Текст книги "Ненасытный 2 (ЛП)"
Автор книги: Дж. Д. Хокинс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)
Джакс кивает, но я вижу, как он рассматривает меня с головы до ног, мысленно представляя мое тело во всех позициях, которые ему по душе. Я бы хотела, чтобы мне показалось это оскорбительным, чтобы я почувствовала себя застенчивой. Мне бы хотелось, чтобы это не заводило меня…
– Ты уверен, что все в порядке? – спрашиваю я, кивая на красный след на его лбу в надежде, что это остудит наш с ним пыл. От меня не ускользает тот факт, что Джакс выглядит все так же чертовски сексуально, и этот странный ушиб добавляет шарма выдающейся красоте этого мужчины.
Джакс облокачивается на спинку дивана, беспечно вздыхая.
– Так ты нуждаешься в потрясающем месте для проведения мероприятия, это ты пытаешься сказать? Вероятно, в особняке?
– Да!
– Большом и необычном, но в то же время сексуальном и захватывающем дух.
– Точно подмечено.
Я рада, что он ничего не усложняет. Некоторые парни ведут себя как придурки после разрыва отношений с женщиной, но, к счастью, Джакс не играет в эти игры. Мы на самом деле друзья. Если только это не уловка, чтобы застать меня врасплох и вынудить быть должной ему. Эта мысль зарождается у меня в подсознании, но я пытаюсь выкинуть ее из головы.
Он потирает подбородок и задумывается на мгновение.
– Вообще-то мы как раз заканчиваем строительство одного места, которое идеально подходит под это описание.
Джакс видит, что мои глаза начинают сиять, и кардинально меняется: его сексуальная улыбка превращается в удовлетворенную.
– Подожди немного, – говорит он, а затем покидает комнату и возвращается несколько минут спустя с фотографиями, демонстрирующими одно из самых потрясающих зданий, которое мне когда-либо посчастливилось видеть.
– Боже мой! Оно идеально! – я визжу как школьница, получившая пони на Рождество.
– Все почти готово. Мы еще дорабатываем некоторые детали – электричество, интерьер. Для благотворительного вечера мы с легкостью можем соорудить что-нибудь изящное. Уже увидела, какой там задний двор?
– Это идеальное место для сцены, – с энтузиазмом выпаливаю я.
– Полностью согласен.
Пока я просматриваю фотографии, Джакс сидит всего в нескольких сантиметрах от меня. Я пытаюсь списать все на волнение, бурлящее в моих венах, на восторг от увиденного здания, но аромат его одеколона и то, как он положил руку на спинку дивана позади меня, оказывают на меня гораздо большее влияние.
– Я могу одолжить эти фотографии?
– Конечно.
Я встаю и подхожу к окну, наслаждаясь потрясающим видом. Но что-то до сих пор гнетет меня – возможно, вероятность того, что Джакс играет со мной.
– Знаешь, – говорю я, пытаясь разрушить подтекст, который продолжает таиться каждый раз в молчании между нами, – я была в твоем доме и провела так много времени с тобой. А теперь мы собираемся сотрудничать в организации этого благотворительного вечера, но у меня все равно такое ощущение, что ты остаешься абсолютной загадкой. Расскажи мне что-нибудь, чего я не знаю о тебе. Я хочу почувствовать, что мы друзья. Словно мы больше, чем просто… ну, ты знаешь.
Джакс смеется и поудобнее располагает свое загорелое тело на диване.
– Тебе стоит лишь спросить, – говорит он с улыбкой.
Я оглядываюсь на него, улыбаясь в ответ и до сих пор стараясь избавиться от чувства, что меня снова затягивает в его ловушку.
– Ну, как прошло твое детство?
Руки Джакса напрягаются, и он наклоняется вперед, тяжело выдыхая, словно я только что ударила его в живот.
– Хмм… тяжко.
Я ожидаю дальнейшего объяснения, но Джакс просто улыбается.
– Тяжко? Что именно ты подразумеваешь под этим словом? «Тяжко», поскольку слуга всегда забывал гладить твои носки, или «тяжко» из-за того, что на твой день рождения тебе подарили не ту модель «Мерседеса»?
Джакс смеется.
