Текст книги "Терроризм вчера, сегодня и навеки"

Автор книги: Дж. Арас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

По состоянию на сегодняшний день Армии освобождения Косово официально не существует – она распущена, а ее остаточный состав интегрирован в созданные под опекой KFOR полицейский «Корпус охраны Косово» (ТМК). Но дело UCK живет и процветает. Ее военно-политические лидеры, создавшие собственные партии и фракции, продолжают получать то, ради чего, быть может и была затеяна вся эта история: отчисления от нелегального транзита афганской «наркоты», рэкета, контрабанды оружия, контроля проституции в Милане или Гамбурге, а также официальных 3% ежемесячных взносов албанской диаспоры в контролируемый ими «Фонд Родины». Край де-факто выведен из-под сферы юрисдикции и суверенитета Югославии; местные сербы продолжают оставаться беженцами. Внешние же участники конфликта, на словах выражая свою озабоченность сложившемся ситуационным тупиком, на деле уже решили значительную часть поставленных задач: свергли режим Милошевича, заменив его на прозападного лидера; самого «Слобо» отправили в Гаагу под трибунал; а новая Югославия выспрашивает сегодня у своего вчерашнего противника кредиты на восстановление разрушенной им же экономики, и разрешения присоединиться к программе НАТО «Партнерство ради мира». И самое главное, группировка ВС США и НАТО плотно осела в Косово, на трассе «8 коридора». Прозвучавшая недавно информация о том, что представители армии США ведут переговоры с владельцем территории, на которой размещен крупнейший в мире полевой лагерь «Кэмп-Бонд Стил», о ее аренде на срок от 75 до 93 лет под строительство постоянной военной базы, только подтверждает сказанное. А следовательно, формальный повод для сохранения иностранного военного присутствия, в виде «Армии освобождения Косово» и ее производных фракций, останется востребованным на весьма длительную перспективу.

Эпизод девятый: Тигры освобождения Тамил-Илама (LTTE)

Всплеск национального и этнического самосознания, пришедшийся на 90-е г.г. прошлого века, при всех своих новых, весьма пугающих масштабах, стимулировался отнюдь не современными причинно-следственными мотивами. Согласно справедливому комментарию американского исследователя Т. Герра: «… антерпринеры, стоящие за этническими движениями, всегда черпали из резервуара недовольства материальным неравенством, политический отстраненности, правительственных злоупотреблений, и пускали эти эмоции по необходимым для себя каналам». В полной мере это касалось и той сложной этнической ситуации, которая с самого момента достижения независимости в 1947 г. исподволь формировалась в Шри-Ланке.

Большинством, занимавшим доминирующие политические и экономические позиции в этой бывшей британской колонии, расположенной на острове Цейлон в Индийском океане, была этническая группа сингалов – буддистов по вероисповеданию. Вторым по численности этносом являлась община тамилов, придерживавшихся индуизма, и проживавшая в наименее развитых северном и восточном регионах острова. Другие, менее значительные национальные общины и конфессии, были удачно интегрированы в политическую и социально-экономическую систему Шри-Ланки. Следовательно, только тамилы чувствовали себя ущемленными в рамках сложившегося статус-кво. Результатом, накапливавшимся годами, стала не только массовая тамильская эмиграция с острова в сытые и благополучные Европу с Америкой, но и внутренняя консолидация, а затем растущая радикализация и агрессивность общины. Ситуация усугублялась внешними акселераторами: более 50 млн. тамилов проживали по другую сторону пролива, отделявшего Цейлон от Индии; а ее спецслужбы не имели ничего против того, чтобы приобрести эффективный рычаг влияния на политику островного соседа. Такой макиавеллистский подход вскоре бумерангом ударит по интересам самой Индии и обойдется ей очень дорого; но осознание придет слишком поздно. А пока, примерно в 1976 г., где-то в тропических лесах на севере Шри-Ланки, группа молодых единомышленников создает очередную, неизвестно какую по счету из повстанческих организаций, действующих по всему миру под жупелом национального освобождения – «Тигры освобождения Тамил-Илама» (Liberation Tigers of Tamil Eelam – LTTE). Тамил-Илам – так должно было именоваться независимое государство тамилов, создание которой за счет вооруженной борьбы и было целью новорожденного движения; тигр же являлся наиболее почитаемым у тамилов животным, боевые качества которого были достойны подражания всеми мужчинами-воинами. Единогласно избранный руководителем LTTE Велупиллаи Прабхакаран, принявший боевой псевдоним «Карикалан», имел все задатки харизматического лидера – внешность, ораторские данные, политическое предвидение, приспособляемость, изворотливость, и почти что звериное чутье. Именно эти качества позволили ему не только выжить в развернувшейся войне, но и превратить свою организацию в одну из самых необычных и смертоносных террористических группировок в мире.

