Текст книги "Властелин воды"

Автор книги: Доун Томпсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц)

Остаток ужина прошел в тишине. Никто не проронил ни слова, до тех пор пока Олаф не убрал со стола и не подал желе со сливками, коблер'[6]6
  Коктейль из вина, рома или виски с сахаром, мятой, лимоном или апельсином и льдом.


[Закрыть] и десертное вино. При виде графина, из которого лакей хотел наполнить ее бокал, Бэкка отказалась от угощения наотрез.

– Спасибо, – сказала она. – Я не люблю… спиртные напитки. Они на меня плохо действуют. Я лучше съем немного десерта.

Клаус наклонил голову, на лице его была написана досада.

– О mittkostbart! – воскликнул он. – Не выпить с хозяином дома? Вы снова меня задели.

Он кивнул Олафу, и тот наполнил его бокал содержимым графина.

– Это остатки майского вина, которое я привез из дома и храню на случай приезда в Линдегрен Холл особых гостей. Вино уже откупорено, и его нужно выпить, иначе оно испортится. Неужели оно пропадет зря? Всего глоток… Такого вы нигде больше не попробуете. – Он поднял свой бокал. – Вам нечего бояться. Ведь я пью то же, что и вы.

Бэкка наблюдала, как он смакует вино. Олаф стоял около нее с графином наготове. Пожалуй, этого делать не стоило, особенно после происшествия с настойкой, но от глотка ничего не случится… И зачем лишние сложности? Пусть ужин пройдет в спокойной обстановке. К тому же Клаус выглядел таким несчастным! Она кивнула лакею, он наполнил ее бокал и вернулся на свое место у буфета.

Бэкка разглядывала бокал. У вина был красноватый оттенок. При свете свечей оно напоминало водопад, который лучи заходящего солнца окрасили в такой же цвет. Она поднесла бокал к губам. Насыщенный букет ароматов ударил в нос прежде, чем она успела сделать глоток. У вина был сладковатый ореховый привкус, который оставил во рту приятное жжение. Она не могла удержаться от одобрительного возгласа.

– Вот видите, – сказал Клаус, делая глоток из своего бокала. – Разве оно не божественно?

– Оно довольно приятно на вкус, милорд, – не могла не согласиться Бэкка.

Клаус подал сигнал Олафу, чтобы тот заново наполнил его бокал. Бэкка тоже позволила наполнить свой, но лишь наполовину. Бокалы «кордиал» очень малы. Что страшного может произойти? Заставив ее выпить, Клаус вроде бы успокоился, но все равно не отрывал от нее взгляда. Она легко осушила бокал. У вина было приятное цветочное послевкусие, но что рождало его, она определить так и не смогла.

– Примула, – сказал он.

– Милорд?

– Помимо обычных фруктов, в частности ягод брусники, сюда добавляется еще и примула. Именно она придает ему такой вкус.

– Я никогда не слышала, чтобы примулу добавляли в вино.

– В Швеции такое встречается довольно часто, – сказал Клаус. – Примула придает вину пикантный вкус, который разбавляет сладость фруктов. Это вино делают по старинным секретным рецептам.

Бэкка откашлялась. Внутри росло странное тепло. Он тем временем рассказывал о виноделии в Швеции, голос его звучал глухо, как из колодца. Какие-то странные голоса вторили ему, из-за чего слова выходили неразборчивыми.

– …Глинтвейн – излюбленное лекарство в зимнюю пору, – рассказывал он. – Брусничное вино настаивается на лимонной цедре, корице и гвоздике. На стол подается в высоких кружках, закрученных рогом, и перед употреблением подогревается раскаленной докрасна кочергой. Еще у нас есть так называемый грог – крепкое темное пиво, эль. Рецепт его приготовления достался нам от викингов, это напиток настоящих мужчин.

