Текст книги "В 1905 году"
Автор книги: Джафар Джабарлы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)
Губернатор. Нет, господин Володин, я давно хотел вас видеть. Не дипломатия ли так вас захватила, что никак мне не удавалось заполучить вас? Наконец-то исполнилось мое желание, и я хочу говорить с вами наедине и откровенно. Дипломатия вещь не всегда хорошая. Она отнимает все время, вот и теперь вы торопитесь...
В о л о д и н. Я – не дипломат, я – рабочий...
Губернатор. Оно, на словах, конечно. Но мы слышали, что обычно рабочие бьют молотом, тащат столбы, а вы, слава богу, не из тех и не из других.
В о л о д и н. Столбов я натаскал много.
Губернатор. Только в Сибири, на каторге?
В о л о д и н. И еще под плетью генерал-губернатора.
Губернатор. Оказывается, Володин, вы дипломат не блестящий. Политика, это – шахматная игра. Вы подряд наступаете на короля, объявляя шах, но получаете мат.
В о л о д и н. Игра еще не кончена.
Губернатор. Для нас она уже кончена. Вы получили мат. Человек политики должен быть хладнокровен. Ваш приход сюда показывает, что вы побеждены. Вы ставите на карту свою жизнь, потому что вы проиграли и вам больше ничего не остается.
В о л о д и н. Снявши голову, по волосам не плачут.
Губернатор. Ого, но вы ведь не просто волосы. Вы – голова. И ваш конец есть конец игры.
В о л о д и н. Игру веду не я, а масса, жизнь, история.
Губернатор. Но во главе-то стоите вы!
В о л о д и н. Генерал, вы путаете вопрос, я бы просил...
Губернатор. Мне ваша просьба известна.
В о л о д и н. У нас не просьба. У нас требование. Мы требуем остановить эту братоубийственную резню.
Губернатор. Не потому ли, что она расстраивает ваши мятежные планы?
В о л о д и н. Почему вы разъединяете эти братские нации и натравливаете их друг на друга. Вы хотите, чтобы они уничтожили друг друга?
Губернатор. А как бы вам хотелось? Не прикажете ли вы объединить два диких народа, чтобы они под вашим руководством уничтожили нас, родных сынов России.
В о л о д и н . Это-преступление!
Губернатор. Во всяком случае не большее преступление, чем поднимать мятеж против трона его императорского величества и расшатывать основы Российской империи.
В о л о д и н. За трон и основы России они не ответственны. Они в своем доме и вас сюда не звали. Вы насильственно навязались им и теперь затягиваете петлю на их шее. Почему вы им не даете жить так, как они хотят? Что вам от них надо? Зачем вы пришли сюда?
Губернатор. Они, я думаю, и вас не звали, зачем же вы пришли?
В о л о д и н. Я пришел трудиться, я пришел за куском хлеба.
Губернатор. А я пришел защищать вас.
В о л о д и н. В вашей защите мы не нуждаемся. Мы принесли сюда свой труд, а вы свои штыки, свои виселицы.
Губернатор. Володин, без штыка они вам хлеба не дадут.
В о л о д и н. Мне не нужно хлеба, замешанного на крови.
Губернатор. Да я не о вас забочусь. Я солдат моей империи, которая хочет водрузить свое знамя на Бендер-Бушире и на берегах Босфора. А этот путь не одеколоном поливать надо, конечно. Его надо пробить штыком, а продукция штыка – это кровь и кости.
В о л о д и н. Так могут думать только палачи. Кто ответственен за эти горящие дома, за эту потоком льющуюся братскую кровь?
Губернатор. Ну, снявши голову, по волосам ведь не плачут, не так ли?
В о л о д и н. Они, генерал, не волосы. Это – люди, кровь их человеческая, братская кровь!
Губернатор. Они братья только вам и изменникам родины. А мне они враги. Политика не знает жалости. Не уничтожь я их, уничтожат меня.
В о л о д и н. Генерал, мы решительно требуем прекращения этой кровавой бойни.
Губернатор. Ее не мы создала, и не нам ее прекращать.
В о л о д и н. Нет, ее создали вы.
Губернатор. Пожалуйста, попробуйте прекратить; мы создали, а вы прекратите.
В о л о д и н. Мы прекратим, генерал, но это обойдется вам дороже.
Губернатор. Прекращайте!.. Гм, а что с вашей рукой?
В о л о д и н. Это не имеет отношения к нашему разговору.
