Текст книги "Американская кузина"
Автор книги: Доун Линдсей
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)
Улыбка мгновенно сбежала с его лица, которое обрело почти торжественное выражение.
– Может быть, это покажется вам странным, но я рассчитывал, что вы поверите.
Но он слишком многого от нее ждал. Соррел радовалась его похвалам и сердилась на себя за эту радость, но тут она ощутила неимоверную усталость и от души пожелала, чтобы бал поскорее закончился.
– Я не знаю, какую игру вы затеяли, милорд, – тихо проговорила она. – И зачем. Но, по-видимому, вам нравится насмехаться надо мной. Я же не нуждаюсь в вашей жалости и не желаю служить прикрытием в игре, которую вы ведете с моей кузиной. А теперь, если не возражаете, проводите меня к тете. У меня разболелась голова, и я больше не хочу танцевать.
Маркиз пожал плечами и уступил. Но он не мог отпустить ее, не сказав ей ничего на прощание.
– Я подчиняюсь... Пока починяюсь, мисс Кент, только пока. Но мне вас ничуть не жаль. Это во-первых. И, во-вторых, зачем мне ревность вашей кузины? Должен сказать, я все сделаю, чтобы вы наконец это себе уяснили. Однако я все еще гость в доме вашей тети и мое положение обязывает меня к определенному поведению... пока. Но наступит день, когда мы сможем поговорить откровенно. И я не забыл, что обещал сделать все, дабы вы мне поверили... по своей собственной воле и без всякого насилия с моей стороны. Теперь же я благодарю вас за танец и надеюсь, что ваша головная боль недолго будет вас мучить.
Маркиз поклонился, проводил Соррел к тете и тотчас покинул ее. После чего он прямиком направился к кузине и остаток вечера провел, очаровывая ее, доставляя Соррел сомнительное удовольствие тем, что в точности выполняет ее приказ.
Соррел твердо сказала себе, что довольна таким развитием событий, потому что внимание маркиза, независимо от его причин, сулило ей кучу неприятностей. Пусть себе женится на Ливии и оставит ее в покое.
Тем не менее, несмотря на всю свою браваду, Соррел вскоре обнаружила, что придуманная головная боль стала реальностью. И ничего удивительного, решила про себя Соррел, ведь она всегда ненавидела балы с их громкой музыкой и духотой, да еще надо постоянно улыбаться, даже если больше всего на свете хочется запереться в своей комнате и никого не видеть. Надо же быть такой дурой! И зачем только она позволила себя уговорить? Куда подевался ее здравый смысл? Разве она не помнит свои прежние балы? Больше ни на один не поедет, как бы ее ни уговаривали.
Однако балом дело не кончилось.
Через несколько часов, когда Соррел уже сняла свое великолепное парижское платье, в дверь постучали, и в комнату, зевая от усталости, неожиданно вошла кузина Ливия в дорогом шелковом пеньюаре.
Соррел и Ливия были не в таких отношениях, чтобы болтать ночами, и Соррел приветствовала ее без особой радости. Однако Ливия пребывала в странном настроении. Она ходила по комнате и не останавливаясь говорила и говорила о прошедшем бале.
У Соррел не на шутку разболелась голова, и ей хотелось только добраться до постели, но она не прерывала Ливию. В конце концов, та произнесла нечто более значительное:
– А тебе, кузина, понравился бал? Мама мне все время талдычит, что мы должны тебя развлекать, пока ты в Англии, и поэтому мы забрались в такую глушь.
– Понравился. Спасибо.
Ливия рассмеялась, не поверив Соррел, и уселась на край кровати.
– Наверняка что-то должно было понравиться, не сомневаюсь. Ты правда думаешь, что Уичерли интересуется тобой?
Вот оно что. Впрочем, Соррел ждала чего-то подобного.
– Нет,– устало проговорила она.– Не думаю.
И получила удовольствие, заметив удивление в глазах Ливии.
– Тогда все в порядке. Ты же знаешь, что он собирается на мне жениться.
У Соррел сердце убежало в пятки, однако она не желала дать кузине повод в чем-нибудь заподозрить ее.
– Поздравляю. Когда свадьба? – спросила она, стараясь сохранять спокойствие.