– Хорошо, что вы не предложили мне попробовать ничего из вышеперечисленного, – сказала Бэкка. – Боюсь, что даже та малость, что я выпила, вскружила мне голову… или что-то в этом роде. Простите, милорд, но мне, мягко говоря, не по себе. Я вас покину, иначе могу потерять лицо и упасть в ваших глазах.

Клаус встал, плавно изогнувшись – такой же гибкий, как водопад в лесу, – и подошел к ней. Бэкка позволила взять себя за руку и помочь подняться. Она покачнулась, и он обвил рукой ее талию. С ее глазами было что-то не то: она могла смотреть только прямо перед собой, словно заглядывала в крошечный тоннель.

– Обопритесь на меня, mittkostbart, – сказал Клаус. – Теперь взгляните на меня. Да… вот так… хорошо. Вино действительно сыграло с вами злую шутку. Тс-с-с, все в порядке… я отведу вас в вашу комнату…

Он говорил еще что-то тем странным, гипнотическим голосом, который она слышала, когда он освобождал ее из перевернувшейся кареты. Его голос манил и завораживал, а они тем временем дошли до винтовой лестницы. Постепенно тоннель стал расширяться, но видимость в его пределах оставляла желать лучшего. Только Бэкка занесла ногу, чтобы подняться на ступеньку, как с изумлением поняла, что лестница куда-то исчезла. Не было и самого зала. Вместо него осталась одна лишь тоскливого цвета мгла – серая, как пасмурное утро, и мягкая, как пух. Она рассеялась так же быстро, как и появилась. У Бэкки глаза на лоб полезли. Куда же делся дом?

Глава 9

Обволакивающая мгла стелилась по земле. Выше ее воздух был наполнен радугами сахарного инея. Как будто кто-то рассыпал по небу разноцветную пыльцу. И хотя из-за нее Бэкка почти ничего не видела, но как же красиво переливалась эта россыпь на солнце! Хотя… откуда солнце? Уже давно стемнело. Разве не так?

Клаус был с ней, но его скрывала мгла. С ним был еще кто-то, чей голос Бэкке не был знаком. Они говорили о чем-то своем, звук долетал словно издалека. Но из тех обрывков фраз, что доносились до нее, Бэкка мало что смогла понять.

– Что это, по-вашему, может значить? – говорил незнакомый голос. – Она уже задается вопросом, который час.

Но откуда он узнал? Она не произносила этого вслух. Или этот человек мог читать мысли?

– Ты не хуже меня знаешь, что в астральном измерении не существует понятия времени, – отвечал Клаус тем же странным гулким голосом. – Здесь можно многое успеть в мгновение ока по земным меркам, Генрик.

– Надеюсь, вы знаете, что делаете, ваше высочество. Его камердинер? Она еще ни разу его не видела, хотя его имя упоминалось неоднократно. Но что он здесь делает? Где они оказались? Что-то влекло ее. Она чувствовала на своем локте руку, направляющую ее, но рядом по-прежнему никого не было.

– Не сходите с дорожки, mittkostbart, – предупредил Клаус. Но как она могла держаться дорожки, если дорожку не было видно за туманом и сахарными кристаллами, переливающимися всеми цветами радуги? Они были всюду и напоминали живых созданий, которые специально слетелись сюда, чтобы приветствовать ее.

– Скоро туман развеется, и вы сможете видеть, – сказал Клаус.

Его голос по-прежнему звучал как далекое эхо, несмотря на то что он находился рядом. Он мог читать ее мысли!

– Вы здесь гостья и находитесь под моей защитой. С вами ничего не случится, если вы будете делать то, что я скажу.

– Где мы находимся, милорд? – воскликнула она. – Мне это снова… снится?

– Вы в моем мире, и это не сон, хотя с человеческой точки зрения в это сложно поверить. Терпение, mittkostbart. Скоро вы все поймете.

– Может, вы произнесете заклинание забвения, ваше высочество? – напомнил Генрик. – Пока еще есть время.

– Времени больше не существует, дружище, ты забыл? Не вспоминай пока об этом. Мы поймем, когда станет необходимо.