Губернатор. Я все знаю, Володин. Выходить к этим дикарям с белыми флагами могут только потерявшие голову дураки. Ведь у них лишь один бог пулемет. Если бы им удалось объединиться, я вынужден был бы подставить под их пули головы родных сынов империи. А теперь пусть сами расхлебывают. Наша хата с краю. Нам не жалко, лошади чужие, и хомут не свой...
В о л о д и н. Так могут думать только палачи.
Губернатор (вскочив). Володин, вы повторяетесь. Вы – предатель отечества и нации. Вы хотите использовать затруднительное положение империи и свалить ее венец под ноги врагов. В такое-то время вы хотите обострить борьбу классов. Это смерть для нации. Вот где действительно братоубийственная борьба. Но вы этого не добьетесь.
В о л о д и н. Превращая классовую борьбу в национальную, вы можете лишь оттянуть время, но заставить массы замолчать навсегда вы не сможете.
Губернатор. Ага, значит, не будь национальной войны, была бы классовая? Так ли я вас понял? Шах и мат, господин Володин. Вы – очень плохой игрок, вы проиграли. Бросьте же все это, пока не поздно. Уйти с половиной убытков уже есть прибыль. А конец игры будет для вас страшен. Империя – это борющийся орел. Он дерется с орлами, а вы не более, как воробьи с разбитыми крыльями, только в ногах путаетесь.
В о л о д и н. Но этот орел о двух головах высасывает кровь трудящихся России. Уж близок его конец, и ни одну из своих голов спасти ему не удастся.
Губернатор. Володин!.. Я вас не задерживаю, господин Володин. Можете идти. Я хотел только последний раз предупредить вас, что политика, это кровавые шахматы. Если будем живы, конец увидим. Значит, игра продолжается?..
В о л о д и н. Конечно, генерал, продолжается. Будем живы и результат увидим. (Резко повернувшись, выходит).
Входит полицеймейстер.
Губернатор. Поручик, его освободить, а других прямо в тюрьму.
Полицеймейстер. Володина освободить?
Губернатор. Да, освободить.
Полицеймейстер. Слушаюсь, ваше превосходительство. Вы правы, у него слишком большое влияние.
Губернатор. Вы еще молоды, поручик. Я прекрасно учитываю положение. Они теперь безопасны. Интернациональное единство взорвано навсегда. Колесо истории повернулось вспять. Мятежный корабль ударился об скалу и разлетелся вдребезги. Теперь они ничего из себя не представляют... Освободить и... не позднее, чем завтра, вручить мне обоих. Его и Эйваза Асрияна.
Полицеймейстер. Простите, ваше превосходительство, живых или мертвых?
Губернатор. Поручик, вы должны понимать политические термины. Мертвых.
К А РТИНА ПЯТНАД Ц А ТА Я
Подпольное собрание.
В о л о д и н. Товарищи, заседание кончилось. Теперь, не теряя времени, за работу. Рабочие ждут решения. Надо разъяснить всем, что это наше выступление должно довести дело до решительного конца. Ни одного промысла, не примкнувшего к забастовке! Идем, товарищи. Выходить поодиночке.
Б а х ш и. Во всяком случае, товарищ Володин, это заседание еще больше перепутало мои мысли.
В о л о д и н. Идем, Бахши, мы поговорим по дороге.
Э й в а з. А знаете, товарищ Володин, я буду на вас жаловаться.
В о л о д и н. Кому?
Э й в а з. Генерал-губернатору. Вы не хотите исполнить его желание.
В о л о д и н. Нет, Эйваз, твои рассуждения неправильны.
Э й в а з. Как то есть неправильны? Вы сами говорите, что губернатор называет политику кровавой шахматной игрой. И что же, он мне будет объявлять мат, а я буду молчать? Клянусь, я .ему такой мат преподнесу, что и сам не рад будет.
В о л о д и н. Пойми, Эйваз, что организация не может заниматься террором против отдельных лиц и убийствами из-за угла.
Э й в а з. Ничего подобного. А почему они убивают? Вы связываете нам руки и ноги. Каждый день убивают то одного, то другого. Хорошенькое дело, ты убивай, а я буду смотреть. Убьет он одного, а я за него пять.
А р а м . Эйваз прав, очень даже прав.
В о л о д и н. Да ты пойми, Эйваз, из того, что ты убьешь одного или трех, ничего не выйдет. Убьешь одного, придет другой. Тут дело в режиме, в образе правления. Надо ударить в корень. Надо уничтожить самый режим. А это возможно только путем классовой борьбы.
