Текст книги "Путеводитель «Автостопом по Галактике»"
Автор книги: Дуглас Ноэль Адамс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Глава 4
Далеко-далеко, в противоположном спиральном рукаве Галактики, за пятьсот тысяч световых лет от звезды Сол, Зафод Библброкс, Президент Имперского Галактического Правительства, летел сломя голову через Дамогранские моря. Дельтакатер на ионном двигателе искрился и сверкал в ярком дамогранском солнце.
Дамогран – жаркий, далекий, почти никому не известный.
Дамогран, секретная обитель «Сердца Золота».
Катер мчался с огромной скоростью, но, тем не менее, ему требовалось немало времени, чтобы добраться до места назначения – а все потому, что планета Дамогран так неудобно устроена. Она состоит из необитаемых островов и островков, разделенных очень красивыми, но до отвращения необъятными океанскими просторами.
Катер мчался.
По причине своей топографической несостоятельности Дамогран всегда оставался необитаемым. И по этой же причине Имперское Галактическое Правительство выбрало Дамогран местом осуществления проекта «Сердце Золота» – раз уж Дамогран такой необитаемый, а проект «Сердце Золота» такой секретный.
Катер стремительными скачками несся по морю между главных островов единственного архипелага на всей планете, размеры которого позволяли рассчитывать на практическое использование земель. Зафод Библброкс был на пути от миниатюрного космопорта на Восточном острове (название которого суть не что иное как случайное совпадение – на галактилекте, «восточный» означает «маленький, плоский и светло-коричневый») к острову, где проводились работы над «Сердцем Золота». По еще одному случайному совпадению, остров назывался Франция.
Одним из побочных эффектов разработки «Сердца Золота» явилась целая цепь абсолютно случайных и абсолютно бессмысленных совпадений.
Совершенно не случайным, однако, было то, что сегодняшний день, день завершения проекта, великий день открытия, день, в который «Сердцу Золота» суждено было предстать пред лицом восхищенной галактической общественности, был также кульминационным днем лично для Зафода Библброкса. Именно ради этого дня принял он когда-то решение баллотироваться в президенты, решение, которое в свое время вызвало бурю крайнего удивления и недоумения у народов Галактики. Зафод Библброкс? Президент? Только не этот Зафод Библброкс! Только не президент! Многие граждане считали саму возможность подобного решения безоговорочным подтверждением того, что у всей вселенной окончательно съехала крыша.
Зафод ухмыльнулся и поддал газу.
Зафод Библброкс, искатель приключений, экс-хиппи, любитель развлечься, (мошенник? весьма вероятно), маньяк саморекламы, невозможный тип, который, считалось, навечно «вышел покурить».
Президент?
На самом-то деле, никакая крыша ни у кого не съехала, по крайней мере, не в этом отношении.
Во всей Галактике только шесть человек понимали, по какому принципу происходит управление Галактикой, и, как только Зафод Библброкс объявил о своем решении баллотироваться в президенты, эти шесть человек сочли, что дело более или менее в шляпе: по их мнению, Зафод был идеальной фигурой.
Единственное, чего они совершенно не понимали, так это почему Зафод принял такое решение.
Зафод круто повернул, лихо взметнув ввысь отвесную стену воды.
Сегодня наконец настал день, когда все поймут, что было нужно Зафоду Библброксу. Ради сегодняшнего дня он столько лет провел в Президентах. А кроме всего прочего, сегодня ему исполнялось двести лет, но это было не более чем очередное случайное совпадение.
Он вел катер по морям Дамограна и еле заметно улыбался, предвкушая замечательные события сегодняшнего дня. Он вальяжно откинулся назад и простер две руки по спинке сидения. Управлял он с помощью третьей руки, которую ему недавно вживили справа подмышкой – для занятий лыжным боксом.
– Э-эй, милый, – ворковал он сам с собой, – ты такой красавчик.
Но нервы его были напряжены до предела.
Серповидный песчаный остров Франция имел примерно двадцать миль в длину и пять миль в поперечнике. Этот остров существовал скорее не как настоящий остров, а как способ задать изгибы и контуры огромного залива. Впечатление усиливалось за счет того, что внутреннюю береговую линию полумесяца образовывали сплошные отвесные утесы. От вершины гряды горная порода полого уходила на пять миль вниз к противоположному берегу.
На вершине стояла приемная комиссия.
