Текст книги "Ловушка для вексари"

Автор книги: Дж. Э. Уайт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

– Ты мне прицел сбила! – воскликнула Мэри.

Одноглазая птица уставилась на Кару, нимало не взволнованная тем, что только что побывала на волосок от смерти. Её единственный глаз вспыхнул лесной зеленью.

«Спасибо!»

Эти цвета были языком птицы, и Кара превосходно его понимала.

– Это мой друг, – сказала она, заставив Мэри опустить рогатку. Другой рукой Кара потянулась к медальону с изображением ракушки, который носила на шее. Она вспомнила, как одноглазая птица похитила у неё этот медальон, заставив Кару впервые войти в Чащобу.

– Друг?! – переспросила Мэри. – Да это же Наблюдатель! Они водятся по всей Чащобе – мы называем их «глазами Лесного Демона». Это шпион! Он для этого и существует.

– Только не эта птица, – ответила Кара. – Она особенная.

Одноглазая птица подлетела и села на соседний валун. Глаз у неё в глазнице завертелся, меняя цвета один за другим, пока не сделался тёмно-коричневым, цвета крепко заваренного чая.

«Друг. Не враг».

– Знаю, знаю, – ответила Кара. – Мне можешь ничего не доказывать. Так вот ты кто, значит? Наблюдатель?

Глаз провернулся, сделавшись оранжевым.

«Да».

– Всё понятно, – улыбнулась Кара. – Так и буду тебя звать – «Наблюдатель», если, конечно, ты не против. Надо же мне как-то тебя называть, а это имя ничем не хуже любого другого.

– Ты что, можешь разговаривать с этой тварью? – спросила Мэри.

– Ну конечно! – ответил Тафф, закатив глаза. – Она же виксури!

– Вексари, – поправила Мэри.

– Я же так и сказал!

Кара опустилась на колени, чтобы её глаза оказались на одном уровне с птицей.

– Так тебя Сордус послал за нами шпионить? – спросила она.

Глаз Наблюдателя сделался оранжевым.

«Да».

– Ты должен ему рассказывать, где мы находимся, верно? Чтобы он мог нас найти?

«Да».

– Но ведь ты не станешь этого делать, верно?

Птица ненадолго замялась, прежде чем цвет глаза сменился на новый. Кара чувствовала, что Наблюдатель принимает решение. Стоит ему решиться, как всё изменится, и пути назад уже не будет.

Красный.

«Нет».

Кара через плечо посмотрела на Мэри.

– Сордус рассчитывает, что Наблюдатель ему помогает, но он больше не будет. Он будет помогать нам.

– Отчего ты в этом так уверена?

– Он уже помогал мне раньше. Я ему доверяю.

Мэри выглядела как девчонка, но вздохнула хрипло, по-стариковски.

– Ну ладно, – промолвила она и обернулась к птице. – И где же Сордус теперь?

Глаз Наблюдателя завертелся снова. На этот раз он сделался белым, с голубоватым пятнышком справа.

– Он приближается с востока, – ответила Кара.

Лицо у Мэри сделалось удивлённым. «Она думала, что Сордус где-то ещё, – сказала себе Кара. – Может быть, она, сама того не зная, вела нас навстречу ему».

– Ты этому существу точно доверяешь? – спросила Мэри.

– Абсолютно, – ответила Кара.

– Значит, Сордус уже нашёл, где переправиться, и движется обратно в нашу сторону. Он доберётся сюда меньше чем через сутки. Придётся идти прямиком на север – на это он не рассчитывает. Туда никто не ходит.

– Почему? – спросил Тафф.

– Сам увидишь.

Глаз Наблюдателя стремительно завертелся в глазнице, последовательно остановившись на нескольких цветах.

«Нужно. Девочка. Ведьма. Помощь».

– Тебе нужна моя помощь? – переспросила Кара. Она пригляделась к птице. – Ты что, ранен?

«Друзья. Лес. Больно».

– Ты о том, что творит Сордус? – спросила Кара. – О той болезни, которая заражает животных?

«Да».