Э й в а з. Ну, это не дело. Соловья баснями не кормят. А у нас еще говорят, не сдыхай осел, придет весна и трава вырастет. Когда еще масса поднимется...
В о л о д и н. Да вовсе не "когда еще", товарищ Асриян. Первое наше дело поскорее поднять массу и свергнуть этот режим. Сам же ты голосовал за решение.
Э й в а з. Одно другому не мешает. Забастовка своим чередом, а это своим. Я настаиваю, что надо убить губернатора, и конец.
В о л о д и н. Если ты настаиваешь, то мы запросим об этом центр, но заранее знаю, что он не разрешит.
Б а х ш и. Вот это и путает мои мысли. Я всегда был врагом крови, но теперь, когда я вижу, с какой жестокостью враг проливает нашу кровь, я начинаю колебаться. Что же? Враг наносит удары, а ты стой и смотри?
В о л о д и н. Смотреть, это – преступление. Бить надо, но бить не из-за угла и не в отдельных людей, а в открытом бою, на баррикадах и по всей системе.
Э й в а з. Разве это дело? Ты меня убивай, а я буду смотреть. Это возврат к христианству: ударят в одну щеку, подставь другую.
В о л о д и н. Центр на это не согласится, Эйваз.
Э й в а з. А не согласится, тем хуже. Скольких за эги дни убили, скольких выслали, сколько человек без вести пропало. Остальных же будут клевать, как пшеничные зерна.
П е р в ы й р а б о ч и й. Эйваз говорит правильно. Пока найдешь лошадь, садись на осла. До царя добраться не можешь, бей первого попавшегося городового. Все равно.
В о л о д и н. Нет, товарищ, это не дело. Так поступают мелкие карманщики. Идем, Бахши, я тороплюсь на другое заседание. Во всяком случае на следующем заседании мы этот вопрос выясним.
Володин и Бахши уходят.
А р а м . Прямо безобразие. Володин связывает по рукам и ногам. Того не трогай, этого не трогай. Пусть он бьет тебя, а ты иди с рабочими митингуй...
П е р в ы й р а б о ч и й. А потом садись у моря и жди погоды, покуда твоя шлюпка с места тронется.
Э й в а з. Строго говоря, конечно, Володин прав. Их ведь не один и не два. Того снимешь, другой придет. Надо уничтожить самый корень зла.
За сценой раздается выстрел.
А р а м. Это что?
Э й в а з. Как бы, ребята, чего не случилось.
Хочет выйти, Арам его удерживает.
А р а м. Да постой, куда ты лезешь?
Входит в сильном волнении Бахши. Все обращаются к нему.
Э й в а з. Почему вернулся, Бахши? Что случилось?
Б а х ш и. Убили. Володина убили...
Э й в а з. Убили?.. Где?..
Б а х ш и. Тут, за углом.
Э й в а з. Умер?
Б а х ш и. Не знаю, прибежал сообщить.
А р а м. Убили?
Э й в а з. Идем, товарищи.
В т о р о й р а б о ч и й. Нет, вы не ходите. Вас все знают. Лучше пойдем мы и скоро вернемся.
Выходят двое-трое.
Э й в а з. Товарищи, губернатор говорил, что политика-это шахматная игра, поживем, увидим. Не поживешь, значит, и не увидишь. Он свое слово сдержал; сказал и сделал. Теперь слово за нами. Я все же настаиваю на своем предложении. Смерть за смерть.
А р а м . По одному в день. Надо раз навсегда показать, что у нас есть руки.
П е р в ы й р а б о ч и й. Это уже не политик, а палач.
А р а м. Долго говорить тут нечего, товарищи. Бросайте жребий, кому попадет, тот и пойдет.
Э й в а з. Товарищи, кто хочет участвовать в жеребьевке?
А р а м. Все.
Э й в а з. Нет, товарищи, может быть, есть нежелающие? Это вовсе не будет значить, что они трусят. Они могут быть полезны в другой работе. Вот Бахши открыто заявляет, что он крови не выносит. Он будет полезен в идейной борьбе. Все желающие участвовать в жеребьевке пусть поднимут руку.
Несколько рабочих поднимают руки.
Значит, эти товарищи будут участвовать в жеребьевке.
А р а м. Товарищи, я не боюсь, но я ранен. А так помогать пойду.
