Текст книги "Большая земля"

Автор книги: Дуайт Беннет

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

Дуайт Беннет
Большая земля

Глава I

Ранней осенью 1866 года Чэдуик Осборн, лейтенант в отставке, выехал из Салема и направился в Орегон. Все его имущество уместилось в двух седельных сумках, которые везла вьючная лошадь, привязанная к гнедой. Из оружия у Осборна остались винтовка и армейский кольт новой модели. Осборн ехал один по безлюдным и незнакомым местам.

Ему было хорошо одному. Еще по дороге к Ричмонду Чэд Осборн решил, что отдохнет от людей. Спутники только бы мешали ему. Сейчас он наслаждался тишиной и свободой: останавливался, где хотел, и продолжал путь, когда хотел.

Осень уже вступила в свои права. Листва кленов, растущих в туманных ущельях, позолотилась; оттенки всех цветов сливались в причудливые картинки медленно угасавшей природы. Ночью было свежо, подмораживало, утром, когда солнце пригревало, холмы курились дымками испарений.

К холму прилепился шалаш, возле него, опустившись на колени, охотник свежевал тушу убитого медведя. Рядом Чэд заметил сохшую на длинных палках шкуру еще одного уже ободранного животного. Когда он подъехал ближе, охотник, запачкав окровавленными руками колени, разогнулся – это был индеец. В руке он держал нож. Дикарь: длинноволосый, в мокасинах и в рубашке, заляпанной грязью. Рядом лежало допотопное ружье. Видно было, что индеец обрадовался встрече, он с удовольствием начал беседовать с незнакомцем.

– Далеко идете?

– В Каньон Сити, – ответил Осборн.

– О да! Люди в погоне за золотом отправляются вверх по реке. Вы знакомы с местностью, да?

Осборн покачал головой.

– Я впервые в Орегоне, приехал сюда только неделю назад из Фриско. Я здесь никого не знаю, и меня это беспокоит.

– Да… – Лицо охотника расплылось в улыбке, и обнажились желтые зубы, очевидно, у него родилась какая-то мысль. Потом он бросил взгляд на незнакомца: худощавый, даже под гражданским костюмом чувствовалась военная выправка офицера; ботинки из бизоньей кожи, ветронепроницаемая куртка, револьвер в кобуре, винтовка на коленях. Он посмотрел в лицо Осборну и еще шире улыбнулся.

– Какой дорогой вы едете?

– Может быть, что-нибудь посоветуете?

«Отшельник» пожал плечами. Он махнул рукой, в которой держал окровавленный нож.

– Лучшая дорога – к Метолиусу. Проедете ущельем, увидите впереди слева кучу угольного мусора, тогда поворачивайте на север. Будет река – это Метолиус. Идите вниз по течению к Коуверу, где в реку впадает Дешутес, оттуда на северо-восток, на военную дорогу.

Осборн вникал в объяснения, кивая головой. Охотник продолжал:

– Это лучший путь. Метолиус – граница индейской резервации. Уэскосы – мирное и дружелюбное племя. Здесь вам опасность не грозит. Но Дешутес – страна снэйков. Будьте начеку и не разжигайте ночью костра. Честно говоря, ехать лучше в темное время, а днем – прятаться.

Осборн усмехнулся.

– Вы слегка преувеличиваете, не так ли?

– Думайте и поступайте как вам нравится. Но лично я ни за что через Дешутес не поехал бы. Разве вы не слышали о Паулине? – Он произнес это имя – «Пау-о-лина».

Чэд Осборн повторил его и нахмурился:

– Боюсь, что нет.

– Вы о нем еще услышите и даже раньше, чем достигнете ближайших гор. Этот дьявол безнаказанно правит всем Восточным Орегоном. Он нападает и на краснокожих, и на белых, и на индейские стойбища, и на ранчо фермеров. И никто не знает, когда наступит его черед.

Осборн поморщился:

– Ну, военные должны что-нибудь сделать.

