Текст книги "Запятнанный ангел"

Автор книги: Джадсон Пентикост Филипс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)

Вот вам и ниточка, подумал я. О'Фаррелл даже словом не обмолвился ни о побоях, ни о больнице. Из его рассказа следовало, что его собственная совесть заставила его отказаться от Пенни. Вся его история, вероятно, из той же серии – наполовину правда, наполовину лживые инсинуации.

– Одно меня озадачивает, – сказал я Трэшу. – Как получилось, что после этого Роджер Марч позволил О'Фарреллу остаться в колонии? Его простили, когда выяснилось, что он мошенник, а не драматург. Потом оказывается, что он...

– Любитель Лолит, – докончил Трэш.

– И все же его не гонят. Это совсем не похоже на то, что я слышал о Роджере Марче.

– Я тоже размышлял об этом, – согласился Трэш. – В одном можно быть совершенно уверенным. Если бы О'Фаррелла выгнали отсюда, он убрался бы на безопасное расстояние, а потом вылил бы ушат грязи на Пенни и Нью-Маверик. Может, Роджер подумал, что лучше оставить его здесь, где он под рукой и помалкивает. Разумеется, эта история здесь известна всем, но о ней много не говорили. В колонии никто не хочет поссориться с Роджером. И О'Фаррелл будет молчать, пока он здесь, потому что у него нет других средств к существованию, кроме фонда Нью-Маверика.

Я вроде бы не чувствовал усталости, но, когда добрался до своего номера, я ощутил ломоту во всем теле. В принципе, следовало принять версию Трэша относительно рассказа О'Фаррелла и его мотивов. Сведения о том, что Фэннинг избил О'Фаррелла так, что тот попал в больницу, наверняка сохранились в документах. Трэш не стал бы выдумывать такую историю, зная, что наутро я могу ее легко проверить. Но подозрения, которые вызывал у меня О'Фаррелл, не казались мне такими основательными, как хотелось бы. Меня грызло одно небольшое сомнение. Избиение О'Фаррелла слегка напоминало мне то, что произошло с Эдом Броком. Вероятно, просто совпадение, но О'Фаррелл завел меня достаточно далеко, и я не мог не задумываться об этом. Я напомнил себе, что О'Фаррелл был актером, и одаренным актером.

Я заснул, едва моя голова опустилась на подушку, но спал беспокойно. Меня мучили кошмары, главным действующим лицом которых был безликий монах в черной рясе, двигавшийся словно балетный танцор из одной сцены в другую, окровавленный, безголовый пианист, вертящийся дервиш с дубиной, превращающий Эда Брока в отбивную, крадущаяся тень с ножом, кромсающим мою машину, и, наконец, безумствующий маньяк, ползущий к студии Пенни, где она лежит на кушетке, совершенно беспомощная. Я услышал ее вопль и сел на постели, обливаясь потом.

Конечно, это был не вопль, но какой-то другой шум, который во сне превратился в дикий крик Пенни. Это была сирена пожарной машины. Пожарная часть, видимо, находилась поблизости от "Вилки и Ножа", потому что сирена выла оглушительно.

Кто-то стал колотить мне в дверь.

– Геррик! Геррик, проснитесь! – Это был голос Трэша.

– Я не сплю, – сказал я охрипшим голосом. – Мы горим?

– Нет, но пошевеливайтесь! Горит дом Броков на Колони-роуд!

Часть третья

Глава 1

Я нацепил на себя какую-то одежду и меньше чем через минуту оказался внизу. Пенни уже стояла там с Трэшем. Оба были бледны как смерть.

– Похоже, есть на что посмотреть, – сказал Трэш. – Даже отсюда видно зарево.

Я ничего не ответил. Сердце у меня в груди сжалось в холодный комок. "Мерседес" Трэша был припаркован у парадного входа, и мы все забрались в него. Мимо нас в сторону Колони-роуд мчались другие машины.

– Гарриет! – услышал я собственный голос, а потом холодные пальцы Пенни сжали мое запястье. Мы сидели, прижавшись друг к другу на переднем сиденье, пока Трэш мастерски гнал машину на сумасшедшей скорости, не снимая руки с клаксона.

– Там нет телефона, – бросил он. – Ей пришлось довольно далеко бежать, чтобы поднять тревогу.