Кара кивнула. Наблюдатель рассказал – точнее, показал – ей всю правду о её матери, подарил ей надежду, когда она её потеряла. Так что если есть способ отплатить птице добром за добро, она это сделает.

– И чего ты от меня хочешь? – спросила Кара.

Наблюдатель зажмурил свой глаз. Когда глаз снова открылся, он был грязно-коричневым, как кладбищенская земля, раскисшая после ливня.

«Убить Сордуса».

Кара замотала головой.

– Но я же не могу! – прошептала она.

«Только ты».

– Прости, пожалуйста, в самом деле, прости, но мне нужно доставить братишку в безопасное место. Может быть, кто-нибудь другой…

«Только ты».

– Он слишком могуч! Он меня убьёт! Или превратит во что-то другое!

Глаз завертелся снова. Ещё стремительней. Ещё настойчивей.

«Только ты. Добрая ведьма. Прекратить мучения. Спасти нас.

Убить Сордуса.

Убить Сордуса».

6

Они шагали всё вперёд и вперёд. Первые два дня местность особо не менялась, хотя с каждым порывом ветра деревья перешёптывались так горестно, что Кара с трудом преодолевала желание сесть на землю и полностью опустить руки. На третий день земля сделалась болотистой и ненадёжной и жадно чавкала под башмаками. В воздухе клубами расползалась ядовитая сырость. Мэри их научила растирать некое жёлтое растение и смазывать этой пастой носовые платки. Получившиеся маски вбирали из воздуха всю гадость, и к вечеру паста делалась смолисто– чёрной.

По пути они почти не разговаривали: все силы уходили на то, чтобы пробираться по пересечённой местности. Непредсказуемый возраст Мэри представлял дополнительную сложность. Проведя два дня одиннадцатилетней девчонкой, она снова сделалась старухой, поэтому они были вынуждены двигаться медленнее. Однако на следующий день она проснулась энергичной девятнадцатилетней девицей, и уже ей приходилось замедлять шаг, поджидая детей.

На ходу Кара всё время упражнялась.

Она направляла свой разум вовне и вслушивалась в потаённые звуки Чащобы, не слышимые никому, кроме неё. Поначалу было тяжело: поскольку потребности всех этих существ зачастую были одинаковы, они то и дело сливались в единый хор, словно голоса в толпе. Но постепенно Кара наловчилась отличать один голос от другого. Скажем, хриплое «ЕСТЬ!» жирных существ, смахивающих на кабанов, которые то и дело перебегали им дорогу, было совсем не похоже на писклявое «ЕСТЬ! ЕСТЬ!» крылатых улиточек, которые вспархивали от любого шума. Кара научилась распознавать тембр всех этих голосов и голосков, и к концу третьего дня она уже запросто могла выделить в этом хоре каждое отдельное создание.

Научилась она слышать и другие, более сложные мысли. Матери, которая НАДЕЯЛАСЬ, что с её птенцом будет всё в порядке. Одинокое существо, опутанное слоями паутины, жаждущее СВОБОДЫ. Страдающий от жажды червячок, МЕЧТАЮЩИЙ о дожде.

Увы, даже самые радостные звуки здесь были омрачены тьмой. Животные проводили жизнь в страхе перед Сордусом. Он осквернил их лес злом, превратил многих друзей и родичей в злобных, клацающих зубами тварей, скорее растения, чем животных. О безопасности они давно и мечтать забыли.

«И я им ничем помочь не могу, – повторяла себе Кара снова и снова. – Даже если бы мне не нужно было заботиться о безопасности Таффа, всё равно мне никогда не сделаться настолько могущественной, чтобы побороть Сордуса».

И она знала, что права, но от этого было не легче.

На пятый день, когда они наконец-то выбрались из болота и очутились в новой части леса, Кара сосредоточила внимание на существе, которого никогда прежде не видела: колючий шарик, весь покрытый языками и глазами, который взбежал на её подставленную руку.

– Ой, фу-у! – скривился Тафф.

– Ну чего ты такой злой? – сказала Кара. – По-моему, оно милое.

– Да для тебя все эти твари милые.

