Текст книги "Темнейшее объятие ночи (ЛП)"
Автор книги: Джанин Фрост
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)
– Это ты, Мара? – хрипло спросил он.
– Прежде, чем ты закричишь остальным или сделаешь еще что – нибудь, – быстро сказала я, – просто выслушай. Я могла застрелить тебя раз пять за последние десять минут, если хотела бы, так что это должно доказывать, что я тебе не враг. А Рафаэль враг. Он может быть Чистокровкой, а может и не быть, но он определенно с ними в сговоре. Я знаю, это звучит дико, но у меня есть доказательство.
В мерцающем свете факела я увидела, как рот Джека приоткрылся.
– Доказательство? – спросил он, наконец. – Какое доказательство?
– Секретные врата в его замке, одни ведут в мой мир, другие в сферу Чистокровок, – ответила я, спрыгивая с высоты, чтобы продемонстрировать свою честность. – Я видела их. Я прошла через одни. Это правда.
Прежде чем ответить, Джек пристально осмотрел меня своим темно – синим взглядом, замечая оружие, которое я на себя нацепила.
– Ты была в его замке? – Он казался сомневающимся.
Я кивнула.
– Вчера ночью… эээ, или это было бы вчера ночью, если бы здесь были день и ночь. Несколько людей из «Размалывателей костей» видели, как мы уехали вместе, и мы не направились в его гостиничный номер, чему ты можешь получить подтверждение. Я думаю, что Рафаэль привел меня домой, потому что намеревался использовать те врата, чтобы надолго избавиться от меня после того, как закончит со мной развлекаться.
– И ты остановила его? Сумела сбежать?
Он все еще казался полным сомнений, но, по крайней мере, он слушал вместо того, чтобы звать других охранников.
– Я вырубила его транквилизатором, когда он отвлекся. Он даже не видел, что приближается игла.
К моему удивлению Джек начал смеяться, хоть и сдерживал себя, чтобы громкий хохот не привлек внимание.
– Ты вырубила Рафаэля? – спросил он, наконец, успокаивая свои смешки. – Он должен быть вне себя от ярости.
– Не сомневаюсь, – сухо ответила я. – Но это не важно. То, что важно, так это рассказать об этом как можно большему количеству людей здесь, чтобы остановить его. Ты должен помочь мне, Джек. Он убивает наш род, либо прямо, либо косвенно.
– Где эти врата в замке?
Я приняла за хороший знак то, что он спрашивает об их местоположении, вместо того чтобы подвергать сомнению само их существование.
– В ванной в его собственной спальне. Я никогда не видела два барьера так близко друг к другу прежде, но они там. Поверь мне.
Джек, казалось, обдумывал все это, морщины на его лице углубились, когда он нахмурился. Я ждала, надеясь, что все то время, что мы провели вместе прежде, сейчас сослужит мне добрую службу.
– Это стоит проверить, – сказал он наконец. – Хотя нам нужно избегать других охранников. У Рафаэля на тебя ЗПО. Если один из них увидит тебя, он отведет тебя к Рафаэлю, независимо от того, что ты ему скажешь.
ЗПО, задержать при обнаружении. Я сомневалась, что другие охранники выслушают меня, уже не говоря о том, чтобы поверить мне, так как большинство из них я не знала.
– Отвези меня к «Размалывателям костей». Чем больше людей услышат об этом одновременно, тем лучше. Даже Рафаэль не сможет противостоять разъяренной толпе Частичных.
– Запрыгивай, – сказал Джек, протягивая руку.
Несмотря на годы, что я знала его, я колебалась. Что, если Джек не поверил мне и просто притворялся, а я буду в уязвимом положении, сев к нему спиной? Он мог выстрелить в меня, ткнуть пистолетом мне в затылок, или даже нанести удар, и я мало что могла с этим поделать.
– Я сяду позади тебя, – сказала я твердым тоном, давая ему понять, что переговоров на этот счет не будет.
Он еще раз хмыкнул.
– Как знаешь, Мара.
