Текст книги "На дне могилы. Альтернативная середина (ЛП)"

Автор книги: Джанин Фрост

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

– Сейчас ты для Кости ничто, кроме лишней тяжести. Как ты себя чувствуешь, зная о том, что он предпочел бы делать, и обо всех тех женщинах, с которыми он охотнее всего сделал бы это?

– Их сейчас на одну меньше, не так ли? – отрезала я, стараясь держать голову над этой плотной водой.

– Oui, это было неожиданно. Ты будешь сожалеть об этом, mon amour. Иди ко мне сейчас, и тогда, возможно, ты избежишь моего оставшегося гнева.

– Бесполезно, Грегор. Ты получишь меня только мертвой.

– Почему ты делаешь это? – кричал мужчина, отказавшись от своего ложного спокойствия. – Я предлагаю тебе все, а тебе предпочтительнее быть шлюхой шлюхи!

Со мной в воде кто-то был. Мне казалось, что чьи-то руки схватили меня за лодыжки и тянут вниз. Возможно, Грегор действительно мог убить меня во сне. В конце концов, Патра чуть было не сделала это.

– Потому что я буду счастливее, будучи шлюхой шлюхи, чем с тобой.

Сказав это, я прекратила борьбу. Я позволила себе расслабиться, и вода сомкнулась над моей головой. Странным образом складывалось ощущение, будто меня смывает, потому что вдруг я стала двигаться вниз очень быстро, а затем...

– Кэтрин, проснись!

Кости тряс меня. Инстинктивно я закашляла, но в легких не было никакой воды. Я находилась в постели, и единственной влажной вещью на мне был мой собственный пот.

– Я не сплю, – прохрипела я.

Кости отпустил меня, и вот тогда я заметила, что щеку жжет. Вероятно, он сделал больше, чем просто тряс меня.

– Ты говорил, что больше никаких избиений, – пошутила я, чтобы притупить то, насколько испуганной сделал меня сон с Грегором.

Кости с облегчением рассмеялся.

– Ты очень быстро вынудила меня нарушить обещание, не так ли? Чарльз сказал мне, как это будет выглядеть, если Грегор свяжется с тобой во сне, но это самая жуткая вещь, за которой можно наблюдать. Такое чувство, будто ты мертва, только я могу слышать твое сердцебиение. – Кости наклонился ближе, смахнув блестящую капельку пота с моего лба. – Это делает Грегор, не так ли? Подлая мразь.

– Я в порядке. – Я села, натягивая одеяло туда, откуда отшвырнула его ногой. Он смотрел, не моргая.

– Ты кричала, что тонешь. Это очень далеко от «в порядке».

Взгляд на часы показал, что время близится к пяти утра.

– Сегодня он не может сделать это вновь. Потребуется несколько дней прежде, чем он станет достаточно силен для того, чтобы еще раз прийти ко мне, так что я в порядке. Правда.

Кости медленно отодвинулся, не отрывая от меня глаз. Это заставило меня подумать о том, сколько времени прошло с тех пор, как мы были в постели вместе. Недели? Больше? Я трусливо закрыла глаза, прижимая подушку к щеке, словно была истощена.

– Ты можешь вернуться в постель, Кости. Как я уже сказала, я в порядке.

Мгновение не было ничего, кроме тягостного молчания, а потом я наконец услышала, как Кости встал и ушел, закрывая за собой дверь.

Я открыла глаза и испустила вздох разочарования. Будь проклят Грегор и будь проклята я за то, что такая идиотка, и позволила ему тогда выловить меня из сна. Что бы я не отдала, чтобы вернуть все обратно и не пойти с ним в тот день. Кости – прежний Кости – был прав. Я не должна была заботиться о своих утраченных воспоминаниях. Они не украли мою силу и не оставили меня опасно уязвимой, как стертые воспоминания сделали с Кости. Кто бы мог подумать, что однажды Кости будет нуждаться в крови Грегра, чтобы открыть то, что было украдено из его разума? Очень плохо, что я не упаковала дополнительный пузырек крови Грегора в дорогу, когда пила из него в тот день...

– Вот именно!

