Текст книги "Рабы «Майкрософта»"

Автор книги: Дуглас Коупленд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Дуглас Коупленд
Рабы «Майкрософта»

1
Рабы «Майкрософта»

Пятница
Ранняя осень 1993

Сегодня утром, вскоре после одиннадцати, Майкл закрылся в своем офисе и больше из него не выходил.

Билл (Билл!) прислал Майклу по электронной почте совершенно чудовищное разгромное письмо из ада, в котором просто разнес написанный Майклом код. Майкл, вся дверь которого обклеена кадрами из комикса «Графство в цвету», определенно самый чувствительный кодировщик в Седьмом Здании и болезненно воспринимает критику. Почему Билл выбрал из всех людей именно Майкла и обрушился на него, непонятно.

Мы решили, что, наверное, это случайная выборка проверки на качество с целью поддержания порядка в рядах. Билл такой умный.

Билл мудрый.

Билл добрый.

Билл щедрый.

Билл, Будь Моим Другом… Пожалуйста!

Вообще-то Билл никогда лично не ругался ни на кого с нашего этажа. Поэтому нынешний случай был так роскошно приукрашен, что мы даже немного завидовали. Я пытался сказать об этом Майклу, но он был совершенно сломлен.

Незадолго до обеда Майкл стоял у дверей моего офиса, как чурбан. Его кожа побелела, словно поднимающееся тесто, со стрижки «топпи» капал пот, оставляя маленькие мокрые пятна на майкрософтовском ковровом покрытии серо-устричного цвета со сливовыми разводами. Он отдал мне распечатку письма Билла, а затем нырнул в свой кабинет, где с тех пор и скрывается, будто в норе.

Он не берет трубку телефона, не отвечает на электронные письма и не открывает дверь. На дверную ручку повесил табличку Не беспокоить», хозяйственно приватизированную в отеле «Бостон Рэдиссон» во время прошлогодней «МакУорлд Экспо».

Мы с Тоддом вышли на газон, чтобы заглянуть в окно, но жалюзи были закрыты, а садовник с опрыскивателем прогнал нас одной из обрезанных веточек.

Газон в «Майкрософте» подстригают каждые десять минут. Он похож на зеленые коврики «Лего».

Наконец примерно к 14.30 мы с Тоддом забеспокоились о том, что Майкл сидит там совершенно голодный, и поехали в круглосуточный магазин в Бельвью – надеялись купить там «плоские» продукты, которые можно было бы просунуть Майклу под дверь.

В магазине почти никого не было, за исключением нас и нескольких других подобных нам людей из «Майкрософта» – вспыльчивых выродков, ищущих подходящей жратвы. Из-за всех богатых зануд, живущих поблизости, Редмонд и Бельвью считаются очень «престижными» районами. Зануды получают то, что хотят, тогда, когда хотят, и жутко психуют, если это не подносят им на блюдечке моментально. Зануды слишком серьезны. Наверное, здесь вся проблема. Но именно узкая, ограниченность делает их такими успешными в написании кодов: они умеют сосредоточиваться на каждой строчке, одной из миллионов ей подобных.

Когда в 15.00 мы вернулись в Седьмое Здание, некоторые все еще вкалывали на своих рабочих местах. По расписанию наша группа должна сдать продукт (ЗВП: запуск в производство) уже через одиннадцать дней (совершенно секретно: мы ни за что не успеем!).

Свет в офисе Майкла горел, но, когда мы постучали, он все так же не открывал. Мы услышали щелканье клавиатуры и таким образом установили, что Майкл еще жив. В данной ситуации напрашивалась дискуссия на тему Обратной Логики: есть ли у нас основания полагать, что существо за дверью – действительно человек? Мы просунули ему пластинки сыра в индивидуальных упаковках, крекеры «Премиум Плюс», тосты с начинкой, изюм и замороженный сок.

Тодд спросил меня:

– А не нарушают ли такие продукты диетических законов выродков?

В этот момент в офисе напротив пронзительно закричала Карла и, выглядывая из-за двери, уставилась на нас. Глаза ее под очками были красными и воспаленными. Она сказала:

– Да вы только ему потворствуете.

