Текст книги "Комиссар Его Величества"

Автор книги: Дункан Кайл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 17 страниц)

Глава 15
Защита Захарова

Мэлори сидел за столом бледный как мел. Перед ним лежала последняя часть повествования Дайкстона.

События, о которых говорилось в рукописи, произошли много лет назад, но Мэлори не нужно было ничего объяснять. Он достаточно долго жил на свете, чтобы понять главное. О том же, чего не знал, догадывался. Царь отправил золото – свидетельств тому было достаточно. Рассказ Дайкстона был чистой правдой – он до мельчайших деталей совпадал с исторически подтвержденными фактами.

Сто миллионов фунтов стерлингов, хранившиеся в сейфе «Хильярд и Клиф», несомненно были частые романовского капитала. Однако где остальное золото? Распределено согласно договору, загадочному договору? Тому самому договору, который сэр Бэзил заключил с министром финансов и Английским банком. Подробности соглашения были известны лишь самому министру, управляющему государственным банком и старшему партнеру «Хильярд и Клиф». Впрочем, суть договора была ясна: сто миллионов навсегда останутся в хранилище коммерческого банка.

Остальные слитки наверняка отправились в хранилища Английского банка. По мере того как золото росло в цене, туда же потихоньку переправлялись и остальные слитки. Так продолжается вот уже полвека.

Договор был заключен между Захаровым и Ллойд-Джорджем, подумал Мэлори. Они были хитроумными людьми: одному приходилось кормить военную промышленность, другому приходилось платить за войну.

Пятьсот миллионов! Четыреста миллионов перекочевали в карман Ллойд-Джорджа, точнее, в карман страны, участвовавшей в войне. И еще сто миллионов достались Захарову Он не имел права их тратить, обращать в деньги, хранить в каком-либо ином месте Однако сэр Бэзил нашел для золота еще лучшее применение Оно стало гарантом вечной стабильности.

Умные, хитрые люди. Внезапно Мэлори выпрямился?

Вечнаястабильность?

Как бы не так.

Весь день Мэлори сидел неподвижно, похожий на состарившегося и ссутулившегося роденовского Мыслителя Старый банкир словно оцепенел. Перед ним на столе были разложены бумаги, постепенно приведшие «Хильярд и Клиф» к краю той самой пропасти, о которой предупреждал в памятной записке Захаров.

Если будет документированно заявлено, что знаменитый золотой запас банка «Хильярд и Клиф» является частью личного состояния российского императора Николая II, наверняка разразится крупномасштабная юридическая баталия. Наследники рода Романовых заявят свои права; советское правительство потребует, чтобы русское золото вернулось на родину. Банку придется вести войну на два фронта.

Золотая платформа, на которой столько лет зиждилось благосостояние «Хильярд и Клиф», будет выбита у банка из-под ног. И это еще не все Британскому правительству, обманным путем присвоившему 4/5 царского золота в 1915 году, придется выплачивать долг, да еще с гигантскими процентами! Мэлори сообщил управляющему Английским банком о нависшей над страной опасности. Управляющий немедленно явился на Ательсгейт, 6 собственной персоной, выслушал скорбный рассказ и удалился, тихо постанывая. Ему нужно было подсчитать, какую сумму составят 400 миллионов фунтов с начислением процентов за шестидесятилетний период.

И вот Мэлори сидел, напряженно работал мозгами и неимоверно страдал. Он с самого начала подозревал, что угроза Дайкстона никакая не шутка. Крах «Хильярд и Клиф» надвигался постепенно, становясь все более и более неотвратимым. Сэра Хорейса, разумеется, тревожила мысль о гибели банка, но еще более того невыносима была мысль, что смертельный удар нанесет Дайкстон, человек, не отличавшийся блестящим умом, да к тому же давно умерший!

Однако больше всего Мэлори был зол на Захарова. Старый негодяй знал об опасности и выплатил целое состояние в виде отступного, однако не создал никакой действенной защиты. Ведь Захаров понимал, что Дайкстона обуревает жажда мести. Неужели сэр Бэзил не предвидел, что в один прекрасный день банк окажется под ударом?

Почему, почему он не принял меры предосторожности?