– Больше похоже на того рода «тяжко», когда живешь, питаясь только картошкой и тунцом круглый год.
– Ты был бедным?
Джакс кивает.
– В основном, да. Папа был строителем. Большую часть жизни он тратил на поиски работы то тут, то там, а остальную – на пьянку, чтобы забыть о том, как это тяжело. Мы довольно часто скитались по всей стране, просто следуя за ним и надеясь, что он заработает достаточно, чтобы арендовать что-нибудь получше трейлера и, возможно, приобрести что-нибудь крутое в секонд-хэнде. Он был умным парнем; отец мог починить или построить что угодно. Я многому у него научился. Но у него была зависимость, присущая его личности – почти каждый мужчина в нашей семье имеет ее.
– Мне кажется, я догадываюсь, что это за зависимость, – я улыбаюсь, хотя то, как Джакс смотрит в окно, вызывает во мне желание обнять его. Я всколыхнула слишком давние воспоминания и вижу, как ему некомфортно. Так, Лиззи, медленно выведи его из этого состояния. – А что насчет твоей мамы?
Теперь Джакс светится, и это искренне.
– Она была суперженщиной. Именно такой я ее видел. Имея только банку кукурузы и рис, она могла приготовить их так вкусно, что ты посчитала бы это лучшим блюдом, которое когда-либо пробовала. Зашить одежду так аккуратно, что с легкостью можно пристыдить некоторых портных, к которым я сейчас обращаюсь. Но в то же время и дать чертов отпор. Можешь спросить любого нашего домовладельца.
Я вижу любовь в глазах Джакса, чуткость, которую никогда раньше не видела – и которую, уверена, он никому просто не показывает.
– У тебя есть братья или сестры? – продолжаю я, стараясь удержать его на этом более позитивном ходе мыслей.
– У меня был старший брат, – говорит он монотонным голосом.
Могу сказать, что это отнюдь не счастливые воспоминания, но мое любопытство берет вверх. И дело не только в любопытстве. Просто так получилось, что мне никогда раньше не доводилось видеть Джакса таким уязвимым. И я не хочу идти на попятную.
– Что произошло?
Джакс закрывает глаза и откидывает голову на спинку дивана.
– Умер. Он был наркоманом, сколько я себя помню. Это пристрастие сгубило его, – он поднимает голову и смотрит на меня, пытаясь добавить немного легкости в свой голос, но, с точностью могу сказать, для него это неимоверная схватка с самим собой. – Виной тому даже не сами наркотики. Полицейский застрелил его при попытке украсть чей-то телевизор. Ну, так бывает.
– Боже мой, Джакс, – говорю я, сажусь рядом с ним на диван и кладу руку ему на плечо, – это ужасно.
– Эй, это жизнь, – говорит он, прочистив горло, – но это очень изменило меня… изменило нас всех.
Я пытаюсь придумать хоть что-нибудь, что сможет вытянуть его из этой темной пучины воспоминаний, в которую он, кажется, погрузился.
– Могу себе представить.
– После смерти брата отец завязал с выпивкой… не полностью, но достаточно, чтобы суметь устроиться на работу в Калифорнии. У нас появилось больше денег, поскольку здесь было огромное количество рабочих мест. Неожиданно я смог пойти в школу, стал ездить на каникулы в Европу. Я видел многих людей, совершающих ошибки, и для меня стало почти невозможным повторять те же самые. Папа всегда говорил, что жизнь несправедлива. Что некоторым людям приходится работать в десять раз усерднее, быть в десять раз лучше, чтобы получить то, чего они заслуживают. Он сказал, что мы относимся именно к такому типу людей. Для него это был предлог, чтобы опустить руки, для меня же, наоборот, это стало поводом, чтобы стать в десять раз лучше.
– Так вот какова история? Классическая сказка превращения бедняка в богача?
– Это не так легко, как в сказках. Я мог бы рассказать тебе столько подробностей, сколько твоей душе угодно. Я мог бы утомить тебя историями о трех работах на неполный рабочий день, на которые мне пришлось устроиться, чтобы платить за колледж. Или о том времени, когда отец сорвался, а я только начал свой бизнес. Или даже о том, что мне пришлось спать с библиотекаршей, чтобы ночами она позволяла пользоваться компьютером для подготовки к конкурсу по дизайну – на самом деле я не стал бы посвящать тебя в подробности о последнем. Она была… довольно приставучей.