Словно мы прикармливаем какого-то енота. По-моему, Карла никогда не спит.

Она резво заскочила в свой офис и хлопнула дверью. До чего же важны двери для зануд!

Так или иначе, к этому моменту мы с Тоддом уже очень устали. В надежде поскорее завалиться на кровать мы поехали домой, каждый в своей машине, по владениям Городка – на которых располагалось 22 здания, достойных восхищения избалованных зануд, огороженных стофутовой в высоту изгородью из кустарника – кузницы сокровенной мечты нашей культуры. На улицах было тихо, как на кладбище.

Над футбольными полями вдали от центральных зданий стелился туман. Я думал об электронном письме, о Билле, обо всем, что с этим связано, и меня посетило странное чувство: что присутствие Билла всегда парит над Городком, полувидимое, вроде как покойный дедушка в мультфильме «Семейный цирк»: Билл – это моральная сила, сила, которая создает, сила, которая творит. Сила в очках с толстыми-претолстыми линзами.

Меня зовут [email protected]. Если бы я участвовал в телепрограмме под названием «Своя игра», то мечтал бы отвечать на вопросы по следующим темам:

• Товары компании «Тэнди».

• Подержанные телевизоры конца 70-х – начала 80-х.

• История «Эппл».

• Тревоги о карьере.

• Желтая пресса.

• Растительная жизнь Тихоокеанского Северо-Запада.

• Желатин быстрого приготовления.

Я работаю тестером, то есть контролером технических дефектов в Седьмом Здании. Я поднялся по служебной лестнице, начав со Службы производственного обеспечения (СПО), в которой провел шесть месяцев в телефонной дыре, помогая маленьким старушкам форматировать их рождественские рассылочные листы в «Майкрософт Уоркс».

Как и большинство работников компании «Майкрософт», я тоже считаю себя хорошо приспособленным к работе здесь; мне 26, и весь мой мир состоит из дома, «Майкрософта» и «Костко».

Родом я из Беллингема, что у самой границы, но теперь мои родители живут в Пало-Альто. А меня вместе с пятью другими работниками «Майкрософта» поселили в многоквартирном доме. Мои соседи – Тодд, Сьюзан, Баг Барбекю, Майкл и Эйб.

Мы называем себя «Новостная команда третьего канала».

Я холост. Отчасти, я думаю, из-за того, что «Майкрософт» не способствует развитию личных отношений. В прошлом, году на Всемирной конференции разработчиков «Эппл» в Сан-Хосе я встретил девушку, которая работает не очень далеко, в «Хьюлет-Паккард» на Интерстейт, 90, но это ни к чему не привело. Иногда у меня вроде как что-то завязывается, однако вскоре мою жизнь всецело поглощает работа, и на том все заканчивается.

Последнее время меня мучила бессонница. Именно поэтому я стал писать по ночам дневник, чтобы попытаться вывести закономерности своей жизни, Благодаря чему надеюсь установить, в чем моя проблема, а затем, хотелось бы верить, и разрешить её. Я пытаюсь чувствовать себя более приспособленным, чем я есть на самом деле; наверное, это присуще всем людям. День за днем я проживаю свою: жизнь, по одной строчке безошибочного кода.

Дом:

В детстве я любил строить многоэтажные дома из конструктора «Лего», похожие на фермы. Почти в таком доме я живу сейчас; но все, что его окружает, далеко от стерильно чистого «Лего». Он был построен около двадцати лет назад, когда компании «Майкрософт», наверное, не было даже в мечтах; эта часть Редмонда пронизана атмосферой затерянной альпийской хижины.

Вместо зеленых пластмассовых ковриков из маленьких пластиковых деталек наш дом стоит на густо поросшей площадке у парка, в тупике, у вершины крутого холма. Это всего в семи минутах езды от Городка. У подножия холма стоят еще два многоквартирных дома компании «Майкрософт», Карла, кстати, живет в доме №3 неподалеку от нас, на другой стороне улицы.