С 1983 г. боевые группы LTTE развернули операции против правительственных сил Шри-Ланки, постепенно принимавшие все больший размах. К лету 1987 г. руководство движения перешло к реализации интегрированной стратегии, сочетавшей базовые элементы партизанской войны и параллельной тактики террора. Эскалация конфликта и рост количества жертв, стали поводом для вмешательства соседней Индии, претендовавшей на роль регионального военно-политического менеджера. В 1987 г. на территорию Шри-Ланки с согласия ее руководства были введены части пяти индийских дивизий – миротворческий контингент. И тогда индусы первый раз заплатили по счетам десятилетней давности. Бывшие подопечные, боевики LTTE, подготовленные в свое время в учебных центрах на территории Индии, навязали изнурительную партизанскую войну индийскому войсковому контингенту. К 1990 г., когда Дели принял, наконец, решение свернуть бессмысленную и дорогостоящую операцию, показатель потерь в индийских войсках превысил 1.140 человек только убитыми; тысячи военнослужащих были ранены и покалечены в этой странной войне без фронта и тыла. Но тамилы не забыли бывших спонсоров. 20 мая 1991 г. женщина-смертник, под одеждой которой скрывалось то, что сегодня называют «пояс шахида» – носимый взрывной комплект, привела его в действие на массовом общественно-политическом мероприятии правящей партии Индийский национальный конгресс. Среди десятков убитых был и премьер-министр Индии Раджив Ганди, ставший, как и его мать Индира за 7 лет до того, жертвой этнополитического терроризма. Бумеранг вернулся вновь.

А война на тропическом острове тем временем вновь набрала обороты. Военный потенциал «Тигров» рос стремительными темпами. К концу 90-х г.г. в их формированиях насчитывалось 14.000 боевиков, из которых до 60% составляли подростки и юноши 15 – 18 лет, а также женщины. Интенсивный и жестокий круглосуточный цикл военной и специальной подготовки в учебных центрах вкупе с прямолинейной и шаблонной пропагандой делал из них фанатичных, беспрекословно повинующихся бойцов. Растущие военно-технические возможности группировки обеспечивались наемниками из Индии, ЮАР, Канады, Норвегии, Великобритании. Организационная структура формирований LTTE включала ударные пехотные части, подразделения коммандос, артиллерии, ПВО, связи, вспомогательные женские и детские отряды, службу разведки и контрразведки. На их вооружении состояло трофейное, или же контрабандное вооружение, нелегально закупленное в десятках стран, от Украины до Австралии – танки Т-55, тяжелая артиллерия калибра до 152мм включительно, противотанковые ракетные комплексы, ПЗРК Stinger, легкомоторная авиация и вертолеты. Но особую гордость тамилов, являвшихся прирожденными мореходами, стал их флот, превосходящий по своим параметрам и боевым качествам регулярные ВМС многих государств. Помимо ударных отрядов смертников «Морские черные тигры» и группы боевых пловцов «Леопард», в состав этого необычного флота входили несколько сверхмалых подводных лодок, от 200 до 500 скоростных катеров с фиберглассовым корпусом, в том числе собственной разработки по технологии малой радиолокационной заметности Stealth (!), а также морские мины различных типов, самодвижущиеся подводные аппараты, человекоуправляемые торпеды, береговые радиолокационные станции, и полтора десятка грузовых судов, зарегистрированных под «удобными флагами» Либерии и Панамы в различных портах по всему миру. Не удивительно, что тамильский флот сумел отправить на дно Индийского океана половину корабельного состава ВМС Шри-Ланки, и проводить немыслимо дерзкие операции, такие, когда его катера захватили в 1997 г. в открытом море торговое судно с грузом в 32.000 81мм минометных снарядов, предназначенных для правительственной армии. Впрочем, боеприпасы через пару недель все-таки попали к заказчику, но уже из ствола – разрываясь на его позициях.