Я выпрыгнула из постели, мой мозг набирал скорость от внезапного скачка надежды. Я пила кровь Грегора. Осталось ли во мне ее достаточно для того, чтобы помочь Кости?

Я вошла в его комнату без стука. Кости как раз устраивался в постели, а я в своем возбужденном состоянии перла как трактор, не задумываясь.

– Съешь меня, быстро. Может быть, еще не слишком поздно!

Вместо того чтобы потянуться к моей шее, Кости увлек меня на кровать и дернул мои пижамные штаны вниз.

– В чем твоя проблема? – ахнула я, отвешивая пощечину. Затем я натянула обратно штаны. Он стянул их в один миг.

Кости сел на корточки и в недоумении прикоснулся к своему лицу.

– А твоя, дорогая?

Внезапно я поняла его перевод, и вместо того чтобы извиниться, я не поверила своим ушам.

– Говоря «съешь меня», я имела в виду «укуси меня». Ничего себе, ты даже меня не знаешь, но ты просто, просто погрузился бы в это с головой, да? Ну же, малознакомый человек приходит сюда и говорит: «съешь меня», и ты даже не запротестуешь? Ты должен был потребовать «ручной работы», как минимум.

Кости просто пристально смотрел на меня, а затем опустил руку со щеки.

– Ты приводишь меня в замешательство, Кэтрин.

Это немного уменьшило мою раздраженность. Это и еще то, что простыня едва прикрывала его колени.

– Ты голый? – спросила я прежде, чем смогла удержать себя.

Он смотрел на меня с подозрением.

– Это еще один вопрос с подвохом?

– Нет, не бери в голову. Смотри, что я имела в виду, говоря о том, что тебе следует выпить моей крови. Я пила кровь Грегора пару недель назад, поэтому некоторое ее количество все еще должно быть во мне. Возможно, достаточное для того, чтобы оказать влияние. Понимаешь?

Выражение лица Кости посуровело, и он указал на меня нетерпеливым жестом.

– Иди сюда.

– Поверить не могу, ты позволил мне приказать тебе пожевать меня, – проворчала я, обойдя кровать, чтобы сесть рядом с ним.

Рука Кости взметнулась, притянув меня ближе.

– Учитывая то, что ты подслушала на днях, я считаю, это самое малое, что я мог сделать.

У меня не было возможности ответить. Его рот переместился к моему горлу, и я ощутила, как язык ищет правильное место, а затем Кости укусил.

Тепло ударило меня почти немедленно. Руки Кости поддерживали меня, ощущая, что мой позвоночник превратился в желе. Глубокие и устойчивые глотки скручивали мои пальцы, в то время как тепло каскадом лилось сквозь меня. Я знала, что издаю короткие судорожные звуки, но будь я проклята, если могла с этим что-то поделать. Это было не просто горячо, хорошо или чувственно. Это казалось необходимым. Как если бы не он пил меня, а каким-то образом я была единственной, кто оставался голодающим.

Я застонала имя Кости и потянулась к нему. Он поймал мои руки, держа их по бокам, пока отстранялся и закрывал проколы своей кровью. Я поднялась без поддержки Кости, радуясь тому, что сижу, иначе я бы просто упала.

– Кости? – На этот раз я произнесла его имя вопросительно, а не со вздохом наслаждения.

– Это ничего не дало, Кэтрин. А теперь тебе лучше всего уйти.

Кости отвел взгляд, когда произнес это, его плечи были неподвижны. Все в нем было далеким и почти сердитым.

Я встала, проклиная себя за то, что не попыталась сделать этого раньше. Что, если всего пара дней имела значение?

– Мне очень жаль, – прошептала я и вернулась в свою комнату так же быстро, как покинула ее.

***

На следующее утро я проснулась, обнаружив, что Кости уже не было. После завтрака я обняла Дениз и сказала, что было кое-что, что я должна сделать. Затем я отправилась на конюшню и схватила лопату.

Я чистила первое стойло около пятнадцати минут, когда подросток с веснушками и каштановыми волосами прибежал в конюшню.

– Остановитесь!

Я ожидала этого.

– Как тебя зовут, парень?

– Э-э, люди зовут меня просто Пони.

