Текст книги "Чёрные сны (СИ)"
Автор книги: Дж. С. Андрижески
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)
Глава 9
Кожа к коже
Я резко проснулась, хватая ртом воздух.
В этот раз было темно.
Моё сердце грохотало в груди, словно я бежала, словно я где-то неслась со всех ног, возможно, даже спасая свою жизнь… но мой разум был пустым, лишённым любых чувств.
Я не могла вызвать в памяти даже отдалённое подобие воспоминания.
Ко мне не приходило никаких образов, ни проблесков присутствия или света… и уж тем более никакой конкретной информации или деталей о том, что было до того, как я открыла глаза… или с кем я могла находиться.
В своих снах я никогда не бывала одна.
С другой стороны, я сомневалась, что я видела сны.
Я начинала сомневаться, что вообще когда-либо видела сны.
Может, всю жизнь мои сны сводились к этому.
Может, они были чёрными снами, как назвал их Блэк. Бодрствующими пустотами, куда отправлялось моё тело вместе с моим разумом, моим светом, каждой частью меня.
Блэк всё чаще говорил, что когда он обнаруживал мою пропажу, было такое ощущение, что я мертва.
Такое ощущение, будто я покинула его навсегда.
Я услышала в этом подтекст, стресс, который это вызывало в его свете, но когда он говорил об этом, его голос был бесстрастным, лишённым эмоций. Он описывал свои реакции на то, что я покинула его, возможно, покинула это измерение вообще, но он описывал это так, как объяснял бы любой Барьерный феномен, который влиял на него в хорошем или плохом смысле.
И всё же я знала, что это изматывало его.
Это изматывало его почти так же быстро, как это изматывало меня.
Я знала, что наверняка опять вернулась из очередного чёрного сна.
Один лишь факт, что я вспотела и так тяжело дышала, наводил меня на мысль, что это наверняка случилось вновь.
Затем свет включился… и я его услышала.
– Она вернулась, – прорычал он.
Он говорил не со мной, а с кем-то в комнате позади него или, может быть, в коридоре. Мой разум осознал, что в нашей квартире опять были люди, но я всё ещё пыталась успокоить бешено бьющееся сердце, которое, казалось, готово было поломать мне ребра – так сильно оно билось о стенки изнутри меня.
Я постаралась успокоить разум, замедлить дыхание.
«Дыши… – услышала я в своей голове бормотание голоса. – Медленно, Мириам. Почувствуй, как воздух заходит в тебя и расходится вниз до самой глубинной части тебя…»
Этот голос я слышала не своими ушами и даже не сознанием.
Это воспоминание.
У меня имелось воспоминание об этом голосе – как кто-то пытался научить меня успокаиваться, дышать, опустошать свой разум и полностью возвращаться в своё тело. Лёжа там, я поначалу не могла различить его лицо, но чем дольше я там лежала, тем сильнее я осознавала его черты, спокойные светло-голубые глаза, мягкий терпеливый голос.
Изумлённо вспомнив, что это мой отец, что это папа научил меня этому, когда я была совсем юной, я попыталась вновь погрузиться в эти уроки, вспомнить, как я чувствовала себя, когда мой отец дышал со мной.
Теперь я осознавала, что он использовал свой свет наряду с голосом, наполняя одно другим, используя свой aleimi и дыхание, чтобы медленно погрузить меня в медитативное состояние вместе с ним.
Я закрыла глаза, замедлила дыхание, наполняя лёгкие как можно большим количеством воздуха.
Блэк уже пересёк половину комнаты, направляясь ко мне.
Я чувствовала его, хотя перед глазами ещё не до конца прояснилось, хотя я пыталась сосредоточиться на своём теле, вернуть себя в комнату. Я перестала пытаться понять, где я нахожусь, как я сюда попала, где я была до того, как открыла глаза.
Затем Блэк очутился рядом, его ладони легли на меня, словно он заверял себя, что я настоящая.
Открыв глаза, я посмотрела на него.
Сделав это, я осознала, каким утомлённым он выглядел.
Когда я смотрела на него, я заметила щетину на его лице и осознала ход времени.