Люди съезжаются в эти дома, договариваясь либо по электронной почте, либо на словах. Жизнь в доме с множеством соседей можно сформулировать так: вы признаете, что вам крайне не хватает времени на личную жизнь, но ведь всю свою жизнь вы проводите на работе, корпя над кодами и проверяя их на ошибки, и что же вам еще остается делать? Работать, спать, работать, спать, работать, спать… Я знаю очень немногих работников «Майкрософта», которые пытаются прикидываться, что у них есть личная жизнь: например, хранят в гараже ни разу не использованные байдарки, собирающие пыль. Если спросить у этих людей, чем они занимаются в свободное время, они скажут: «О, байдарки. Да, да, в свободное время я хожу на байдарках». И сразу видно, что они гонят.

Я почти не занимаюсь больше спортом, и мои отношения с собственным телом стали совершенно непонятными. Раньше я три раза в неделю играл в футбол, а теперь чувствую себя обладателем неудачника: словно мое тело – железнодорожный вагон, в котором я вожу свой мозг, или провинциальная мамаша, которая водит детей на тренировки по футболу.

Наш дом покрыт темной кедровой обшивкой. Перед ним разбит крохотный газон с кругами миниатюрных желтых посевов; которыми мы обязаны диетическим пристрастиям Мишки – овчарки нашего соседа. На стене у двери прибиты воронки, ленты лакмусовой бумаги и т. п. – приспособления для метеорологических экспериментов Бага Барбекю. Клумба фиолетовых петуний, потерявшая вид от долгого забвения, но оставленная на тонкой полосе почвы между дорогой и Мишкиными овощными кругами – одна из попыток Сьюзан по декорированию жилища, – угнетает нас каждый раз, когда мы утром уходим на работу.

Эйб, мультимиллионер нашего дома, раньше покрывал окно своей спальни фольгой, чтобы отражать те немногие лучи солнца, которые проникают сквозь деревья; пока мы не задразнили его так, что он пошел и купил в «Пэй'н'Сэйв» пачку черной строительной бумаги и вместо фольги обклеил окно ею. И теперь оно стало похоже на окно жилища бродяги. Единственным вкладом Тодда во внешний вид нашего дома является коллекция игрушек для мойки машин, которую иногда можно увидеть у двери гаража. А свидетельство моего пребывания в доме лишь одно – спортивный хэчбэк «корнет АМС» 1977 года, Припаркованный во дворе, когда я дома. Он ярко-оранжевый, ржавый и, черт его побери, уродливый.

Суббота

Сегодня опять продолжилась предотчетная запарка. Вкалываем, вкалываем, вкалываем. Мы ни за что не успеем. Я уже это говорил? Почему мы всегда недооцениваем отчетные расписания? Я просто не понимаю. Приходим в 9.30, уходим в 23.30, по пицце «Домино» на обед. И три диетические колы.

Пapy раз за сегодняшний день все мне наскучило, и я решил проверить у себя на экране «ВинКвоут» – программу, выдающую непрерывные сводки цен «Майкрософт НАСДАК» (Автоматизированная Система Котировок Национальной Ассоциации Владельцев Ценных Бумаг). Так как на дворе суббота, то никаких перемен не было, но я все время об этом забывал. Привычка. А вдруг биржи Токио или Гонконга вызовут колебания?

Большинство наших работников заглядывают в «Вин-Квоут» по нескольку раз в день. Ведь если у вас 10 000 акций (а у огромного количества сотрудников их намного больше) и стоимость одной возрастает на доллар, то вы мгновенно зарабатываете десять тысяч баксов! Но если затем она упадет на два доллара, то вы тут же теряете двадцать тысяч баксов. Это настоящая психическая атака. В прошлом году на первое апреля кто-то колебал стоимость по пятьдесят долларов то вверх, то вниз, и у половины нашего штата случились сердечные приступы.

Благодаря тому, что я начал с самого основания пищевой цепи и самостоятельно поднялся вверх, мне не предлагали много акций, как предлагают их программистам и системным дизайнерам, когда они только начинают работать. Те акции, которыми я владею, не станут действительно моими в ближайшие два с половиной года (акции переходят в безраздельное владение только спустя четыре с половиной года).

