Текст книги "Чёрные сны (СИ)"

Автор книги: Дж. С. Андрижески

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)

Дж. С. Андрижески
Чёрные сны
Тайна Квентина Блэка – 10,5

Информация о переводе:

Перевод: Rosland

Редактура: Бреган Д'Эрт

Русификация обложки: Rosland

Глава 1
Что последнее ты помнишь?

Я вновь ощутила себя в том месте, в мире, где деревья росли странно, где море выглядело не таким, где воздух был другим на вкус, где он иначе наполнял мои лёгкие, иначе ударял по моему мозгу, иначе переполнял моё тело – это почти напоминало экстра-дозу кислорода.

Я находилась в их доме.

Я слышала голоса.

Взрослые голоса, может, ребёнка, а возможно, даже нескольких.

Они разговаривали, играли с кем-то – а может быть, с чем-то. Может, с животным, каким-то питомцем. Я чувствовала, как мои пальцы тянут маленькие пальчики, хотят, чтобы я вышла на улицу и поиграла с ними. Я слышала детский смех прямо перед тем, как голоса удалились и сделались тише.

Их дом был таким тихим. Я не слышала даже тиканья часов.

В стенах не гудело электричества, не включались и не отключались компрессоры, не включались кондиционеры, когда становилось слишком жарко, не бурлила кофемашина.

Это походило на церковь.

Как и сама тишина, всё в ней казалось неправильным в больших и малых деталях.

Деревянные полы, которые как будто не из дерева.

Плетёные коврики со странными, причудливо водянистыми узорами. Блок стены, сделанный из красочных круглых камушков, гладких на ощупь. Длинное окно, которое охватывало всю переднюю часть комнаты. Отверстие в потолке над костровой ямой в центре, почти как в хогане навахо или в другом традиционном доме коренных индейцев. Причудливые прозрачные трубы водоснабжения, которые выходили из потолка и как будто отрицали существование гравитации, удерживая воду над огромной каменной раковиной. Жидкий, меняющий форму монитор, который безмолвно и почти невидимо висел на стене.

Отвернувшись от всего этого, я моргнула, стараясь привести мысли в порядок.

Мгновение спустя я также прочистила горло.

– Мой дядя, – объяснила я, выдыхая и думая над своими словами. – Он начинает какую-то войну. Он использует для этого людей, преимущественно в Соединённых Штатах. Он заставляет их устраивать беспорядки на границах. Он заставляет их бояться вампиров…

– Вампиров?

Напротив меня сидела женщина, поразительно прекрасная женщина с длинными тёмными волосами, высокими скулами, поразительными глазами, худыми руками и ногами. Она устроилась на длинном небесно-голубом предмете мебели, напоминавшем нечто среднее между лавкой и диваном. Моргнув, она посмотрела на мужчину рядом с собой, затем обратно на меня и выгнула бровь.

– Ты сказала «вампиры», сестра?

Мужчина ничего не сказал.

Он просто сидел там, молча наблюдая за мной.

Я кивнула, переводя взгляд на неё.

– Да, – ответила я со вздохом. – Я знаю, как безумно это звучит. Но да, в моём мире есть вампиры. Настоящие.

И вновь они переглянулись.

И вновь я ощутила, что между ними пронеслось нечто большее.

– Насколько они близки к мифам? – спросила женщина с неприкрытым любопытством.

Я посмотрела на неё, в эти поразительные светлые глаза.

– Довольно близки, – признала я. – То есть, мы всё ещё многое изучаем в них в плане биологии. Например, как они размножаются. Каковы их точные физические способности. Какой эффект их яд оказывает на людей и видящих. Особенно на видящих, – мрачно добавила я. – Похоже, на нас он влияет намного сильнее, чем на людей, к сожалению… наши люди склонны становиться зависимыми от их яда. Мой муж…

Я умолкла, не желая заканчивать это предложение.

Серьёзно, я не имела никакого права обвинять его в восприимчивости к яду, только не после того, что случилось со мной после последнего укуса вампира.