Комиссия состояла по большей части из исследователей и инженеров, построивших «Сердце Золота» – почти все гуманоиды, но было среди них и несколько рептилоидов-атомщиков, два-три зеленых изящных максимегагалактианца, парочка восьминогих физитуралистов и один Хуулуувуу (Хуулуувуу – сверхразумный оттенок голубого цвета). Все, кроме Хуулуувуу были одеты в парадные разноцветные лабораторные халаты, а Хуулуувуу по торжественному случаю отражался в отдельно стоящей призме.
Присутствующие были до крайности веселы и возбуждены. Все вместе и каждый в отдельности, они сумели постичь и превзойти крайние пределы законов физики, изменить структуру материи, исказить, переплести и преобразить законы вероятного и невероятного, но, тем не менее, они почитали за честь встретиться с обладателем оранжевой ленты на шее. (Оранжевой лентой традиционно украшается шея Президента Галактики). Для них, наверное, событие не потеряло бы своего значения даже и в том случае, если бы им стало известно, какую власть держит в своих руках Президент Галактики (т. е. совсем никакой). Всего шесть человек во всей Галактике знали, что задача Президента состоит не в том, чтобы держать в руках власть, а в том, чтобы отвлекать внимание от нее.
Зафод Библброкс справлялся с этой задачей на редкость успешно.
Толпа, ослепленная солнцем и навигационными талантами Президента, издала вздох восхищения, когда его катер, круто обогнув крайний мыс, вошел в залив. Катер сиял и переливался на солнце, широкими извивами скользя по морю.
По идее, катер мог бы и не касаться воды, поскольку уютно держался на подушке из ионизированных атомов, но для пущего эффекта был оборудован лопастями, при желании опускавшимися в воду. Лопасти со свистом вздымали струи воды, образуя громадные волны, Они зависали в воздухе, а затем рушились тысячами брызг вслед за уносившимся катером.
Зафоду нравились эффектные представления: в этом он был дока.
От резкого поворота руля катер полукругом вынесло в бухту перед утесом, он замер и легко закачался на волнах.
В считанные секунды Зафод оказался на палубе и замахал-заулыбался трем миллиардам людей. Присутствовали, конечно, не все три миллиарда, но они наблюдали за каждым его жестом посредством маленькой 3D-камеры, почтительно трепетавшей в воздухе неподалеку. Гримасы Президента великолепно смотрелись на 3D: для этого они и были предназначены.
Он снова ухмыльнулся. Три миллиарда шесть человек пока ничего не подозревают, но сегодня он им выдаст такую штуку, от которой все обалдеют.
Камера дала крупный план того лица Зафода, которое пользовалось большей популярностью, и он еще немного помахал. Президент обладал более или менее гуманоидной внешностью, если не считать дополнительной головы и третьей руки. Его светлые волосы торчали во все стороны, голубые глаза сверкали невообразимым блеском, а подбородки были как всегда небриты.
К катеру подплыла двадцатифутовая прозрачная сфера. Она качалась и крутилась в воздухе, ослепительно искрясь на солнце. Внутри сферы плавал широкий полукруглый диван, обитый церемониальной красной кожей, и чем больше сфера качалась и крутилась, тем более абсолютной была неподвижность дивана: он стоял, как обитая кожей скала. Это, опять же, было сделано в основном для эффекта.
Зафод ступил внутрь сферы и плюхнулся на диван. Он положил две руки на спинку, а третьей смахнул с колена невидимую пылинку. Головы улыбались и смотрели по сторонам, ноги он вытянул. Он боялся, что от внутреннего напряжения может в любую секунду закричать.
Под прозрачным пузырем кипела, била и бурлила вода. Крутясь и качаясь в этом кипении, пузырь поднимался все выше и выше, отбрасывая блики на скалы. Воздушные потоки несли пузырь вверх, а вода из-под него стремительно рушилась вниз, в море.
Зафод улыбался, рисуясь перед камерами.
Немыслимо дурацкий вид транспортировки, но и немыслимо эффектный.
У вершины утеса сфера поколебалась мгновение, затем перекатилась на огороженный перилами пандус и покатилась к небольшой вогнутой платформе, где и остановилась, замерев.
Под оглушительные аплодисменты Зафод Библброкс выскочил из прозрачного пузыря, сверкая оранжевой шейной лентой.
Президент Галактики прибыл.