Джек, казалось, совсем не обеспокоился, давая мне такое преимущество. Я покачала головой, устыдившись. Из – за того, что меня обманул Рафаэль, я на всех теперь смотрела с подозрением, даже на людей, которые этого не заслужили.
– Прости, – пробормотала я, принимая его руку и взбираясь наверх позади него.
Джек пришпорил лошадь, как только я уселась, и бросил факел в первый же ручей, который нам попался по пути, пробормотав:
– Нет нужды, чтобы они увидели, что ты здесь со мной.
Вместо того чтобы поскакать ближе к усыпанной факелами дороге, ведшей в город, Джек въехал в более густую часть леса. После того, как он выбросил наш единственный источник света и направился подальше от дороги, лес вскоре вернулся к своей нормальной, почти непроницаемой темноте. Хотя Джеку, казалось, с ней было хорошо. Он уверенно направлял лошадь между деревьями, заставляя меня задаваться вопросом, сколько же лет он патрулировал эту секцию, чтобы знать ее так хорошо.
А фактически, очень хорошо, потому что он пришпорил лошадь снова, несмотря на то, что теперь я могла разглядеть перед собой только то, что располагалось на расстоянии не более дюжины футов.
– Тебе обязательно ехать так быстро? – крикнула я, потянувшись, чтобы быть ближе к его уху, а он мог услышать меня.
– Разве мы не торопимся? – возразил он, а эти слова быстро просвистели мимо меня, когда он пришпорил лошадь, еще больше увеличивая ее темп.
Да, я хотела добраться до «Размалывателей костей» как можно скорее. Определенно прежде, чем один из охранников Рафаэля разыщет нас, но скакать галопом, тогда как ты практически слеп – отнюдь не умная идея.
Даже если Джек знал эти леса как свои пять пальцев, он был демоном только на четверть, как и я. Поэтому, если я не могла видеть, так и он не мог…
Правда ударила меня прямо промеж глаз, но к несчастью, так сделала и огромная нависающая ветка, которую Джек увидел вовремя, чтобы успеть пригнуться, а я нет.
Моей последней мыслью перед тем, как в моей голове взорвались огни, была Чистокровка…
Глава 6
На меня плеснулась ледяная вода. Вздрогнув, я вернулась в сознание; все чувства были притуплены, но инстинкт предупреждал меня об опасности. Вспомнив, что произошло, я, еще не открывая глаз, потянулась к оружию, но поняла, что мои руки связаны.
– Дааа, это ее пробудило, – с намеком на смешок заметил знакомый голос Джека.
Я огляделась, пытаясь сориентироваться. Было очень темно, но я смогла разглядеть Джека, стоящего на расстоянии в несколько футов на берегу реки. А я была в этой реке, промерзая до костей от ледяной воды, а кто – то крупный удерживал меня крепким захватом сзади.
Должно быть, Рафаэль, поняла я, а в животе все ухнуло вниз, пока не возникло чувство, что все мои внутренности грохнулись к коленям. Я не рассказала Джеку о Рафаэле ничего из того, что Джек уже и так не знал, потому что он тоже был Чистокровкой. Что, если все охранники в Ноктюрне – Чистокровки? Черт, а что, если половина населения была ими, и Частичные медленно искоренялись под зорким взглядом и инструкциями своего векового правителя?
По крайней мере, моя семья знает о Рафаэле, подумала я с острой болью. Когда я не вернусь, они расскажут остальным Частичным. Достаточно, чтобы даже Рафаэль и его приспешники не смогли заставить их вечно помалкивать. Это было не самое захватывающее наследство, которое я могла оставить, но это все, что у меня было.
– Лучший патрульный в Ноктюрне, да, Джек? – горько сказала я, пока Рафаэль продолжал тянуть меня глубже в реку. Я попыталась не паниковать, не волноваться о том, больно ли утонуть, потому что я хотела умереть, борясь, а не умоляя. – Неудивительно, что ты всегда был первым, кто обнаруживал пересекших барьер. Ты видел в темноте, грязный Чистокровка.
– Ай, Мара, не будь такой злючкой, – упрекающим тоном сказал Джек. – Я говорил тебе перестать возвращаться в поисках Эштона, но нет, ты же просто не слушаешь.
