Текст книги "Детективное агентство Дирка Джентли (сборник)"
Автор книги: Дуглас Ноэль Адамс
Соавторы: О. Корчевская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 30 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]
Глава 15
Некоторые неприятные стороны призрачного бытия нахлынули на Гордона Вэя на подходе к коттеджу.
На самом деле дом был по обычным меркам немаленьким, но Гордону всегда хотелось владеть именно коттеджем. Созрев для покупки и обнаружив, что денег у него гораздо больше, чем предполагалось, он приобрел огромный старый дом приходского священника. Этот дом он и называл теперь коттеджем, несмотря на семь спален и прилагающиеся к нему четыре акра илистой земли. Завоевать расположение соседей, владевших только коттеджами, без участков, он не смог. Однако если бы Гордон Вэй в своих поступках руководствовался желанием заслужить чье бы то ни было расположение, он бы не стал Гордоном Вэем.
Разумеется, теперь он уже не Гордон Вэй, а его призрак.
С призрачными ключами от коттеджа в кармане.
Он на миг остановил свое невидимое глазу перемещение в пространстве. Идея пройти сквозь стену вызывала стойкую неприязнь. Именно этого он старательно избегал всю ночь, усиленно пытался схватить предметы, чтобы ощутить их – а заодно и свою – осязаемость. Мысль о том, что придется войти в собственный дом, не отперев входную дверь и не почувствовав себя в полной мере хозяином, заставила его содрогнуться: к нему внезапно пришло осознание потери.
Лучше бы дом не был таким ярким образчиком викторианской готики, когда лунный свет играет надменно и холодно в узких, заостренных кверху окнах и среди неприступных башенок. Покупая дом, Гордон пошутил, что в нем, наверное, обитают привидения. Тогда он не знал, что так и произойдет, и не предполагал, кто станет привидением.
Под зловещей тенью старых тисов, выстроившихся вдоль подъездной дорожки, его пробила холодная дрожь от неприятной мысли: никто не захочет очутиться здесь в такую ночь хотя бы из страха встретить нечто, похожее на него.
Слева за тисовыми деревьями виднелся угрюмый силуэт старинной, пришедшей в упадок церкви. Викарий проводил здесь службу нечасто. Он приезжал на велосипеде из соседней деревни и всегда расстраивался при виде немноголюдной паствы.
Из-за шпиля церкви выглядывала холодная луна. Внезапно краем глаза Гордон заметил какое-то шевеление в кустах рядом с домом. Наверное, просто играло взвинченное последними событиями воображение. Что теперь может случиться такого, чего ему стоит бояться?
Обогнув крыло дома, он подошел к мрачному, увитому плющом крыльцу, в глубине которого виднелась дверь, и с испугом понял, что в доме горит свет. Электрический свет и огонь в камине.
И лишь спустя несколько минут до него дошло, что его, конечно же, сегодня ждали, хотя и не в теперешнем виде. Скорее всего это миссис Беннет, пожилая домработница, заходила заправить постель, растопить камин и приготовить для Гордона легкий ужин.
Телевизор наверняка тоже работает, придется как следует постараться, чтобы его выключить.
Гравий не хрустел под ногами, когда Гордон приближался к крыльцу. Хотя было понятно, что с дверью ему не справиться, он все же решил для начала попробовать ее открыть. И только потом, если это не удастся, он зажмурит от стыда глаза и пройдет сквозь нее. Гордон поднялся по ступеням крыльца и остановился.
Дверь была приотворена.
Пусть и на полдюйма, но приотворена.
Он испугался. С чего вдруг двери быть открытой? Миссис Беннет никогда бы такого не допустила. Он немного постоял в нерешительности, затем изо всех своих слабых сил нажал на дверь, она недовольно заскрипела шарнирами и медленно, будто нехотя, поддалась. Он вошел в дом и промчался по коридору, по выложенному каменной плиткой полу. Отсюда наверх, в темноту, шла широкая лестница, все двери в коридоре были закрыты. Ближайшая вела в гостиную, где горел камин и откуда доносились приглушенные звуки погони: шел какой-то полуночный фильм. Гордон минуту-другую пытался повернуть медную ручку, однако понес унизительное поражение и с внезапной для самого себя яростью бросился прямиком в дверь.
