Текст книги "Властелин воды"

Автор книги: Доун Томпсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 21 страниц)

– Подождать? Подождать чего? Мы не можем ждать, Генрик. Скоро полнолуние. К тому времени она поработит его.

– Это уже произошло, миледи. Я не стану лгать вам, лучше горькая правда… Но не падайте духом. Не все еще потеряно… пока.

– А вы не можете коснуться его ментально, как он проделывал это со мной? Он не знает, что у меня на сердце. Он не знает, как сильно я его люблю. Пожалуйста, попробуйте. Хорошо?

– Я уже пробовал, миледи, – сказал старейшина, качая головой. – Я знаю, что у вас на сердце и в мыслях, пусть даже он этого не знает. А зачем, вы думаете, я привел вас сюда? Ждать.

– Ждать? Но чего? – воскликнула Бэкка.

– Терпение, миледи. Будем ждать луны, которая освободит его.

Глава 24

Клаус держался водопада в лесу, отходя от него лишь ненадолго и набираясь сил. Он тянул время, отражая атаки Илии. И пусть ее песня звучала как никогда соблазнительно и маняще, мысли его были заняты Бэккой и тем, что он должен сделать, чтобы вырваться с острова.

И хотя он постоянно ломал голову в поисках ответа, на ум приходил только один способ бегства. Нужно было ждать полнолуния, чтобы стать изгнанным и дать человеческому началу заполнить себя до краев. Только тогда, будучи человеком, он сможет использовать против Илии ее астральное имя и потребовать единственное, что она могла ему дать, – свободу. Только тогда, когда они перестанут быть равными по астралу, когда его сила смертного превзойдет ее, он сможет попытаться снять заклятие.

На помощь старейшин, Верховного Инквизитора и существ, которые веками перед ним стелились, рассчитывать не приходилось. Никто в астрале не мог ему помочь, даже если бы хотел. Если он вернется туда, это может стоить ему жизни, как и предупреждал Верховный Инквизитор. Важно было правильно выбрать момент. Илия даже понятия не имела, что он задумал. Если он начнет раньше срока, то выдаст себя с головой, и тогда она сможет на корню пресечь его попытку к бегству. Если же упустит момент, то будет переправлен на материк на милость старейшин и трибунала. Он наблюдал за луной и ждал, пока ее зов не подаст ему сигнал.

Тогда он произнесет ее имя и будет выброшен назад, как слишком мелкая рыбешка в улове, в физический мир.

Причем не важно, в каком месте. Он все равно найдет Бэкку. Даже если придется обыскать самые отдаленные уголки земного шара, он все равно найдет свою половинку и докажет ей свою любовь.

Замысел казался во всех отношениях идеальным, пока густые тучи не скрыли от него наливающийся диск луны. Теперь правильно выбрать момент стало довольно затруднительно, чтобы не сказать невозможно. Может, Илия узнала о его тайном плане? Были ли это очередные ее козни – магия, которая должна была расстроить его план побега?

Ситуация казалась безвыходной. Для полного счастья из сумеречного леса выплыла Илия и направилась к водопаду как раз в тот момент, когда брачный зов был силен как никогда. Сила притяжения луны, управляющая приливами и отливами, теперь управляла им, вступая в последний бой за его астральную сущность. Он никогда не позволял этой силе заходить так далеко, так глубоко в него, пронзая до самой сути – его сути. Это была адская, невыносимая боль. Он даже представить не мог, что может быть такбольно. Его лихорадило, кровь закипала в жилах, его естество восставало. Как будто его чресла пылали огнем, как будто в его достоинство воткнули тысячу раскаленных кинжалов, которые с каждым вдохом входили все глубже. Теперь ему не нужна была луна, ему подскажет сама боль. Больше всего это напоминало схватки при родах. По крайней мере, так он себе это представлял. Результат будет тем же: появление, рождение на свет, но уже в другом мире.

С волнующей, кошачьей грацией Илия возникла из призрачного зеленоватого тумана. Клаус только вышел из воды. Серебристые капли влаги поблескивали на его коже, ручейками стекая по бугрящейся мускулами груди. В горячем воздухе от его тела поднимался пар, обволакивающий бронзовую кожу.

– Вы еще долго будете заставлять меня ждать, мой принц? – спросила она, подкрадываясь ближе.