Прошло почти две недели с тех пор, как я отправилась на встречу с Бриком.
Две недели моих исчезновений и возвращений почти каждую ночь.
Блэк теперь в каждой комнате квартиры установил наблюдение.
Он не оставлял меня одну. Он заставил всю команду своих разведчиков работать над моей проблемой, над проблемой Мириам, его жены – за исключением некоторых, которые искали Даледжема, нашего пропавшего видящего, и Ника, пропавшего новорождённого вампира Брика и моего бывшего лучшего друга.
Блэк поручил каждому из своих видящих с высоким рангом – даже тех, которые не были разведчиками, походили на монахов и жили среди гражданского населения – найти способ удержать меня здесь. Или ещё лучше, научить меня или даже самого Блэка контролировать то, что со мной происходит.
Пока что они ничего не добились.
Сам Блэк почти не спал.
Я слышала, как он спорит с другими видящими.
Я слышала, как он орёт на них, угрожает, требует решений, идей, как можно начать тренировать меня, приказывает им выделить причастные структуры в моём свете, чтобы мы всей командой начали их изолировать, а также попытались влить больше моего бодрствующего сознания в эти части моего aleimi.
Я слышала, как он по телефону орёт на Брика.
Я слышала, как он рявкает на короля вампиров.
– Нет, она не может поговорить со своей бл*дской сестрой. Мири нездоровится. Меньше всего ей нужно, чтобы перед ней маячило ещё больше вампиров. Да плевать мне, даже если они до обращения были Далай Ламой…
Блэк шагал к двери, слушая, что вампир говорит в ответ, а затем его голос раздался ещё более суровым рычанием.
– Ну какая ж бл*дь жалость, – перебил он, не давая вампиру договорить. – Эта сучка ждала десять лет, чтобы объявиться и наградить мою жену gaos d’ jurekil’a сердечным приступом. Как по мне, она может всю свою оставшуюся кровососущую жизнь ждать, пока моя жена поправится и будет готова с ней увидеться. Если ты думаешь, что я стану давить на неё сейчас, после того, как ты обратил её лучшего друга в вампира, и он едва не убил её, то ты безумен…
Его тон сделался ещё резче.
– …ещё безумнее. В смысле, ещё безумнее обычного. Ты выжил из своего di'lanlente a' guete ума, Брик, и поверь мне… в данный момент меня это не удивляет. В любом случае, она даже не спрашивала меня о своей сестре. Почему ты решил, что она вообще хочет с ней поговорить?
Он совсем вышел из комнаты прежде, чем я успела подслушать больше.
Я гадала, осознавал ли он вообще, что материл вампира на прекси, языке видящих.
Учитывая, как мало он спал за последнюю неделю, я в этом сомневалась.
В любом случае, он закрыл за собой дверь и закрыл свой свет, так что я понятия не имела, что он сказал Брику после этого, и объяснил ли он моё исчезновение той ночью в Оранжерее Цветов.
Я полагала, что он ничего не сказал вампиру – или сказал ровно столько, сколько мог, чтобы не разжечь интерес вампира ещё сильнее, или хуже того, не заставить его искать ответов у Чарльза.
Теперь Блэк всматривался в мои глаза с суровым выражением лица. Его лицо выглядело худее обычного. Он ощупал мои руки, прикоснулся к моему лицу с такой лёгкостью, от которой мне захотелось вцепиться в него хотя бы для того, чтобы заверить его – его руки не причинят мне боли, со мной всё хорошо.
Затем я услышала, как он резко втягивает воздух, и проследила за его взглядом до моей ноги.
На ней красовался какой-то ожог.
А ещё я осознала, что от меня пахло так, будто я свалилась в канализацию.
Я сморщила нос.
– Мне нужно в душ, – сказала я, поморщившись.
Его взгляд метнулся ко мне. Я увидела там ту беспомощность, проблеск паники и раздражения, а затем его лицо вновь скрылось за этой маской, за стоицизмом разведчика, который я потихоньку начинала узнавать.
Он ничего не сказал про ожог.
После того, как я приняла душ и закуталась в халат, в гостиную вошли медики. Это уже стало почти ритуалом.
