Текст книги "История современной психологии"

Автор книги: Дуан Шульц

Соавторы: Синдия Шульц
сообщить о нарушении

Текущая страница: 45 (всего у книги 50 страниц)

Карл Роджерс (1902–1987)

Карл Роджерс известен прежде всего благодаря своему популярному в психотерапии методу под названием личностно – ориентирован – ная терапия. Концепция Роджерса так же, как и теория Маслоу, основывается на доминировании одного главного мотивирующего фактора. Правда, в отличие от Маслоу, строившего свои заключения на исследовании эмоционально уравновешенных, здоровых людей, Рождерс основывался преимущественно на опыте работы в психологическом консультационном кабинете в университетском городке.

Личностно – ориентированная терапия – подход в психотерапии, развивавшийся Карлом Роджерсом. Отличается прежде всего тем, что ответственность за происходящие перемены возлагается не на терапевта, а на самого клиента.

Само название метода достаточно четко отражает его взгляд на природу и задачи гуманистической психологии. Возлагая основную ответственность за происходящие во время лечения перемены не на терапевта, а на клиента (как это было и в ортодоксальном психоанализе), Роджерс тем самым выражает взгляд, что человек, благодаря своему разуму, в состоянии самостоятельно менять характер своего поведения, заменяя нежелательные действия и поступки на более желательные. По его мнению, мы вовсе не обречены вечно находиться под властью бессознательного или собственных детских переживаний. Личность человека определяется настоящим, она формируется под влиянием наших сознательных оценок происходящего.

Страницы жизни

Карл Роджерс родился в городке Оук Парк, штат Иллинойс, в пригороде Чикаго. Его родители придерживались строгих религиозных взглядов, что, как отмечал сам Роджерс, постоянно довлело над ним тяжким грузом в детстве и юности. Он вынужден был жить по правилам, предписанным родителями, подавляя любое, самое малое проявление эмоций. Он сообщал, что именно эти постоянные ограничения породили в нем чувство протеста, хотя ждать, пока оно во что – то выльется, пришлось довольно долго.

Юный Карл рос замкнутым ребенком, большое место в его жизни занимало чтение. Постоянное одиночество приучило его полагаться в большей степени на себя самого, однако еще долгое время ему не удавалось изжить в себе зависимость от верований своих родителей. Когда Роджерсу исполнилось 12 лет, семья переехала на ферму, и у мальчика проявилась сильная тяга к природе. Он много читал о разного рода сельскохозяйственных экспериментах и хорошо представлял себе, что такое научный подход к действительности.

Хотя его интеллектуальные интересы определились, эмоциональная жизнь была в полном беспорядке. «В тот период, – писал он, – меня постоянно посещали причудливые фантазии, и, скорее всего, любой психиатр определил бы их как шизоидные. Но, по счастью, я не встречался тогда с психиатрами» (Rogers. 1980. Р, 30).

И лишь в возрасте 22 лет, когда он вступил в Христианскую студенческую ассоциацию в Китае, ему удалось полностью избавиться от зависимости от фундаменталистских взглядов своих родителей и усвоить более либеральную жизненную философию (Rogers. 1967). Он пришел к убеждению, что человек в большей степени должен полагаться на собственное понимание ситуации, а не на мнение окружающих. Он также понял, что каждый человек должен сознательно и активно работать над собственным совершенствованием. Эти идеи и легли в основу его теории личности.

Роджерс получил научную степень в области клинической и педагогической психологии в 1931 году в педагогическом колледже при Колумбийском университете. В течение следующих девяти лет он работал в «Обществе по предотвращению насилия над детьми», общаясь с малолетними правонарушителями и детьми из неблагополучных семей. В 1940 году он начал академическую карьеру. Рождерс преподавал в университетах штатов Огайо. Висконсин и Чикагском университете. Именно в эти годы и родилась его теория и метод психотерапии.

Самоактуализация

Главным мотивом деятельности человека является стремление к самоактуализации (Rogers. 1961). Хотя это стремление носит врожденный характер, его развитию могут способствовать (или, напротив, препятствовать) детские переживания и научение. Роджерс подчеркивал значение взаимоотношений мать – дитя, поскольку это существенным образом влияет на рост самосознания ребенка. Если мать в достаточной мере удовлетворяет потребности ребенка в любви и ласке – Роджерс называл это позитивным вниманием[147]147
  Позитивное внимание – безусловная любовь матери к своему ребенку.