Понятно, что столь весомый боевой потенциал полноценно использовался военно-политическим руководством LTTE для перехода к стратегии захвата и удержания территории, на которой и должно было состояться «государство Тамил-Илам». С 1995 г. по 2000 г. тамильское командование провело серию наступательных операций под кодовым наименованием «Нескончаемые волны», нанеся тяжелые поражения правительственным силам. Одним из наиболее драматических эпизодов стал штурм гарнизона Муллаитиву, расположенного на северо-восточном побережье острова. Мощный удар с трех направлений, предпринятый в ночь 17 / 18 июля 1996 г., оказался абсолютно неожиданным для правительственных войск, прижатых к земле плотным минометным огнем. В самом начале боя выстрелом из гранатомета была уничтожена антенна радиостанции, и гарнизон остался без связи с Главным штабом армии в Коломбо. Накачанные наркотиками «тигрицы» и «тигрята» своими телами пробили проход в минных полях, а колючую проволоку снесли бронированные бульдозеры, после чего в прорыв пошли уже матерые боевики. Первый оборонительный периметр гарнизона был прорван сразу, второй – через несколько часов, третий, и последний, – к утру. Все командиры, пытавшиеся восстановить управление, погибли одни за другим; деморализованные солдаты стали сдаваться в плен, но их никто не брал; начались массовые расправы. Всего за несколько часов погибло 1.520 военнослужащих; из окружения через несколько суток вышли не более 40 человек, едва уцелевших под ударами своих же вертолетов. Гибель гарнизона, вызвавшая шок в обществе, и ставшая одной из наиболее впечатляющих военных катастроф современной военной истории, была не случайной. Хроническая военная бюрократия, некомпетентность и коррупция, политическое интриганство и тотальный окопный синдром привели к тому, что раздутая сверх всяких штатов до уровня свыше 100.000 человек шри-ланкийская армия, по количественным показателям в десять раз превосходящая своего противника, утратила контроль над 25% территории страны.

Однако, несмотря на храбрость и жестокость, проявляемые на поле боя, всемирно-зловещую славу «Тиграм» принесло совсем другое – не имеющее аналогов по масштабам применение смертников. Только в 1987 – 2000 г.г. LTTE осуществило 168 операций с использованием 292 «камикадзе». В результате ими были убиты двое глав государств (индийский премьер Раджив Ганди в 1991 г. и президент Шри-Ланки Премадаса в 1993 г.), один кандидат в президенты, 4 министра, 4 генерала и адмирала, множество государственных и политических функционеров. Мужчины и женщины с носимыми взрывными комплектами пешком, на велосипедах, мотоциклах и автомобилях прорывались к своим жертвам, подрывая их, себя, а также десятки и сотни других людей. Периодически в ход шли грузовики, заминированные самодельными взрывными устройствами большой мощности, как, например в деловом центре Коломбо в январе 1996 г., когда был убит 91 человек. А иногда ситуация походила на голливудский боевик, когда 8 смертников за пару часов разгромили базу ВВС Шри-Ланки, совмещенную со столичным международным аэропортом, уничтожив в общей сложности более десятка военных и гражданских летательных аппаратов.

