Текст книги "Стая"

Автор книги: Джанин Фрост

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Глава 4

«Я бежала по лесу, с трудом хватая воздух и вскрикивая с каждой новой вспышкой боли в ногах. Ветки деревьев хлестали по телу. Волки преследовали меня, кусали за ноги и рычали, обступая со всех сторон. Они выли так, что кровь стыла в жилах. Они играли со мной – своей добычей. Моя смерть была лишь вопросом времени.

Среди деревьев показалась полная луна, освещая других волков на моём пути. Я закричала на них, но вместо крика из моего горла вырвался вой. Испугавшись, я посмотрела вниз и увидела, что мои ноги превратились в лапы. По всему телу, сменяя кожу, стала появляться шерсть. Я упала на колени. Из моих пальцев выдвинулись когти…»

– Нет!

С этим криком я проснулась, отбрасывая простыни, будто они были животными, нападавшими на меня. Мне потребовалась секунда, чтобы понять, где я нахожусь. Деревянный потолок и стены, люстра из оленьих рогов, висящая надо мной. Точно. Я в доме Дэниела. Всё самое лучшее, лишь бы убедиться, что я не смогу убежать.

Дэниел сидел в кресле с откидной спинкой в другом конце комнаты со слегка прикрытыми глазами. Наблюдая за мной. Он провел там всю прошлую ночь. Думаю, мне стоило быть признательной за то, что он предоставил свою постель, но чувства благодарности мне явно недоставало.

– Ещё один кошмар? – тихо спросил он.

Я видела их всю ночь. Либо меня съедали волки, либо я становилась одной из них. Ужасная перспектива, как ни крути.

Дэниел потянулся. Шерстяной вязаный плед соскользнул с него, показывая, что перед сном он снял с себя рубашку. Мышцы заиграли под гладкой загорелой кожей.

Несмотря на сложившиеся обстоятельства, я не могла не взглянуть на него. Никогда прежде я не видела настолько шикарного тела, по крайней мере, в реальной жизни, а не в телевизионной рекламе оборудования для тренажерного зала. Однако мускулатура Дэниела не имела того «раздутого» вида, который ассоциируется с качками, сидящими на стероидах. Напротив, его мощное и крепкое телосложение свидетельствовало о многочасовых тренировках. Внезапно в голове возник абсурдный образ оборотня на скамье для пресса.

Я подняла голову и по взгляду Дэниела поняла, что он определённо в курсе того, что я только что разглядывала его тело. Он ничего не сказал и даже не подмигнул, что помогло бы хоть немного разрядить обстановку.

Мне удалось пожать плечами:

– Стокгольмский синдром [6]6
  Стокго́льмский синдром (англ. Stockholm Syndrome) – термин популярной психологии, описывающий защитно-подсознательную травматическую связь, взаимную или одностороннюю симпатию, возникающую между жертвой и агрессором в процессе захвата, похищения и/или применения (или угрозы применения) насилия. Под воздействием сильного шока заложники начинают сочувствовать своим захватчикам, оправдывать их действия, и в конечном итоге отождествлять себя с ними, перенимая их идеи и считая свою жертву необходимой для достижения «общей» цели.


[Закрыть], – сказала я. – Вся эта ерунда насчет «привязанности к тюремщику». Я уже плакала у тебя на руках. А теперь зацениваю. Не обращай внимания. Конечно же, я не первая твоя пленница, и, вероятно, ты уже к этому привык.

Слабая улыбка тронула его губы:

– Ты первая женщина, которую мне пришлось держать на карантине. До этого ни один из мужчин не смотрел на меня так, как это делала ты.

Последняя фраза Дэниеля, произнесённая чуть охрипшим голосом, взволновала меня. Я вздрогнула, но не только из-за неловкости. Да, Дэниел был очень привлекательным – с тёмными волосами, густыми бровями, полными губами и пронизывающими карими глазами – не говоря уже о теле. Но это вам не первое свидание. А ситуация с захватом заложницы. К тому же, одна из самых опасных и непредсказуемых.