– Так это моя вина, что ты ублюдок – убийца, пожирающий жизненную сущность детей? – выплюнула я, пытаясь пинаться, несмотря на то, что ноги тоже были связаны.
Теперь я с трудом видела его, но было похоже, что Джек пожал плечами.
– Я должен питаться, также как и ты. Что я могу поделать, если моя пища – Частичные.
– От всех этих разговоров о еде я проголодался, – промурлыкал голос, который я никак не ожидала услышать.
Каждый мускул во мне напрягся. Это не Рафаэль тянул меня глубже в реку, это был Эштон!
Я снова огляделась, но все, что я увидела, были только они двое.
– Где Рафаэль? – спросила я голосом почти устрашающе спокойным.
Уродливый смех раздался позади меня.
– Нигде поблизости, детка. Он даже не знает об этом барьере, но, благодаря тебе, мы теперь знаем, где есть еще один. Как только мы избавимся от Рафаэля, сможем поиграть, выбирая разные врата. Не могу дождаться.
– Избавимся от Рафаэля… – повторила я, закрыв глаза от агонии, приносимой этим открытием. Что бы Рафаэль ни делал, скрывая эти барьеры, он не был связан с Эштоном.
И с Джеком и с каким – нибудь другим Чистокровкой тоже.
А я использовала его, обманула, вырубила его наркотиком, а теперь подставила, рассказав семье. Смерть от утопления внезапно показалась слишком хорошим для меня концом. Что я наделала?
Мне не пришлось долго барахтаться в отвращении к своим действиям, так как Эштон внезапно прижал руку к моему рту, одновременно зажимая мне нос.
Прежде, чем я смогла среагировать, ужасное сокрушительное ощущение окутало все мое тело, сжимая меня так сильно, что все внутри отдалось болью. Я закричала бы, но из – за давления руки Эштона и тех беспощадных невидимых ремней, сжимающих меня, я не могла даже вдохнуть.
Затем я оказалась лежащей на спине, глядя не на потолок какого – нибудь темного подземного жилища, а на небо самого удивительного оттенка фиолетового. С секунду я смотрела на него, не двигаясь. Я умерла? Это и есть загробная жизнь? Если так, то все это выглядело не так уж плохо…
– Вставай, – прорычал голос Эштона.
Нет, не умерла. Если только это не был ад, а Эштон не был уполномочен лично приветствовать меня.
Я моргнула, глаза приспосабливались к переходу от темноты Ноктюрны к новому туманного вида закату вокруг меня. Эштон дернул меня за связанные руки, поднимая на ноги так резко, что я врезалась в него. Однако столкнулась я с ним мягко, как будто что – то, что я не могла увидеть, смягчило удар. И мое тело чувствовалось иначе. Легче, как будто я внезапно потеряла тридцать фунтов.
Тошнотворная дрожь пробежала вверх по позвоночнику. Эштон, должно быть, протащил меня через барьер в реке. Теперь я была в другой сфере, в месте, которое я никогда не смогу покинуть, даже если мне удастся убежать от него.
– Как тебе здесь? Сюда я притащил ту девчонку, с которой ты была той ночью, – пробормотал Эштон, поднимая мое лицо ближе к своему. Его карие глаза замерцали. – Знаешь, я даже не помню ее имени…
– Глория, – перебила я его сквозь сжатые зубы. – Ее звали Глория, она была моей кузиной, и ей было шестнадцать лет, ты, кусок дерьма.
Он лишь улыбнулся.
– Какая разница.
Он начал тащить меня к каким – то высоким плитам, похожим на скалистые образования. С этим странным плавучим ощущением воздуха казалось, что ему требовалось на это намного меньше усилий, чем нужно было бы в Ноктюрне или даже нормальном мире.
Должно быть, гравитация здесь была несильной. Я понятия не имела, почему меня это заботило, но аналитическая часть меня обращала внимание на окружающее в гораздо больших деталях, чем фаталистическая.
Здесь теплее, чем в Ноктюрне. Гравитация могла быть и меньше, но уровень кислорода был таким же, иначе я уже была бы мертва. Множество больших белых образований высились, как кристаллический лес, вокруг нас. Всюду серый туман. Темно синяя земля под нами, подобная песку…
– Стой, где стоишь, – прогремел резкий голос.