Ливия на мгновение растерялась, однако почти тотчас взяла себя в руки и пожала прелестными плечиками.
– Скоро. Будь уверена. Я хочу выйти за него замуж, и я всегда получаю то, что хочу.
– Ты счастливица. Но, скажи на милость, какое это имеет отношение ко мне?
– Никакого, конечно же. Мы с тобой мало болтали, но мы ведь все-таки двоюродные сестры. – Ливия зевнула и вскочила. – Поздно уже. Я очень устала.
По дороге к двери она как бы между прочим проговорила:
– Насколько я поняла, ты скоро собираешься домой? В Америку? Правильно? Ты же сама сказала, что не можешь жить у нас вечно, и, наверное, ты скучаешь по своей привычной жизни. Надеюсь, ты немного развлеклась в Англии. Мы все, верно, кажемся тебе тщеславными дураками? В первый раз Соррел по-настоящему захотелось смеяться. Вот, значит, к чему все это.
– Я скоро уеду,– подтвердила она первое предположение Ливии и не стала оспаривать второе.
Ливия лучезарно улыбнулась ей.
– Тогда все замечательно. Спокойной ночи, кузина.
Но Соррел впервые не пожелала оставить за ней последнее слово.
– Подожди минутку... кузина,– неожиданно остановила она Ливию.– Ты затеяла этот разговор, не я, поэтому не откажись ответить на один вопрос. Почему тебе так важно выйти замуж за титул?
Соррел действительно не понимала кузину, и ее мучило любопытство.
Ливия ответила не сразу. Она долго крутила в пальцах ленточку от пеньюара, но потом все же решилась:
– Ты ведь не любишь меня, правда, кузина? Тебя злит, что я говорю то, о чем другие молчат. А тебе когда-нибудь приходило в голову, с твоей самоуверенностью и твоим критиканством, что тебе-то жилось куда легче, чем мне, несмотря на всю мою красоту? Твой папа, при всем при том, был человеком уважаемым и обожаемым. Мой же был добрым и веселым, но с такими манерами, что его презирал даже наш высокооплачиваемый привратник. Мой отчим был еще богаче отца и любил меня. Я могла крутить им, как хотела, и он покупал мне все на свете.– Даже теперь она не могла не прихвастнуть. Но ее губки сложились в презрительную гримаску.– Но уважали его не больше, чем моего отца, и я, представь себе, вздохнула с облегчением, когда он умер. Я уже выросла, и мне пора было выезжать. А как выезжать с таким отчимом? У меня не было ни одного шанса.
Ливия помолчала, потом вновь заговорила безразличным тоном.
– Тебе это не нравится, я вижу, тебе ведь никогда не приходилось стесняться своих родителей. На тебя другие девочки не смотрели сверху вниз в школе, хотя мой папа мог бы купить их всех с потрохами. Разве это честно? Ни одна из них не была красивее меня, но они презирали меня из-за моих родителей и не скрывали это. Ну вот, будь уверена, такого я больше не допущу. Когда я стану леди Уичерли, то посмотрю, как они будут морщить носы и смеяться надо мной!
Соррел слушала эту дикую смесь гонора и обиды, самообвинений и бахвальства и не знала, сердиться ей на свою красивую кузину или жалеть ее. Теперь она, по крайней мере, лучше понимала ее, чем прежде. Симпатизировать ей она не могла, но и презирать тоже перестала, ведь такой, какой она стала, ее сделали обстоятельства. Соррел даже подумала, что она со своей ревностью и любовью к матери и со своим вечным самоуничижением гораздо легче пережила невзгоды детства.
Наверное, кузина права, и самый простой выход из положения– купить себе титул и власть над теми, кто шпынял тебя в детстве.
Соррел промолчала. И Ливия заговорила вновь с неожиданной страстностью:
– Может быть, к лучшему, что мы наконец-то поговорили, по крайней мере теперь мы понимаем друг друга. Мама хочет, чтобы мы подружились, но мы с тобой слишком разные. Никому и в голову не придет искать во мне твою хваленую независимость, но, не сомневайся, я собираюсь устроить свою жизнь так, как я хочу. Все думают, будто я красивая пустышка. Но я не хуже мамы умею считать и уж, во всяком случае, точно знаю, чего я хочу. И я могу быть опасной, если мне перейдут дорогу. Запомни это, сестричка. Ладно, уже поздно, и я иду спать. Однако запомни мои слова, потому что я тебя предупреждаю, я не потерплю, чтобы кто-нибудь... кто-нибудь... вздумал мне мешать.
