Текст книги "Плотоядные поневоле"

Автор книги: Джед Гиллен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

Джед Гиллен

Плотоядные поневоле

кошки, собаки и что такое на самом деле быть веганом

(отредактированное и дополненное второе издание)

© Jed Gillen, 2008

© Oleg Ozerov [[email protected]], 2009

Содержание

ЧТО ТАКОЕ БЫТЬ ВЕГАНОМ

Гитлер, Эйнштейн и «Странный Эл» Янкович

Сатори

Тычки и пинки

Унабомбер

Доброе утро, Мистер Навозник!

Иисус

Что значит «Веган»?

Гвагвагве

КОШКИ, СОБАКИ

Да! Он синтетический

Анальная аналогия

Это противоестественно!

«Поп Рокс» и «Кока-кола»

Кошачья моча

Переключение

Предисловие к этому изданию

В 2003 году, когда «Плотоядные поневоле» были напечатаны впервые, я жил под плаксивым небом Сиэтла и был владельцем и создателем первого в истории веганского интернет-зоомагазина Vegancats.com. Мои дни проходили на сыром, темном складе: продажа, расфасовка по картонным коробкам и ответы на бесконечные вопросы относительно кошачьих и собачьих веганских кормов. Эти занятия занимали нездорово много времени и полностью заполняли собой мое сознание, в связи с чем именно и только этому я счел нужным посвятить целую книгу.

С тех пор многое изменилось. Я уже несколько лет как покинул индустрию торговли кормами для животных (Vegancats.com жив и здоров, но процветает под чутким руководством Райана Уилсона и Кортни Эрнстер с Veganessentials.com ¹). Я зарабатываю производством видеороликов в солнечном Лос-Анджелесе. Моя жизнь проходит рядом с моей подругой Моной Гиллен за лежанием у бассейна и периодическим наведением камеры на что-нибудь или кого-нибудь. Я вынужден задумываться о веганской пище для животных лишь дважды в день – утром и вечером, – когда мне нужно покормить одну из моих четырех кошек, три из которых – веганы, а четвертая – нет (объясню чуть позже).

И хотя весь материал о веганской еде для котов и псов, приведенный в первом издании, присутствует и в этом (наряду с кое-какими важными обновлениями), наблюдательный читатель заметит, что чуть ли не добрая половина книги посвящена совсем другим вопросам, и именно этот материал можно охарактеризовать как принципиально новый. Смена ракурса в написании книги вызвана изменениями в моей жизни. Критики первого издания утверждали, что люди, бравшие его в руки, ощущали, будто оно опубликовано с единственной целью – продать тонны веганского корма. Что ж, теперь мне нечего продавать.

Но это еще не все.

Я взялся за «Плотоядных поневоле» с довольно специфической установкой в голове: втолковать веганам, почему я считаю кормление домашних животных мясной едой несовместимым с веганской этикой. Чтобы все получилось, мне потребовалось не только переадресовать читателям привычные веганские заморочки относительно питания братьев меньших (например, историю с таурином), но еще и определиться с тем, каковы наши, веганские, первоочередные задачи.

Несмотря на тот факт, что часть «Что такое быть веганом» была направлена на то чтобы подвести под тему питания собак и кошек теоретическую базу посолидней, она неожиданно шарахнулапо людям, которые имели к этой дискуссии небольшое отношение – например, по веганам, у которых нет домашних животных, а также по всеядным, которым она попала в руки случайно. Я получил ни много ни мало как целых три письма от людей, которые всучили книгу своим ветеринарам с той лишь целью, чтобы те стали веганами! Снова и снова меня подталкивали к написанию новой версии, которая расширила бы эту часть книги, не ущемляя меня рамками работы с четко заданной целевой аудиторией.