Он подождал, пока стихнут аплодисменты, затем приветственно поднял руку.
– Привет, – сказал он.
Бочком подковылял государственный паук и попытался всучить Зафоду заранее отпечатанную копию торжественной речи. Исходный текст, страницы с третьей по седьмую, в настоящий момент мок в открытом Дамогранском море в пяти милях от залива. Страницы первая и вторая были похищены дамогранским пальмохохольчатым орлом и уже стали частью гнезда суперновой модели, последнего изобретения орла. Гнездо состояло в основном из папье-маше и практически полностью исключало возможность выпадения наружу недавно вылупившихся младенцев-орлят. Дамогранский пальмохохольчатый орел, хотя и слышал о выживании видов, но все же не хотел рисковать.
Зафод Библброкс знал, что подготовленная речь ему не понадобится, и мягко отстранил протянутую ножку.
– Привет, – повторил он.
Обращенные к нему лица сияли все до единого, кроме разве что одного. Он отыскал в толпе Триллиан – девушку, которую недавно подцепил на одной из планет. Эту планету он посещал инкогнито, с целью развлечения. Девушка была гуманоидного типа, стройная, темноволосая, с длинными локонами, пухлыми губами, смешным носом-кнопкой и карими глазами. Красный шарф, повязанный вокруг головы в своеобразной манере и длинное летящее платье из коричневого шелка придавали ей неопределенно арабский вид. Здесь, конечно, никто ничего не слышал об арабах. Арабы только что прекратили свое существование, но даже когда они еще существовали, они жили за пятьсот тысяч световых лет от планеты Дамогран. Как утверждал Зафод, Триллиан не доводилась ему никем особенным. Она просто повсюду его сопровождала и сообщала ему, что о нем думает.
– Привет, детка, – подмигнул он ей.
Натянуто улыбнувшись, она сразу отвернулась. Затем снова посмотрела в его сторону и улыбнулась более тепло – но на этот раз отвернулся он.
– Привет, – сказал Зафод спутанному клубку представителей прессы, которые толпились рядом и не могли дождаться, когда он, наконец, прекратит говорить «привет» и перейдет к цитатам. Им Президент ухмыльнулся особенно широко, предвкушая, какую цитатку сейчас забабахает.
И всё же следующая реплика Зафода оказалась совсем уж бесполезной. Один из официальных представителей подумал с раздражением, что Президент сегодня явно не в настроении зачитывать заранее написанную и весьма элегантно выстроенную речь, и сквозь карман нажал кнопку дистанционного управления. Высившийся вдали невероятного размера белый купол раскололся посередине, раскрылся и медленно развернулся, сложившись на землю. Все ахнули – хотя прекрасно знали заранее, что им предстоит увидеть, ибо сами это и построили.
Под куполом стоял гигантский звездолет, по форме напоминавший глянцевую кроссовку, длиной в сто пятьдесят метров, ослепительно белый и умопомрачительно красивый. В самом сердце его, невидимый, таился маленький золотой ящичек, где было спрятано самое невероятное устройство из всех когда-либо созданных, устройство, которое делало этот звездолет самым уникальным космическим кораблем в истории Галактики, устройство, благодаря которому звездолет получил свое название – «Сердце Золота».
– Ух ты, – сказал Зафод Библброкс «Сердцу золота». Больше сказать было нечего.
Он повторил свои слова, так как знал, что это обозлит прессу:
– Ух ты.
Толпа повернула к нему выжидающее лицо. Он подмигнул Триллиан. Та приподняла брови и сделала большие глаза. Она уже знала, что он собирается сказать дальше и считала его за это ужасным пижоном.
– Он действительно потрясающий, – медленно заговорил Зафод. – Он на самом деле действительно потрясающий. Он такой потрясающе потрясающий, что, кажется, так бы и угнал его.
Гениально отмочил – фраза, достойная Президента. Толпа засмеялась от удовольствия, пресса радостно застучала по клавишам Суб-эфирных Новостематиков, а Президент заулыбался.
Пока он улыбался, сердце его сжималось в ожидании, и он нащупал кнопку на маленьком Парализоматике – бомбе, безмятежно лежавшей у него в кармане.
Наконец Зафод почувствовал, что не вынесет больше ни секунды. Он поднял головы к небу, издал дикий клич в большой терции, бросил бомбу на землю и побежал вперед через море быстрозамороженных лучезарных улыбок.