– Может быть, пожар заметил кто-то другой, – проговорила Пенни.

Никто из нас не решался высказать свои мысли.

"Мерседес" резко свернул на Колони-роуд. Теперь нам были видны языки пламени, поднимавшиеся до небес, окутанные облаками черного дыма.

– Такой уже не потушить, – заметил Трэш. Он непрерывно жал на газ. Вильнув и отчаянно сигналя, мы обошли более медленный седан впереди нас.

Внезапно нам представилось зрелище бушующего пожара. Шины завизжали, и мы резко остановились ярдах в пятидесяти от дома. Дорога впереди нас была забита машинами и пожарным оборудованием. Трэш выскочил первым и побежал к дому. Я мчался за ним. О боже, Гарриет!

Сквозь раскаленные белые языки пламени виднелся остов коттеджа. Пожарные-добровольцы боролись со шлангом, который плохо работал. Они не могли подойти ближе из-за слишком сильного жара, и жалкая струйка воды едва достигала дома.

Я увидел пожарного, бегущего с кислородной подушкой и маской в сторону группы, собравшейся под деревом у дороги, и, не раздумывая, бросился за ним. Лица людей в толпе казались какими-то нечеловеческими в пляшущем свете пламени.

– Гарриет!

Она сидела на земле, обнимая Дики. Человек с кислородной подушкой добежал до нее раньше меня. Дики забрали у нее, накрыв кислородной маской его лицо. Я вдруг оказался на четвереньках около Гарриет и, задыхаясь, начал повторять ее имя. Она непонимающе смотрела на меня. Она меня не узнавала! От ее волос пахло паленым, платье обгорело. Я посмотрел на ее руки. Они дрожали – ободранные, в ожогах.

– Гарриет!

Она открыла рот, посмотрела прямо на меня и закричала. Ее глаза казались безумными из-за сгоревших ресниц и бровей.

– О господи, боже мой, боже мой! – восклицала она. – Он там, Дэйв! Эд там, внутри!

Я поднялся и, спотыкаясь, тупо побрел к месту пожарища. Кто-то ухватил меня за руку и удержал.

– Не будьте идиотом! – рявкнул Трэш.

Медленно, очень медленно я начал приходить в себя. В таком огне никто не мог остаться в живых. Единственное, что оставалось пожарным, – это сдержать огонь, чтобы он не перекинулся на лес и другие дома. Я обернулся и посмотрел на Гарриет. Пенни стояла около нее на коленях, пытаясь успокоить ее.

Потом я увидел Пола Фэннинга. Он тоже сидел на земле, прислонившись к дереву. Его вельветовый пиджак местами обгорел. Он держал в руке сломанные очки и тупо смотрел на них. Трэш, все еще не выпуская моей руки, остановил бледного мужчину, который помогал пожарным разбираться со шлангом.

– Нужно отправить малыша в больницу, – сказал мужчина. – Тяжелое отравление угарным газом. И миссис Брок обгорела. Сейчас приедет "скорая помощь".

Сквозь возбужденные крики множества людей я расслышал завывание сирены "скорой помощи", ехавшей по Колони-роуд.

– Как это случилось? – спросил Трэш резко.

– Не знаю, – ответил мужчина. – Пол Фэннинг увидел пламя первым и поднял тревогу. Только одно ясно как день: это не случайность. Бензин! Дом вспыхнул как факел. Женщина спала. Он превратился в печь прежде, чем она успела выбраться из постели. Как ей удалось вытащить ребенка – я даже представить себе не могу. Потом она пыталась вернуться за своим мужем-бедолагой. Пол к тому времени прибежал сюда, оттащил ее от дома и стал катать по траве. Одежда на ней горела!

Наш собеседник вдруг резко повернулся и побежал к "скорой помощи". Я едва не подскочил от тоненького девчачьего хихиканья Пола Фэннинга. Он смотрел на меня налитыми кровью глазами.

– Я сделал для ваших друзей все, что мог, Геррик, – сказал он. – Я не гожусь в герои. Мне так кажется. Наверное, я сумел бы вытащить Брока из огня, если б оказался здесь несколькими минутами раньше. Когда я прибежал, миссис Брок пыталась пробраться в дом. Она горела – одежда на ней горела. Я решил, что все, что в моих силах, – это удержать ее от самоубийства.