– Я тебе ничего не обещал, Илия. Не нужно на меня давить. Она бесцеремонно скользнула взглядом по его телу.

– По-моему, тут и давить не нужно, – хихикнула она. – Мне будет просто справиться с такой легкой задачей.

– Задача у тебя одна – отпустить меня на волю. Сделай это, и мы расстанемся по-хорошему. А будешь стоять у меня на пути, тогда держись.

– Вы не в том положении, чтобы ставить условия. Я подчиняюсь только богам. Богам, которые отвернулись от вас. – Соблазнительно выгибаясь, она подошла ближе. – У вас нет выбора, – проворковала она. – Здесь вы под защитой. Вы не можете быть изгнаны, если уже изгой. Здесь вы можете не бояться трибунала или слабости к физическому миру, который отверг вас. Никто к вам не притронется, за исключением разве что богов, если им придет в голову изгнать вас и из этого рая.

Она отступила назад и принялась медленно изгибаться, выставляя себя в самых выгодных ракурсах.

– Чего вам еще не хватает?

Клаус посмотрел вверх. Должно быть, уже время, пора. Но искать подсказку на небе было бесполезно. Густые тучи по-прежнему скрывали луну.

– Это твоих рук дело? – спросил он, кивая на небо. – Очередные русалочьи фокусы, игры с разумом? Ты действительно думала, что твои чары могут сбить меня с толку? Если я не вижу глазами, Илия, то это еще ничего не значит. Я чувствую. Знаешь, как оно бывает: забери что-то одно, как другое обострится. Мне не нужна луна, чтобы почувствовать, когда настанет момент.

Русалка взвизгнула, хлопая руками по округлым бедрам.

Клаус окинул взглядом берег реки и увидел то, что уже и не надеялся увидеть снова. Иррблоссы, безмятежно резвящиеся над водой… Он улыбнулся. Он забыл, что они, будучи бесполыми, были единственными существами, которые могли беспрепятственно попадать на архипелаг. Именно поэтому он и послал их тогда за Бэккой. Внезапно их шаловливое ребячество приобрело более глубокий смысл. Их движения казались беспорядочными, и его губы растянулись в улыбке, когда он наблюдал, как они снуют над берегом.

Илия проследила за его взглядом, и ее глаза превратились в щелочки.

– Мерзкие создания! – взвизгнула она и бросилась к ним, размахивая в воздухе кулачками. – Пошли вон! Прочь отсюда!

Она набрала камней и принялась швырять их в стайки блуждающих огоньков.

– Оставь их в покое! – остановил ее Клаус. – Какой от них вред?

Тем временем Иррблоссыстали кружить еще стремительнее и хаотичнее, и внезапно Клаус все понял, хоть больше и не мог слышать их голоса. Это Генрик их послал? Он больше не мог коснуться старейшины ментально, как делал это всегда. Его человеческое «я» набирало сил. Оно преобладало. Уже время?

Иррблоссы, как делали это всегда, старались держаться на расстоянии от Илии, но она умела перемещаться в воздухе и пространстве. Вскоре потасовка превратилась в схватку не на жизнь, а на смерть, причем Илия выигрывала. Ее пронзительные крики говорили о крайнем возбуждении. И в этот момент, разрывая тишину черной как чернила, без луны ночи со сполохами светлячков, прогрохотал голос Клауса:

– Мэй, приказываю тебе, выпусти меня!

Илия медленно развернулась к нему и застыла на месте. Она смертельно побледнела и в темноте напоминала привидение. Первобытный вопль вырвался из ее груди, сотрясая тело в диких конвульсиях. Тучи разошлись, и в образовавшийся проем выглянула луна, круглая и ясная. Илия завизжала снова и бросилась на него. Последним, что Клаус почувствовал, были завершающие всплески карающей слепящей боли, от которой у него подкосились ноги. Он упал на колени и последним, что увидел, было великолепное обнаженное тело, летящее на него сквозь пространство. А потом был удар, и он потерял сознание.