Глава 5
Простетник Вогон Йелтц являл собой зрелище малоприятное, даже для других вогонов. Купол его носа высился над маленьким свиноподобным лобиком. А резиновая темно-зеленая кожа была достаточна толста для тех грязных управленческих игр вогонной политики, в которые он играл, и, заметим, играл умело, и достаточно водонепроницаема, чтобы он хоть сто лет мог провести в море на тысячефутовой глубине. Впрочем, у него, конечно, не было времени купаться в море. Он был слишком занят на государственной службе. И вообще, он был таким, каким был.
Миллиарды лет назад, когда вогоны впервые выползли из недвижных вод первичных морей Вогосферы и лежали, пыхтя и отдуваясь, на девственных берегах планеты, когда первые утренние лучи молодого яркого солнца Вогосол осветили их… силы эволюции отказались от них в ту же секунду – просто отвернулись брезгливо и списали как неудачную отвратительную ошибку. С тех пор вогоны больше не развивались: они не должны были выжить.
Тот факт, что они тем не менее выжили, можно отнести за счет железной воли и удивительной упертости этих созданий. «Эволюция? – сказали они себе, – Да на черта она сдалась?», и стали сами добиваться того, чем их обделила природа, а там и научились устранять основные анатомические неудобства хирургическим путем.
Тем временем, на планете Вогосфера силы природы работали сверхурочно, стремясь восполнить ранее допущенные пробелы. Они создали алмазных мерцающих пятящихся крабов, которых вогоны пожирали, разбивая им панцири железными маллетами; создали высокие вдохновенные стройные деревья поразительного цвета, которые вогоны рубили, чтобы жарить на них крабов; создали элегантных газелеподобных существ с шелковистыми шкурками и влажными глазками, которых вогоны ловили и садились на них. Газели не годились на роль транспорта, поскольку их изящные спинки сразу же переламывались, но вогоны все равно садились на них.
И так, тысячелетиями, Вогосфера влачила несчастное существование – до тех пор, пока вогоны неожиданно не открыли способ межзвездного перемещения. Буквально за несколько лет все вогоны до единого переселились в созвездие Мегабрантис, политический пуп Галактики, и вскоре сформировали костяк галактического чиновничьего аппарата. Они старались, они учились, они пытались обрести стиль и манеры, и все-таки современный вогон мало чем отличается от своих примитивных предков. Ежегодно вогоны импортируют двадцать восемь тысяч тонн алмазных мерцающих пятящихся крабов со своей родной планеты и проводят счастливые пьяные вечера, разбивая их на кусочки железными маллетами.
Простетник Вогон Йелтц был абсолютно типичным вогоном, и оттого был он совершенно подлым. А еще он не терпел хайкеров.
* * *
В маленькой темной каюте, глубоко в недрах флагманского звездолета Простетника Вогона Йелтца, нервно зажглась спичка. Владелец спички не был вогон, зато знал о вогонах все и имел полное право нервничать. Владельца спички звали Форд Префект.
Он оглядел каюту, но почти ничего не увидел; от крохотного мерцающего огонька по стенам заплясали странные причудливые тени, но кругом было тихо. Форд мысленно поблагодарил дентрасси.
Дентрасси – непокорное племя гурманов, дикие, но симпатичные существа, которых вогоны нанимают поварами в дальние полеты, с условием, что дентрасси будут держать свои мнения, да и самое себя тоже, строго при себе. Это очень устраивает дентрасси: им нравятся денежки вогонов – самая твердая валюта во всей Галактике, но совершенно не нравятся сами вогоны. Вогоны устроивают дентрасси только в одном виде – в раздраженном.
Знание этой особенности психологии дентрасси и привело Форда Префекта к тому, что в настоящий момент он не был облачком водорода, озона и моноксида углерода.
Послышался тихий стон. В свете спички Форд разглядел на полу нечто бесформенное, совершающее короткие и бессмысленные движения. Он быстро погасил спичку, засунул руку в карман, порылся там и наконец выудил то, что искал. Он разорвал что-то, а после встряхнул. Присел на корточки. Бесформенная масса снова задвигалась.
Форд Префект сказал:
– Я купил орешки.
Артур Дент пошевелился и опять застонал, неразборчиво бормоча.