Я видела, что женщина на голубом диване хочет заговорить, и любопытство в её взгляде усиливается.

Мужчина, сидевший рядом с ней, прикоснулся к её бедру и отмёл вопросы, которые я видела в её глазах. Она взглянула на него, затем, похоже, согласилась с тем, что увидела в его взгляде.

– Он прав, – сказала я, выдохнув и кивнув в сторону мужчины. – Это долгий разговор, и, наверное, его лучше отложить до другого времени. Суть в том, что мой дядя хочет их уничтожить. Вампиров, то есть. Он помешался на том, чтобы стереть с лица Земли весь их вид. Он считает, что либо мы, либо они, буквально. Что видящие долго не проживут, пока в нашем мире существуют вампиры. Видите ли, мой дядя был одним из ранних поселенцев-видящих на нашей версии Земли. Не знаю, когда они впервые столкнулись с вампирами, но мой дядя утверждает, что они напали первыми…

Я пожала плечами, подняв ладони.

– …Кто знает, что на это скажут вампиры. В любом случае, в той первой стычке погибли мои родители.

Взгляд женщины дрогнул.

Сочувствие сочилось из её живого света, или aleimi, как его называли видящие.

На мгновение поджав губы, я продолжила.

– После этого мы с моей сестрой остались сами по себе, – сказала я, выдохнув. – Мне было больше восемнадцати, так что я подала прошение, чтобы мне предоставили опеку над ней. Семья моей матери… человеческая часть моей семьи… практически исчезла из наших жизней. Позднее я узнала, что за этим стоял мой дядя. Он утверждает, что сделал это, чтобы защитить нас… и их.

Я уже рассказала им о своём необычном происхождении.

Я сказала, что являюсь той штукой, существование которой большинство видящих считало невозможным – настоящим гибридом человека и видящего. Таким образом, в ответ на мои слова они лишь кивнули.

И всё же я все равно ощущала реакции в их свете.

В их понимании я была чем-то невозможным.

Я не должна была существовать с точки зрения биологии.

Как и моя сестра Зои.

Посмотрев на них, я гадала, зачем я всё это рассказываю. Может, какая-то часть меня всё ещё надеялась, что они сумеют мне помочь. Может, психолог во мне пытался проанализировать меня саму перед людьми, у которых больше опыта и знаний, чем у меня. Может, я просто настолько отчаялась, что в данный момент просила бы помощи у кого угодно.

В любом случае, я ощущала желание продолжать.

– …К тому времени я уже была в армии, – добавила я. – Для меня это почему-то было важно, – нахмурившись и вспомнив, я добавила: – Мои родители были не в восторге. Когда они умерли, после похорон я некоторое время оставалась дома… затем подписала ещё один контракт на срочную службу. Во время своего отсутствия я посылала сестре деньги.

Сглотнув при воспоминании о разговорах по скайпу, когда Зои говорила мне, как глупо я поступаю, находясь там, сражаясь в войнах за нефтяные компании и жадных коррумпированных политиков, я сглотнула и наклонила голову.

– Затем она умерла, – сказала я, подняв взгляд на женщину. Я видела, как она вновь вздрогнула, и облако печали покинуло её свет. – Годами я не знала причин. Я знала, что её убили, но полиция так и не поймала того, кто это сделал. Вернувшись из Афганистана, с войны, я попыталась выяснить, что с ней случилось. Я расследовала все улики… даже преследовала некоторых подозреваемых, которые были у полиции. Я использовала свои способности на каждом шагу, но след, похоже, просто остыл.

Женщина сжала мою ладонь, посылая мне импульс тепла.

Я подняла взгляд, благодарно улыбнувшись ей.

Сделав это, я мельком заметила странное небо в окне за ней, странные деревья, которые не походили на знакомые мне деревья. Затем я перевела взгляд ближе и увидела, что мужчина наблюдает за мной с лёгким любопытством в глазах, вопреки совершенно неподвижному выражению лица.