Меня никогда не прельщала идея написания текста, который бы воодушевлял всеядных становиться веганами, просто потому, что качественных книжек, выполняющих эту задачу, и без того навалом. Джон Роббинс ²чертовски хорош, а «Доминион» Мэтью Скалли ³– вообще мое любимое чтиво, и когда у меня возникает ощущение, что этим трудам не хватает остроты и авторского участия, я всегда могу перечитать «Тощую сучку» ⁴– книгу, которую, как мне кажется, мог бы написать я, надели меня природа лишней Х-хромосомой и лучшими маркетинговыми инстинктами. Но я был заинтригован мыслью о написании книги о веганстве для веганов, которая бы помогла нам лучше понять самих себя и наши взаимоотношения с остальным миром, а заодно научила быть более эффективными в достижении поставленных целей.

По той или иной причине я никогда не относился к этому замыслу с должной серьезностью, пока не вышло первое издание «Плотоядных поневоле», и я не счел это великолепным шансом кое-что подправить: составить под эгидой второго издания более выверенный, литой текст, который теперь с удовольствием и представляю.

Джед Гиллен

Лос-Анджелес, Калифорния

лето 2008

Гитлер, Эйнштейн и «Странный Эл» Янкович ⁵

Меня как-то спросили в электронном письме: «Как ты живешь с мыслью о том, что Гитлер был вегетарианцем?»

«Точно так же, – ответил я, – как ты живешь с мыслью о том, что Сталин ел мясо». Ха-ха! Вот как я умею! Иногда я бываю довольно умен. Если не нравится такой ответ, вот парочка других вариантов.

«А знаешь, что еще делал Гитлер? Он носил обувь. Ты носишь? Правда? Ах, ты – наци?!». Или: «Как живу с этой мыслью? Да я – вегетарианец по той же причине, что и он: ненавижу евреев!»

Однако зачастую, угодив в подобный переплет, веган начинает мучительно выпутываться из этой откровенной провокации. Он принимается утверждать, что Гитлер был вегетарианцем лишь часть своей жизни, или что фюрер не ел мясо не по этическим причинам, а по соображениям пользы для здоровья. Мне кажется, этот дискомфорт проистекает из подсознательной убежденности в том, что каждый в этом мире должен иметь свое собственное, четко обозначенное место в нравственном диапазоне. Худшие люди в истории – это деспоты и серийные убийцы (Пол Пот, Джеффри Дамер ⁶и т.д.), тогда как наиболее выдающиеся особи рода человеческого представлены тобой, мной и Элом Янковичем, и все мы при этом веганы. В качестве доказательства нашего врожденного превосходства достаточно упомянуть о том, что мы постоянно размахиваем списками величайших персоналий, которые высказывались за права животных. Там, как правило, есть Леонардо да Винчи, Аристотель ⁷и особенно часто встречается Альберт Эйнштейн.

Вынужден признать, я не располагаю весомыми доказательствами того, что Эйнштейн был вегетарианцем, как и не имею улик, указывающих на то, что он им не был. Эйнштейну принадлежит немало зоозащитных высказываний ⁸, но, с другой стороны, ими отметился и Дарвин ⁹, а мне хватает достоверных данных о том, что на те 5 минут, которые отец теории эволюции изучал черепах на Галапагосских островах, приходилось добрых полчаса, в течение которых он их готовил и ел.

Ну да ничего – давайте для чистоты эксперимента примем за факт концепцию, согласно которой Эйнштейн был вегетарианцем. Черт возьми, пускай он даже был веганом. Предположим, он присутствовал на открытии первого «Макдональдса» в 1940 году, на котором раздавал флаеры с изображением окровавленной коровьей головы. Допустим, каждый раз, приходя в ресторан, Эйнштейн выпытывал у официантки, нет ли в понравившемся ему блюде хоть малюсенького кусочка продукта животного происхождения. Благодаря всему этому у прав животных и работы гения появилось бы кое-что общее. В том смысле, что ученые же поначалу не признавали теорию относительности «особенной», считая ее отсталой. То же самое мы могли бы применить и к зоозащите, ведь Эйнштейн был одним из нас!

Ладушки, но как быть с Нильсом Бором?

