Текст книги "Возвращение в Оксфорд"
Автор книги: Дороти Ли Сэйерс
Жанр:
Классические детективы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 34 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]
Он неопределенно указал рукой в сторону Нового двора, в темноту.
– Господи, ну конечно! Боюсь, вам придется мне помочь. Я ее не удержу, а здесь, в сырости, ее оставлять нельзя. Если кто-то нас увидит, придется уж вам получить по полной. Как ваша нога?
– Лучше, спасибо, – сказал мистер Помфрет. – Я могу опираться на другую. Слушайте, вы настоящий друг.
– Давайте к делу, – мрачно оборвала его Гарриет. – У нас нет времени на торжественные речи.
Мисс Каттермол была крепко сбитой молодой женщиной весьма ощутимого веса. К тому же она достигла стадии полной прострации. Гарриет на высоких каблуках и мистер Помфрет с поврежденной лодыжкой представляли собой отнюдь не триумфальную процессию. Кроме того, они производили много шума: шарканье ног по гравию, шатания и стоны обмякшей фигуры между ними. Гарриет каждую секунду ожидала услышать треск открываемого окна или натолкнуться на взбудораженную представительницу профессорской, требующую объяснений: что делает в колледже мистер Помфрет в столь поздний час? С огромным облегчением отыскали они наконец нужную лестницу и затащили мисс Каттермол внутрь.
– Что теперь? – спросил мистер Помфрет хриплым шепотом.
– Теперь я должна вас выпустить. Я не знаю, где ее комната, но не могу позволить вам бродить по колледжу. Подождите, давайте-ка отведем ее в ближайшую ванную. Тут, за углом. Вот так, осторожно.
Мистер Помфрет снова послушно выполнил указания Гарриет.
– Ну вот! – сказала Гарриет. Она бережно уложила мисс Каттермол на пол в ванной, вынула из замка ключ и заперла дверь снаружи.
– Она пока что останется здесь, а мы должны избавиться от вас. Надеюсь, нас никто не видел. Если мы попадемся на обратном пути, вы были на танцах у миссис Хеманс и провожали меня домой. Ясно? Это не очень-то убедительно, потому что вы не должны были делать ничего подобного, но лучше, чем правда.
– Очень жаль, что я не был на танцах у миссис Хеманс! – воскликнул благодарный мистер Помфрет. – Я бы танцевал с вами все танцы! Скажите, кто вы?
– Моя фамилия Вэйн. И не радуйтесь раньше времени. Ваша судьба мне совершенно безразлична. Вы хорошо знаете мисс Каттермол?
– Довольно хорошо. Ну, то есть, разумеется. У нас много общих знакомых и всякое такое. Она даже была помолвлена с одним моим школьным приятелем, он в Нью-колледже, но только помолвка расстроилась. Но это не мое дело, конечно. Все равно когда знаешь человека, то вроде как продолжаешь его знать. И вот, пожалуйста.
– Понятно. Ну что ж, мистер Помфрет, я не хочу, чтобы у вас или у мисс Каттермол были неприятности…
– Я знал, что вы настоящий друг! – вскричал мистер Помфрет.
– Не кричите! Но так продолжаться не может. Никаких больше поздних возвращений и лазаний через стену. Вы меня поняли? Ни с кем. Это просто нечестно – если я все расскажу декану, вам ничего особенного не будет, а мисс Каттермол очень повезет, если ее вообще не выгонят. Не будьте, ради бога, таким идиотом. Есть другие способы наслаждаться жизнью в Оксфорде, кроме как шататься по ночам в компании студенток.
– Я знаю! Я и сам думаю, что все это ужасно.
– Тогда зачем так поступать?
– Не знаю. Зачем люди делают глупости?
– И зачем же? – сказала Гарриет. Они проходили мимо часовни, и Гарриет остановилась, чтобы слова ее прозвучали как можно внушительнее. – Я скажу вам зачем, мистер Помфрет. Потому что у вас не хватает твердости сказать “нет”, когда вас просят “быть другом”. Эта несчастная фраза наделала больше вреда, чем весь словарь, вместе взятый. Но если “быть другом” значит подстрекать девушек нарушать правила, и наливать им больше, чем они могут выпить, и втравливать их в разные неприятности, то я бы на вашем месте перестала “быть другом” и попыталась стать джентльменом.
– Ну, знаете, – запротестовал оскорбленный мистер Помфрет.
– Я серьезно, – сказала Гарриет.
– Я вас понял, – проговорил мистер Помфрет, неловко перебирая ногами. – Я постараюсь исправиться. Вы повели себя как настоящий дру… то есть как настоящий джентльмен, – он ухмыльнулся, – и я постараюсь… Ох, черт, там кто-то идет!
