Текст книги "Похитители жвачки"

Автор книги: Дуглас Коупленд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)

«Шелковый пруд»: Стив и Глория

Муж и жена спешно похватали свитера и плащи с вешалки у черного хода и пытались надеть садовые перчатки, к которым присохла ломкая летняя грязь.

– Чертовы гости – никакого проку от них, сплошные неприятности. Сначала они просто приходят, а потом начинают есть нашу еду.

– Это ты их пригласил. У нас уже сто лет не было гостей.

– Ну, мне пришлось их позвать. Ты же знаешь политику нашего университета. Все шло хорошо, пока диссидент Фрейзер не притащил на собрание эргономическое кресло «Баланс». Я с тех пор сам не свой. Оглянуться не успел, как они уговорили меня позвать Фалконкреста на ужин.

– Кресло «Баланс»? Это не то, что без спинки, и сидишь как бы на коленях?..

– Да, да. Оно самое.

– Я видела про них передачу. Скоро обычных стульев совсем не останется, везде будут только они.

– Кошмар. Ненавижу современность.

Они вышли на задний двор. Заиндевевшая лужайка преобразила ночной воздух так, что все звуки словно отлетали от ушей.

– Что будем делать? – поинтересовалась Глория.

– То же, что и в прошлый раз.

– В прошлый раз было лето. Мне холодно.

– Мне тоже.

– Тогда давай поживее.

Муж и жена стали спускаться по переулку, заглядывая во дворы.

– Как тебе? – спросила Глория, показав на белую лошадку с розовой гривой и хвостом.

– Милая, Кэнделл был мальчик.

– Я не дура, Стив. Она просто показалась мне веселенькой…

– Лучше не думай об этом, дорогая. Тебе опять станет плохо.

– Стив, я все жду, что боль пройдет. Но она не проходит…

– И никогда не пройдет.

– Почему?

– Потому что я прочитал об этом все, что можно. Хорошие книги, плохие… Даже статью в «Нью-Йоркере». В лучшем случае ты просто свыкнешься с мыслью… – Стив уже не смотрел на дворы, только себе под ноги.

Глория остановилась.

– Но прошло уже столько времени, а я все не свыклась! Да и как можно с этим свыкнуться?

– Не спрашивай, Глория. Мне тоже нелегко, давай сменим тему. Лучше от этих разговоров не становится.

Глория указала на очередной двор.

– Смотри, там целая гора игрушек.

– Господи, у них что, тройня? Куда им столько?

– Живо, Стив.

– Ага.

«Шелковый пруд»: Кайл

Когда все ушли, Кайлу захотелось узнать секреты Стива.

У этого старого индюка должен быть кабинет.

Он нашел гостевую ванную: белая раковина покрыта пылью, в мыльнице древние осколки гостиничного мыла. За унитазом валялась первая глава «Любви в эпоху офисных супермаркетов». Кайл был потрясен: «Сперва он крадет мою рукопись, а потом бросает за унитаз?!»

В коридоре на стене висела картина с изображением охоты на лис, а под ней расположился столик в форме полумесяца. На нем было чересчур много вещей: пыльная корзинка с пыльными ключами – никто уже не помнил, от каких замков; пять мужских перчаток без пар; горы банковских квитанций и счетов; кучи недоеденных мятных конфет; несколько сломанных очков – солнечных и для чтения; десяток разнообразных тюбиков с косметикой, попавшей в немилость Глории; всяческие железки, предназначение которых осталось для Кайла загадкой.

В конце коридора было две двери. Одна вела в небольшую гостиную с маленьким черно-белым телевизором в углу – без кабеля, антенна сломана пополам. За второй – бинго! – оказался кабинет Стива. Увидев его, Кайл сразу вспомнил карикатуры из «Нью-Йоркера», на которых богачи времен мухобоек гоняли грудастых секретарш вокруг огромных столов, заваленных документами и освещенных зелеными банкирскими лампами. При ближайшем рассмотрении выяснилось, что на ковре даже есть орнамент. Кожаный диван стонал под гнетом пожелтевших газет и журналов. Кайл взял наугад одну – она оказалась из прошлого века («Президент возлагает надежды на „информационный хайвей“», «Оппозиция видит на пути только препятствия») и рассыпалась в его руках. Тогда он провел пальцем по спинке дивана и увидел, что пыль в этой комнате десятилетиями смешивалась с налетом от трубочного табака. В результате получилось липкое, чуть ли не взрывчатое вещество, смахивающее на гудронные пески Альберты. Кайл вытер руку о книжную полку возле двери, но только еще больше вымазался в ядовитой дряни и потер палец о подошву ботинка.