– Не забивай себе голову. Я напугана до смерти и поэтому ищу любой позитив, – произнесла я, восстанавливая самообладание. – Кстати, раз уж некий кровожадный серый волк продолжает появляться в моих кошмарах, я хочу знать. Что случилось с Габриэлем?

На лице Дэниела невозможно было прочесть какие-либо эмоции.

– Он под арестом. Если ты станешь оборотнем, Габриэль умрёт за то, что обратил тебя против воли. Если же нет – Джошуа считает, что потеря глаза уже будет достаточным наказанием. Джошуа залил в глаз Габриэля расплавленное серебро, чтобы он не смог исцелиться.

Их жестокость, видимо, не ограничивалась чужаками. Я почувствовала лёгкую тошноту, услышав эти слова, но при данных обстоятельствах жалости к Габриэлю не испытывала.

– А остальные? – Габриэль был не один.

– Они будут проходить сквозь строй.

Дэниел произнес это безразличным голосом, но я сглотнула в ужасе:

– Так же, как индейцы обычно поступали со своими пленными, когда выстраивались по обе стороны тропы и выбивали все дерьмо из человека, пытавшегося пробежать между ними?

И снова во взгляде Дэниела появился тот первобытный неукротимый блеск, который до сих пор я видела лишь у животных. В глазах человека он одновременно завораживал и пугал.

– Что-то подобное. За исключением того, что мы будем в волчьем обличии, а они нет.

Я опять судорожно сглотнула. Это звучало варварски и было на моей совести. Внезапно меня осенило:

– Но сейчас не полнолуние. Как вы можете… ну, ты знаешь? – На самом деле, как же другие оборотни перевоплотились в обычный день, если мне нужно ждать полнолуния, чтобы узнать, заражена ли я?

– Как только проходит первый год, мы можем обращаться по своей воле в любой момент. Однако обращение новых членов стаи зависит от полнолуния.

Я переварила услышанное:

– Значит, прямо сейчас ты можешь превратиться в… -

– Волка? – он закончил за меня. – Да.

Сразу столько эмоций обрушилось на меня. Страх. Отвращение. Любопытство. Недоверие. Что, если все это лишь злая шутка, и на самом деле я не видела того, что посчитала превращением волка в человека там, в лесу? Что, если это просто город, полный психов, считающих себя оборотнями, и из-за стресса я купилась на это?

– Покажи мне.

Слова слетели с языка, прежде чем я успела их обдумать. Я должна была увидеть это. Во что бы то ни стало.

Дэниел встал, шерстяной вязаный плед упал на пол. Он встретился со мной взглядом, вызвав толпу мурашек по всему телу. Его глаза стали безумнее, чем прежде, и затем начали сужаться и светиться янтарным сиянием. Дэниел расстегнул джинсы, позволяя им упасть на пол.

Под ними ничего не было.

Я могла хотя бы пикнуть. Вид великолепного обнажённого мужского тела, всего в нескольких футах от тебя, сто́ит того, чтобы сделать резкий вдох, независимо от обстоятельств. Но все моё восхищение как женщины куда-то подевалось, когда Дэниел скорчился на полу, и змейки серебристой шерсти начали сменять кожу на его спине. Раздался хруст, когда кости стали изгибаться, трещать и появляться в тех местах, где их раньше не было, принимая форму скелета волка. Все выглядело совсем не так, как показывают в фильмах. Не было криков. Никакого медленного вытягивания морды, появляющейся вместо лица, никаких фонтанов крови или продолжительных корчей.

Дэниел просто сел на пол, а примерно через десять секунд, волк размером с пони, покрытый серебристой-черной шерстью, смотрел на меня своими ярко-желтыми глазами.

– Марли, – прогрохотал он – Дэниел!

Все смешалось у меня в голове. «Нет, ты не сумасшедшая, и они тоже. Но это плохая новость».

Я двинулась к двери, даже не осознавая этого. Дэниел сидел перед ней на задних лапах, его золотистые глаза сверлили мои.

– Сядь, – прорычал он.

Истерический смешок вырвался из моего горла. Каково это, когда большая собака приказывает тебе сесть? Насколько это противоестественно?

