Текст книги "Темнейшее объятие ночи (ЛП)"

Автор книги: Джанин Фрост

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

Глава 4

Рафаэль не потрудился застегнуть ни рубашку, ни жилет. И тот, и другой предмет одежды были распахнуты, являя твердые линии его груди с невообразимо гладкой плотью.

Я попыталась не смотреть, когда он спрыгивал с экипажа и протягивал ко мне руки, потому что его одежда еще больше сдвинулась от этого движения. Я приняла его помощь спуститься вниз, решая в тот момент передвигаться по возможности самой, пока он чего доброго не снял всю свою одежду. Иначе я могла бы оказаться слишком занятой, пуская слюни, чтобы делать что – нибудь помимо этого.

Теплое давление его тела насмехалось надо мной, когда мы шли по узкому наружному коридору. Я осторожно поглядела вокруг, отмечая факелы, установленные в различных местах вдоль высоких стен, и глубокие тени между ними. Если у него и были охранники, то они скрывались в затемненных нишах этой копии средневекового замка.

Я продолжала делать умственные заметки, когда мы вошли внутрь каменного чудовища. Два раза налево мимо необычного вида меча, направо после выглядящего древним гобелена, вверх на два лестничных пролета, затем налево у горгульи с пылающими глазами, вверх по еще одному лестничному пролету, мимо затемненного окна, и затем через вторую широкую дверь справа.

Двери открылись в комнату, которая была похожа на те, что описываются в готической фантастике. Искусственное освещение заставляло темно – серые стены казаться гостеприимными, в то время как потолок, должно быть, был в высоту футов двадцать; на чем – то очень похожем на непрозрачное стекло были вырезаны узоры. На ручке большого кожаного кресла лицом вниз лежала открытая книга, отмечая то место, на котором остановились. Ботинки, в которых я видела Рафаэля прежде, были небрежно закинуты в открытый альков рядом с большим количеством других пар мужской обуви. Другой сводчатый проход, меньший из них, являл темное пространство; я не смогла разглядеть, что внутри, но предположила, что там, должно быть, туалет или ванная.

И, конечно же, в центре комнаты стояла большая кровать с роскошными подушками и массивными одеялами различных оттенков индиго. Расположенный рядом камин проливал слабый свет на кровать, открывая, что она все еще не заправлена, а углубление от большого тела все еще заметно на ее поверхности.

Комната Рафаэля. По общему мнению, это было место, куда он никогда никого не приводил.

Его руки обхватили меня сзади, притягивая к себе. На мгновение я закрыла глаза, поглощая ощущение его тела и жара, проникающего в мою спину от голой кожи его груди.

Если бы обстоятельства были другими, я обернулась бы, прижала бы свои губы к его и опрокинула бы нас обоих на эту приглашающую темно – синюю кровать.

Вместо этого я приласкала его руку своей, в это же время осторожно потянувшись другой к поясу с оружием. Он губами сдвинул в сторону волосы с моей шеи, прослеживая языком чувствительную впадинку на ней. Любовный трепет загорелся по моей коже, еще более увеличиваясь, когда он выдохнул в нее мое имя голосом, охрипшим от желания.

Будь он проклят, проклят, проклят за то, что заставляет меня чувствовать такое в то время, когда он может быть связан с Чистокровками!

Я расстегнула свой пояс, позволяя ему упасть на пол с обоими пистолетами, все еще лежавшими в кобуре. Затем я обернулась, быстро обхватывая его шею руками. Его рот опустился к моему, опаляя меня страстью, а его руки напряглись на моей талии, желая сблизить наши тела.

В следующий момент эти руки судорожно сжались. Я замерла, а мой сердечный ритм утроился. Он сжимал меня до боли, но я была неспособна высвободиться из его объятия.

Он не атаковал, хотя в промежуток времени равный нескольким сердцебиениям, я могла сказать, что он был для этого в достаточном сознании. Затем медленно его руки расслабились, и он отпрянул. Выражению, появившемуся на его лице, я даже не хотела давать имя.