«Говори что хочешь об этом психе, но он умудрился написать пять книг», – подумал Кайл, медленно приближаясь к столу в поисках шестой – действие которой якобы происходило в офисном супермаркете.

Он сел в баронское кожаное кресло Стива, ожидая мягкой посадки, однако его копчик врезался прямо в основание сиденья – поролон за долгие годы истлел и желтой трухой высыпался сквозь потрепанную обивку.

Кайл осмотрел стол. С чего бы начать? Он поискал рукопись, но нашел лишь нераспечатанные конверты со счетами, университетские заметки, журналы 70-х с фотографиями голых девиц на пляже и стопку древних телефонных книжек. Среди этого хлама нашлась даже пустая коробка из-под пиццы, а из всех щелей и укромных уголков торчали смятые «Клинексы». Справа на столе была пепельница размером с автомобильный диск, полная пепла, сожженных спичек и обугленных фантиков от жевательной резинки. Вокруг нее лежало несколько курительных трубок.

Кайл открыл главный ящик стола. Внутри оказались две пустые упаковки от жвачки и два паспорта – срок действия самого нового истекал в 1979-м. Еще там было: меню из греческого ресторана, газетные вырезки о толстой кишке и десятки пустых спичечных коробков прошлого века, когда верхом изысканности считались бифштексы, гигантские лобстеры, А-образные здания и все гавайское. Компьютера или пишущей машинки в кабинете не было, зато у окна, привалившись к стене, покрытой слоем вездесущего никотина, стояла система обработки текстов «Офис Райт» 1980 года выпуска, фирмы «Дэу», а под ней лежала неоткрытая пачка бумаги для матричного принтера. Эта композиция представляла собой очередное изящное хокку о минувшей эре – той, где технический прогресс Восточной Германии и советские крановщицы постоянно угрожали мировой демократии.

Кайл открыл два правых верхних ящика, в которых оказались пустые жестянки из-под табака и фотографии в рамах с загнутыми внутрь ножками. На одном из древних снимков была совсем юная Глория на плечах у гривастого егеря; на другом, вырезанном из журнала «Таун энд Кантри», – уже вполне оформившаяся Глория, а подпись под снимком гласила: «Кому же достанется этот дивный алмаз, неповторимая Глория Хэррингтон?» На третьей фотографии ослепительно красивые Стив и Глория попивали дайкири в шикарном сан-францисском баре. Если у них и был ребенок, то никаких доказательств этому Кайл пока не нашел.

Он закрыл верхние ящики и потянулся к нижнему. У него было предчувствие, что секрет Стива хранится именно там. Откроешь его – и сию секунду поймешь, что стряслось с хозяевами этого дома.

Кайл уже хотел было это сделать, как услышал топот из подвала.

Бетани

Привет, Роджер!

Наверное, мне стоит сознаться, что я знакома с твоей женой. Надеюсь, это не слишком тебя потрясло? Она вместе с моей тетей ходила на семинар по раку, и я запомнила ее по кодовому слову «селезенка». Ты прав, селезенка – странный орган. Он не особо нам нужен, но, по-видимому, присутствует в организме на случай, если мы эволюционируем: отрастим крылья или там щупальца. Тогда селезенка понадобится для их работы. Такая у меня теория.

Не знаю, запомнила ли меня Джоан. Я тогда еще не решила завоевать сердце Джонни Деппа путем изобретательного наложения штукатурки. К тому же меня на этих собраниях затмевало семейство. Им просто не было равных. Представь себе двух людей в сто раз надоедливей мимов: резкие голоса и полное отсутствие воспитания. Это мы. Ди-Ди с ее бывшим мужем устроили войну за то, кому заботиться о тете Полетт (долгая история). В итоге о самой заботе они как-то позабыли. Зато я узнала, что рак, кроме всего прочего, еще и очень зрелищный вид спорта.

На кой черт тебе сдалось такое депрессивное письмо?

Сколько раз ты слышал про больных раком эти слова: «Да он при жизни не болел ни разу, а тут вдруг – раз! – и нет его»? Оказывается, болеть даже полезно. Простуды и гриппы – что-то вроде курсов повышения квалификации для нашего организма. На них заранее учат сражаться с раком. Узнав страшный диагноз, некоторые пациенты несутся в детские комнаты «Икеи» и с ног до головы покрываются детскими микробами, чтобы заболеть. Организм борется с простудой или гриппом и попутно выбрасывает на помойку рак. Клево, да? Звучит по-идиотски: мы шестьдесят лет пили антибиотики, а теперь снова лечим раны личинками мух.