Кара потянулась разумом навстречу зверушке, предвидя обычные мысли: «ЕСТЬ, СПАТЬ, ГНЕЗДИТЬСЯ…»

Ничего подобного. Кара уронила создание на землю.

– Ты чего?! – спросил Тафф, схватив сестру за руку.

– Оно… Да нет, мне, наверно, просто померещилось.

– Что померещилось-то?

Кара проводила взглядом крохотное создание, юркнувшее в кусты.

– Оно со мной заговорило.

– И что сказало?

– «Помоги нам», – она пробормотала это еле слышно – ей не хотелось, чтобы это было правдой. – Оно сказало «Помоги нам!»

* * *

В ту ночь Кара проснулась оттого, что кто-то ущипнул её за плечо.

– Вставай, вексари, – сказала Мэри-Котелок. – Ты уже достаточно наслушалась. Пришло время колдовать по-настоящему.

Кара растрясла Таффа, потом проворно оделась под ночными деревьями, усеянными светящимися оранжевыми точками, как будто само солнце напоролось на ветви и оставило на листьях капли крови. Они собрали свои скудные пожитки, а Мэри достала из своего мешка кривой и косой мячик, смётанный из звериных шкур, и бросила его Таффу. Мальчик посмотрел на Кару, не зная, что ему делать.

– Ну? Если будешь просто стоять столбом, ничего не выйдет, – сказала Мэри. – Ты мальчик. Вот мячик. Поработай своей умной головой, сообрази, что надо делать!

Тафф подбросил мячик в воздух, и тот слабо засветился. Тафф, хихикая, принялся подбрасывать его снова и снова, пока тот не засиял ярче факела.

– Спасибо, – сказала Мэри и забрала у него мячик. – Ну, пошли!

Хотя светящийся мячик горел неровно и временами на несколько минут потухал совсем, всё же этот маячок был очень кстати, когда они шли по ночному лесу, кишащему потаённой жизнью. Сквозь листву за ними следили пары и тройки глаз. По Кариным башмакам скользнула змейка – только и мелькнуло, что раздвоенный язычок, – а над головами у них висела тварь со множеством когтей, плоская, как блинчик, туго растянутая между сучьями нескольких деревьев.

Со временем они вышли на небольшую прогалину.

Невысокая, по колено, трава, несколько потемнее обычной пшеницы, шелестела на лёгком ветру. Где-то за прогалиной слышался шум водопада. Кара шагнула было вперёд, собираясь осмотреться, но Мэри поймала её за руку.

– Погоди! – сказала она. Мэри сорвала несколько стебельков травы, скатала их в шарик и сунула его в рот. – Всё, теперь уже недолго.

Она нашла пенёк и присела на него. Тафф сорвал травинку, попробовал и тут же бросил. И уставился на Мэри с новообретённым восхищением: не всякий ведь способен так смело есть такую дрянь!

– Главное, что надо помнить о магии, – сказала Мэри, – что это талант, не особо отличающийся от таланта художника, или певца, или рассказчика историй. Все они по-своему ведьмы, все они создают нечто, чего прежде в Мире не было.

– И всё-таки есть большая разница: песни петь или колдовать! – возразила Кара.

– Ой ли? Ведь плетельщик историй тоже на время берёт своих слушателей и переносит их в другое место. И хороший певец тоже. И резчица по камню тоже использует своё искусство, чтобы отражать реальность, как она её видит.

Мэри сплюнула огромный ком жёваной зелени и заменила его свежей травой. Язык у неё начинал желтеть.

– Когда ты прибегаешь к магии, ты просто меняешь то, что есть, на то, что тебе хочется.

– Но это же невозможно!

– Для большинства людей – да. Но не приходилось ли тебе смотреть на что-нибудь в самом деле уникальное – витраж, например, или прекрасное платье – и удивляться: «Как же это сделано?» Возможности – это не то, что даётся всем и каждому, Кара. Это вопрос способностей!

Мэри подалась вперёд и подняла повыше светящийся мяч. В его мягком свете её лицо сделалось почти красивым.

– Поверь в то, что у тебя есть силы изменить Мир, и ты его изменишь! Забудь о Лесном Демоне. Прямо сейчас твой главный враг – неуверенность.