Прошло не так много времени, и он очнулся от глухого стона. Спустя несколько секунд Клаус понял, что стон доносится из его собственного пересохшего горла. Он, мокрый и обнаженный, лежал на персидском ковре, от которого несло плесенью и затхлостью. В комнате было темно, если не считать освещенного серебристым лунным светом квадрата окна, на котором стояли резные решетки. В лунном свете, подпрыгивая вверх-вниз, словно их движения были осмысленными, танцевали пылинки. Они напомнили ему астральных существ, не больше мошек, которые кружились в воздухе Иного мира. Он скользнул взглядом от потока света к его источнику, круглой полной луне на безоблачном небе, и застонал снова, вспоминая. По всей видимости, чары сработали и он вернулся на землю, причем не куда-нибудь, а в самое ужасное из мест – спальню в Гильдерслив Грейндж, из которой он перенесся.

Клаус встал на колени и встряхнулся, как пес. Голова у него до сих пор кружилась, но боль… эта ужасная боль прошла. Неужели свершилось? И он теперь изгой из астрального измерения? Он вскочил на ноги, пытаясь перенестись, чтобы знать наверняка, но не смог. Он пытался дважды, трижды, но всякий раз, открывая глаза, видел четыре стены спальной и бледное пятно лунного света у ног. Астрал исторг его. Его человеческая натура одолела астральную. Он хотел этого больше всего на свете и поставил на карту все, лишь бы этого добиться. Чего же ему еще недоставало? Почему он чувствовал себя нехорошо?

Все шло не так. Его одежда не валялась на ковре, там, где он ее бросил перед перемещением, а была аккуратно сложёна на кушетке в другом конце комнаты. Время в физическом мире шло. Он совершил тягчайшее преступление и, как и предупреждал Генрик, время для него больше не стояло на месте. Это было вызвано его отрывом от Иного мира и врастанием в мир людей. Теперь он жил по человеческим часам. И понятия не имел, сколько отсутствовал.

Клаус запустил руки в волосы, словно хотел этим движением уберечь голову, которая вот-вот готова была взорваться. Он вообще когда-нибудь сможет свыкнуться с существованием времени? Снаружи луна снова зашла за облака, опускаясь все ниже, небо на горизонте начало светлеть. Собирался дождь. Клаус напрягся, пытаясь решить, что делать дальше, и от этого немилосердно разболелась голова. Одно он знал точно: оставаться здесь нельзя ни в коем случае. Нужно уходить, пока его никто не увидел. Он направился за вещами, но не успел. Он был уже на середине комнаты, когда дверь открылась и на пороге показалась горничная с ведром воды и шваброй. И то и другое упало на пол со стуком и всплеском, заглушаемым ее душераздирающим визгом и топотом ног, удаляющихся по коридору.

Бэкка искала Генрика все утро, но нигде в доме не могла его найти. Прошел обед, а он до сих пор не показывался. Она решила поискать его у водопада, куда он часто ходил медитировать и, как она подозревала, переноситься в астрал.

Мод разбирала то, что осталось от ее гардероба, – все износившееся и потрепанное, впопыхах засунутое в маленькую дорожную сумку. Значит, некоторое время она будет занята. Бэкка решила не рассказывать горничной о сложившейся ситуации. Мод уже однажды ее предала, и какой бы искренней она ни старалась казаться сейчас, девушка больше нe хотела рисковать. Кто знает, как бы она себя повела, узнав, что их существование в большом доме эпохи Тюдоров было просто иллюзией. Кто знает, что взбредет в голову этой дурехе – а вдруг она стремглав понесется в Гильдерслив Грейндж и наплетет там бог знает что? Нет, пусть лучше думает, что добрый камердинер Клауса привез их сюда и теперь ее хозяйка ждет его возвращения, чтобы они могли пожениться. Такая сказочка придется по душе романтически настроенной простодушной служанке.

Такая ясная и спокойная погода была необычна для Корнуэлла в конце августа. Перемены были неизбежны, и они приближались. Утро выдалось пасмурным, клочья тумана оседали в ложбинах. Но от сильных порывов ветра их уже не осталось и там, когда Бэкка шла по дорожке к водопаду в свежевыглаженном платье из муслина с вышитыми веточками. Она уже дважды поправляла верхнюю юбку, которую задирал ветер. Скоро начнется сезон штормов и принесет с собой сумрачные дни и отвратительную погоду, как всегда бывало в начале осени.

Когда она добралась до водопада, темные тучи затянули солнце, и среди бела дня на землю опустились вечерние сумерки. Генрик стоял на краю водопада. Бэкка поежилась, обхватила себя руками – она уже успела пожалеть, что не надела шаль, – и начала пробираться к нему через высокую траву, растущую по краям тропинки. Вокруг непроницаемой стеной стоял туман, и не успела она пройти и полдороги, как подол платья вымок до нитки. Платье, которое Мод так старательно накрахмалила, потеряло вид.