Акции Сьюзан переходят к ней во владение в конце этой недели, в честь чего она устраивает вечеринку. А потом она собирается уволиться. В обществе действуют серьезные движущие силы, угрожая полным опустошением нашего совместного дома.

В пятницу стоимость акций остановилась на $1,75. У Билла 78000000 акций, это означает, что теперь он на 136,5 миллиона долларов богаче. У меня почти нет акций, а значит, я неудачник.

Последние новости: Майкл вышел из своего офиса. Как будто и не было этого дурацкого эпизода. Он проспал там весь день напролет (что не редко в «Майкрософте»), использовав свою надувную игрушку из «Парка Юрского периода» – тираннозавра Рекса – в качестве подушки. Проснувшись ранним вечером, он поблагодарил меня за то, что мы принесли ему покушать, и заявил, что впредь будет питаться исключительно двухмерными продуктами. «Ich bin ein Flatlander (Я – плоскогорец)», – радостно пропел он, внимательно просматривая распечатку проверенного на дефекты, кода, которой он с пыхтением отлаживал. Карла в своем офисе издавала языком отвратительные щелкающие звуки. Мне кажется, она влюблена в Майкла.

Новые подробности о нашем групповом доме – Нашем Доме Своенравной Мобильности.

Из-за того что дом почти совсем не получает солнца, мох и водоросли стремятся захватить как можно больше его поверхности. Вишню загубила плесень. Задняя веранда, построенная из необработанных досок 2 на 4 фута, тихонько сгнила; а раздвижная дверь в кухню закрыта подпоркой – хоккейной клюшкой, чтобы неосмотрительные случайно не забрели в наш провинциальный хаос.

На подъездной дорожке стоят шесть машин: вишневая «супра» Тодда (его жизнь, как бы мало ее ни было), мой тыквенный «хорнет» и четыре безличных серых майкрософт-мобиля: «лексус», «акура ладженд» и две «таури» (так зануды образуют форму множественного числа от «таурус»). Я уверен, что если, бы Билл ездил на работу на шринеровских малолитражках, все стали бы делать то же самое.

Внутри дома у каждого из нас есть своя личная спальня. Из-за макдоналдского бардака в нашем доме общие комнаты – гостиная, кухня, столовая и подвал – выглядят, мягко говоря, уныло. Общежитейская атмосфера исключает крупнобюджетные идеи по дизайну интерьера. В гостиной стоят два вельветовых дивана, которые оказались слишком большими и слишком уродливыми для кого-то из давно живших здесь постояльцев, чтобы забрать их с собой. По табачно-зеленому ковру Тики разбросаны:

• Две надувные пляжные подушки формы ПК «Майкрософт Уоркс».

• Один 27-дюймовый цветной телевизор «Мицубиси».

• Бутылки с разными витаминами.

• Несколько коробок с системами по наращиванию веса (мои).

• 86 экземпляров «МакУик», расположенных в хронологическом порядке Багом Барбекю, который приходит в неистовство, если только вы передвинете одну из них со своего места.

• Шесть мешочков для жонглирования «Майкрософт Проджект 2.0».

• Жевательные кости – игрушки для Мишкиных визитов.

• Два «ПауэрБука».

• Три кружки «Икеа», расписанные названием напитка-сенсации прошлого месяца.

• Две 12,5-фунтовые гантели (принадлежащие Сьюзан).

• Блок с дисками «Виндоуз Эн-Ти».

• Три бейсболки (две с надписью «Моряк» и одна – с инициалом «А»).

• Альбом для наклеек с кадрами из «Стар Трека» – естественность Эйба.

• Стопка книг Тодда о том, как сделать свою жизнь полной успехов и побед («Преодолевая посредственность», «7 привычек самых успешных людей»…).

Кухня завалена обветшалой бытовой техникой 1970-х годов цвета авокадо. Прямо слышно, как кричит призрак Эмили Хартли «Хай, Боб!» каждый раз, когда, вы открываете дверцу холодильника (обклеенного всевозможными магнитами и фотографиями четыре на шесть с прошлогодних домашних вечеринок).