Наконец, его ноги подогнулись, и он упал на пол с большим изяществом, чем имел право человек без сознания. Конец пустого шприца все еще торчал из его шеи, кое – что маленькое, что я носила в своем поясе для оружия в течение долгих месяцев в надежде, что однажды смогу использовать его на Эштоне. Я никогда не думала, что применю его на Рафаэле, и конечно же не таким путем.

Стоило иметь родственника Частичного, работающего в заповеднике. Эта игла была наполнена достаточным количеством успокоительного, чтобы вырубить маленького слона – или двухсотфутового правителя Ноктюрны, как оказалось.

Я посмотрела вниз на Рафаэля, чувство вины еще раз завертелось во мне, но я затолкала его обратно со всей жестокостью моей сверхъестественной наследственности. Я должна была сделать это. Где – то в этом замке, внутреннюю часть которого видели немногие, должна была быть связь между Рафаэлем и Чистокровками. Он не мог править Ноктюрной больше двух столетий, не зная о похищениях намного большего, чем утверждал.

И я сомневалась, что кто – нибудь из его людей посмеет потревожить своего хозяина, по крайней мере, в течение следующих нескольких часов точно. Не с тем, чем мы должны были заниматься по их предположению.

Если бы я была достаточно осторожной, вскоре я могла бы узнать о Рафаэле больше, чем кто – либо еще за десятилетия. Эта информация могла бы означать разницу между жизнью и смертью для какого – нибудь неудачного молодого Частичного, который отважился отправиться в Ноктюрну несмотря то, что он, как и я, знал о существующей опасности.

Кроме того, когда Рафаэль проснется, мне лучше быть подальше отсюда, иначе вина станет наименьшей из моих проблем с ним.

Спустя, должно быть, два часа осторожных поисков, я была и расстроена, и в полнейшем замешательстве. Я не нашла ничего интересного, кроме большого количества изящных, варварских антиквариатов, а так как замок был огромным, до сих пор я столкнулась только с четырьмя охранниками. Двое из них в месте, которое, как я предположила, было кухней, по взрывам смеха, отрыжке и звону горшков казались более заинтересованными в охране запасов еды. Другие охранники, как я предположила, были вне замка, патрулируя периметр и удостоверяясь, что никто не прокрался, переплыв ров. Вот только я не могла понять зачем.

Со всеми его размерами и внушительными украшениями место казалось странно безлюдным. Это не имело смысла. Рафаэль был известен своими боевыми навыками, это правда, но, в конечном счете, каждый же должен спать, а он оставлял себя здесь фактически незащищенным.

Мысль о Рафаэле и сне заставила новый приступ чувства вины вспыхнуть во мне. Боже, каким было его лицо, когда он понял, что я сделала! Несмотря на то, что я пыталась затолкнуть это изображение подальше, оно продолжало всплывать в моем разуме. Он выглядел потрясенным, чего я и ожидала, но кроме этого было что – то большее в его взгляде.

Он выглядел так, будто его предали, прошептала моя человеческая совесть.

У меня не было выбора, прорычал в ответ демон, сидящий во мне.

Всегда есть выбор, безжалостно ответила моя совесть.

Не в этот раз. Я неоднократно спрашивала Рафаэля, почему он был там той ночью, когда Эштон забрал Глорию, и каждый раз, когда он отвечал, какая – то часть меня знала, что он лжет. Зачем бы ему лгать, если он никоим образом в это не вовлечен?

Добавьте к шепоткам о Рафаэле то, что родители Глории узнали во время их предыдущих поисков здесь, плюс те вещи, которые я слышала о том, как он всегда удобно оказывался рядом, когда видели Чистокровок, и все это вместе соединялось в одно единственное слово: виновен. Мое нежелание, чтобы это оказалось правдой, из – за долгого безумного увлечения им ничего не меняло.