В гостиной было по-домашнему тепло и уютно. Он ввалился в нее, по инерции пролетел сквозь журнальный столик с толсто нарезанными бутербродами и термосом с горячим кофе, сквозь большое пухлое кресло в камин и дальше, через раскаленную кирпичную стену в холодную столовую.
Межкомнатная дверь, ведущая оттуда в гостиную, тоже оказалась заперта. Гордон потрогал ее онемевшими пальцами и, смирившись с неизбежным, проскользнул назад, на этот раз спокойно и осторожно, впервые обратив внимание на плотную внутреннюю структуру дерева.
Уютная гостиная плохо действовала на него. Он беспокойно слонялся по комнате, не в силах присесть, пропускал сквозь себя жар каминного огня. Согреть Гордона он больше не мог.
Чем же привидения занимаются ночью?
Наконец он сел и уставился на экран. Вскоре гонки завершились, остались только шум да серая рябь, а выключить телевизор он не мог.
Гордон вдруг обнаружил, что сидит в кресле слишком глубоко и уже смешался с его набивкой. Он встал, попытался развлечь себя, взобравшись на стол, однако это нисколько не подняло неумолимо стремящееся вниз настроение.
Возможно, ему надо поспать?
Возможно.
Его не тянуло в сон, просто страшно хотелось забыться. Он прошел сквозь закрытую дверь в темный коридор, откуда в большие, мрачные спальни вела широкая лестница.
По ней он, невесомый, и поднялся.
Гордон прекрасно понимал: все усилия тщетны. Если тебе не удается открыть дверь в спальню, на кровати ты тоже не уснешь. Проскользнув через дверь, он улегся в холодную кровать. Впрочем, холода он не чувствовал. Луна светила прямо на него, бесплотного, лежащего с открытыми глазами. Не получалось даже вспомнить, что такое сон и как в него погрузиться.
Его охватил ужас: отныне и вечно по ночам ему придется лежать не сомкнув глаз.
Идти ему некуда, заняться тоже нечем. Он никого не сможет разбудить, не напугав при этом до смерти.
Самое страшное из пережитого сегодня – мгновение, когда он увидел лицо Ричарда, белое как полотно. Сейчас он отчетливо вспомнил это лицо, а рядом с ним – бледную фигуру, отразившуюся в лобовом стекле.
Именно тогда угасла последняя согревавшая его душу искорка надежды, что ночной кошмар скоро кончится. Наступит утро, он встретится с людьми, и все встанет на свои места. Гордон снова и снова воскрешал в памяти то мгновение.
Он увидел Ричарда, а Ричард – совершенно точно – увидел его.
Ничего больше не будет как прежде.
Раньше, когда по ночам его что-то беспокоило, он спускался вниз поискать вкусненькое в холодильнике. Так он решил поступить и сейчас. В кухне веселее, чем в залитой лунным светом спальне: можно погрохотать кастрюлями.
Он съехал вниз по перилам, частично пропустив их сквозь себя, без лишних раздумий пронесся через кухонную дверь и минут пять сосредоточенно, прилагая все возможные усилия, зажигал свет.
Наконец выключатель поддался, и обрадованный Гордон сперва решил отметить успех баночкой пива, однако, провозившись с ней довольно продолжительное время и уронив несколько раз на пол, отказался от этой затеи. У него не было ни малейшего представления, как отогнуть на крышке кольцо и дернуть за него. И потом, если ему все-таки удастся открыть банку, что делать с ее содержимым (кстати, уже изрядно вспененным)?
У него нет тела, куда бы он мог его влить. Он швырнул банку, она закатилась под буфет.
Он заметил, что способность брать в руки предметы иногда усиливается, а потом медленно угасает. То же самое происходило и со зрением. Периоды активности наступали неравномерно, а возможно, результаты одних действий больше бросались в глаза, чем результаты других. Сейчас ему показалось, что его сила перешла на стадию роста.