Шаркающие шаги чьих-то шлепанцев быстро приближались по проходу между трапезной и Елизаветинским зданием.
Повинуясь импульсу, Гарриет шагнула назад и толкнула дверь часовни.
– Заходите! – приказала она.
Мистер Помфрет торопливо проскользнул внутрь за ее спиной. Гарриет закрыла дверь и спокойно осталась стоять снаружи. Шаги приблизились к крыльцу и внезапно остановились. Раздался вскрик:
– О-о!
– Кто здесь? – спросила Гарриет.
– О, мисс, это вы! Как вы меня напугали! Вы что-нибудь видели?
– Что видела? И кстати, кто вы?
– Эмили, мисс, я сплю в Новом дворе, и я проснулась, потому что мне послышался мужской голос, я выглянула, и он тут как тут, идет с одной из молодых леди. И я надела тапочки, мисс…
“Черт! – подумала про себя Гарриет. – Лучше сказать хотя бы часть правды”.
– Все в порядке, Эмили. Это был мой друг. Он меня провожал и захотел взглянуть на Новый двор в лунном свете. Мы просто прогулялись туда и обратно.
(Не очень убедительно, но лучше, чем начисто все отрицать.)
– Ах вот как, мисс. Простите. Но я так нервничаю, ведь у нас бог знает что творится. И вы уж извините, мисс, для нас это необычно…
– Да-да, конечно, – сказала Гарриет, медленно двигаясь в сторону Нового двора, так что скауту ничего не оставалось, как за ней последовать. – Я просто не подумала, что мы можем кого-нибудь разбудить. Я утром все расскажу декану. Вы были совершенно правы, что пошли посмотреть.
– Ну конечно, мисс, я ведь не знала, кто это. А декан у нас очень строгая. И со всеми этими происшествиями…
– Да, разумеется. Конечно. Простите, что я так необдуманно поступила. Джентльмен ушел, вас больше никто не потревожит.
Эмили колебалась. Она была из тех людей, которые считают, что высказались, только если повторили свою мысль трижды. Она помедлила у своей лестницы, чтобы еще раз сказать то же самое. Гарриет слушала ее нетерпеливо, думая о мистере Помфрете, сидящем в часовне. Наконец ей удалось избавиться от скаута и вернуться.
“Какая сложная и глупая ситуация, – подумала Гарриет, – настоящий фарс. Эмили думает, что поймала студентку, я думаю, что поймала полтергейста, в результате мы ловим друг друга. Юный Помфрет заперт в часовне. Он думает, что я великодушно покрываю его и Каттермол. Тщательно спрятав Помфрета, я сознаюсь все же, что он здесь был. И если бы Эмили оказалась полтергейстом – а она вполне могла им оказаться, – я не смогла бы позвать Помфрета на помощь. Довольно странный способ вести расследование”.
Она толкнула дверь часовни. Притвор был пуст.
– Черт! – неблагочестиво воскликнула Гарриет. – Куда делся этот болван? Может, вошел внутрь?
Она заглянула в часовню, приоткрыв внутреннюю дверь, и с облегчением разглядела неясную фигуру, темневшую на фоне светлого дуба скамеек. Затем, с внезапным острым ужасом, она заметила вторую фигуру, которая, казалось, парила в воздухе.
– Эй! – позвала Гарриет. В рассеянном свете, проникавшем сквозь южное окно, она разглядела белевшую в темноте рубашку мистера Помфрета. – Это я. А это что такое?
Гарриет достала из сумки фонарик и отважно включила его. Луч высветил зловещий силуэт, свисающий с деревянного резного балдахина над скамьей. Силуэт тихонько покачивался туда-сюда и медленно поворачивался вокруг своей оси. Гарриет кинулась вперед.
– Мрачная фантазия у здешних девушек, а? – сказал мистер Помфрет.
Гарриет рассматривала шапочку и мантию магистра, приделанные к платью и к валику и подвешенные на тонкой веревке к одному из оконечников, которыми архитектор украсил балдахин.
– Еще и хлебный нож из живота торчит, – продолжал мистер Помфрет. – Как сказала бы моя тетя, сердце в пятки уходит. Вы ее поймали?
– Нет. Она была здесь?
– О, безусловно, – сказал мистер Помфрет. – Я-то решил спрятаться получше и вошел внутрь. И увидел это. Ну и подошел рассмотреть поближе и сразу услышал, как кто-то бросился наутек и выскочил через другую дверь – вон ту.
Он неопределенно махнул рукой в сторону северной части часовни, где находилась дверь в ризницу. Гарриет поспешила туда. Дверь была открыта, а внешняя дверь, ведущая из ризницы, хоть и закрыта, но не заперта изнутри. Она выглянула наружу. Там никого не было.