– Обещали. В прошлом году несколько отрядов с обозами перешли через горы – готовили операцию против Паулина, но в последний момент из Военного департамента привезли приказ – отозвать основные силы, оставить только два поста и нескольких волонтеров… Но они ничего не могли сделать.

Чэд Осборн видел, что охотник говорит правду. Но не собирался отступать.

– Спасибо за информацию. Я все запомнил.

– Кровожадные снэйки будут обязательно охотиться за скальпом белого человека, и их наверняка привлекут две хорошие лошади. – Он пошел к шалашу и, обернувшись, добавил:

– Если не боитесь, то поезжайте.

Осборн на минуту задержался, наблюдая, как тот сдирал шкуру со второй туши.

– Я буду крепко держать голову на плечах, – пообещал Осборн и поехал прочь.

«Странный какой-то парень, – думал он. – Наверно, слишком долго жил один, без людей. А я сейчас? Мне двадцать восемь, я здоров, но мне хочется побыть одному. Во всяком случае, я не собираюсь возвращаться из-за каких-то индейцев. «

Военную дорогу построили недавно, примерно год назад, так ему рассказали во Фриско. На дороге было безлюдно. Позади остались глубокие ущелья, ели и кедры, клены и пышные заросли папоротников. Впереди расстилалась иная земля. Здесь, далеко друг от друга, высились красные стволы сосен, освещенные ярким солнцем, они, казалось, пылали изнутри. Пыльная дорога вилась среди деревьев; вскоре Осборн увидел огромную кучу золы, уже засыпанную щепками, все было так, как рассказывал охотник.

Повернув на север, он обнаружил впереди реку, ее гладь блестела холодно и ярко. На берегу Осборн разбил лагерь на ночь, ему удалось поймать форель на крючок, и он с удовольствием полакомился ею.

По правому берегу Метолиуса проходила тропа, утром он двинулся по ней на север. На фоне голубого неба вдали вырисовывалась снежная вершина горы. Река делала изгиб на восток, лес кончился, и Осборн очутился в ущелье, где сливались воедино два бурных потока – Метолиус и Дешутес. Там, на холмах, деревья стали голые: но здесь было еще по-прежнему тепло.

Осборн нашел брод, проехал по каньону и очутился на плато, где постоянно дули сильные ветры, от которых ковыль стелился по земле. Пустота и безлюдность этих мест поражали человека. В ушах свистел ветер, стало холодно. На западе на горизонте темнели очертания гор, кое-где на вершинах виднелся еще прошлогодний снег. Скоро новые снега укроют горы, а пока в морозном воздухе и голубоватом небе чувствовался запах осени.

Осборн не забыл зловещих слов охотника. Внешне все выглядело мирно и спокойно, но он хорошо знал, как может быть обманчива тишина, он вспомнил, как однажды угодил со своим отрядом в засаду, к счастью, что часть солдат тогда отстала.

Но Осборн хотел узнать эту землю; ехать скрыто, днем прятаться, а выходить только ночью, нет, это его не устраивало, тем более, что никаких признаков опасности он еще не встретил.

Он подстегнул лошадь, продолжая пытливо осматривать местность.

Несколько антилоп выскочили из зарослей, животные пересекли тропу и быстро исчезли за холмом. От неожиданности Осборн натянул поводья и инстинктивно потянулся за винтовкой, пока понял, что это были всего лишь антилопы. Больше ему за целый день никто не встретился, только высоко в небе с распростертыми крыльями парил орел, но и он вскоре скрылся за горизонтом.