Я больше не ходила к ним. Они приходили ко мне… если только им не нужно было запихать меня в машину, которую они не могли по приказу Блэка просто притащить в нашу квартиру.
Я смотрела, как они перевязывают след от укуса на моей руке и порез на ноге, которые зажили лишь наполовину. Исчезнув, я потеряла обе повязки, как и ту, что на плече, где у меня появилось какое-то проникающее ранение от другого исчезновения – второго или третьего после того раза, когда меня покусали.
Медики работали молча. Лурик, видящий с индийской внешностью и поразительными пурпурными глазами, действовал как их руководитель.
Они уже не задавали мне раз за разом те же вопросы.
Они несколько раз прочли мой свет, перевязали раны, и Лурик сказал мне зайти завтра на компьютерную томографию.
Он лишь один раз слегка улыбнулся, когда поздравлял меня с возвращением без опасных травм головы в этот раз… по крайней мере, без непосредственных признаков такой травмы.
После их ухода я смотрела, как мой муж пытается вести себя спокойно, а не так, как ощущал себя его свет, пребывающий в состоянии неугомонной тревоги, которую я невольно ощущала.
Он предложил принести нам завтрак, хотя на улице всё ещё было темно.
В итоге мы вышли на террасу, где строился новый ресторан, поскольку предыдущие арендаторы освободили этаж полностью – ну, точнее, Блэк и его адвокаты выгнали предыдущих арендаторов, чтобы он сумел переработать эти помещения так, как ему хотелось.
Его люди принесли нам вафли, апельсиновый сок и кофе, и мы с Блэком сидели там, вместе глядя на рассвет.
Я не засыпала.
***
– Ты же слышал Лурика, – сказала я, странно забавляясь при виде Блэка, который прикреплял к нашей кровати фиксирующие ремни. – Это не сработает, Блэк. Они просто свалятся с меня в ту же секунду, когда я исчезну.
– Смысл не в ремнях, – ворчливо отозвался Блэк.
Услышав в его голосе беспокойство и упрямый отказ слышать мой скептицизм, я всмотрелась в его золотые глаза, изучая его лицо с немалой долей тревоги.
– Эй, – мягче позвала я. – Блэк. Всё будет хорошо.
Он ответил невесёлой улыбкой и щёлкнул языком.
Однако его лицо оставалось ожесточённым, не просто невесёлым, но даже почти воинственным. Я чувствовала, как какая-то часть его света переключилась из режима «встревоженный муж» в режим «я с этим разберусь или умру в попытках». Я любила его за это, но чем дольше я на него смотрела, тем больше беспокоилась, что его может хватить удар, если мы оба не найдём способ как-то справиться со стрессом моего нового «состояния».
– Давай попробуем, – настаивал он. – Одну ночь. Может, две.
Посмотрев на ремни, я вздохнула.
Подавляя усиливающийся скептический настрой, я лишь сказала:
– Если смысл не в ремнях, тогда в чём смысл, Блэк?
– Во мне, – сказал он, и его тон вновь сделался грубоватым, воинственным. – Смысл во мне, док. Я хочу, чтобы тебя обхватывал я, Мири. Ремни здесь лишь для того, чтобы удержать меня возле тебя всю ночь… чтобы один из нас не откатился во сне на противоположную сторону кровати. Чтобы наши тела не разъединились, пока мы оба в отключке.
Задумчиво посмотрев на него, я кивнула.
Он прав. Попробовать стоило.
– В любом случае, мы исключим ещё один вариант, верно? – сказал он.
Я опять кивнула и подвинулась на кровати, чтобы освободить для него место.
Блэк растянулся рядом со мной, и я невольно окинула его взглядом. Конечно, я недавно видела его голым. Он не оставлял меня одну дольше, чем на несколько минут, так что я много раз видела его голым, в том числе и в душе.
И всё же такое чувство, будто я не очень много видела его голым.
Такое чувство, будто я вообще не проводила времени с ним, обнажённым.
– Поверь мне, ilya, я знаю, – пробормотал он, наклоняясь и целуя меня в щеку.