– Дурацкий розыгрыш, – сказала Гарриет, возвращаясь. – Нет, мне эта леди не попадалась. Должно быть, ускользнула, пока я провожала Эмили обратно в Новый двор. Не везет так не везет!
Последнюю фразу она пробормотала про себя. Ужасно досадно – полтергейст был, можно сказать, у нее в руках, и надо же было отвлечься на Эмили! Она снова подошла к чучелу и увидела, что хлебным ножом приколота записка.
– Цитаты из классиков, – заметил мистер Помфрет. – Такое впечатление, что у кого-то зуб на донов.
– Вот идиотки! – сказала Гарриет. – Но сделано на совесть, ничего не скажешь. Если бы мы не нашли чучело первыми, завтра на утренней молитве была бы настоящая сенсация. Придется провести небольшое расследование. Но вам пора отправиться домой и там понести заслуженное наказание.
Она отвела его к калитке и выпустила наружу.
– Кстати, мистер Помфрет, я была бы вам признательна, если бы вы не говорили никому про чучело. Это шутка в не слишком хорошем вкусе. Услуга за услугу?
– Разумеется, – ответил мистер Помфрет. – И слушайте: что, если я зайду завтра – то есть уже сегодня – утром, чтобы узнать, как дела, и все такое? Ну, как это принято. Вы будете в колледже? Пожалуйста!
– Утром никаких посетителей, – быстро ответила Гарриет. – И я пока не знаю, что буду делать днем. Можете спросить в привратницкой.
– Можно? Здорово! Я зайду, а если не застану вас, оставлю записку. Вы обязательно приходите на чай, или на коктейль, или на что-нибудь. И обещаю, такое больше не повторится, насколько это от меня зависит.
– Хорошо. Кстати, во сколько точно мисс Каттермол пришла к вашему другу?
– Около половины десятого, кажется. Не уверен. А что?
– Думаю, расписалась ли она в журнале привратника. Ну, разберемся. Спокойной ночи.
– Спокойной ночи, – сказал мистер Помфрет. – И большущее спасибо.
Гарриет заперла за ним калитку и пошла обратно по прямоугольнику двора, чувствуя, что из всей этой утомительной истории вышла некоторая польза. Чучело вряд ли могли подвесить раньше половины десятого, так что мисс Каттермол благодаря своей глупой выходке обзавелась железным алиби. Гарриет была так благодарна ей за то, что следствие продвинулось хотя бы на такой крошечный шажок, что решила по мере сил избавить девушку от последствий ночной эскапады.
Подумав об этом, Гарриет вспомнила, что мисс Каттермол все еще лежит на полу в ванной и с ней нужно что-то сделать. Нехорошо, если она успела прийти в себя и поднять шум. Однако, войдя в Новый двор и открыв дверь, Гарриет обнаружила свою пленницу в сонной стадии похождений повесы [118]118
“Похождения повесы” – знаменитая серия картин художника XVIII века Уильяма Хогарта, изображающая погружение отпрыска благородного семейства к глубинам порока и разврата. Выставлена в доме-музее архитектора Джона Соуна в Лондоне. Серия легла в основу нескольких произведений кинематографического и музыкального искусства, в том числе оперы Игоря Стравинского (1951).
[Закрыть]. Небольшая вылазка в коридоры помогла установить, что мисс Каттермол живет на втором этаже. Гарриет отворила дверь комнаты, и в этот момент открылась соседняя дверь, и из нее высунулась голова.
– Каттермол? – прошептала голова. – О, прошу прощения. – И голова снова скрылась.
Гарриет узнала девушку, которая разговаривала с мисс Каттермол после открытия библиотеки. Она подошла к двери, на которой красовалась табличка с надписью “К. А. Бриггс”, и тихо постучала. Голова снова появилась.
– Вы ждали мисс Каттермол?
– Ну, – сказала мисс Бриггс, – я услышала, что кто-то открывает ее дверь и… О, это вы, мисс Вэйн?
– Да. Что заставило вас ждать возвращения мисс Каттермол?
Мисс Бриггс, в шерстяном пальто, накинутом на пижаму, выглядела несколько испуганной.
– Мне нужно было кое-что сделать. Я все равно не спала. А что?
Гарриет посмотрела на девушку. Она была невысокой, крепкого сложения, с некрасивым лицом, в котором читались сила и здравый смысл. Гарриет решила, что ей можно довериться.
– Если вы друг мисс Каттермол, то пойдемте – поможете мне поднять ее на второй этаж. Она внизу в ванной. Я обнаружила ее, когда молодой человек помогал ей перелезть через стену, она не очень хорошо себя чувствует.