Может, тупые личинки из восьмого класса этого и не знают (в отличие от имени Эйншейтна и профессора Пойндекстера из мультфильма про кота Феликса – чего вполне хватает тупым личинкам из восьмого класса), но Нильс Бор был датским физиком и лауреатом Нобелевской премии, чей пик научной активности пришелся на первую половину XX века, а достижения признавались многими коллегами и соотносились с успехами Эйнштейна. Может, Бор и не добился такого почета, чтобы его имя стало нарицательным, как «Эйнштейн», но это вовсе не означает, что Бор был законченным дебилом. Если б ты попробовал сыграть с ним в «Тривиальное соревнование» ¹⁰, он оказался бы в круге победителей, верно ответив «Стив Маккуин ¹¹» на вопрос про звезду фильма «Большой побег» ¹², еще до того, как ты успел бросить кости. Но, вместе с тем, пока ты, я и Дженни Гарт ¹³пытались постичь этические принципы веганства, Нильс Бор на протяжении всей своей жизни благоговейно вкушал датские фрикадельки, состоящие, как известно, из свинины и телятины.

В зоозащитном движении фланирует растиражированная теория заговора, сторонники которой утверждают, что большинство людей не проводят связь между животными и продуктами, сделанными из них, благодаря ненапрасным усилиям мясной промышленности, дурящей потребителей сказочками про магическое мясное дерево и колбасу, растущую на нем. «Иначе зачем называть говядину говядиной, а не коровятиной?» – объясняют приверженцы этой мысли.

Хорошо, фанаты «Зеленого сойлента» ¹⁴, но как тогда быть со свининой и курятиной? Рыба зовется рыбой, индейка – индейкой, а обезьяньи мозги – обезьяньими мозгами ¹⁵. Рыбий жир – это, по правде сказать, жир, добытый из рыбы; что может быть откровеннее? Ищешь правды в рекламе? Не достаточно ли прозрачно тебе намекают, предлагая куриные окорока, что этот товар произведен из конкретной части тела животного, а именно из задницы? «Покупайте куриные жопки по ценам ниже рыночных!» – разве не этот посыл несет в себе реклама?

Но главная слабость приведенной выше теории кроется в том, что в результате истина доходит до таких порядочных полудурков, как ты, я и Кристина Эпплгейт ¹⁶, проворно минуя Нильса Бора, а заодно Моцарта, Дуги Хаузера ¹⁷и бесчисленное множество других гениев-мясоедов. Серьезно, неужто авторы этой гипотезы хотят заставить меня поверить в то, что человек, сварганивший модель атома, не в состоянии связать говядину с коровой?.. ведь это удалось даже актрисе, которая играла Келли Банди ¹⁸! Безумие.

Более того, несколько лет назад один мой друг (веган) провел сравнительное статистическое исследование, используя мудреные демографические показатели, и выяснил, что между высокой образованностью и веганством существует обратная зависимость!

Поскольку я рассчитываю на то, что это читают, в первую очередь, веганы, я поясню более понятным языком. Чемпионы Jeopardy! ¹⁹и доктора наук едят мясо. А обитатели трущоб и пивных? Правильно – веганы, все до единого! И хотя существует море способов изменить это положение вещей, я – за то, чтобы оставить все, как есть. И у меня на то имеются веские основания.

Во-первых, это уморительно. Веганы и другие представители прогрессивной общественности страдают скверной привычкой выносить мозг каждому, чья точка зрения отличается от мнения их большинства, ведя себя при этом, как последние дегенераты, поэтому меня забавляет осознавать, что в среднем мы менее образованы и воспитаны, чем окружающие.

Во-вторых, бывают случаи, когда кретинизм оборачивается преимуществом. Например: чье фото с припиской «Сотрудник месяца» висит в любом ресторане быстрого питания? Умственно отсталого! Потому что там, где нормальный человек сто раз облажается, проигнорировав санитарные нормы и не заметив в гамбургере все то, что друзья или симпатичные девушки на кухне пожелали в него бросить, всегда найдется добрый малый с Синдромом Дауна, который выполнит все аккуратно от и до и превратится таким образом в ценного работника; совсем как в басне про зайца и черепаху. Может, если мы воспользуемся нашим недостатком образования, вместо того чтобы игнорировать его, он будет мотивировать нас и примирит с тяжкой участью.