– Гав! – ответила я дрожащим голосом, но всё же примостилась на стуле, с которого он недавно встал. Волчья пасть вытянулась в некотором подобии ухмылки.

– Место!

Я чуть было не ляпнула, что он пользуется незаконными приемчиками, но тут по его телу пробежала ещё одна судорога. Так же легко, как вода, текущая по скалам, кожа возникла на месте густой шерсти, кости вытянулись и преобразились, и за меньшее время, чем потребовалось мне, чтобы преодолеть шок от созерцания волка в комнате, на полу появился обнаженный коленопреклонённый мужчина. Единственным напоминанием о невероятной трансформации были блестящие капельки пота, тонким слоем покрывавшие его кожу.

– Это больно?

Дэниел выпрямился.

– Первые несколько раз. Потом привыкаешь, и это становится похоже на… освобождение.

Он выглядел как человек. Точнее, как красивая и соблазнительная мужская особь. Но внутри него скрывалось огромное животное, и только один бог знает, какую часть оно занимало в его разуме и сознании.

Дэниел слегка улыбнулся:

– От тебя снова веет страхом, Марли. Но я уже говорил, что тебе нечего бояться.

– Это самое страшное, что я когда-либо видела, – ответила я, радуясь, что голос звучал ровно, хотя меня всю трясло. – Как вообще мне узнать, что я разговариваю с тобой? С таким же успехом это может быть волк.

– Оба, – тут же ответил Дэниел. – Всегда. И всё равно тебе не нужно бояться.

Да. Конечно. Особенно, если учесть, что через две недели в животное могла превратиться уже я. С этой точки зрения, бояться мне нужно многого.

– Я хочу домой.

Говоря это, я уже знала, что всё бесполезно. Но произнесенное мною было правдой – такой правдой, что слова причиняли боль.

– Я очень сожалею из-за того, что послужило причиной твоего появления здесь. Но даже если ты уйдешь и никогда никому не расскажешь о стае, подумай о своей семье. Ты можешь напасть на одного из них, Марли. Сама того не желая, ты причинишь боль.

Холодок пополз по моей спине.

– О чём ты говоришь?

Дэниел наклонил голову:

– Твоя нога.

Я взглянула на нее. Лодыжка всё ещё находилась в гипсе, как и прежде. Что…?

И тут до меня дошло. Когда несколько минут назад я шла от постели к двери, то не хромала, не испытывала приступов боли. Уродливые царапины и раны тоже исчезли.

– Твоя нога больше не сломана, – заявил Дэниел, на его лице отразилось сочувствие. – К тому же на твоей коже не осталось отметин, что было бы невозможно… если бы ты не была одной из нас.

Глава 5

 Уличные огни меркли в сравнении с луной, которая освещала небо, словно зловещие песочные часы. Я взглянула на неё и содрогнулась. Когда она станет полной, я превращусь в нечто нечеловеческое. Эта мысль до сих пор была столь же невероятной, сколь ужасающей.

Все жители городка вышли на улицы. Я мысленно прикинула их количество – около полусотни человек. «Стая», – как Дэниел называл их. Моя новая семья.

Я почувствовала лёгкую тошноту.

Со стороны дальнего конца города подошла ещё дюжина жителей, и возникла небольшая суета. Узнав одного из прибывших, я вздрогнула. Дэниел накрыл мою руку своей.

Этот жест, в сущности, незнакомца, немного успокоил меня, хотя и не должен был. Дэниел, несомненно, опасен, но нутром я чувствовала, что он защитит меня от человека, которого вели к центру улицы.

Я лишь мельком видела его, прежде чем отключилась, но, тем не менее, узнала это лицо. Когда кто-то пытается убить тебя, это оставляет неизгладимое впечатление. Не говоря уже о том, что Габриэль был единственным здесь одноглазым человеком. Тёмно-каштановые волосы свисали слипшимися тонкими прядями вокруг его лица, и он был обнажён. Что у этих людей за мода постоянно ходить без одежды?

Джошуа вышел из толпы. По крайней мере, он был одет.