Как и в двух других рассмотренных случаях с Революционными вооруженными силами Колумбии и Армией освобождения Косово, военные усилия LTTE обеспечивались обширной инфраструктурой поддержки, сочетающей как легальные, так и криминальные формы деятельности. Обширная тамильская диаспора обеспечила «Тиграм» поистине глобальное присутствие, которое реализовывалось в различных формах, в зависимости от страны пребывания. Деятельность структур прикрытия в Лондоне, Париже, Осло, Сиднее, Нью-Йорке, Ванкувере, и любом другом из 38 городов мира, где находятся официальные представительства LTTE, ограничивается интенсивной информационной и политической работой, а также сбором взносов объемом 2 – 3 млн. долларов ежемесячно, что тоже немаловажно. Более активно функционируют обширные резидентуры группировки в Мъянме, Таиланде, Малайзии, Сингапуре, Индонезии, Бангладеш и ЮАР, обеспечивая контрабанду вооружения, боеприпасов, и что наиболее актуально, афганского и бирманского героина, перепродажа которого обеспечивает основной объем финансовых поступлений LTTE. Именно на эти средства не только закупается оружие, выплачивается денежное содержание семьям погибших боевиков, но и содержится вся зарубежная инфраструктура присутствия, контролируемые средства массовой информации, партии и организации прикрытия, ведется интенсивная лоббистская работа с 53 международными организациями, поддерживаются постоянные контакты с многочисленными родственными группировками мирового сепаратистского интернационала.

Сегодня на изумрудном острове, лежащем у самого экватора в Индийском океане, почти не стреляют. Переговорный процесс между сторонами конфликта и международными посредниками тянется уже около двух лет. Реального прорыва в разрешении тамильской проблемы не достигнуто, кроме, быть может, самого важного на данный момент результата: почти двадцатилетняя война пока что прекратилась.

Негосударственные военизированные системы

Итак, мы в общих чертах рассмотрели три конкретных эпизода из сотен других, занимающих свое место в современной системе международного терроризма. Наверное, нетрудно подметить нечто общее, что объединяет эти разнесенные по географической дистанции и событийному контексту эпизоды, – в центре каждого из них находится негосударственная военизированная система – субъект террористической деятельности в самых ее различных проявлениях. И есть прямой смысл более подробно остановиться на анализе этого понятия.

В состав максимально расширенного понятия негосударственных военизированных систем (подсистем, структур), как представляется, можно включить следующие функциональные категории: повстанческие вооруженные формирования и движения; террористические группировки; экстремистские партии, организации, объединения и союзы политической, идеологической, кланово-этнической, религиозно-конфессиональной, социальной, природоохранной и иной направленности, имеющие структурный силовой компонент, или реализующие проекцию насилия; организованные преступные сообщества; тоталитарные религиозные секты и культы; хакерские группы – субъекты кибертерроризма и киберпреступности; другие корпоративные объединения по интересам; частные структуры по оказанию военной поддержки на коммерческой основе; структуры обеспечения и политического прикрытия, финансовой и информационной поддержки всех вышеперечисленных категорий. Что объединяет все эти, на первый взгляд, весьма различные категории? Что общего между группой фанатичных экологов – террористов численностью всего в несколько человек, и многотысячными партизанскими фронтами, контролирующими значительную часть территории некоторых государств?

Негосударственные военизированные системы характеризуются тремя базовыми признаками идентификации: 1. Они имеют национальную принадлежность, но при этом не имеют государственного статуса; 2. Они организованы по военной (военизированной) схеме; 3. Их оперативным параметром (Modus Operandi) является применение насилия, угроза, или готовность к его применению, для достижения реальных, или декларируемых, целей и задач. При этом определенная часть этих систем (структур) внешне может действовать в правовых рамках и с формально юридической точки зрения не рассматривается в качестве субъектов терроризма.

Негосударственные военизированные системы по состоянию на начало XXI века находятся в состоянии непрерывной динамики и многовекторной трансформации. Одним из многочисленных подтверждений этого факта стал закон о терроризме (Terrorism Legislation Act), принятый британским парламентом 19.02.01 г., который расширил категорию попадающих под определение действий от «классического террора» на основе политической, идейной, религиозной мотивации до деятельности организованной преступности и не всегда мотивированных акций экологических и хакерских групп.