Во внезапном приступе активности он пытался сдвинуть как можно больше предметов на кухне или заставить их работать: открывал дверцы шкафов, выдвигал ящики, бросал на пол ножи. Изверг недолгое стрекотание из кухонного комбайна, опрокинул кофемолку, включил, но так и не сумел поджечь газовую конфорку, изрубил разделочным ножом хлеб. Попытался засунуть куски в рот, однако они падали на пол. На запах хлеба выбежала мышь, но шерсть на ней тотчас встала дыбом, и она поспешно скрылась.
Наконец ярость иссякла, и эмоционально изнуренный Гордон в оцепенении сел у стола.
Как поведут себя люди, узнав о его смерти? Кто огорчится больше всех?
Разумеется, сначала известие о его кончине вызовет шок, но постепенно все утихнет, и в сердцах останется только легкая печаль, люди вернутся к своим делам, будут вспоминать о нем лишь изредка и при этом думать, что он ушел туда, где рано или поздно окажется любой человек. От этой мысли его пробрал леденящий страх.
Он никуда не ушел. Он все еще здесь.
Гордон посмотрел на один из шкафов, который ему не удалось открыть – ручка была слишком тугой и не поддавалась. Он схватил банку консервированных томатов и швырнул ее в шкаф. Дверца открылась, и на пол вывалилось его собственное внезапно исчезнувшее окровавленное тело.
До сих пор Гордон не знал, может ли призрак упасть в обморок.
Оказалось, может.
Очнулся он только пару часов спустя, когда на кухне взорвался газ.
Глава 16
Следующим утром Ричард просыпался дважды.
В первый раз он по ошибке решил, что еще слишком рано, перевернулся на другой бок и опять провалился в сон. А через несколько минут подскочил в постели как ужаленный, вдруг вспомнив о том, что произошло ночью.
В дурном настроении Ричард спустился вниз и кое-как соорудил себе завтрак. Все валилось у него из рук. Он сжег тост, расплескал кофе, собрался намазать на хлеб апельсиновый джем и вспомнил, что вчера забыл его купить. Оставив безуспешные попытки впихнуть в себя еду, он подумал, что сегодня вечером, пожалуй, все же стоит пригласить Сьюзан в ресторан и извиниться за вчерашнее.
Если, конечно, удастся ее уговорить.
Гордон, который знал толк в ресторанах, горячо рекомендовал им какое-то место, говорил, что они обязательно должны туда сходить. Ричард на минуту задумался, постучал карандашом по зубам, но, так и не вспомнив название, пошел в кабинет и вытащил из-под стопки компьютерных журналов телефонный справочник.
Вот оно! «L’Esprit d’Escalier».
Он набрал номер и попытался заказать столик, но когда сообщил, что столик нужен сегодня, на другом конце провода едва не покатились со смеху.
– Нет, месье, – сказал метрдотель. – Мне жаль, но это невозможно. Сейчас мы принимаем заказы за три недели вперед. Пардон, месье.
«Неужели находятся люди, которым точно известно, чем они будут заниматься через три недели?» – удивился Ричард. Он поблагодарил метрдотеля и повесил трубку. Ладно, может, тогда по пицце? Эта мысль заставила его вспомнить о вчерашней несостоявшейся встрече. Ричард колебался секунду-другую, но любопытство победило, и он вновь потянулся к телефонной книге.
Джентльмен…
Джентлз…
Джентри.
Никаких Джентли там не было. Ни единого. Он просмотрел и другие тома – все, кроме последнего, начинающегося с буквы «С»: по какой-то неведомой причине домработница его постоянно куда-то прятала.
Разумеется, ничего даже отдаленно напоминающего фамилию Чьелли в книге не нашлось: ни Жентли, ни Дгентли, ни Дьентли, ни Дзентли. На всякий случай Ричард решил проверить букву «Т» и позвонил в справочную, но ни о ком, чья фамилия писалась бы как Тьентли, Тсентли или Тзентли, там тоже не слышали. Он сел, опять постучал карандашом по зубам и уставился в монитор, на котором медленно вращалось изображение дивана.
Как странно, что всего за несколько часов до разговора с Дирком им так живо интересовался профессор.
Если вам очень нужно кого-то найти, как вы поступите?
Ричард попробовал дозвониться в полицию – тоже тщетно. Ну, ничего не поделаешь. Он предпринял все возможные попытки, разве что не нанял частного детектива. Однако время и деньги лучше потратить на что-нибудь более толковое. А с Дирком они все равно еще встретятся, как это случалось до сих пор.