– Габриэль Томпсон, ты признан виновным в заражении человека против его воли.

– Но ещё не полнолуние, – зарычал тот, пытаясь вырваться из рук мужчин, державших его. – Откуда вы знаете, что она оборотень?

Джошуа взглянул в нашу сторону. Дэниел взял меня за руку и повёл вперёд. Я не хотела подходить к Габриэлю, и, к счастью, пройдя несколько метров, Дэниел остановился. Докторша также вышла из толпы.

Габриель бросил на меня взгляд, полный ненависти. Вероятно, он должен был испугать до чёртиков, но вместо этого молниеносно унял дрожь у меня в коленях. Я ничего ему не сделала, а он разрушил мою жизнь навсегда. Если у кого и было право ненавидеть, то только у меня. Я распрямила плечи и встретилась с ним взглядом. Дэниел ободряюще кивнул мне.

– Дайана, – обратился Джошуа к докторше. Впервые я услышала её имя. – Вчера ты осматривала Марли. Что ты обнаружила?

– Её правая лодыжка была сломана, – бесстрастно начала перечислять Дайана. – Ноги были покрыты многочисленными ссадинами, ушибами, рваными и колотыми ранами. Плюс глубокая рана на правой руке.

Джошуа взметнул руку в мою сторону:

– Посмотрите на неё сейчас.

Я почти чувствовала взгляды, сверлящие меня и рассматривающие моё местами обнажённое тело, поскольку была облачена в широкую рубашку с коротким рукавом и подвёрнутые джинсы, мешковато висевшие на мне. Вся одежда принадлежала Дэниелу. А моя собственная во время нападения была изодрана в клочья и перепачкана кровью, поэтому ни на что не годилась. Я не спрашивала о том, что случилось с моим рюкзаком. Стоит только увидеть его снова, и на меня обрушатся воспоминания обо всем, что я потеряла.

– Она полностью исцелилась. Вот оно – доказательство, – решительно заявил Джошуа. – Габриэль, твой приговор – смерть.

Габриэля отпустили. С явным пренебрежением он огляделся. Я увидела нескольких человек, склонивших головы и вытирающих слезы. Мне стало интересно, находилась ли здесь его семья? Родня Дэниела присутствовала: я видела его мать, стоящую на противоположной стороне улицы. Как, должно быть, ужасно родным Габриэля слышать такое, но жалости к нему я не испытывала.

– Я умру, но другие продолжат мой путь, – зашипел Габриэль. – Я всего лишь проявляю милосердие подобное тому, какое оказывают нашему виду. Мне не стыдно охотиться на тех, кто нас убивает!

Едва его слова затихли, как раздался выстрел. Я подпрыгнула, втягивая в себя воздух, в то время как на груди Габриэля расцветало тёмно-красное пятно. Его глаза округлились, и, испустив два тяжёлых резких вздоха, он упал на землю.

Кто-то зарыдал. С мрачным лицом Джошуа опустил дымящуюся винтовку.

– Мы охотимся только ради пищи, которая требуется для нашего существования. Мы никогда не будем такими, как они, – заявил он.

Воочию смерть от огнестрельного ранения выглядит намного страшнее, чем то, что нам показывают в фильмах. Нет, на самом деле это выглядит настолько ужасно, что я даже не могу описать.

– Никогда не будете, как кто? – спросила я Дэниела.

От шока мой голос звучал приглушённо.

Не отводя взгляда от содрогающегося, истекающего кровью тела Габриэля, Дэниел произнес:

– Как люди.

* * *

Я не стала смотреть, как пять человек пробегают сквозь строй. Я уже видела такие вещи, которые останутся выжженными у меня в памяти, независимо от желания забыть их. Дэниел отвёл меня обратно к себе в дом. Он молча сделал кофе и протянул мне чашку. По вкусовым ощущениям казалось, что в напиток добавлено какое-то спиртное, за что я была благодарна.

Время от времени я слышала крики, доносящиеся из города. Прогон сквозь строй, очевидно, представлял собой довольно шумную процедуру.

