Текст книги "Как убить мужчину мечты"

Автор книги: Дороти Кэннелл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)

К чести Хитклиффа следует отметить, что он приподнял-таки одно ухо, но охотничий инстинкт взял свое, и, прежде чем рассвирепевшая хозяйка успела испустить очередной вопль, пес с говядиной, зажатой в мощных челюстях, выскочил в палящий зной сада.

– Беги за ним, Альберт! – взвизгнула Сильвия. Естественно, хозяйка вышла из себя: она не только лишилась мяса, но и получила вмятину на полу кухни. – Это наш воскресный обед, Альберт!

Мистеру Бэбкоку не надо было повторять дважды. Сомневаюсь, слышал ли он меня, когда, вытащив из-под стола подарок, я предложила выменять у пса говядину. Пыхтя и отдуваясь, мистер Бэбкок вылетел из кухни. Прилипнув к окну, мы с миссис Швабухер наблюдали героическую битву: человек и зверь под раскаленным солнцем. Это было захватывающее зрелище, бой не на жизнь, а на смерть. Противники сражались на равных, не уступая друг другу ни грамма мяса, но вот… Да, определенно, мистер Бэбкок потихоньку брал верх! Я уже собралась приветствовать победителя, как вдруг он разжал хватку, покачнулся и медленно осел на газон.

В ужасе я глянула на миссис Швабухер и словно прочла ее мысли: бедняга, что за нелепая смерть, и из-за такого пустяка!

Глава двенадцатая

– Еще одна душа отлетела. – Ванесса прибила муху подушкой и теперь с удовлетворением разглядывала свою жертву.

Мы находились с ней в кабинете, обшитом деревянными панелями. Герта, словно одержимая, пекла на кухне картофельное печенье, дети спали, а миссис Швабухер, на которую внезапная кончина моего приятеля-молочника произвела глубокое впечатление, – слишком глубокое, если учесть их пятиминутное знакомство, – отдыхала в спальне наверху.

Я и сама чувствовала себя паршиво. Пока не приехала «скорая», а с ней и пожарная команда, пришлось удерживать Сильвию на руках, дабы та не грохнулась и не изувечила себя или кухонный пол. Но когда за дело взялись профессионалы, я с огромным облегчением в двух словах поведала, что видела и слышала, после чего, сообщив свой адрес, сбежала вместе с миссис Швабухер в Мерлин-корт.

– Вот так-то. – Ванесса отшвырнула подушку. – Устраивайся поудобнее, Элли, и перестань трястись. Глядя на тебя, можно подумать, что покойный был твоим мужем. Хочешь шерри?

Шерри – любимый напиток кузины, потому что он отлично сочетается с цветом ее глаз. Позвенев графинами на столике, она плеснула в бокал изрядную порцию.

– Нет, спасибо. – Я отмахнулась от предложения, прислонила к спинке кресла раскалывающуюся от боли голову и мрачно уставилась в окно.

Солнце, выполнившее месячную норму по бедствиям, решило, что пора закругляться, и спряталось в облаках, невесть откуда появившихся на небе.

– Выпей! – Кузина сунула бокал мне под нос.

Я недолго изумлялась несвойственной Ванессе заботливости: на руке, державшей бокал, сверкнуло обручальное кольцо. Похоже, с тех пор как я последний раз его видела, бриллиант вырос вдвое.

– Как тебе колечко? – Кузина примостилась на подлокотнике и, склонив тициановскую головку, положила руку с кольцом на колено. – Душка Джордж вывел меня сегодня прогуляться и купил мне эту безделицу в очень недешевом магазинчике на Рыночной улице.

– Но у тебя уже было кольцо…

– Верно. – Кузина дыхнула на бриллиант и протерла его подолом юбки. – Но ты ведь знаешь мужчин! Джордж уперся, по его мнению, я заслуживаю в два, а то и в три раза большего. А я не из тех, кто перечит жениху. Из прежнего камешка Джордж собирается сделать кулончик ко дню нашей свадьбы. Ну разве он не прелесть?

– Соль земли, – пробормотала я и снова погрузилась в размышления о покойном мистере Бэбкоке.

– Ну вот опять, всегда ты подольешь ложку дегтя в мою бочку меда. – Ванесса соскользнула с кресла и отошла к письменному столу, где в строгом порядке были разложены профессиональные принадлежности Бена: написанные от руки рецепты, разноцветные карандаши, ручки и стопки журналов для гурманов.