Генрик не заметил, как она подошла. Казалось, он был поглощен мыслями или молитвой, устремив взгляд в одну точку и завороженно глядя на струю водопада. За шумом воды и ревом надвигающейся бури он не слышал ее шагов, и только когда она осторожно коснулась его руки, повернулся к ней. Печаль и уныние в его глазах заставили ее сердце тревожно сжаться.

– Генрик… – пробормотала она. – Генрик, что с вами? Глядя на вас, можно подумать, что вы увидели призрак.

– Я только что вернулся из астрала, – сказал он. – Это… произошло, миледи. Он переместился.

– Где он? Где? – воскликнула она, щуря глаза от ветра.

– Не здесь, миледи, – вздохнул старейшина. – О, лишь бы только… Боги могли зашвырнуть его куда угодно. И сейчас он начинает познавать всю горечь человеческой жизни… в одиночку, беззащитный… потому что теперь не может призвать на помощь свои астральные таланты, как делал это раньше.

– Он наверняка в Гильдерслив Грейндж! – вскричала Бэкка. – Я должна ехать к нему!

Генрик схватил ее за руку и удержал.

– Мы не знаем этого точно. Если вы отправитесь туда, то снова столкнетесь с тем, что вынудило вас бежать. От этого будет больше вреда, чем пользы. Позвольте ему самому во всем разобраться. В конце концов, именно к этому он стремился – стать человеком со всеми вытекающими отсюда ошибками и промахами, свойственными вашей несносной человеческой натуре… Простите, не хотел вас обидеть. Сейчас даже я не в силах ему помочь… по крайней мере, пока. Пока боги не решат, какие способности можно ему оставить… если вообще решат что-то оставлять. Подождем! И хочу вас предупредить: не стоит тешить себя напрасными надеждами. Я бы не стал рассчитывать на то, что вы называете чудом. Мне удалось уговорить остальных не просить богов открыть его астральное имя – и на том спасибо! – но радоваться рано, ведь они могут передумать. Вы даже не представляете, какую бурю он поднял в Ином мире, миледи.

– Вы не понимаете! – упрямо настаивала на своем Бэкка. – Я должен ехать к нему. Я должна открыть ему, что у меня на сердце. – И ахнула от внезапно посетившей ее мысли: – Дуэль. Я совсем забыла о дуэли. Смэдли с отцом думают, что он убежал специально, чтобы не драться. Его убьют, Генрик! Его убьют, и это будет на моей совести!

– Успокойтесь, миледи. Он довольно сносно обращается с огнестрельным оружием. Он научился владеть им за долгие века нездорового увлечения своей человеческой ипостасью.

– Мне не стоило уезжать из Грейндж…

– Пойдемте, – сказал Генрик. – Пора возвращаться в дом. У водопада нам больше нечего делать. Тем более, что здесь становится опасно.

– Опасно? Вы же только что сказали, что он переместился!

– Верно. Но опасность угрожает не ему. В астральную реальность ему теперь ход заказан. Он никогда больше не сможет туда вернуться. Теперь его жизнь будет протекать здесь, с вами. И со всеми неурядицами человеческой жизни.

– В таком случае, я не понимаю… – начала Бэкка.

– Он знает, как не попасть в сети, расставленные Илией. Опасность грозит вам, миледи. Она теперь поджидает вас около воды, у любого водоема. Илия та еще штучка, с ней нельзя не считаться. Она поклялась отомстить вам. Теперь вы в опасности до конца своих дней – у мести нет срока давности, а если мстит русалка, то тем более. На земле она бессильна, но в воде может обрушить и обрушит на вас свой гнев и ненависть, если вы будете неосторожны. Постоянно помните о том, что я сказал, миледи. Я не смогу быть всегда рядом, чтобы прийти на помощь. Не стоит возвращаться к этому водопаду, никогда. Здесь вы его не найдете. Его больше ничего не связывает с водопадом, это все в прошлом. Вам теперь нужно держаться подальше от любыхводопадов, но на случай, если все же придется оказаться у воды, возьмите этот талисман.

С этими словами он достал из кармана жилета драгоценный камень, который, похоже, стоил целое состояние – он был цвета морской волны и искрился на солнце. Он был такого же цвета, как глаза Клауса.