Наверняка Захаров разработал какой-нибудь план, способный защитить золото, пробормотал Мэлори. Ведь именно с этой целью он и послал Дайкстона в Россию. Неужели ничего больше не было предпринято? Не может быть! Мэлори дернулся в кресле и закурил ароматную «Ромео № 3». Да, несомненно. Сэр Бэзил должен был предусмотреть такую возможность...

Мэлори затянулся поглубже, выпустил клуб дыма и попытался разглядеть в нем призрак Захарова, чтобы привидение помогло советом. Но привидение не спешило прийти на помощь. Тогда Мэлори велел принести ему дубовый ларец с «Комментариями старших партнеров» и стал проглядывать хранившиеся там бумаги. Тоже ничего существенного. Но Мэлори уже убедил себя, что сэр Бэзил непременно разработал некий план защиты. Не в натуре Захарова было оставлять фланги незащищенными. Какая-то линия обороны наверняка существовала.

Иначе просто не может быть! Вся ценность золотого запаса в том и состоит, что он нетленен, даже ядерная война его не уничтожит. Где же ответ?

Мэлори принялся разыскивать по всему банку вещи, оставшиеся от Захарова. В конце концов он оказался перед дубовым креслом, в котором некогда сидел сэр Бэзил. Долгое время Мэлори разглядывал этот старинный предмет мебели и уже хотел уйти, когда ему вдруг в глаза бросился странный орнамент, представлявший собой бесконечную ломаную линию. Этот узор был известен под названием «греческий ключ».

Нюх подсказал старому банкиру, что он выходит на след. Мэлори склонился над креслом и внимательнейшим образом рассмотрел его во всех деталях. Ничего. Тогда сэр Хорейс стал выстукивать древесину в надежде найти тайник. Опять ничего. Тайника в кресле явно не было.

По дороге домой Мэлори свирепо разглядывал из окна лимузина лондонские улицы. Дважды в глаза ему бросился «греческий ключ»: один раз орнамент украшал полотняный балдахин над уличным ресторанчиком, другой раз был нанесен золотой краской на витрину антикварного магазина.

Леди Мэлори ожидала его в библиотеке, как всегда. Она поднялась навстречу мужу, серебряный поднос с хрустальными графинами был наготове. Сэр Хорейс поцеловал супругу, она налила ему виски, но он сказал:

– Не сейчас, дорогая. Спасибо.

Леди Мэлори уставилась на него во все глаза. Уже в течение полувека она ежедневно исполняла ритуал с вечерним бокалом виски – за исключением периодов, когда сэр Хорейс находился в заграничных командировках.

– Хорейс, ты не заболел?

– Нет, я озадачен.

Мэлори опустился в кресло, и жена отметила, что сделал он это медленнее, чем обычно.

– Что-то серьезное?

Банкир кивнул.

Леди Мэлори тоже знала Захарова. Услышав его имя, она сразу оживилась, на губах заиграла улыбка. В юности она была знаменитой красавицей, а сэр Бэзил, даже в преклонном возрасте, умел ценить женскую красоту. Когда-то жена рассказала сэру Хорейсу об одной девушке, своей подруге, которая обожала Венецию. Однажды Захаров пригласил девушку поужинать к себе на авеню Фош, в Париже. Показывая гостье дом, он пригласил ее спуститься в подвал. Поклонница Венеции увидела, что подвал наполнен водой, на волнах покачивается гондола, а на гондоле установлена двуспальная кровать.

Леди Мэлори не сомневалась, что ее муж на верном пути.

– Ответ будет очень простым и в то же время блестящим, – сказала она. – К «греческому ключу» он не будет иметь ни малейшего отношения. Орнамент лишь показывает тебе, что ключ как таковой существует.

Аппетит у сэра Хорейса в тот вечер так и не появился, но выпить он все-таки выпил. Леди Мэлори тоже пила немного виски. Час за часом они обсуждали возможные варианты.

На золотой цепочке карманных часов сэра Хорейса висела маленькая золотая цифра шесть. Этот брелок он унаследовал от отца. Шестерка символизировала здание на Ательсгейт, 6. В свое время цепочку подарил Мэлори-старшему сам Захаров.

Вполне возможно, что золотая цифра служила ключом. Но где замочная скважина?

* * *

Банк «Хильярд и Клиф» имел множество традиций и ритуалов. Поэтому, когда на следующее утро без пяти одиннадцать на столе старшего партнера зазвонил телефон, Мэлори сразу понял, кто звонит. Ведь сегодня был вторник.