Что-то мелькнуло в траве. Тафф выхватил свой деревянный меч.

– Убери эту штуку, мальчик. Ты окажешь своей сестре скверную услугу, если распугаешь греттинов ещё до того, как мы начнём.

– А кто такие греттины? – спросила Кара.

– Мелкие существа, которые приходят сюда пастись по ночам. Они безобидные, как мыши. Но главное не это. Жди!

И они стали ждать. Теперь в траве сновало с десяток созданий – нет, уже десятка два. И тут вдруг, приглушённый стеблями, раздался высокий, мелодичный звук.

– Они же поют! – воскликнула Кара.

Пение нарастало и утихало в такт шелесту ветра и скрипу ветвей, и мрачная обстановка только подчёркивала красоту песни.

Кара взглянула на Мэри. Глаза у неё были закрыты, и выражение лица сделалось почти что безмятежным.

– А какие они? – спросил Тафф, вытягиваясь на земле на локтях.

Мэри пожала плечами.

– Я их ни разу не видела. Греттины имеют несчастье быть лакомым кусочком для хищников, неудивительно, что они такие пугливые. Стоит мне сейчас сделать хоть шаг по траве, они тотчас же все разбегутся.

Она открыла глаза и обернулась к Каре.

– Но если ты пустишь в ход свою магию, думаю, всё будет иначе.

– Ну, я не уверена… – сказала Кара, ломая руки. – Слышать этих существ – одно дело. А заставлять их выполнять мои приказы…

– Ты ведь это уже делала, – напомнила Мэри.

– Так это с гримуаром!

– Книга заклинаний облегчала тебе задачу, это верно. Но ничего не изменилось. Ты вексари. Настоящая ведьма.

Мэри указала в сторону поляны:

– А теперь ступай и докажи это!

Кара заворожённо шагнула вперёд. Первые стебли жёсткой жёлтой травы уже оцарапали ей колено, как вдруг в голову ей пришёл важный вопрос. Она оглянулась через плечо, помедлив, чтобы откинуть длинные пряди чёрных волос, что падали ей на глаза.

– Ты сказала, что ведьма как художница, что она создаёт нечто, чего раньше не было. Но ведь я же просто разговариваю с животными. Так что же я создаю?

Мэри хлопнула в ладоши.

– Молодец, вексари! Правильный вопрос задала. Ну, или почти правильный. Лучше было бы спросить так: «Что же мне нужно создать?»

– Это ведь не поможет.

– И не должно помочь. Задать нужный вопрос – это ещё не всё. Надо задать его в подходящее время.

– А как я… – начала было Кара, но Тафф её перебил.

– Они же её не обидят, нет? – спросил он.

– Нет, конечно, – ответила Мэри. – Кара, если ты и в самом деле собираешься встретиться лицом к лицу с Имоджин, тебе нужно овладеть своим могуществом. Но я никогда не поставлю тебя в положение, когда тебе могут причинить вред. По крайней мере, пока. Но, с другой стороны…

Мэри достала из висящих у неё на поясе ножен кривой кинжал и протянула его Каре.

– Возможно, осторожность не помешает. В конце концов, это Чащоба.

* * *

Кара робко шла через поляну. Поначалу трава шуршала: вспугнутые животные разбегались при её приближении. Но Кара потихоньку продвигалась на середину прогалины, мурлыча ту песенку, которой научила её мать, и животные возвращались. Девочка села, скрестив ноги, и скрылась в траве с головой, так что ей не было видно ничего, кроме макушек деревьев. Она как будто погрузилась в иной, сокровенный мир.

«Ну, ты ведь уже призывала животных, – подумала она. – Значит, и теперь сумеешь».

– Идите сюда! – шепнула Кара. – Я вас не обижу!

Но её слова были отягощены неуверенностью.

«А вдруг Мэри ошибается? Вдруг во мне нет ничего особенного?»

– Ну что, поймала кого-нибудь? – спросил Тафф, не прошло и нескольких минут. Мэри цыкнула на него.

