, не замеченной им ранее.

Малыш нашел именно то, что искал. Прямо за расщелиной открывалась чудесная картина земного рая: над бежавшим по камням ручейком возвышались красивые деревья, а их ветви, полные сочных листьев, ниспадали до самой воды. Землю устилала мягкая и густая трава, на которой было, наверно, так приятно лежать, слушая журчание ручейка и пение птиц.

Чико привязал коня к стволу одного из деревьев и направился к воде. И тут он заметил, что в метрах десяти от воды была привязана большая старая корова с огромными рогами.

– Ага, – сказал Малыш. – А ты-то что здесь делаешь? Тебе тоже захотелось свежей воды? Не нравится та теплая жижа, которой поливают поля и поят скотину? Ах, извините, мэм, я не вас имел в виду.

Забавы ради он снял с шеи платок и, расправив его перед собой, встал напротив животного. Он любил так делать, когда был еще мальчишкой. На ферме его отца был большой старый бык, который когда-то посадил на свои рога немало смельчаков, а теперь еле передвигался. Чико брал красную юбку сестры и подходил с ней к быку. Глаза животного наливались злобой, но ее пересиливала лень, а, может быть, мудрость. И бык продолжал лежать в пыли под забором, с ненавистью глядя на Чико…

– Торо! – громко крикнул Малыш и взмахнул платком, пытаясь разозлить корову.

Но из этого ничего не вышло. Животное равнодушно смотрело на незнакомца, пережевывая пук травы. Поиграв еще минуту и ничего не добившись, Чико подошел к ручью и опустился на одно колено, желая припасть разгоряченным лицом к воде. Негромкий хруст ломающейся ветки за спиной помешал Чико утолить жажду. Лицо Малыша в миг сделалось серьезным, а ладонь нащупала рукоять кольта. Быстро вскочив, он повернулся к источнику хруста и заметил что-то белое, мелькнувшее среди листвы. Частая дробь легких шагов стремительно удалялась в глубину леса. Значит, кто-то еще хотел напиться из этого чудесного ручья, и Чико его спугнул.

Но кто это был? Крестьяне далеко отсюда. Кто в поле, кто на строительстве укреплений, а кто на занятиях по стрельбе. Им нечего делать в лесу у ручья. И уж, конечно, ни один крестьянин не стал бы улепетывать от Чико. Неужели это лазутчик Кальверы, переодетый в крестьянскую одежду?

Чико быстро отвязал коня и, взлетев в седло, погнал своего чалого мерина наперерез убегавшему человеку. Он сообразил, что путь беглеца будет пролегать вдоль ручья, который описывал узкую петлю вокруг плотного кустарника. Конь перепрыгнул кусты, поднял фонтан брызг в ручье и вынес Чико на полянку, покрытую высокой травой.

Белая фигура выбежала из-за деревьев на поляну, испуганно оглядываясь. Чико, лихо спрыгнув с коня, повалил ее наземь.

– Не двигайся, и останешься жить! – грозно приказал он, сдавив рукой горло противника.

И только тут до него дошло, что под ним лежала девушка, и очень милая девушка. Крайне смущенный, Чико поднял ее с травы, его хватка на миг ослабла, и этого было достаточно, чтобы девушка освободила руки и нанесла ему пару звонких обжигающих пощечин.

Защищаясь, он схватил пленницу за запястья.

– Не трогай меня, грязная скотина! – завопила девушка, пытаясь освободиться.

Малышу потребовалось время, чтобы прийти в себя, прежде чем он смог что-то вымолвить.

– Никто тебя не трогает. Да подожди ты, дурочка! Ты мне так все глаза выцарапаешь!

– Отпусти!

– Да перестань царапаться! Если будешь продолжать в том же духе, придется тебя в ручье искупать.

– Да я тебе голову оторву! – не могла успокоиться мексиканка.

Надеясь привести девушку в чувство, Чико крепко сжал ее хрупкие плечи и сильно встряхнул, при этом ее лицо оказалось напротив его. Они впервые посмотрели друг другу в глаза. И Малыш не без удовольствия заметил, как гримаса страха постепенно покидала милое личико пленницы. Чико отпустил плечо девушки и прижал палец к губам:

– Пожалуйста, перестань шуметь, здесь могут быть бандиты. Ты ведь не одна здесь? Где остальные? Где вы все прячетесь?

Хотя девушка уже успокоилась и полностью пришла в себя, в ней еще осталась изрядная капелька злости на этого грубого мальчишку, который так бесцеремонно накинулся на нее.

– Не твое дело! – дерзко ответила она и гордо задрала свой маленький носик.

– Ладно, – вздохнул Чико. – Не мое дело.

– Отпусти меня немедленно!