Т р е т и й р а б о ч и й. Товарищи, я болен, а в этом деле нужна быстрота.
Ч е т в е р т ы й р а б о ч и й. У меня большая семья, товарищи. Я не посмею идти...
Б а х ш и. Товарищи, Эйваз говорил совершенно правильно. Всю свою жизнь я был против крови. До сих пор я и на муравья не наступал. В жизни я не знал такой цели, такого идеала, во имя которого можно было бы пролить человеческую кровь. Но когда я вижу эти разоренные очаги, горящие дома, невинно проливающуюся человеческую кровь и думаю о причине всего этого, я прихожу к такому заключению, что кровь палача надо пролить. Я иду без жеребьевки.
Э й в а з. Я на это не согласен.
А р а м. И я.
Э й в а з. Товарищи, Бахши новичок в нашей борьбе, он недостаточно окреп и закален.
А р а м. Для него это будет слишком тяжело.
Б а х ш и. Товарищи, я иду на это не из-за хвастовства. Правда, я новичок, но я человек твердый.
Э й в а з. За твердость Бахши я ручаюсь головой, но в этом деле нужна ловкость, сноровка. Вот чего ему не хватает.
А р а м. К тому же Бахши любит много думать, надо или не надо, проливать кровь или не проливать. И тут тоже, вдруг начнет думать и провалит дело.
Б а х ш и. Товарищи, я знаю, что это дело историческое, я знаю, что...
К А РТИНА ШЕСТНАДЦ А ТА Я
Улица. Проходят люди. Арам продает цветы.
А р а м. Ах, какие хорошие цветы, свежие цветы. Сорвали утром, привезли вечером. Гвоздика, нарцисс, фиалки. Цветы для всех, кто женится, кто замуж выходит, кто свадьбу справляет, кто на панихиду идет. Всем, у кого родился ребенок, у кого умер близкий. Всем, у кого деньги в кармане, у кого ум в голове. Всем, кто имеет тонкий вкус. Всем, кто погиб от даровых пуль! Цветы, цветы! Хватайте, берите. Цена дешевая, стоимость высокая. Па-па-па... Не умирай, бедняк, дома, на мостовых некому будет умирать...
Б а х ш и (подходя к Араму). Слушай, приятель, как ты продаешь цветы?
А р а м. Как прикажете. Как арбузы, поштучно, или как людей скопом, чтобы не скучно было лежать на мостовой. А хотите, как горох, по пудам, или, как шелк, по аршинам!.. Как сами прикажете. (Тихо). Сказали, сейчас будут...
Б а х ш и. Хорошо. А цена им какая?
А р а м. А цена без запроса. Чуть подешевле девичьего поцелуя и чуть подороже человеческой башки.
Б а х ш и (тихо). Где это у тебя?
А р а м. Здесь! Сколько прикажете и на какое время? Готово. А цветы вам для чего?
Б а х ш и. Как то есть для чего? Давай на суп, или на соус.
А р а м. Осторожно, дорогой покупатель, цветы бери, а на корзину не наваливайся, еще раздавишь. (Тихо). Не отходи, сейчас Эйваз будет.
Б а х ш и. Я буду здесь. Ну, говори цену.
А р а м. Цены разные. Для свадьбы одна цена, для похорон другая.
Б а х ш и. Мне надо для покойника.
А р а м. О, тогда будет немного дороже. Людей погибло пропасть, отовсюду цветы спрашивают. Другим по пятачку хороших, а вам по гривеннику лучше их. (Тихо). Букет заряжен. Что внутри – бросай, а цветы сохрани, в свидетели пригодятся.
Входит Эйваз.
Э й в а з (Араму). Эй, ты, почем цветы? (Тихо Бахши). Разошлись. Идут. Готовься.
Б а х ш и. Хорошо. Дай-ка букет.
А р а м. Извольте, дорогой.
Э й в а з. Не забудь только. Как бросишь, присядь. Бей сильнее. И не забудь, Бахши, шах и мат.
Б а х ш и. Будь покоен. (Араму). Сколько тебе за букет?
А р а м. Чем больше, тем лучше...
Э й в а з. Я иду.
А р а м. Осторожно, дорогой, чуть корзинку не свалил. (Тихо). Тебя знают. Уходи скорее.
Э й в а з. Идут... я пошел.
Б а х ш и. Эйваз, к тебе последняя моя просьба...
Э й в а з. Скорее, идут.