– О господи! – сказала мисс Бриггс. – Налакалась?
– Боюсь, что да.
– Вот дура, – резюмировала мисс Бриггс. – Так и знала, что она что-нибудь вытворит. Идемте.
Вместе они втащили мисс Каттермол по скрипучей отполированной лестнице и уложили на кровать. В мрачном молчании они раздели ее и накрыли одеялом.
– Пусть проспится, – сказала Гарриет. – А вы, может быть, объясните мне, что происходит? А?
– Идемте в мою комнату, – предложила мисс Бриггс. – Хотите горячего молока, овалтина [119]119
Овалтин– молочный напиток с солодовым экстрактом, иногда с добавлением какао, сахара и других ингредиентов. Продавался в виде порошка, который следовало заливать горячим молоком. Овалтин был чрезвычайно популярен в Англии в первой половине XX века, широко рекламировался и считался очень полезным.
[Закрыть]или кофе?
Гарриет согласилась на горячее молоко. Мисс Бриггс поставила чайник в кухне напротив, вернулась, разворошила огонь и села на пуфик.
– Расскажите, пожалуйста, что случилось, – попросила мисс Бриггс.
Гарриет рассказала, опустив имя джентльмена. Но мисс Бриггс немедленно догадалась:
– Это конечно же был Реджи Помфрет! – сказала она. – Бедняга – вечно ему приходится со всеми нянчиться. И что делать парню, если все за ним бегают?
– Да, неловкое положение, – согласилась Гарриет. – Надо обладать известным знанием жизни, чтобы выйти из него с достоинством. А она действительно в него влюблена?
– Нет, – ответила мисс Бриггс. – Ей просто нужен кто-нибудь. Ну, знаете. Разрыв помолвки здорово выбил ее из колеи. Они с Лайонелом Фаррингдоном дружили с детства и все такое, и у них все было решено еще до того, как она поступила. А потом мистера Фаррингдона увела всем известная мисс Флаксман, и был ужасный скандал. Со всякими осложнениями. И Вайолет Каттермол совершенно слетела с катушек.
– Понимаю, – сказала Гарриет. – Отчаянье, желание срочно обзавестись “собственным мужчиной”…
– Да. И не важно, кто это будет. Я думаю, это такой комплекс неполноценности. Когда человек совершает всякие идиотские поступки для самоутверждения. Понимаете?
– Да, прекрасно понимаю. Обычное дело. Лезет из кожи вон, чтобы показать себя с самой худшей стороны. И часто с ней такое случается?
– Чаще, чем хотелось бы, – призналась мисс Бриггс. – Я старалась ее образумить, но что толку читать людям нотации? Уж если кто пришел в такое состояние, то можно с тем же успехом обращаться к Человеку на Луне [120]120
Персонаж английского фольклора, встречается, в частности, в “Песенках матушки Гусыни”.
[Закрыть]. И хотя для Помфрета все это страшно неудобно, но он порядочный малый, и она с ним в безопасности. Конечно, если б характер у него был посильнее, он бы от нее избавился. Но я рада, что он не может, а то неизвестно, с кем бы она связалась.
– И это может кончиться чем-то серьезным?
– В смысле, свадьбой? Не-ет. Я думаю, у него хватит чувства самосохранения хотя бы на это. И кроме того… Знаете, мисс Вэйн, это просто стыд и срам. Мисс Флаксман прямо не может никого оставить в покое, и теперь она пытается увести Помфрета, хотя он ей даром не нужен. Если бы только она отвязалась от бедняжки Вайолет. Вайолет – хороший человек, если б она нашла подходящего мужчину, все бы наладилось. Ей вообще нечего делать в Оксфорде, на самом деле она хочет быть преданной женой и вести хозяйство. Ей нужен серьезный, солидный мужчина, который бы ее любил, но умел проявить твердость. Романтический идиот вроде Реджи Помфрета никак не годится.
Мисс Бриггс яростно разворошила угли.
– Что ж, – сказала Гарриет, – придется что-то предпринять. Не хотелось бы идти к декану, но…
– Конечно, надо что-то предпринять, – подхватила мисс Бриггс. – Ей очень повезло, что ее увидели вы, а не кто-то из донов. Я уже почти хотела, чтоб что-то такое произошло. Ужасно волнуюсь за нее. И совершенно не знаю, что делать в таких случаях. Но мне приходилось ее все-таки поддерживать, иначе Вайолет просто перестала бы мне доверять, и бог знает, каких глупостей она бы натворила.
– Вы правы, – сказала Гарриет. – Но может, теперь я могла бы с ней поговорить и призвать к осторожности. В конце концов, она должна пообещать мне вести себя разумно, если я не пойду к декану. Боюсь, что придется прибегнуть к шантажу во благо, так сказать.