– Пони? Зови меня Рыжей. Я Хозяйка, не так ли? И как хозяйка я могу делать определенные вещи. Сегодня я собираюсь почистить эти стойла, а затем потренировать и почистить лошадей. В этом заключается твоя работа?

– Угу. – Он нервно пожевал губу.

– Возьми выходной, Пони. Если кто-то будет доставлять тебе неприятности, присылай их ко мне. Ты не можешь отговорить меня от этого, так что не беспокойся. А теперь будь хорошим мальчиком и покажи мне, где корм, ладно? Не волнуйся, я знаю, что делаю.

Восемь блаженных часов труда спустя я чувствовала себя лучше. Наконец-то я сделала что-то полезное. Стойла сверкали, даже если при этом я была покрыта грязью, навозом, потом и соломой. Пони бродил поблизости большую часть дня, пытаясь быть незаметным. Возможно, он боялся, что я испорчу что-либо, и готовился к ремонтно-восстановительным работам. Я помахала ему, когда вошла в дом, про себя смеясь над его ошеломленным выражением лица.

«Да, малыш. Девочки могут делать то же самое, что и парни».

Я уделила время душу, чтобы смыть с себя зловонье стойл. Затем я собрала влажные волосы в хвост, надела джинсы и удобную рубашку. Спустившись вниз, я была в гораздо лучшем настроении. И была голодной. Спейд и Дениз сидели в гостиной, потягивая шерри и выглядя утонченными даже в этой сельской местности.

– Кого я должна попросить, чтобы получись гамбургер и немного картошки фри? О, и молочный коктейль.

Спейд одарил меня насмешливой ухмылкой.

– Не будешь настаивать на том, чтобы чистить картошку, доить корову и взбивать мороженое самостоятельно? Ты должно быть измотана.

– Ты можешь вытащить девушку из деревни, но деревню из девушки не вытащить никогда, – язвительно ответила я, отказываясь позволять ему разрушать мое настроение. – Хочешь заглянуть мне под ногти, чтобы посмотреть, пропустила ли я немного грязи?

– Я не был бы удивлен, если ты сделала это. – Он указал на компьютер в другом конце комнаты. – Это для внутреннего пользования. Введи, что ты хочешь и когда, и тебе доставят это.

– Спасибо.

Через сорок пять минут я поедала свой второй гамбургер. Да, первый был настолько хорош. Вместо того чтобы заказать еще один молочный коктейль, я пила кока-колу. Дениз и Спейд, вероятно, хотели провести некоторое время вдвоем, и я позволила им это, отправившись кушать на балкон. Только я откинулась и испустила удовлетворенную отрыжку, когда голос Кости почти заставил меня выпрыгнуть из собственной кожи.

– Здравствуй, Кэтрин.

Тарелка соскользнула на пол от моего прыжка.

– Черт возьми, когда ты прокрался сюда?

Кости наклонился за тарелкой как раз в тот момент, когда я поторопилась сделать то же самое. Его пальцы задели мои, когда каждый из нас ухватился за блюдо. Я отпустила первой, проклиная вновь начинающуюся неловкость.

– Ох, спасибо. Не знаю, почему я настолько часто вздрагиваю. И я думаю, что должна извиниться за отрыжку как у водителя грузовика. Очаровательно, не правда ли?

Кости поставил тарелку, и его губы дернулись.

– На самом деле так и было. Я впервые увидел тебя расслабленной. Мои извинения за то, что напугал тебя. Мы с Менчересом последние несколько миль шли назад, поэтому ты не услышала машину.

Я понятия не имела, что сказать. После фестиваля лепета прошлой ночью, возможно, молчание было наилучшим вариантом.

Кости сел на соседний шезлонг. Я выбрала тот, что был напротив него, и тоже села. При этом он покинул свое место, и сел рядом со мной, выгибая бровь и заставляя меня подвинуться.

– Мы можем делать это всю ночь.

Я рассмеялась над идеей играть в «музыкальные стулья» с вампиром, собирающимся отметить свой двухсотый день рождения.

– Мы должны сделать это, просто чтобы увидеть лицо Спейда.

Кости тоже рассмеялся, и этот легкий смешок окатил меня ностальгией. Его рука нашла мою, и я пожала ее по привычке, пока реальность не заставила меня отстраниться.