Посмотрев обратно на женщину, я сжала её пальцы на своей руке. Я послала ей в ответ тепло, хотя её сочувствие вызывало тихую боль в моем сердце.

– Только потом я узнала от своего дяди, что её убили вампиры, – закончила я, вытирая глаза. – Он сказал мне это после того, как мы с моим мужем вообще узнали об их существовании. О вампирах.

Мужчина заговорил в первый раз.

Его голос звучал более низко, чем я помнила.

От этого тона и лёгкого акцента, слышавшегося в некоторых словах, я подпрыгнула.

– Он не знал? – спросил он. – Твой муж?

Посмотрев на него, встретившись с этим жутковато-неподвижным взглядом, я покачала головой.

– Нет, – сказала я. – Он не знал. Он узнал, когда вампиры взяли его в плен. До тех пор мы не знали, что они вообще существуют.

Я фыркнула, мрачно задумавшись об этом.

Когда я вновь подняла взгляд, женщина кивнула, и её глаза выражали понимание.

– А эта война, которую начинает твой дядя? – подтолкнула она. – Она началась из-за этого? Потому что твоего мужа похитили?

Я издала отрывистый смешок, покачав головой.

– Нет, – сказала я, невольно улыбаясь. – Нет. Далеко не из-за этого. Чёрт, мы почти подумали, что мой дядя заплатил им, чтобы они его похитили.

Мужчина рядом с ней тихо фыркнул.

Я услышала в этом звуке нотки веселья и слегка улыбнулась.

– Нет, – повторила я, взглянув обратно на женщину. – Переделка Земли – это помешательство моего дяди. Не просто стереть вампиров с лица Земли, хотя это определённо первый шаг. Второй шаг – создать мир, где видящие контролируют всё. Где они заправляют всеми правительствами, контролируют всех людей, устанавливают все законы. Он уже завладел большей частью правительства Соединённых Штатов.

И вновь я видела, как они обменялись многозначительными взглядами.

Однако никто из них не заговорил.

По крайней мере, не обратился ко мне.

Не вслух.

Выдохнув, я сжала руки и посмотрела в длинное окно, наблюдая, как мимо пролетает яркое, красочное животное.

«Птица?» – предположил мой разум.

Мысль упорхнула.

– Брик, лидер вампиров, – продолжила я, прочистив горло. – Он хочет заключить с нами союз. Ну, то есть, с Блэком. Он отчаянно нуждается в союзниках для борьбы с Чарльзом, а Блэк – его единственный вариант в мире видящих. Он также знает, что ни один из нас – то есть, ни я, ни Блэк – не хотим видеть, как Чарльз воплощает свою мечту о тоталитарном государстве видящих, где все люди практически будут рабами.

Посмотрев на них двоих и заметив, как они опять переглянулись, я выдохнула.

– У моего мужа есть ресурсы, – объяснила я. – Говоря прямо… он богат. А ещё у него огромное количество связей. Ну, во всяком случае, так было, пока Чарльз не завладел чуть ли не всем правительством. Практически все видящие, которые не хотят иметь отношения к культу фанатиков Чарльза, пришли к Блэку за защитой от моего дяди. В данный момент Блэк фактически управляет целым лагерем видящих-беженцев… даже несколькими.

Проведя пальцами по волосам, я нахмурилась и продолжала размышлять вслух.

– Однако Брик знатно испоганил отношения с нами, – сказала я, хмуро глядя на плетёные коврики, лежавшие поверх полированных деревянных полов. – Особенно с Блэком, но в целом с нами обоими. Он превратил моего лучшего друга-человека, Ника, в вампира…

Я помедлила, видя, как вздрогнула женщина.

– …а Ник, будучи новорождённым вампиром, напал на нескольких друзей Блэка, – я сглотнула. – И на меня. Последнее обеспокоило Блэка сильнее всего.