Я чувствовала, как он колеблется, глядя на меня, ощущая боль разделения в моём свете, и я ощущала, что эта боль в нём тоже усиливается. Эта чёртова боль разделения, которую мы испытывали, будучи видящими, действительно усложняла воздержание от секса. Даже в ситуации, когда человек в последнюю очередь стал бы думать о сексе, видящие ловили себя на том, что постоянно о нём думают.
Похоже, почувствовав, куда забрели мои мысли, Блэк посмотрел мне в глаза и открыл свой свет, словно внезапно усомнившись в том, что он собирался сделать.
Но я чувствовала, как он устал.
Я чувствовала, что утомление давит на него тяжёлым бременем, и я скользнула к нему поближе, погладив ладонью его голую грудь.
Он ощущался и выглядел так, будто потерял в весе.
Я пообещала себе, что если это сработает, что если он сумеет удержать меня в постели ремнями и силой воли, тогда завтра утром я пойду с ним в спортзал и прослежу, чтобы он съел огромную порцию завтрака.
Блэк слегка улыбнулся.
В этот раз улыбка даже почти отразилась в его глазах.
– Что там происходит? – спросила я у него тихо. – С Чарльзом. С бунтами и…
Но Блэк уже качал головой.
– Мы не станем это обсуждать, ilya, – прорычал он. – И если сегодня мы поспим, и ты никуда не денешься, то я могу придумать куда более интересные способы физической нагрузки поутру, чем спортзал, – усмехнувшись в ответ на моё фырканье, он легонько пихнул меня рукой. – Но ты всё равно можешь накормить меня убийственным завтраком. Желательно оставаясь при этом голой. Желательно, чтобы мой член при этом находился в какой-то части твоего тела.
Но от этого боль лишь усилилась, и я стиснула его руку, прикрыв глаза.
– Но пока что, – мягко добавил Блэк, наклоняясь, чтобы снова меня поцеловать. – Мы будем спать. Оба. И будем надеяться, что моё назойливое и беспардонное присутствие удержит тебя со мной.
Улыбнувшись, я лишь кивнула.
Я просто лежала, пока он прикреплял ремни к нам обоим, перевязывая наши запястья и даже лодыжки, крепко затягивая их таким образом, что мы могли лежать только друг на друге.
К концу этой процедуры я лишь сильнее возбудилась, но в то же время чувствовала себя приободрившейся.
Положив голову ему на грудь, я обхватила рукой верх его торса, потому что он пристегнул мои запястья друг к другу так, чтобы я обнимала его. Я немного беспокоилась, что моя рука может онеметь, но Блэк привязал меня так, чтобы моя правая рука шла вокруг его шеи, а не спины, а ремень тянулся поверх его плеча, так что он не будет лежать на моей руке всем весом.
Я ощущала в нем боль от близости и контакта кожи с кожей.
Посмотрев вниз, я осознала, что он уже твёрд.
Я слегка хихикнула, осознав, что даже если он захотел бы, чтобы я сделала ему минет, то сомневаюсь, что я смогла бы сделать это в нашем причудливом состоянии, где мы оба напоминали крендельки. Возможно, я сумела бы удовлетворить его рукой, но и это было бы странным, потому что мои руки связаны вместе и обхватывали его тело.
Услышав мои мысли, Блэк фыркнул.
– Извращенка, – буркнул он.
– Что? – переспросила я. – Ты скажешь, что это не возбуждает в какой-то странной манере?
Щёлкнув языком, Блэк покачал головой, затем обхватил меня своими связанными запястьями, руками и ладонями, крепче прижав к груди.
– Я до смерти боюсь за свою жену, а она отпускает шуточки про бондаж… пока я твёрд как камень и не спал четыре дня.
Он произнёс это дразнящим тоном, но его слова протрезвили меня.
Прильнув щекой к его груди, я окутала его теплом через свой свет.
– Засыпай, Блэк, – мягко сказала я ему.
Я почувствовала, что он на мгновение пожалел о своих словах.
Затем я ощутила, как он нарочито выбрасывает это из головы, и закрыла глаза.