У входной двери маленькими кучками лежит наша почта: счета, дурацкие рекламки «Стар Трека» и толстенные телефонные каталоги.

Мне кажется, что если бы мы могли, то все в своей жизни заказывали бы по номерам 1-800.

Из Пало-Альто позвонила мама. В это время года она часто звонит. Хочет поговорить о Джеде, но никто из нашей семьи не может этого делать. Мы как бы стерли его из памяти.

У меня был младший брат по имени Джед. Он утонул в результате несчастного случая на лодке в проливе Хуана де Фука, когда мне было 14, а ему – 12. Произошло это в День Труда.

До сих пор я содрогаюсь от всего, так или иначе связанного с Днем Труда: запаха жареного, лосося, спасательных жилетов, транспортных отчетов по местному радио, выходных в понедельник. Но вот в чем секрет: пароль моей электронной почты – «hellojed» (привет, Джед). Так что я думаю о нем каждый день. Он разбирался в компьютерах намного лучше, чем я. Он был зануднее меня.

Как оказалось, сегодня у мамы были хорошие новости. В понедельник в компании отца состоится большое собрание. Мама с папой считают, что его ждет повышение, так как папин отдел «Ай-Би-Эм» последнее время функционировал очень успешно (по стандартам «Ай-Би-Эм» «деньги не растранжирены»). Она сказала, что будет держать меня в курсе.

Сьюзан скотчем наклеила на двери спален каждого из нас распечатанные на лазерном принтере записки, напоминающие об акционерной вечеринке в нынешний четверг («АкцТус'93»), – тонкий намёк, имевший целью воздействовать на наше подсознание и побудить нас прибраться в доме. Большинство из нас работают в Седьмом Здании; суматоха перед сдачей отчетов Стала причиной жестокого сбоя в расписании уборок.

Сьюзан 26 лет, она работает в «Мак Эппликейшнз». Если бы Сьюзан была участником программы «Своя игра», список ее желанных тем был бы следующим:

• Язык «Ассемблер 680X0».

• Кошки.

• Группы со стрижками ранних 80-х.

• «Мой тайный роман с Робом из группы „Эксель“».

• Рекламные лозунги Америки.

• Сюжетные линии «Обезьян».

• Смерть «Ай-Би-Эм».

Сьюзан – отродье «Ай-Би-Эм» и отчаянно ненавидит эту компанию. Она инкриминирует ей свою загубленную молодость: начальство восемь раз переводило семью Сьюзан из одного города в другой еще до окончания ею школы; а кульминацией стало то, что в прошлом году во время волны реорганизации компания турнула ее отца. Так что, по её мнению, нет ничего слишком ужасного, что может произойти с компанией «Ай-Би-Эм». Один ее друг, графический дизайнер, сделал футболки с надписью: «"Ай-Би-Эм": слаба, как котенок, тупа, как набор молотков», Мы все их носим. Я подарил одну из них отцу на прошлое Рождество, но его реакция была невысокой по шкале «хихи-метра». (Сам я не являюсь выродком «Ай-Би-Эм»: отец преподавал в Университете Западного Вашингтона до тех пор, пока гудок промышленности не заманил его а Пало-Альто в 1985-м. Это было очень свойственно 80-м годам.)

Сьюзен – настоящая кодировочная машина. Но ее способности тратятся совершенно впустую – на переработку старого кода во что-то новое типа норвежской версии «Макинтош Уорд 5.8». Мораль работы Сьюзан как нельзя лучше суммирует мораль работы всех остальных сотрудников «Майкрософт», которых я встречал. Если вспомнить ее философию из разговора с младшей сестрой пару выходных назад, то она звучит приблизительно так:

– Никогда у нас в мыслях не было: «Мы делаем это на благо общества». Но мы всегда испытывали интеллектуальную гордость, выставляя новый продукт и зарабатывая на нем деньги. Если бы цель поставить компьютер на каждый рабочий стол и в каждый дом не приносила денег, мы бы к ней и не стремились.

Это резюмирует взгляды большинства работников «Майкрософта», которых я знаю.