– Да, – согласилась мисс Бриггс. – Это можно. Ужасно благородно с вашей стороны. И я буду рада разделить с кем-то ответственность. Все это очень утомительно и мешает работать. А ведь мы здесь именно для этого. У меня в следующем триместре экзамены второй ступени, постоянное напряжение очень отвлекает.
– Мисс Каттермол во многом на вас полагается?
– Да. Но ее исповеди занимают уйму времени, и я не очень хорошо умею справляться с истериками.
– Да, тяжела и неблагодарна участь наперсницы, – согласилась Гарриет. – Неудивительно, когда она безумствует в белом холстинковом платье [121]121
Отсылка к пьесе английского драматурга Ричарда Бринсли Шеридана (1751–1816) “Критик, или Репетиция одной трагедии”:
Пуф.Да, вот оно, нашел! (Заглядывает в тетрадь.)“Входит Тильберина совершенно безумная, в белом атласном платье, и ее наперсница, тоже совершенно безумная, в белом холстинковом платье”.
Входят Тильберина и наперсница, обе изображающие полное безумие по всем правилам сценического искусства.
Снир.Что за чертовщина? А наперсница почему сошла с ума?
Пуф.Странный вопрос. А как же она может не сойти с ума? Наперсница всегда, как правило, делает все то, что делает ее госпожа. Та плачет, и она плачет, та смеется, и она смеется. Та сошла с ума, и она сходит с ума. Прошу вас, сударыня, безумствуйте, но только на заднем плане, будьте любезны.
Перевод с англ. М. Богословской и С. Боброва.
[Закрыть]. Гораздо удивительней, когда она сохраняет спокойствие и рассудительность, как вы. Но я согласна, что с ваших плеч нужно снять эту ношу. Она только вам изливает свои горести?
– В общем, да. Вайолет растеряла всех друзей в этой сваре.
– А что с анонимками?
– А, вы и об этом слышали. Конечно же это не Вайолет. Просто смешно. Но Флаксман распространяет сплетни по колледжу, а когда начинаешь бросаться такими обвинениями, приходится идти до конца.
– Это правда. Ну, мисс Бриггс, нам обеим пора ложиться. Я зайду проведать мисс Каттермол после завтрака. Не волнуйтесь так. Я думаю, сегодняшние приключения пойдут ей на пользу. Ну, мне пора. Вы не могли бы одолжить мне острый нож?
Мисс Бриггс, в крайнем изумлении, достала крепкий перочинный нож и пожелала Гарриет спокойной ночи. По пути к Тюдоровскому зданию Гарриет срезала чучело и унесла его с собой, чтобы позже тщательно изучить и наметить план действий. Но сначала нужно было хорошенько выспаться.
Она, должно быть, действительно устала, поскольку заснула сразу же, как только голова ее коснулась подушки, и не видела во сне ни Питера Уимзи, ни кого-либо еще.
Глава VIII
– А между тем, – сказала мисс Пайк, – у меня в девять лекция. Может мне кто-нибудь одолжить мантию?
Несколько донов завтракали в профессорской. Гарриет вошла как раз в тот момент, когда был задан вопрос. В голосе мисс Пайк звенело возмущение.
– Вы потеряли мантию, мисс Пайк?
– Я рада бы одолжить свою, – подала голос крошечная мисс Чилперик. – Но боюсь, она будет вам коротковата.
– Последнее время в профессорской просто ничегонельзя оставить, – сказала мисс Пайк. – Я знаю, что после ужина она была здесь, потому что я ее видела.
– Простите, – сказала мисс Гильярд, – но у меня самой лекция в девять.
– Можете взять мою, – предложила мисс Берроуз, – если вернете ее к десяти.
– Попросите мисс де Вайн или мисс Бартон, – посоветовала декан. – У них нет лекций. Или мисс Вэйн – ее мантия вам подойдет.
– Конечно, – небрежно отозвалась Гарриет. – Шапочку тоже?
– Шапочка тоже исчезла, – ответила мисс Пайк. – Для лекции она мне не нужна, но хотелось бы знать, куда делись мои вещи.
– Удивительно, что только не пропадает, – сказала Гарриет, накладывая себе яичницу. – Люди так легкомысленны. Кстати, кто носит такое вечернее крепдешиновое платье в красно-зеленых маках: драпированный лиф с запахом, юбка клеш на глубокой кокетке, рукава по моде трехлетней давности?
Она оглядела комнату, которая к тому времени заполнилась людьми.
– Мисс Шоу, у вас хороший глаз на платья, не помните такого?