Б а х ш и. Может быть, погибну ft больше не увидимся. Передай Соне последний мой привет...
Э й в а з. Хорошо. Держись крепко. Пусть руки не дрожат. Идут. (Уходит).
Б а х ш и. Ну, что, приятель, расчет правильный?
А р а м. Правильный, правильный. Царство небесное твоему покойнику. (Тихо). Идут. Пройди прямо вперед и стань перед ним.
Б а х ш и (торопясь). Прощай. (Уходит).
Входит губернатор. За ним полицеймейстер, пристава, городовые и др.
Губернатор. Один уже готов, поручик, но с другим вы замешкались.
Полицеймейстер. Скрывается, ваше превосходительство. Сегодня будет найден во что бы то ни стало и... тоже будет готов...
Губернатор. Борис Матвеевич, надо бы Марии Тимофеевне цветов взять.
Полицеймейстер. Сейчас прикажу, отошлют домой.
Губернатор со свитой проходит дальше. Полицеймейстер останавливается
около Арама.
Эй, соленый, готовь цветы, живо!
А р а м. Каких, дорогой, соленых или малосольных?
Полицеймейстер. Не болтай много. Скорее, а то ушли. Да сам же отправь домой.
А р а м. Сейчас, дорогой, сию минуту.
За сценой раздается взрыв. Паника. Все бегут. Полицеймейстер хочет
бежать по направлению к взрыву, но не решается. Арам прячется
за корзину. Бегут городовые, свистят.
Губернатор (выбегая на сцену). А-а-а, негодяи. Это вам не удастся...
Полицеймейстер (подбегая). Что случилось, ваше превосходительство?
Губернатор. Игра продолжается. Бомба...
Полицеймейстер. Вы ранены, ваше превосходительство?
Губернатор. Слегка в руку. Поручик, преступник бежал в этом направлении. Преследуйте его. Упустите, на себя пеняйте! Живо!
Полицеймейстер. Я бегу, ваше превосходительство. (Выбегает).
Губернатор. Мне смертный приговор! Сволочи!
Э й в а з (вбегает с бомбой). Приговор в силе.
Губернатор (выхватив револьвер). Асриян!..
Э й в а з. Шах и мат, генерал. (Бросает бомбу. Ложится на землю).
Бомба взрывается. Губернатор падает,
А р а м (высовывает голову из-за корзины). Мат, вдобавок еще русский...
Наплыв на рассказчика.
С т а р ы й Б а х ш и. Бахши бросил бомбу умело, но она взорвалась не полностью. Эйваз был в запасе. Бахши этого не знал. Их обоих поймали и повели. В это время проезжала в фаэтоне Сона. Она была в трауре по отцу. Фаэтон ее был остановлен. Проходя мимо, Бахши поднял голову. Их глаза встретились. Бахши выпрямился и прошел мимо с гордо поднятой головой.
КАРТИНА СЕМНАДЦАТАЯ
Суд. На скамье подсудимых Эйваз и Бахши.
Председатель. Тише, не шумите. Допрос свидетелей и выступления сторон закончены. До последних слов обвиняемых стороны хотят выяснить некоторые положения. Тут имеются вопросы. Господин полицеймейстер, имеются ли у вас еще какие-либо документы, подтверждающие принадлежность подсудимого Бахши к мятежной организации?
Полицеймейстер. Других документов у меня нет. Что касается Асрияна, он несколько раз был под арестом, но ему разными путями удавалось улизнуть. Последнее время он скрывался от властей. А Бахши был только под подозрением. Очевидно, он примкнул к организации недавно и еще не успел себя проявить.
С а л а м о в. Я знаю – он шпион. Я видел его, когда он говорил в мечети. Покойный губернатор, царство ему небесное, тоже говорил тогда. Послушайте только, тут человека убили, лежит как бревно, а этот все твердит – провокация. А другой – настоящий мошенник. Жулик, таких не сыщешь. А сам родственник Агамяна. Вечно на промыслах бунты устраивал. Это все – дело армян. Покойный губернатор не давал им воли, за это они и натворили такую штуку и, чтобы рассорить царя с мусульманами, замешали в это дело мусульманина.
Председатель. Господин Саламов. Имеются ли у вас какие-либо документы на этот счет?
С а л а м о в. А это все разве не документы? Я сам их хорошо знаю, насквозь вижу.
Председатель. Хорошо. Садитесь.