Эштон замер, тогда как мое сердце сжалось с дикой смесью надежды и неверия. Рафаэль вышел из – за одного из этих высоких столбов дымчатого цвета. Его пальто, рубашка и жилет были расстегнуты, мускулистые руки были скрещены на груди, а на обтянутые кожаными штанами ноги были надеты сапоги длиной до колена. Вокруг него клубился туман, отчего он был похож на сон.
Или галлюцинацию. Возможно, ею и был Рафаэль, трюк, который создало мое подсознание, как способ абстрагироваться от ужасов действительности. Затем также быстро я отказалась от этой мысли. Рафаэль не мог быть миражом, потому что стало ясно, что Эштон тоже его видит.
– Как ты сюда попал? – потребовал Эштон.
Я тоже задавалась этим же вопросом. Я оставила идею, что Рафаэль Чистокровка после того, как Джек и Эштон открыли мне, что он не был вовлечен ни в одно из их грязных делишек. Все же он был здесь, а только Чистокровки могли пересечь барьер – если только Рафаэлю каким – то образом не удалось заставить Чистокровку протащить его через него?
– Я дам тебе один шанс умереть с неповрежденной сущностью, – ответил Рафаэль, с ощутимой яростью проговаривая каждое слово. – Теперь отпусти ее, и я заберу только твою жизнь в качестве наказания за то, что ты намеревался ей сделать.
У меня рот приоткрылся, несмотря на то, что захват Эштона на мне напрягся. Наверное, другая атмосфера в этом измерении произвела беспорядок в моей голове, потому что Рафаэль не мог иметь в виду то, на что были похожи его слова…
– Ты, – прохрипел Эштон. – Той ночью я не смог разглядеть твое лицо, но это ты…
– Да, – оборвал его Рафаэль, сбрасывая пальто, рубашку и жилет одним плавным движением. Затем, как будто в кошмаре, я увидела, что позади него начали формироваться тени. Эти тени росли, темнели, твердели … пока пара крыльев темно – серого цвета не расправились в ужасающем великолепии, простираясь за плечами Рафаэля своими легкими кончиками, тянущимися до самых его ног.
Не Частичный и не Чистокровка. Падший.
Эштон отшвырнул меня от себя и побежал. Мои руки и ноги были все еще связаны, поэтому вместо того, чтобы сгруппироваться, я упала лицом в песчаную землю цвета индиго. Что – то просвистело надо мной, сопровождаемое криком Эштона. Потребовались секунда или две моих неуклюжих извиваний, пока я, наконец, сумела перевернуться – и уставиться на них.
Эштон был в руках Рафаэля. Сквозь туман и невероятный размах его крыльев я не могла видеть все ясно, но было похоже, что Рафаэль прижал рот к Эштону в ужасающей пародии на поцелуй. Эштон в ужасе мычал, пинаясь и крутясь в безжалостных объятиях Рафаэля, но напрасно.
В течение нескольких долгих секунд я, совершенно остолбеневшая, наблюдала, как движения Эштона замедляются, а голова откидывается назад. Когда Рафаэль отпустил его, он упал на землю с бессилием, которое должно было остаться вечным.
Огоньки паутинкой замерцали по коже Рафаэля, прежде чем исчезнуть, сливаясь с естественным сливочным тоном его кожи. Часть меня взвыла, что теперь самое время попытаться убежать, со связанными ногами или нет, но я не сдвинулась, когда Рафаэль повернулся и начал идти ко мне.
– Я следующая? – проскрежетала я, удивляясь, что все еще могу говорить после того, чему только что стала свидетелем.
Эти невероятные крылья взмахнули еще раз, а Рафаэль потянулся вниз, разрывая клейкую ленту вокруг моих запястий, как будто это была всего лишь тонкая бумага. Он сделал то же самое с моими ногами; теперь липкое вещество все еще оставалось на моей коже, но ничто больше меня не сдерживало.