Опечаленная возникшей между нами напряженностью, я встаю и подхожу к окну, оглядываясь на Джакса лишь на несколько секунд. У меня такое ощущение, что, заставив его обнажить свою душу, я лишь растерзала его сердце и теперь наблюдаю, как оно истекает кровью. Я никак не ожидала, что в его прошлом так много боли, и, хотя мне хочется исправить всю эту ситуацию, знаю, что это не в моих силах.
К счастью, Джакс ощущает мой дискомфорт и помогает мне – как и всегда. Он отодвигает грусть на задний план, будто снимает пиджак, и снова ехидно улыбается. Его глаза сияют, а тело принимает более расслабленную позу, к которой я намного больше привыкла.
– Так, хватит обо мне… как у тебя дела с Джоном?
Вполне достаточно одного поддразнивания, чтобы заставить меня снова улыбаться.
– С Джеймсом.
– Да, Джеймс.
Я прикусываю губу. Джакс замечает это и тихо смеется.
– Эй, никакой странности в этом нет, ладно? Мы друзья. Здесь нет никакого подтекста. Я просто спрашиваю. Вроде как мы просто играем в двадцать вопросов, – он снова улыбается.
Я слегка киваю, расслабляясь.
– Ну, если честно, все складывается замечательно. Мы, кстати, ужинаем сегодня, и он мне на самом деле нравится. Я имею в виду, очень нравится. Просто вау. Такое ощущение, что… это может вылиться, ну, знаешь, во что-то постоянное. Долгосрочное.
Что-то мелькает в глазах Джакса, а затем он отводит взгляд, и его улыбка становится еще шире. Его, вероятно, забавляет моя инфантильная взбалмошность, или он просто считает, что я веду себя абсурдно, относясь так серьезно к парню, с которым только недавно познакомилась. Но он так не думал бы, если бы знал, какой Джеймс потрясающий. Он точно понял бы, почему я так себя веду.
– Это невероятно. Итак, ты уже готова начать семейную жизнь с этим парнем?
Я смеюсь.
– Не знаю насчет семейной жизни. Пока мы просто встречаемся.
Джакс пожимает плечами.
– Напитки прошлой ночью, ужин сегодня. Выглядит так, будто парень знает, чего он хочет.
– Так и есть, – соглашаюсь я. Еще одна черта, которая мне безумно нравится в Джеймсе.
– Такие парни обычно также знают, чего они не хотят. Так что будь осторожна.
Я слегка хмурюсь. Джакс заставляет меня немного нервничать.
– Что ты имеешь в виду?
– Забудь.
– Нет, скажи мне.
Джакс пожимает плечами и недолго осматривает комнату, после чего снова встречается со мной взглядом.
– Мы же друзья? Это просто дружеский совет. Я знаю парней. Я хорошо разбираюсь в женщинах, но мужчин понимаю еще лучше. Те парни, что активно действуют, как правило также быстро теряют интерес. Джеймс кажется хорошим парнем, а у хороших парней существуют свои ожидания.
Джакс сжимает мое плечо, словно только что сообщил мне самые худшие новости, и не существует никакой надежды что-то исправить. Но это не должно быть так. Он может помочь мне понять, разобраться в намерениях Джеймса. Прежде, чем я совершу ошибку. Прежде, чем все испорчу.
– Какие ожидания?
– Я лишь говорю, что, когда дело доходит до секса, все довольно просто. Ты даешь, получаешь взамен, и вы прекрасно проводите время. Это может быть хорошо или плохо, но в какой-то момент все заканчивается. Когда дело доходит до серьезных отношений… ну, существует множество способов все испортить. Если этот парень так хорош, как ты говоришь, то убедись, что не облажаешься.
Я упорно смотрю в лицо Джаксу и понимаю, что, хоть мне и хотелось бы опровергнуть его слова, он говорит правду. Но по какой-то причине я не могу спросить его совета. Кажется, будет несправедливо с моей стороны просить о еще большей помощи, когда он и так уже много сделал.