Негосударственные военизированные системы, или, по меньшей мере, значительная их часть, по-прежнему продолжают осуществлять интенсивную проекцию насилия, комбинируя военные и террористические формы активности с радикальной идеологией и криминальными каналами финансирования. По уровню организации и боевой подготовки многие из них вышли на уровень регулярных армий. Они имеют относительно дешевое, но современное и смертоносное оружие самого широкого диапазона – от легкого стрелкового вооружения и противопехотных мин до истребителей-бомбардировщиков и оперативно-тактических ракетных комплексов включительно. Применяют боевые отравляющие вещества; используют средства космической связи; активно действуют в киберпространстве. Демонстрируют отчетливое стремление обеспечить собственный доступ к расщепляющимся веществам, радиологическим, химическим и биологическим компонентам, критическим технология. Оружие массового поражение в распоряжении парамилитарных структур – это уже не фантастический сюжет из повести Ричарда Престона «The Cobra Event», а жесткая реальность в виде нервно-паралитического газа в Токийском метро и распыленного хлора с аммиаком на улицах Грозного зимой 1999 / 2000 г. Негосударственные военные системы полностью контролируют обширные «серые зоны» – существенные участки территории целого ряда стран, выведенные из-под фактического контроля центральных правительств, и трансформированные в операционные и транзитные узлы военизированных формирований и организованной преступности. Примеры тому – Афганистан, Колумбия, Мьянма, Сомали, Йемен, Чечня, Нагорный Карабах, Абхазия, Панкиси, Приднестровье, и другие страны и территории. Негосударственные военные системы интенсивно проникают в политическую и экономическую систему государств; располагают клонированными структурами прикрытия в виде партий и общественных организаций; имеют собственные парламентские фракции и контролируемые средства массовой информации – от листовок до Всемирной Сети. Осуществляют представительство в международных организациях. Участвуют в мировых экономических процессах. Формируют параллельные (теневые) транснациональные сообщества. Реализуют активное идейно-теоретическое обоснование насилия, продуцируют всемирные символы сопротивления (от Че Гевары и «субкомманданте» Маркоса до Усамы бен Ладена). И, наконец, являются основными субъектами международного терроризма и начавшейся Четвертой мировой войны. О ней – ниже.

Блок 4. Четвертая мировая война: генезис и начало

Введение

Распад СССР и социалистической системы совпал по срокам с другим процессом глобального значения – углубляющимся общим кризисом исламского мира. В этом плане рубеж конца 80-х г.г. прошлого века, без сомнения, может рассматриваться как один из наиболее драматических периодов в современной истории человечества. Совокупный эффект двух параллельных процессов вызвал последствия планетарного масштаба, воздействие которых будет ощущаться на обозримую историческую перспективу.

Кризис исламского мира, обострившийся в 80-х годах, имел самые многочисленные формы и проявления; однако в основе его заложены объективные фундаментальные предпосылки. Исламская цивилизационная ниша, вобравшая в себя особое религиозно-духовное и культурное измерение, основанное на собственной системе ценностей и ином понимании роли человеческой личности, вошла в стадию острейших внутренних противоречий. Бесконечные войны и вооруженные конфликты, оккупированная Палестина, социальная несправедливость и угнетение, увеличивающийся разрыв между правящей верхушкой, узурпировавшей национальные богатства, и нищающей основной массой населения, лишенного элементарных прав – такова изначальная природа конфликта, который разворачивается сейчас на обширных геополитических пространствах от Марокко до Индонезии.

Любой кризис приводит к жизни активизацию движений радикальных и фундаменталистких движений. Применительно к исламскому миру этот политический закон имел наиболее отчетливое воплощение. Ответом на вызовы Двадцатого века и обманутые надежды явился психологически понятный дрейф арабо-исламских интеллектуалов назад в историю, в «золотой век» ислама. Именно тогда, в период конца 70-х – начала 80-х г.г., была сформулирована и отчетливо заявлена новая идейно-политическая концепция, базирующаяся на возврате к базовым, фундаментальным ценностям раннего ислама, сформулированным в Коране и хадисах (сборниках рассказов о жизни пророка), как абсолютному и универсальному средству решения всех проблем. Политическим компонентом этой концепции стал исламский интегризм – условный транснациональный проект создания единого государства всех мусульман – Халифата; инструментом ее реализации – постулат Джихада, священной войны, извлеченный из средневековья и модернизированный идеологами интегризма применительно к современным условиям.