Поколебавшись, я пожала плечами, чувствуя, как моё лицо заливает румянцем, и добавила:

– Со мной это было более личным. Ник не просто причинил мне вред. Это было изнасилование, и Блэк это видел. В процессе, имею в виду.

Я услышала тихое рычание от мужчины, сидевшего напротив меня, и подняла взгляд.

Я видела в его глазах сочувствие, и он покосился на женщину рядом с ним. Выражение его лица на мгновение сделалось свирепым, а бледные глаза сделались холодными как лёд.

Он определённо поддерживал Блэка.

Я не удивилась.

Мужчины-видящие буквально устроены таким образом, когда дело касалось супругов.

Женщина передо мной фыркнула.

«Ты себе не представляешь, маленькая сестра», – весело послала она в мой разум.

Мужчина рядом с ней поддел её, отчасти игриво, отчасти раздражённо, но его глаза чуть смягчились.

– Проблема вот в чём, – мрачно сказала я, делая вздох. – Блэк, мой муж… он утрачивает всякое ощущение стратегии… всю способность видеть перспективу. Боюсь, он теперь действительно подумывает работать на Чарльза. Он принимает безумные меры безопасности, это я понимаю, но он также полностью помешался на том, чтобы устранить Ника. В ущерб всему остальному.

И вновь я услышала, как мужчина-видящий фыркнул, и его посыл был совершенно ясен.

Он мог бы с таким же успехом сказать «Ну, ясен пень, Шерлок».

Я не потрудилась комментировать его комментарий-не-комментарий.

Однако женщина пихнула его, чтобы тот молчал, что довольно забавно. Уверена, он самый молчаливый из всех, кого я встречала в своей жизни.

Женщина повернулась обратно ко мне.

– Так что случилось в этот раз, Мириам? – мягко спросила она. – Что привело тебя к нам? Что послужило поводом?

Я уставилась на неё, посмотрела в её полные света глаза.

Я постаралась заставить себя подумать об этом, вспомнить последнее, что отложилось в моём сознании.

Женщина терпеливо ждала.

Когда я продолжила молча смотреть в окно, она вновь заговорила.

– Должно быть, ты не просто так хочешь рассказать всё это нам, – сказала она. – Это как-то связано с тем, как ты сюда попала?

Мой разум продолжал транслировать белый шум.

Я знала, что она должна быть права.

В её словах был смысл.

Однако я не могла вспомнить.

Я не могла вспомнить, почему всё это имело значение.

– Что последнее ты помнишь? – мягко спросила она.

Я посмотрела в длинное прямоугольное окно, такое странное в сравнении с окнами домов в моём родном мире. Я смотрела на это поразительно синее небо, которое было как будто слишком высоким, слишком округлым… слишком свободным от загрязнения, самолётов и даже звуков.

Я посмотрела на женщину и постаралась ответить на её вопрос.

– Я… – я нахмурилась и умолкла. Что-то промелькнуло в закоулках моего разума. – Я отправилась на встречу с ним, – сказала я. – С Бриком.

– С вампиром? – женщина удивлено вскинула брови. – Одна?

Я медленно кивнула.

– Думаю, да. Да, – сказала я. – Одна. Наверняка. Блэк бы ни за что меня не отпустил. Он бы сначала приковал меня наручниками к унитазу…

Низкий голос фыркнул.

Я покосилась на мужчину, сидевшего напротив меня на голубой, похожей на диван лавочке – ещё одном предмете мебели, который должен выглядеть знакомо, но всё же казался незнакомым – и увидела, что он слегка улыбается мне, вопреки совершенно серьёзному взгляду.

– Ага, – сказала я, прочитав его взгляд. – Знаю. Но я должна была попытаться. Я не могла допустить, чтобы он просто вручил себя моему дяде. Не могла.

Мужчина вновь фыркнул, чуть смягчившись.

Однако женщина не позволяла разглагольствованию мужа отвлечь её.