С этими словами Ливия удалилась, и Соррел, удивленно похлопав глазами, тоже решила лечь в постель.
Обратно добрались без приключений. Тетя Лейла почти всю дорогу дремала, и Соррел, воспользовавшись предоставившейся возможностью, тоже закрыла глаза, чтобы не вести бессмысленный разговор с прелестной кузиной. Она понимала, что Ливия права и между ними все сказано, поэтому и обсуждать больше нечего.
Еще несколько дней прошли спокойно. Вальтер возвратился мрачный, и было ясно, что удача ему изменила. То и дело он злил тетю Лейлу, намекая на то, что, мол, визит маркиза скоро подходит к концу, а он еще ничего не сказал.
– И ничего удивительного в этом нет! – заявил он как-то раз с раздражением.– Чем вы его тут развлекаете? Танцульками? Местными достопримечательностями? Красотой пресветлой Ливии? И вы еще на что-то рассчитываете! Да через две недели непрерывного пребывания в ее обществе кто угодно захочет сбежать даже на край света. Я вам скажу так. Вы плохо все продумали, а на другую возможность и не рассчитывайте. Я бы должен был предвидеть, что ваши купеческие замашки рано или поздно подведут вас обеих. Разве я сам не стал жертвой того же самого? Зачем вы потащили Уичерли на провинциальный бал? Зачем возите по местным деревням? Почему вы не прислушались ко мне? Ну конечно, вы же лучше знаете... Разве я вам указ?
Приход Соррел оказался неожиданным, так что до ее ушей еще донеслись слова тети Лейлы:
– Ах, купеческие замашки? И это ты говоришь? А не ты приполз с поджатым хвостом? Не хватало еще, чтобы ты мне указывал, как вести себя с гостями, словно ты какой небожитель. Разговорился тут, смешно слушать! Ты хочешь, чтобы я думала, будто ты с его сиятельством одного поля ягода, да он отлично тебя раскусил и смеется над тобой потихоньку, потому что смеяться в лицо ему воспитание не позволяет. Да весь свет знает, на чьи деньги ты позволяешь себе роскошно одеваться и чьи деньги ты транжиришь на боях и бегах! Запомни, если ты помешаешь моей Ливии, забудь о деньгах! Ты больше ни пенни не получишь!
Вальтер же ответил ей с таким превосходством, какого Соррел от него никак не ожидала:
– Помешаю? Я? Вот здорово! Да ей и мешать не надо. Она сама себе помешала! Думала, будто для него тоже сойдут уловки, которыми она заманивает других влюбленных дураков. У него-то здравого смысла побольше, – насмешливо продолжал он.– Так и знай. Держу пари, он раскусил твою зловредную мегеру. Я уж знаю, долго ее терпел, и если ты думаешь, что это было легче, ты очень ошибаешься. Я ей, видите ли, помешаю! Да чем скорее ты ее сбудешь с рук, тем лучше для меня. Будь я честным человеком, я бы предостерег беднягу против хитрой проныры, пока еще не поздно. Хотя не думаю, что ему нужны мои предостережения.
Тетя Лейла не успела ответить. И Соррел решила вмешаться, пока они не объявили друг другу войну.
– Ради Бога, замолчите! Вас же слышно во всем доме. Не думаю, что это понравится его сиятельству.
Тетя Лейла вняла ей и заговорила чуть ли не шепотом:
– Не ты ли собираешься нам помочь? Да ты только и знаешь что обижать мою дочь, а этого я тебе никогда не прощала и прощать не собираюсь.
– Ну конечно! Ее желания закон! Ты держишь меня на коротком поводке и считаешь каждый пенни, который я трачу, а желания ее высочества не подлежат обсуждению!