[Закрыть], – то у ребенка значительно больше шансов вырасти здоровым в психологическом смысле. Если же мать ставит проявления любви в зависимость от хорошего или плохого поведения ребенка (в терминологии Роджерса условно позитивное внимание), то подобный подход скорее всего интериоризи – руется в психике ребенка, и последний будет чувствовать себя стоящим внимания и любви лишь в определенных ситуациях. В этом случае ребенок будет стараться избегать ситуаций и поступков, вызывающих неодобрение матери. В итоге же личность ребенка не получит полного развития. Он не сможет полностью проявить все аспекты своего Я, поскольку некоторые из них отвергаются матерью.

Таким образом, первым и непременным условием здорового развития личности является безусловное позитивное внимание к ребенку. Мать должна проявлять свою любовь к ребенку и полное его приятие вне зависимости от того или иного его поведения, особенно в раннем детском возрасте. Только в этом случае личность ребенка развивается полноценно, а не ставится в зависимость от тех или иных внешних условий. Таков единственный путь, позволяющий человеку в итоге достичь самоактуализации.

Самоактуализация представляет собой наивысший уровень психического здоровья личности. Концепция Роджерса в значительной мере похожа на понятие самоактуализации у Маслоу. Различия между этими двумя авторами касаются разного понимания психического здоровья личности. Для Роджерса психическое здоровье или полное раскрытие личности характеризуется следующими чертами:

 открытость по отношению к опыту любого типа;

 намерение жить полной жизнью в любой момент жизни;

 способность прислушиваться больше к собственным инстинктам и интуиции, чем к рассудку и мнениям окружающих;

 чувство свободы в мыслях и поступках;

 высокий уровень творчества.

Роджерс описывает достигшего наиболее полного раскрытия человека в большей степени как актуализирующегося, чем уже актуализи – ровавшегося, подчеркивая процессуальный, длящийся характер этого действия. Он всячески подчеркивает постоянный рост человека, что отражено уже в самом названии его самой известной книги «Становясь личностью» (On Becoming a Person) (Rogers. 1961).

Комментарии

Личностно – ориентированная терапия Роджерса оказала большое влияние на развитие психологии. Эта теория была хорошо встречена психологами, прежде всего из – за акцента на личностном начале в человеке. Критике же этот подход подвергали в основном за отсутствие ясности в вопросе о врожденных предпосылках и потенциале самоактуализации, а также за постоянное подчеркивание роли сознательных факторов в ущерб роли бессознательного в психической жизни человека. В остальном же и теория Роджерса, и его метод терапии получили признание и широко используются как в научных исследованиях, так и в клинической практике.

Работы Роджерса оказали существенное влияние на общее представление о потенциале человеческой личности. Его по праву можно считать одним из основателей движения за общую гуманизацию психологии. В 1946 году он был избран президентом Американской психологической ассоциации, а также получил награды «За выдающиеся научные достижения» и «За выдающийся профессиональный вклад».

Гуманистическая психотерапия

Поскольку гуманистическая психология, в отличие от психоанализа, основной акцент делала на исследовании психически здоровых людей, а не невротиков, то и подходы этих двух концепций в области психотерапии также оказались различными. Бурный рост гуманистической терапии, или терапии развития, приходится на 60–е и 70–е годы, когда многие миллионы людей записывались в группы встреч, сеансы развития способности чувствовать и на курсы раскрытия потенциала человека при школах, бизнес – клубах, церквях, клиниках и даже в тюрьмах. С тех пор популярность подобных курсов, к сожалению, резко понизилась.

Психотерапия в рамках гуманистической психологии частично основывалась на работах гештальт – психолога Курта Левина. Терапия проводилась на людях с нормальным или средним уровнем психического здоровья. Основную задачу такого рода терапия видит в том, чтобы поднять уровень осознанности поведения пациента, помочь ему откорректировать отношение к самому себе и к окружающим, освободить его скрытый творческий потенциал и способность к саморазвитию. Иными словами, эти программы в большей степени нацелены на укрепление психического здоровья и самоактуализации, нежели на то, чтобы лечить неврозы и депрессию.