Короче, я это к тому, что узнала твою бывшую и вообще – мир тесен.

Сегодня и завтра я работаю на кассе. К выходным из меня получится маленький сварливый гот. И почему по средам люди бывают так жестоки?

«Шелковый пруд» изумителен. Так держать.

Б.

P.S. Ладно, признаюсь: я ходила к Джоан домой. Найти ее было не трудно. Гугль рулит. Понимаешь, я очень за тебя волновалась – ты исчез, черт подери! – но могу гарантировать, что она не приняла меня за ненормальную или по уши влюбленную в тебя соплячку. Я видела немало разводов и знаю, как надо разговаривать с людьми, чтобы их не взбесить. Словом, наша встреча прошла гладко. Не парься, я не испортила тебе жизнь. Твоя жена была очень мила и не сказала про тебя ничего дурного, а мне было жуть как страшно за тебя, Роджер.

Вот.

Ди-Ди

Роджер!

Я тут подумала… Что ты знаешь о Кайле? Конечно, я рада, что у Бетани появился парень, но… Ладно, вот что меня гложет: почему этот красавчик работает в каких-то занюханных «Скрепках»? (Ну, прости.) Бетани вроде ему нравится, но… – это очень жестоко с моей стороны, и я ужасная, ужасная мать – разве она ему пара? Это говорит трижды разведенная старая калоша. Но ведь ты понимаешь, о чем я. Он что, тупой? На наркотиках не сидит, ну, может, травку иногда покуривает – мальчик довольно вялый. Почему Бетани не влюбилась в какого-нибудь прыщавого продавца из магазина пластинок? Таким мне виделось ее будущее. Другое дело, если магазинов пластинок больше не существует. Наверное, тут мой план и провалился.

Расскажу один случай, из-за которого мне стало не по себе. Кайл пришел к нам в гости, и мы смотрели телевизор. Он открыл холодильник (видимо, хотел перекусить), изучил его содержимое и закрыл. Нет, он не скривил лицо и ничего не сказал, просто вернулся в гостиную, словно и не был на кухне. После этого я встала (мы смотрели реалити-шоу, что же еще?) и сама заглянула в холодильник. Мне тут же представились трофейные мачехи Кайла: каждая вертится перед зеркалом, примеряя солнечные очки, и говорит: «Милый, в нашем холодильнике тонны дорогой и полезной еды, так что если пойдешь к кому-то в гости, бога ради, не ешь там всякую дрянь. Иначе вырастешь таким же ничтожеством».

У нас в холодильнике всегда полно жирного и сладкого – неудивительно, что я превратилась в такую развалюху. Неудивительно, что и Бетани клонит туда же. Почему она не вегетарианка? Могла бы и меня привести в форму.

Но нет, она увлеклась всей этой готикой. Однажды мы ходили с ней в супермаркет, и она спросила у мясника, можно ли заказать две пинты крови. Знаешь, это был как раз тот случай, когда я в прямом смысле онемела от ужаса. А теперь она забралась слишком высоко по пищевой цепи, и я схожу с ума. Кто этот парень? Чего ему надо?

Только попробуй рассказать Бетани, что я тебе об этом написала. Убью.

ДД

«Шелковый пруд»

– Соевый соус мумифицировался, – заметил Кайл.

– В каком смысле? – не поняла Глория.

Он потряс бутылку и передал ее хозяйке дома.

– Превратился в хоккейную шайбу на дне.

– Надо его подогреть. Пойду включу пароварку – растает за минуту.

– У вас же не было соевого соуса! – выпалил Кайл. – Я смотрел в холодильнике и в буфете.

– Конечно, не было. Папочкин адвокат подарил нам на свадьбу набор для приготовления суси, вот я и спрятала его в прохладный подвал – на случай большого праздника.

– Сколько вы женаты?

– Тридцать шесть лет.

– Я, пожалуй, обойдусь без соевого соуса, – сказала Британи.

– Я тоже, – добавил Кайл.

– Дай-ка мне бутылку, – попросил Стив. Он открыл ее и стал ковырять содержимое палочкой. – Соус не затвердел. Это гранулы.