Ричарду не верилось, что кто-то может заниматься частным сыском.
Что это за люди такие? Как они выглядят, где работают?
Будь вы частным детективом, какой бы галстук вы предпочли? Наверняка тот, в котором вас никто не признал бы за частного детектива… С самого утра в голову лезут какие-то глупости.
Просто из любопытства, а заодно чтобы подольше не садиться за кодировку «Гимна», он стал перелистывать «Желтые страницы».
Частные детективы… Частные сыскные агентства…
Он быстро просмотрел книгу. Ну и конторы дают объявления в солидном деловом справочнике! Химчистки, клубы собаководства, зуботехнические лаборатории, сыскные агентства…
Зазвонил телефон, и Ричард ответил слегка раздраженным тоном. Он не любил, когда его отвлекали.
– Что-то случилось, Ричард?
– Ой, извини, Кейт. Ничего не случилось, просто я задумался.
Кейт Ансельм была вторым выдающимся программистом в компании «Новейшие технологии» и работала над созданием искусственного разума. Этот долгосрочный проект в глазах любого здравомыслящего человека выглядел абсолютным бредом до тех пор, пока Кейт не начинала о нем рассказывать. Гордону такие рассказы требовались регулярно – отчасти потому, что он нервничал по поводу вложенных в проект денег, а отчасти из-за того, что ему просто нравилось слушать речи Кейт, и в этом ни у кого не возникало ни малейших сомнений.
– Не хотела тебя беспокоить, – сказала Кейт, – но никак не получается дозвониться до Гордона. Не берет трубку ни в лондонской квартире, ни в коттедже, ни в машине. На пейджер тоже передавала сообщения – не отвечает. Немного странно для Гордона, он ведь без связи никуда. Ты в курсе, что ему даже в релаксационной капсуле телефон установили?
– Я с ним вчера разговаривал, – заверил Ричард. А потом вдруг вспомнил о записи на автоответчике Сьюзан и понадеялся, что ничего важнее вздора про зайцев там нет. – Он собирался в коттедж, но где он сейчас, я не знаю. Ты не пробовала позвонить в… – Путные идеи в голову почему-то не шли. – Э-э-э… Ух ты, обалдеть!
– Ричард?
– Ну и дела!..
– Ричард, в чем дело?
– Ни в чем, Кейт. Просто я только что прочел удивительнейшую вещь.
– Правда? А что ты читаешь?
– Ну, вообще-то телефонный справочник…
– Неужели? Нужно срочно купить и себе такой. Надеюсь, права на экранизацию еще не выкуплены?
– Прости, Кейт. Давай я тебе перезвоню. Я не знаю, где сейчас Гордон, и…
– Не переживай. Я все понимаю, тебе не терпится читать дальше. Эти детективы держат в напряжении до самой последней странички. Приятных выходных.
Она повесила трубку.
Ричард тоже положил трубку и уставился на рекламное объявление в «Желтых страницах».
ХОЛИСТИЧЕСКОЕ ДЕТЕКТИВНОЕ АГЕНТСТВО
ДИРКА ДЖЕНТЛИ
Раскрываем преступления
Ищем и находим людей
Звоните сегодня, и мы решим все ваши проблемы
(Специализируемся на поиске пропавших котов и сложных разводах)
33а Пекендер-стрит, Лондон Н1, 01-354 9112
До Пекендер-стрит было рукой подать. Ричард быстро записал адрес, накинул пальто и спустился по лестнице, на секунду задержавшись у дивана. Наверное, он не замечает чего-то абсолютно очевидного. Диван застрял на повороте длинного и узкого лестничного марша. В этом месте череда ступеней прерывалась небольшой площадкой, под которой этажом ниже располагалась такая же квартира, как у Ричарда. Впрочем, и на этот раз ничего нового он не увидел, перелез, как всегда, через диван и вышел на улицу.
В Ислингтоне брошенный в любую сторону камень обязательно попадет в три антикварные лавки, агентство по недвижимости и книжный магазин. Привычно рассекающая по Аппер-стрит полицейская машина, взвизгнув тормозами, остановилась, Ричард обошел ее сзади и пересек дорогу.