– Съешь немного, – уговаривал Форд, тряся пакетиком, – когда в первый раз проходишь сквозь луч переноса материи, теряешь много соли и протеина. Правда, пиво должно было немного защитить твой организм.
– Брррррррр, – выговорил Артур и открыл глаза. – Темно, – сообщил он.
– Да, – согласился Форд. – Темно.
– Света нет, – сказал Артур. – Темно, света нет.
Чего Форд никогда не мог понять относительно землян, так это их привычки без конца повторять самые что ни на есть очевидные утверждения, такие как «прекрасная погода», или «ты очень высокий», или «боже мой, ты упал в тридцатиметровую яму, ты не ушибся?». Для объяснения этого странного поведения у Форда сначала была такая теория: если человеческие существа не будут постоянно упражнять губы, то их рты срастутся. После нескольких месяцев наблюдений и размышлений он выдвинул новую теорию. Если они не будут тренировать губы, то у них начнут работать мозги. Еще через некоторое время он отказался от последней теории как от оскорбительной и циничной и пришел к выводу, что люди, вообще-то, хорошие, но все равно не переставал ужасаться тому невероятному количеству вещей, о которых они не имеют ни малейшего представления.
– Да, – поддакнул Форд, – света нет. Он дал Артуру еще немного арахиса. – Как ты себя чувствуешь?
– Как военная академия, – ответил Артур. – Во мне происходит постоянный выпуск частей.
Форд воззрился на него из темноты.
– Буду ли я жалеть, – спросил Артур слабым голосом, – если спрошу, где мы?
Форд встал.
– Мы в безопасности, – коротко сказал он.
– Слава Богу, – выдохнул Артур.
– Мы на камбузе, – добавил Форд, – космического корабля строительного флота вогонов.
– А-а, – без выражения протянул Артур, – я и не знал, что это тоже называется безопасностью.
Форд зажег еще одну спичку, и они с Артуром принялись искать выключатель. Странные причудливые тени заплясали снова. Артур с трудом поднялся на ноги и боязливо обхватил себя руками. Вокруг него теснились ужасные инопланетные предметы, воздух был спертый, в легкие проникали мощные неопознаваемые запахи, низкий назойливый гул мешал сосредоточиться.
– Как мы сюда попали? – спросил Артур, подрагивая в ознобе.
– Мы их поймали, – ответил Форд.
– Поймали?
– Остановили и попросили подвезти.
– Прошу прощения, – разделяя слова, переспросил Артур, – ты имеешь в виду, что мы выставили большой палец, а зеленый пучеглазый монстр высунул из окошка голову и сказал: «заскакивайте, парни, могу подбросить до Басингстока»?
– Ну, – протянул Форд, – если принять во внимание, что большой палец – это автостоппер, электронное сигнальное устройство, а добросят нас до звезды Бернар, это в шести световых годах от Земли, то, в принципе, да.
– А пучеглазый монстр?
– Зеленый, как ты и сказал.
– Очень хорошо. А когда можно будет поехать домой?
– Никогда, – в этот момент Форд нашел выключатель.
– Прикрой глаза, – сказал он и включил свет.
Даже Форд был обескуражен.
– Боже правый, – скривил нос Артур, – вот это вот и есть летающая тарелка?
Простетник Вогон Йелтц таскал свое малоприятное зеленое тело по капитанскому мостику. После уничтожения населенных планет он всегда чувствовал смутное раздражение. Хорошо бы к нему пришли и стали укорять, дескать, так поступать нехорошо, тогда бы он наорал на пришедших и почувствовал себя лучше. Со всей тяжести он грохнулся на свое место у панели управления в надежде, что кресло сломается, и появится реальный повод побыть в гневе, однако кресло только жалобно заскрипело.
– Пошел вон! – закричал Простетник на молодого караульного вогона, вошедшего в эту минуту на мостик. Караульный незамедлительно испарился, чувствуя облегчение: хорошо, что не ему придется вручать только что полученный рапорт. Рапорт представлял собой официальное уведомление о каком-то потрясающем сверхсовременном двигателе для космических кораблей, торжественное открытие которого проходило в данный момент на Дамогранской правительственной научной базе. Новый двигатель устранял потребность в гиперкосмических экспресс-маршрутах.
Приоткрылась другая дверь, но на этот раз капитан вогонов не стал кричать, потому что эта дверь вела на камбуз, где дентрасси готовили ему еду. А еду сейчас можно было только приветствовать.