В течение следующего часа Кара просила, приказывала, улещивала, умоляла животных подойти к ней – и всё безрезультатно. Кара слышала подлинные голоса многих греттинов, но даже их различала смутно: лишь обрывки мыслей «ПЕТЬ!» и «ПРЯТАТЬСЯ!» проступали среди предательских ночных звуков.

Она уже начинала клевать носом, как вдруг песня греттинов зазвучала с новой силой. Однако теперь она звучала слегка насмешливо, так, будто животные понимали, что пытается сделать Кара, и их это забавляло. Греттины играли с нею на свой лад, и на несколько секунд она начисто забыла про магию, очарованная этими странными, удивительными созданиями.

«Вам же хочется ко мне подойти, верно? Вы же любопытные… но вы боитесь, что это ловушка. Как же мне доказать, что я не причиню вам зла? Будь вы людьми, я бы просто сказала словами, но ведь вы же животные. Человеческие слова для вас ничего не значат. Тут нужна какая-то другая связь…»

«Задать нужный вопрос в подходящее время…»

«А что вообще связывает две вещи?»

– Мост, – сказала Кара.

Она зажмурилась и представила себе простенький деревянный мостик, который начинался у неё в голове и тянулся в ту сторону, откуда доносились голоса греттинов. «Смотрите, вот связь между нами, – думала Кара, надеясь, что её поймут. – Вы можете мне довериться». Мысленно Кара чувствовала, как греттины подходят всё ближе, будто нерешительные собаки, принюхивающиеся к следу. Она приготовилась к тому, что сейчас должно произойти, и…

Они отказались перейти мост.

«Что-то не так, – поняла Кара. – Да, надо создать связь между нами – в этом я уверена! – но я не даю им достаточно убедительного повода мне доверять. Как же доказать, что я не причиню им зла?»

Ответ пришёл как озарение – будто внезапно отдёрнули штору и впустили послеполуденное солнце.

«Настоящие мосты строят из дерева или из камня, потому что тогда они получаются надёжные – но это всё только в материальном мире. А мысленный мост должен быть построен совсем из другого материала – такого, который позволит этим существам чувствовать себя в безопасности, так же, как дерево позволяет людям чувствовать себя в безопасности на самом деле».

Кара вспомнила все случаи из своей жизни, когда она чувствовала себя в наибольшей безопасности. Как она уснула на веранде и проснулась на руках у папы, который нёс укладывать её спать. Как она ходила по торговым рядам, держа за руку маму. И Кара, будто мастер, формующий кирпичи, превратила эти воспоминания в строительный материал и сложила из них мысленный мост, основанный на тепле и безопасности.

Греттины, заново исполнившись любопытства, кружили всё ближе.

– Ну, идите сюда! – шепнула Кара. – Добро пожаловать!

Она ощутила мысленный толчок – и тихонько ахнула.

Её приглашение было принято.

Трава раздвинулась, и на Кару уставилось существо с большими янтарными глазами. Тело у него было длинное и гибкое, как у ласки, с ржаво-рыжим мехом и пушистым хвостиком.

– Так вот ты какой! – сказала Кара.

Она протянула руку к самой земле и стала ждать. Поколебавшись – больше из гордости, чем из опаски, – греттин понюхал Карины пальцы и вскочил к ней на ладонь. Крохотная зверушка оказалась тяжелее, чем можно было предположить на первый взгляд, однако же не такой тяжёлой, чтобы Кара не сумела поднять её на уровень собственных глаз.

– Ну здравствуй, друг! – сказала Кара.

Греттин зачирикал в ответ.

И они хлынули к ней со всех сторон. Кара чувствовала, как зверушки возятся у неё в ногах, снуют по плечам и по рукам. Крохотные лапки щекотали ей кожу, и она рассмеялась.

– Эй, ты что там делаешь? – воскликнул Тафф. И обиженным, негодующим тоном добавил: – Что-то интересное, да? Без меня?!

Греттины сбежали с Кары и принялись собираться у неё под ногами: растущая масса снующих тел, которая вдруг раздулась до высоты её собственного роста, а потом мгновенно осела и сменила облик: шустрые тельца складывались вместе, собирались воедино, пока перед Карой не возникло существо размером с пони, с дряхлой, мудрой, древней физиономией.