Так, если бы я была виновным правителем огромного измерения, населенного Частичными, толпа которых накинулась бы на меня, узнай они о моей причастности, где я скрывала бы доказательства своей вины? Что, как я думаю, было бы наименее вероятным местом, где кто – то мог наткнуться на некую форму гибельной подсказки, которая свяжет меня с Чистокровками? Где – нибудь в этом доме, очевидно.

Для среднестатистического Частичного было труднее проникнуть внутрь замка Рафаэля, чем для типичного американца получить частную аудиенцию у президента. Но это место было огромным.

Черт побери, если бы у меня было больше времени на поиски! Могли быть скрытые катакомбы под фундаментом, туннели, хранилища, тайные комнаты – Комнаты. Спальня Рафаэля вспыхнула в моем разуме. Это было его личное прибежище, место, в которое он никогда никого не приводил …

Черт побери, я была настолько глупа! Я потратила все это время, обыскивая замок, тогда как должна была сконцентрироваться на том, чтобы перевернуть вверх дном его спальню.

Я развернулась, поддерживаясь за стену, и пошла назад к главной части замка. Потребовалось несколько мучительно тянувшихся минут, в течение которых я была уверена, что меня обнаружат, но в конечном счете, я узнала то место, откуда вошли мы с Рафаэлем.

Теперь, куда мы пошли отсюда?

Два раза налево мимо необычного вида меча, начала повторять я про себя, осторожно заглядывая за угол, прежде чем нырнуть в открытый холл. Затем мимо выглядящего древним гобелена …

К тому времени, как я прошла мимо затемненного окна на третьем этаже, я вспотела, несмотря на то, что коридоры замка были холодными и продуваемыми сквозняками. Как только я достигла широкой двери спальни Рафаэля, пот на моей коже стал холодным.

Логика твердила, что он все еще должен глубоко спать, но что, если я неправа? Я никогда не усыпляла демона на три четверти – или возможного Чистокровку – прежде; откуда мне знать, сколько времени успокоительное будет действовать на него?

Есть только один способ проверить. Я глубоко вдохнула, а затем осторожно открыла дверь, мышцы напряглись, готовясь бежать, если я услышу хоть малейший звук движения.

Когда я не услышала ничего, кроме глубокого ритмичного дыхания, я осмелилась войти внутрь полностью и спокойно закрыла за собой дверь.

Рафаэль лежал там же, где я его оставила, его большое тело было все также изящно вытянуто на полу. Вина вспыхнула во мне еще раз, но я подавила ее. Если я была неправа, то я подожду, когда он проснется, чтобы принести самое искреннее извинение в моей жизни, но до этого я должна сделать свою работу.

Я обошла его, держа одну руку на пистолете на всякий случай, если он притворялся спящим, чтобы нанести мне внезапный удар. Когда он так и не двинулся, я начала поиски.

Я была должна своему родственнику из заповедника, очень должна за это.

Под кроватью и в трех шкафах, так художественно сочетающихся с комнатой, ничего не было. Конечно. Это было бы слишком очевидным. Я начала простукивать все стены, нащупывая какую – нибудь несообразность в камне, которая могла бы означать барьер.

Затем установила мебель друг на друга, чтобы создать сомнительного вида лестницу, с которой я дважды упала, прежде чем узнать, что непрозрачное стекло со странными узорами не было вратами в другое измерение.

Наконец, подталкиваемая зовом мочевого пузыря, я вошла в ванную. Ванна была вмонтирована в пол, сделана она была из чрезвычайно отполированного камня, и было похоже, что у нее был настоящий кран. После того, как я использовала туалет, смыв сработал точно так же, как и у нормального. У Рафаэля, должно быть, была мудреная система водокачки в замке, чтобы осуществить все это. Ванная была довольно хороша для холостяка, с полотенцами, аккуратно сложенными на полке ванной, каменной раковиной с еще одним настоящим краном, и даже ненастоящее окно в рамке было задернуто для художественного эффекта шикарной шторой.

Кто бы подумал, что у потенциально злого правителя демонов будет хороший вкус в декоре? Все же, было слишком плохо, что в ванной не было ничего, что походило бы на барьер.