Практически неизбежными вытекающими последствиями явились политизация религии, мессианство, претензия на абсолютную истину, стремление со стороны новоявленных лидеров и организационных структур развернувшегося исламского «возрожденчества» подчинить своим интересам надежды и чаяния миллионов простых людей. И особое значение в этом процессе приобрела идентификация противника, как основного виновника и источника всех проблем мусульманского мира (уммы). В качестве внешнего противника были обозначены «новые крестоносцы» – США, Израиль, Западная цивилизация в целом, и контролируемые ими «продажные» режимы. Внутренним противником как таковым рассматривались носители светских идей, сторонники секуляризации и освобождения общественного и индивидуального сознания от влияния религии. Такое видение противника, против которого и должен быть направлен удар, было единым для всех спектров ширящегося исламистского движения – и для «неоваххабитских» суннитских группировок, и для шиитских организаций и структур, инициированных исламской революцией 1979 года в Иране.

В практическом плане процесс «исламского ренессанса» способствовал появлению, структурированию и развертыванию качественно новых организационных единиц – военизированных религиозно-политических группировок. Будучи различными – как транснациональными, так и локальными по своему организационному построению, все они являлись явными носителями радикальной религиозной идеологии и вытекающих из нее силовых тенденций. Среди них – Движение братьев-мусульман, Исламская партия освобождения, Исламский Джихад, и многие другие. Большинство этих организаций практически сразу после их создания перешли к силовому пути реализации декларируемых целей и задач.

6 октября 1981 г. во время военного парада в Каире группа его участников – военнослужащих египетской армии, в упор расстреляла из автоматического оружия своего верховного главнокомандующего – президента Египта Анвара Садата. Он был убит за то, за что получил Нобелевскую премию мира двумя годами ранее – мирный договор с Израилем. Теракт был спланирован и осуществлен египетским отделением транснациональной организации Движение братьев-мусульман, и вошел в историю как исходный рубеж для развертывания террористических действий как апробированного средства реализации идейно-политических целей исламистского движения. Руководитель группы исполнителей лейтенант Халед аль-Исламбули также вошел в историю – его именем назывались отряды арабских боевиков, воевавших в Афганистане против советских войск, и позднее – против американцев.

Афганистан периода 80-х г.г. заслуживает особого упоминания. Десятки тысяч молодых людей со всех концов арабо-исламского мира, бегущие от беспросветности и нищеты у себя на родине, в течение целого десятилетия съезжались в Пакистан, чтобы затем горными перевалами перейти на соседнюю афганскую территорию, и принять участие в джихаде против советских войск и армии марксистского режима. Тем более, что вся организационная и финансовая сторона джихада обеспечивалась усилиями американских, пакистанских и саудовских спецслужб. Первая афганская война стала прекрасной боевой школой для тех, кто выжил на ней. Не менее 20.000 уцелевших ветеранов, получивших позднее расхожее наименование «арабские афганцы», явились основным призывным контингентом для новых военизированных религиозно-политических организаций. Их кровавый след будет четко заметен в вооруженных конфликтах и терактах 90-х г.г. – на Балканах, в Кашмире, российском Северном Кавказе, Центральной Азии, и десятках других горячих точек. А главной целью боевиков «исламского легиона», по закону политической кармы, станут их бывшие спонсоры – Соединенные Штаты Америки.

Вывод советских войск из Афганистана в 1989 г. и падение режима Наджибуллы тремя годами позднее, происшедшее на гораздо более обширном фоне распада СССР и последующей глобальной геополитической реконфигурации, высвободили энергию колоссальной силы. Практическим ее результатом явилось появление феномена «Аль-Каиды».

«Аль-Каида» (al-Qa'ida) (Основа) – уникальное международное явление, не имеющее до сих пор прецедента в современной истории. Впервые на мировой арене в качестве самостоятельного полноценного фактора выявилась и реализовалась негосударственная транснациональная система со сложными интегрированными идейно-политическим, военным, разведывательным, организационно-техническим и финансовым структурными компонентами. Впервые в качестве конкурента и противника выступило не государство, или группа государств, с очерченными границами, территорией, столицей, армией, а теневая суперструктура качественно нового типа. История ее формирования, развертывания и наращивания неотделима от личности человека по имени Усама бен Ладен.