– Спасибо вам, – пробормотал я. Ужас ситуации лишил меня возможности чувствовать.

Фэннинг снова хихикнул:

– Кто-нибудь знает, где сегодня ночует Лора? Я не видел ее.

Огромная фигура возникла между мной и Фэннингом. Удар руки, взметнувшейся словно цеп, свалил Фэннинга на землю. Я услышал, как он заскулил, будто побитый пес. Потом великан повернулся ко мне лицом. У него была седая грива волос, седая борода и усы. Он был стар как Господь. Он выглядел как Господь! Я сообразил, что это Роджер Марч, отец Лоры.

– Вы Дэвид Геррик? – спросил он низким, звучным голосом.

– Да, сэр.

– Я Роджер Марч, – представился он. – Сделайте для ваших друзей все, что сможете. Потом я хочу видеть вас. – Он повернулся к кому-то из стоявших рядом с нами и ткнул пальцем в Фэннинга. – Отвезите эту скулящую мразь домой, и держите его от меня подальше! – прогремел он.

Я наблюдал, как он прошествовал через толпу. Ему было почти восемьдесят лет, как мне рассказывали, но физически он все еще оставался крепким, и сил у этого гиганта больше, чем у среднего мужчины. Понятно, почему никто не рисковал вызывать его недовольство.

Двое мужчин помогли всхлипывающему Полу подняться и увели его.

Я опять вернулся к Гарриет и увидел рядом с ней капитана Келли. Он и Столлард раздвигали толпу, чтобы освободить место для носилок "Скорой помощи". На них уложили Дики, все еще с кислородной маской на лице. Гарриет смотрела на него, не двигаясь.

– Вам следует поехать вместе с мальчиком, миссис Брок, – сказал ей Келли, голос его слегка дрожал. – Вам тоже необходим врач.

Гарриет покачала головой.

– Кто-то должен остаться здесь, – ровным голосом проговорила она, чтобы сделать для Эда все, что возможно.

Пенни стояла позади меня.

– Я поеду с ней, Дэйв. А вы оставайтесь. Вам нужно узнать, что произошло.

Я всем сердцем желал быть с Гарриет, но Пенни говорила здраво. Мне хотелось взять Гарриет за руку или за плечи, но я не сделал этого, боясь причинить ей боль. Ее пальцы все еще дрожали.

– Я останусь тут, Гарриет, – сказал я. – А тебе надо поехать с Дики.

Она посмотрела на меня, словно мучительно пыталась вспомнить, кто я такой.

– Дэйв! – наконец проговорила она. – Ты сделаешь для Эда все, что сможешь?

– Конечно, – ответил я.

Боже милостивый! От Эда остался только пепел.

Я смотрел, как пожарные несут Дики к машине "Скорой помощи", а Гарриет и Пол Фэннинг идут за носилками. Только услышав набирающий силу вой сирены, я начал понемногу приходить в себя.

"Бензин", – сказал тот мужчина.

Я поискал взглядом Келли и увидел, что он стоит в нескольких ярдах от меня и разговаривает с седоволосым мужчиной, который оказался командиром местной добровольной пожарной дружины. Его звали Джордж Лютер. Он мрачно кивнул, когда Келли представил нас.

– Я как раз говорил капитану Келли, что это, несомненно, поджог, сказал Лютер. – Миссис Брок была не в состоянии говорить, но если только она не хранила бензин в доме, что маловероятно... – Он пожал плечами.

Лицо Келли было красным от жара. Он смотрел в огонь, словно надеялся увидеть там что-то. Пожар полыхал так, что остов здания уже рассыпался, и языки пламени, казалось, вырывались из самой земли.

– Я видел подобные пожары и раньше, – продолжал Лютер. – Совсем недавно в дыму еще чувствовался запах бензина. Разумеется, эксперты страховой компании могут придерживаться другого мнения, но я готов поручиться, что дом подожгли. Вы не думаете, что миссис Брок могла просто помешаться – после всех бед, которые на нее обрушились?

– Нет, – отрезал я.

– Я просто спросил, – произнес Лютер извиняющимся тоном. – Как я говорил, возможно, она держала бензин в доме, для сенокосилки или чего-то подобного.