В дверь ввалилось огромное меховое создание с подносом. Оно с идиотским видом скалилось во всю пасть.
Простетник Вогон Йелтц возрадовался. Он знал: когда дентрасси так довольны собой, это может означать только одно – на корабле происходит что-то такое, по поводу чего можно будет как следует, по-настоящему, обозлиться.
Форд и Артур оглядывались по сторонам.
– Ну как тебе? – поинтересовался Форд.
– Да как-то убого…
Форд, нахмурясь, оглядел мятые матрацы, немытые чашки и неидентифицируемые предметы дурнопахнущего инопланетного нижнего белья, разбросанного по тесной каюте.
– Это же рабочее помещение, понимаешь, – оправдательно сказал Форд. – Казарма. Дентрасси тут спят.
– А я думал, они называются вогоны или что-то в этом духе.
– Вогоны, – объяснил Форд, – управляют кораблем, а дентрасси работают поварами, они и пустили нас на борт.
– Ничего не понимаю, – замотал головой Артур.
– Смотри, – Форд сел на ближайший матрац и стал рыться в рюкзаке. Артур, прежде чем опасливо опуститься на матрац, недоверчиво потыкал его пальцем. На самом деле бояться было нечего, так как болотные матрацы, растущие на Скворншеллах Зета, тщательно умерщвляются и высушиваются, прежде чем поступить в эксплуатацию. Лишь очень и очень немногие возвращаются к жизни.
Форд протянул Артуру книгу.
– Что это? – спросил Артур.
– Путеводитель «Автостопом по Галактике». Что-то вроде электронной книжки. В ней рассказывается все и обо всем. Она специально для этого создана.
Артур повертел книжку в слегка трясущихся руках.
– Мне нравится обложка, – заметил он. – «Без паники». Первая разумная вещь за сегодня.
– Я тебе покажу, как она работает, – Форд забрал книгу у Артура, который все еще держал ее наотлете, будто бы это был недели две назад издохший воробей, и вытащил ее из обложки.
– Смотри. Нажимаешь кнопку, вот здесь, видишь, экран загорается. Вот это появляется оглавление.
Экран, примерно три на четыре дюйма, засветился, и по нему побежали буквы.
– Ты хочешь узнать про вогонов, поэтому я ввел это название вот сюда. – Пальцы Форда летали по клавишам. – И – пожалуйста.
На экране зеленым светом загорелись слова «строительный флот вогонов».
Форд нажал большую красную кнопку, и по экрану побежали фразы. Одновременно книга стала читать текст ровным, тихим, размеренным голосом. Вот что она сказала:
«Строительный флот вогонов. Вы хотите, чтобы вогоны вас подвезли. Что нужно сделать? Забыть об этом. Вогоны – одна из наиболее неприятных рас во всей Галактике. Они не то чтобы злостно подлые, но они вздорные, бюрократичные, официозные и бессердечные. Без приказа они и пальцем не пошевелят, даже ради спасения родной бабушки из пасти Прожорливого Приставучего Чудища Трааля – без приказа с подписью и печатью, в трех экземплярах, со всеми входящими и исходящими, приказа потерянного, найденного, прошедшего судебное разбирательство, снова потерянного, похороненного в мягких залежах бумаг на столе и в конце концов пошедшего на растопку.
Лучший способ получить от вогона что-нибудь выпить – это засунуть палец ему в глотку, а лучший способ досадить ему – это скормить его бабушку Прожорливому Приставучему Чудищу Трааля.
Ни в коем случае не позволяйте вогонам читать вам стихи.»
Артур оторопело глядел в экран.
– Какая странная книга. А как же тогда получилось, что нас согласились подвезти?
– В том-то и дело, это издание немного устарело, – Форд спрятал книгу обратно в обложку. – Я занимаюсь исследованиями на местах для нового, исправленного, издания, и один из пунктов, который нужно внести, как раз про то, что вогоны теперь нанимают поваров-дентрасси, благодаря чему у нас и появилась маленькая лазейка.
Лицо Артура исказилось от непонимания.
– А дентрасси-то кто такие? – спросил он.