Или попытаться.

Его пальцы напряглись, не позволяя мне убрать руку.

– И это тоже мы можем делать всю ночь, ты действительно не можешь позволить мне, по крайней мере, держать тебя за руку?

– Господи, Кости, я понятия не имею, что делаю.

Слова раздались в момент истинного разочарования. Теперь я действительно пыталась уйти, но это заставило его обернуть руки вокруг меня.

– Стой. Я сказал тебе, что ты пахнешь знакомо. И ты также кажешься знакомой при прикосновении, и прямо сейчас это все, с чем мне придется идти дальше.

Я перестала извиваться. Кости откинулся, перемещая меня, пока я не оказалась в колыбели его рук и ног. Его грудь служила мне опорой, и Кости переместил под себя еще одну подушку прежде, чем издать звук удовлетворения.

– Так намного лучше. Тебе удобно?

Мне было удобно. Моя спина вписывалась в его грудь, а его нога свисала с кушетки, как это было много раз прежде, когда он держал меня подобным образом. Близость и отсутствие необходимости смотреть на Кости помогли мне подавить неловкость.

– Я не делаю это даже чуточку легче для тебя, не так ли? – пробормотала я. – Ты бы намного лучше справился с ролью супруга человека, страдающего амнезией. А я лажаю семь дней на неделе.

– Нет, это не так, и, пожалуйста, перестань каталогизировать свои недостатки. Меня не волнует, если у тебя отрыжка, ты не наносишь макияж, жуешь с открытым ртом или выкрикиваешь ругательства в церкви. Преданность и честность, как я уже говорил, являются теми двумя качествами, о которых я беспокоюсь.

– Так все было бы нормально, если бы я была шестидесятилетней, пухленькой и с позвоночником, похожим на вопросительный знак?

Его фыркающий смех коснулся моего уха.

– Да. Но думаю, тогда мне придется поискать наиболее удобный путь, чтобы трахнуть тебя.

Я толкнула его локтем.

– Ты, наверное, уже знаешь его.

Еще одно фырканье.

– Джентльмен никогда не разглашает чужих тайн.

– Если я выйду замуж за одного такого, то буду помнить об этом.

Мой сухой комментарий только заставил его рассмеяться вновь. То, как его смех коснулся моей кожи, послало по мне приятную дрожь, и я не думаю, что это было непреднамеренно.

– Ты делаешь это специально, не так ли?

– Конечно.

Его голос был еще более довольным. Не знаю, почему он не добавил «ты еще сомневаешься?».

– Побереги силы, я пока еще не сплю с тобой. Знакомство с кем-то прежде, чем ты найдешь их точку G, вероятно, является новым опытом для тебя. По крайней мере, здесь я буду оригинальна.

Теперь его смех не коснулся моей шеи, потому что Кости откинул голову назад, чтобы свободно рассмеяться.

– Не волнуйся, Кэтрин. Даже если бы ты не была моей женой, то по-прежнему была бы оригинальна, но, пожалуйста, расскажи мне о себе. Так или иначе, я хотел бы знать все, а это бесконечно прекрасное «пока еще» делает меня еще более беспокойным.

– Ты не должен так спешить. – Эта тема снова начинала делать меня дерганой. – В конце концов, я могу разочаровать в постели.

– По-прежнему будь моим не бьющимся сердцем.

Мне потребовалась секунда, чтобы снова толкнуть его локтем.

– Я серьезно. Полагаю, мы должны обсудить это, чтобы, ну, ах, кое-что не выяснилось в постели…

Я замолчала, пытаясь не краснея найти правильные слова.

– Я полагаю, что мне было очень трудно угодить? – спросил он с иронией. – Ругал тебя, если не был удовлетворен, не так ли?

– Нет, конечно, нет.

– Тогда почему ты веришь, что я сделал бы это сейчас?

Слишком поздно я увидела ловушку. О, черт, как объяснить?

– Не пойми это неправильно. Ты... ты любил меня. Даже в первый раз, когда я ничего не знала, ты любил меня, и это... это означает, что ты ставил оценку, понятно?

– Ах. – Пауза. – Я был у тебя первым?

Это была очень личная тема, но она также касалась его. Даже если Кости этого не помнит.