Однако Осборн разбил лагерь под сенью тополей подальше от тропы, где могли проехать люди. Он распряг лошадей и отпустил их пастись. Не разжигая огня, Осборн поужинал и выкурив трубку, лег и завернулся в одеяло, прислушиваясь к окружающей его тишине. Звезды казались крупнее, чем за перевалом, словно постоянные ветры раздували эти небесные угли, отчего весь небосвод мерцал неясным голубоватым светом. Чэд Осборн долго не мог уснуть и все смотрел вверх на звезды, чувствуя, как одиночество давило его душу. Он уже не думал об индейцах, опасность нападения казалась выдумкой. На этой необъятной земле человек может, наконец, прийти в себя после ужасов и кошмаров войны…

На второй день он увидел индейцев. Они появились неожиданно и застали Осборна врасплох. Чудом он успел нырнуть в заросли можжевельника, пригнулся в седле, сердце бешено стучало в груди. Осборн видел, как вниз по склону двигались темные силуэты всадников. Он разглядел сбрую, перья, луки через плечо и винтовки на коленях, гривы коней развевались на ветру. Индейцы перемещались бесшумно. Когда они скрылись, Осборн с трудом поверил, что это были живые люди, а не призраки. Однако покалывание в сердце и мокрая от пота рубашка свидетельствовали о том, что он встретился с живыми индейцами. Осборн выпрямился в седле, от напряжения болели мышцы, он снял с предохранителя кольт и сунул его в кобуру.

Ему еще предстояло встретиться с индейцами из резервации – дружелюбными, как сказал охотник, не то что снэйки или легендарный Паулина. Теперь Осборн поверил словам охотника, понял их истинное значение.

Спустя восемь дней, как он покинул Салем, показались, наконец, жилища людей. Они начинались сразу за ущельем, по которому ехал Осборн, рассчитывая выбраться на дорогу к Каньон Сити. Вскоре он увидел ее – узкая полоска, петляя между холмами, уходила за горизонт. У дороги стоял покосившийся бревенчатый дом и амбар с прохудившейся крышей, надворные постройки были из грубо сколоченных досок. Рядом находился загон, внутри ходили несколько лошадей. Из трубы тонко вился дымок и стелился низко над землей.

У дома копошились двое, запрягая четверку в фургон. Они почувствовали его приближение – мужчина резко обернулся и схватил винтовку, стоявшую рядом у забора.

Чэд Осборн медленно подъезжал к ним. Люди не двигались и наблюдали за Осборном. Они были похожи друг на друга, и Чэд решил, что это отец и сын. Подъехав вплотную, он натянул поводья и сказал:

– Неважно у вас встречают людей…

Мужчина внимательно посмотрел на Осборна.

– Приходится быть осторожным. Меня зовут Говард Мопин, а это мой мальчик, Гаррет.

Осборн назвал свое имя.

– Что это за место? Станция?

– Вроде почтовой станции, – ответил Мопин. Это был мужчина лет пятидесяти, широкоскулый, черная борода и пышные усы красиво обрамляли его лицо. Он говорил с южным акцентом.

– На столе стоит еда. Подкрепитесь с нами.

– Не откажусь, – ответил Осборн и спрыгнул на землю, не забыв при этом взять винтовку.

– Гаррет, присмотри за лошадьми. Вы приехали из-за гор? – обратился к нему Мопин, когда сын ушел. И добавил:

– Немногие сейчас осмеливаются проехать этой дорогой, стало слишком опасно. Надеюсь, с вами ничего не случилось, мистер Осборн?

– Вы имеете в виду индейцев? Я встретил их, но они меня, слава богу, не заметили.

Мопин пригласил его в дом.

Дом напоминал настоящую крепость. Стены были сложены из толстых бревен и обмазаны глиной, окна закрывались деревянными щитами. Осборн попал в большую комнату, отсюда в спальни и другие помещения вели двери, сколоченные из очень толстых досок, в случае нападения они могли надежно защитить людей от пуль неприятеля. Войдя, Осборн увидел у окна женщину, это, должно быть, была жена Говарда Мопина. Она выглядела на несколько лет моложе мужа. Здесь же вертелись три голубоглазые девушки, видимо, его дочери. За столом сидели женщина и трое мужчин, все были одеты подорожному. Перед ними был выставлен обильный обед: мясо антилопы, картошка с соусом. Вкусно пахло свежеиспеченным хлебом и кофе.