Усама бен Ладен

Усама бен Ладен родился 28 июня 1957 г. в Саудовской Аравии. 17-й по счету ребенок из 52 детей Мохаммеда бен Ладена – процветающего строительного магната йеменского происхождения, обладающего доверительными контактами с королевской династией и состоянием приблизительно в 5 млрд. долларов США, – получил образование в Университете имени короля Абдель-Азиза в Джидде, известного своим особым консерватизмом даже по меркам исламского мира. Этот фактор, а также влияние известного исламского идеолога шейха Абдаллы Аззама – фактически духовного отца, – привели молодого Усаму в начале 80-х годов на пакистано-афганскую границу. Вопреки широко распространенным легендам, факт прямого участия бен Ладена в боевых действиях против советских войск достоверно доказанным считать нельзя. Однако, его реальная роль выходила далеко за функциональные рамки обычного полевого командира – в конечном счете куска «пушечного мяса». Инициативный саудовец принял самое активное участие в организации обширной системы подготовки кадров и тылового обеспечения афганского движения моджахедов, не только вложив в нее часть отцовских миллионов, но и замкнув на себя денежные потоки, перечисляемые исламскими правительственными и частными спонсорами. К концу 80-х г.г. – началу 90-х г.г., этапу стратегического перелома в афганской войне, Усама уже рассматривался в качестве одного из признанных лидеров растущего неформального движения исламского сопротивления. На этот же период приходится его разрыв с правящей королевской династией Саудовской Аравии и переход к открытому противостоянию с США, что было, без сомнения, было обусловлено радикальной эволюцией мировоззренческих взглядов бен Ладена под влиянием специфических обстоятельств афганской войны, а также происходивших в мире событий. Последовавший период эмиграции из Саудовской Аравии в Судан, и затем в Афганистан, развертывание организационной структуры, получившей наименование «Аль-Каида», ряд громких терактов против интересов США от ее имени, встречные американские военные, политические и пропагандистские меры противодействия, поступательно сделали бен Ладена знаменем сопротивления радикально настроенных кругов и маргинальных слоев исламского мира.

Сомали

Первый бой Америке организация бен Ладена дала в Сомали. Это мусульманское государство в Северо-восточной Африке, характеризующееся фрагментированным этно-клановым составом и распавшееся в 1991 г., немедленно стало ареной ожесточенной гражданской войны со всеми прилагающимися последствиями для основной части населения – кровавыми этническими чистками, массовым голодом. С целью прекращения войны, разоружения противоборствующих сторон и оказания помощи населению, а также пробной реализации доктрины гуманитарной интервенции, лоббируемой в тот период администрацией Клинтона, США инициировали миротворческую операцию ООН. Практически сразу после ввода международного контингента сил в Сомали его военнослужащие оказались мишенью для диверсионных действий со стороны вооруженных милиций, руководство большинства которых имело неформальные контакты с «Аль-Каидой» и опиралось на ее финансовую поддержку. На тот же период пришелся первый зафиксированный прямой теракт организации бен Ладена против американских целей. В декабре 1992 г. в результате взрыва близ одной из гостиниц в Адене (Йемен) были убиты 2 и ранены свыше 20 американцев, обеспечивающих сомалийскую операцию.

Кульминация событий пришлась на 3 октября 1993 г., когда военнослужащие сил специальных операций США предприняли попытку взять в плен сомалийского кланового лидера Айдида, рассматривавшегося в качестве наиболее опасного противника, в том числе ввиду его контактов с бен Ладеном. В результате бойцы американского подразделения по борьбе с терроризмом Delta попали в засаду на узких улочках Могадишо, потеряв от автоматного и гранатометного огня 18 человек только убитыми и 4 вертолета. Вид тел своих военнослужащих, привязанных за ноги к автомобилям, распространенный в считанные часы через телеэфир по всему миру, поверг Америку в шок, фактически предрешил неизбежный политический коллапс сомалийской операции, и дал жизнь очередному голливудскому блокбастеру «Black Hawk Down», снятому по следам событий десятилетней давности.