– Вторым, но я действительно не считаю парня перед тобой. Он расценил мое «нет» как «приди и возьми меня».

– Как его звали?

– Дэнни Мильтон. – Вау. Много времени прошло с тех пор, как я думала о нем.

– Одна «л» или две?

Его тон был настолько причинным, что мне потребовалась секунда.

– Одна «л», почему... ох! Ты серьезно? Несмотря на все, что происходит ты, хочешь разыскать его?

Кости сел, немного передвинув меня при этом.

– После этого описания да.

Поскольку Дэнни был уже мертв, не было смысла спорить дальше.

– Тогда расслабься. Ты уже убил его.

– Хорошо.

Кости откинулся назад, и мы сидели в тишине еще несколько минут. Все это казалось сюрреалистичным. Как будто ничего, происходящего за последние два месяца, не было, и мы вернулись на наше собственное крыльцо и вместе смотрели на небо. Время от времени Кости вдыхал и выдыхал. Слышать это казалось странно интимным, тем более что я чувствовала движения его груди собственной спиной. Кости не нужно было дышать, так что он вдыхал мой запах. Неоднократно.

Кости был тем, кто нарушил молчание.

– Когда я увидел, как ты поцеловала Влада, я оскорбился не просто потому, что ты моя жена. Это... на мгновение это причинило боль. Что было очень неожиданно. И теперь вместо того, чтобы узнать больше о своем прошлом вместе с Чарльзом и Менчересом, я предпочел сидеть здесь с тобой. Откровенно говоря, это меня пугает.

– Почему?

Мой голос был приглушенным, таким, какой вы бы использовали, если бы делились секретом в темноте. Низкий голос Кости тоже был тихим, но еще не шепотом.

– Я столь многое могу потерять. Неожиданно я стал Мастером собственной линии, находящимся в состоянии войны с другим Мастером, но это не то, чего я боюсь. У меня есть опыт руководства и боев, но, кажется, я был дрянным мужем. Я боюсь снова подвести тебя, Кэтрин.

Я сжала его руку.

– Ты не знаешь, как потерпеть неудачу. И прежде... перед нашей большой ссорой ты сделал меня очень счастливой, Кости.

Он не двигался, но настроение стало другим. Тихие признания превратились в нечто другое. Я почувствовала это, когда его сила оживилась подо мной, превратившись в тугой узел энергии.

– Мне хотелось бы, чтобы ты снова была счастлива, – его голос стал низким. – Это не должно касаться только меня. Я останусь в рамках любых пределов, которые ты установишь.

Тот факт, что какая-то часть меня секунду обдумывала это, заставил меня отскочить от него.

– Нет, поверь мне, ты уже доказал себя в этом отношении. Я-я не готова открыть эту дверь, и я также не собираюсь выламывать ее. Ты не заслужил того, чтобы раскаиваться передо мной пока я получаю оргазм.

Оставаясь в своем откинутом положении на шезлонге, Кости смотрел на меня, пока я шла. Черт побери его за то, насколько он великолепен, и да поможет мне Бог, я все еще хочу его независимо от того, что я имела дело с болью за все, что происходило как с его памятью, так и без нее.

Его губы приподнялись в старой, понимающей улыбке, и когда Кости снова вздохнул, эта улыбка стала еще шире.

– Аромат твоего желания ощущается в воздухе, так что дай мне знать, когда изменишь свое мнение. Это не покаяние, уверяю тебя. Я просто хочу тебя любым способом, каким только могу взять.

Я должна уйти. Сейчас. Прежде чем моя сдержанность не вспыхнула пламенем.

– Спокойной ночи.

Я покинула балкон. Кости не последовал за мной. Когда я направлялась к своей спальне, то услышала, как он сделал еще один глубокий вдох, а затем выдохнул.

***

Что вы делаете, когда сидите на диете, а любимая еда находится в пределах досягаемости? Я пыталась больше расхаживать по своей спальне, но это не помогло. Включила телевизор, но стало только хуже: все местные каналы были отключены, оставались только платные. Вне зависимости от того, на что я переключала, казалось, что секс был везде. Наконец с мрачным разочарованием я набрала ванну и устроилась в ней. Прошло уже некоторое время с тех пор, как я делала это, потому что Кости обычно держал меня более чем пресыщенной, но это должно быть как езда на велосипеде, правда?