К сожалению, следует отметить, что движение за раскрытие возможностей человека привлекло в свои ряды хотя и исходивших из самых лучших побуждений, но по большей части неподготовленных и неквалифицированных энтузиастов вместе с разного рода доморощенными гуру и «наставниками», что в итоге принесло больше вреда, чем пользы. Изучение последствий участия в подобного рода группах встреч показало, что уровень психогенных причин разного рода расстройств и нарушений в некоторых случаях составляет свыше 50 процентов (Hartley, Robach & Abramowitz. 1976).

Судьба гуманистической психологии

Гуманистическая психология оформилась в самостоятельную школу с основанием «Журнала гуманистической психологии» в 1961 году (journal of Humanistic Psychology), появлением Ассоциации гуманистической психологии в 1962 году и отделения гуманистической психологии в рамках Американской психологической ассоциации в 1971 году. Таким образом, этапы развития данного направления легко проследить.

Гуманистическая психология предлагала свое собственное, отличное от остальных двух доминирующих сил понимание предмета психологии, ее методов, задач и терминологии. Иными словами, у ее приверженцев было все, чем может похвастать любая научная школа на стадии основания – страстная убежденность в собственной правоте и в том, что только они действительно понимают, что такое психология.

Однако несмотря на все внешние признаки оформившейся школы, гуманистическая психология так и не стала полноценной психологической школой – такой вердикт вынесли ей сами приверженцы этого направления на своем собрании в 1985 году, то есть спустя почти три десятка лет после оформления движения. «Гуманистическая психология оказалась грандиозным экспериментом, но экспериментом по большей части неудачным. В настоящее время гуманистическая психология не смогла оформиться в самостоятельную научную школу, а также выработать своей теории или чего – либо, заслуживающего названия философии науки» (Cunningham. 1985. P. 18).

С такой оценкой согласен и сам Карл Роджерс. «Гуманистическая психология не смогла оказать существенное воздействие на основное русло развития психологической мысли. Наше движение все еще расценивают как нечто малозначительное» (цит. по: Cunningham. 1985. P. 16). По мнению Роджерса, чтобы убедиться в справедливости его слов, достаточно просмотреть введение в любом учебнике по психологии. Все фигурирующие там основные сюжеты и темы остаются теми же самыми, что и 25 лет назад, нигде и речи нет о необходимости целостного рассмотрения личности.

Последующие исследования подтвердили слова Роджерса. В самом деле, лишь менее одного процента материала учебников посвящено рассмотрению гуманистической психологии. Обычно лишь вскользь упоминается иерархия потребностей Маслоу и личностно – ориентиро – ванная терапия Роджерса (Churchill. 1988).

Почему же гуманистическая психология так и не смогла войти в основной корпус психологических теорий? Согласно одной точке зрения, это произошло потому, что большинство представителей этого направления занимались частной практикой, а не преподаванием в университетах. В отличие от академических психологов, представители гуманистической психологии сравнительно мало внимания уделяли научным исследованиям, научным публикациям и воспитанию новых поколений молодых профессионалов. <Наиболее ясно прослеживаемой и опасной тенденцией в гуманистической психологии последних лет является очень небольшой объем проводимых научных исследований> (Rice & Greenberg. 1992. P. 215).

Согласно другой точке зрения, все дело в том времени, на которое пришлось становление гуманистической психологии. Пик ее популярности приходится на 60–е и 70–е годы, когда основные противники – фрейдовский психоанализ и скиннеровский бихевиоризм – были существенно ослаблены расколом в собственных рядах. Гуманистическая психология, по существу, боролась с противником, который не мог оказать ей достойного сопротивления.