Отчаяние кольнуло меня. Что, если все мои усилия сегодня вечером были лишней тратой времени, и все, в чем я преуспела – раскрыла карты влиятельному демону, который будет ужасно разозлен, когда проснется?

Я вышла из ванной, решив снова поискать в замке, когда что – то заныло во мне. Я развернулась и снова пошла в ванную, чтобы пробежаться руками по поддельному окну.

Барьер не мог быть здесь. Не так открыто, как тут…

Когда моя рука скользнула под штору, чтобы коснуться стены позади нее, я замерла. Очень медленно я раздвинула шторы, открывая стену, и резкий звук сорвался с моих губ.

Это была не стена. Это был барьер между измерениями. А фактически два барьера.

Я пробежалась рукой вдоль барьеров, отмечая разницу в ощущениях между ними. Тот, что был с левой стороны от меня, чувствовался абсолютно неподатливым, еще более холодным, чем каменная стена вокруг него, но тот, что был справа от меня… ах. Он чувствовался гибким. Я осторожно прижалась к нему, удивляясь, когда вся моя рука скользила сквозь него. Я сразу же отдернула ее и увидела, как с моих пальцев на пол капнула вода.

Барьер слева я не могла пересечь, что означало, что он вел в измерение Чистокровок.

Прямо здесь, под носом у каждого, Рафаэль скрывал двое врат на другую сторону, и не было никакой невинной причины, которая оправдывала бы его действия.

Это открытие вызвало у меня дикое желание подбежать к лежащей на спине фигуре Рафаэля и начать пинать его. Все мои худшие подозрения подтвердились. Рафаэль был в союзе с Чистокровками, и его не поймали на этом, потому что никто понятия не имел, что у него в ванной был свой собственный частный доступ. Неудивительно, что он не держал много людей в своем доме. Должно быть, он не хотел увеличивать возможности того, что кто – то найдет это и расскажет другим.

Все же он привел меня сюда. В течение секунды я была в замешательстве. Зачем ему было делать это и рисковать тем, что я обнаружу барьер? Но затем будто раскаленная кочерга ужалила мое сердце, и я поняла.

У Рафаэля вовсе не было намерения отпускать меня. Он привез меня к себе домой не потому, что я была для него более особенной, чем любая другая девушка; он привез меня, потому что планировал провести мне личную экскурсию по барьеру, протащив меня через него и отдав какому – нибудь Чистокровке! Возможно, мое упоминание Эштона напугало его. Возможно, он просто был сыт по горло тем, что я таскаюсь вокруг и задаю вопросы.

Какова бы ни была причина, было ясно, что он намеревался устранить проблему раз и навсегда.

Удар, удар, удар! Двигалась кочерга в моем сердце. Какой дурой я была.

Я покачала головой, чувствуя отвращение от того, что перед глазами все стало мутным.

Рафаэль не стоил ни моих слез, ни моих раненых чувств. Если я и должна была плакать из – за кого – то, так это должны были быть Глория и все другие Частичные, пострадавшие от того, что лежит передо мной.

Я непреклонно заставила себя сосредоточиться, снова прижимаясь к правому барьеру. Моя рука скользнула внутрь так же легко, как и прежде, а когда я вытащила ее, с нее снова капала вода. Я могла пройти через него, поэтому эти врата должны были быть обратной дорогой в мой мир.

Меня замутило. Рафаэль позволял Чистокровкам проходить через эти два барьера туда и обратно, доставляя Частичных? Как легко это было бы, и как конфиденциально. Даже если бы один из его людей нашел следы, которые оставались после каждого такого прохода, кто дважды подумал бы о воде, расплесканной на полу в ванной комнате? Никто, вот кто.

Я вышла из ванной, мои пальцы дрожали от побуждения отомстить, обвившись вокруг оружия. Но когда я подошла к Рафаэлю и посмотрела не него сверху вниз, гнев, кипящий во мне, сменило отчаяние. За все, что он сделал, он заслуживал быть убитым во сне, но когда я подняла пистолет, моя рука дрогнула.