Конечно, это тоже не прошло так, как было запланировано.

Во-первых, я была слишком груба. Я атаковала свою плоть так, что это только увеличивало потребность, но ничего не делало для того, чтобы облегчить ее. Отлично, теперь я испытывала боль и разочарование. Наконец я заставила себя двигаться медленнее и думать о приятных вещах. Теплая вода успокаивала последствия моих предыдущих попыток, а мягкость начала окупаться. Наконец наступил прогресс. Мое дыхание стало прерывистым, а фантазии и воспоминания стали переплетаться в голове.

...Руки Кости по всему моему телу, дразнят, ищут и сводят меня с ума. Тяжесть его тела, прижимающего меня к постели. Его рот у меня между ног, поглаживания, проникновения и щелчки языка, пока я не в состоянии этого больше выносить. А затем жесткий и глубокий толчок, когда он проникает внутрь меня...

И он, распахивающий дверь ванной, чтобы зайти ко мне. Я застыла в шоке, моя рука все еще была зажата между ног. Наконец ко мне вернулся дар речи.

– Убирайся!

Мое требование только замедлило Кости, а вот бутылочка кондиционера, отлетающая от его головы, была тем, что заставило его остановиться.

– Кэтрин...

Следом в него отправилась бутылочка шампуня. Немного зеленой жидкости осталось на его глазах, затем последовало мыло. И моя бритва. Вскоре у меня ничего не осталось, так что я просто брызгала на него водой.

– Но ты звала меня, – воскликнул он, наконец, пятясь.

– Нет, я этого не делала!

Я задернула занавеску душа, скрывая себя, и схватилась за железный поручень, сгорая от смущения.

– Кажется, это было недоразумение.

– Убирайсяотсюда!

От унижения я не могла разделить слоги, однако, Кости меня понял, и через секунду я услышала, как дверь закрылась. Затем еще хуже, приглушенный смех Спейда, немедленно утихомиренный Дениз.

– Ради всего святого, – зашипела я, занавеска для душа все еще цеплялась ко мне. – Человек не может даже спокойно помастурбировать?

***

На следующий день взрослое поведение заключалось бы в том, чтобы пойти вниз и, ведя себя так, словно ничего не произошло, продолжить заниматься своими делами.

Ну, кто когда-нибудь уличал меня в том, что я веду себя как зрелый человек?

Я симулировала сон до полудня, пообедала в своей комнате, а затем смотрела фильмы со стойкостью профессионального бездельника. И ссылалась на еще одну головную боль любому, кто осмеливался постучать и спросить. Единственным процессом, которому я предавалась, был душ, в который я повторно отправилась вчера вечером. Он был слишком холодным, а мои руки использовались только в гигиенических целях.

Когда вечер наконец наступил, и Кости вернулся, его вопрос о моем местонахождении был встречен мгновенным смехом Спейда.

– Головная боль, приятель. – Спейд не беспокоился о том, чтобы скрывать свои постоянные смешки. – Возможно, тебе следует поверить мне на слово. Не хочу, чтобы она навредила себе, вышвыривая тебя из своей комнаты на этот раз.

– Заткнись, Чарльз, – голос Кости звучал также довольно, как я себя чувствовала. – Если я кому-нибудь понадоблюсь, то я буду в своей комнате.

Я осталась лежать в постели, не желая, чтобы моя ложь стала более очевидной из-за возни наверху. Небольшая, но все же разумная часть моего ума утверждала, что я не могу продолжать в том же духе. Кости нуждался в поддержке, а не в прятках. Учитывая его сексуальную историю, небольшое столкновение в ванной, вероятно, даже не было зарегистрировано его счетчиком неприличия.

Потребовалось три часа мысленной брани прежде, чем я поднялась с кровати. Еще сорок пять минут подобного нагоняя в ванной, умывание и чистка зубов до смехотворной степени. Двадцать минут репетиции вводных фраз нашего разговора. Еще час отступничества прежде, чем я решилась пойти на это. К тому времени, однако, я полагаю, было уже слишком поздно. Кости не мог не спать к настоящему моменту.