Э й в а з. Господин председатель, мне бы хотелось спросить полицеймейстера, с какой целью они разыскивали меня? Арестовать или убить из-за угла?
Председатель. Подсудимый, правительственные органы убийством из-за угла не занимаются. Садитесь и впредь выбирайте выражения осторожнее. Господин Рубен Агамян, подтверждаете ли вы заявление Эйваза Асрияна вашему сыну о враждебности его к покойному генерал-губернатору и трону его императорского величества?
А г а м я н. Подтверждаю и ручаюсь головой. Когда придет мой сын, подтвердит и он. Это – неисправимый мятежник. Мне известно, что Бахши его сподвижник. Я ничуть не сомневаюсь, что это выступление совершено ими совместно. Я так же не сомневаюсь, что в это дело замешаны и наши соседи.
С а л а м о в. Последний подлец тот, кто замешан в это дело. А ты Агамов, сукин сын. Хорошо. Посмотрим.
Председатель. Тише. Успокойтесь. Свидетель Арам Бабаян. Подтверждаете ли вы, что у подсудимого Бахши ничего подозрительного не видели?
А р а м. Он, бедняга, у меня цветы покупал. Я у него ничего такого не видел.
Председатель. Может быть, у него в кармане было?
А р а м. Нет, и в кармане ничего не было.
Председатель. А вы откуда знаете, что у него и в кармане ничего не было?
А р а м (теряется). Откуда знаю? Как откуда знаю? Да я видел его карманы. Он не мог найти свой кошелек и выворачивал карманы, пока не нашел.
Председатель. Садитесь.
Прокурор. По-моему, вопрос достаточно ясен и дальнейшее затягивание процесса не имеет смысла. Три пристава и восемь полицейских, как очевидцы, подтверждают, что в обоих случаях бросал бомбы Эйваз Асриян. Принадлежность же его к организации мятежников доказана неопровержимыми документами. Бахши участвовал в этой же организации, но нигде, кроме мечети, активных выступлений не имел. Преступление Эйваза Асрияна направлено против власти его императорского величества, почему я настойчиво требую смертной казни для подсудимого Эйваза Асрияна, а для участника той же организации, подсудимого Бахши, десяти лет каторжных работ.
Председатель. Подсудимый Эйваз Асриян, вы обвиняетесь в действиях, направленных против святого трона и власти его императорского величества, выразившихся в убийстве покойного генерал-губернатора. Что вы можете сказать в свое оправдание?, Решение правосудия будет во многом зависеть от правдивости и искренности ваших показаний.
Б а х ш и (поднимаясь с места, с полным спокойствием). Господин председатель, я имею заявление.
Председатель. Я вам предоставлю слово после.
Б а х ш и. Мое заявление очень важно и имеет отношение к слову Асрияна.
Председатель. Говорите.
Б а х ш и. Кроме Саламова и Агамяна, все свидетели показали, что генерал-губернатора убил Асриян. На этом основании прокурор требовал для него смертной казни. Я заявляю перед судом, что все это – ложь. Эйваз Асриян никакого отношения к этому убийству не имеет. Генерал-губернатора убил я.
С а л а м о в. Вот вам и здравствуй! Я же говорил, что он – шпион, сукин сын. Обязательно хочет свалить вину на мусульман.
С у л е й м а н-б е к. Господин председатель. От имени всех мусульман я протестую против такого положения, идущего в разрез с нашей национальной позицией. Наши национальные права...
С а л а м о в. Сулейман-бек, ради Аллаха, не заводи опять свою национальную шарманку.
Председатель. Тише. Не шумите, здесь заседает суд, а не городская управа.
Прокурор. Господин председатель, я полагаю, что подсудимый Бахши болен. Прошу назначить экспертизу.
Б а х ш и. Я совершенно здоров.
Э й в а з. Я полагаю, что прокурор прав. Несомненно, гражданин Бахши или болен или этим заявлением хочет проявить свою дружбу ко мне; принимая мою вину на себя, он стремится облегчить мою судьбу. Но он никакого отношения ни к этому делу, ни к революционному движению, называемому вами мятежным, не имеет. Смерти генерал-губернатора требовал пролетариат, и я это выполнил.
Прокурор. Этого требовал ваш революционный комитет? А кто еще в этом комитете?
Э й в а з. О комитете мне нечего вам сказать. Председателем комитета являюсь я. Члены его – тоже я. И приговор вынес я, и сам же его выполнил. Генерал-губернатора убил я.