Глава 10
Чёрные сны
Блэк не видел снов.
Ну… насколько ему известно.
Под снами он имел в виду какое-то блуждание подсознания, ментальную кашу из ассоциативных образов, эмоций, мыслей, ментального осмысления, обычных тревог и внешних стрессовых факторов, которые являлись обычными составляющими человеческих снов.
Как и у всех видящих, время от времени у него случались Барьерные прыжки во сне.
Пока он спал, у него также бывали флэшбеки… связанные с травмами, связанные с войной, связанные с вампирами… но он на самом деле не считал это снами. Это тоже больше походило на Барьерные прыжки, просто другого типа.
Несколько раз он даже занимался во сне Барьерным сексом.
Это было в основном с людьми.
Конечно, большую часть своей жизни Блэк прожил на этой версии Земли с очень малым количеством видящих. Долгое время он не знал, что в этом мире вообще живут другие видящие.
Он думал, что он один.
И в эту ночь Блэк тоже не ожидал сна.
По правде говоря, он сомневался, что вообще уснёт.
Он знал, что он истощён. Если бы он раньше не догадывался, то уж точно сообразил бы, когда осознал, что слишком устал, чтобы отреагировать на то, как его жена притягивает его член своим светом, проводит по нему руками и слегка подначивает завалить её на спину.
Конечно, она делала это сдержанно.
Она была… вежливой.
Более вежливой, чем был бы он сам, будь у него хоть половина энергии, которая, похоже, имелась у неё – а также вдвое меньше беспокойства и стресса.
И всё же самого факта этой сдержанности, ощущения этой сдержанности, ощущения этой полу-любопытствующей, полушутливой, полусерьёзной, полувопросительной тяги в её свете оказалось достаточно, чтобы сделать его твёрдым как бл*дский камень, а также вызвать тошноту от боли разделения. Хотя он чувствовал, что его свет совершенно опустошён, а от нехватки сна начинаются галлюцинации.
Этого оказалось достаточно, чтобы ему захотелось послать всё к черту и всё равно попытаться её трахнуть, даже если он большую часть процесса будет находиться наполовину не в себе… даже если ему придётся уговорить её самой сделать всю физическую работу сексуального акта.
Он хотел и раньше.
Он захотел ещё сильнее после того, как она вернулась с этим жутким, бл*дь, укусом на руке, притягивая его, прося контакта, секса, выражения привязанности.
Затем Лурик сказал, что у неё сотрясение, и физические нагрузки исключаются.
Он сказал себе, что они сделают это сегодня ночью… самое крайнее – завтра.
Он сказал себе, что может быть, это даже удержит её здесь.
Может, часть проблемы в том, что он её не трахает.
Может, им нужно трахаться, пока они оба не погрузятся в свет друг друга настолько, что она не сможет никуда отправиться без него. Может, всё это его вина, потому что он не заботится о ней в этом отношении, кажется, уже несколько недель.
Может, это его вина, потому что он всё ещё не забыл ситуацию с Ником. Может, это его вина, потому что он переживает эту историю с Ником даже тяжелее, чем она сама.
Он это сделает.
Он определённо, бл*дь, хотел это сделать.
Он представил на себе её рот, как она дразнила его уже который день, и боль рябью пробежалась по его свету, заставив его затвердеть ещё сильнее.
Его разум с головой ушёл в это соитие, где они привязаны друг к другу ремнями, где он стискивает её бедра, удерживает её под собой, пока…
Он открыл глаза.
Он открыл глаза и моргнул от слишком яркого света.
Солнечный свет ослепил его, заставил прищуриться, и Блэк поднял ладони, заслоняя лицо. Он гадал, насколько же он заспался, если солнце так светило в их окна. Он гадал, разбудило ли оно Мири…
На его запястьях не было ремней.
Он лежал на чём-то жёстком.
На чём-то, что определённо не было его кроватью.
Он полностью открыл глаза. Он смотрел на синее небо, местами испещрённое белыми облаками, похожими на грозовые. Он моргнул, странно не заботясь о движении – по крайней мере, в первые секунды после пробуждения.
Он медленно сел.