– Сию минуту! – Чико отвесил поклон, не выпуская из рук ее хрупкие запястья.

Закаленный воин и опытный следопыт, Чико привык трезво рассчитывать свои силы и понимал, что в одиночку ему с таким противником не справиться. Не обращая внимания на дикие вопли и леденящие кровь угрозы, он перекинул пленницу через круп коня и поскакал в деревню.

Его чалый мерин пару раз вопросительно оглянулся на крики, доносящиеся из-за спины хозяина. Но Чико ободряюще потрепал его по шее, и мерин прибавил ходу. Крики стали раздаваться в ритме скачки, а потом утихли. Пленница вцепилась в скатанное одеяло, на котором оказалась из-за своего вздорного нрава, и молчала, очевидно, набираясь сил.

На окраине деревни тянулась старая осыпавшаяся канава, которую, по плану Криса, следовало углубить и расширить. На эти земляные работы были мобилизованы все работоспособные мужчины. Крестьяне, привычные к такому труду, размеренно взмахивали лопатами и мотыгами. О'Райли, Гарри, Винн и Крис трудились наравне со всеми, отличаясь только одеждой. Они скинули рубашки, и их мускулистые спины блестели между белых одежд крестьян.

Гарри, выбрасывая из канавы очередную порцию рыжей земли, провожал ее взглядом. И порой бросал лопату и принимался перебирать землю пальцами. Кладоискательские привычки не оставляли его в покое.

– Золото глубже, – насмешливо сказал ему О'Райли, – до него еще копать и копать.

– Кому ты рассказываешь свои сказки? – спокойно отвечал Гарри. – Здесь не может быть золота. Не та порода.

– Так что же ты ищешь?

– Да какую-нибудь безделушку. Колечко с изумрудом. Или ритуальный кинжал жреца, к примеру, – деловито сказал Гарри. – Такие штучки здесь могут всплыть в любом месте.

– Хорошо, что предупредил, – сказал О'Райли, разгибаясь и далеко выбрасывая землю со своей лопаты. – Если найду, отдам тебе.

– Буду крайне признателен, – Гарри подобрал какой-то камешек и, рассмотрев его, с разочарованием швырнул прочь. – Надо быть повнимательнее. В этой земле сокровища ацтеков попадаются на каждом шагу. Они ведь понятия не имели, что их безделушки со временем будут так высоко цениться, и разбрасывали их везде. Моя мечта, дружище, докопаться до мусорной ямы древних ацтеков.

Гарри оперся на лопату сложенными руками и мечтательно улыбнулся. Все, кто работал рядом с ним, тоже остановились, невольно заражаясь его благодушным настроением.

– Они же не знали цены золоту и серебру. Какая-нибудь древняя красотка чуть погнет свой золотой гребень и сразу выбрасывает, потому что он ей все равно надоел. А на рынке она всегда может выбрать себе новый, еще лучше. И сколько таких красоток было в те времена? Не меньше, чем сейчас. Века проходят, красотки не меняются. Так что если кто-нибудь знает, где тут ближайшая мусорная яма, то я в доле.

Все рассмеялись.

– Ты уже сделал половину дела, – заметил Винн. – Мы стоим по колено в будущей мусорной яме. Через триста лет за твою сломанную лопату будут давать миллионы долларов.

– Это не мусорная яма, – сказал О'Райли. – По этой канаве на поле пойдет вода.

– Когда-нибудь, – согласился Винн.

– Не когда-нибудь, а когда мы разберемся с бандой, – сказал Крис. – Пока это только оборонительное сооружение. Потом канава займется делом. Будет и от нас польза.

Он собрался прикурить очередную сигару и уже зажег спичку о подошву сапога, как вдруг его внимание привлек всадник, быстро скакавший со стороны гор. На таком расстоянии невозможно было распознать, кто это был, и Крис инстинктивно тронул кобуру. Догоревшая спичка успела обжечь Крису руку, прежде чем он узнал во всаднике Чико, который вез что-то белое за своей спиной. Крис закурил от другой спички и обнаружил, что Винн, стоявший рядом, тоже наблюдает за приближением Чико.

– Наверно, мне надо что-то делать с глазами, – сказал Винн. – Или не с глазами. Но мне кажется, что у него за седлом… женские ноги.

– Ноги в белых штанах и я вижу, – сказал Крис. – Но с чего ты взял, что они женские?

– Черт возьми, да я скоро в каждом кактусе буду видеть женские ноги, – вздохнул Винн.

Тем временем всадник приблизился. Чико, соскочив с коня, без особой галантности помог даме спуститься на землю.

– Смотрите, какие интересные зверьки водятся здесь в горах, – с напускным равнодушием сказал он. – Сразу и не поймешь, что за порода. Царапается, как пума. Шипит, как змея.