– Бензин сам по себе не загорится, – сказал я. – Очевидно, Гарриет и Дики уже спали. Какая у них в доме была плита?

– Электрическая, – ответил Лютер.

Келли сделал нетерпеливый жест:

– У нее не было сенокосилки. Я видел, как малыш подстригал траву обычной ручной машинкой. Надо смотреть правде в глаза, Джордж. Кто-то пытался сжечь их заживо.

– Это твоя работа, – сказал Лютер и добавил с явным облегчением: Слава богу, что нет никакого ветра, иначе сгорели бы и другие дома, и половина леса. А здесь мы справимся. Если я не нужен вам, капитан...

– Продолжай, Джордж. Занимайся своим делом, – разрешил Келли. Он посмотрел на меня почти злобно, когда командир пожарной дружины отошел от нас. – Похоже, вы действительно выпустили джина из бутылки, приехав сюда, мистер Геррик.

Какая-то убийственная ярость, кипевшая во мне, вырвалась наконец наружу.

– Вам очень удобно думать так, капитан, – отрезал я. – Двадцать один год вы тут работаете спустя рукава. Естественно, вам хочется обвинить кого-то другого во всем, что произошло с семьей Брок. Вы, и Марч, и все остальные, кто спустил на тормозах это дело, может записать себя в пособники убийцы Эда Брока. Потому что так оно и есть, Келли.

Я подумал, что он бросится сейчас на меня, и это бы меня очень устроило. Мне хотелось кого-нибудь ударить: это помогло бы мне забыть пустые глаза Гарриет, затуманенные ужасом. Но Келли с явным усилием овладел собой.

– Извините меня за мои слова, Геррик. – Его голос дрожал. – Давайте не будем с вами ссориться. Мы нужны друг другу.

Он был прав. В данной ситуации ни ему, ни мне не стоило отказываться от помощи, кто бы ее ни предлагал. Карьера Келли висела на волоске. Когда вся история дойдет до ушей его начальства, грянет гром. Он не смог найти человека, напавшего на Эда, и в результате произошло убийство. По лицу Келли я видел, что он хорошо это понимает.

– Хорошо. Начнем сначала, – сказал я. – Я заходил сюда... ну, примерно в одиннадцать. После разговора с вами. Все было в порядке. Мальчик и Эд уже спали. Я поговорил с миссис Брок. Сейчас она в шоке, Келли, но она вовсе не истеричная особа. Она боялась, но была готова к тому, что может случиться. У нее остался пистолет Эда. Миссис Брок собиралась воспользоваться им при необходимости. Если кто-то поджег дом, это произошло уже после того, как она крепко уснула.

– Миссис Брок не рассказала вам ничего, от чего мы могли бы оттолкнуться? – спросил Келли.

– Нет. Но она задала мне вопрос, который я собирался задать вам позже. Кто-нибудь пытался опознать Черного Монаха Лоры Фэннинг?

Келли пристально посмотрел на меня.

– Я пытался, – сказал он. – Меня это интересовало не только как полицейского. – Он на мгновение прикрыл свои покрасневшие от жары глаза. Давайте скажем просто, что меня это заинтересовало. Вы, наверное, не до конца понимаете, Геррик. Совершенно посторонний человек, не из нашего города, услышал о фестивале. Он знает, что это нечто вроде оргии. Он знает, что может приехать сюда и подцепить девушку. Никто ему не откажет. Он может славно провести время.

– О'Фаррелл говорил мне, что Лора тоже не знает, кто это был.

– Мне это известно, – ответил Келли. – Тогда она спрашивала себя... И я тоже, поскольку я чувствовал... ну, мне хотелось добраться до этого малого. Просто чтобы выпустить пар. Но я пытаюсь сказать вам вот что: Лора – далеко не первая девчонка, которая валялась на фестивалях с парнем, не имея представления, кто это был. Возможно, это звучит неправдоподобно для чужака вроде вас, но так случалось и прежде, и, думаю, именно так и произошло тогда. Мне не удалось ни за что зацепиться.

– А не мог это быть Джон Уиллард? – спросил я.

Келли рассмеялся.

– Ни в коем случае, – ответил он. – Я же говорил вам, он был среднего роста, грациозный, как танцовщик. Только не Джон. И не Марч, и не Фэннинг, если вы думаете о мотивах.