Медленно посмотрел на своё тело.
Он был обнажён.
А ещё он лежал на густой короткой траве.
Трава была на удивление мягкой, почти приятной для голой кожи его бёдер и лодыжек, хотя немного щекотала тело. Она была мягче любой травы, на которой он когда-либо сидел. Настолько мягкой, что это сбивало с толку и заставляло задаваться вопросом, трава ли это на самом деле.
А ещё она была странного цвета.
Узкие листья в основном были яркого зелёного оттенка новой зелени, но отсвечивали радужно-синим, когда лучи солнца падали на них под нужным углом. Повернув голову, Блэк посмотрел на гряду холмов вокруг него, глядя, как эта трава переливается на лёгком ветерке словно жидкость.
Ветерок был прохладным. Но ему не было холодно.
Пару секунд он сидел там, моргал и разглядывал окружение.
Его разум впитывал детали – поначалу тихо, но с нарастающей тревогой.
Ну… может, не тревогой.
Не совсем.
Но у него было дохерища вопросов.
Он уставился на полосу деревьев, которая начиналась сразу справа от него и тянулась по краю мягкого перекатывающегося волнами поля, на котором его сидящее тело образовывало маленькую точку.
Деревья были странными.
Нижние две трети ствола вообще не имели веток, но тянулись неимоверно высоко, и только в сорока, а то и в нескольких сотнях футов от земли начиналась густая крона. Блэк уставился на эти тёмно-зелёные кроны, замечая синеватые отсветы в листве, которые вторили оттенку травы.
Какая-то химическая реакция? Избыток хлорофилла?
Он хмуро смотрел на них, жалея, что не уделял больше времени изучению ботаники.
Он был практически уверен, что сейчас видит сон.
Было так тихо, что он слышал шелест травы на бесшумном ветерке. Он слышал каждый свой вдох. Ровное биение сердца за рёбрами казалось громким, удивительно громким, но не особенно его беспокоило.
Он посмотрел по сторонам и задался вопросом, что должен значить этот его сон.
Это умиротворение? Его разум даёт ему умиротворение?
Боль кольнула его руку.
Блэк ахнул, отдёрнув её от травы.
Посмотрев вниз и моргнув, он увидел переливающееся сине-белое пятнистое существо, смотревшее на него. Будучи размером примерно с мышь, оно смотрело на него так, словно не понимало, куда подевалась та смуглая, мясистая, потенциально вкусная штука – рука Блэка.
Блэк хмуро уставился на это.
– Отвали, – сказал он существу, глядя на его заострённый носик, огромные светло-серые глаза, странные щупики на морде, которые нельзя назвать усами. – Ты обламываешь мне дзен, крысоштука.
Оно моргнуло двумя парами век.
Первые были прозрачными. Вторые – тёмно-синими, как большая часть его тела.
Блэк присмотрелся к нему, замечая больше деталей.
То, что он по ошибке принял за шерсть, теперь больше напоминало перья. Ушей у него не было, зато имелось странное безволосое лицо, которое делало его почти похожим на примата.
– Ты что такое? – спросил он, всё ещё разглядывая существо. – Птица? Мышь? Крохотная макака? Что это, бл*дь, за нелепый нос такой?
Когда существо не пошевелилось, Блэк фыркнул.
– И что за окрас? – добавил он, махнув пальцами в сторону животного. – Камуфляж, приятель. Разузнай, что это такое. Ты окажешься в чьём-то желудке. Ради твоего же блага надеюсь, что ты невкусный.
Оно снова моргнуло.
Сначала закрылась одна пара век, затем вторая.
– Ну, – фыркнул он. – Во всяком случае, ты храбрый, – он во второй раз показал жест, глядя, как существо следит за его пальцами своими серыми глазами. – А теперь иди. Отвали. Что, если бы я захотел тебя сожрать? Что, если бы я решил укусить тебя? Попробовать, вдруг ты вкусный?
Существо смотрело на его лицо.
Оно моргнуло, наклонив головку.
Блэк послал слабое сканирование.