И, в-третьих, задумайся: неужели тебя это так удивило? Как много ты знаешь веганов среди врачей, юристов, физиков-ядерщиков, ректоров вузов и равных им по рангу? И сколько при этом ты встречал веганутых из числа сотрудников кофеен и музыкальных магазинов? В этом смысле «необразованными» можно считать и тех веганов, что учатся в девятом классе.

Лично я, став вегетарианцем впервые, без проблем поверил в то, что я башковитей Нильса Бора, потому что: а) я был подростком и не сомневался в том, что я умнее всех на свете; и б) меня только-только выперли из 11 класса, и я даже не слышал об этом парне.

Сатори

Покорно прошу не-вегетарианцев простить нас за заносчивость, с которой мы имеем склонность оценивать перемены в диете как своего рода пробуждение, которые, грубо говоря, сродни духовному просветлению. Я понимаю, насколько это, должно быть, раздражает. Терпеть не могу, когда люди претендуют на то, что владеют какими-то суперзнаниями или более глубоким взглядом на что-либо, в связи с чем снисходят до того, чтобы милостиво инструктировать тебя относительно того, как избавиться от многочисленных недостатков. Совсем как полоумные христиане, которые агитируют на улице и вопят мне в спину «Господь любит тебя!», невзирая даже на то, что я уже угрюмо проскочил мимо них с видом человека, который предлагает всем желающим последовать на хуй.

Я имею в виду, а) какой бог в здравом рассудке мог открыться, например, ебанашкам с рекламными щитами, окропленными надписями вроде «Всевышний ненавидит грешников!» и не осчастливить, скажем, Ганди, и б) разве Христос не потерпит отказа? В конце концов, это просто жалко. Возникает ощущение, что ты снова в школе, и Иисус упорно подкладывает в твои тетрадки записки с любовными признаниями. «Я тебя люблю. А ты меня любишь?». Улови уже намек, хорошо, Иисус? Я люблю тебя как друга. И считаю, что мы можем встречаться с кем захотим.

С той же скрупулезной точностью, с какой каждый может припомнить, где он был и что делал, когда Кеннеди застрелили (я еще не родился), когда самолет Кеннеди-младшего ²⁰рухнул (не знаю, может, я ей сэндвич?), и когда леди Диана погибла в автокатастрофе (чистил куриный сарай в приюте для животных в Калифорнии вместе с аборигеном, которого так развеселили новости, что он натурально свалился от смеха на тюк спрессованного сена), любой веган в состоянии четко обозначить момент, когда он ощутил, что пробудился. Многие описывает точку перехода так, словно что-то вдруг щелкнуло в мозгу. Именно это ощутил и я. Я стал вегетарианцем, когда почувствовал себя почти так, будто мне была дарована божья благодать – моя персональная Неопалимая Купина ²¹, если угодно.

Мне было семнадцать. Я сидел за стойкой нью-йоркской забегаловки и буквально вгрызался в куриный сэндвич толщиной в 15 сантиметров. И хотя я никогда не ощущал в себе никаких зоозащитных наклонностей – на предыдущей неделе, к примеру, я ел мясную пиццу и телятину с пармезаном, а носил при этом облегающие кожаные штаны – кусая недешевую птичью плоть, я вдруг осознал всей своей башкой, что курица (еда) и курица (животное) не были синонимами по случайному совпадению, а представляли собой одно и то же.

Я обнаружил, что уже едва борюсь с перистальтикой. Безусловно, я и до этого соображал, что апельсины – это апельсины, а куриное мясо получают из курицы; что могло быть более понятным? Но каким-то образом – и я знаю, что многие веганы поймут, о чем я – меня вдруг переклинило. Я ужаснулся: я ем мертвое животное! За исключением одного случая в кафетерии колледжа, когда буфетчица наврала мне про буррито, сказав, что оно были с фасолью (оно было с говядиной), тот раз был последним, когда я ел мясо.