Он снял трубку и сказал:

– Доброе утро, Гриффин.

– Сэр Хорейс, остается пять минут.

Гриффин был хранителем золотого запаса. Когда-то он отличался высоким ростом и статью, но годы высушили и скрючили хранителя. Гриффин отвечал не только за систему охраны, но и за демонстрацию золотого запаса посетителям.

– Не думаю, что спущусь, – сказал Мэлори. – Посетители есть?

– Группа школьников, больше никого. Итак, через пять минут.

– Ладно.

Мэлори повесил трубку. В тот же миг его осенило. Старший банкир выбежал из кабинета и сбежал вниз по лестнице. Оказавшись в демонстрационном зале, он взял себя в руки и с видом терпеливого благодушия стал ждать, пока двенадцатилетние посетители вдоволь наохаются и наахаются. Когда школьники удалились, Мэлори сказал Гриффину:

– Не закрывайте.

Старик со всех ног бросился к пульту. Здание на Ательсгейт, 6 было соединено электронной связью с компанией «Господа Чабб», специализировавшейся по изготовлению и обслуживанию сейфов. Лишь техники компании «Господа Чабб» могли при помощи электронного кода на время отключить систему, которая закрывала дверь и открывала ее вновь лишь через неделю.

На мониторе компьютера появилась надпись: «На какой срок?»

– Скажите им, что на несколько часов, – ответил Мэлори.

Он посмотрел на золотую пирамиду и прикинул, что здесь по меньшей мере полторы тысячи брусков. Поэтому сэр Хорейс сам отстучал на клавиатуре: «Оставить сейф открытым вплоть до особого распоряжения».

В компании «Чабб», должно быть, произошла коллективная истерика, но Мэлори подтвердил свою команду особым номерным кодом. На дисплее появилась надпись, что вся ответственность за сохранность золота ложится на банк.

– Что происходит, сэр Хорейс? – удивленно спросил Гриффин. За все годы его работы в банке подобное случилось впервые.

– Я только что понял, как мало я знаю о вашей работе, Гриффин. Опишите ее, пожалуйста.

– Слушаюсь, сэр. – Гриффин взглянул на груду золота, которое обслуживал всю свою жизнь. – Сейчас пирамида стала меньше, чем раньше. Было время, когда она поднималась до самого потолка. Инфляция, сэр. Фунт все дешевеет.

Мэлори кивнул, но не произнес ни слова. Несколько минут назад, у себя в кабинете, он догадался, что ответ должен быть где-то здесь. Пусть Гриффин болтает, сколько ему заблагорассудится – Мэлори весь обратился в слух.

– Большую часть этих слитков никогда не трогали с места, – продолжал хранитель. – С самого первого дня. Верхние слитки, конечно, съездили в Английский банк и вернулись обратно, но остальная часть пирамиды осталась в первозданном виде.

– Почему?

– Таков приказ, сэр Хорейс.

– Чей?

– Понятия не имею. Он был отдан еще до меня и всегда неукоснительно соблюдался. Когда приходит пора убирать слитки, всегда берут из верхнего слоя. Следующий трогать строго запрещается.

– Значит, нижний ряд никто не трогал с...

– С самого начала, сэр. С 1915 года.

– У вас есть эти инструкции в письменном виде? – спросил Мэлори.

– Разумеется, сэр. Компьютерная распечатка.

– Как так компьютерная распечатка?

– Ну, когда-то они были написаны чернилами на бумаге, Но прошло столько лет, бумага обветшала...

– И ее выкинули, мистер Гриффин?

– Нет, сэр. Я сохранил ее. Хотите взглянуть?

– Еще бы! – страстно воскликнул сэр Хорейс.

Как просто и гениально! Он сразу узнал почерк Захарова, в котором ощущалось влияние турецко-арабской вязи – память о константинопольской юности. Инструкции были подписаны сакраментальными буквами ZZ. Бумага и в самом деле вся протерлась, однако текст читался без труда. Мэлори поправил очки и прочитал его еще раз.

Как и говорил Гриффин, инструкция была предельно ясна. Речь в ней шла о порядке отгрузки и погрузки золотых слитков при помощи механической руки, которая ставила золото на маленькую тележку, отправлявшуюся по туннелю прямо в золотохранилище Английского банка. Последовательность снятия слитков в каждом слое была строго оговорена. Захаров явно предвидел грядущую инфляцию.