Это вернуло меня к разглядыванию потолка. Я знала наизусть каждое сногсшибательное пятнышко на нем. В этот час пары в доме начинали становиться активнее, и попытки отключиться от всех этих звуков только подчеркивали мое одиночество. Я была так поглощена попытками игнорировать любые рычащие и скрипящие звуки, что мне потребовалось несколько минут для того, чтобы понять, что некоторые из них доносились из соседней комнаты.

При этом я пулей вылетела из постели, прижалась ухом к стене и напряженной прислушалась. Сукин ты сын, вот оно! Ох, приглушенное, конечно. Очень тихое, но определенно женское частое и тяжелое дыхание перемешивалось со стонами Кости.

Как будто во сне я увидела себя спокойно берущей свой нож, проходящей небольшое расстояние до его комнаты и пинком срываю дверь с петель.

– Какого черта?

Кости лежал в постели. Один, наверное, он или шлюшка услышали, что я иду. Его покрывало было смято, а телевизор включен, но я сосредоточила внимание на поиске своей добычи.

– Где она?

Взгляд Кости упал на нож в моей руке, а затем на выломанную дверь у моих ног.

– Ты вообще рассудок потеряла?

– Будем играть в это таким образом? Прекрасно.

Я бросилась вперед, проверяя под кроватью. Ничего. Тогда я распахнула дверцы шкафа, своим напором срывая одну. Там были предметы домашнего обихода, но никто не прятался в шкафу. Когда я направилась в ванную, Кости, скрестив руки на груди, наблюдая за мной с чем-то большим, чем намек на гнев.

– Не желаешь сыграть в «горячо или холодно»? Позволь мне дать тебе подсказку: ты замерзла.

Я одарила его злобным взглядом и проверила ванную, так или иначе, не спуская настороженного взгляда с двери спальни. Никакая сучка не прокрадется мимо меня. Должно быть, вампир или гуль, потому что я не слышала сердцебиения, помимо собственного.

Никого не было в ванной. Или в бельевом шкафу, который выглядел слишком маленьким, но я все равно проверила. Я даже опрокинула плетеную корзину для белья. Только одежда. Тогда я снова обошла кровать, ища любое потайное место, которое могла пропустить.

– Теплее, милая.

Большая стенка стояла лицом к кровати, и в ней были закрытые секции. Кости кивнул в этом направлении, и я усилила хватку на ноже.

– Если кто-то может настолько себя сдавить до маленького размера...

– Ты в огне.

Для того, кто только что был пойман на измене, Кости не казался виноватым или извиняющимся. Вместо этого он был сердит и больше чем немного испытывал отвращение.

Я двинулась в сторону мебели. Шум вновь начал исходить оттуда. Охи, стоны, дыхание. И тогда я посмотрела на телевизор. Что...?

– Ты смотришь порно? – Я повернулась к нему с начинающим закрадываться сомнением.

– Присмотрись, – сказал он с суровостью в голосе.

Я мельком взглянула на телевизор, прежде чем с удивлением уставилась на обнаженного мужчину.

– Ты воспроизводишь старое домашнее видео с собой? Ты больной...

– Осторожнее, – теперь голос Кости был подобен кнуту. – Вновь выдвинешь мне ложное обвинение, и я перегну тебя через колено.

Я выпрямилась с негодованием.

– И все же я попробую, ты предающийся порно-воспоминаниям извращенец...

Некоторые вещи время и близкое знакомство не в силах притупить. Когда я делала свое ядовитое заявление, мне должно было прийти в голову, что Кости никогда не блефовал. Никогда.

Я оказалась на кровати лицом вниз и с набитым одеялом ртом прежде, чем смогла даже взвизгнуть. Хлоп! Тяжелый шлепок опустился на мою задницу. Затем Кости перевернул меня и схватил за запястья, перемещаясь так, что его лицо оказалось в нескольких дюймах от моего.

– А теперь, возможно, ты позволишь мне объяснить. Если бы у тебя была хоть малейшая унция доверия, ты бы сделала это раньше. Вместо этого, несмотря на мои неоднократные обещания, ты подумала, что я трахаю другую женщину у тебя под носом. Или, в лучшем случае, развлекаю себя видеофильмами с участием прошлых любовниц. Я убивал людей и за меньшее оскорбление, но поскольку ты моя жена, то все, что ты получишь – больное место на заднице. А теперь посмотри на девушку в телевизоре, Кэтрин!