Рафаэль выглядел совсем как ангел, лежа там, с золотистыми красновато – каштановыми волосами, спадавшими на лицо, и слегка приоткрытым ртом. Меня не должна была волновать ни его красота, ни память о том, как я чувствовала себя в его объятиях, но, несмотря на то, что он заслужил это, в глубине души я знала, что не смогу спустить курок.

Моя демонская сторона могла и выть во мне, чтобы я выстрелила и отомстила за своих людей, но убийство Рафаэля чувствовалось неправильным каждой фиброй остальной моей части. На этот раз три четверти моей человечности оказались сильнее убеждений четверти кипятящегося мстительного демона.

Я опустила оружие и развернулась, направляясь в ванную. Возможно, я не могу убить Рафаэля, но я могу предупредить о нем людей. Я не была настолько слаба, что не смогу сделать и этого.

Я уставилась на барьер, что был справа. Куда бы он ни вел, там была вода, поэтому для начала мне следует сделать несколько глубоких глотков воздуха.

Глава 5

Я не стала ждать, пока Лена полностью остановит автомобиль в парке, и почти на ходу запрыгнула на пассажирское сидение. Моя младшая сводная сестра кинула полный неверия взгляд на мою промокшую одежду и потерла нос.

– Что за вонь?

– Ты не захочешь знать, – кратко ответила я.

Портал Рафаэля действительно открывался под водой. Неудивительно, что местоположение других врат на этой стороне оставалось скрытым так долго. Какой Частичный в здравом уме стал бы заниматься дайвингом в сточных водах, чтобы найти на них?

– Думаю, теперь я знаю, почему ты сказала мне привезти тебе смену одежды. Я взяла бы и ведро воды с отбеливателем, если бы знала, насколько ты провоняла…

– Поехали, – в раздражении перебила я Лену. – Времени у нас не так много. Ты даже не представляешь, в каком я дерьме.

– Ты узнала что – то о Глории? – спросила она, тут же теряя насмешливый тон. К моему облегчению она вдавила педаль газа, рванув автомобиль вперед с опрометчивостью подростка, который только недавно выучился водить.

– Ты сказала отцу? – спросила я, не отвечая на тот вопрос. Если я могла избежать вовлечения в это своей младшей сестры, я сделаю это.

– Оставила сообщение, но ты же знаешь, что его сотовый совсем дерьмово ловит на Багамах. Готова поспорить, что именно поэтому они ездят туда каждый год на годовщину, потому что там нам труднее их доставать.

Я согласилась с ее рассуждением. Обычно я не стала бы скупиться для своего отца и мачехи личным временем, которое им можно было провести вместе, но сейчас это было более чем неудобно.

Конечно, сам тот факт, что он был за городом, послужил причиной, по которой я выбрала именно эти выходные, чтобы нарушить обещание и вернуться в Ноктюрну. Я знала, что он даже не поймет, что я уходила, а Лена вполне справлялась, оставаясь дома одна. Она была более взрослой в свои шестнадцать, чем в этом возрасте была я.

– Тетя Нэнси и дядя Дэвид? – спросила я затем.

Лена покачала головой.

– В кино. Потом они собирались пойти поужинать.

Проклятие! Получалось, что все недоступны именно тогда, когда я должна была передать им самые важные новости в своей жизни.

Оставалась только Лена. Я внимательно посмотрела на нее, но она этого не видела, так как была сосредоточена на дороге. Более зрелая, чем была я в ее возрасте, наверняка. И мне нужно рассказать кому – нибудь, прежде чем я отправлюсь обратно. На случай, если не вернусь.

– Рафаэль вовлечен в переправку Частичных из Ноктюрны в следующую сферу. У него два секретных барьера в его ванной в замке.

Лена вильнула в сторону, с трудом избегая столкновения с другим автомобилем, прежде чем вернуться на нашу полосу, сопровождаемая сердитым ревом гудков автомобилей.

Да, думаю, мне нужно было заставить ее остановиться, прежде чем сболтнуть это.

– Ты стебешься надо мной! – воскликнула она.