Как только он коснулся его своим светом, существо резко выпучило глаза. Встревоженно топнув толстой задней лапкой, оно развернулось и ускакало в сине-зелёную траву.
Блэк проводил его взглядом, озадаченно поджав губы.
– О как, – выдал он.
Когда существо скрылось из виду, он выдохнул и посмотрел на сине-белое солнце.
Затем взглянул на свои ноги.
Он решил прогуляться.
***
Сначала он пошёл вверх по травянистому холму, подумав о лесе.
Странно было расхаживать голышом, но пока что нагота не слишком его беспокоила.
Он не видел никого вокруг, так что это не имело никакого значения, если не считать возможного солнечного ожога.
Он всё ещё считал это сном.
Он начал задаваться вопросом, не попал ли он в какую-то Барьерную конструкцию, пока спал. Не в такую, которая привязывалась к Земле, а в конструкцию, которая находилась полностью в Барьере – о таких он слышал в детстве, их использовали старшие видящие. Давным-давно, в Памире, ещё до Первого Контакта с людьми на Старой Земле они использовали такие пространства, чтобы просто провести время в Барьерной версии виртуальной реальности.
Где бы он ни находился, это место не казалось опасным.
Земля продолжала быть странно тихой.
Блэк не слышал птиц. Никаких насекомых не жужжало вокруг его лица. В то же время он всюду вокруг себя ощущал жизнь; она пропитывала его живой свет, придавая ему странный заряд энергии вопреки тому, каким уставшим он всё ещё был, каким измотанным оставался его aleimi от беспокойства и нехватки сна.
Блэк шагал по мягкой траве, неспешно поднимаясь вверх по холму.
Оттуда он спустился в небольшую долину, затем поднялся на следующий холм.
Он проделал это ещё несколько раз, минуя участки с деревьями – некоторые из них были такими же деревьями с белой корой и без веток; другие, более низкие и приземистые обладали тёмными и более грубыми стволами.
На этих меньших деревьях Блэк видел цветы – широко распахнутые бутоны, похожие на цветы гибискуса с тёмно-синими лепестками, поразительно розовой пыльцой и тычинками. При ближайшем рассмотрении они оказались не такими похожими на гибискус, как ему показалось ранее.
Он продолжал шагать.
Может, на четвёртом или пятом холме, самом крутом из всех, на которые он поднимался, Блэк окинул взглядом окружающие земли.
Он встал под одним из деревьев с белой корой и посмотрел вверх вдоль ствола, который тянулся, наверное, на тридцать метров, а то и выше, чем ему казалось с его ограниченной точки обзора. Нижние ветки, пожалуй, находились примерно в двадцати пяти метрах над землёй.
Та мягкая трава всё ещё ковром стелилась под его босыми ступнями.
Хмуро глядя вверх, на гладкий белый ствол без единого изъяна, Блэк погладил его поверхность одной ладонью. Его слегка нервировало то, какой мягкой была эта кора.
Посмотрев вниз по склону, он увидел вдалеке море.
Слева от него океан накатывал на безупречный белый пляж – возможно, самый белый и самый чистый пляж, что он видел в своей жизни. Песчаные утёсы, поросшие деревьями, возвышались к северу – ну, или это было бы севером на Земле, учитывая положение солнца.
Справа от него находился другой огромный водоём, но с этой стороны Блэк видел землю на другом конце, так что это была скорее бухта или какой-то залив.
Это казалось знакомым.
Всё это выглядело знакомым.
Вся эта знакомость собралась в единую картину, когда он посмотрел на этот вид ещё несколько секунд.
В то же мгновение Блэк осознал, насколько это очевидно. Он посмотрел по сторонам, ошарашенно поворачиваясь по кругу. Наверное, он бы заметил это сразу же, если бы не страдал от депривации сна, если бы его разум не твердил ему, что всё это нереально, что он смотрит на совершенно вымышленный ландшафт, что-то, выдуманное разумом взрослого видящего, который провёл слишком много времени в пещерах медитации на южной границе Китая.
Однако теперь он знал, где находится.
Он смотрел на Сан-Франциско.
Ну… он смотрел на землю, на которой находился бы Сан-Франциско, вот только земля осталась совершенно нетронутой, а растения и животные эволюционировали иным образом.