Девочка принесла ему в тазу теплой воды, Осборн умылся, причесался, сел за стол, поставив рядом винтовку, и кивнул сидевшему напротив толстому бородачу, поставившему локти на стол и державшему толстыми пальцами-сосисками чашку с кофе. «Извозчик», конечно.

И тут он увидел на каждой щеке этого человека по глубокой свежей ране. Осборн поднял глаза, смутился, подумав, что слишком пристально рассматривает незнакомого человека и вновь склонился над тарелкой.

Мопин, наливая ему кофе из большого железного кофейника, сказал:

– Генри Уинлер может рассказать тебе об индейцах.

Сидевший напротив что-то пробурчал. Встретив взгляд Осборна, он начал отрывисто говорить, едва разлепляя губы, чтобы не двигать щеками.

– Вы рассматриваете мое лицо… Это пуля снэйков – две недели назад. Пробила щеки навылет и вышибла четыре зуба.

Осборн вытаращил глаза.

– И компания заставила вас выйти на линию?

Говард Мопин объяснил:

– Компания – это сам Генри. Между Далласом Каньон Сити он работает один.

– В тот день не было пассажиров, – продолжил Уинлер. – Только мы с Уэллсом Фаргоу. Мы ухитрились оторваться от индейцев и унести ноги, кровь из меня хлестала, как из недорезанного поросенка. Фаргоу перевозил десять тысяч наличными. Мы бросили фургон и удрали на пристяжных. Потом, правда, вернулись, эти дикари не взяли деньги, разбросали их повсюду, словно мусор какой-то. Увели лошадей и срезали кожу из внутренней обшивки фургона.

Он допил кофе, вытер губы рукавом.

– Ну и испугался же я тогда. Вот с тех пор начал лысеть.

Генри Уинлер тяжело поднялся, взял шляпу и плащ со скамьи.

– Поехали, – громко сказал он. – Еще далеко до Далласа.

Пассажиры вышли вслед за ним; сквозь открытую дверь Осборн слышал, как начали загружать дилижанс. Звучный хлопок кнута, скрип колес, дилижанс быстро съехал со двора и покатил по дороге.

Девушки выскочили посмотреть ему вслед, женщина оторвалась от работы и выглянула в окно. Осборн понял, что новые люди – нечастое явление в монотонной и скучной жизни этих богом забытых людей.

Он пообедал, не торопясь набил трубку и закурил, наслаждаясь теплом и отдыхом. Старшая дочь, красавица Элиза, помогала матери печь хлеб, средняя мыла посуду и стирала со стола, а самая младшая сидела в уголке над грифельной доской.

Вернулся Говард Мопин, налил себе кофе и сел рядом.

– Сколько я вам должен? – спросил Осборн.

Хозяин рассердился.

– Должен?! – вспыхнул он. – Надо же до этого додуматься!

– Но… Я думал…

Мопин только рукой махнул.

– Генри Уинлер заплатил мне за ночлег, а пассажиры – за обед. Но ты – гость.

– Тогда огромное спасибо за угощение. – Осборн посмотрел в окно, где на горизонте виднелись коричневые холмы. – Рядом есть еще живые люди?

– Далеко. – И добавил: – Пятнадцать миль до ранчо Энди Кларноу. А дальше, по дороге, где ты поедешь, станция Джима Кларка. Я сюда приехал раньше других.

– Сколько лет вы здесь живете?

На минуту Мопин задумался.

– Уже больше трех лет. В шестьдесят первом уехал из Крикса. Мне здесь очень нравится. Хорошая земля, чтобы разводить скот и держать лошадей.

– А индейцы не беспокоят? – спросил Осборн и увидел, как лицо Мопина исказилось.