День был холодный и ясный, такую погоду Ричард всегда любил. Миновав сад Ислингтон-Грин и площадку сгоревшего мюзик-холла, он прогулялся по Кэмденскому пассажу, где любого американского туриста обдирали как липку. Постоял у витрины антикварной лавки, полюбовался парой сережек, которые могли бы понравиться Сьюзан. Впрочем, в этом он не был уверен. Немного погодя они разонравились и ему самому, он махнул рукой и пошел дальше. В одном из книжных магазинов на глаза попалась антология стихов Кольриджа, и он, повинуясь какому-то порыву, купил ее.
Отсюда он свернул на извилистую боковую улочку, пересек по мосту канал, прошел мимо муниципальных кварталов, по нескольким нешироким и нескольким совсем маленьким площадям, пока не достиг Пекендер-стрит. Оказалось, расстояние досюда от его дома намного больше, чем он предполагал.
На улицы такого типа по выходным в своих огромных «ягуарах» слетаются алчные застройщики. Здесь полно магазинов с истекающим сроком аренды, промышленных зданий викторианского периода, приземистых, разрушающихся домов георгианской эпохи, которые так и просятся под снос, чтобы уступить место современным бетонным коробкам. Бросая друг на друга подозрительные взгляды, всюду снуют агенты по недвижимости с планшетами на изготовку.
Дом номер тридцать три обнаружился ровно посередке между домами номер тридцать семь и сорок пять. Он отчаянно требовал ремонта, как, впрочем, и остальные здания по соседству.
На первом этаже располагалось бюро путешествий, на витрине за пыльным треснутым стеклом висели выцветшие рекламные плакаты Британской авиакомпании трансокеанских воздушных сообщений. Под звонком на соседней двери, довольно небрежно выкрашенной в малиновый цвет, виднелась нацарапанная карандашом записка: «Доминик. Уроки французского. 3 этаж».
Однако самым заметным атрибутом этой двери была прикрученная по центру блестящая медная табличка с выгравированной надписью: «Холистическое детективное агентство Дирка Джентли».
И больше ни слова. Выглядела она новехонькой, даже болтики все еще сверкали на солнце.
Дверь легко поддалась, и Ричард заглянул внутрь.
Маленькая лестница вела из узкого затхлого коридора наверх. В дальнем конце виднелась дверь, которую вряд ли кто-то открывал хоть раз за последние несколько лет. Там же громоздились старые металлические стеллажи, огромный аквариум, а на нем – велосипед без колес. Стены, пол, лестница и дверь в конце коридора выкрасили в серый цвет – наверное, чтобы с минимальными затратами придать помещению божеский вид. Однако краска уже изрядно пооблупилась, а на отсыревшем потолке проглядывали темные круги плесени.
Ступив на лестницу, Ричард услышал сердитые голоса. Где-то наверху параллельно друг другу велись два жарких спора.
Внезапно препирательства иссякли – по крайней мере с одной стороны. По лестнице, тяжело топая ногами, спустился разгневанный тучный мужчина в плаще с поднятым воротником. На третьем этаже кто-то оскорбленным голосом продолжал изливать упреки на французском языке. Проходя мимо Ричарда, мужчина небрежно бросил:
– Побереги деньги, приятель. Сплошное надувательство. – И вышел на улицу.
О чем шел второй спор, разобрать было невозможно. Потом где-то хлопнула дверь, и все стихло.
Поднявшись по лестнице, Ричард заглянул в первую попавшуюся открытую дверь. Она вела в тесную приемную. Внутренняя же дверь была плотно закрыта. Молодая, с пухлыми щечками секретарша в дешевом синем пальто доставала из ящика стола тюбики с косметикой и упаковки бумажных носовых платков и нервно бросала их в сумку.
– Это детективное агентство? – нерешительно спросил Ричард.
Девушка кивнула, закусила губу, но так и не подняла головы.
– А мистер Джентли на месте?
– Может быть, – ответила она, отбросив назад волосы, слишком короткие для такого жеста. – А может быть, и нет. Меня это больше не касается. Пусть теперь сам сообщает клиентам, где он.