– Я уже говорил тебе прежде, Мара; если бы я хотел съесть тебя, я бы сделал это несколько лет назад, – ответил он, и ни одной эмоции не отразилось ни в его тоне, ни в его пристальном взгляде.
Затем он поднял меня на руки, твердо обхватывая меня так, что его прекрасный убийственный рот оказался всего в нескольких дюймах от моего собственного.
Я уставилась на него, едва способная дышать, думая, что, если бы мое сердце билось хоть немного быстрее, оно разорвалось бы.
– Но теперь ты знаешь, кто я, поэтому понимаешь, чем я в действительности питаюсь, – прошептал он, прежде чем слегка коснуться своими губами моих.
Затем воздух вокруг нас всколыхнулся, когда его крылья взмахнули вверх и снова опустились, поднимая нас в это темно – фиолетовое небо. Безжизненное тело Эштона осталось лежать под нами на земле.
Глава 7
В моменты, когда я не пыталась справиться с тошнотой от вызывающих головокружение падений и подъемов, я заметила сквозь проблески, что эта сфера похожа на нечто среднее между Антарктидой и Большим каньоном, за исключением другого цветового решения. Ряды кристаллических образований – или их минеральных аналогов – усыпали землю, покрытую ручейками, этим синеватым песком и чем – то, что напоминало лес деревьев перекати – поле.
К моему облегчению казалось, что мы были единственными людьми в небе. Если бы я увидела еще летающих Падших, то я, скорее всего, тут же упала бы в обморок.
Рафаэль был Падшим. Доказательство этого поднимало нас в воздух черт знает куда, однако этот факт все еще с трудом укладывался у меня в голове. Падшие предположительно были древними существами столь испорченными, что они были высланы в средние измерения, потому что ни высшие, ни низшие не захотели принять их.
Они, как говорили, оставались малочисленными, потому что пожирали своих детей. Я даже слышала, что сам вид Чистокровок появился лишь потому, что Падшие были настолько неразборчивы в связях, что им не удалось уничтожить все свое потомство прежде, чем их стало достаточно, чтобы сформировать свою собственную расу демонов.
Чистокровки позже скрестились с людьми, что привело к появлению Частичных, но к тому времени родословные были изменены настолько, что моя раса оказалась способна выжить, не пожирая чужую сущность.
Если история Падших была правдой, сейчас я должна была быть парализована от ужаса.
Но по необъяснимым причинам этого не было. Руки Рафаэля крепко обхватывали меня, но не с небрежной, причиняющей боль силой, которую использовал Эштон, и узел горького отчаяния, который поселился у меня в животе с того момента, как я очнулась в реке, ослабился, превратившись в возбужденный трепет.
Рафаэль мог бы отплатить мне за то, что я усыпила его, но я не чувствовала себя в опасности быть убитой. Правда, это было моей первой мыслью, когда я увидела его крылья, но если бы Рафаэль хотел меня убить, все, что ему нужно было сделать – просто отпустить. С этой высоты я просто забрызгаю землю, став неразличимой вязкой кучкой.
Внезапно Рафаэль устремился вниз, отчего мой желудок подскочил так, что я очень обрадовалась, что давно ничего не ела. Кто знает, как отреагирует Падший, если я перепачкаю рвотой все его крылья? Я могла и не находиться в неизбежной смертельной опасности, но проверять удачу тоже как – то не хотелось.
Сквозь щелки зажмуренных глаз я видела, что мы направляемся прямо в большую кристаллическую гору. Пока шли секунды, я все ждала, что Рафаэль отклонится, но он продолжал лететь по прямой линии, а его крылья рассекали воздух, пожирая расстояние между нами и этим огромным прочным препятствием.
– Рафаэль… – начала я, постукивая его по груди.
Его губы изогнулись, но он полетел лишь быстрее. Мое постукивание превратилось в безумные удары, когда между нами и этой кристаллической башней оставалось меньше ста ярдов. Что с ним такое? Не было похоже, что гора сама решит сдвинуться с нашего пути!