– В любом случае, – продолжает он, – оставь мне детали по благотворительному вечеру. Я отправлю информацию об объекте, как только смогу.
– Спасибо, – говорю я, а затем разворачиваюсь и направляюсь к выходу, хотя каждая частичка меня жаждет остаться. И дело не в том, что я нуждаюсь в его помощи, или что мне нравится быть рядом с ним. Мне ненавистна сама мысль оставить его здесь в одиночестве, когда он открыл свою душу, и, возможно, прямо здесь и сейчас тоже нуждается во мне. И пока я борюсь с сомнениями, он пристально смотрит на меня.
– Тебе лучше вернуться на работу, – напоминает он мне.
Черт, он прав. Его рука находится на ручке входной двери, он открывает ее и бережно выводит меня на улицу, положив ладонь на мою поясницу.
– Ладно, еще раз спасибо.
– Было приятно снова увидеться.
– Мне тоже.
Усевшись в машину, я бросаю фотографии на сиденье и устремляю свой взор на холмы Лос-Анджелеса, погрузившись в раздумья. Я привыкла к Джаксу. К его жестокой, прямолинейной честности. К тому, что не могу испортить отношения с ним. С Джаксом легко.
Я предполагала, что с Джеймсом будет так же просто, но теперь начинаю задумываться над всем происходящим. Мы только вчера познакомились и болтали лишь о глупостях. Единственное, что я знаю о нем, так это то, насколько он потрясающий. У него же я ассоциируюсь лишь с девушкой, несущей всякую чушь. Что произойдет, когда все станет более серьезным? Неужели я облажаюсь?
В конце концов, видимо, все не так просто, как кажется.
Говорят, время летит, когда тебе весело, но оно имеет свойство замедляться, когда все наоборот. Этот день начался с того, что Лиззи явилась ко мне домой с просьбой помочь ей с местом для проведения благотворительного вечера, и с тех пор я больше так ничего и не сделал. Я едва заметил, как пролетело время. Трудно что-либо заметить, когда занят тем, что смотришь в окно, как французский актер, и ходишь по пустому дому, словно потерялся в незнакомом городе.
Знаю, это очень плохой знак: на часах уже половина первого дня, а я все еще лежу в постели, уставившись в потолок и задумавшись над тем, кто из нас начнет первым двигаться дальше.
Я полностью погружен в тишину, поэтому, когда звонит телефон, мои барабанные перепонки чуть не лопаются от его звука. Я переворачиваюсь и быстро хватаю трубку – не потому, что ожидаю хороших новостей, а потому, что мне хочется поскорее покончить с разговором и продолжить хандрить.
– Джакс! – кричит Люси, прежде чем я успеваю даже поздороваться. – Где тебя черти носят?! Ты не появляешься на стройке уже два дня, а она почти закончена! Ты ждешь, что я одна справлюсь со всем, пока ты валяешься в кровати и жалеешь себя?
– Я не…
– И кто такой этот Билли, который говорит мне об использовании собственности Дентона для благотворительного вечера? Почему у меня такое ощущение, что я выполняю всю работу, но, в то же время, узнаю обо всем самая последняя?
– Это…
– Тащи сюда свою задницу, Джакс. Сейчас же!
– Я…
На этот раз меня прерывает сигнал – Люси бросила трубку.
Я бросаю телефон на другую сторону кровати, переворачиваюсь на спину и взвешиваю возможные варианты. Можно поехать на стройку и чувствовать себя отвратительно, выслушивая недовольные крики Люси, а можно остаться здесь и продолжить хандрить, ожидая появления Люси, которая ворвется в дом и отрежет мои яйца кухонным ножом.
Значение права выбора недооценивают, скажу я вам.
***
Час спустя я за рулем своего «Феррари» на дороге, ведущей к новой стройке. Хорошие новости – мое покраснение на лбу исчезло, плохие – я планировал использовать его в качестве главного оправдания при противостоянии с Люси.
Паркуюсь перед входом, глушу двигатель и несколько секунд просто сижу не двигаясь. В центрах медитации говорят: создать свое «счастливое место». Для большинства людей это место, где они никогда не были: пляж Карибского моря, буддистский храм в Азии, водопад в Африке. Для меня мое счастливое место прямо здесь – на водительском сиденье моего «Феррари».