– Только я поселился на этом месте, как Паулина убил моего пастуха и угнал всех лошадей, двадцать семь голов. Для меня это был страшный удар, но мы все-таки решили отсюда не уезжать.

– Мне уже все уши прожужжали с этим Паулиной. Вы уверены, что такой человек действительно существует? Что это не просто имя, каким поселенцы готовы обозвать всякого кровожадного индейца?

Мопин покачал головой.

– Такой человек существует, несомненно. Я обменялся с ним несколькими выстрелами. Но даже его главные враги уорн-спрингзы не могут точно сказать, сколько у него воинов. Я думаю, что у него индейцы разных племен: снэйки, пайуты, мадоки. Вряд ли у них он – вождь, но мы, белые, дали ему такую кличку. Он сущий дьявол! Выиграл сражения с регулярными отрядами. Уорн-спрингзы ненавидят и боятся его, как и белые, потому что он убивает людей в резервациях, угоняет их лошадей, увозит их жен и детей. И все говорят, что его нельзя убить, что пули отскакивают от него, как горох от стены. Вот и все, что я знаю. Невыносимо, чтобы такой человек держал в страхе половину штата. Пока его не убьют, не будет житья никому в Орегоне, – мрачно закончил Мопин.

Сын Мопина вывел коня из конюшни. Осборн подтянул седло и поправил уздечку. Вскочив в седло, он поблагодарил хозяина.

– Я вас предупредил, – сказал Мопин мрачно, – каково у нас одному ехать, вы могли остаться. Главное – не сбейтесь с дороги. До станции Джима Кларка 35 миль, дорога впереди плохая. Дилижансу приходится ехать по ней, другого пути нет. Будете в Каньон Сити, может быть, встретите Перри. У меня вчера было несколько ребят. Пусть он возьмет их на работу.

– Я поищу его. Очень вам благодарен, – сказал в ответ Чэд Осборн. Он наклонился и пожал ему руку. Осборн знал, что еще долго, пока он не скрылся за изгибом дороги, эти гостеприимные люди смотрели ему вслед.

Одинокого всадника обступили голые каменистые холмы, дорога – единственный признак цивилизации – петляла среди прихотливых изгибов ландшафта, единственным украшением которого можно было считать можжевеловые кусты вдоль обочины. Казалось, не будет конца бесчисленным поворотам, спускам и подъемам вверх-вниз. Уже вытягивались полуденные тени, а солнце клонилось к вершинам Каскада у него за спиной, когда Чэд начал высматривать местечко для отдыха.

Тридцать пять миль до ближайшей станции на левом берегу Джон Дэй. Судя по скорости, с какой он ехал, ему скорее всего придется следующую ночь провести на – как ее – станции Кларка.

Глава II

В полуденной тишине были слышны звуки, доносившиеся с южной стороны реки, там, где Осборн заметил признаки человеческого жилья. Река в этом месте делала поворот, и здесь образовался затор из бревен. Принесенная течением, эта древесина была незаменимым источником тепла в безлесом краю, где рос лишь можжевельник.

У Джима Кларка был повод для радостей: солнце ему грело спину, он с удовольствием отправился нарубить к зиме дров. Это будет его вторая зима на станции. Он видел, как бушевали бураны, когда земля и небо исчезали в круговерти снега. Но у него крепкий, удобный дом, часто по дороге ездят люди, продуктов ему хватит. Правда, местность дикая, но ведь Джим дал слово, что устроит здесь настоящее ранчо. Он еще все успеет, ведь впереди целая жизнь.

Он отложил топор в сторону и принялся складывать дрова, чтобы потом переправить их к дому.

Вдруг Джим оторвался от работы и бросил взгляд на противоположный берег, где стоял его дом. Он замер в ужасе.

Мальчик, должно быть, в тот момент увидел то же, что и Джим.

– Джим! Смотри! Дом!