Она извлекла последний пузырек лака для ногтей и хотела было захлопнуть ящик, но сделать это помешала застрявшая в нем толстая книга. Девушка повторила попытку – безуспешно. Тогда она достала книгу, выдрала едва не половину страниц, сунула ее обратно. На этот раз ящик легко и с грохотом закрылся.
– Вы его секретарь? – осведомился Ричард.
– Бывший секретарь и надеюсь таковым остаться, – хмуро отозвалась она, защелкнув сумочку. – Вместо того чтобы заплатить мне жалованье, он тратит деньги на дурацкие медные таблички. Ни минуты больше здесь не останусь, премного благодарна. «Это пойдет на пользу делу». Я вас умоляю! Вовремя отвечать на телефонные звонки – вот что пойдет на пользу делу. Интересно, как с этим справится его замечательная табличка? А теперь, если позволите, мне пора!
Ричард посторонился, и она пулей вылетела из приемной.
– Скатертью дорога! – донеслось из-за закрытой двери.
В кабинете зазвонил телефон, трубку немедленно сняли.
– Да? – сказал раздраженный голос.
Девушка опять появилась в приемной, на цыпочках, чтобы не услышал босс, пробралась к столу, схватила забытый шарф и вышла.
– Да, это «Холистическое детективное агентство Дирка Джентли». Чем мы можем вам помочь?
Французская речь на третьем этаже смолкла. Повисла напряженная тишина.
– Вы совершенно правы, миссис Сандерленд, мы специализируемся на сложных разводах, – послышалось из кабинета.
Последовала пауза.
– Да, благодарю вас, миссис Сандерленд. Этот развод не совсем сложный.
Трубку положили, тут же раздался следующий звонок.
Ричард окинул взглядом тесную и мрачную приемную. Обставлена она была довольно скудно: допотопный, отделанный шпоном стол, серый картотечный шкаф и зеленая корзинка для бумаг. На стене – постер группы «Дюран-Дюран» с надписью красным фломастером: «Снимите это, пожалуйста». Ниже другой рукой кто-то вывел ответ: «Нет». Далее: «Я требую, чтобы вы сняли плакат». Ниже: «Ни за что». Еще ниже: «Вы уволены». Еще ниже: «Отлично!» На этом проблема, похоже, себя исчерпала.
Ричард постучал в дверь кабинета, однако ему не ответили – продолжался разговор по телефону:
– Очень рад, что вы об этом спросили, миссис Роулинсон. Слово «холистическое» в названии агентства отражает мою полную убежденность в фундаментальной взаимосвязи всех явлений. Меня не заботит такая чепуха, как отпечатки пальцев или подошв, а также крошки в карманах. Решая проблему, я рассматриваю всю картину целиком. Отношения между причиной и следствием подчас бывают более тонкими и сложными, чем мы с нашими грубыми представлениями об окружающем мире можем себе вообразить, миссис Роулинсон. Позвольте привести один пример. Если вы придете на прием к иглотерапевту с зубной болью, он введет вам иглу не в зуб, а в бедро. Вы знаете почему, миссис Роулинсон? Не знаете. И я не знаю. Примерно это мы и выясняем. Приятно было с вами побеседовать, миссис Роулинсон. До свидания.
Как только трубку положили, зазвонил другой телефон.
Ричард приоткрыл дверь и заглянул в кабинет.
Перед ним предстал Свлад (или Дирк) Чьелли. Слегка располневший, с немного обвисшим подбородком, припухшими веками и красноватыми глазами, но все тот же, каким Ричард его запомнил, когда восемь лет назад он с мрачной ухмылкой садился в полицейский фургон.
На нем был мешковатый светло-коричневый костюм, который выглядел так, будто в далеком прошлом его надевали исключительно для участия в операциях по прореживанию зарослей ежевики, под костюмом – красная клетчатая рубашка и зеленый галстук в полоску. Костюм, рубашка и галстук совершенно не сочетались друг с другом и наотрез отказывались составить единый ансамбль. На носу сидели очки с толстыми стеклами в металлической оправе, чем, возможно, и объяснялся столь безвкусный выбор одежды.