– Ага! А тебе бы не мешало иметь немножко гордости и не сидеть на шее у своей жены! Никогда не поверю, что ты приехал помочь мне. Такого быть не может. Я тебе скажу. Я совершила самую большую ошибку в своей жизни, когда вышла за тебя замуж, и теперь я ее расхлебываю. Мне не нужен скандал. Не хочу, чтобы он помешал моей дочери устроить свое будущее. И я тебя предупреждаю, ни пенни ты не получишь от меня до конца месяца.
– И это благодарность,– с горечью проговорил Вальтер.– Я приезжаю, чтобы тебе помочь, потому что ты и твоя драгоценная доченька все делаете не так, а ты... Ладно! Когда твои надежды не оправдаются, не жди, что я буду тебя жалеть!
Тетя Лейла встрепенулась, словно он ее ударил.
– Жалеть! Ты? Да разве ты способен на жалость? У нас все отлично шло, пока ты не приехал. И если ты хоть чем-то... хоть как-то... помешаешь Ливии, я... я... я... не знаю, что с тобой сделаю. Но обещаю, лучше тебе тогда не попадаться мне под руку. Тогда уж – скандал, не скандал– я с тобой разведусь!
Тетя Лейла все время ссорилась со своим мужем, но такого, как в этот раз, еще не бывало. Соррел очень хотелось уйти, но она не могла оставить тетю одну.
– Неплохо поговорили,– обиженно произнес Вальтер. – Впрочем, ничего другого я уже давно не жду. Однако бояться-то тебе надо твою светлоликую дочь, а не меня! Разве я тебе не говорил, что меня бы очень устроило быть близким родственником Уичерли? Разве не говорил о моем проекте, который бы обогатил меня и сделал навсегда независимым от твоего кошелька? Ты вечно попрекаешь меня деньгами и даже сама не понимаешь, как можешь иногда ошибаться. У меня все в порядке. Я выиграл обезьянку у старого Мейкписа как раз незадолго до моего приезда.
– И не сомневаюсь, что проиграл ее на другой же день. А что до твоего замечательного проекта, то держу десять против одного – речь опять пойдет о лошадях. Так знай, он тебе ничего не даст и ты прогоришь со своим проектом.
Вальтер опять как-то неожиданно переменился в лице и словно выпрямился.
– Вот так всегда. Я ничего не могу тебе сказать, кроме того, что мой проект в стадии завершения, и если он удастся, я обеспечу себя до конца жизни. Как же это будет прекрасно! Думаю, я буду радоваться куда сильнее тебя.
Тетя Лейла удивила обоих, внезапно разразившись потоком слез.
– Что ж, если я один раз ошиблась в тебе, я прошу прощения. Но когда ты позоришь мою дочь, да еще обвиняешь меня, будто я виновата, что его сиятельство не сделал ей предложение, разве я могу это вынести? Плевать мне, когда ты обвиняешь меня в скупости, мне это не удивительно. Я же знаю, что ты женился на мне ради денег.
Вальтер пришел в ужас и сбежал, предоставив Соррел позаботиться о своей жене, которая отличалась редкой выдержкой и в первый раз так бурно отреагировала на их ссору. Соррел же подумала, что Вальтер ни при чем и тетя Лейла уже давно сама не своя из-за нежелания маркиза делать Ливии предложение.
Она попыталась воззвать к здравому смыслу тети:
– Не надо, тетя! Не стоит. Он этого не заслуживает. Что-то я прежде не замечала, чтобы вы из-за него плакали.
Тетя Лейла вытерла слезы и высморкалась.
– Да я не из-за него! С чего это я вдруг буду плакать из-за него? Как бы не так! Все одно к одному складывается. Дорогая, ты же не всерьез говорила о школе, правда?
– Вы из-за этого плачете?
– Нет. Но я же сказала, все как-то сразу сошлось. Вальтер прав. Я на него сорвалась, потому что его сиятельство все еще не сделал Ливии предложение, а ему скоро уезжать. Не надо тебе говорить, что она рвет и мечет. Ругает меня. Тут еще Вальтер всюду сует свой нос и поучает меня. Да и ты ведешь себя так, словно тебе сорок один год, а не двадцать один. Как ты думаешь, сколько можно такое выдерживать?