Внезапно туман сместился в сторону, словно занавес, и взору Бэкки открылся чудесный цветущий край, полный самых разных полевых цветов, многие из которых ей еще не приходилось видеть. А запах! Воздух, наполненный радужной пыльцой, был теплым и сладким. Вокруг летали семена чертополоха и тополиный пух – они падали, кружась, как белые хлопья снега. Они тоже казались живыми, словно у каждого из них была своя цель и направление.

На деревьях пели невидимые птицы, откуда-то доносился мягкий мелодичный смех, словно позвякивание далеких колокольчиков. Казалось, эти звуки долетали с верхушек деревьев.

– Ба! Это еще ни о чем не говорит, ваше высочество, – сказал Генрик. – Дриады приветствуют смехом каждое существо, даже сатиров.

– Ты так же нетерпелив, как и она, – отрезал Клаус. – Прогресс налицо. Скоро это не делается, все должно происходить постепенно. Человеческий разум не в состоянии постичь астральный мир, Генрик. Стоит тебе на нее надавить, и эксперимент пойдет насмарку.

Туман остался позади, и стала видна дорожка, хотя она не была дорожкой в общепринятом смысле слова, протоптанной в грязи или вымощенной камнями. Темная полоса скошенной травы пролегла через поле, трава на котором была на тон светлее – ярко-изумрудного цвета и такой чистоты, какой Бэкка раньше не видела. И хотя трава казалась сухой, на ней поблескивали капли росы.

Мелодичный смех дриад все удалялся. Бэкка обернулась, чтобы взглянуть на деревья, на которых они сидели, но деревья пропали в тумане. Как такое могло быть? Они ведь и трех шагов не прошли. И почему она не видит Клауса? Его рука по-прежнему сжимала ее локоть, голос нашептывал ей на ухо слова поддержки, но его рядом с собой она не видела. Там, где должно было находиться его тело, был только воздух.

Они прошли через сады, один роскошнее другого, и лабиринты, и повсюду их сопровождали существа, напоминающие стрекоз, которые совокуплялись прямо на лету. Все остальные крылатые насекомые тоже были заняты брачными играми.

– Великий Ритуал, – пояснил Клаус в ответ на ее невысказанный вопрос. – Здесь происходит совокупление всех женских и мужских особей, как и в моем рассказе о Фоссгримах. Это бесконечный зов, который заставляет все порождения астрала искать себе пару. Человек никогда не испытывал влечения, равного по силе… и удовольствию.

Последние слова он подчеркнул особо, Бэкка же предпочла промолчать. Ее невероятно раздражала его способность читать ее мысли. Она не сомневалась, что щеки ее алеют подобно розам, растущим вдоль тропинки.

– Присмотритесь, – предложил Клаус.

И хотя рассматривать такое было неприлично, Бэкка послушалась. Взглянув внимательнее на порхающие кругом любовные пары, она ахнула. Это были никакие не насекомые, а крошечные создания с почти человеческими лицами.

Судя по его смеху, он снова прочитал ее мысли. Она ускорила шаг, а его невидимая рука сильнее сжала ее локоть, напоминая о том, что он все еще идет бок о бок с ней. Но почему она его не видит? Кровь ударила в виски, щеки пылали, глаза резал свет. Он рассмеялся снова: тем же захватывающим дух, чувственным баритоном, который будоражил ей душу. Это была насмешка? Даже если и так, ее это не задело. Она была очарована. То, что это место могло таить угрозу, не имело значения. Главное, что с ней был Клаус. И хотя умом она осознавала, что здесь ей может грозить опасность, сердце ее было переполнено доверием и – Господи, помоги! – любовью к нему. Как странно, что она разобралась в своих чувствах к нему именно в этом волшебном месте – приняла их в этой реальности, а не в своем мире. Что это были за чары? Что творилось с ней?