– И красива, как лесная фея, – сказал Винн, приподнимая шляпу. – Буэнас диас, сеньорита.

Сеньорита стояла, потупив взор. Перед взрослыми мужчинами, среди которых было так много ее соседей, она потеряла и слух и дар речи. Девушка являла собой воплощение скромности, кротости, благочестия и всего остального списка благодетелей. И только Чико, благоразумно державшийся на безопасном расстоянии, знал хрупкость этой ложной оболочки. В его ушах до сих пор стоял шум от ее звонкого голоса.

– Откуда эта девушка? – обратился Крис к подошедшему Хилларио.

– Это Луисита. Она из нашей деревни, сеньор, – ответил фермер, виновато уставив глаза в землю.

– И что она делала в лесу? Совсем одна?

– Да она там не одна… – проговорился Хилларио.

– Теперь все ясно, – сказал Винн. – Вы их спрятали. А я-то уж начал думать, что вы съели всех девушек, а старушек используете только по хозяйству, потому что их мясо жесткое.

– Сеньор, вы ошибаетесь, мы все приличные люди… А это…

– Это! – со злостью передразнил Чико. – Они спрятали своих женщин! Они нас до сих пор боятся, Крис! Боятся тебя, меня, Винна, всех нас. Эти тупые трусливые крестьяне наговорили своим женщинам, что мы их изнасилуем!

– Это они после солдат стали такими умными, – заметил О'Райли.

Крестьяне смущенно счищали комья глины со своих лопат и ничего не говорили.

– Не помню, чтобы мы давали повод для таких опасений, – сухо сказал Крис.

– А что же ты так мало захватил? Привез бы еще парочку, – потирая руки, облизнулся Винн.

– Да я бы с удовольствием, только она, – Чико подтолкнул локтем стоявшую рядом с ним девушку, – отказывается говорить, где остальные. И правильно! Вот доберется до них Кальвера, наступят у них веселые деньки.

– Ладно, Чико, приведи сюда остальных, – приказал Крис. – Объясни им, кто мы такие и зачем пришли сюда. Объясни, как ты это умеешь. А Луисита покажет тебе дорогу. Ты покажешь, Луисита?

Девушка кивнула, не поднимая глаз.

– Ну что, поехали, недотрога, – сказал Чико и молодецки взлетел в седло.

Луисита, понурив голову, повернулась к лошади и неловко взялась за край седла.

– Ну почему я не пошел в лес к роднику вместо тебя, Чико? – сокрушенно спросил Винн, подсаживая девушку за спину Малышу. – И как только ты ее выследил?

– А я и не выслеживал, больно мне надо выслеживать таких кусачих! – пренебрежительно отозвался Чико. – Если б она не побежала, как сумасшедшая, я бы и не погнался за ней.

– А знаешь, Малыш, – Винн говорил, не отпуская стремени, – так воюют апачи. Они делают вид, что в панике отступают, и белые пускаются в погоню. А в результате у апачей пополняется коллекция скальпов. Так что осторожнее с ней, Малыш, осторожнее… Береги скальп.

Чалый мерин недовольно переступил задними ногами и подергал крупом. Он не привык, чтобы хозяин возил за спиной девушек. А может быть, и считал, что рановато Малышу брать таких пассажирок. Но Чико похлопал его по шее, и мерин резво понес седоков к лесу.

Как не странно, но случайная встреча Чико и Луиситы благотворно повлияла на сближение команды Криса с местным населением. Народ должен был наконец понять, что ему не стоит опасаться собственных защитников. Из леса в деревню потянулась вереница женщин и коз.

К концу дня большая часть работы была закончена. С приходом стремительных мексиканских сумерек гости переместились в дом Сотеро. Окончание строительства баррикад и возвращение женской части населения решено было отметить, как выразился Гарри, «торжественным ужином». Торжественность выражалась в том, что вместо вяленого мяса и сухарей, которыми до сих пор питались гости, хозяйки, вернувшиеся к очагам, принялись угощать их лучшими блюдами мексиканской кухни.

На углях очага томились глиняные горшки, источая соблазнительные запахи. Рядом с очагом на каменном столике жена Сотеро раскатывала каменной скалкой шарики кукурузного теста. Другая женщина бросала получившиеся плоские кругляши на раскаленную сковороду, переворачивала, а потом складывала в стопку. Не давая им остыть, ковбои хватали лепешки и обмакивали в миску с соусом. Пышущее жаром тесто смешивалось со жгучей пастой, и, проглотив эту огненную смесь, каждый тянулся к стаканчику с пульке, чтобы легкой пеной загасить пожар в желудке. Это была легкая закуска, предлагаемая для возбуждения аппетита.