– Вы все, – сказала Кара, – все вы – часть единого существа!

Она погладила греттина по спине, удивившись тому, что под шкурой у него перекатывались бугорки, как будто он был мешочек с шариками. Из задней ноги у него торчал пушистый хвостик, забытый в процессе преображения.

Кара поднялась на ноги и помахала Мэри и братишке, которые казались тёмными силуэтами в наступающей утренней мгле.

– Идите скорее, это надо видеть! – крикнула она. – Это такое чудо!

– Ты уверена, что стоит это делать? – спросила Мэри, удерживая Таффа. – Не хотелось бы его спугнуть.

Кара наклонилась, заглянула греттину в глаза и почесала его за ушами.

– Ведь можно, да? – спросила она. Поскольку существо было на её стороне мысленного мостика, она знала, что оно её понимает. – Можно мои друзья подойдут и посмотрят, какой ты краси…

Существо издало негромкий гортанный рык. Кара отступила назад, решив, что совершенно неправильно оценила ситуацию. «Это ловушка! – подумала она и поспешно отдёрнула руку, пока пальцы целы. – Оно сейчас на меня набросится!»

Но тут она заглянула в добрые глаза греттина и увидела, что в душе у него нет ни капли злобы, ни к ней, ни к любому другому существу. А рык был всего лишь предупреждением – и как только Кара это поняла, рык сменился другими звуками – такими, которые её разум мог разобрать и понять.

«Волокун! Зубастый! Беги! Скорее!»

Но было поздно.

Земля содрогнулась, когда чудовище грохнулось сверху. Ног у него не было, вместо этого оно балансировало на руках, оплетённых мощными, как у рептилии, мышцами. Кожи извивающегося торса было совсем не видно: на нём рос целый лес мха и поганок.

«Порченый!» – подумала Кара.

Волокун приподнялся и подался вперёд, чтобы уравновесить своё похожее на личинку тело, и Кара поневоле заглянула в налитые кровью глаза, в которых плескалось безумие.

– Беги, Кара! Беги! – воскликнул Тафф.

Волокун разинул пасть, обнажив омерзительную смесь клыков и шипов. Вместо языка из пасти вырвалась лиана и оплела греттина, пригвоздив мечущееся животное к месту.

В полузакрытых глазах греттина Кара увидела лишь угрюмую покорность.

«Пробил час, – услышала она. – Роковой час для таких, как я».

– НЕ-ЕТ! – вскричала Кара.

Даже потом она затруднилась бы объяснить, что же произошло дальше. Ближе всего к истине было объяснение, что греттин находился на её стороне мысленного моста и поэтому вынужден был её слушаться. Кара просто не предоставила ему выбора.

– Убегай! – велела она.

И греттин лопнул: из единого существа превратился в сотни, которые проскользнули между клыков волокуна и скрылись в ночи. Сколько монстр ни клацал зубами, он так и не сумел поймать их, таких мелких и шустрых.

– Да! – крикнула Кара. – Бегите, бегите!

Ей почудилось, что издалека донёсся чирикающий хор, слившийся в последние слова: «Спасибо тебе!»

Однако Кариной радости хватило ненадолго.

Теперь волокун всё своё внимание сосредоточил на ней. Он был слишком тупой, чтобы осознать то, что только что случилось, однако, похоже, как-то, по-своему, понимал, что вот этот мелкий человек только что оставил его без завтрака. Кара с колотящимся сердцем принялась пятиться назад. Инстинкты требовали повернуться и бежать прочь со всех ног, но она преодолевала естественный порыв, боясь, что резкое движение заставит чудовище напасть.

И тут Кара почувствовала на спине чью-то ладонь.

– Магия, вексари! – шепнула ей на ухо Мэри. – Управляй им. Подчини его себе!

Волокун шагнул вперёд на своих ручищах. Между нижних зубов у него болталось что-то жилистое и недоеденное.