Джим не двигался, в горле встал комок, он не мог выговорить ни слова. Толстые белые клубы дыма валили изо всех окон, серая шапка плотно окутывала крышу дома. Пламени еще не было, но Джим уже слышал зловещее потрескивание, доносившееся до противоположного берега реки. Кровь застыла в жилах Джима – пронзительные крики, больше напоминавшие вопли дикарей, нежели людей, огласили округу.

В душу закрался предательский холодок: именно сегодня он ушел за дровами без оружия. Кто бы мог подумать, что разбойники нападут всего в нескольких ярдах от дома. Ни у него, ни у мальчика не было оружия: винтовки остались в помещении, которое к тому же вовсю горело.

Очнувшись, Джим резко подскочил к лошади и принялся развязывать хомут. Успел крикнуть парню:

– Дай руку, Джордж! Помоги отвязать!

Джордж обернулся, Джим увидел его побелевшее от ужаса лицо:

– Там индейцы!

– Знаю!

– Что мы будем делать?

– Я сказал, что делать. Ты будешь работать?

Руки у парня тряслись и не слушались, когда он отвязывал вторую лошадь. Кларк пояснил:

– Не знаю, сколько их там, но мы поедем туда.

Он уже отпряг жеребца, оставив достаточный для управления кусок упряжи. Джим помог отвязать кобылицу, потом прохрипел:

– Вперед! Быстро!

Он с беспокойством оглянулся, как там парень справляется без седла, и, нахлестывая коня, рванулся к броду.

Вода доходила до колен, на противоположном берегу Джим увидел шестерых индейцев, за спиной у каждого торчал лук, а на коленях лежали винтовки. Нападать с голыми руками было более, чем глупо, но именно неожиданность и стремительность появления двух безоружных людей застала их врасплох. Они бросились прочь. Джим немилосердно бил коня в бока. Вот уже берег. Почувствовав под ногами надежную опору, животное воспряло и бросилось на берег. Кларк увидел, что пламя вовсю бушевало над домом и над амбаром. Он обернулся, Джордж не отставал.

Вдруг Джим понял, что их обман раскрыт. Индейцы обнаружили, что перед ними безоружные люди. Они повернули навстречу, злые и готовые растерзать на месте эту парочку за то, что их одурачили. Джим рванул повод, конь встал на дыбы, сделал прыжок в сторону и помчался влево вдоль берега, стремительно уходя от преследователей. Затрещали выстрелы. Припав к лошадиной шее, Джим Кларк в любой момент ожидал, как пуля угодит ему в спину или свалит под ним коня. Вопли позади становились все неистовее. Один раз стрела просвистела над самым плечом. Неожиданно стрельба стихла – они были вне досягаемости выстрела. Джим обернулся: индейцы неистово нахлестывали своих низкорослых лошадок и не отставали. Джордж задыхался от погони. Его лицо побелело от ужаса. Казалось, он не слышал, что ему кричал Кларк:

– Не загоняй лошадь!

Видя, как тот неистово бьет животное каблуками, Джим только хрипел. Это были рабочие лошади, а не ипподромные. В конце концов, снэйки были неважные стрелки: Говард Мопин рассказывал, что немногие из них могли попасть в стену амбара, даже когда они спешивались с коней.

Однако преследователи не отставали, то скрываясь за пригорками, то вылетая на ровное пространство. Особенно выделялся один из них, на черном скакуне. Он вырвался далеко вперед остальных, погоняя лошадь прикладом винтовки. Кларк уже отчетливо видел, как длинная грива хлестала индейца по лицу.

Уже совсем близко от Джона Дэя. Джордж, вырвавшийся вперед, направил лошадь через ручей, но животное уже выбилось из сил. Перескочив на другой берег, кобыла сбилась с темпа и резко замедлила ход. Джим видел, что густая пена покрыла бока и морду лошади. Джордж дико оглядывался вокруг.

Джим Кларк ободряюще воскликнул:

– Спокойно, приятель!