Отвыкшие от женского внимания, ковбои, в основном Винн, с интересом следили за порхающими вокруг большого деревянного стола пышногрудыми мексиканками, которые с каменными лицами накладывали им еду. Винн попытался растопить лед между мужчинами и женщинами, и у него это неплохо получалось: пара вполне пристойных, хотя и не без пикантности, шуточек долетела до очаровательных ушек с яркими сережками. Красавицы отвечали Винну ослепительно белыми улыбками и посылали в его сторону благосклонные для первого знакомства взгляды.

Чико не без удовольствия заметил среди женщин свою недавнюю пленницу, Луиситу. Неся в руках миску, полную дымящихся бобов, она приближалась к нему. Малыш подставил свою тарелку и с удивлением наблюдал, как туда одна за другой шлепнулись три большие ложки бобов. От такой порции даже великан О'Райли получил бы несварение желудка, не говоря уже о Чико, который был чуть ли не на половину меньше ирландца. Малыш так и не понял, было ли это выражение особой признательности или, наоборот, продолжение утренней дискуссии другими средствами. Винну, сидевшему по соседству с ним, Луисита положила всего четверть ложки.

– Огромное спасибо, сеньорита, за столь вкусный и удивительно сытный ужин, – отпустил ей вслед Винн.

Он уже примерился, как бы поменяться порциями с Чико, но тут к нему подплыла аппетитная сеньора, и его тарелка наполнилась не менее аппетитной горкой риса. Сеньора успела улыбнуться Винну в ответ на его восхищенный взгляд, после чего, качнув бедрами и нацепив на лицо прежнюю каменную маску, пошла к равнодушно ждавшему своей очереди Брику.

Тарелка Брика сверкала девственной чистотой, словно ее не касалась сегодня ни единая крошка еды. Сеньора виновато поцокала языком и наложила Брику египетскую пирамиду риса. Затем повернулась к подносу, где стояли чашки с соусом, и выбрала соус погуще да поострее. А когда хотела полить этим соусом рис на тарелке Брика, ее брови изумленно выгнулись, а рука застыла, как у жены Лота: соус медленно и тягуче капал на пустую, девственно чистую тарелку.

Праздник мексиканской кухни был несколько омрачен, когда в комнату ввалился О'Райли. Его лицо было как всегда угрюмым и не сулило едокам ничего хорошего. Взглядом, полным благородного негодования, он обвел комнату, в которой воцарилась гробовая тишина. Подождав, пока Гарри дожует и со стоном наслаждения проглотит рис, он вышел на середину комнаты, сложил руки на груди и сурово произнес:

– Что? Вкусно?

– Да. А что случилось? – заранее признавая себя виновным, ответил за всех Ли.

Гарри, целиком поглощенный процессом собирания риса, кусочков мяса, соуса и резаной травы на одной ложке, был единственным, кто не заметил обличительного взгляда ирландца.

– Цыпленок и бобы под острым соусом с рисом, очень недурно, – бодро ответил он и, наконец, отправил ложку в рот, при этом глаза его закрылись от удовольствия. – М-м-м… Присоединяйся, дружище.

О'Райли оглядел сидящих за столом с высоты своего роста и упер руки в бока. Все молчали, отставив еду. Видимо, Гарри закрыл глаза не слишком плотно, потому что он перестал жевать и встревоженно повернулся к ирландцу.

– Кстати, из чего они тут делают вот это пюре? – спросил он уже без былого энтузиазма.

– Это? – ирландец поднес чашку к лицу, понюхал. – Это паста из авокадо.

– Я так и думал! – обрадовался Гарри. – Очень, очень недурно.

– А вам известно, чем питаются местные жители с тех пор, как мы сюда приехали? – сухо поинтересовался О'Райли. – Они едят лепешки из кукурузной муки с горсткой вареной фасоли. И все. Очень недурно, да?

– Погоди, погоди, – Гарри протестующе замотал головой, торопливо дожевывая. – Во-первых, я обожаю эти их лепешки, тортильи с начинкой. Дайте мне десяток таких лепешек, и я буду сыт весь день. Во-вторых, что плохого в том, что для гостей они приготовили праздничное угощение? Если бы они всей деревней приехали ко мне в гости, я бы тоже не пожалел последнего цыпленка. И в-третьих, я предлагаю разделить этот торжественный ужин с местной детворой. Пусть и для них будет праздник.

Винн восхищенно аплодировал, Чико подбросил вверх шляпу, и даже Брик улыбнулся. Собрав со стола, они расположились во дворе и принялись раздавать пищу набежавшей детворе. Винн, правда, и из этой ситуации постарался извлечь пользу. Накладывая «рис по-испански» очередному мальчугану, он не забывал спросить, а нет ли у того, случайно, старшей сестры?..