Мое знакомство с Восточной мыслью, к сожалению, укладывается в контакты с псевдоинтеллектуальными, дзен-буддистскими высокопарными трепачами, сыплющими коанами ²²в кофейнях – с теми самыми людьми, которые навсегда отвадили меня от музыки Тома Уэйтса, книг Уильяма Фолкнера и запаха гвоздичных сигарет. Тем не менее, несмотря на этот контекст и мой общий скептицизм, традиционная буддистская убежденность в том, что путь к просветлению требует обучения, ибо оно успокаивает разум, всегда казалась мне резонной. В конечном счете, мне представляется логичной идея о том, что если тебе удается выбросить из головы всю ту трескотню, что окружает нас изо дня в день, хотя бы на минуту, у тебя появляется возможность переварить более важные знания, если таковые запрятаны в кладовых твоего мозга.

В свете этого мне всегда было любопытно, является ли совпадением тот факт, что в тот день, когда меня постигло «курятино-куриное» озарение, я предварительно отстоял километровую очередь в Госавтоинспекции – то есть, занимался самой скучной и умопомрачительной деятельностью из всех, что изобрело человечество. Я не собираюсь сейчас разрисовывать во всей красе параллели между «просветленными» этическими веганами и одухотворенными буддистскими монахами, потому что, буду честен, я – не буддистский монах и, следовательно, понятия не имею, какого рода просветление они переживают, если переживают вообще. Та пара раз, когда я пытался медитировать, доказали, что я не могу заставить мозг заткнуться, и, стоило мне расслабиться, как спустя полсекунды я уже слышал собственную мысль: «Вот оно! Видали? Мой разум полностью чист. Я – величайший медитатор в мире!». Вместе с тем мне видится познавательной попытка немного продлить эту аналогию: просветленные буддисты меня поймут.

Японское слово «сатори» используется для описания мгновенного переворота в голове. Стало быть, можно подумать, что боксеры, футболисты и жены пролетариев-алкашей обладают более высоким уровнем просветленности, чем все остальные? Нет. Потому что одних только ударов по черепу для сатори не достаточно. Удостаиваются озарения лишь те, кто в состоянии прочувствовать подобную трансформацию.

Активизм, разумеется, принимает разные формы, но наиболее популярная – это то, что называют методом электрошока. Чтобы понять метафору, это совсем как в медицинских телесериалах: когда сердце пациента останавливается, ему пускают мощный ток прямиком в миокард, чтобы завести мотор. Я нахожу эту процедуру захватывающей потому, что в обычной жизненной ситуации электрический шок привел бы скорее к остановкесердца ²³. Совсем как парадокс радиации – которая одновременно приводит к раку и лечит от него. Слово «электрошок» поражает меня тем, насколько оно подходит для описания производимого действия не только потому, что относится к шокирующим сценам и статистике, но и потому, что избавляет от них человечество, неся в себе не менее смертельную опасность и делая прямо противоположное тому, что по идее в эти минуты нужно пациенту.

«Законы кошерного забоя, – говорит типичный веган-активист, – требуют, чтобы сердце животного было извлечено и показано ему, чтобы оно видело, как умирает». Или: «Хочешь посмотреть видео о том, как малышей обезьян варят в кипятке? Это часть оплаченного республиканцами и корпорациями эксперимента, цель которого – определить оптимальную температуру для джакузи яхт класса люкс». Когда этот подход к стимуляции возникновения сатори проваливается – как оно почти всегда и происходит – мы просто собираем все больше фактов, статистики и отвратительных фотографий и продолжаем клубитьс6я в уединении: посвящать себя занятиям, которые делают наше движение все более маргинальным, причиняя общему делу больше вреда, чем пользы.