Внезапно перед ними выросла стена леса, да такого густого, что сюда не проникал солнечный свет, и только радужная пыльца продолжала кружить в зеленоватом сумраке. С деревьев на нее глядели серо-зеленые, влажные и холодные глаза, доносился монотонный гул. Этот звук, в отличие от смеха дриад, отнюдь не был приятным. И уж точно не доброжелательным, поэтому Бэкка тщательно следила за дорожкой, чтобы быть подальше от этих созданий, кем бы они ни были.

– Держитесь, mittkostbart, – сказал Клаус. – Они вас не тронут.

– Ха! – вмешался Генрик. Он так долго молчал, что Бэкка уже подумала, что он испарился. – А если бы она шла здесь одна, без вашего сопровождения, ваше высочество? Не тронут они ее, как же, размечтались!

– Я настаиваю, чтобы ты прекратил обращаться ко мне подобным образом! – отчеканил Клаус. Его голос звучал как грохот обвала. К великому облегчению Бэкки, лесные соглядатаи, заслышав его голос, замолкли.

– В этом месте небезопасно обращаться к вам как-то иначе, – возразил Генрик. – Они не являются вашими подданными.

– Но они склоняются перед высшей силой. Не суетись! Ты только напугаешь ее.

– Это я-то? По-моему, это вы затеяли эту бредовую прогулку. И теперь еще говорите, что я кого-то пугаю.

Лес, по густоте не уступающий непролазным джунглям, казалось, не закончится никогда, как вдруг они вышли к зарослям, где резвились самые разные лесные жители. Странно, но она только сейчас заметила, что больше нигде в лесу их не встречала. Зверей, видимо, тоже не особо волновало присутствие посторонних. Земля здесь была одета в осенний наряд, искрящийся золотом, багрянцем, пурпуром. Невидимые создания запели снова, и их мелодию разнес легкий ветерок. Могучие дубы, увешанные желудями, склонили ветви к земле. Крошечные создания качались на них, как малые дети на пони, а воздух был наполнен пьянящим запахом лесного перегноя и осенних перезрелых ягод. Это было весьма оживленное место, но к случайным прохожим здесь отнеслись без всякого злого умысла. Некоторые существа были очень красивы и приветственно им кланялись, в то время как более робкие прятались за стволами деревьев, каменными насыпями, пригорками, отсиживались в пещерах и норах.

Вскоре на осенней прогалине под ногами захрустел иней. И хотя пошел снег и голые ветки покрылись ледяной коркой, Бэкке, как ни странно, совершенно не было холодно.

– Вы здесь всего лишь гостья, mittkostbart, – пояснил Клаус, снова отвечая на ее мысли, – просто иллюзия, тень в этих краях. До тех пор, пока вы не сойдете с тропинки, безопасность вам обеспечена.

Бэкка ничего не ответила. С самого начала путешествия она вообще не проронила ни слова. Да и зачем, если он и так отвечал на все вопросы еще до того, как она успевала произнести их?

Туман появился также неожиданно, как и рассеялся, а вместе с ним возникли уже ставшие привычными мерцающие огоньки, шныряющие вокруг. Бэкка ахнула. Вблизи они казались такими яркими, хотя до них по-прежнему нельзя было дотянуться. Огоньки сверкали в ореоле радужной пыли. Казалось, туман поддерживает их на лету. Так уже было, когда Клаус, обнаженный, шел при свете луны по тропинке. Она ахнула снова и почувствовала, как напряглись его пальцы, поглаживающие ее локоть.

Клаус заговорил не сразу.

– Вы, англичане, называете их пляшущими огоньками, – сказал он. – Будьте внимательны, или они собьют вас с пути. Многие люди сходили с дороги в погоне за ними, а когда понимали, что заблудились, было уже поздно. Вам никогда их не поймать. Их кажущаяся близость с незапамятных времен вводит людей в заблуждение. Это чистой воды иллюзия, mittkostbart, просто чары, цель которых – запутать, сбить с пути… Если, конечно, они не охраняют астральных особ королевской крови.