– Но, тетя,– возразила Соррел, все еще ни о чем не догадываясь,– если его сиятельство не хочет делать Ливии предложение, это ведь не ваша вина, что бы они там ни говорили. А я...– Она замолчала, озаренная внезапной догадкой.– О Господи! Неужели вы получили еще одно письмо?
Тетя Лейла всхлипнула.
– Да. И как раз я только подумала... Ох, мне уже жалко, что я пригласила его сиятельство. Вальтер прав. Все получилось совсем не так, как мне хотелось. И теперь я уж точно заплачу. Только не думай, будто я рыдаю из-за денег. Вальтер ничего не понимает. Просто так уж вышло...
– Я этого ждала, – сказала Соррел. – Он назначил место и время?
Глава восемнадцатая.
– Да,– ответила ей тетя Лейла.– Но, дорогая, это не все. Он пишет, что на твою жизнь уже дважды покушались. Почему ты мне ничего не сказала, родная? Может быть, я плохая мать, а уж тетка и вовсе никудышная, но неужели ты всерьез могла подумать, будто я позволю кому-нибудь – даже моей дочери помешать мне позаботиться о моей племяннице?
Соррел стало стыдно.
– О нет, совсем нет! Я ничего такого не думала. После всего, что вы для меня сделали! Я как раз думала, что вы поступите так, как хотите поступить, но ведь это ничего не даст.
– Знаю. Но я не могу и не хочу рисковать твоей жизнью, родная, из-за каких-то денег.
Соррел заговорила медленно, понимая, что теперь настала ее очередь ступить на тропу войны.
– Конечно. А где вы должны оставить деньги?
– Какое это имеет значение? Я должна пойти в ближайший перелесок и оставить их там. Он даже прислал мне карту. Я очень расстроилась, когда Вальтер приехал, но сейчас он, кажется, нам пригодится. Почему бы ему не отнести деньги в лес и не покончить со всем этим? Я уже подумываю, что все складывается не как надо, и жалею, зачем я вас сюда затащила. Все пошло хуже некуда с тех пор, как мы тут поселились.
Однако Соррел почти не слушала тетку, испытывая нечто похоже на откровение свыше. Она и раньше не сомневалась, что автор писем отлично знает тетю Лейлу, а кто может знать ее лучше Вальтера? Вальтер же вечно в долгах. Вальтеру надоела узда. Вальтер заявил, что придумал, как ему разбогатеть.
Тем не менее Соррел постаралась не давать волю своему воображению. Она не могла полностью поверить, что даже Вальтер способен пасть так низко и строить свое благополучие на несчастье жены.
Но чем больше она размышляла, тем меньше у нее было доводов в защиту Вальтера, как бы чудовищно это ни казалось ей поначалу. Вальтер как раз тот человек, которому может доставить удовольствие шантаж собственной жены ради получения кругленькой суммы денег, которую никаким другим способом ему у нее не выудить. Даже Соррел видела, что терпению тети Лейлы пришел конец.
Соррел вздохнула с облегчением и в то же время рассердилась, придя к такому простому решению. Ей было неприятно думать о чужом человеке, тем более о слуге, взявшемся за столь низкое дело. Но Вальтер! Муж шантажирует свою жену и обрекает ее на страдания! Вальтер угрожает ей и Ливии, зная, как его жена и падчерица мечтали, чтобы визит маркиза прошел без сучка и задоринки, зная, что его жена все сделает, лишь бы ничто не помешало Ливии устроить свое будущее.
Вальтер явился неожиданно и всего за несколько дней до того, как пришло последнее письмо с указанием, куда и когда нести деньги.
Неужели это Вальтер расчетливо и хладнокровно дважды посягал на ее жизнь, не испытывая ни тени сомнения и не мучаясь угрызениями совести?
Все же Соррел не понимала, почему он выбрал ее для своих целей. Впрочем, как бы он ни относился к своей падчерице, видимо, рисковать ее жизнью ему все-таки было боязно. Если бы Ливия умерла или покалечилась, он бы вообще потерял всякую власть над своей богатой женой. Тетя Лейла много раз говорила, что только забота о будущем Ливии мешает ей развестись с мужем.