Одна из самых позорных азбучных истин, относящихся к зоозащитному движению, заключается в том, что едва ли не все мы, несмотря на серьезные усилия, окружены родственниками, коллегами и друзьями, которые продолжают оказывать нам сопротивление и которые, в сущности, приходятся нам не посторонними людьми, что вовсе не мешает им безжалостно нас дразнить. Если продемонстрируешь младшему брату график убитых на скотобойнях мира животных, в 99% случаев это побудит его прожевать гамбургер и приоткрыть рот, чтобы показать содержимое, прежде чем проглотить мертвечину.

В большинстве возможных обстоятельств лупить кого-то палкой по затылку считается тяжким преступлением. Просветление постигает только тех, чьи умы готовы к нему. «Диета для Новой Америки» – великая книга, но далеко не все прочитавшие нашли ее убедительной. Если она убедила тебя коренным образом изменить свою жизнь, это, бесспорно, говорит об эффективности текста – но и о тебе тоже. Веганы, как я уже попробовал доказать, не умнее от природы (помните Бора?) или более нравственные (как на счет Гитлера?), чем кто бы то ни было – и, тем не менее, определенно есть что-то, что отделяет нас от всеядных.

Как человек, который никогда не ходит ко врачу из-за страха услышать неприятный диагноз, я прекрасно понимаю, какой катастрофической может показаться идея такого самоанализа, и почему мало кто вообще когда-либо задумывался об этом. Однако я надеюсь, что после прочтения следующих глав все прояснится.

Тычки и Пинки

Если в ситкоме находится место для вегана, она – это всегда она – являет собой убогую чудилу, которая приглашена на обед, чтобы всем его испоганить своими начисто лишенными чувства юмора назиданиями на тему закулисья промышленного скотоводства. Исполнитель главной мужской роли – которого она привлекает, потому что, несмотря на все свои дефекты, мыслит свободно и похожа на Мишель Филипс ²⁴– настолько без ума от нее, что даже не замечает, насколько она ненормальная ²⁵. Но, будь уверен, не пройдет и получаса, как этот персонаж отбрыкается от дурынды, после чего – он хорошо выучил урок – остроумно предложит дружной компашке гамбургеры.

Знаю, что кто-то из читателей сочтет подобное за несправедливый стереотип, состряпанный телекомпаниями для ублажения спонсоров и обеспечения финансовых показателей. Тем не менее, я замечу, что этот стереотип был бы более несправедливым, если бы веганы не искали в причинах всех смертных грехов корпоративные заговоры. Мы поносим всякого, кто имеет наглость иметь успешный бизнес или голосовать за республиканцев, набрасываясь на него так же, как в средние века общество – на ведьм и злых духов; неудивительно, что все считают нас слегка спятившими.

«Гардероб! Принесите черную шляпу! Еще клея для накладных усов! Ладно, всем занять места! Мы начинаем через пять... четыре... три... две... и... поехали! Вы идете по тротуару, и вдруг к вам подползает голодающий ребенок, молящий о копеечке, чтобы купить хлеба... вы валите его на землю и тычете в глаз зонтиком! А теперь пинаете! Тычете... пинаете... тычете... пинаете... хорошо, вот он мертв, и вы идете дальше. Теперь вы останавливаетесь и заглядываете в вашу черную сумку с миллионами долларов, которые сделали, эксплуатируя трудолюбивый рабочий класс в своей железнодорожной компании, используя отлаженную жульническую систему... злобно хохочете... пропускаете кончики усов между пальцев и начинаете покручивать... хохочете, покручиваете... хохочете... покручиваете... хохочетеи ПОКРУЧИВАЕТЕ...вот подходит другой голодный ребенок, и вы снова тычете и пинаете».

Это мое видение того, как происходили бы съемки немого фильма про республиканца-бизнесмена, снятого представителями прогрессивной общественности.

«Научите ребенка читать, и он сдаст тест по литературе». Джордж Буш-младший.