Я делаю несколько глубоких вдохов, пытаясь насладиться последними мгновениями в своем «счастливом месте», прежде чем мне придется противостоять всему миру. Но вдруг слышу, как кто-то стучит по двери автомобиля. Я поворачиваюсь и вижу, как вьющиеся локоны Люси свисают через окно с водительской стороны, обрамляя ее лицо, на котором четко читается невысказанная фраза: «черт возьми, наконец-то».
Выхожу из машины и, хотя я на несколько сантиметров выше, чем мой заместитель, складывается такое ощущение, словно она может растоптать меня своими конверсами.
Но внезапно происходит чудо. Вместо того, чтобы устроить мне полный разнос в стиле Люси, она смеется. Качает головой и смеется. Я проверяю лоб, но знаю наверняка, что красная отметина исчезла.
– Что? Что смешного?
– Я так и знала! Я не из тех людей, которые ненавидят напоминать, что «я же тебе говорила». Мне прямо-таки очень нравится это произносить. Я. Же. Тебе. Говорила.
– Говорила мне что?
– Та девушка станет проблемой.
Люси регулярно поражает меня своими невероятными способностями. Иногда она такая умная, что даже пугает. Но прямо сейчас Люси практически чертов телепат, и от этого я испытываю странные чувства.
– Как ты…
Она хватает меня за руку и указывает в направлении здания, желая, чтобы я шел и говорил одновременно.
– Обо всей договоренности, рассказанной тобою мне? Об «Обучить хорошо трахаться»? Я говорила, что это выйдет тебе боком, и считала, что, по крайней мере, стоит подождать окончания строительства.
Я совсем забыл, что рассказал ей об этом.
– Ну, что касается ситуаций, «выходящих из-под контроля», суть в том, что обычно никто не ожидает такого исхода.
– Я ожидала, – она указывает на колонну, удерживающую балкон на боковой части здания. – Сантос беспокоится, что эти колонны не выстоят при сильном землетрясении.
– Я нанял Сантоса за его навыки в области сантехники, а не инженерии. Эти колонны не предназначены быть несущими, поэтому я заказал их из специального материала, благодаря которому они, как предполагается, амортизируют. И почему, черт побери, ты ожидаешь, что произойдет что-то подобное?
– Я сказала Сантосу, что у тебя найдется ответ вроде этого, – говорит Люси, пока что-то печатает в своем планшете, а затем тянет меня вдоль боковой части здания на задний двор. – Да ладно тебе, Джакс. Это неизбежно. Ни при каких условиях подобное не заканчивается хорошо. Тебе придется принять решение по поводу террасы около этого бассейна. Мы обстригаем или оставляем все, как есть?
– Это последняя в мире вещь, которая могла быть неизбежной. Это так далеко от неизбежности, что почти невозможно, – отвечаю я. – И мы оставляем все в таком виде. Как только садовники приступят к работе, все преобразится.
Люси смотрит на меня, и по выражению ее лица видно, что она едва сдерживает смех.
– Далеко от неизбежности? Джакс. Ты спал с этой женщиной всю неделю с явной целью заставить ее почувствовать себя настолько замечательно, насколько это возможно. Конечно, стоило ожидать, что она влюбится в тебя. И теперь у тебя появилась еще одна психопатка на твою голову, верно? Ох, бедный, бедный малыш. Ты уже получил судебный запрет?
Я засовываю руки в карманы и шаркаю ногами, как школьник, пойманный с поличным за какую-то шалость. Не могу встретиться с ее пристальным взглядом.
– Подожди. Ведь именно так произошло, да? – спрашивает Люси, заметив мою реакцию.
– Не совсем.
– Я почти боюсь спрашивать, но… тогда что не так?
Я не могу даже взглянуть на Люси, когда произношу эти слова:
– Она… встретила другого парня.
– Ого! – кричит Люси так громко, что рабочие, находящиеся у окон с видом на задний двор, поворачиваются к нам. – Подожди, подожди минутку. Я… Но… Ладно. У меня к тебе столько вопросов прямо сейчас, что я вынуждена начать их записывать.