Против своего желания он осадил коня, чтобы подстроиться под шаг отстающей лошади Джорджа. Нехорошо бросать его одного, даже если им суждено погибнуть. Он вспомнил свою жену, комок встал в горле: вероятно, она так и не узнает правду о случившемся.

Индеец на черном скакуне был уже в каких-то 20-ти футах от них. Оглянувшись, Кларк отчетливо видел его расширившиеся ноздри и оскал белых зубов. Джим чуть не задохнулся от мгновенно охватившего его ужаса, а индеец уже выставил винтовку и целился ему в спину, но выстрела однако не последовало, в этот момент лошадь под Джорджем споткнулась. Джим слышал, как юноша закричал и увидел, что тот ухватил животное за гриву, но перелетел через голову и исчез в облаке пыли.

Джим Кларк хотел было натянуть поводья, но индеец на черном скакуне даже не замедлил хода, видимо, оставляя Джорджа другим, а сам продолжал преследовать Кларка. Последний изо всех сил нахлестывал жеребца. От бешеной скачки земля, устланная осенней листвой, казалась причудливым калейдоскопом. За спиной раздался выстрел, Джиму показалось, что пуля взвизгнула у самого уха, однако, оглянувшись, он с радостью отметил, что ему удалось вырваться вперед. Через мгновение конь унес его в лесную чащу. У Джима появился луч надежды, что он выйдет живым из переделки…

Через некоторое время Кларк почувствовал дымок костра и вскоре выехал к лагерю. Он увидел костер, рядом с ним мужчину, а дальше отдыхающих мулов и лошадей.

Партия золотоискателей из Далласа, что ночевали у Кларка на станции, сегодня утром отправилась в путь. Они сказали ему, что если найдут утром новое место, то лучше пересидят денек, дадут отдых животным, а когда стемнеет, отправятся в путь. К счастью, это были они.

Двое охраняли лагерь, именно они заметили Джима Кларка и дали знать своим, поэтому когда Джим подъезжал на хромающем коне к лагерю, люди уже сбегались отовсюду. Они взяли коня под уздцы, помогли всаднику спуститься на землю. Тут же в руке у него очутилась бутылка, глоток крепкого напитка прояснил голову и развязал язык. Ему достаточно было вымолвить одно слово «индейцы», как несколько человек уже отправились седлать лошадей и готовиться к обороне лагеря. Следовало собрать разбредшихся вокруг животных. Остальные, менее горячие, остались прослушать историю Джима. Среди них были Том Райлэнд и Колли Деккер, рабочие вдовы Бишопа из Каньон Сити, и старший сын Говарда Мопина, Перри. Перри спросил:

– Сколько их, Джим? Нас достаточно, чтобы справиться с ними?

Он провел пятерней по волосам, пригладив густую шевелюру.

– Я думаю, пятнадцать – двадцать. Но вряд ли они нападут на лагерь. После убийства Джорджа индейцы, наверное, успокоились: иначе мне было бы не уйти.

– А, минуту, – вмешался Том Райлэнд, высокий черноволосый парень, всем своим видом располагавший к себе людей. Он очень внимательно слушал Джима и потом спросил:

– Ты уверен, что он погиб? Что ты видел своими глазами?

– Боже правый! Они налетели на Джорджа. Он вряд ли протянул и минуту.

– Следовательно, не видел.

Колли Деккер согласился:

– Черт, Джим, не записывай парня до срока в мертвецы.

Колли – старик лет шестидесяти, всю жизнь проработал, как вол. Глубокие морщины избороздили лицо, что делало его похожим на старый коричневый орех. На тощей загорелой шее выделялись толстые узлы жил, казалось, что они вот-вот порвут тонкую кожу.

– Мы поедем с тобой и выясним, что же там случилось.

Джим Кларк даже не поблагодарил их. Наоборот, он грубовато спросил:

– Надеюсь, у вас найдется лошадь? Мой конь загнан…

Он сделал глоток виски, чтобы смочить пересохшие губы. Джим все больше мрачнел и уходил в себя. Юный Перри Мопин, подведя ему свежую лошадь, попытался подбодрить Джима.