Оглядываясь, я ничего не могу поделать с легким чувством стыда за то, что оба раза упустил шанс, поставив галочку напротив Билла Клинтона. Не хочу показаться излишне осуждающим, но когда человек с одинаковой страстью любит лжесвидетельства и оральные ласки, ставить ему памятник в Национальной Аллее, по меньшей мере, странно. С другой стороны, можно дать ему фору за умение составлять правильные предложения.

Снова Буш: «Люди спрашивают, как они могут помочь в борьбе с терроризмом? Как они сумеют победить зло? Это можно сделать, если воспитывать ребенка; если пойти в больницу и сказать “я вас люблю”».

Э-э-э... а как на счет организации сбора металлолома?

Прошу понять меня правильно: дело не в том, что я не в состоянии взять в толк, каким образом сравнительно вменяемый человек может нести такую неслыханную галиматью время от времени. Я и сам, когда напиваюсь, порю нечто подобное от одного до семи раз в неделю. Но, опять же, я не президент. Мой идиотизм угрожает в худшем случае комнатным растениям, и риск того, что он приведет к исчезновению жизни на планете, варьируются от очень скромной цифры до нуля. А, главное, где бы я ни напортачил, я действовал в одиночку, тогда как за ошибками президента стоит целая толпа исследователей, советников, фактчекеров и им подобных. Резюме президентского спичрайтера представляло бы собой нечто престижное, будь главой государства носитель языка, как, например, Билл Клинтон; если, конечно, бредятина из серии «ворвитесь-в-дома-к-больным-и-скажите-как-их-любите» – это не просто шаг к написанию шуток для шедевров вроде «Звонок с урока: годы колледжа» ²⁶.

Вместе с тем, когда спичрайтер Джорджа Буша Мэтью Скалли выдал зоозащитную книгу «Доминион» несколько лет назад, я был в восторге. И хотя вес с шлакобетонный блок и глубокая религиозность – это не совсем то, что я предпочитаю, «Доминион» остается моей самой любимой книгой о правах животных. Подход Скалли уникален: вместо того, чтобы впаривать людям радикальный, веганский лайфстайл, он методично демонстрирует, насколько этичное отношение к братьям меньшим сообразуется с консервативным мировоззрением. Меня поразила очевидность того, о чем пишет Скалли.

Вспоминаю одну дискуссию, частью которой стало обсуждение того, как бы нагнать побольше меньшинств под знамена зоозащиты. «Мы должны проникнуть в сообщества и объяснить им, что этичное отношение к животным традиционно для их культур», – изрек кто-то. Безусловно, идею хуже придумать было сложно аж по двум причинам: а) припираться в чужой монастырь с объяснениями его собственной культуры – это неимоверно заносчиво; б) даже проверять, не является ли традиционным хорошее отношение к животным в той или иной неформальной группе не было ни малейшего желания, поскольку деятель, высказавший это предложение, показался мне лицемерным. Мэтью Скалли, в свою очередь, предстает не радикалом-сводником, пытающимся манипулировать людьми, а партийным человеком консервативных взглядов с друзьями в самых высоких структурах, чьи взгляды, вероятно, со всей серьезностью воспримет целый сегмент потенциальной аудитории, которой не по душе грязный хиппи вроде Джона Роббинса.

Получив заряд энергии от работы Скалли, я был разочарован, когда в моем городе состоялась презентация этой книги; я увидел, что активисты либо манкировали ее – показав тем самым, что им неинтересны какие бы то ни было труды республиканца – либо, того хуже, пришли и уселись на галерке, отпуская грубые, саботирующие комментарии на уровне семиклассников, которым подсунули замещающего учителя.

Я был удивлен тому, что столькие люди отреагировали на Скалли не как на союзника, план которого заключался в том, чтобы внедрить нашу идеологию в «неокученный» класс. Придерживаясь идеи однородности движения, они предпочли более широкому распространению зоозащитных идей отречение от Мэтью Скалли.

Я неоднократно слышал сердитое бормотание: «В движении за права животных не место республиканцу».