Соррел пришла к выводу, что все сходится как нельзя лучше, несмотря на ее первоначальные сомнения, и шантажистом никто не может быть, кроме Вальтера. Ей стало легче, потому что теперь она знала врага, который оказался не так уж опасен. Неизвестный противник– это неизвестный противник, а с Вальтером они как-нибудь справятся. Злость сменялась любопытством по мере того, как Соррел убеждала себя, что правильно вычислила шантажиста.
Помолчав, она как бы между прочим, не зная, можно ли довериться тете, спросила:
– Тетя, я прошу прощения, но вы думаете, что разумно доверять деньги Вальтеру?
Тетя пристально поглядела на нее, но поняла совсем не то, что ей хотела сказать Соррел.
– Господи Боже мой! Ты думаешь, он возьмет деньги и сбежит с ними? Куда подевались мои мозги? Ну, конечно, он именно так и сделает. Подумать только, как он обвел меня вокруг пальца своей наружностью и знатным именем! Похоронив двух мужей, я должна была бы иметь больше здравого смысла, а нет! Ты права, дорогая. Ты-то не потеряла голову. Но что же нам делать? Я все равно считаю, что надо заплатить, но в моем возрасте идти в лес! Ну уж благодарю покорно! Надо что-то придумать. Только не говори ничего, я и так все про себя знаю. Если бы я сразу заплатила, ты бы не подверглась опасности во второй раз.
– Я могла бы отнести деньги, – предложила Соррел, в голове у которой начал созревать свой план.– Тетя, тетя, вы только послушайте меня. Я совершенно ничем не рискую.
Тетя Лейла, как и следовало ожидать, сначала бурно запротестовала, но Соррел ничего не стоило убедить ее в правильности своих предположений. Выслушав племянницу, тетя Лейла откинулась на спинку кресла и проговорила с горечью:
– Господи, помоги мне! Да, да, ты права, это он. Не удивительно, что он со мной так разговаривал. Как только подумаю, какой опасности я тебя подвергла, у меня сердце разрывается на части. Ну надо же! А еще хвастался, что придумал, как разбогатеть. Конечно, как не придумал! Порол тут всякую чепуху! А ведь знает, я заплачу сколько угодно, если под угрозой моя дочь. Тут уж я ворчать не буду. Только вспомню, и во мне все переворачивается! Ну ладно, придется мне все-таки с ним развестись, и будь что будет!
– Подождите, тетя, я кое-что придумала. Если вы сейчас с ним разведетесь, то и вправду будет скандал. Он легко отвертится, и мы ничего не докажем. Зато, будь у вас доказательства, он как миленький сам попросит развода и все сделает, что вы ему скажете. Он пошел против закона, и его могут за это арестовать, даже посадить в тюрьму...
– Ну да, только кому как не ему знать, что такого я не допущу,неохотно возразила тетя Лейла.– Я его презираю и с радостью от него отделалась бы, но совсем не хочу сажать его в тюрьму, пусть даже он это заслужил. Подумать только, сыграть такую штуку со своей женой! Да у меня сердце переворачивается, стоит только вспомнить, как я переживала.
– Тетя, я понимаю, что до суда это не должно дойти, хотя презираю его не меньше вашего. Но сейчас я о деньгах. Их надо отнести, но так, чтобы поймать его, когда он придет за ними. И тогда мы тоже сможем его немножко пошантажировать к нашей выгоде. Что бы мы о нем ни думали, полагаю, он не захочет, чтобы его имя появилось в газетах. К тому же не забудьте, если вы захотите с ним развестись, как это обычно делается, во-первых, вы повредите Ливии, и, во-вторых, он потребует от вас денег и наверняка их получит.
– Ну да. Только я заплачу сколько угодно, лишь бы отделаться от него,воскликнула тетя Лейла. – Но ты все равно права, дорогая. Как я рада, что ты к нам приехала, потому что у тебя вправду голова есть на плечах, не то что у меня. Не знаю, право, что бы я делала без тебя. Я с тобой согласна, надо поймать его за руку, только у меня нет ни малейшего желания его шантажировать. Нет, это слишком рискованно. Ничего не получится. Я не могу позволить тебе рисковать ради меня!