– Жена Габриэля, – произнесла я спустя несколько долгих минут, – Джошуа сказал, что член стаи был расстроен из-за того, что убили его супругу. Это ведь был Габриэль? Охотники… убили его жену?

Дэниел сел напротив меня, положив локти на стол, и сделал глоток из собственной кружки. Свет в кухне отражался в его волосах, подчёркивая их каштановый цвет.

– Да.

– Но почему он напал на меня? – удивилась я. – Я туристка, а не охотница на волков.

Дэниел громко вздохнул:

– Габриэль не отличался благоразумием. Как и остальные, последовавшие за ним. С тех пор как законы поменялись, стая переживает нелёгкое время.

– Какие законы? Никто даже не знает о существовании оборотней: не похоже, чтобы на них был открыт сезон охоты.

– Несколько месяцев назад серые волки были вычеркнуты из Красной книги, – произнёс Дэниел.

По выражению его лица было непонятно, что он чувствует.

– Правительство поступило так, прекрасно осознавая последствия этого закона. Ещё до того, как высохли чернила, десятки волков были убиты. Они снова пытаются истребить нас. То, что сделал Габриэль, было неправильно, но я знаю, что сподвигло его на это. Тебе не понять, каково это, когда пытаются искоренить весь твой род.

Его голос звучал горько. Я со стуком поставила свою чашку на стол.

– Я еврейка. Не говори, будто мне не понять, каково это.

После долгой паузы Дэниел склонил голову.

Мы сидели молча, но, как ни странно, это было не напряженное молчание. Похоже, мы находились на пути к перемирию.

– Итак, – наконец произнесла я, в моём сознании за первенство боролись мифология и действительность, – жену Габриэля пристрелили, когда та была в волчьем обличии. Откуда охотники узнали, что нужно использовать серебряные пули? Может быть, ваше существование перестало быть тайной.

На его лице появилась мрачная улыбка.

– Не обязательно использовать серебряные пули. Нет, Марли, нас можно убить вполне обычными способами. Но если рана не смертельна и не нанесена серебром, мы сможем исцелиться.

Со стороны города снова послышался шум. Какие-то радостные возгласы. Дэниел кивнул в направлении звука:

– Они, должно быть, закончили.

Что за странное и жестокое общество! Прогоны сквозь строй. Казни. Превращения. И я, застрявшая прямо в центре этих событий.

– Знаешь, скоро моя семья начнёт искать меня, – произнесла я. – Родителя заметят, что я не вернулась из отпуска, не говоря уже о том, что мои работодатели будут беспокоиться, если я не появлюсь в ближайшие несколько дней.

Он покачал головой:

– О чём ты думала, путешествуя в одиночку?

Его тон голоса звучал настолько укоризненно, что я застыла.

– Отправилась я сюда не одна. Со мной были друзья, но Брэнди подвернула лодыжку, и они с Томом вынуждены были вернуться домой. Я тоже собиралась отправиться с ними, но…

Я замолчала, не желая быть настолько откровенной с Дэниелем. «Но я устала откладывать в долгий ящик осуществление своих мечтаний, каждый раз ожидая более подходящего случая».

Я и так потеряла несколько лет, пытаясь идеально устроить собственную жизнь. Осталась работать помощником юриста, вместо того, чтобы продолжить образование, потому что хотела на практике определиться с подходящей специальностью. Потом долго откладывала этот поход, поскольку хотела расплатиться за машину, прежде чем тратиться на отпуск. Я не перебралась в Манхэттен к Полу, когда он просил об этом, потому что хотела продвинуться дальше по карьерной лестнице, прежде чем вывести наши с ним отношения на новый уровень. Вывихнутая лодыжка Брэнди в тот злополучный день и мысли о том, что снова придется отложить свои планы на неопределенное время, стали последней каплей. Я решила послать к чёрту все эти ожидания. Пусть я и была одна, но ничто не могло мне помешать отправиться в путешествие по Йеллоустоунскому парку.

И посмотрите, куда привело меня это решение.

– Ты вряд ли сможешь понять, – только и смогла произнести я.

Его взгляд был спокойным.

– Мне казалось, мы только что выяснили, что каждый из нас способен понять намного больше, чем кажется другому.