– Куда вы поедете теперь? – спросил я.

Он тяжело и глубоко вздохнул:

– Поговорить с Фэннингом. Он поднял тревогу и первый прибежал сюда. Думаю, вы многим обязаны ему, Геррик. Если бы он не вытащил миссис Брок, она погибла бы.

– Это он так рассказывает, – заметил я.

– О, именно так все и было, – ответил Келли. – Парень по фамилии Спэнглер, писатель, живет в коттедже, который находится отсюда примерно на том же расстоянии, что и дом Фэннинга. Он видел, как Фэннинг бежал к горящему дому, когда сам примчался сюда. Он говорит, что миссис Брок вырывалась от Пола. Спэнглер помогал катать ее по траве, чтобы сбить огонь с одежды.

– Этот Спэнглер, он тоже пытался вызвать пожарных?

– У него нет телефона, – сказал Келли. – В колонии всего два телефона. Один в доме Марча, где он живет вместе с Фэннингами, второй в студии Пенни.

– Почему их не установят больше? – спросил я.

– Люди, приезжающие сюда, – молодые таланты. Они живут здесь не платя аренду, даром, почти все. Телефоны стоят денег и являют собой соблазн. Хочется позвонить в Калифорнию старенькой бабушке. Поэтому их просто здесь не ставят. Для экстренных случаев телефон есть у Марчей и Уиллардов. Спэнглер побежал звонить в студию Пенни, но та оказалась заперта: мы и сами знаем, что Пенни там не было. Тогда он помчался сюда. – Глаза Келли сузились. – Я видел, как несколько минут назад Роджер ударил Пола. В чем было дело?

– Фэннинг неудачно сострил, спросив, где сегодня почует Лора, – ответил я.

– Старик любит ее. Она – единственный человек, который ему по-настоящему небезразличен, за исключением, может быть, его жены, которая умерла, рожая Лору. Для него не имеет значения, что она делает.

– Например, что она застрелила человека на концертной сцене?

– Исключено, – возразил Келли. – Вы можете себе представить, чтобы она избила Брока? Или устроила сегодняшний поджог? Не стоит тратить время на эту версию.

Келли мог исключить Лору из списка подозреваемых, но я не исключал никого. Пока не исключал. Самым ужасным в этот момент, когда пламя начало умирать под напором воды из шланга, который наконец-то заработал, была необходимость действовать, начать что-то делать. Но что? Не сразу и с величайшим трудом мне удалось взять себя в руки и вспомнить, что я, в конце концов, профессиональный следователь. Невозможно скакать во все стороны одновременно, как это удавалось знаменитому всаднику Стивена Ликока.

– Вы говорите, Фэннинги живут вместе с Марчем? – спросил я.

– Да.

Собираясь лечь спать, я решил, что следующий, с кем мне надо поговорить, – это именно Марч; к тому же он сам попросил меня зайти.

– Поехали, – сказал я Келли. – Я хочу поговорить со всеми ними.

– Тогда погодите минутку. Хочу удостовериться, что мои мальчики работают.

Я стоял, дожидаясь его. Пламя быстро затухало. Стало видно то, что раньше нельзя было разглядеть. В нескольких ярдах от дома я увидел игрушечный трактор, искореженный и оплавившийся от жара. Я подумал о том, как там Дики. Он казался таким маленьким, бледным, потерянным. И Гарриет. Сможет ли она когда-нибудь оправиться после всего этого?

Ко мне подошел Трэш.

– Сейчас мы мало что можем здесь сделать, – сказал он. Вид у него был ошарашенный. – Хотите, отвезу вас обратно в гостиницу? Пожарным понадобится поесть и что-нибудь выпить, когда они закончат.

– Я остаюсь с Келли, – ответил я.

Трэш кивнул, хотя, кажется, не все расслышал.

– Жаль, что с вашими друзьями так вышло, – проговорил он. – Мало утешения думать, что могло быть и хуже. Если бы не Пол и Дэйв Спэнглер, думаю, что могло...

– Который из них Спэнглер?

– Вон тот смуглый парень, который разговаривает с девушками.