– По поводу той конструкции… – говорю я, отчаянно желая сменить тему разговора.
– О, нет! Это может подождать! Сначала я хочу узнать, кто этот другой парень.
Я пытаюсь увильнуть от ответа, но взгляд Люси удерживает меня на месте. Она похожа на полицейского, готового избить меня, если я не признаюсь в подробностях.
– Никто. Она просто встретила какого-то парня в продуктовом магазине…
– Ха!
Я сверлю ее взглядом. К ее чести, она натягивает на лицо полуправдоподобное выражение обеспокоенности.
– Прости, Джакс, продолжай.
– Его зовут Джеймс. Судя по всему, она увлеклась им. И полагаю, они уже встречаются, поскольку Лиззи сказала, что наша «договоренность» закончилась. Вот и все.
Люси так сильно улыбается, словно я только что поведал ей самую забавную историю, которую она когда-либо слышала.
– Я даже боюсь спрашивать, почему тебя это так волнует?
– Она мне нравится.
Люси разворачивается на все триста шестьдесят градусов, словно ищет свидетелей.
– Черт побери! Кто-нибудь, вручите этой женщине медаль! Она укротила величайшего Казанову ЛА! Повторяю, главный плейбой Западного побережья под каблуком!
– Да, да, – говорю я, позволяя Люси разбавить ее ежедневную рутину новостями за мой счет. – Я серьезно. Она потрясающая. Поверь, уж я-то точно меньше всего ожидал такого исхода. Даже когда пытаюсь, то все равно не могу оставаться заинтересованным в большинстве девушек дольше, чем несколько дней, но Лиззи…
– Заставляет тебя чувствовать себя потерянным щенком.
– Отчасти…
– Именно так ты выглядишь. Господи. Мне практически хочется встретиться с этой женщиной, чтобы она поделилась со мной волшебным зельем, которое использует.
– Это не волшебство. Она просто очень сексуальна и мила. И настоящая. И в то же время со своими заморочками, но именно это интригует. В ней есть внутренняя энергия, понимаешь? Чем ближе ты к ней, тем сильнее чувствуешь…
– Ладно, ладно. Избавь меня от романтических сонетов. Боже. Полагаю, это она хочет устроить благотворительный вечер, да? Поскольку это единственное, что, кажется, тебя сейчас интересует…
– Правда ли, что эти колонны разрушатся при землетрясении? – я безошибочно узнаю голос, прерывающий Люси. Это вульгарное урчащее мурлыканье, придающее словам звучание джипа, проезжающего по песку. Миссис Дентон – последний человек, которого мне хочется видеть прямо сейчас.
– Джеки! – говорит Люси, оборачиваясь. Ее взору предстает женщина, одетая в настолько броские и обтягивающие джинсы, что не возникает никаких сомнений: они куплены в детском отделе магазина Bloomingdale’s. Внимание Жаклин полностью сосредоточено на мне, и за ее ресницами, напоминающими Венерину мухоловку (Прим. – хищное растение, состоящее из двух движущихся створок, на поверхности каждой створки можно увидеть длинные и упругие щетинки), я вижу испепеляющий блеск глаз. Меня ожидают неприятности.
– Нет, с ними все в порядке, Джеки. Я как раз разговаривал с Люси об этом. Мы использовали специальное вещество для бетона, что означает…
– Я хочу еще одну колонну, – прерывает она. – Я не собираюсь рисковать тем, что дом упадет в море, просто потому, что вы предпочитаете минимализм. Я ненавижу минимализм. И зовите меня Жаклин, а лучше миссис Дентон. Не Джеки.
Она проговаривает эти слова так, будто надеется, что они разорвут меня на кусочки. Отчасти это срабатывает – Жаклин вполне пугающая, когда не пытается быть милой.
– Джеки… простите, миссис Дентон… еще одна колонна нарушит симметрию фасада. Вдобавок ко всему, колонны, которые я использовал, специально разработаны для того, чтобы как можно меньше загораживать вид, открывающийся изнутри здания. Еще одна колонна испортит…
– Простите, – Жаклин/миссис Дентон/эта испорченная сучка с двумя огромными силиконовыми буферами произносит это с такой интонацией, что язвительность в ее насмешливом тоне способна затопить город. – Ты планируешь жить в этом доме? Мне казалось, что я.