– А, миссис Блатхолл, очень рад вас слышать. – Дирк продолжал отвечать на телефонные звонки. – Меня так огорчило известие о кончине мисс Тиддлз. Печальная новость, да. И все-таки, и все-таки… Неужели мы позволим, чтобы скорбь заслонила благословенный свет тех мест, где отныне пребывает ваша кошечка? Думаю, нет. Слышите? Кажется, это мяукает мисс Тиддлз. Она взывает к вам, миссис Блатхолл. Говорит, что нашла покой и умиротворение. И что ей станет еще покойнее, если вы, миссис Блатхолл, оплатите кое-какие счета. Это вам ни о чем не напомнило, а, миссис Блатхолл? По-моему, месяца три назад я посылал вам какой-то счет. Не он ли не дает упокоиться с миром вашей любимице?
Заметив Ричарда, Дирк энергичным жестом пригласил его войти и указал на смятую пачку французских сигарет, до которой сам не мог дотянуться.
– Тогда в воскресенье вечером, миссис Блатхолл. В восемь тридцать. Адрес вы знаете. Да, я уверен, с мисс Тиддлз вы еще встретитесь, и чековая книжка тоже отыщется. До свидания, миссис Блатхолл, до свидания.
Не успел Дирк отделаться от миссис Блатхолл, как телефон зазвонил вновь. Он схватил трубку, одновременно прикуривая помятую сигарету.
– А, миссис Зоскинд! – воскликнул он. – Вы моя самая старая и – могу сказать с уверенностью – самая ценная клиентка. Добрый день, миссис Зоскинд, добрый день. Мне очень жаль, но пока о малыше Родерике никаких новостей. Однако мы не опускаем рук, поиски переходят в завершающую стадию. Смею вас заверить, пройдет несколько дней, и вы сможете крепко обнять своего негодника, он вновь будет ласково мяукать у вас на коленях. Ах да, вот еще что: вы получили счет?
Смятая сигарета никак не раскуривалась, Дирк прижал трубку плечом к уху и снова открыл пачку, но она оказалась пустой. Тогда он взял огрызок карандаша, что-то написал на клочке бумаги и протянул его Ричарду.
– Да, миссис Зоскинд, я весь внимание, – сказал он в трубку.
«Попроси секретаршу сбегать за сигаретами», – прочел Ричард.
– Это верно, миссис Зоскинд, – продолжил телефонную беседу Дирк, – но уже в течение семи лет я пытаюсь донести до вас, что смотрю на такие вопросы с точки зрения квантовой механики. Исходя из моей теории ваш кот не потерялся, просто произошел временный коллапс волновой функции, которую нужно восстановить. Шрёдингер, Планк… Ну, вы помните.
«У тебя нет секретарши», – нацарапал Ричард и протянул записку Дирку.
Тот какое-то время молча смотрел на нее, затем написал: «Черт бы ее побрал!» – и снова отдал листок Ричарду.
– Да, миссис Зоскинд, – беспечно продолжал Дирк, – девятнадцать лет для кота – почтенный возраст. Но давайте спросим себя: разве можем мы предположить, что Родерик его так и не достиг? И вправе ли мы на закате его жизни бросить его на произвол судьбы? Сейчас он как никогда нуждается в нашей поддержке. Пришло время удвоить усилия, и с вашего позволения, миссис Зоскинд, именно этим я и намерен заняться. Как вы при встрече посмотрите ему в глаза, зная, что не сделали для него даже этой малости?
Ричард покрутил в руках записку, пожал плечами, нацарапал: «Сбегаю сам» – и передал Дирку.
Тот усердно замотал головой, но потом все же черкнул: «Ну и замечательно». А когда Ричард прочитал это послание, забрал у него листок и добавил: «Деньги возьми у секретарши».
Ричард задумчиво посмотрел на бумажку, взял карандаш, поставил галочку там, где его рукой уже было написано «У тебя нет секретарши», и вновь подвинул листок Дирку, который, едва взглянув на него, тотчас поставил галочку у надписи «Ну и замечательно».
– Что ж, возможно, – продолжал Дирк уговаривать миссис Зоскинд, – вам стоит пересмотреть счет и несколько шире взглянуть на те пункты, которые вызывают у вас недоверие.
Ричард вышел из кабинета.