Спэнглер был молод: в синих джинсах, без рубашки и босиком. Его мускулистое тело блестело от пота в свете огня. Он, похоже, и правда прибежал сюда в спешке. Я подошел и представился. У трех хорошеньких девушек, с которыми он говорил, был тот же оцепеневший вид, что и у всех в ту ночь. Я объяснил Спэнглеру, кто я, и поблагодарил его.

– Страшное дело, – сказал он. – Я долго не ложился сегодня, работал. Я заметил первые всполохи и побежал к Пенни позвонить, но у нее все было заперто. Я знал, что это дом Броков, и подумал о том несчастном беспомощном малом, который лежал в постели, поэтому не стал тратить время, чтобы взламывать дверь. – Он поморщился. – Забыл обуться, и мои подошвы превратились в гамбургеры.

– Когда вы прибежали сюда, – спросил я, – вы увидели миссис Брок и Фэннинга?

– Я увидел Фэннинга, – ответил Спэнглер. – Он облокотился на забор около дома, задыхаясь, словно от бега. Потом он увидел меня, закричал и побежал обратно в дом.

– Обратно в дом? – переспросил я.

– Да, я подумал, что он уже был там и выскочил глотнуть воздуха. Все вокруг заволокло дымом. Подбежав, я понял, что дело дрянь, но Фэннинг внутри боролся с миссис Брок. Нам удалось вывести ее. Ее платье горело. На мне была шерстяная рубашка, я сорвал ее и обмотал вокруг нее. Потом мы с Фэннингом стали катать ее по земле, чтобы сбить пламя, а она все время кричала, что ее муж остался в доме. Она... она пыталась бежать назад в дом, когда мы ее отпустили, и я держал ее, стараясь объяснить, что это бесполезно. Потом я увидел, что на траве, немного в стороне от нас, лежит малыш. Я убедил миссис Брок, что она должна позаботиться о нем, а в доме она ничего не сможет сделать.

Фэннинг стоял снаружи! Он не пытался вытащить Гарриет из огненной печи, пока не увидел Спэнглера. Может быть, это несправедливо. Может быть, он пытался и просто выбежал, чтобы глотнуть воздуха. Может быть, он вытащил ее, а она вырвалась и снова ринулась назад прямо перед приходом Спэнглера.

– Фэннинг вызвал пожарных? – спросил я, стараясь говорить спокойно.

– Так он сказал. Должно быть, вызвал. У них второй из двух телефонов в колонии. И пожарные приехали сразу же после того, как нам удалось отвести миссис Брок к ребенку. Пол объяснил, что он тоже работал допоздна. Он может работать резцом и долотом и при искусственном освещении. У него в студии лампы дневного света. – Спэнглер вытер лицо тыльной стороной ладони. – Это убийство, да? – спросил он.

– Да, расчетливое и хладнокровное, – ответил я. – Только милостью Божьей – и с вашей помощью – не все трое мертвы. Когда вы бежали сюда, вы никого не видели и не слышали?

– Когда я бежал от дома Пенни, я слышал в лесу крики. Здесь в лесу повсюду дома и студии. Черт побери, к этому времени пламя уже поднималось в воздух футов на пятьдесят и гудело, как иерихонская труба. Я не смотрел по сторонам, Геррик. Просто старался добраться сюда как можно быстрее и помочь, если смогу. Конечно, я и представить себе не мог, что дом подожгли нарочно.

– Вы почувствовали запах бензина?

– Келли и Джордж Лютер спрашивали меня об этом. Честно говоря, не знаю. Я просто бежал сюда, понимаете. Я думал о Броке – совершенно беспомощном. Я думал о нем, не о поджигателях.

– Спасибо вам, – сказал я. – Лично от меня. Броки мои старые друзья.

– Черт, я сделал только, что сделал бы любой.

– Я могу при случае попросить вас повторить ваш рассказ?

– Конечно, если это поможет, – ответил он.

В этот момент ко мне подошел Келли. Дом Марча находился в лесу в трех-четырех сотнях футов. По лесной тропинке можно было проехать разве что на джипе, так что мы пошли пешком. У Келли был фонарик, и он освещал дорогу. Мы не разговаривали. Не знаю, о чем думал Келли, но мои мысли крутились вокруг Пола Фэннинга. Трэш заставил меня усомниться в рассказе Шона О'Фаррелла, а кроме того, я сам был там на холме.