Я нетерпеливо вздохнула:

– Ладно, а как тебе такое? Я не хочу рассказывать. И не знаю, почему вообще разговариваю с тобой. Ты мой тюремщик.

– Не совсем, – мягко ответил Дэниел, хотя мои резкие слова всё ещё резонировали в воздухе. – Сейчас ты член стаи. А как охранник, я защищаю всех её членов. Даже от них самих.

Это был не тот разговор, который мне хотелось продолжать, и я зевнула, надеясь, что он поймёт намёк.

Так и вышло. Дэниел отодвинул свой стул и потянулся:

– Я собираюсь принять душ. Ты не наделаешь глупостей?

Я с опаской посмотрела на него.

– Я не брошу к тебе включенное радио, если это то, о чём ты говоришь.

Дэниел усмехнулся:

– Приятно слышать. Но я имел в виду другое: стоит ли мне опасаться, что ты попытаешься сбежать, пока я буду мыться? Я не хочу привязывать тебя к стулу, но также не горю желанием гнаться за тобой с мыльной пеной, стекающей в глаза.

Я отвела взгляд от его улыбки, которая была одновременно очаровательной, сексуальной и опасной. Вопреки разуму, вызывала тревогу и нервировала отнюдь не опасная её составляющая.

– Я не сдвинусь с места. «Но лишь потому, что в противном случае ты услышишь».

Дэниел направился в ванную, а я села на кровать с желанием поскорее забраться под тёплое одеяло, так как в комнате было немного прохладно. Но решила повременить. Я приму душ сразу после Дэниела, а потом снова позаимствую одну из его рубашек, в которой и буду спать. По крайней мере, они были достаточно длинными, чтобы не возникало вопросов о приличиях.

Я бросила тоскующий взгляд в окно и на свободу, простирающуюся за ним, но затем вздохнула. Дэниел бросится за мной, намыленный и совершенно голый, а потом, скорее всего, привяжет к стулу. Меня не прельщала мысль о том, что придется спать сидя, к тому же связанной по рукам и ногам. Нет уж. Я лучше подожду другого подходящего случая, чтобы убежать. Должно же что-то подвернуться?

Дэниел появился в дверном проёме спустя минут десять. Его мокрые волосы выглядели темнее, чем обычно, капли воды бисером стекали по коже, а белое полотенце, обёрнутое вокруг бёдер, подчёркивало загар. Он пробежался рукой по волосам, разбрасывая кругом капли воды. Этим простым жестом, подчеркнувшим его развитую мускулатуру, Дэниел на какое-то мгновение заставил меня забыть обо всём и просто глазеть на него.

«Неудивительно, что он не человек. Простой смертный не может выглядеть настолько потрясно».

И тут меня осенило, что я продолжаю смотреть на него, разинув рот, хотя уже прошло несколько секунд.

«Перестань пялиться, дуреха!» – пронеслось у меня в голове. С трудом переведя взгляд выше, я посмотрела на его лицо.

Дэниел не улыбался. Но и не хмурился. Он просто глядел с таким откровенным голодом, что у меня все болезненно сжалось внизу живота. Внезапно я поняла, что мне уже ничуть не холодно, а настолько жарко, что вот-вот начнётся потоотделение.

«Это неправильно. Всё неправильно. Не смей! Тебе нужно прекратить это прямо сейчас».

– Стокгольмский синдром, – прошептала я. Это мог быть только он. Кто в здравом уме способен увлечься своим похитителем, как бы привлекательно тот ни выглядел?

– Или что-то ещё. – Голос Дэниела был мягок, но в словах звучал подтекст, который послал дрожь вдоль позвоночника. – Волки способны учуять пару, предназначенную им судьбой по запаху, иногда даже до того, как увидят её. И как только эти двое встречаются… с этих пор многое становится неизбежным.

И снова в его глазах зажёгся первобытный огонь, заставивший меня нервно теребить пальцами простыни.

– Я не волк.

Дэниел просто улыбнулся – таинственно, чувственно и многообещающе:

– Но скоро им станешь.