С моей стороны было наивным не ожидать подобных высказываний. Существуют люди, утверждающие, что в движении не место пьяницам и торчкам, не место тем, кто одобряет акции прямого действия и уничтожение чужой собственности, не место тем, кто неодобряет акции прямого действия, не место Памеле Андерсон ²⁷... вообще, я расстроюсь, если после выхода этой книги хотя бы один идиот не заявит, что в движении не место мне!

Ладно, может, я чересчур утрирую. Но, послушайте, как это – не место? Может быть, еще нет места? О чем вообще речь? Тот, кто бывал хоть раз на зоозащитном мероприятии, знает, что ситуация, когда, придя, убедишься, в том, что не влезешь, просто исключена. Кто-нибудь когда-нибудь был на демонстрации за права животных, на которой активистов было больше, чем полиции? Кто-нибудь когда-нибудь отказывал волонтерам в работе, потому что их нечем было занять? Веганское движение настолько хилое и малочисленное, что в стране до сих пор существуют целые регионы, в которых никто не знает даже, как правильно нас называть («Как вы сказали – вейг-гины?»). В связи с этим я не думаю, что нам следует быть шибко привередливыми при принятии новых людей.

В конце концов, разве движение за права животных – как следует из его названия – не призвано защищать животных и не должно приводить к позитивным переменам в жизни наших бессловесных друзей? Если Памела Андерсон, стоя у супермаркета без мешка на голове, способна собрать больше подписей, чем Памела Андерсон в мешке, не стоит ли нам предпочесть первый вариант? В конце концов, пора определиться: что нам важнее: актерские данные мисс Андерсон, качество ее домашних видео, имена сыновей, которых она назвала Брендоном и Диланом в честь героев сериала «Беверли-Хиллз 90210», или ее усилия, как активистки. Представьте Памелу без мешка на голове, собирающей подписи. Если рядом поставить Бекхама, от которого каждый подписавший будет получат пинок по яйцам «волшебной левой ногой», эта парочка очень быстро соберет миллион автографов. И, нравится нам это или нет, но Памела Андерсон – владелица едва ли не самой ценной недвижимой собственности, которую частенько прикрывает футболка футболка с зоозащитной надписью.

Вообще, есть определенная ирония в том, что те самые люди, которые проповедуют «терпимость» и «многообразие», так часто попадаются на нетерпимости друг к другу. Удивительно, что «многообразие», которое мы продвигаем с такой яростью, предусмотрено только для тех, кто соответствует четко заданным стандартам экзаменующего.

«Я сегодня в автобусе сидел рядом с республиканцем», – говорим мы друг другу, закатывая глаза и прекрасно зная, что нас поддержат: делить квадратные метры с одним из пятидесяти миллионов человек – все равно что сидеть рядом с пахучим кусищем собачьего говна. Разумеется, не все веганы такие, но те, кто именно таковы, к несчастью, славятся более зычными голосами, чем остальные.

Я уверен, что немногих из нас привела в зоозащитное движение заманчивая перспектива стать чмошным хипстером-приколистом ²⁸и не сомневаюсь, что подавляющее большинство преследует более благородные цели.

Но для начала надо перемыть кости чмошникам.

Унабомбер ²⁹

Бывает, что история порождает человека, который появляется на сцене в самый нужный момент, неся именно те идеи, которые так необходимы для немедленного и продолжительного импульса. Фрейд на пороге двадцатого столетия – ба-бах! Каждый хочет переспать с родителем противоположного пола и убить родителя своего пола, а любая мысль, действие или мечта – это выход подсознательных мотиваций, настолько разнузданных, что вогнали бы в краску даже Дженну Джеймсон ³⁰. Блестяще! Чрезмерная забота о несущественных деталях психологически сродни хранению всяких вещиц в своем анусе – согласен, это не лишено смысла! Так или иначе, подобные тезисы явили собой именно то, что страстно хотел услышать мир в период, когда Викторианская эпоха скукоживалась.

Назад к карточке книги "Плотоядные поневоле"