– Что случилось, Мириам? – мягко спросила она. – Ты побывала на встрече? Этот вампир что-то сделал с тобой? Напугал тебя? Всё случилось как с землетрясением ранее? Или произошло что-то серьёзное?

Я нахмурилась, стараясь вспомнить.

Затем перед моим внутренним взором всплыла улыбка. Мерцающие, хрустальные, вампирские глаза, такая знакомая широкая улыбка, что от неё у меня разбивалось сердце, тёмные волосы, белая кожа…

Я вспомнила вампиров внутри стеклянного дворца с освещёнными стенами.

Я вспомнила растения джунглей, крытый тропический сад с прудом и кувшинками, зарослями папоротников на пнях деревьев, гигантскими растениями, которые казались доисторическими.

Я вспомнила Брика, короля вампиров – он был там и вёл меня под руку.

Я вспомнила, как он говорил, что должен что-то мне показать.

Я помнила, как он говорил мне, что это не его вина…

Не знаю, когда всё начало меркнуть.

Женщина и мужчина передо мной застыли как картина.

Эта картина начала растворяться.

Я видела, как они постепенно исчезали, растворялись, как дымовая завеса на ветру.

Размытое воспоминание ускользнуло от меня, когда их образы померкли. Я постаралась удержаться за это, ухватиться обеими руками, вцепиться пальцами…

Это походило на попытки удержать дым.

Я знала, что бывала там прежде.

Я знала, что бывала в том месте, с этими людьми.

Я их знала.

Я держалась за то, что я знала, что я помнила.

Но как какой-то жестокий кошмар, или хуже того, прекрасный сон, который исчезает сразу после пробуждения, я теряла их всякий раз, когда покидала их мир, всякий раз, когда их лица исчезали из моего поля зрения. Я чувствовала, как их присутствие выдирают из меня, отделяют от моего света.

Я кричала от разделения.

Я кричала, зная, что теряю нечто важное… нечто, что мне отчаянно нужно было принести обратно в свой мир.

Понятия не имею, что это было.

Чувствуя, как это ещё дальше уходит от меня по мере того, как я всё глубже проваливалась в кроличью нору, я кричала и кричала, пытаясь найти их лица во всём этом свете.

Возможно, я говорила им, что вернусь.

Возможно, я говорила им, что вернусь вновь.

Возможно, я ничего не говорила.

Честно, я ничего не помнила из этих вещей.

Глава 2
Дурной сон

Я проснулась, хватая ртом воздух и вся вспотев.

Этот рывок, вернувший меня в сознание, показался очень резким.

А может, я просто принесла с собой часть физической боли. Моя голова пульсировала, тело ныло. Такое чувство, будто мои кости слишком сильно вибрировали в моей плоти. Такое чувство, будто я побывала в автомобильной катастрофе – и даже не в одной.

Я понятия не имела, где я находилась.

Я была голой.

Я была голой, вспотевшей, и вокруг было темно.

Я поморгала, глядя в потолок и стараясь избавиться от звёзд перед глазами, от завихрявшихся туннелей в темноте, ощущения падения, от которого желудок ухал в пятки, а сердце подскакивало к горлу.

Я повернула голову. Посмотрела в окно, шторы на котором были полностью раздвинуты. Сквозь панели от пола до потолка здание Трансамерики казалось поразительно близким. Позади него простиралось ещё больше Сан-Франциско, вид заканчивался краешком моста Золотые Ворота вдали, чьи оранжевые огни светились в бухте залива.

Затем что-то заворочалось рядом со мной – что-то тёплое, что-то знакомое, чей свет свернулся вокруг меня с ощутимым облегчением, хотя он всё ещё спал.

Я перевела взгляд, разделив это облегчение прежде, чем мой разум сообразил, кто это и что означало его присутствие.

Однако мой разум все-таки дотумкал.

В конце концов.

– Блэк.

Я бездумно произнесла его имя вслух.

Я повторила его практически мгновенно.

– Блэк, – мягко позвала я.