– Рафаэль! – орала я, сжавшись и готовясь к неизбежному столкновению…
В последнюю секунду он отклонился, унося нас в боковую трещину, которую я не заметила, пока мы в ней не оказались. С этого момента я не открывала глаза, решив, что это будет более мудрым планом действий, иначе ему придется очищать свои темно – серые крылья не только от рвоты.
Спустя еще несколько резких поворотов и наклонов, все движение остановилось, и я почувствовала что – то твердое под своими ногами. В течение долгого момента я просто стояла там, задыхаясь и пытаясь успокоить свой зловеще грохочущий живот.
– Пожалуйста, скажи мне, что в этой горе есть врата в мой мир, и именно поэтому ты принес меня сюда, – произнесла я, когда почувствовала себя достаточно спокойной, чтобы говорить.
– Нет.
Я открыла глаза, встречая его пристальный взгляд цвета кобальта.
– Нет – нет врат? Нет – ты не за тем принес меня сюда? Или нет – ты мне не скажешь?
Он пожал плечами, освобождая меня из своего захвата.
– В любом случае ответ все еще «нет», – ответил он упрямым тоном.
Я выпрямила спину. Хорошо, я задолжала ему извинение – а в действительности даже несколько, плюс огромные слова благодарности за то, что он убил Эштона – но если бы он не крутился рядом и не лгал бы мне с самого начала, я бы не пришла ко всем этим неверным выводам.
– Я должна вернуться в свою сферу, – сказала я, пытаясь казаться благоразумной. – Есть некоторые проблемы, которые я должна решить…
– Они подождут, – произнес он, выделяя каждое слово, в то время как его брови с вызовом приподнялись.
Безрассудство заставило меня забыть, что я должна использовать к нему милый очаровательный подход. Я толкнула его в грудь, двигаясь вперед, пока пальцы наших ног почти не коснулись друг друга.
– Я должна вернуться, потому что только так я смогу помочь очистить твое имя, поэтому, может быть, ты захочешь… уфф!
Рафаэль поднял меня и забросил к себе на плечо, как мешок картошки. Я закричала бы, но он сделал это так неожиданно, что у меня перебило дыхание.
– Поставь меня! – выдавила я, пиная его так сильно, как только могла.
– Нет, – спокойно ответил он, удерживая меня лишь одной рукой. – Теперь ты никуда не пойдешь, пока я не скажу тебе все, что должен сказать.
Со своего положения, с его крыльями, укрывающими меня, я видела лишь его великолепные мускулистые ноги, пока он шагал по проему, похожему на длинный холл.
Затем он остановился как раз в тот момент, когда я увидела проблеск другой пары ног впереди, но они определенно были женскими. Я попыталась развернуться, чтобы увидеть, кому принадлежат эти ноги, но Рафаэль снова начал идти, толкая меня назад.
– Рафаэль, – потребовал ясный голос. – И что же ты делаешь с этой женщиной?
– Несу ее насиловать к себе в комнату, мама, – кратко ответил он.
У меня чуть челюсть на пол не упала в равной степени и от его слов, и от эбеновых крыльев женщины, которые я мельком увидела, когда Рафаэль поворачивал за угол. Когда он еще раз повернул, перед моими глазами не оказалось больше ничего, кроме стен.
Теперь мне придется бороться не с одним Падшим, а с двумя. Я была так обманута, и не только тем путем, который обрисовал в общих чертах Рафаэль.
– Ааа, тогда увидимся позже, – ответила она абсолютно незаинтересованным голосом, усиливая мою веру в неприятные слухи, которые я слышала об их расе.
Все же не могли они все быть жестокими. Рафаэль спас меня. Дважды. Если бы мне нужно было составить суждение сейчас, Падшие превзошли бы Чистокровок по шкале доброты, независимо от их внушающей страх репутации.
Что касается изнасилования, я приняла это за сарказм, а не низкое намерение. Рафаэль и мог шокировать меня, открыв, что он Падший, но я не верила, что он к тому же является и тайным насильником.
Нет, он был тем типом мужчин, которые наслаждались чувственной капитуляцией, а не грубой силой, как он доказал уже в том экипаже. Воспоминание об этом в сочетании с тем, как долго у меня не было секса, сделало перспективу оказаться с ним наедине скорее заманчивой, чем пугающей, Падший он или нет.