У Соррел загорелись глаза, и она принялась уговаривать тетку разрешить ей пойти в лес. Соррел совсем не боялась Вальтера и, как только поняла, кто ее шантажирует, вовсе освободилась от страха за свою жизнь. Ей даже было смешно, хотя она постаралась скрыть это от тети Лейлы. Неожиданно она подумала, что неплохо бы все рассказать маркизу, уж он-то сумел бы по достоинству оценить эту историю.
Однако она не собиралась ничего ему рассказывать. Дело не в том, что он возмутится или придет в ужас от такого бесчестия, этого-то как раз она не ожидала несмотря на его титул. Но он ведь рыцарь и, несомненно, захочет взять все на себя, а Соррел никому не желала уступать свое приключение. Да и она дала слово тете Лейле, которой меньше всего хотелось, чтобы будущий зять узнал о проделках Вальтера.
Соррел удалось склонить тетю Лейлу на свою сторону, и она под конец ворчливо проговорила:
– Ладно, ты права. Если это Вальтер, то тебе ничего не грозит. Господи, подумать только, как он меня окрутил! Меня! А я-то еще гордилась своей проницательностью, я заполучила два состояния! И все для того, чтобы меня обвел вокруг пальца какой-то мальчишка! А как только я подумаю, сколько он мне стоил все это время, и никакой благодарности! Не скрою, мне было бы приятно перехитрить его и навсегда от него избавиться, но несправедливо, что ты берешь все на себя. Я ведь за тебя отвечаю, дорогая. Твоя мама доверила мне тебя. И мне даже подумать страшно, что она скажет, когда узнает, куда я тебя отпустила.
– Дорогая тетя Лейла,– со всей возможной серьезностью проговорила Соррел.– Мама прекрасно знает, что я сама могу о себе позаботиться. Кроме того, я пойду днем, и, что бы я ни думала о загадочном шантажисте, Вальтера я ни капельки не боюсь. Да и вы не можете взять обратно свое слово, потому что, предупреждаю вас, я все равно пойду, что бы мне ни говорили. Я все думала, как смогу отплатить вам за вашу доброту, и вот, наконец, мне подвернулся случай.
Тетя Лейла устало пожала плечами и уступила.
– Если бы я не знала, что из себя представляет Вальтер, как бы он ни пыжился, я бы ни за что тебя не пустила. Но мне очень хочется утереть ему нос, и можешь быть уверена, я выложу ему все, что я о нем думаю, как только он будет у меня в руках. Единственное, что мне совсем не нравится, дорогая, это твоя готовность идти к нему. Правда, скажу тебе по чести, все-таки мне боязно. Кто бы мог подумать о нем такое? Чем быстрее я от него избавлюсь, тем лучше!
Соррел не удержалась от смеха.
– Тетя Лейла, вы так говорите о нем, словно едва ли не обожаете его за то, что он натворил. Если я права, а я думаю, что я права, то мистер Вальтер Гранвиль больше вас не потревожит.
Если Соррел несколько и преувеличила свою радость по поводу предстоящего приключения, то в любом случае ей было приятно чем-то помочь тете Лейле, к тому же она вправду ни капли не боялась Вальтера.
Внимательно прочитав письмо и изучив карту, присланную тете Лейле, она с облегчением установила, что свидание назначено неподалеку, в том самом перелеске, который Соррел проезжала, когда ее сбросила лошадь. В этот же перелесок Вальтер водил гостей стрелять, наверняка чтобы подыскать подходящее место для куда менее благородного дела.
Передача денег была назначена на полдень, однако Соррел решила прийти пораньше, чтобы захватить Вальтера на месте преступления. Она собиралась предстать перед ним, едва он дотронется до денег, и, хотя совсем его не боялась, все же, подумав, отправилась в бильярдную и сняла со стены один из дуэльных пистолетов. Конечно же, она не собиралась стрелять, но почему бы не попугать Вальтера и не добиться от него правды. Кстати, Соррел когда-то училась стрелять и делала это совсем неплохо.
К тому же оставалась еще, хотя и маловероятная, возможность, что придет не Вальтер, а в этом случае уж точно неплохо иметь при себе оружие.