– Я бы вспомнила, если б видела, – сказала мисс Шоу. – Но такого, как вы описываете, кажется, не было.
– А что, вы нашли платье? – спросила казначей.
– Еще одна глава загадочной повести? – предположила мисс Бартон.
– Я уверена, что ни у кого из моих студенток такого нет, – сказала мисс Шоу. – Они любят показывать мне свои наряды. Я считаю, мы должны интересоваться их жизнью.
– Не помню такого платья в профессорской, – сказала казначей.
– А разве у мисс Ригли нет черного крепдешинового платья с рисунком? – спросила мисс Гудвин.
– Есть, – сказала мисс Шоу, – но она уехала. И там был квадратный вырез и юбка без кокетки. Я очень хорошо его помню.
– Скажите нам, в чем загадка, мисс Вэйн? – спросила мисс Лидгейт. – Или лучше не рассказывать?
– Не вижу причин, почему бы и не рассказать, – сказала Гарриет. – Когда я вернулась вчера с танцев, я… э… решила немного прогуляться.
– Ага! – сказала декан. – Мне казалось, что кто-то ходил взад-вперед под моими окнами. И шептался!
– Да, Эмили вышла и поймала меня. Наверное, решила, что я и есть полтергейст. Ну вот. И я зашла в часовню.
Она рассказала все, умолчав лишь о присутствии мистера Помфрета, и сообщила, что преступница скрылась через дверь ризницы.
– И, – заключила она, – шапочка и мантия были ваши, мисс Пайк, я могу их отдать в любое время. Хлебный нож взяли из обеденного зала или отсюда. А вот валик… Этого я не знаю.
– Я догадываюсь, – сказала казначей. – Мисс Тротман в отъезде. Ее комната находится на первом этаже Берли. У нее легко можно было стащить диванный валик.
– А почему Тротман уехала? – спросила мисс Шоу. – Она ничего мне не говорила.
– Отец заболел, – сказала декан. – Ее срочно вызвали вчера вечером.
– Но почему же она мне не сказала! – воскликнула мисс Шоу. – Мои студенты всегда приходят ко мне со всеми своими бедами. Очень огорчительно – хочется верить, что твое участие ценят…
– Но вас не было, вы ходили к кому-то на чай, – раздался отрезвляющий голос финансового распорядителя.
– Я оставила записку в вашей ячейке, – добавила декан.
– О, а я и не видела, – огорчилась мисс Шоу. – И ничего об этом не знала. Все-таки странно, что никто мне ничего не сказал.
– А кто знал? – спросила Гарриет.
Наступило молчание: каждый размышлял над странным и необъяснимым фактом, что мисс Шоу не получила записку и ничего не слышала об отъезде мисс Тротман.
– Кажется, об этом говорили за Высоким столом, – заметила мисс Эллисон.
– Я ужинала в гостях, – объяснила мисс Шоу. – Сейчас пойду проверю, там ли записка.
Гарриет последовала за ней, записка оказалась на месте – просто сложенный лист бумаги без печати или конверта.
– Но я ее не видела, – сказала мисс Шоу.
– Кто угодно мог взять ее, прочитать и положить обратно, – заметила Гарриет.
– Вы хотите сказать, включая меня?
– Я этого не говорила, мисс Шоу. Кто угодно.
Они понуро возвратились в профессорскую.
– Эта… э… выходка укладывается в промежуток времени между концом ужина, когда мисс Пайк потеряла мантию, и моментом, когда я ее нашла, – без четверти час примерно. Было бы удобно, если бы хоть кто-то мог предоставить железное алиби на весь этот период. Особенно после четверти двенадцатого. Наверное, можно установить, у кого из студентов был поздний пропуск до полуночи. Любой, кто входил в колледж поздно вечером, мог что-то видеть.
– У меня есть список, – сказала декан. – А привратник может показать список тех, кто пришел после девяти.
– Это хорошо.
– А сейчас, – заявила мисс Пайк, отодвигая тарелку и сворачивая салфетку, – пора приступать к обычным повседневным обязанностям. Можно мне взять мою мантию – или любую другую?
Она прошла с Гарриет в Тюдоровское здание, где та отдала ей мантию и показала крепдешиновое платье.
– Кажется, я раньше его не видела, – сказала мисс Пайк, – но не могу сказать, что наблюдательна в таких вещах. Похоже, оно на стройную особу среднего роста.
– Нет никаких причин полагать, что оно принадлежит тому, кто принес его в часовню. Как и ваша мантия.
– Конечно, – согласилась мисс Пайк, бросив на Гарриет быстрый взгляд своих пронзительных черных глаз. – Но владелец может привести нас к вору. А разве нельзя – простите, что я вторгаюсь на вашу территорию, – но разве нельзя сделать какие-то выводы из того, в каком магазине оно куплено?