Стив высыпал несколько черных крупинок на жирный холодец, в который превратился му гу гаи пан, и съел кусочек.

– Превосходно! Хороший соевый соус – как хорошее вино. С годами только лучше.

– Скажите, Кайл, – сказала Глория, хлопая ресницами, – ваши родители – образованные люди?

– Не понял?

– Ну, они читают книги? Живут ли они – как я, например – искусством, музыкой и литературой?

– Кайл не любит говорить о семье, – заметила Британи.

– Почему же? – удивился Стив.

– Потому что моя семья никого не касается.

Британи пояснила:

– Кайл думает, что его родители – равнодушные пассивно-агрессивные неучи и деревенщины.

– Неправда!

– Правда! – настаивала Британи. – И от твоего молчания они лучше не становятся. – Она посмотрела на Глорию. – Наша квартира похожа на вашу. Никаких семейных фотографий, даже на холодильнике. Когда я спрашиваю Кайла о родных, он меняет тему.

– Глория, – сказал Кайл. – Расскажите о вашей новой роли в «Веере леди Виндермир».

– Я буду играть главную героиню.

– Наверное, это нелегко.

– Ага, она даже слова выучить не может, – вмешался Стив.

Глория резко обернулась к нему.

– А вот и нет! – воскликнула она. – Настоящий актер не учит слова! Настоящий актер должен ими жить. Он не какой-нибудь глупый зубрила. В монологах должна звучать музыка! Будь добр, передай скотч. – Глория налила себе выпить.

– Чтобы стать хирургом, мне пришлось вызубрить половину человеческих знаний, – сказала Британи. – Но я бы ни за что не смогла запомнить целый спектакль. А ведь «Леди Виндермир» – длинная пьеса со сложными нюансами.

Кайл спросил:

– А как вы учите слова? У вас есть какая-нибудь особая методика?

– Я читаю строчки и пытаюсь их прочувствовать.

– Чушь! – перебил Стив. – Нет у тебя никакой методики. Ты вообще не можешь ничего запомнить. Слова отскакивают от твоего мозга, как шарики для пинг-понга от кирпичной стены.

– Из меня получится прекрасная леди Виндермир, – сказала Глория. – Вот увидишь.

Британи сменила тему:

– До того как вы ушли за соусом, мы говорили о вашем сыне. Значит, он учится в университете…

– Да-да! – хором произнесли Стив и Глория.

– Как его зовут?

Они были похожи на преступников, которые никак не могут определиться, признавать ли им свою вину.

– Вы наверняка выбрали чудесное имя, – добавила Британи.

Глория отхлебнула скотча, а Стив выцарапал еще немного соуса из бутылки.

Оба молчали.

Наконец, Стив выдавил:

– Кэнделл. Его зовут Кэнделл.

Глория удивленно посмотрела на мужа, как будто хотела спросить: «Правда?», но вовремя одумалась:

– Да, наш милый Кэнделл. Такой хороший сын!

Бетани

Отправитель: Ассоциация молодежных турбаз, Лондон, Веллгарт-роуд, 4. Отель «Хэмпстедская пустошь».

Через: «Федекс».

Привет, Роджер!

Сюрприз!!! Я в старом добром Лондоне. Сбежала из тюрьмы! Прощайте, «Шкряпки»! Прости, что ничего тебе не сказала. Не хотелось делать из отъезда большое событие. Паспорт оформляли неделю, и за это время я раз пятьдесят меняла свое решение. У тебя в дневнике появились новые записи? Или, может, готова еще одна глава «Шелкового пруда»? Похоже, ничего из этого я уже не получу. Прости.

Тут классно, Роджер, всюду искусство и красота и музыка и прочая фигня. Я чувствую себя Глорией (и меня это пугает), но от здешних цен у меня скоро случится обморок. Как англичане живут в своей стране?

Мы в Лондоне всего неделю и остановились в хостеле, в районе Хэмпстед. Мне кажется, здесь должны жить Уоллес и Громит: всюду милые каменные домишки, и за каждой дверью ясно ощущается присутствие разнообразных экзотических сыров. В этой стране все питаются сандвичами, такими же, какие наши дети носят в школу. Их продают тут на каждом углу – допускаю, что даже в автосалонах и центрах очищения крови. Мы тоже едим только их, потому что на остальное нет денег. «Мы» – это я и Кайл. Перед моим отъездом дома произошел маленький… ну, э-э… скандал. Бедная Ди-Ди. Она вбила себе в голову, что я лишаю себя будущего и что я стану такой же, как она, если не получу образование. Ну-ну. Можно подумать, я хочу до конца жизни смотреть одни и те же сериалы по телику, страдая от легкой головной боли. Вот уж нет! Я скопила немного деньжат, Кайл продал наркоманам семейный запас оксиконтина (ну, болеутоляющее, которое вызывает эйфорию) и еще кое-что, и тру-ля-ля, пип-пип, мы в Англии!!!