В назначенный день Соррел легко отыскала перелесок, однако деревья росли в нем густо, а под ними еще было много кустов, и забираться внутрь вряд ли у кого-то возникало желание. На это-то Вальтер наверняка и рассчитывал, ибо ему не нужны были зрители, когда он будет брать деньги. Точно так же не было и опасности, что кто-то случайно наткнется на них во время прогулки.
Пробираться между деревьями верхом вскоре оказалось невозможно, и Соррел пришлось спешиться, после чего она с осторожностью повела лошадь, стараясь держать ее подальше от острых сучков. Обозначенное место находилось почти посреди перелеска. Здесь она должна была оставить деньги, а потом уйти. Но Соррел выполнила только первую часть указаний. Положив деньги, она спряталась и решила ждать появления Вальтера.
Соррел не исключала возможность, что Вальтер придет не сам, а пришлет кого-нибудь, но почему-то не думала об этом. Вряд ли ему нужна огласка. Ведь если кто-то будет знать, то его тоже потом могут шантажировать. Кроме того, зная Вальтера, трудно было предположить, что он доверит кому-нибудь такую большую сумму.
День стоял солнечный. Когда Соррел вышла из дома, несколько угрожающих тучек появилось на горизонте. В лесу же деревья так близко сходились друг с другом, что солнца не видно было совсем. Здесь царили сумерки, весьма затруднявшие путь Соррел. Дважды ей пришлось останавливаться и освобождать юбку из колючего плена, а один раз она довольно сильно оцарапала щеку.
Соррел не по-дамски выразила свое отношение к этому, однако не пожалела о том, что предприняла небезопасное путешествие. Тем не менее, вскоре ей пришлось привязать лошадь и идти дальше одной, надеясь, что лошадь не отвяжется и не оставит ее. (Будет еще хуже, если ее обнаружит Вальтер, тогда нечего рассчитывать на неожиданность.)
Без лошади идти стало легче, хотя чем дальше она углублялась в лес, тем мрачнее он ей казался. Однако Соррел успокоила себя тем, что это из-за веток, которые закрывают солнце. Темноты она не боялась. К тому же она давно не ребенок, чтобы шарахаться от странных теней и воображать, будто за каждым кустом сидит по разбойнику, даже если лес и напоминал чащобу из страшной сказки.
Наконец она вышла на полянку, отделавшись одной царапиной на щеке и порванной юбкой.
Здесь было сравнительно светло, потому что деревья расступились, и Соррел огляделась кругом, стараясь сдержать громко бившееся сердце. Она быстро удостоверилась, что никто не прячется в тени и не следит за ней.
В руках Соррел держала сумку, в которой, однако, было не десять тысяч фунтов, как требовал шантажист, а много нарезанной бумаги. Она аккуратно положила сумку в указанное место и с сожалением покинула солнечную полянку, чтобы спрятаться неподалеку за деревьями и следить за появлением Вальтера.
Соррел прекрасно понимала, что в своем черном платье не видима ни для кого, но все-таки постаралась ради безопасности выбрать местечко потемнее. Уверяя себя, что ей ничто не грозит, она все же чувствовала, как сильно у нее бьется сердце, хотя до назначенного часа еще было минут двадцать. Тогда Соррел приказала себе не глупить, но с осторожностью извлекла из кармана пистолет и проверила, в порядке ли он.
Глава девятнадцать.
Минуты шли, и Соррел вскоре поняла, что ее главный враг – не страх, а скука. Сердце у нее давно билось, как обычно, и она принялась устраиваться поудобнее, предвидя долгое ожидание и представляя, как нелепо она будет выглядеть, если Вальтер не появится вовсе и вся ее затея ни к чему не приведет.
Назначенный час миновал, а в лесу все было тихо, разве что лесные жители начали выползать на свет Божий по своим обычным делам. Довольно долго Соррел развлекалась тем, что наблюдала за семейством белок, которые бегали друг за другом по деревьям.
Потом прилетела сойка и прогнала белок. Соррел опять осталась наедине со своими мыслями, которые крутились вокруг шантажиста, но вскоре она совсем забыла о волнении, убаюканная долгим бездействием, хотя, конечно же, продолжала вслушиваться в каждый звук и чуть было не подскочила на месте, когда опять прилетела сойка и громко закричала, нарушая лесную тишину.