– Можно было бы, – ответила Гарриет, – если бы с него не срезали бирку.
– Вот как, – сказала мисс Пайк. – Ну, мне пора на лекцию. Как только найду свободное время, сразу же примусь за расписание моих вчерашних передвижений. Боюсь, правда, это не очень поможет. После ужина я отправилась к себе в комнату и в половине одиннадцатого уже легла.
Она вышла, надев мантию и шапочку. Гарриет проводила ее взглядом, а потом вынула из ящика лист бумаги. Послание было наклеено обычным способом и гласило:
tristius haud illis monstrum nec saevior ulla pestis er ira deum Stygiis sese extulit undis. Virginei volucrum vultus foedissima ventris proluvies uncaeque manus et pallida semper ora fame [123]123
Нет чудовищ гнусней, чем они, и более страшнойЯзвы, проклятья богов, из вод не рождалось Стигийских.Птицы с девичьим лицом, крючковатые пальцы на лапах;Все оскверняют они изверженьями мерзкими чрева,Щеки их бледны всегда от голода. Перевод с лат. С. Ошерова.
[Закрыть].
– Гарпии, – сказала Гарриет вслух. – Гарпии. Тут можно проследить некоторую логику. Но вряд ли Цитата из “Энеиды” Вергилия: Эмили или другие скауты выражают свои мысли Вергилиевым гекзаметром.
Она нахмурилась. Над профессорской сгущались тучи.
Гарриет постучала в дверь мисс Каттермол, несмотря на большую надпись “БОЛИТ ГОЛОВА. НЕ БЕСПОКОИТЬ”. Открыла мисс Бриггс – ее лоб был нахмурен, но сразу же разгладился, когда она увидела, кто пришел.
– Я боялась, что это декан, – сказала мисс Бриггс.
– Нет, – ответила Гарриет. – Я пока ничего не говорила. Как пациентка?
– Не очень.
– Ага, – сказала Гарриет. – Его светлость выпил ванну и вернулся в постель? [124]124
Цитата из книги Эдварда Спенсера (1844–1910) “Пироги и пиво” с подзаголовком “Диссертация о званых обедах, дополненная рецептами”. (Заглавие романа – цитата из Шекспира, который, в свою очередь, цитирует одну из басен Эзопа. Этим объясняется, что книг с таким названием несколько – русскому читателю известен одноименный роман Сомерсета Моэма.)
[Закрыть]
Она подошла к кровати и склонилась над мисс Каттермол, которая со стоном открыла глаза. Глаза оказались большие, светло-карие, а пухленькому личику больше пошел бы нежно-розовый оттенок. Пушистые каштановые волосы, налипшие на лоб, довершали образ ангорского кролика, который пустился во все тяжкие и ошеломлен результатом.
– Жизнь не мила? – с участием осведомилась Гарриет.
– Не то слово, – простонала мисс Каттермол.
– Так вам и надо, – сказала Гарриет. – Если уж вы решили пить, как мужчина, так, по крайней мере, пьянейте, как джентльмен. Великое дело – знать пределы своих возможностей.
Мисс Каттермол выглядела такой удрученной, что Гарриет расхохоталась.
– Кажется, у вас не очень много опыта в таких приключениях. Слушайте: я сейчас добуду кое-что, что приведет вас в чувство, и тогда мы поговорим.
Она быстро вышла из комнаты и перед внешней дверью почти столкнулась с мистером Помфретом.
– Вы? – сказала Гарриет. – Я ведь вам говорила: никаких утренних визитов. Это создает шум во дворе и вообще против правил.
– Я не с визитом, – ухмыльнулся мистер Помфрет. – Я посещаю лекции мисс Гильярд по конституционному развитию.
– Бог вам в помощь!
– А увидев, что вы идете по двору, я повернулся вам вслед, словно стрелка компаса на север, – оживленно продолжал мистер Помфрет. – О, как суров, правдив и нежен север [125]125
Цитируется строка из поэмы А. Теннисона “Принцесса”:
Поведай ей – тебе известно все, —Как ярок, яростен, изменчив ЮгИ как суров, правдив и нежен Север… Перевод с англ. Э. Соловковой.
[Закрыть]. Это цитата. Чуть ли не единственная, которую я знаю, так что хорошо, что она подходит.
– Не подходит. О нежности не может быть и речи.
– О! А как мисс Каттермол?
– Страшное похмелье. Как и следовало ожидать.
– Ужасно жаль. Но никакого скандала?
– Нет.