Алиби Фэннинга в ночь убийства Джона Уилларда двадцать один год назад вовсе не было твердым. О'Фаррелл послал его туда, где теперь находилась студия Пенни. Люди видели, как он туда пошел. Это пятиминутная прогулка, возможно, на нее понадобилось чуть больше времени, учитывая, сколько там было народу. Фэннинг отправился вниз за десять минут до полуночи. Уиллард появился в театре примерно через десять минут после его ухода. Должно быть, понадобилась еще минута-другая, чтобы установить свет, чтобы Уиллард вышел на сцену, принял аплодисменты, дождался тишины и начал играть "Аппассионату". Через пять минут после того, как он сел за рояль, его застрелили, – так говорит Келли. У Фэннинга было более чем достаточно времени, чтобы вернуться на холм и пройти за правую кулису. О'Фаррелл практически открытым текстом сказал мне, что он видел Фэннинга в момент выстрела.

Но возможно, Трэш и прав: О'Фаррелл мог использовать меня, чтобы свести счеты с Фэннингом, и он в этом преуспел!

И все равно – Марч кого-то прикрывал, все говорило за это. Во всяком случае, он не стремился узнать правду. Возможно, причина этому – его зять. Потом еще эта история об избиении, после которого О'Фаррелл попал в больницу. Потом избиение Эда. Интересно, думал я. Это девчачье хихиканье могло быть просто дурацкой привычкой; а могло – и признаком неуравновешенной натуры. Сегодня кто-то, у кого с головой не в порядке, разгулялся вовсю: сначала пластинка, игравшая для меня в театре, потом моя растерзанная машина и, наконец, пожар. А ночь еще не подошла к концу.

Перед нами засветились огни дома, и Келли остановился.

– Вы сейчас встретитесь с очень необычным человеком, Геррик, проговорил он. – Именно так к нему и следует относиться.

– "Именно так" к нему и относились слишком долго, разве нет? Если он покрывал убийцу все эти годы, значит, он во многом ответствен за трагедию Броков.

– Мы не знаем, покрывал ли он кого-то, – сказал Келли. – Он хотел, чтобы все улеглось. Ему через пару месяцев исполнится семьдесят девять. Вы видели его сегодня вечером: годы почти ничего с ним не сделали, по крайней мере, ничего, что может заметить сторонний наблюдатель. Он все еще может взять автомобиль за бампер и вытащить его из лужи. Дух его так же молод, как пятьдесят лет назад. Он одинокий человек. Большинство творческих людей одиноки, как мне кажется. Живопись – его жизнь. Он будет яростно отбиваться от всего, что может помешать его работе. Я думаю, он понимает, что его время на исходе. Он даже не взглянул ни на одну женщину после смерти жены, а она умерла задолго до того, как он сюда приехал. Он не осуждает нравы нью-маверикской колонии, но сам никогда так не поступал.

– Он не осуждает и поведение Лоры, – сказал я.

– Понаблюдайте, как он смотрит на нее, – ответил Келли, – или когда о ней говорят. Посмотрите ему в глаза, когда произносят имя Лора. Они превращаются в глубокие, черные озера печали.

– Но он никогда не вмешивался в ее жизнь?

– Если и пытался, – ответил Келли, – его постигла неудача. – Он повернулся к дому. – Если мы хотим добиться от него поддержки, нам придется принять ее в том виде, в каком нам ее предложат.

– Я не в настроении играть в поддавки, даже с Господом Богом! – злобно огрызнулся я.

Мне внезапно привиделись Эд Брок, бессмысленно тянущийся к солнцу в своем инвалидном кресле в саду; раскаленный добела крематорий, в который превратился его дом; оцепеневшая от ужаса Гарриет, тупо глядящая на меня, как на чужого. Теперь мне стало наплевать, что кому-то будет больно. Мне стало наплевать, какие секреты унес с собой в могилу Джон Уиллард. Лично я снял перчатки и надел кастет.

Гостиная в доме Роджера Марча была не меньше тридцати квадратных футов, с камином, отделанным булыжником и полностью занимающим одну стену. Северная стена служила окном студии, а две боковые – плотно увешаны картинами, словно в художественной галерее. Но книг не было – кроме нескольких валявшихся на большом круглом столе в центре.