Я не стала критиковать ее за скверный язык, хотя отец стал бы, если бы услышал, что она использует это слово.

– Хотела бы я, чтобы так было, – хмуро ответила я, в то время как крошечное невидимое копье протыкало меня в самое сердце.

– Ты сама видела барьеры? – продолжала она, глядя на меня.

– Может, мы поговорим об этом, когда ты остановишься…

– Все хорошо, – оборвала она меня, снова поворачиваясь к дороге, сжав челюсть. – Продолжай.

– Я прошла через один из них, чтобы попасть сюда. Он выходит в сточные воды в нескольких милях отсюда; поэтому я и воняю, – сказала я. – Все, что я знаю о другом – то, что он не ведет ни в одно место на этой стороне, поэтому я выскажу тебе три предположения о том, куда он действительно ведет.

Лена молчала, пока усваивала информацию, выезжая на автостраду. Мы были в нескольких городах от врат Bed Bath and Beyond, а уже был день. Я должна была вернуться к тем вратам до наступления темноты или же буду ужасно рисковать, дав Рафаэлю целый день, чтобы продумать способ помешать мне рассказать другим, что я обнаружила. Он узнает, что я нашла барьеры. Лужи воды, которую я наверняка оставила на полу его ванной, будет достаточно, чтобы позволить такому умному ублюдку, как он, все понять.

И если я дам ему время, он может решить прийти не только за мной. Я снова посмотрела на Лену. Возможно, это было хорошо, что отца не было в городе. Фактически, Лена, мой кузен и тетя с дядей должны последовать его примеру.

– Когда ты высадишь меня у молла, я хочу, чтобы ты пошла прямо к тете Нэнси и дяде Дэвиду и рассказала, что происходит. Я расскажу всем, кому только смогу, в Ноктюрне.

Возможно, Джек поверит мне, он друг. Билли … не знаю, но я попробую. Но даже если не все поверят мне, я должна быть в состоянии заставить достаточное количество жителей потребовать посмотреть ванную самим. Как только они это сделают, с Рафаэлем будет покончено.

Будь прокляты те маленькие иголочки боли, которые вызвали эти слова. Что со мной такое, если я все еще расстраиваюсь из – за вполне заслуженной судьбы убийцы?

– С тобой все будет в порядке? – тихо спросила Лена. – Я знаю, ты всегда что – то чувствовала к Рафаэлю…

– Все хорошо, – оживленно сказала я, повторяя ее слова. Я не хотела говорить об этом, уж не говоря о том, чтобы думать. – Здесь есть какие – нибудь влажные полотенца? – продолжила я, меняя тему.

Она указала на бардачок. Я открыла его, испытывая облегчение, увидев упаковку бумажных салфеток и крошечную бутылочку дезинфицирующего средства для рук. Мне стоило бы вылить на себя все ее содержимое, да и то этого не было бы достаточно. Вместо этого я вытащила несколько салфеток и опустила автомобильное зеркальце, решив оттереть отвратительную грязь по крайней мере с лица и рук.

Но один лишь взгляд на мое отражение заставил меня заорать. Лену не занесло на этот раз, хотя она и орала "Что, черт возьми!” на пределе своих легких.

У меня не было слов. Я зажмурилась, пылко молясь любому богу, который мог меня услышать, чтобы я просто не видела этого. Затем очень медленно я открыла глаза.

Пять светящихся точечек вокруг моих зрачков остались на месте, насмехаясь надо мной. Я видела их прежде в глазах другого Частичного, в глазах моего отца, когда моя настоящая мать была жива. Они не были временными вспышками света, возникающими в острые моменты. Они были знаком принадлежности у моего рода, более тесной, чем обручальное кольцо, и избавиться от него было намного тяжелее.

Несмотря на мои прежние подозрения и то, что я узнала позже, в какой – то момент, когда я была в объятиях Рафаэля, демон во мне решил, что я принадлежу ему – и отметил мои глаза, чтобы все остальные тоже это знали.