Бэкка чувствовала, как что-то подталкивает ее последовать за светлячками, и она бы так и сделала, если бы не твердая рука, сжимающая локоть. Порыв был таким сильным, что она сначала даже не заметила водный мир впереди. Она обратила на него внимание только тогда, когда оказалась на краю разукрашенного морозом пруда. Прямо перед ней водопад ниспадал в пруд, ломая хрупкую корочку льда. На скалистых берегах, опоясывающих водоем, раскинулся сосновый бор. Длинные ветки сосен стелились по заиндевевшей земле. Бор не был густым, как лес, из которого они недавно вышли. Сквозь деревья просматривалось море с высоко вздымающимися гребнями волн и радужными фонтанами брызг на ветру. А вдалеке сквозь толстую завесу тумана виднелась группа островов.

– Это мой мир, mittkostbart, – произнес Клаус. – Царство Фоссгримов.

Его горячее дыхание щекотало ухо, по спине бежали мурашки. Он был так близко, а она по-прежнему не видела ни его, ни Генрика, который периодически выдавал свое присутствие ворчанием.

Они двинулись в обход пруда. Замерзшие листья хрустели под ногами. Этот звук приятно убаюкивал, и Бэкка расслабилась до того, что не сразу заметила группу созданий женского пола, которые вышли из озера и окружили ее. У них не было крыльев, и они прямо у нее на глазах выросли в человеческий рост, в то время как все существа, встреченные ранее, были гораздо ниже ее. Русалки, водяные феи! В их длинные гладкие волосы были вплетены водоросли. Волосы и туман было единственным, что скрывало их наготу. Они глухо и нестройно запели на разные голоса и, встав с ней вровень, принялись сужать круг, подталкивая ее к краю тропинки. Они угрожающе галдели, несмотря на то что Клаус повысил на них голос, о чем-то предупреждая на незнакомом языке. Он говорил на своем родном языке, и хотя Бэкка не понимала ни слова, по тому, как протяжно кричали русалки, было ясно, что ссора в разгаре.

– Может, пора прекратить это, ваше высочество? – рявкнул Генрик. – Вы обязаны! Пока не случилось чего-нибудь плохого!

Клаус ничего не ответил. Он убрал руку с ее локтя, и она растерялась, перестав ощущать его силу, его спокойствие. Она по-прежнему не могла его видеть, а русалки, видимо, могли, поскольку подбирались все ближе. Они кричали, обращаясь туда, где, судя по голосу, должна была скрываться его высокая, стройная фигура. Их пронзительный визг больно резал уши, так что пришлось закрыть их руками, чтобы не слышать этого мерзкого вопля.

Судя по тому, куда были устремлены их выпады, Клаус должен был стоять где-то впереди ее, отражая нападение, но их было слишком много. Как могло быть, что она видела их и не видела его? Куда исчезла тропинка? Неужели, лишенная поддержки, она сошла с нее?

Внезапно одна из русалок прорвалась сквозь невидимый круг и, ударив ее, повалила на землю. Она была невообразимо прекрасна – с глазами, горящими зеленым огнем, и волосами, развевающимися на ветру, которого Бэкка не чувствовала. Крохотные ручки хлестали девушку по лицу, норовя вырвать локоны. И хотя русалка казалась почти прозрачной, ее удары были вполне ощутимыми. Бэкка сопротивлялась как могла, вцепившись в волосы русалки с запутанными в них водорослями.

– Ваше высочество – взревел Генрик не своим голосом. Неожиданно что-то просвистело в воздухе прямо перед ней, как будто кто-то резко взмахнул рукой, а затем…

– Обопритесь на меня, mittkostbart, – сказал Клаус. – Теперь взгляните на меня. Да… вот так… хорошо. Вино действительно сыграло с вами злую шутку. Тс-с-с, все в порядке… Я провожу вас в вашу комнату…

Он ведь буквально только что говорил… Или не говорил? И почему у нее так нестерпимо болит голова? И зачем только она пила это вино? Он повел ее от стола через полутемный коридор к винтовой лестнице. Бэкка буквально повисла на нем. Какой же он сильный! Как же ее будоражит запах его тела!