– Классные ребята, – ответил Форд. – Они и вправду лучше всех готовят и делают самые лучшие коктейли, а все остальное им до лампочки. И они всегда берут тех, кто голосует, частично потому, что любят компанию, а частично – чтобы досадить вогонам. Именно это ты должен знать, если ты нищий бродяга, который хочет увидеть все чудеса вселенной меньше, чем за тридцать алтаирианских долларов в день. Собирать такую информацию – моя работа. Здорово, да?
Артур выглядел совершенно потерянным.
– Потрясающе, – произнес он без выражения и нахмурился, сверля взором один из матрацев.
– К сожалению, я проторчал на Земле гораздо дольше, чем собирался, – сказал Форд. – Я приехал на неделю, а застрял на пятнадцать лет.
– Но как ты вообще туда попал?
– Очень просто. Доехал на дразниле.
– На дразниле?
– Да.
– Э-э-э, а это?…
– Дразнила? Обычно это детки из богатых семей, которым нечего делать. Они летают туда-сюда, ищут планеты, которые еще не вошли в межзвездный контакт, и доводят их.
– Доводят их? – Артуру стало казаться, что Форд получает удовольствие от того, что специально усложняет ему жизнь.
– Ага, – подтвердил Форд. – Доводят. Они находят глухое место, где почти никого нет, приземляются прямо на голову какому-нибудь несчастному, который идет себе один-одинешенек и ни о чем не подозревает, начинают перед ним прыгать с антеннами на голове и кричат «би-би». Ведь рассказам бедняги потом все равно никто не поверит. Ребячество, больше ничего.
Форд лег на матрац, положив руки под голову. У него был чрезвычайно довольный вид.
– Форд, – продолжал расспросы Артур, – может, это звучит глупо, но… что я здесь делаю?
– Ответ ты знаешь, – сказал Форд. – Я тебя спас с Земли.
– А что случилось с Землей?
– Ох. Ее уничтожили.
– Что ты говоришь, – проговорил Артур бесцветным голосом.
– Да. Она растворилась в космосе.
– Слушай, – сказал Артур. – Меня это расстраивает.
Форд нахмурился и, казалось, пытался переварить это заявление.
– Я могу это понять, – наконец отреагировал он.
– Понять! – взвился Артур. – Он может понять!
Форд подпрыгнул.
– Смотри на обложку! – прошипел он яростно.
– Что?
– Без паники.
– А я без паники.
– Ну конечно.
– Хорошо! Я в панике! А что мне остается?!
– Поедем со мной, увидишь, в Галактике есть где развлечься. Кстати, тебе нужна будет рыбка в ухо.
– Прошу прощения? – переспросил Артур, очень, как ему показалось, вежливо.
Форд держал в руках маленькую стеклянную баночку, в которой плавала, извиваясь, маленькая желтая рыбка. Артур остолбенело поморгал глазами. Он страстно желал увидеть хотя бы одну простую и понятную вещь. Ему стало бы гораздо спокойнее, если бы кроме нижнего белья дентрасси, груды скворншейльских матрацев и человека с Бетельгейзе, собирающегося положить ему в ухо маленькую желтую рыбку, где-нибудь поблизости нашелся бы пакетик кукурузных хлопьев. Но хлопьев не было, и Артур не был спокоен.
Внезапно на них обрушился жуткий шум, и невозможно было определить, откуда он идет. Артур охнул от страха, услышав, как кто-то сражается со стаей волков и в то же самое время полощет горло.
– Шшшш, – зашипел на него Форд. – Слушай, это может быть важно.
– Ва…важно?
– Это капитан вогонов, что-то объявляет.
– Это что, вогоны так разговаривают?
– Да слушай же!
– Но я не говорю по-вогонски!
– А тебе и не надо. Просто положи рыбку в ухо.
Молниеносным движением Форд приложил сложенную чашечкой ладонь к уху Артура, и тот испытал сильнейший рвотный позыв, почувствовав, как рыбка проскальзывает в слуховой проход. В панике схватился он за ухо, но через секунду-другую вытаращился от удивления. Его ощущения представляли собой аудиоэквивалент того, что бывает, когда смотришь на черный силуэт двух повернутых друг к другу лиц и вдруг видишь вместо них белый подсвечник. Или когда смотришь на лист бумаги, испещренный цветными точками, а они вдруг образуют цифру шесть, – и это означает, что придется покупать новые очки.
Артур был уверен в том, что по-прежнему слушает завывающее булькание, но одновременно каким-то образом звуки преобразились в обыкновенный английский язык.
Вот что он услышал…