Кости использовал мои волосы, чтобы наклонить мою голову. Не имея множества других вариантов, я уставилась на экран. Хм, рыжие волосы, фигура. Минуточку...

– Это я!

Кости скатился на кровать, встряхнув головой.

– Это, милая, было среди DVD-дисков, которые дала мне Дениз. Так что единственное преступление, которое я совершил сегодня вечером, это смотрел с вожделением на свою собственную жену. Отклоняясь от темы, скажу, что обнаженной ты абсолютно ошеломительна. Я думал сказать тебе то же самое вчера вечером, но множество объектов, бьющих по лицу, отвлекли меня.

Я все еще была растянута на кровати, и да, моя задница болела. Кости ударил с силой. В течение нескольких моментов изумления я не могла решить, была ли я сердита на него за то, что он посмел отшлепать меня, раскаиваюсь из-за ложного обвинения в супружеской измене или же польщена его последним комплиментом.

Мой стон заставил меня вернуть свое внимание к телевизору. Я вспыхнула. После импульсивного создания этого видео во время нашей водной прогулки в Париже, я не смотрела его. Честно говоря, в связи с происходящим я вообще забыла об этом. Черт побери, это было графично! Мы были похожи на парочку сведенных с ума коксом порнозвезд.

– Я не хочу, чтобы ты это видел, – сказала я, стараясь избавить себя от сильного румянца.

Кости приподнял бровь.

– Почему нет?

– Потому что!

Я собиралась выразить свое возражение более разумным способом, когда кое-что новое на экране бросилось мне в глаза. Я сузила глаза.

– Минуточку. Этого здесь быть не должно. Я попросила тебя выключить камеру, и ты сказал, что выключил ее!

Кости засмеялся над этим и переместился к телевизору, поставив видео на паузу.

– Нет, на самом деле я этого не сделал. Признаюсь, перематывал эту часть несколько раз. Ты говоришь: «Я не буду делать это при работающей камере», и я отвечаю: «Я не позволю гребаной камере мешать нам делать что-либо». Тогда я иду к камере, нажимаю на кнопку, возвращаюсь и говорю: «Ну вот. Теперь ты чувствуешь себя лучше?». Ах, и, кажется, ты действительно почувствовала себя лучше, дорогая. Но на самом деле я нигде действительно не подтверждаю словом, что отключил ее.

Мой рот открылся еще шире. Кости для выразительности постучал по экрану.

– Мы перемотаем, если хочешь. Я не против.

Не имело значения, что человек, смеющийся надо мной, технически не был тем, кто меня обманул.

– Ты подлый ублюдок, ты знал, что я думала, будто она выключена! – распалялась я.

– Сейчас, Кэтрин, я не могу вспомнить о принятии такого решения, но позволь мне заверить тебя, что я подтверждаю его. И с гордостью буду отстаивать свое решение.

Этот блеск в его глазах вернулся. Тот, который говорил, что Кости рассматривал тысячу грязных вещей, и я хотела бы их все. С опозданием мне пришла в голову мысль, что он обнаженный. Как я могла пропустить такое? Наличие битой задницы, а затем и просмотр порнофильма с собой в главные роли были двумя основными причинами.

Неспособная справиться с этим, я окинула его долгим взглядом. Боже мой, он был великолепен. Его сливочная кожа, покрывающая крепкие мускулы, прикосновения к которым не могли надоесть. Эти широкие плечи, сильные руки, грудь, плоский живот и, конечно, то, что ниже...

– Ты продолжаешь смотреть на меня, облизывая губы, и у меня складывается определенное впечатление, – сказал Кости шелковистым тоном. – Является ли это впечатление неверным?

Я облизывала губы? Ну, кто мог обвинить меня в этом?

– Прости, я не хотела отыметь тебя взглядом. Это, эм, просто прошло больше недель, чем я могу сосчитать, так что… – Прекрати говорить! Я внутренне застонала. Это похоже на словесную диарею.