Множество уличных огней, включаемых в одно и то же время каждый вечер, уже светили, когда Лена подъехала к торговому комплексу Bed Bath and Beyond. Как будто мы нуждались в напоминании о том, что времени у нас почти не осталось.

Она вдавила педаль газа, как только повернула автомобиль к задней части комплекса, и рванула к мусорному контейнеру. Мои пальцы в течение последних десяти минут нетерпеливо барабанили по приборной панели, теперь же я сильнее затягивала на плечах ремни своего нового рюкзака. Это стоило мне пары дополнительных часов, чтобы заполнить его необходимым, но не могло быть и речи о том, чтобы я вернулась в Ноктюрну неподготовленной.

Как только Лена резко остановилась у мусорки, визжа тормозами, я в последний раз натянуто улыбнулась ей.

– Отправляйся прямо к тете Нэнси и дяде Дэвиду, – напомнила я ей.

– Ладно. – Она крепко обняла меня одной рукой. – Возвращайся, Мара, – тихо и вспыльчиво пробормотала она.

Я кивнула, выпрыгивая из автомобиля.

– Я намерена вернуться.

Затем я побежала к контейнеру, увидев, что слабое мерцание вокруг него становится все более тусклым. Адреналин заставил мои ноги двигаться быстрее, пока я покрывала скудное расстояние.

Я сделаю это, я сделаю это! Твердила я, как будто сила воли могла заставить врата оставаться открытыми еще в течение нескольких секунд. Затем я прыгнула в мерцание, окружающее металлический контейнер, прямо в тот момент, когда оно исчезло, вполне вероятно отправляя себя в ужасное столкновение с баком вместо перемещения в Ноктюрну.

Но в следующий момент мое тело вместо твердого металла ударилось о мягкую землю. По привычке я покатилась, чтобы ослабить удар, долю секунды чувствуя подавляющее облегчение, что я не приехала слишком поздно. Потом вернулись мои инстинкты самосохранения, и я вскочила с земли, зажав в руках оба оружия.

Передо мной не было никого, кто пытался бы меня атаковать, уже хорошо. Это не означало, что я избавилась от неприятностей надолго. Я услышала цокот множества копыт, и они не были так уж далеко от моего местоположения.

Я полезла в кусты – самое близкое укрытие, которое я смогла найти – присела там, стремительно снимая рюкзак с плеч, и начала копошиться в нем. Два глока [1]1
  Глок – пистолет производства австрийской фирмы, названный по фамилии её основателя – Гастона Глока.


[Закрыть] отправились в мой пояс с оружием, еще два в самодельные ремни, которые я прицепила на уровне бедра на своих черных джинсах, а несколько дополнительных обойм я сунула в карманы. В дополнение к этому – и из почтения к Рафаэлю – я сунула несколько ножей в самодельные ножны на жилете, который я носила поверх черной рубашки. Плохо, что я не была в состоянии рискнуть и принести гранаты, но я слышала истории о том, что врата активизируют контакты, что для транспортера никогда хорошо не заканчивалось.

Может у меня и не было времени отмыть с себя вонь, но собрать так много оружия, сколько только можно унести, мне удалось. Это было важнее, чем хороший запах.

Освободив рюкзак, я вырыла руками маленькую ямку и засыпала его грязью. Рюкзак мне больше не нужен – он будет мешать во время борьбы – но я не хотела оставлять очевидное свидетельство своего присутствия.

Затем я подождала в течение нескольких сердцебиений и высунулась из кустов, окидывая пристальным взглядом окружающее пространство в поисках первого признака нападения.

Цокот копыт казался ближе, но я все еще никого не видела. Конечно же, это означало, что меня они тоже видеть не могли. Одна полезная вещь в бесконечной темноте Ноктюрны и нехватке электричества и батареек заключалась в том, что скрываться в ней было намного более эффективно. Свет факела едва ли дошел бы сюда.

Хотя, если здесь был Рафаэль, он мог бы увидеть меня и в темноте. Я все еще не была уверена, означало ли его превосходное зрение, что он сам Чистокровка, или же он просто предлагал те врата в своей ванной Чистокровкам только ради личной выгоды.