В ответ на наш стук последовало приглашение, произнесенное гудящим басом, и мы с Келли вошли. Роджер Марч был один. Он возился с обугленной трубкой и голубой жестянкой трубочного табака. В первый момент при виде этого белобородого великана вся моя воинственность слетела с меня. Потом я чуть не рассмеялся, осознав, что я словно вернулся в свои пять лет, к детской картинке великого Господа Иеговы, беседующего с Моисеем на горе. Таково было обаяние его личности.

– Новости есть? – спросил он Келли.

– Пока еще нельзя обследовать останки дома, сэр, – ответил Келли. Это "сэр" выскочило у него легко и автоматически. Мы были похожи на двух детей, которых вызвали к директору школы. Я понял, что, если дальше так пойдет, хозяином ситуации окажется Марч.

– Никаких сомнений в том, что это был поджог?

– Никаких, сэр, – откликнулся Келли.

– Черт! – прогудел его голос. Он чиркнул старомодной каминной спичкой о ноготь, потом поднес огонек к трубке. – Как вы предполагаете действовать дальше, Келли?

– Завтра у меня заберут это дело, сэр, – сказал Келли ровным голосом. Мне не удалось поймать убийцу, остававшегося на свободе очень, очень долгое время. Мои непосредственные начальники сядут мне на загривок, и этим займутся все, кому не лень, в окружной полиции.

– И начнут ползать вокруг, словно мухи, черт их побери! – бросил Марч.

У меня лопнуло терпение.

– А вы бы предпочли, чтобы все оставалось шито-крыто, и не важно, кто при этом может пострадать, не так ли, мистер Марч? – спросил я.

Он посмотрел на меня так, словно никогда раньше не видел. Я почти чувствовал, как он пытается найти способ убрать меня с дороги, как досадную помеху.

– Настало время ответить на некоторые вопросы, Марч, – и вам, и вашему зятю, и дочке. Где они?

Глубоко посаженные глаза гневно блеснули.

– У вас ведь нет никаких законных полномочий, не так ли, Геррик? Вы служите в аппарате окружного прокурора другого штата.

– Давайте внесем ясность, – сказал я. – Я не представляю город Нью-Йорк. Я в отпуске и выступаю как адвокат миссис Брок. А она может предъявить колонии несколько исков, после которых та прекратит свое существование. Если нам не удастся выяснить правду, и при этом достаточно быстро, мы их предъявим. Такова моя юридически законная позиция.

Марч попытался испепелить меня взглядом, но не смог.

– Вы считаете, что я все эти годы укрывал убийцу и собираюсь делать это и впредь? – спросил он угрожающе тихо.

– Мне известно, что вы долгое время отказывались предпринимать хоть что-нибудь, чтобы найти убийцу Джона Уилларда, и по сей день ничего не было бы сделано, если б не Пенни.

– Вам нравится то, чего она добилась? – осведомился Марч.

– Нет, но ее нельзя в этом обвинить. А вот тот, кто пытался скрывать правду все эти годы, – даже если это вы, – сегодня может лечь спать с приятным чувством, что он оказался соучастником убийства Эда Брока.

– Даже если это я, – повторил он. – Вижу, что вы умеете, как дошлый юрист, избегать прямого обвинения, Геррик. – Он положил трубку на стол и на мгновение отвернулся, стараясь собраться с мыслями. – Единственное, что необходимо для существования подобного сообщества, мистер Геррик, – это покой, – начал он. – Покой, чтобы можно было работать, не отвлекаясь. Уже почти три месяца мы не знаем покоя – с тех пор, как Пенни привезла сюда Эда Брока разрывать старые могилы. Нас сводит с ума не имеющее значения, но тем не менее загадочное прошлое. Будь оно проклято, говорю я. Будь оно проклято за то, что не хочет остаться в могиле. Джона убили двадцать один год назад. Это было зло. Но оно свершилось втайне. Кому теперь поможет, если тайна раскроется? Колония процветает, как мечтал Джон. Многие знаменитые люди начинали здесь, как он надеялся. Вы думаете, если бы у него был выбор, он сказал бы: "Повесьте моего убийцу, и пропади пропадом моя мечта"? Он не сказал бы так! Мы прожили в мире и покое двадцать лет, и мечта Джона сбылась. А теперь все оказывается под угрозой, потому что глупая девчонка хочет удовлетворить свое любопытство.