Но, несмотря на то, что гуманистическая психология так и не оформилась в самостоятельную психологическую школу, она в значительной мере способствовала трансформации основных направлений психоанализа, усиливая идею о том, что человек должен быть в состоянии свободно и сознательно влиять на формирование собственной личности. Косвенным образом развитие гуманистической психологии способствовало оживлению интереса к исследованию сознания и в рамках академической психологии, поскольку гуманистическая психология стоит у истоков движения когнитивной психологии. Основатель когнитивной психологии Ульрик Найссср отмечал, что на него «самое сильное влияние оказал дух гуманистической психологии. Собственно, когнитивный подход и есть гуманистический взгляд на организм человека» (Baars. 1986. P. 273). Подводя итог сказанному, можно отметить, что гуманистическая психология способствовала оформлению тех изменений, которые уже назрели в психологической мысли. С этих позиций можно сказать, что данное движение в целом оказалось успешным.

Когнитивное движение в психологии

«Психология, – писал в своем манифесте бихевиоризма 1913 года Джон Б. Уотсон, – должна полностью изгнать из употребления термин «сознание»». Каждый последователь бихевиоризма должен был исключить любые ссылки на сознание в своих исследованиях и теоретических построениях. В течение многих десятилетий после этого все учебники по психологии говорили о функциях мозга, но отказывались обсуждать какие бы то ни было концепции <души>. Говорили, что психология «потеряла сознание> или <утратила свою душу» навеки.

Неожиданно (или это только так кажется) психология вновь обрела интерес к проблеме сознания. По крайней мере, этот термин все чаще стал употребляться на конференциях и в научных публикациях в журналах.

В 1979 году в журнале «Американский психолог» появилась статья, озаглавленная «Бихевиоризм и душа: призыв (осторожный) вернуться к интроспекции» (Behaviorism and the Mind: A (Limited) Call for a return to Introspection) (Lieberman. 1979). Несколькими месяцами раньше тот же журнал опубликовал статью с еще более простым названием – «Сознание». Ее автор пишет следующее: «После многих десятилетий необдуманного отрицания проблемы сознания она вновь попадает в сферу научного интереса как вполне респектабельная тема исследования» (Natsoulas. 1978. P. 906).

Президент Американской психологической ассоциации в своем ежегодном отчете отметил, что происходит значительное изменение представлений о предмете психологии, и прежде всего это касается возобновления интереса к проблеме сознания. Тот образ природы человека, который имеет перед собой психология, становится все более <гуманис – тичным, нежели механистичным> (McKeachie. 1976. P. 831).

Совершенно очевидно, что если глава Американской психологической ассоциации и престижные научные журналы обсуждают проблему сознания в столь оптимистическом ключе, мы присутствуем при начале очередной научной революции в области психологии. Вскоре пришлось пересмотреть и само определение психологии в учебниках. Если раньше ее определяли как «науку о поведении», то теперь это определение выглядит так: «наука о поведении и психических процессах», или «наука, которая систематическим образом изучает и пытается дать объяснение взаимосвязи между наблюдаемым поведением и ненаблюдаемыми психическими процессами, происходящими внутри организма» (Hilgard, Atkinson & Atkinson. 1975. P. 12; Kagan & Havemann. 1972. P. 9).

У студентов старших классов в колледжах все более популярными становились курсы, посвященные проблеме сознания (Spanos. 1993). В 1987 году среди психологов провели опрос о том, какие события представляются им в современной психологии наиболее удивительными, если оценивать их с позиции 25–летней давности. По мнению респондентов, наиболее удивительным выглядит бурный рост когнитивной психологии (Boneau. 1992).

Таким образом, становится совершенно очевидным, что современная психология ушла далеко за те пределы, которые отвели ей Уотсон и Скиннер. Началось становление новой школы в психологии.

Истоки когнитивной психологии

Как и все подлинные новации в истории психологии, когнитивная психология[148]148
  когнитивная психология – психологическая концепция, основное внимание уделяющая процессу познания и активности сознания.


[Закрыть] не появилась на пустом месте. Ее истоки можно проследить в более ранних концепциях. Некоторые исследователи говорят, что «когнитивная психология одновременно и самая новая, и самая древняя традиция в истории психологии» (Heamshaw. 1987. P. 272). Это означает, что интерес к проблеме сознания присутствовал в психологии со дня ее появления, задолго до того, как она стала наукой. Проблема сознания обсуждается в работах Платона и Аристотеля, равно как и в исследованиях современных представителей эмпирической и ассоциативной школ.