Рафаэль внес меня в большую треугольную комнату с кристаллическими стенами, формирующими высоко – высоко наверху свою вершину. Свет сиял от некоторых из этих кристаллов, купая комнату в мягком синеватом оттенке. Бассейн с серебряной водой занимал один угол, груда массивных подушек была сложена в другом, а стол, который казался сформированным прямо из стены, занял последний.
Я не стала ждать, пока Рафаэль заговорит, а просто пошла к сияющему бассейну, становясь рядом с ним на колени с вопросительным выражением лица.
– Это безопасно для Частичных?
– Да, но в нем нет никакого барьера, если это то, о чем ты думаешь, – ответил он бархатистым голосом.
Я скинула обувь.
– Думаю, я все еще пахну, как канализация, поэтому хотелось бы это изменить. Ты должен быть полностью «за» эту идею. Это сделает весь твой план по изнасилованию намного более приятным.
Его губы изогнулись, подтверждая мою веру в то, что он не намеревался делать это, но затем выражение его лица снова стало строгим.
– Не пытайся шуточками выйти из этой ситуации, Мара. Я все еще очень зол на тебя.
– Я не виню тебя, – сказала я, начав расстегивать рубашку. Ничто не приводило мужчину в лучшее настроение, чем женский стриптиз, что и доказал исчезнувший угрюмый вид Рафаэля. Джек и Эштон уже сняли с меня жилет, пояс и оружие, поэтому оставалось на мне немного.
Он наблюдал за мной, его крылья дернулись, а затем сложились назад движением, которое каким – то образом сжало их, пока я, наконец, и вовсе не смогла их увидеть. Как он мог полностью скрыть их? Правда, я не видела голую спину Рафаэля прежде, но я никогда не замечала, что у него под одеждой большой горб.
– Обернись, – сказала я, задаваясь вопросом, откажется ли он.
Он медленно повернулся, показывая широкие мускулистые плечи, узкую талию и странные небольшие рубцы, бегущие вдоль его позвоночника от поясницы до самой шеи.
Необъяснимо, но это было все, что осталось от крыльев, которые тянулись от его головы к ногам.
– Как? – спросила я голосом еще более хриплым, чем прежде.
– Магия, – ответил он, снова поворачиваясь ко мне лицом.
Я сглотнула от глубины его глаз, их яркого синего оттенка, от маленьких огоньков, уже искрящихся в них.
– Я серьезно, – сказала я ему.
– Я тоже. – Он раскрыл руки, и эти невероятные крылья снова развернулись, их темный размах достигал до кончиков пальцев его ног, а ширина в два раза превышала ширину его плеч. Затем он опустил руки, и так же стремительно крылья свернулись, исчезая из вида.
– Им нет научного объяснения, – продолжил он, а от его тона по коже побежали мурашки. – Они бросают вызов здравому смыслу и естественному порядку. Падшие появились даже раньше, чем эти вещи.
Я стояла в лифчике и черных джинсах, испытывая некое благоговение перед человеком, стоящим передо мной, жалея о том, что я вовсе не думала, будто принятие ванны сможет отвлечь его от злости на меня. Однако было слишком поздно передумывать.
Я расстегнула молнию на джинсах и стянула их, чувствуя, что его пристальный взгляд блуждает по мне, несмотря на то, что я отказывалась встречать его взгляд.
Затем я быстро опустилась в бассейн, не снимая лифчик и трусики. Хорошо, что внутри не было холодно, потому что мои соски уже и так были твердыми от смеси возбуждения и нервозности.
Внутри было достаточно глубоко, поэтому я погрузилась в воду по плечи, отмечая про себя, что искрящаяся жидкость кажется другой – более густой, как соленая вода, но не жесткой. Спустя секунды мою кожу начало покалывать, но это не были неприятные ощущения.