Что было интересного:

В парке мы видели кукольное представление про Панча и Джуди. Жалкое зрелище: было холодно и пасмурно, все детишки в школе, так что для меня большая загадка, чем думали эти актеры – хотя, может, они репетировали. Господи, Панч только и делает, что лупит жену! Ты когда-нибудь видел эти спектакли? В средние века явно не было приютов для женщин. Какой же это кошмар – родиться до 1980-го.

Еще мы ходили в пабы, но они были вовсе не пабные. Никаких тебе опилок на полу, грубых рабочих, играющих в дартс, и странной женщины в углу с уткой на коленях. Нет, все цифровое, хайтековое, красиво освещенное. Заказываешь пиво и будто попадаешь на пивной шведский стол у лорда Твиндлбери. Везде сплошь шик и блеск, даже в дешевых пивнушках. Правда, люди тут постоянно курят и каждый вечер мне приходится мыть голову.

А! Я впервые пережила разницу во времени. Было почти весело – странные вещи казались еще страннее, как-то выраженнее. Похоже на усилитель вкуса.

Здесь не слишком много девушек моего возраста, мечтающих выйти замуж за Джонни Деппа. Все так роскошно выглядят. И как можно быть богатым в стране мегавысоких цен? Такое ощущение, что в Англии даже мои ровесники умеют управляться с деньгами. Я чувствую себя фриком и, возможно, перестану так ярко краситься. Или наоборот – еще не решила.

Ну, хватит уже. Пойду на встречу с графом Чокулой, смотреть на его дилдо, инкрустированный драгоценными камнями.

Смотри не забрасывай «Шелковый пруд». Кайл ревнует, что я тебе пишу, но скорее всего писать я буду даже чаще обычного.

Пока-пока!

Б.

P.S. Как ты успел заметить, прогресс налицо: я научилась пользоваться «Федексом». У них тут контора неподалеку, и, что еще лучше, в моей записной книжке есть номер счета маминого ужасного босса, который три года назад засунул язык мне в ухо. Он извращенец, но я не собираюсь терзаться этим всю жизнь. Лучше воспользуюсь его федексовым счетом;)

Джоан

Роджер, в среду у нас свадьба. Я решила сама тебе написать, а не просить адвоката (можно с тем же успехом сунуть пятьсот баксов в шредер). Знаю, в последние годы тебе было трудно, но и мне пришлось нелегко. А вообще я не в счет, потому что по-настоящему важна только Зоуи. Я и свадьбу-то устраиваю ради нее – чтобы при слове «замужество» у нее возникали какие-то приятные картинки в голове. Будь на то моя воля, мы с Брайаном сходили бы в мэрию, заполнили бланки и покончили с этой тягомотиной. Так что прошу тебя: не надо брать напрокат дирижабль с какой-нибудь страшной надписью на боку или нанимать реактивный самолет, чтобы нарисовать в небе череп с костями. Пожалуйста, оставь нас в покое и займись чем-нибудь другим, хорошо?

Хочу также сообщить, что сразу после церемонии Зоуи едет с нами на Гавайи (ты заметил, что я не сказала «медовый месяц»? Медовые месяца, как и кукурузные хлопья, для детей), поэтому твое свидание с дочерью откладывается на две недели.

Вот такие дела.

Ах да, забыла напомнить, что это ты изменил мне с дешевой актриской из театра-ресторана. Так что вини во всем только себя.

Джоан.

P.S. Девчушка из «Семейки Адамсов» больше не приходила.

P.P.S. Ужасно жаль, что теперь тебе не придется платить алименты, но я выхожу замуж – закон есть закон. Только подумай, сколько пива ты выдуешь в своем подвале на эти деньги! Жизнь – отпадная штука.

Бетани

Отправитель: Ассоциация молодежных турбаз, Лондон, Веллгарт-роуд, 4. Отель «Хэмпстедская пустошь».

Через: «Федекс».

Привет, Роджер.