Когда психология оформилась в самостоятельную дисциплину, интерес к проблеме сознания сохранился. Вильгельма Вундта можно считать одним из предтеч когнитивной психологии, поскольку он неоднократно подчеркивал творческий характер сознания. Структурализм и функционализм также имеют дело с сознанием – первый с его элементами, а второй – с функционированием. И лишь бихевиоризм отошел от этой традиции, изгнав тему сознания из области психологии почти на 50 лет.

Возрождение интереса к этой теме (что можно считать формальным началом когнитивной психологии) можно проследить начиная с 50–х годов (а при желании – и с 30–х годов). Представитель бихевиоризма Э. Р. Гатри под конец своей научной карьеры подверг критике механистическую модель психики и утверждал, что поведенческие стимулы далеко не всегда можно свести к совокупности физических факторов. Он высказал смелое для тех лет предположение: для того, чтобы оценить подлинное значение тех или иных стимулов для реагирующего организма, психологи должны описывать их в перцептивных или когнитивных терминах (Guthrie. 1959). Невозможно оперировать с понятием значения в поведенческих терминах, поскольку это психический или когнитивный процесс.

Еще одним предшественником когнитивного движения можно считать радикальный бихевиоризм Э. С. Толмена. Этот исследователь признавал важность рассмотрения когнитивных переменных и в немалой степени способствовал отказу от подхода «стимул – реакция». Толмен также ввел в употребление идею когнитивных карт, отстаивал применимость категории цели по отношению к действиям животных и подчеркивал необходимость использования промежуточных переменных для операционального определения внутренних, ненаблюдаемых состояний.

Философ – позитивист Рудольф Карнап призывал вернуться к методу интроспекции. В 1956 году Карнап писал: «То обстоятельство, что человек осознает состояние своего ума, свое воображение, чувства и т. п., вполне может рассматриваться как своего рода наблюдение, в принципе не отличающееся от любого внешнего наблюдения, а потому его можно считать таким же законным источником научного познания» (цит. по: Koch. 1964, P. 22). Даже сам Перси Бриджмен, известный физик, который ввел в бихевиоризм понятие операциональных определений, позднее отрекся от бихевиоризма и настаивал на необходимости использования интроспекции для придания смысла операциональному анализу.

Гештальт – психология тоже оказала влияние на когнитивное движение, поскольку в центре ее внимания с самого начала стояла «организация, структура, связи, активная роль субъекта, а также важная роль восприятия в процессе научения и запоминания» (Hearst. 1979. P. 32). Гештальт – психология оказала существенную помощь когнитивному движению уже тем, что помогла поддержать хоть видимость интереса к проблеме сознания в период безраздельного господства бихевиоризма в американской психологической мысли.

Еще одним предшественником когнитивной психологии можно считать швейцарского психолога Жана Пиаже (1896–1980), проведшего ряд весьма значительных исследований по детской психологии, но не в терминах психосексуального или психосоциального развития, как это было у Фрейда и Эриксона, а с позиций исследования стадий когнитивного развития ребенка. Уже самые ранние работы Пиаже, которые проводились в 20–е и 30–е годы, оказали значительное воздействие на европейскую психологию. Этот подход не получил столь большого распространения в США, поскольку существенно расходился с господствующей догмой бихевиоризма. Однако акцент, который Пиаже делал именно на когнитивных моментах психического развития ребенка, обратил на себя внимание сторонников когнитивного движения.

Как только когнитивный подход начал распространяться в Америке, значение работ Пиаже сразу стало очевидным. Пиаже оказался первым европейским психологом, получившим от Американской психологической ассоциации награду <За выдающийся вклад в развитие науки>, в 1969 году. Даже то обстоятельство, что работы Пиаже были посвящены преимущественно детской психологии, способствовало дальнейшему расширению спектра применимости когнитивного подхода.

Изменение «духа времени» в физике

Когда мы сталкиваемся со столь значительными изменениями основных научных концепций, следует помнить, что подобные ситуации всегда являются отражением более глубоких преобразований, связанных с изменением самого духа эпохи. Наука, как живой организм, адаптируется к новым требованиям среды. Какие изменения должны были произойти в интеллектуальном климате эпохи, чтобы умерить влияние бихевиоризма и вновь вызвать к жизни когнитивное движение? Для того, чтобы ответить на этот вопрос, нам снова придется обратиться к постоянному лидеру естествознания и всеобщей модели для остальных наук – к физике.