Кара потянулась разумом ему навстречу, нащупывая сознание твари, но в то время, как греттин был подобен счастливой минуте, которую всякий рад вспомнить, волокун был кошмарным моментом, который лучше забыть навсегда: треск ломающихся костей, бессонная ночь, проведённая в бреду, лицо матери, разочарованно отвернувшейся от неё…

– Не могу, – ответила Кара. – Я поняла, чего хотел греттин, и установила с ним нечто вроде связи, но с этим чудовищем у меня нет ничего общего.

– Ты имеешь в виду, что не хочешь иметь с ним ничего общего.

И тут волокун бросился на Мэри. Он извернулся с поразительным проворством и повалил её на землю. Кара бросилась было на помощь, но чудовище преграждало ей путь своей тушей. Оно махнуло ручищей, и Кара пригнулась, почувствовав свист воздуха, когда когтистая лапа пронеслась у неё над головой.

И вдруг волокун рухнул.

– Готов! – вскричал Тафф, потрясая деревянным мечом.

Кара поняла, что случилось. В тот момент, как волокун перенёс вес на одну руку, чтобы её ударить, Тафф рубанул его деревянным мечом. Конечно, серьёзного вреда этот удар монстру не причинил, однако же от него чудовище потеряло равновесие, позволив Каре выиграть несколько драгоценных секунд.

Тафф уже помог Мэри подняться на ноги, и оба бросились в лес, под защиту деревьев. Кара подумала, что волокун кинется за ней, и побежала в противоположном направлении.

Вот только червь кинулся не за ней, а за её братишкой, разозлившись на человечка, машущего кусачей палкой.

– Сюда! Назад! – завопила Кара. – Оставь его в покое!

Она схватила камень и запустила им в волокуна. Камень попал в тушу. Чудовище, бывшее всего в нескольких шагах от Таффа, не обратило на это внимания.

«Мост! Сию секунду!»

Порывшись в воспоминаниях, она вспомнила Саймона. Не чувство вины, которое испытывала оттого, что убила его, а чистую, незамутнённую радость, которую доставило ей само убийство. Она тогда находилась под воздействием гримуара, но сейчас Кара об этом не думала. Как приятно было слышать его вопли, когда её дети впивались в него, как сладко было убить… Кара собрала нахлынувшие чувства и превратила их в мысленный мост, ведущий прямиком к волокуну. Однако путь к его мыслям был преграждён сплошной стеной ненависти. Девочка сосредоточилась сильнее, упёрлась в стену – но та оказалась прочнее камня. Волокун, в отличие от греттина, понятия не имел, что такое «доверие». Он к ней нипочём не подойдёт. Если Кара хочет его остановить, придётся ей самой ворваться в его разум.

Тафф завопил.

Стиснув голову руками, Кара собрала все мысленные силы и врезала по этой стене.

Волокун взвыл от боли, и в голове у Кары полыхнуло пламя. В носу что-то лопнуло. По губам потекло мокрое и липкое. Тварь обернулась к ней, сперва неуверенно, но потом Кара увидела, как её руки напряглись: монстр собирался напасть.

Она зажмурилась и снова ударила в эту стену. На этот раз было легче, хотя всё так же больно.

Волокун отлетел назад, как будто подхваченный порывом ветра.

Кара обнажила кинжал Мэри и подошла поближе к чудовищу. Оно, свернувшись, лежало на земле и пыталось снова подняться на руки. Несмотря на всё, что случилось, Каре сделалось его жалко. Ведь оно же просто голодное, только и всего!

Она перехватила его взгляд, вспомнила миг слепящего ужаса («Тафф у Грейс! Куда она его потащила?!») и воспользовалась им, чтобы найти путь к чудовищу, почувствовать то, что оно чувствует теперь.

«Я больше не причиню тебе зла, – сказала ему Кара. – Но только если ты уйдёшь сию же секунду!»

Волокун тихо зашипел, развернулся, подпрыгнул и исчез в кронах деревьев.

Тафф проводил чудище взглядом, потом обернулся к сестре. В глазах у него читалось нечто вроде благоговения.

– Как ты это сделала? – спросил он.

– Это магия, – ответила Кара и рухнула на землю.