– Хорошо, что еще миссис Кларк уехала в Портленд. Представьте себе, если бы она оказалась одна в доме!

Кларк покачал головой.

– Она так любила свою племянницу. Что будет с ней, когда она узнает о гибели Джорджа?

Набралось десять человек ехать искать Джорджа. Джим Кларк положил винтовку на колени, за пояс заткнул револьвер. По мере приближения к тому месту, где упал юноша, Джима захлестнули два чувства – нетерпение все узнать и обыкновенный человеческий страх. Индейцев уже не было видно.

Опешив, Джим выговорил:

– Джордж упал где-то здесь. Но куда подевалось тело…

Все остановились посмотреть вокруг.

– Крови не видать, – констатировал Колли Деккер, – теперь мы знаем, парень был жив и его не разорвали.

– Живой, – бессмысленно повторил Кларк, вдруг он ужаснулся пронзившей его мысли: «Его забрали живым! О, Боже! Лучше бы он умер сразу!». Все молчали. Том Райлэнд положил ему руку на плечо и спокойно сказал:

– Джим, нам ничего еще неизвестно. До тех пор будем надеяться на лучшее, пока не узнаем всю правду.

– Они ушли и забрали парня, – повторил Кларк. Джордж обречен. Ему суждена мучительная и страшная смерть.

В это время Колли Деккер пристально изучал следы. Вдруг он завопил, все обернулись к Колли.

– Смотрите! Парень вскочил на ноги и побежал! Вот они, следы…

Быстро спрыгнув с седла, Райлэнд подбежал и начал пристально изучать следы, отчетливо отпечатавшиеся на мягкой земле.

– Нам повезло. Может быть, мы кое-что еще найдем. Возможно, мальчику удалось бежать!

Позднее Том Райлэнд вряд ли мог объяснить, что заставило его пройти сто футов к ручью и заглянуть под высокий берег. Все услышали его вопль. Райлэнд бросился в ледяную воду и вытащил Джорджа Мастерсона из-под берега, где он едва не закоченел, просидев несколько часов в ручье и укрываясь от индейцев. Том вынес его и положил на землю. Джордж потерял сознание. С него сняли мокрую одежду и завернули его в одеяло. Наконец, Мастерсон пришел в себя и даже смог говорить: заикаясь, он рассказал о том, как ему удалось удрать от индейцев. Он бросился в воду и поднырнул под высокий берег. Индейцы долго не уходили, пристально обшаривая местность, и только чудом не нашли Джорджа. До последней минуты, пока на него не наткнулся Том, Мастерсон боялся высунуться из воды.

– Все будет хорошо, – похлопал его по плечу Том. Выпрямившись, он взглянул на Джима Кларка. Тот дрожал и не мог выговорить и слова.

– Поехали посмотрим, что сталось с домом.

Над каньоном все еще стояла шапка дыма. Всадники медленно подъехали к тому месту, где раньше был дом. От него остался лишь каменный очаг, да гора уродливо вздымавшихся к небу обугленных бревен. Амбар тоже сгорел, а вместе с ним годовой запас сена и зерна. Ярко белели на пожарище всюду разбросанные перья.

– Смотрите, даже матрасы изрезали!

Все молча наблюдали, как хозяин бродил по пепелищу.

В предвечерней тишине слышался шум ручья да фырканье нетерпеливо переступавших лошадей.

Кларк сделал мрачное заключение:

– Все забрали. Шесть почтовых лошадей. Всю утварь побили…

Кто-то крикнул:

– Смотрите, всадник!

Все невольно потянулись к оружию, но вскоре увидели, что незнакомец такой же белый, как и они. Человек ехал вдоль берега, сзади на привязи шла вьючная лошадь. Заметив группу всадников, он натянул поводья и остановился. Том Райлэнд выехал вперед и помахал ему рукой.