Реальность его присутствия ударила по мне так сильно, что горло сдавило. Я протянула руку, импульсивно положив на него ладонь и погладив его кожу с детальной татуировкой дракона, которая занимала большую часть его спины.

Он не пошевелился.

Беспокойство затрепетало в моём свете, отчего сердце забилось чаще.

– Блэк? – в этот раз я заговорила громче и слегка встряхнула его. – Блэк. Проснись.

Его лицо напряглось. Он дышал, мышцы его лица шевелились, но он не просыпался.

Я гадала, может, я всё ещё вижу сон.

Я всмотрелась в лицо Блэка. Очертания его щёк и подбородка выделялись в лунном свете, который лился через окно квартиры на шестидесятом этаже. Даже во сне он выглядел измождённым, лицо напряглось вопреки тому, как глубоко он дышал.

Обычно он спал очень чутко.

Обычно если я просто прикасалась к нему, окутывала своим светом, притягивала его, то это уже возбуждало его настолько, чтобы разбудить. Уже тот факт, что я вот так проснулась от толчка и покрылась потом, разбудил бы его – особенно в последнее время.

Учитывая всё то дерьмо, с которым мы имели дело в последние несколько недель, его нервы находились в режиме полной боевой готовности практически к чему угодно даже во сне.

Я смотрела на него, пытаясь сообразить, почему он не просыпается.

Я пыталась сообразить, почему он так глубоко дышал, вопреки тому, каким тяжёлым ощущался его aleimi, или живой свет. Он был видящим. Даже если не считать его личных особенностей, видящие никогда не спали так крепко.

Однако кусочки головоломки начинали складываться в моей голове.

Я очень, очень не хотела этого, но они всё равно собирались воедино.

Я знала, почему Блэк всё ещё спал.

Блэк спал потому, что я накачала его наркотиками.

Я вонзила шприц в шею собственного мужа. Я вырубила его лошадиной дозой транквилизатора, чтобы убедиться, что он не проснётся до моего возвращения и не последует за мной на мою встречу с Бриком и другими вампирами.

Проблема в том – ну, одна из проблем, а проблем-то здесь немало – была в том, что я не помнила, как вернулась сюда, в здание. Я не помнила, как разделась и забиралась обратно в постель, к нему.

Я ничего из этого не помнила.

Сомневаюсь, что я легла бы в постель обнажённой.

Даже когда я ложилась спать голой, я бы устроилась вместе с ним под одеялом, а не вот так поверх покрывала, совершенно голышом.

Слегка поморщившись, я посмотрела на своё тело, подтверждая, что я действительно полностью обнажена. Увидев следы укусов вампира и синяки, покрывавшие мою плоть – честно говоря, я бы хотела избавить Блэка от этого вида, по крайней мере, пока большая часть не заживёт – я не стала смотреть слишком долго.

Позволив себе рухнуть обратно на кровать, я сглотнула и уставилась в потолок.

Меня окутывало смятение.

Моя голова пульсировала в одном ритме с сердцебиением, и оба этих пульса причиняли боль.

Полежав ещё немножко, я стиснула зубы, затем свесила ноги с края кровати и встала.

Прошлёпав босыми ногами к нашему общему гардеробу, я открыла дверь. Только войдя в гардеробную и закрыв за собой дверь, я включила освещение, а также небольшую лампу в задней части.

Не знаю, почему я так осторожничала. Транквилизатор, который я вколола Блэку, явно не выветрится ещё несколько часов.

Я начала перебирать свою одежду.

Куртка, которую я надела той ночью, пропала.

Ботинки – пропали.

Синий лифчик, который я надела – пропал.

Тёмная армейская рубашка была предметом гардероба, который я взяла из общего хранилища наверху, но я бы не потрудилась относить её обратно после встречи с Бриком и его вампирскими приятелями. В корзине с ношеным бельём ничего не было. Штанов, которые я надела, там тоже не было. Никакой одежды, которую я надела тем вечером, не было ни в корзине, ни на полу гардеробной.