В конце говорилось: «Если когда-либо возникнет необходимость брать слитки из второго слоя снизу, подобная операция может быть произведена лишь в присутствии старшего партнера банка. Он должен находиться в хранилище один».

Мэлори внимательно посмотрел на нижнюю часть пирамиды.

– Там что-то спрятано, – прошептал он.

– Простите, сэр Хорейс?

Мэлори стал снимать пиджак.

– Сколько вам лет, Гриффин?

– Семьдесят четыре, сэр.

– А мне семьдесят восемь. Если мне это под силу, то вам тем более.

– Что именно, сэр?

– Разобрать эту пирамиду.

Задача была бы достаточно сложной и для двух крепких молодых парней. В тот день золото стоило примерно 350 долларов за унцию. Это означало, что сто миллионов фунтов стерлингов, хранившиеся в сейфе, соответствовали примерно полутора тысячам слитков, каждый из которых весил по 400 унций. Таким образом, один слиток имел массу 28 фунтов.

Первые два слоя были сняты с энтузиазмом, после чего силы стариков пошли на убыль.

– Остается всего восемнадцать тонн, – вздохнул Гриффин.

– Господи Боже!

– Я бы хотел предложить, сэр...

– Выкладывайте, – задыхаясь, отозвался Мэлори.

– Скажите, сэр Хорейс, а обязательно все это делать вручную? У нас же есть механическая рука.

Мэлори улыбнулся.

– Стулья, наверное, у вас тоже найдутся?

Они сели и стали смотреть, как механическая рука берет слиток за слитком, аккуратно кладет в угол, и так без конца. Сэру Хорейсу понравилось наблюдать за этим процессом: дело шло монотонно, почти убаюкивающе. Впрочем, он был слишком взволнован, чтобы клевать носом.

Через два часа от пирамиды осталось всего два слоя. С чувством глубокого удовлетворения Мэлори убедился, что на слитках был проштампован не двуглавый российский орел, а овальный герб «Швейцарского кредита». Как это удалось Захарову, если учесть, что Европа была охвачена войной, осталось загадкой.

Ровное жужжание механизма прекратилось. Гриффин встал со стула и сказал:

– Оставляю вас в одиночестве, сэр Хорейс.

– Да, спасибо.

Мэлори подошел к пирамиде и наклонился...

Слитки были до того похожи один на другой, что глаза Мэлори устали от равномерного, ослепительного блеска драгоценного металла. Поэтому он не сразу разглядел искомый предмет.

Когда же увидел то, что искал, не мог удержаться от смешка. Захаров был верен себе: его тайна (а сомнений в том, что тайна хранилась именно здесь, уже не оставалось) была заключена в футляре, исполненном в виде снаряда. Сэр Хорейс взял снаряд в руки и увидел штамп изготовителя. Не «Викерс» из Шеффилда, а «Крупп» из Эссена.

Понадобилось еще несколько минут, чтобы вызвать Гриффина, связаться с компанией «Чабб» и закрыть дверь сейфа. Теперь слитки лежали не так красиво, как раньше, но ничего, это подождет...

Сэр Хорейс Мэлори сунул снаряд в большой бумажный пакет и отправился к себе в кабинет. Там он обнаружил, что штамп «Крупп» был не единственной отличительной особенностью снаряда. Еще ниже на меди была выгравирована надпись: «Не пытайтесь открывать без правильного ключа». Замочную скважину Мэлори обнаружил без труда. Она располагалась там, где в обычном снаряде находится детонатор.

Дрожащими руками банкир снял с цепочки часов золотую шестерку и сравнил ее со скважиной. Он отлично понимал, что наступает самый опасный момент. Футляр тайника выглядел достаточно зловеще, а Мэлори слишком хорошо знал Захарова, чтобы понимать – дело предстоит нешуточное. Если ключ окажется неверным, наверняка сработает какое-нибудь взрывное устройство, ведь Захаров был специалистом по оружию. Раз здесь содержалось средство, способное спасти банк «Хильярд и Клиф», значит, механизм самоуничтожения тоже присутствовал.

Сэр Хорейс смотрел на скважину.

Потом взглянул на шестерку, увидел едва заметную загогулинку на ней и подумал, что не ошибся – это ключ. Возможно, сейчас я умру, подумал сэр Хорейс. Поэтому для начала он зажег сигару, плеснул себе коньяку и немного расслабился. Затем решительно вставил шестерку в замок, повернул, услышал щелчок. Пока все шло как надо.