Заметь, я снова пишу ручкой на бумаге. В жопу е-мейл. Не хочу нарушать нашу добрую традицию. Кайл уже скучает по дому и целыми днями торчит в Интернет-кафе, которое расположено рядом с забегаловкой, где готовят кебаб. Там пахнет жиром и теми специями, которые нормальные люди покупают, ставят на полку и никогда не используют. Вопрос: ты когда-нибудь рассматривал начинку турецкого кебаба? Ответ: никогда этого не делай.

Прошло уже десять дней, и Лондон мне приелся. Мы все время проводим в метро или на углах, разглядывая карту и чувствуя себя деревенщинами. Вопрос: Роджер, тебе когда-нибудь было хреново? Ответ: Голуби. Бедные создания. Я… я не хочу об этом распространяться. Если представить, что Лондон – еда, то голуби – листик петрушки сверху, только они не зеленые и хрустящие, а серые, хромые и некоторые даже без пальцев. Теоретически они милые, а на деле больные, несчастные и с клещами в придачу.

Мы пытались знакомиться с местными, но выяснили, что мы – представители теневой паразитической экономики Лондона. Она состоит из людей вроде нас, которые пойдут на все, даже воспользуются бабушкиным европейским свидетельством о рождении, чтобы заполучить истинно европейскую работу. Поэтому мы проводим время исключительно среди своих: иностранцев нашего возраста, у которых либо вовсе нет работы, либо есть, но не постоянная. Эти ребята могут тусоваться всю ночь напролет.

Меня вдруг осенило: я ведь практически не приспособлена для жизни, что здесь, что на родине. Все мое богатство – это твердые убеждения да белая кожа, пять лет не видевшая солнца. Сегодня на Оксфорд-Хай я увидела «Скрепки» и рассмеялась: они точно такие же, как у нас.

Думаешь, Кайл сможет прокормить семью?

Пока я это пишу, он шлет е-мейлы всем подряд, даже бывшим одноклассникам и сослуживцам. Хочет получить как можно больше писем в ответ. Он ведь не привык к неудобствам. Как я могла влюбиться в такого, ума не приложу. У Кайла было две мачехи, и в детстве он выжимал из них уйму денег «за молчание», да и его настоящие родители чувствовали себя дико виноватыми – представь, сколько ласки, конфет и игрушек он получал от них с колыбели. Последнее предложение вышло не слишком длинное? Понимаешь, дома он был принцем, а тут оказался всего лишь очередным тупым туристом.

Что ж, Бетани, Роджер благодарен тебе за фужер негатива, который ты только что выплеснула ему в лицо.

*Извини, Роджер.*

Кое-что мне здесь нравится. Музей естественной истории, к примеру. Уже ради одной экспозиции с глубоководными тварями можно было купить билет – крошечные, жуткие личности, принявшие формы животных. Еще в музее был макет гнезда динозавров. Кто-то побросал в него окурки, так что получилось очень похоже на карикатуру Гарри Ларсона – курящие динозавры и подпись: «Вот почему они вымерли».

Но вдохнуть в золотого мальчика дух приключений мне не удалось. Я мечтаю проехать под Ла-Маншем во Францию. Этот хостел мне уже надоел. Кажется, я на один год и шесть месяцев выросла из того возраста, когда радуются преимуществам хостелов: дешевому пиву, дешевым билетам и еще более дешевым хостелам. В Англии даже стирка требует от тебя столько же сил, времени и денег, сколько покупка и сборка большого книжного шкафа из «Икеи». А потом я гуляю по городу, вижу эти прекрасные дома, оглядываюсь на свою жизнь и чувствую себя хомяком.

Как поживают Стив с Глорией? Мы уже познакомились с Кэнделлом? Кстати, где Глория берет тоник для джина? Ты вроде бы упустил эту мелочь. Может, родственники оставили ей в наследство огромный домашний бар? Я тут познакомилась с несколькими богатыми ребятишками – оказалось, зажравшиеся семьи готовы тратить деньги на что угодно.

Кайл уже собрался. Мы идем на Пиккадилли, где встретимся с одним диджеем из Уимблдона (познакомились с ним на вечеринке два дня назад). Последнее, предложение звучит куда гламурнее, чем все обстоит на самом деле.

Почему ты не хочешь мне написать? Бумага – это так старомодно и чудно, даром что посылаешь ее «Федексом».

У меня есть е-мейл: [email protected] – на случай, если тебе захочется побыть продвинутым лентяем. Ящик проверяю каждый день.

Пока, Роджер!

И спасибо.

Б.