– Аквамарин с незапамятных времен оберегает мореходов от песен сирен. Редкое судно покидает порт без вставленного в руль или прикрепленного к носовой фигуре аквамарина. Вы никогда больше не сможете чувствовать себя в безопасности в воде, разве что в собственной ванне. Мне очень жаль.

Он протянул ей камень так, словно тот был раскален и жег ему руку.

– Я не могу принять его, – сказала она, глядя, как играет драгоценность в сумеречном свете. – Это слишком дорогая вещь. Слишком большое сокровище.

– Для меня оно не представляет никакой ценности, миледи. Мы, астралы, не дорожим безделушками вроде этой. Наше богатство заключается в силе, дарованной нам природой. Если она дает нам еще и драгоценные камни, то для нас это всего лишь красивая вещица, которой можно любоваться, но которая не стоит ровным счетом ничего. Только смертные придают цену таким мелочам.

Бэкка удивилась, как у него мог быть этот камень, если он отталкивал родственных ему существ.

– Вода – не моя стихия, миледи, – ответил он на невысказанный вопрос. – Мои корни уходят глубоко в землю – в леса. Мы, старейшины, имеем отношение ко всем четырем стихиям астрала, а не только к своей собственной.

Он указал на камень, зажатый в ее руке.

– Этот амулет не раз спасал меня от ярости Лорелеи, когда я сопровождал его высочество… простите, его светлость. Он заговоренный. Берегите его.

Бэкка испустила сдавленный стон.

– Вы читаете мои мысли? Он кивнул.

– Это один из моих талантов. С помощью его я узнал, что у вас на сердце и что его порывы чисты и невинны. Иначе не было бы этого разговора. Я служу господину верой и правдой, как служил перед этим его отцу. Так было и так будет всегда.

– Но если вы умеете читать мысли, то почему бы вам не прочесть его? И тогда мы узнаем, где он. Пожалуйста, Генрик!

Старейшина помедлил с ответом.

– Я уже пытался. Но чтобы это сделать, должны быть открыты каналы. Наверное, он спал или был чем-то крайне взволнован, и я не смог до него достучаться. Теперь он смертный, не забывайте об этом.

– Но я ведь тоже смертная, но мои мысли вы читаете, – настаивала Бэкка.

– Верно, но не на расстоянии. Вы должны быть близко. Вероятно, он вне зоны моего дара, в отличие от вас.

– Мы можем что-то сделать?

– Лично вы не можете сделать ничего, миледи. Но есть кое-что, что мог бы я.

– Так сделайте же, Генрик, умоляю вас!

– Всему свое время, миледи. А он пусть тем временем извлекает уроки из происходящего. Пускай заново учится жить. И хотя он достаточно долгое время был среди вас, он здесь чужой – новое создание в новом для него измерении и совершенно новых условиях. Как ребенок выбирается из ползунков и учится ходить прямо, так и он должен научиться жить среди людей как один из них. В этом ему никто не поможет, да и помогать не должен. Это как обряд посвящения в люди. Он должен научиться двигаться вперед сам, без чьей-либо помощи. Но не расстраивайтесь! Возьмите себя в руки, утрите слезы. В нем заложен огромный потенциал, иначе как бы он смог вторгнуться на архипелаг и перехитрить сирен, как бы смог бросить вызов всемогущим богам и старейшинам во имя любви к вам? Поверьте мне, для этого нужна недюжинная сила. Он будет спотыкаться, падать, набивать шишки, но неизменно подниматься. Так растут и развиваются все существа. Он справится, он сильный. Проблема только в том, что сейчас он туго соображает, потому что голова его забита мыслями о вас, он очень переживает. Но я успокою его. Я отправлюсь на поиски и в добрый час найду его. Но вы должны меня отпустить. А теперь поспешим, не то нас застигнет одна из этих ваших жутких бурь. Нужно успеть спрятаться от дождя.

Бэкка не проронила больше ни слова. Генрик не собирался посвящать ее в свои планы. К тому же она не была уверена, нужно ли ей это. Она безоговорочно верила, что он сможет осуществить то, что задумал. Сейчас их задачей было укрыться от грозы. Она положила аквамарин в карман к ракушке и пошла за старейшиной. Они переступили порог скрытого от посторонних глаз дома, когда на землю упали первые капли дождя.