Я также ничего не видела на полу в спальне.

Учитывая, что я не хотела сообщать Блэку о своём уходе, всё равно было бы глупо оставлять одежду валяться на полу.

Я открыла другой ящик, ища нейлоновую кобуру, которую надела под куртку. Она тоже пропала. Как и обе кобуры для лодыжек, и та, что я носила на бёдрах.

Я попыталась убедить себя, что оставила это всё в армейских хранилищах на шестьдесят третьем этаже. Я попыталась убедить себя, что это был бы умный поступок в плане заметания следов. Я попыталась убедить себя, что моя одежда почему-то очутилась в общей стирке.

Но я знала, что не ходила в эти места.

Я вообще не помнила, как возвращалась в небоскрёб Блэка на Калифорния-стрит.

Я определённо не помнила, чтобы поднималась на шестьдесят третий этаж посреди ночи, где дежурили видящие и наверняка люди, которые мониторили беспорядки в Мишн дистрикт и пытались выследить Ника и остальных вампиров через источники в разведке, беспилотники, спутники и любые камеры наблюдения, которые им удалось взломать.

Я не могла представить, чтобы мне хватило наглости или глупости попытаться запихать армейское снаряжение или даже одежду в общие хранилища.

Я не представляла, чтобы я оставила своё оружие, ботинки или кобуры в общей стирке.

В любом случае, во всём этом не было бы даже отдалённой необходимости.

Мы все временами носили оружие и армейское снаряжение по нескольку дней.

Блэк не обратил бы внимание на лишнюю армейскую рубашку в нашей корзине, как и я бы не обратила внимания на его лишнюю рубашку.

Встав посреди гардеробной и нахмурившись, я постаралась определить, что именно я помнила из той ночи.

Я помнила все детали того, как я добиралась на встречу с Бриком.

Я помнила, как стояла на пирсе, как вампир подходил ко мне в темноте. Я помнила, как он удивился, что я пришла одна. Я помнила, как Брик и его вампир-водитель везли меня в лимузине до парка Золотые Ворота, где он настаивал, что должен показать мне кое-что важное перед нашим разговором.

Я помнила, как входила в Оранжерею Цветов. Я помнила, какой освещённой она была, словно внутри проходила свадьба.

Я помнила встречу со своей сестрой, Зои…

Боль рябью прокатилась по мне.

Она ударила так внезапно, что я ахнула и стиснула ладонь в кулак возле сердца.

Я стояла в гардеробной, сжимая в руке ткань одежды, болтавшейся на ближайшей вешалке, и чувствовала себя так, словно какая-то часть меня пытается отделиться от тела.

Комната вокруг меня поплыла, сделалась смутной.

Я чувствовала, как парю. Парю…

Я прикусила язык.

Крепко.

Так крепко, что это действительно причинило боль, заставило меня ахнуть и поморщиться. Но боль произвела должный эффект – вернула меня обратно в тело. Я продолжала стоять там, тяжело дыша и всем своим существом борясь с этим парящим ощущением.

Я всё ещё чувствовала, как какая-то часть меня хочет отделиться.

Это пугало меня до чёртиков.

Тяжело дыша и обеими руками вцепившись в висящую одежду, я стояла в своей гардеробной и изо всех сил старалась не испариться в это другое место. Даже когда я более-менее стабилизировала себя, твёрдо укрепилась на ногах, обретя опору в полу, даже в Блэке в соседней комнате, в которого я вплелась как в живой якорь, этот страх не рассеялся до конца.

«Я не сделаю этого снова, – мой разум твердил это как мантру или даже молитву. – Бл*дь, я не сделаю этого снова. Я не исчезну вновь…»

Я отсекла эту мысль.

Это первый раз, когда я полностью призналась себе в этом.

С другой стороны, это первый на моей памяти раз, когда это случилось в момент моего полного бодрствования. Это также первый раз, когда я столкнулась с доказательствами этого – чем бы «это» ни было – и я не могла отмахнуться от этих доказательств даже жалкими отговорками, которыми утешала себя до сих пор.