«Майкрософт», как и любой другой офис, – полигон престижа. Вот беглый обзор:

• Прибыльные проекты несказанно выше, по шкале престижа, чем проекты неудачников (т. е. чуть менее выгодные).

• «Майкрософт эт Уорк» (Цифровой Офис) на сегодняшний день наикрутейший. Более 500 компаний пускают слюни, желая заполучить ЦО, потому что он даст им возможность сократить количество своих работников на миллионы. Дело в том, что ЦО позволяет вам управлять факсом, телефоном, копировальной, машиной – всем офисным оборудованием – со своего ПК.

• Дойные коровы типа «Уорд» выгодны, но не считаются передовыми.

• Работать в самом Городке более престижно, чем быть высланным в какую-нибудь заГородную Сибирь.

• Иметь в своем офисе управляемое «Пентиумом» аппаратное обеспечение (напичканное по самую рукоятку) престижнее, чем иметь жужжащие 486-е.

• Иметь технические познания очень престижно.

• Быть архитектором тоже очень престижно.

• Иметь околобилловые связи очень, очень стильно.

• Сдать свой продукт вовремя – это, наверное, самое крутое (вставьте здесь волну тревоги). Если ты отчитываешься в срок, то получаешь награду «Сдал!»: 12х15х1-дюймовую люцитовую плиту, но ты должен притвориться, что в этом нет ничего особенного. У Майкла есть награда «Сдал!», и мы неоднократно пытались уничтожить ее всяческими способами: при помощи паяльника, бросая ее с веранды, подвергая воздействию ацетона в надежде растворить… Ничего не сработало. Она настолько вечна, что даже страшно.

Зарисовки соседей по дому:

Во-первых, Эйб. Если бы Эйб был участником программы «Своя игра», семью темами его мечты были бы:

• Язык «Интел ассемблер».

• Оптовые закупки.

• C++.

• Интроверсия.

• «Я люблю свой аквариум»

• Как иметь миллионы долларов и не позволить этому никоим образом влиять на вашу жизнь.

• Грязное белье.

Эйб в нашем доме что-то вроде банкира из игры «Монополия». Он собирает наши ежемесячные чеки для домовладельца, по $235 с носа. У этого человека миллионы, а он снимает комнату! Он живет в этом совместном доме с 1984-го, когда его наняли прямиком из МТИ (Массачусетский Технологический институт). Остальные из нас пробыли здесь в среднем около восьми месяцев каждый. После десяти лет написания кодов Эйб до сих пор не выказывает никаких признаков наличия жизни. Кажется, он вполне доволен тем, что через четыре месяца ему исполняется 30, а за его именем не стоит ничего, кроме многообразия классной потребительской электроники и коробок продуктов «Костко», купленных в кутерьме распродаж «Костко» («Десять тысяч соломинок! Только подумайте, всего $10, и больше никогда не придется покупать соломинки!»). Эти продукты опоясывают стены его комнаты, создавая атмосферу бомбоубежища.

Дополнительная подробность: все мониторы Эйба заляпаны пятнами от чихания. Скорее всего он мог бы себе позволить купить 24 бутылки «Уиндекс».

Следующий – Тодд. Вот семь тем, которые выбрал бы Тодд в программе «Своя игра»:

• Твое тело – твой храм.

• Бейсболки.

• Блюда, приготовленные из разных сочетаний продуктов «Костко».

• Фанатично религиозные родители.

• Частый и бессмысленный секс.

• Пристрастие к играм «Сега Джинезш»

• «Супра»

Тодд работает тестером вместе со мной. Он очень молод – всего 22 года, – какими, впрочем, были когда-то и все работники «Майкрософта». Сферы его интересов ограничены девочками, проверкой кодов на дефекты, «суп-рой» и собственным телом, которое он фанатично совершенствует в качалке спортивного клуба и кормит кесадиллами с арахисовым маслом, бананами и протеиновыми напитками.

В историческом отношении Тодд стерилен. Он ничего не знает о прошлом, да и не хочет знать. Он читает журнал «Автомобиль и водитель» и вынужден сносить по три звонка от родителей в неделю, которые считают, что компьютеры – это «Исчадие Ада», и пытаются убедить его вернуться домой в Порт-Анджелес и договорить с молодежным пастором.