Люси смотрит то на меня, то на миссис Дентон, пытаясь понять суть этого странного противостояния между Жаклин и мной. С уверенностью могу сказать, что она вот-вот наорет на Жаклин за ее хамство, но перебранка – это не то, с чем я сейчас хочу иметь дело. Только если это не включает в себя Лиззи, немного сливок и меня.
– Мне сделают новую колонну через несколько дней, – смягчаюсь я.
– Прекрасно, – говорит Джеки, и это звучит почти как ворчание борца, когда он перебрасывает чье-нибудь тело через себя. – А что насчет террасы… когда все будет подстрижено?
– Она, как предполагается, останется такой. Это разнообразит пейзаж. Как только садовники посадят…
– Нет. Нет, нет, нет. Мне решать, что садовники сделают со двором. Я хочу, чтобы эту террасу подстригли.
– Ты… – начинает Люси, но я быстро прерываю ее.
– Конечно. Я сделаю и это в течение нескольких дней.
– Хм, – говорит Джеки. Именно так делают женщины, когда, ничего не сказав по сути, хотят, чтобы последнее слово осталось за ними. Она задирает подбородок, перебрасывает свои платиново-блондинистые волосы через плечо и уходит; ее каблуки оставляют следы в траве, как небольшие отбойные молотки.
Люси в упор смотрит на меня.
– Что, черт побери, только что здесь произошло?
Я вздыхаю и снова шаркаю носком обуви – это определенно становится моим «жестом дня».
– Она подкатывала ко мне на днях. Я отказал ей. С ее стороны, кажется, возникла неприязнь.
Люси качает головой.
– Я предполагала такой исход. Я знала, что это случится, как только заметила, как ее сиськи перемещаются за тобой в любом направлении. Но какого черта ты позволяешь ей вот так легко сесть тебе на шею? Это твой дизайн, Джакс. Ты выбрал эту работу из-за свободы действий, а теперь позволяешь этой… девке указывать тебе.
Я пожимаю плечами.
– А что мне прикажешь делать? Она точно не относится к тому типу женщин, которые с легкостью уступают.
Люси хватает меня за рубашку, словно собирается ударить.
– Хватит! Тебе лучше пришить свои яйца обратно и как можно скорее, Джакс, иначе эта женщина разрушит весь проект. Сегодня это еще одна колонна, завтра она заставит нас перекрасить дом в розовый цвет и придать новый вид окну, чтобы оно стало похоже на ее лабрадудля. (Примеч. лабрадудль – порода собак, созданная путем скрещивания лабрадора-ретривера и пуделя).
Я вглядываюсь в глаза Люси, но несмотря на все попытки соответствовать ее пылкому негодованию, ей видно, что я – сломленный мужчина. Она отпускает меня.
– Черт, тебе действительно хреново, да?
Я снова пожимаю плечами. Это означает «да».
– Послушай, Джакс. Итак, Лиззи увлеклась кем-то еще. Так пойди к ней и покажи, что ты единственный подходящий ей парень. А что вместо этого делаешь ты? Злишься, что она не связала с тобой свое долгосрочное будущее после того, как вы несколько раз трахнулись? Добро пожаловать в реальный мир, дружище! Если ты хочешь чего-то продолжительного, то должен работать над этим. Нельзя ожидать, что все это упадет к твоим ногам только потому, что ты носишь прекрасный костюм и обладаешь необходимыми для флирта навыками.
Но единственное, что я из этого услышал: «пойди к ней и покажи, что ты единственный подходящий ей парень». Возможно, Люси права.
– Ты не думаешь, что уже слишком поздно?
– Она совсем недавно познакомилась с этим парнем! Прямо сейчас девушка, вероятно, все еще размышляет о том, стоит ли ей переспать с ним, не говоря уже о мыслях по поводу дальнейших отношений. Конечно, еще не слишком поздно.
Я стою не двигаясь, все еще смотря на Люси. Она не говорит напрямую, но ее пристальный взгляд побуждает меня к действиям. Такой взгляд Люси может заставить тебя сделать и почувствовать все, что угодно.