Чтобы оправдаться в этот раз, мне пришлось бы глубоко уйти в нешуточные иллюзии.

Я не готова была до такой степени погрузиться в отрицание.

В любом случае, я уже знала.

Я уже знала, что со мной происходит.

И ещё я наконец-то вспомнила последнюю вещь, отложившуюся в моей памяти.

Это была Зои.

Зои была последним, что я помнила.

Я помнила встречу с моей сестрой Зои, которую более десяти лет считала погибшей. Я помню, как посмотрела в её лицо, осознала, что она действительно стояла передо мной. Осознала, что она жива. Осознала, что она вампир.

Мой разум зарегистрировал три этих факта: что она жива, что она действительно здесь, что она вампир, затем…

Пуф.

Ничего.

После этого я ни черта не помнила.

Пока не открыла глаза здесь.

Пока не открыла глаза и не обнаружила себя лежащей на собственной кровати голышом, а моя одежда и оружие пропало. Мои ботинки пропали. Зои пропала. Все вампиры и их король пропали.

Но меня беспокоила не потеря любимых ботинок и любимого пистолета из запасов Блэка. Меня беспокоило огромное пустое пятно в моем сознании, начинавшееся после того, как я посмотрела на свою сестру – вампира – и заканчивавшееся, когда я открыла глаза и обнаружила, что лежу рядом со своим мужем.

«Какого ж хрена?»

Я стояла посреди нашей гардеробной, стараясь замедлить дыхание, пока сердце грохотало в груди. Я даже тогда ощущала, как часть моего разума прикрывает мои эмоции щитами, частично отделяет их и всё ещё понимает, что если я позволю себе отреагировать слишком остро, то всё это повторится заново.

И всё же я боялась.

Я не могла больше избегать этого. Я также не могла уклоняться от вопросов, на которые Блэк намекал и спрашивал прямым текстом на протяжении уже нескольких недель.

Я не могла притворяться, что мои притянутые за уши оправдания были правдоподобными.

Нет, я не ходила во сне как лунатик. Камеры безопасности не отказали вот так вот разом. Ник-вампир – не единственная причина, по которой я очутилась на крыше здания голышом. Блэку не снились посттравматические кошмары, когда ему померещилось, будто я пропала из нашей постели.

Он переживал сильный стресс.

Мы оба переживали сильный стресс.

Но ни один из нас не верил в гипер-рациональное дерьмо, которым я пыталась оправдать свои исчезновения.

Я позволяла себе отделываться этими отговорками в основном потому, что у нас и так проблем хватало. У меня не имелось ментальных или эмоциональных ресурсов, чтобы справиться с этим. Я всегда возвращалась довольно быстро, так что да, это странно, но я разрешила себе отмахнуться от этого. По крайней мере, пока остальная часть нашего мира не стабилизируется.

В любом случае, учитывая всё происходящее, мне не казалось таким уж невероятным, что нам могут мерещиться безумные сны, что кто-то может шалить с нашей системой безопасности, или что я могу бродить во сне…

… Даже если я никогда раньше не страдала лунатизмом. Даже если Блэк был на 100 % уверен, что он не спал, когда обнаружил, что я пропала из нашей постели. Даже если никто не мог объяснить, как Ник вытащил меня из нашей квартиры и поднял на крышу. Даже если Блэк нанимал лучших техников и специалистов по охране во всей отрасли.

Даже если вся эта история была просто…

Странной.

То есть, очень странной, даже по нашим с Блэком меркам.

Однако я всё равно умудрялась игнорировать это или временно отодвигать на второй план.

Но для этого не существовало рационального объяснения.

Я исчезла из парка Золотые Ворота, имея при себе пять разных пистолетов, два длинных ножа и всю одежду.

Я исчезла оттуда и очутилась здесь.

И я вообще никак не могла это объяснить.