– Благослови вас господь! – сказал мистер Помфрет. – Мне тоже повезло. У моего друга отличное окно. Так что на Западном фронте без перемен. Послушайте! Если я могу чем-нибудь помочь…
– Можете, – сказала Гарриет. Она выхватила у него из рук блокнот, с которым он шел на лекцию, и быстро там что-то нацарапала. – Пусть вам приготовят в аптеке эту смесь, и приносите ее сюда. Не хватало мне идти самой и просить снадобье от цирроза печени!
Мистер Помфрет посмотрел на нее с уважением.
– Где вы этому научились? – спросил он.
– Не в Оксфорде. Мне никогда не приходилось пробовать это на вкус, но надеюсь, оно отвратительное. Кстати, чем быстрее вы его доставите, тем лучше.
– Знаю, знаю, – сказал безутешный мистер Помфрет. – Вы уже видеть меня не можете, и поделом мне. Но я надеюсь, вы как-нибудь придете в гости и познакомитесь со стариной Роджерсом. Он страшно раскаивается. Приходите на чай. Или на что-нибудь покрепче. Приходите прямо сегодня. Пожалуйста. Хотя бы в знак примирения.
Гарриет открыла рот, чтобы сказать “нет”, но при взгляде на мистера Помфрета сердце ее смягчилось. Он очень напоминал щенка крупной породы и обладал таким же обаятельным неуклюжим дружелюбием.
– Хорошо, – сказала Гарриет, – спасибо большое.
Мистер Помфрет рассыпался в благодарностях и в этом счастливом расположении духа был препровожден к воротам, где, уже готовясь шагнуть наружу, вынужден был отступить назад, чтобы пропустить высокую темноволосую студентку, катившую велосипед.
– Привет, Реджи! – воскликнула девушка. – Меня ищете?
– Доброе утро, – сказал мистер Помфрет, которому явно было не по себе. Потом, заметив за плечом собеседницы львиную гриву ее провожатого, добавил куда увереннее: – Привет, Фаррингдон!
– Привет, Помфрет! – отозвался мистер Фаррингдон.
Вот что такое “байроническая внешность”, подумала Гарриет. Надменный профиль, копна каштановых кудрей, горящие темные глаза и капризный рот – кажется, он не так рад видеть мистера Помфрета, как мистер Помфрет его.
Мистер Помфрет представил Гарриет мистера Фаррингдона из Нью-колледжа и пробормотал, что с мисс Флаксман она, конечно, знакома. Мисс Флаксман окинула Гарриет невозмутимым взглядом и сказала, что ей очень понравилась лекция о детективном жанре.
– Мы в шесть собираемся кутнуть, – продолжала мисс Флаксман, обращаясь к мистеру Помфрету. Она стащила с себя свою стипендиатскую мантию и бесцеремонно запихнула ее в корзину велосипеда. – Придете? В комнатах Лео. В шесть. У нас найдется место для Реджи, правда, Лео?
– Вероятно, – довольно нелюбезно буркнул мистер Фаррингдон. – Все равно будет целая толпа.
– Ну, значит, можно втиснуть еще одного! – заявила мисс Флаксман. – Не обращайте внимания на Лео, Реджи, он сегодня забыл дома свои манеры.
Мистер Помфрет явно думал, что еще кое-кто забыл сегодня дома манеры, поскольку ответил решительнее, чем от него ожидала Гарриет:
– Простите, но я сегодня занят. Мисс Вэйн придет ко мне на чай.
– Можно в другой раз, – сказала Гарриет.
– Ну уж нет, – возразил мистер Помфрет.
– Может быть, вы оба тогда придете попозже? – предложил мистер Фаррингдон. – Как справедливо сказала Кэтрин, всегда найдется место для еще одного человека. – Он повернулся к Гарриет. – Пожалуйста, приходите, мисс Вэйн. Мы будем очень рады.
– Ну… – сказала Гарриет.
Теперь уже мисс Флаксман выглядела недовольной.
– Слушайте, – сказал мистер Фаррингдон, видимо сложив наконец два и два. – Вы та самая мисс Вэйн? Писательница? Правда?! Тогда вы просто обязаны прийти! Мне будет завидовать весь Нью-колледж! Мы все там поклонники детективов.
– Что скажете? – спросила Гарриет у мистера Помфрета.
Было ясно как день, что мисс Флаксман не хочет, чтобы пришла Гарриет, мистер Фаррингдон не хочет, чтобы пришел мистер Помфрет, а мистер Помфрет не хочет идти, и она испытывала злорадное писательское наслаждение от этой глупой ситуации. Поскольку выйти из положения без явной грубости было затруднительно, приглашение в конце концов было принято. Мистер Помфрет и мистер Фаррингдон остались за воротами, а мисс Флаксман ничего не оставалось, кроме как пойти по двору вместе с Гарриет.