В начале 20–х годов в физике в результате деятельности Альберта Эйнштейна, Нильса Бора, Вернера Гейзенберга и других начал утверждаться новый подход к пониманию сущности объективного мира. Прежняя галилеевско – ньютонианская модель Вселенной, в течение столетий питавшая механистические и редукционистские взгляды на природу человека в психологии от Вундта до Скиннера, – была отвергнута. Новый взгляд на мир подверг пересмотру святая святых классической науки – идею объективности, представление о возможности абсолютного разграничения объекта и субъекта, внешнего мира и наблюдателя.

Физика осознала, что невозможно наблюдать объект, не оказывая на него абсолютно никакого воздействия, никак не меняя его характеристик. Таким образом, возникла задача построения некоего искусственного моста между наблюдателем и объектом, внутренним и внешним миром, миром сознания и миром материи. Центр внимания научного исследователя сместился с абсолютно независимого, допускающего полностью объективное наблюдение мира, на сам процесс наблюдения Вселенной. Современная наука отказывается от роли абсолютно независимого наблюдателя и усваивает роль наблюдателя нового типа – наблюдателя – участника.

Идеал абсолютно объективного знания, стоящий в центре классического естествознания, собственно, всегда считался недостижимым. Новая физика строится на том убеждении, что объективное познание в действительности является познанием субъективным, то есть оно неустранимым образом зависимо от наблюдателя. Эта позиция подозрительно напоминает учение Джорджа Беркли, английского философа XVII века. Он утверждал, что любое знание субъективно, потому что зависит от своего творца и носителя – человека. «Быть – значит быть в восприятии», – это единственное, что мы можем с достоверностью утверждать о мире. Один писатель так охарактеризовал подобную ситуацию: наша картина мира «представляет собой не детальную фотографию внешней реальности, а скорее похожа на живописное полотно – субъективное творение нашего ума и чувств, безусловно, похожее на оригинал, но никогда не являющееся его точной копией» (Matson. 1964. P. 137).

То обстоятельство, что современная физика отошла от идеи абсолютной объективности и признала активную роль субъекта в познавательном процессе, в значительной мере возродило интерес к роли сознательного опыта в получении информации о внешнем мире. Подобная революция в физике, в свою очередь, послужила достаточным поводом для реабилитации сознания в качестве законного предмета психологии. И хотя научная психология еще в течение полувека сопротивлялась новым веяниям, придерживаясь устаревшей модели <объективного познания поведения человека>, все же в конце концов и она вынуждена была откликнуться на веяния «духа времени» и принять новую модель познания, допускающую исследование сознания и когнитивных процессов.

Становление когнитивной психологии

Ретроспективный взгляд на историю становления когнитивной психологии создает впечатление, что этот сдвиг произошел повсеместно и разом, в течение всего лишь нескольких лет. Однако на самом деле процесс преобразований не был. конечно, столь гладок. Этот переход назревал в течение длительного времени, без фанфар и барабанов. «Ни один человек не догадывался о ее существовании до тех пор, пока она не заявила о себе во весь голос сама» (Baars. 1986. P. 141).

В истории часто так бывает, что заметить появление чего – то нового можно лишь задним числом, когда явление уже стоит в полный рост. Когнитивная психология не возникла за одну ночь. Нельзя также приписать ее становление настойчивости какого – то одного исследователя, который, подобно Джону Б. Уотсону, создал новое направление практически в одиночку. Как и функционализм, когнитивная психология не имеет своего отца – основателя, возможно, потому, что ни у кого из исследователей не хватило личных амбиций, чтобы возглавить новое движение самому. Их гораздо в большей степени интересовало дальнейшее продвижение психологического знания.

История называет двух ученых, которые хотя формально и не могут считаться основателями когнитивной психологии, все же, как это мы теперь видим, заложили (один – основав исследовательский центр, а другой – выпустив книгу) фундамент нового движения. Их деятельность – вехи на пути становления когнитивной психологии. Это Джордж Миллер и Ульрик Найссер. И вновь мы видим, как личные факторы сказываются на развитии нового направления психологической мысли.