– Кажется, мне только что снова приснился какой-то странный сон, – пришла она к выводу. – Но как такое возможно? Ведь сейчас я не сплю!

Клаус рассмеялся.

– Боюсь, вы были правы, когда говорили, что не переносите спиртного, – сказал он. – Хорошо, что вы убедились в этом… со мной и здесь. Думаю, в будущем вам нужно будет хорошенько подумать, прежде чем соглашаться пить, и воздерживаться от вина в обществе людей, которым вы не доверяете. Чтобы какой-нибудь негодяй не смог воспользоваться вашим состоянием. Что вам приснилось?

Они уже поднимались по ступенькам, и Бэкка остановилась на полпути.

– Я… я не совсем уверена, – пробормотала она. – Помню только, что все начиналось так безобидно и мило, а закончилось… чем-то страшным, как обычно заканчиваются кошмары.

– Это все, что вы помните?

– Только отдельные моменты… и то короткими вспышками. Я была в таком чудесном месте! Именно таким мы представляем себе рай. О-о-о… если бы только не болела так голова! Хмель еще меня не отпустил, милорд, но в голове проясняется, хотя она и раскалывается немилосердно.

– Мне очень жаль, mittkostbart, что все так вышло. Я мог бы попросить Анну-Лизу приготовить настой из трав.

– Нет! Больше никаких настоев, милорд… и никакого вина! Я до сих пор как в тумане.

– Как скажете. А еще что-то из сна вам запомнилось? Я интересуюсь вот почему: иногда нужно выговориться, чтобы избавиться от терзающих душу воспоминаний.

– Я, кажется, дралась… с прекрасным морским созданием. Вы тоже были в моем сне, милорд, но я вас не видела и очень часто не понимала, о чем вы говорите. Все было очень странно… особенно то, что я видела все это, даже когда бодрствовала. Я ведь не спала, не так ли? Я ведь не уронила голову на стол и не забылась, да? Я не могла так оконфузиться!

Тем временем они продолжали подниматься по лестнице и практически достигли второго этажа. Он молча помогал ей.

– Моя драгоценная леди, – сказал он наконец, – вы не смогли бы оконфузиться, даже если бы очень этого захотели!

Они подошли к ее апартаментам, и он открыл дверь гостиной.

– Ула ждет, чтобы помочь вам приготовиться ко сну, – продолжал он. – Сейчас вам желательно поспать. А завтра мы еще раз поговорим о вашем… сне.

– Д-да, завтра. О нет! Я должна сначала взглянуть на Мод.

– Она уже спит. Не стоит будить ее в столь поздний час. Так что отдохните, пусть вино окончательно выветрится. А утром мы вместе навестим ее.

Руки Бэкки были сжаты в кулак. Он взял одну и поднес к губам – какими же они стали мягкими и податливыми от его поцелуя! Теплое дыхание, щекотавшее ее влажную кожу, было смутно знакомым. Он еле слышно застонал, отпустил ее руку, поклонился и, не сводя с нее проницательного взгляда, отступил в полумрак зала.

– Спокойной ночи, mittkostbart, – сказал он. Его голос гулким эхом прокатился по залу и долетел до нее, как из глубокого темного колодца. Это тоже показалось ей знакомым.

Бэкка помотала головой, пытаясь избавиться от наваждения, вызванного вином. Но когда она разжала кулак, чтобы взяться за дверную ручку, то так и застыла на пороге комнаты. К ее влажной ладони прилипло несколько стеблей водорослей, переплетенных с длинными прядями… волос цвета морской волны.

Мурашки пробежали по спине, парализовав ее на секунду, не давая переступить порог комнаты. Она заглянула внутрь. Гостиная был пуста. Улы нигде не было. Бэкка вернулась в зал. Клаус только-только спустился по лестнице. Стараясь держаться в тени, она бесшумно прикрыла дверь и последовала за ним.