Спускаясь по лестнице, он столкнулся с короткостриженным юным дарованием в джинсовой курточке. Мальчишка настороженно смотрел вверх.
– Ну как? – спросил он Ричарда.
– Это нечто, – пробормотал тот. – Просто невероятно.
В газетном киоске поблизости он купил две пачки сигарет для Дирка и свежий номер «Мира персональных компьютеров» с портретом Гордона Вэя на обложке.
– Жаль его, правда? – печально произнес киоскер.
– Что? А, да…
Ричард частенько жалел Гордона, однако был удивлен, что люди тоже разделяют его чувства. Прихватив заодно и «Гардиан», он расплатился и вышел.
Дирк все еще не закончил беседовать с миссис Зоскинд. Когда Ричард вернулся в кабинет, он сидел, закинув ноги на стол, и явно получал удовольствие от разговора.
– Согласен, поездка на Багамы повысила расходы, миссис Зоскинд, так всегда бывает. На то и деньги, чтобы их расходовать.
Он взял протянутые ему пачки сигарет, не скрывая разочарования, что их всего две, однако поблагодарил Ричарда, приподняв на мгновение брови, и указал ему на стул.
Сверху опять донеслась сердитая французская речь.
– Разумеется, я объясню еще раз, зачем потребовалось срочно ехать на Багамы, – мягко произнес Дирк Джентли. – Ничто не доставит мне большего удовольствия. Как вы помните, миссис Зоскинд, я верю в фундаментальную взаимосвязь всех явлений. Так вот, я произвел триангуляцию векторов взаимосвязи и отследил их до одного из Багамских пляжей, куда мне в ходе расследования надлежит время от времени наведываться. Лично я этому отнюдь не рад, потому что страдаю аллергией на солнце и ромовый пунш, но ничего не поделаешь. Каждый должен нести свой крест, вы согласны, миссис Зоскинд?
Трубка негодующе зажурчала.
– Вы меня огорчаете, миссис Зоскинд. Ах, если бы ваш скептицизм взбадривал меня и вселял энергию. Я истощен, миссис Зоскинд, истощен полностью. Кажется, в счете имеется пункт, указывающий на это. Давайте-ка взглянем.
Он взял лежащую перед ним копию счета.
– «Выявление и триангуляция векторов взаимосвязи всех явлений – сто пятьдесят фунтов». Здесь все понятно. «Вывод последних на пляж Багамских островов, проезд и проживание». Всего каких-то полторы тысячи. Гостиница, разумеется, самая скромная… Ах да, вот оно! «Борьба с изнуряющим скептицизмом клиента, напитки – триста двадцать семь с половиной фунтов». Как бы я хотел, чтобы этого пункта не было в счете, дорогая моя миссис Зоскинд, но недоверие к моим методам только усложняет работу, а чем выше сложность, миссис Зоскинд, тем выше расходы.
Тем временем обстановка на верхнем этаже накалялась. Француз был на грани истерики.
– Я прекрасно вас понимаю, миссис Зоскинд, и мне очень неприятно, что затраты на расследование несколько отклонились от первоначальной сметы, – продолжал увещевать Дирк, – но и вы, в свою очередь, должны понять, что семилетний труд оплачивается вовсе не по тем тарифам, которые применяют к работе, занимающей полдня. Мне приходится то и дело пересматривать смету и сравнивать предполагаемую и фактическую сложность поставленных передо мной задач.
Трубка зажурчала еще возмущеннее.
– Дорогая моя миссис Зоскинд. Можно, я буду называть вас Джойс?… Нет? Ну и ладно. Так вот, дорогая миссис Зоскинд, знаете, что я вам скажу? Чем так расстраиваться, лучше выбросьте-ка вы этот счет из головы. Зачем, спрашиваю я, сдался вам этот источник беспокойства? Просто стисните зубы и оплатите его.
Он убрал ноги со стола и потянулся к телефону.
– Как всегда, очень рад был с вами поговорить. А теперь всего хорошего.
Дирк положил трубку, но затем вдруг снова снял ее и швырнул в корзину для бумаг.
– Мой дорогой Ричард Макдафф. – Он достал откуда-то из-под стола большую плоскую коробку и подвинул ее к Ричарду. – Вот твоя пицца.