В действительности это не имело значения; так или иначе он был убийцей, и скоро я целиком признаю это, а те проклятые огоньки в моих глазах исчезнут. А до этих пор я буду рассматривать их как напоминание о том, что произошло, когда я проигнорировала свои подозрения о человеке.

– Проверь еще раз южную сторону, – услышала я, как позвал знакомый голос, а затем стук копыт направился ко мне.

Сердце подпрыгнуло. Джек. Могла ли я заставить его выслушать меня прежде, чем он поднимет тревогу остальным охранникам? Мы были друзьями, но он работал на Рафаэля намного дольше, чем знал меня.

Я побежала в более густую часть леса, взвешивая решение. По количеству цокающих копыт я предположила, что Рафаэль проснулся. Очевидно, он послал больше охранников наблюдать за границей, но не так много, чтобы привлечь неуместное внимание. Что еще раз говорит о его хитроумности.

Единственной вещью, которую я имела в свою пользу, был тот факт, что врата выкидывали на этой стороне людей где угодно на протяжении десяти миль. В противном случае, меня уже, скорее всего, швырнули бы прямо в стальную клетку, а Рафаэль потряхивал бы ключами за пределами моей досягаемости.

Рафаэль. Я продолжала проклинать его, мчась между деревьями. Как, должно быть, позабавится он, увидев эти пять горящих точечек в моих глазах. Скорее всего, он подумает, что я самая наивная Частичная в мире. Ну, зато я показала ему, когда он грохнулся как камень от того транквилизатора, хотя достаточно странно, что воспоминание о выражении его лица не приносило мне удовлетворение, которое должно было. Только пустоту и эхо боли.

Ты справишься с этим, холодно напомнила я себе. Как и жила достаточно долго до этого.

На расстоянии приблизительно в пятьдесят ярдов я услышала, как лошадь Джека начала пробираться сквозь кусты. Он был близко к тому месту, где я спряталась после того, как вошла в Ноктюрну. У Джека было невероятное мастерство всегда быть первым в поиске людей, пересекших границу. Возможно, теперь я могла бы использовать это в свою пользу.

Или же мне придется стрелять в него, а затем забрать его лошадь прежде, чем он придет в себя, что я действительно не хотела делать.

Я пошла дальше вперед по направлению к более густой части леса, которая замедлит его лошадь, сознательно ломая по пути прутик или два.

Не прошло много времени, прежде чем Джек взял приманку, изменяя курс. Он поехал окольным путем, не пришпоривая лошадь и не атакуя, но неуловимо преследуя меня. Если бы я не обращала пристальное внимание – и не тянула бы его за собой хрустом веток – я, возможно, и не сознавала бы, что он меня преследует.

Безусловно, лучший из охранников Рафаэля. Нужно надеяться, что он и самый умный, и что он поверит мне.

Как только он оказался на таком расстоянии, что его факел в скором времени должен был открыть меня его острому взгляду, я спокойно взобралась на дерево, усаживаясь на изгиб веток. Листья обеспечивали лучший камуфляж, чем стволы деревьев. Затем, держа оружие на прицеле, я стала ждать, когда Джек приблизится.

После того, как он прошел прямо подо мной так близко, что я почти могла сосчитать пряди широкой серебристой полосы в его темных волосах, я подняла оружие.

Звук заставил Джека развернуть лошадь, поднимая собственный пистолет вверх, хотя и не достаточно высоко, чтобы представлять опасность.

Я прицелилась очень тщательно, свет от его факела помогал мне. Затем я нажала на курок. Пистолет Джека вырвался из его руки со звуком, немногим громче острого кашля.

Глушители – великолепное изобретение, если вы меня спросите. Его лошадь стала на дыбы, но Джек утихомирил ее, мудро решив не тянуться к другому пистолету. Как только его лошадь замерла, он уставился на пустую руку. Кровь сочилась из нескольких поверхностных порезов, но в целом ранен он не был.