Председатель. Что вами руководило в этом действии, объясните.
Э й в а з. Он был такой же провокатор, как и все вы. Это он натравил два братских народа друг на друга, это благодаря ему осиротели тысячи детей, овдовели жены, семьи остались без кормильцев, в нищете. И вот эти господа, выступаюшие сегодня против нас, эти представители тюркской и армянской буржуазии, Агамян, Саламов и другие, являлись и являются прямыми вашими помощниками, орудием в ваших руках.
С а л а м о в (с места). Эге-ге...
Э й в а з. Против меня показывают двенадцать свидетелей полицейских. Они были очевидцами, но говорят неправду. Генерал-губернатора убил я один. И я признаю себя убийцей. А вы, прикрывшиеся под маской правосудия и судящие меня, разве вы сами не худшие убийцы? Скажите, кто убил Володина, Рахманова, Боадзе, Султанова, Еремяна? И кто судил их убийц? Если же их не судили, то почему? Все вы – убийцы. Вы – палачи. Уж близок конец вашей власти, которую вы защищаете с таким ожесточением. И скоро вы займете это место подсудимых. Тогда тысячи детей потребуют у вас своих родителей, убитых вами, тысячи матерей потребует своих сыновей, замученных вами. Фундамент вашего правосудия заложен в море невинной крови...
Председатель. Подсудимый, умерьте свой порыв и будьте сдержанны. Оскорбление правосудия особенной пользы вам не принесет. Выходит так, что вы действительно заклятый враг святого трона и великой Российской империи?
Э й в а з. Я в здравом уме и твердой памяти, я прекрасно понимаю, что говорю. Да, я враг вашему святому трону, плавающему в крови, я – враг вашему двуглавому орлу, пожирающему людей, я-враг вашему господству, держащемуся на штыках и пулеметах, я – враг вашим двуличным судам, угнетающим трудящихся и защищающим сильных мира сего. Казня меня, вы не спасете себя от гибели, к которой приговорила вас история. Я один из миллионов тех, кого вы так бесчеловечно угнетаете. Не сегодня-завтра эти миллионы поднимут головы и вдребезги разнесут ваш грязный трон. Я верю в это, как в самого себя...
Председатель (встает). Подсудимый, я вас лишаю слова.
Суд удаляется на совещание.
Сцена на минуту погружается во мрак. При новом свете председатель суда
читает приговор. Аудитория слушает стоя.
Председатель. Посему правосудие считает доказанным убийство Эйвазом Асрияном генерал-губернатора, а также принадлежность его, Асрияна, к организации мятежников и врагов монаршего трона и великой Российской империи. Провосудие считает доказанной принадлежность подсудимого Бахши к мятежному движению, но признает недостаточную его активность. На основании изложенного и руководствуясь надлежащими статьями закона, суд приговаривает подсудимого Эйваза Асрияна к смертной казни через повешение. Подсудимого Бахши к пяти годам каторжных работ. Приговор окончательный, обжалованию не подлежит.
Председатель складывает приговор. Все выходят из зала, тушится свет.
Отдельные лучи освещают только Бахши и Эйваза.
Б а х ш и. Для революционного движения ты был нужнее.
Э й в а з. Я тебя понимаю, Бахши. Но ты бы ничего не доказал. Сейчас нас разъединят, это наша последняя встреча и последние наши слова. Будь тверд и непреклонен в своем деле. Оно неизбежно победит. Передай привет товарищам. Еще одна просьба. Отец мой убит. Сестра и мать без помощи. Я поручаю их тебе.
Входят солдаты, открывают дверь и жестом предлагают приговоренным
выйти.
Прощай, Бахши, не унывай, сегодня эта виселица нам, в завтра им.
Они обнимаются.
КАРТИНА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
С т а р ы й Б а х ш и. Была темная дождливая ночь. Люди, одетые в черное, вызвали Эйваза. Он ушел и больше не вернулся. Вскоре отправили и Бахши. Революция была задушена. Реакция свирепствовала. Дни... Дни... Тяжелые, мучительные дни... Бахши женился. На грузинке...
С о н а. А Сона?
С т а р ы й Б а х ш и. Сона не прожила у своего мужа долго. Айказ влюбился в племянницу графа Воронцова-Дашкова, царского наместника. Ведь Айказ был богат. Ему все было доступно. Сона имела сына. Она назвала его Бахши. А Бахши имел дочь, и по старой памяти назвал ее Соной.