Если бы никто не построил…
Ну, ничего вообще.
Блэк смотрел на воды того, что должно быть заливом Сан-Франциско.
Вода была такой голубой, такой прозрачной, что он смог смотреть на неё лишь первые несколько секунд.
Он всё ещё смотрел, когда увидел их.
Косяк примерно сотни вертикальных плавников скользил по воде.
Они рассекали поверхность, как стекло, двигаясь с красотой и грацией, которая захватила его свет, заставила его пристально уставиться, хотя его глаза защипало.
Блэк понятия не имел, почему он так отреагировал.
Он понятия не имел, почему красота этих чёрных плавников, скользивших под высоким, свободным от загрязнения синим небом, вызвала в его груди столько эмоций.
Он наблюдал за ними, пока они не уплыли из поля его зрения.
Только когда он уже не мог их видеть, он осознал, какими огромными они должны быть, чтобы он рассмотрел их с такого высокого и отдалённого места.
Блэк опять посмотрел вниз холма, на полуостров, где должен располагаться Сан-Франциско. Увидев протяжённость полей вокруг холмов, усыпанных белоствольными деревьями с высокими кронами, он ощущал лишь тишину.
Но это не то, как он обычно описывал тишину.
Эта тишина кишела жизнью.
Она кишела светом, каким-то задержанным дыханием, потенциалом.
Он мог бы умереть здесь, подумал Блэк.
Это место, в котором он мог бы умереть.
Посмотрев на воду, на океан, он увидел ещё больше животных, выпрыгивавших из воды и нырявших обратно. Затем он увидел крылатых существ, которые плотным облаком двигались над деревьями на утёсах ближе к воде. Блэк не мог понять, были ли это птицы. Энергия, которую они в себе несли, была какой-то иной. Их крылья были шире в размахе и казались скорее перепончатыми, нежели оперёнными, как его странный маленький приятель, который укусил его за руку.
Они тоже были переливающимися, но скорее зелёными, нежели синими. Блэк замечал проблески других цветов – кровавого и оранжевого, золотого и белого.
Они выглядели почти как динозавры.
Динозавры… но более красочные, без гигантских клювов или разинутых пастей, полных острых как бритва зубов. Вместо этого увиденные им создания имели небольшие головы, удлинённые тела, длинные ноги, вытянутые позади тел, и длинные хвосты.
Блэк смотрел, как они летят, и решил, что это вообще не динозавры.
Это драконы.
Он смотрел, как они ныряют в воду и взлетают с гигантской рыбой в когтях, а иногда и во рту.
Он смотрел, как они кружат и петляют из стороны в сторону, мечутся друг вокруг друга концентричными кругами. Их рты оставались открытыми, они бесшумно звали друг друга – а может, просто звук не доносился до его ушей и не нарушал эту невероятную тишину.
Блэк не знал, как долго он простоял там.
В какой-то момент его живот заурчал.
Вздохнув, он решил, что лучше двигаться дальше.
***
Теперь он слегка вспотел.
Он отправился к океану и пошёл поплавать.
Это показалось ему немного безрассудным… как минимум, в ретроспективе.
В то время плавание показалось ему самым естественным поступком на свете.
Как он мог смотреть на всю эту идеальную, прозрачную, бледно-голубую воду и не плавать в ней? Он видел, как волны накатывают на пляж из белого песка, образуя идеальные барашки. Кишащая в воде рыба виднелась настолько ясно, что это напоминало созерцание рыбы через стеклянные стенки аквариума.
Блэк поначалу осторожно пошёл вброд, говоря себе, что он только смоет пот и грязь последних нескольких дней, а также охладится после примерно часа, проведённого под солнцем.
В итоге он минимум час играл с прибоем.
Создания, которые не были морскими котиками, не были дельфинами… не были на самом деле рыбой… плавали прямо возле него, смотрели на него так, будто хотели поиграть. Не слишком настаивая, они уговаривали его покататься всем телом на прибое, оседлать эти прозрачные как стекло волны, раз за разом накатывающие на берег.