Тодд самый забавный из всех членов дома, потому что живет исключительно на порывах, при полном отсутствии размышлений. Кроме; того, он единственный соседушка, у которого постоянно есть чистое белье. В кризисной ситуации у Тодда всегда можно одолжить незапачканную рубашку.

Баг Барбекю: семью его вожделенными темами в «Своей игре» были бы:

• Ожесточение.

• Ностальгия по ксероксу «ПАРК».

• Продукция «Макинтош».

• Еще раз ожесточение.

• Друзья – психи и неудачники.

• Джаз.

• И снова ожесточение.

Баг Барбекю – Самый Ожесточенный Человек в Мире. Он (о чем говорит само его имя: «Bug» – дефект, недостаток; одержимость, мания) работает вместе со мной тестером в Седьмом Здании. Фактор наличия у него жизни очень близок к нулю. Его комната самая маленькая и самая темная в доме, там он хранит две свои маленькие святыни: первый компьютер «Синклер ZX-81» и супермодель Элли Макферсон. Господи, она сошла бы с ума, если бы увидела сотни маленьких фотографий, монеток, свечей и записочек.

Багу 31 год, и он всех об этом оповещает. Спросите его что-то вроде: «Эй, Баг, ты видел седьмой том моего „Внутри Мака“?» Он презрительно усмехнется и ответит: «Ты явно из того поколения, которому никогда не приходилось создавать свою собственную материнскую плату или изобретать свой собственный язык программирования».

Эй, Баг, мы тоже тебя любим.

Компания никогда не предлагает Багу акции. Когда наступает день выплаты по инвестициям и у каждого из нас в отделении для бумаг появляются маленькие белые акционерные, конвертики с красной надписью «Лично и конфиденциально», у Бага, увы, всегда пусто. Может быть, от него пытаются избавиться, но в «Майкрософте» практически невозможно кого-либо уволить. Для этого нужно совершенно разъярить начальство. Только в 1992 году они наняли 3100 человек, и, вы же понимаете, не все из них гении.

Странно, но Баг фанатично предан «Майкрософту». Создается впечатление, что чем больше они его игнорируют, тем яростнее он защищает их честь. И если вы дорожите своим личным временем, то не станете ввязываться с ним в дискуссию об известном судебном процессе, или об ФТК (Федеральной торговой комиссии), или о действиях Департамента юстиции:

– Меня воротит от этих сутяжнических приколов. Состязались бы они на базаре, где такое действительно уместно, а не выклянчивали, как слабаки, правительственной поддержки на свои тяжбы…

Я вас предупредил.

И, наконец, Майкл. Семь тем, которые выбрал бы Майкл в «Своей игре»:

• «ФОРТРАН».

• «Паскаль».

• «Ада» (защитный контрактный код).

• «Лисп».

• Нейл Парт (ударник в группе «Раш»).

• Лауреаты премий «Хьюго» и «Небыола».

• Сэр Ланселот.

Майкл, должно быть, единственный из всех живущих в мистическом состоянии, которого мне удалось узнать так близко. Он живет ради того, чтобы выстраивать элегантные цепочки кодовых инструкций. Он словно Моцарт, в то время как все остальные – Сальери. Он входит в офисы людей, где на чистых многоразовых платах записаны строчки кода, и спокойно оптимизирует его, разговаривая с разработчиками так, будто кто-то написал неправильное объяснение, как добраться до пляжа, а он просто вносит коррективы, чтобы люди не заблудились.

Майкл часто использует низкотехнологические решения для высокотехнологических проблем: палочки от леденцов, резинки, маленькие полоски бумаги, поддерживающие изогнутое сооружение, – все это помогает ему решить сложные матричные проблемы. Когда он перевозил свои канцелярские принадлежности в новый прозрачный офис (хорошему кодировщику – хороший офис), ему пришлось наклеить на вещи записки со словами «Не хлам», чтобы перевозчики не выкинули их в коробки из-под стеклянных дисплеев в центре атриума.