С о н а. А Сона и Бахши больше не встретились?
С т а р ы й Б а х ш и. Нет, дочка, они еще раз встретились. От пережитых страданий Сона стала хворать. У нее открылся туберкулез. С матерью и сыном она доживала свои последние дни в маленькой комнатке. Отбыв свой срок, Бахши с женой и дочерью возвратился на родину. И вот, однажды...
Наплыв на сцену.
Маленькая комната.
Сона лежит в постели. Мальчик играет. Набат работает.
С о н а. Мама, что-то мне очень тяжело сегодня.
Н а б а т. Погода хмурится, дочка. Скоро взойдет солнце, и тебе станет легче.
С о н а. Как ты думаешь, мама, где может быть сейчас Бахши?
Н а б а т. Кто знает, дочка! Говорят, Сибирь большой край. Кто знает, умер ли, жив ли?
С о н а. Если бы он был жив, должен был бы теперь вернуться. Срок его давно истек. Я все время считаю.
Н а б а т. И он, бедняга, стал несчастным. Да поможет ему бог.
С о н а. Мама, а что бы сделал Бахши, если бы увидел меня такою? Любил бы он опять меня? Мама, пожалуйста, дай мне зеркало.
Н а б а т. Откуда у тебя такие мрачные мысли, Сона? Зачем себя мучаешь? Ну, больна, полежишь и встанешь.
С о н а. Нет, мама. Мне кажется, что я больше не встану. (Смотрится в зеркало). Ах, как я изменилась. Даже смотреть страшно. Нет. Он больше не полюбит меня. А впрочем, кто знает? В те времена он очень любил меня.
Н а б а т. Он любил тебя больше своей жизни.
С о н а. Мама, запомни на всякий случай. Если Бахши приедет после моей смерти, покажи ему мою могилу и скажи, что моего маленького Бахши я оставляю на него. Еще скажи, что я все время его любила. Что я долго, долго ждала.
Н а б а т. Что ты, дочка. Уж впрямь с ума сошла. Разве можно так терзать себя?
С о н а. Ах, если бы кто-нибудь сыграл бы мне ту мелодию, что играл Бахши. Времена... времена... По соседству с нами есть слепой, кажется, он как-то играл эту мелодию. Посмотри, мама, если он дома, позови его, пусть сыграет мне эту мелодию. Я очень хочу послушать.
Н а б а т. Уста Минаса, что ли?
С о н а. Я не знаю его имени. Кажется он и теперь играет. А впрочем, не надо, мама. Не ходи. Как Бахши, никто эту мелодию не сыграет. А без него я не могу слышать тар.
Н а б а т. Кто-то там во дворе про Сону спрашивает.
С о н а. Посмотрите-ка, а вдруг письмо.
Набат выходит.
(Обращается к ребенку). Бахши, ты мой маленький! Из всех моих радостей мне остались лишь твое имя и этот тар. Ты вырастешь и будешь играть на нем. Хорошо, Бахши? Что с тобой будет, когда я умру? Если приедет Бахши, я не стану беспокоиться. Он вырастит тебя лучше, чем я.
Н а б а т (вбегая, радостно). Сона, Сона, поздравляю тебя, пришел!..
С о н а. Кто, тарист?
Н а б а т. Нет, сам, прямо он сам.
Б а х ш и (входит в открытую дверь. С ним жена и дочь). Сона!..
С о н а (внимательно оглядев, узнает Бахши). Ах, Бахши это ты? Как я рада. Ты жив! Подойди ближе. Я хочу поцеловать тебя. (Хочет поцеловать подошедшего Бахши, и вдруг останавливается задумчиво). Нет, нельзя. Я больна, Бахши. Два раза в жизни я хотела поцеловать тебя, и оба раза не удалось. Ничего. Авось встану тогда... (Задумывается). Как живешь, Бахши? Меня не боишься? Я очень изменилась?
Б а х ш и. Да нет же, Сона. Что с тобой? Ну, заболела, выздоровеешь. Я тебе помогу в этом.
Н а б а т. А ты возьми да завтра же выздоровей и встань.
С о н а. Встану, мама, встану. Теперь уж непременно встану. А тебя, Бахши, я бы по одной игре узнала. Только не подумала бы, что это ты. Сегодня как-то особенно сердце сжималось, я все время чего-то ждала. А кто эта женщина, Бахши? (Молчание). Это... твоя... жена..?