– Вода в этом бассейне подобна перекиси водорода, поэтому щекотка, которую ты чувствуешь – растворение грязи и бактерий, – сказал Рафаэль, будто прочитав мои мысли. – И я не один из истинных Падших, – продолжал он, опускаясь на пол на расстоянии всего в несколько дюжин футов от меня. – Моя мать да, но мой отец был Чистокровкой. Поэтому, хоть у меня и есть крылья, как у всех людей расы моей матери, и я питаюсь Чистокровками, я не такой, как остальные Падшие, о которых ты слышала.
Я сглотнула от слегка зловещего тона, которым он произнес последнее предложение.
– Другие Падшие, истинные… они соответствуют своей репутации?
– Они в точности такие же, как их репутация, – прямо ответил он, заставляя меня задрожать от резкого подтверждения всех тех ужасных вещей, которые я слышала. – Моя мать позволила мне жить, потому что мои крылья вызывали у нее любопытство. У большинства детей смешанной крови их нет, хотя за столетия я встречал несколько таких же. После того, как я родился, она отослала меня к отцу в нормальный мир, чтобы я вырос мужчиной. А потом она забрала меня в эту сферу и научила, как охотиться на Чистокровок.
Я не могла вообразить такое воспитание. Да, Частичные воспитывались не как обычные дети, чтобы иметь возможность видеть барьеры между измерениями и знать, что мир состоит из множества различных сфер. Однако мы не росли, зная, что избежали участи быть съеденными собственными родителями только из – за счастливой генетической случайности. И не обучались тому, как убивать людей – даже если Чистокровки и заслуживали это.
– Твой отец? Он тоже здесь? – спросила я, почти боясь услышать ответ.
Мрачная улыбочка коснулась губ Рафаэля.
– Когда я был еще маленьким и жил в нормальном мире, моя мать неожиданно посетила нас и застала моего отца с другой женщиной. Он не пережил ее неудовольствие.
Срань Господня, из какой же он извращенной семьи! Я буду просто счастлива, если то мимолетное видение его матери будет последним. Ясно же, что женщина – убийца на каблуках.
– Если она настолько злая, – произнесла я очень – очень тихо, – тогда почему у тебя здесь комната?
Рафаэль скользнул ближе, чтобы потянуться и коснуться пальцами серебряной воды в бассейне.
– А что, как ты думаешь, является самым устрашающим средством для Чистокровок, надеющихся заселить эту сферу? Осталось не так много Падших, но присутствие даже одного заставит большинство Чистокровок побояться ступить в измерение. А если несколько Чистокровок проходят через эту сферу, чтобы добраться туда, где Частичных много…
Его голос затих, но я смогла восполнить остальное. Чистокровки скапливаются там, где живут источники их пищи – в измерениях, в которые могут попасть Частичные, как Ноктюрна, например. Не имея безопасного измерения, куда можно утащить своих жертв, Чистокровки ставили себя под угрозу. Они могли быть сильнее Частичных один на один, но если собрать нас вместе в достаточном количестве, мы могли бы дать какому – нибудь Чистокровке пинка под зад.
Старая поговорка всплыла у меня в голове: враг моего врага – мой друг. Падшие были врагами Чистокровок, таким образом они были друзьями для Частичных, как я… пока мы не приблизимся к ним слишком близко.
– А барьеры в твоей ванной? – Хотя теперь, зная, кем был Рафаэль, я могла уже догадаться.
Он слегка пожал плечами, стаскивая с себя ботинки.
– Бывший правитель Ноктюрны построил вокруг них замок так, чтобы Чистокровки не узнали о них и не смогли использовать. Я сохранял их в тайне по той же причине. К тому же они облегчали мне путь в эту сферу, чтобы охотиться без риска быть замеченным.
Правильно. Поскольку, если кто – нибудь увидел бы, что Рафаэль пересекает барьер, они сразу же поняли бы, что он нечто большее, чем простой Частичный. Но обязательно ли это посчиталось бы плохим?
– Если присутствие твоей матери не допускает большинство Чистокровок в эту сферу, почему ты не показал, кто ты есть еще в Ноктюрне? Не удерживал бы Чистокровок вид твоих крыльев подальше оттуда?
– Никто кроме меня не знает, где расположен дом моей матери, а если какой – нибудь Чистокровка узнал бы, кто я, то я не долго оставался бы в Ноктюрне в безопасности.