Тем не менее корпус снаряда Мэлори снял с крайней осторожностью. Внутри оказались свернутые в свиток бумаги. Мэлори терпеливо разгладил их и увидел перед собой восемнадцать, а то и двадцать страниц рукописного и машинописного текста – частично по-немецки, частично по-русски. Судя по всему, это был какой-то список, но на некоторых страницах были изображены и схемы некой организации. Лишь один листок, исписанный знакомым витиеватым почерком Бэзила Захарова, оказался на английском языке. Мэлори, чувствовавший себя в последнее время защитником осажденной крепости, очень надеялся, что у него в руках котел с кипящим маслом, отличное средство обороны против нападающих.

«В апреле 1918 года я совершил поездку в Германию, – писал Захаров. – Шла война, пришлось преодолеть кое-какие трудности. Для прикрытия я путешествовал с болгарским паспортом».

Мэлори кивнул. Историки уже раскопали этот невероятный факт, а также прикрытие, которое использовал Захаров: документы на имя болгарского врача. Однако цель поездки так и осталась неизвестной. Интригующая загадка, особенно если учесть, что Британия и Германия уже четыре года находились в состоянии войны, а Захаров поставлял английской армии значительную часть вооружения.

"Я встретился с Круппом, генералами Людендорфом и Гинденбургом, чтобы обсудить последствия Брест-Литовского мирного договора на дальнейшие события в Европе.

В феврале предыдущего года, когда давление царского правительства стало слишком настырным, у меня родилась идея: переправить Ленина в Россию, чтобы он организовал там большевистскую революцию? Тогда же я поделился своей, идеей с Людендорфом и Гинденбургом.

Пришлось подождать до марта, потому что германскому генеральному штабу требовались гарантии. Наконец Ленину и его спутникам был предоставлен запломбированный поезд и документы, необходимые для пересечения германской территории. Взамен Ленин предоставил германскому правительству сведения о коммунистических организациях, существовавших в Германии и Австрии.

Ленин выполнил это условие! Прилагаемые документы являются списком членов местных комитетов и ячеек германской и австрийской коммунистических партий. Список составлен самим Лениным, по большей части от руки. Это оригиналы (Людендорфу и Гинденбургу нужны были только копии), причем подписанные лично Лениным. Кроме того, там есть письмо Ленина Людендорфу, подтверждающее подлинность документов.

Все эти бумаги я получил в апреле 1918 года в знак благодарности за содействие заключению мира между большевистским режимом и Германией.

В то время считалось, что эти документы необходимы для оказания давления на Ленина, если возникнет подобная необходимость. После смерти Ленина, когда он обрел в России ореол святости, бумаги стали мощным оружием, которое способно нанести смертельный удар по всей ленинской легенде. Эти документы неопровержимо доказывают, что Ленин весьма охотно предал своих политических союзников ради достижения своих целей. Уверен, что любое советское правительство, сейчас или в будущем, пойдет на все, лишь бы не допустить публикации прилагаемых бумаг.

Теперь о других потенциальных претендентах на наш запас. Они могут пытаться доказать все что угодно. Возможно, кому-то из них даже удастся добиться определенных результатов. Но доказать, что наше золото – это их золото, им не удастся. Я не имею в виду некую абстрактную сумму – я имею в виду сам металл".

* * *

Примерно час сэр Хорейс Мэлори пребывал в раздумьях. Затем он позвонил управляющему Английским банком.

– Хочу успокоить вас, дружище. Я нашел ее.

– Кого?

– Защиту Захарова, – ответил Мэлори.

– Очень рад, – вздохнул управляющий. – Но вы уверены, что она сработает? Каковы гарантии?

– Представьте, что вы Сталин, Хрущев, Брежнев, Андропов, не важно кто, – стал объяснять Мэлори. – Представили? У вас уже есть половина земного шара, но вы хотите заполучить и вторую. Причем действуя исключительно по ленинским принципам.

– Продолжайте.

– А потом вдруг появляется нечто или некто, способный неопровержимо доказать, что ваш колосс держится на глиняных ногах.

– И Захаров это мог?

– Да Бог с ним, с Захаровым, – заявил Мэлори. – Теперь я могу сделать это и сам!