– Чего ты ждешь? – спрашивает она, ощущая, что достучалась до меня. – Иди и найди ее, поговори уже наконец-то с ней, а я останусь и организую строительство этой глупой ненужной колонны. Искренне надеюсь, что при следующей нашей встрече ты разберешься со всем своим дерьмом.
– Спасибо, Люси, – говорю я, чувствуя себя так, будто мне под силу покорить мир, и ощущая прилив энергии от настойчивости в ее голосе, мотивирующей меня действовать немедленно.
Сажусь в «Феррари» и слышу ее крик.
– Ты так и не рассказал мне ничего об этом чертовом благотворительном вечере!
Я машу рукой ей на прощанье. Некоторые вещи важнее, чем работа.
Возвращение милой сексуальной задницы Лиззи как раз и является приоритетом.
***
Не знаю, подходящий ли это навык, но когда я на самом деле чего-то хочу, то знаю, где это найти. Выезжаю на «Феррари» со стройплощадки, и мой мозг сразу начинает работать, как у студента, готовящегося к экзамену по математике. Сейчас время ланча, рабочий день, значит, Лиззи, скорее всего, где-то обедает. А поскольку она относится к тому типу женщин, которые любят хорошо покушать, но не может уйти далеко от работы, то мне в голову приходит примерно полдюжины мест, где она может находиться.
Если бы преступления совершались чаще всего красивыми женщинами, у меня, вероятно, был бы шанс стать детективом. Я проверяю второй по очереди бар и замечаю сидящую в нем Лиззи.
А затем замечаю парня рядом с ней.
Делаю глубокий вдох, паркую автомобиль и направляюсь внутрь. Он может быть просто коллегой или мужчиной-другом. Подойдя чуть ближе, сразу понимаю, что это не так. У него «этот взгляд». Положение тела говорит о чем-то среднем между сосредоточенным вниманием и старательной крутостью. Его глаза сфокусированы на ней, словно он волнуется, что что-то упустит. Он ест свою еду маленькими кусочками, будто обедает с президентом.
Самое худшее во всем этом? У нее точно «такой же взгляд».
У меня такое ощущение, словно два тяжеловеса тянут мое тело в противоположных направлениях. Один из них говорит мне вернуться в машину, отправиться домой и хандрить по поводу того, что я упускаю. Другой (который больше похож на Люси) говорит мне идти напролом и вернуть Лиззи.
Люси побеждает. Люси всегда побеждает.
Я прохожу мимо столов, и чем ближе подхожу к месту назначения, тем сильнее ощущаю, как прилив прежней уверенности проносится по моему телу. Отчасти виной тому намерение заполучить то, чего я желаю, но, в основном, все дело в Лиззи, которая выглядит такой чертовски сексуальной – я даже удивлен, что поблизости не произошло ни одного дорожно-транспортного происшествия.
В поле моего зрения опять попадают ее стройные ноги, наполовину прикрытые кремовой юбкой – и это все попало бы в разряд голливудской обольстительности, если бы Голливуд снимал порно. Ее белая майка относится к тому типу вещей, которые, вероятно, вы видите на сотне девушек каждый день; но об этой майке, я уверен, вы подумаете дважды, когда увидите, как она облегает ее изгибы. Ее сиськи настолько потрясающие, что наверняка заставили подумать о внедрении имплантатов больше женщин, чем их гуляющих мужей – даже в ЛА. Просто сидя тут, она выглядит так, словно над ней работала команда визажистов, группа по освещению и спецэффектам в течение нескольких часов. Глядя на нее, испытываешь желание отправиться на поиски приключений. Каждый ее изгиб приводит вас к чему-то великолепному – к тому, что жаждешь сфотографировать и показать друзьям. Я уже и забыл обо всем траханье, что у нас было – оно кажется банальным по сравнению с новым безобразием, которое я исполню с ней. Я будто снова вижу ее впервые. Не говоря уже о воспоминаниях, проносящихся в голове: начиная от восхитительного смеха, глупых шуток, бескомпромиссного подхода ко всему и заканчивая задиристой неуступчивостью в словесных баталиях на всем протяжении нашего эксперимента. Люси права. Еще ничего не закончено.