– Я лишь сказала…

– Да, но как ты это сказала. – Кузина прикрыла глаза – ресницы веером легли на ее бархатистые щеки. – Догадываюсь, о чем ты думаешь, Элли: прах к праху и прочая жуть. Но разве я виновата, – она с обидой глянула на меня, – в том, что этот Бэбкок сыграл в ящик? И пусть я буду выглядеть в твоих глазах бессердечной эгоисткой, но выскажусь до конца: ты тоже ни в чем не виновата.

– Неправда! – Я залпом проглотила шерри и поставила бокал на журнальный столик. – Если б я не навязала бедняге этого пса, мистер Бэбкок был бы жив!

– Чушь! – Ванесса снова наполнила бокал и протянула мне. – Наверняка у него было больное сердце, и он все равно бы долго не протянул.

– Возможно, ты права, – согласилась я. – Помню, в тот день, когда он забрал Хитклиффа, ему вдруг стало дурно. Он попытался отшутиться, но видно было, что со здоровьем у него не все в порядке.

– Вот видишь! И если хочешь знать мое мнение, – Ванесса снова разливала шерри, теперь уже в два бокала – себе и мне, – испытывать муки совести должна его жена, а не ты. – Глаза кузины вспыхнули злорадством. – Если только твоя подружка Сильвия не вышла за старого дурака из-за страховки. А вдруг она, зная, что в любой момент муженьку светит инфаркт, специально отправила его гоняться за собакой под палящим солнцем? Возможно, эта хитрая дрянь теперь смеется про себя, размазывая по лицу горючие слезы.

– Тебе всюду мерещатся гадости. – Отхлебнув шерри, я выпрямилась в кресле. – Уверена, Сильвия обожала своего мужа.

– Даже когда он приволок в дом собаку? Право, дорогая, – Ванесса грациозно опустилась на скамеечку у камина, – порою я удивляюсь твоей наивности. Еще немного, и ты заявишь, что я люблю Джорджа. Но самое удивительное, что на этот раз окажешься права. Я говорю не о той любви, что связывает вас с Беном, по крайней мере связывала в самом начале, когда ваши головы кружились и скрипки пели в небесах. Но, как ни странно, я довольна своим положением. Мы с Джорджем подходим друг другу. Мне даже не жаль потратить несколько минут на пустые разговоры – то есть не обо мне.

– Я рада за тебя, Ванесса.

Обхватив левой рукой правую, кузина изучала бриллиант.

– Честное слово, я не вымогала у него новое кольцо. Подозреваю, Джорджа иногда заедает его низкое происхождение и он начинает беспокоиться, как бы вдруг из-под земли не вырос шикарный малый и не умчал меня прочь на крыльях страсти. Но пока я в Читтертон-Феллс, моему жениху нечего опасаться.

– Как сказать…

– И даже если на пороге этого дома возникнет мистер Смуглый Красавец, я твердо решила, Элли, послать его подальше. С нынешнего дня я намерена сменить амплуа и стать хорошей. Разумеется, придется много работать над собой. Что ж, время от времени буду брать выходные, отпуск два раза в год, а в шестьдесят пять выйду на пенсию и проживу лучшие годы законченной стервой. – Ванесса умолкла, мечтательно вглядываясь в будущее, а потом добавила: – Кажется, я только что грубо перебила тебя? Прости за бестактность, дорогая, и продолжай, о какой бы ерунде ни шла речь.

– Действительно, ничего особенного. – Я встала и с радостью обнаружила, что крепко держусь на ногах. – Просто, когда ты упомянула о возможности появления в Мерлин-корте умопомрачительного красавца, я вспомнила, что забыла сообщить тебе, зачем приехала миссис Швабухер. А поскольку ты сама модель, тебе, вероятно, интересно будет узнать, что она – менеджер Каризмы, знаменитого…

– Я знаю, кто это такой. Тот малый, что в набедренных повязках красуется на обложках дурацких любовных романов. – Ванесса сморщила носик. Я еле удержалась, чтобы не запустить в нее подушкой.

– Так вот, Каризма, несмотря на свою безумную занятость, пошел на великую жертву, выкроив время, чтобы приехать сюда и помочь нам собрать денег на памятник мисс Банч.

– Кому, кому памятник?

– Библиотекарше, рухнувшей замертво на рабочем месте. Десятилетиями она верой и правдой служила читательской общественности, среди которой, между прочим, попадаются и любители романтической литературы, вроде меня. Хитклифф принадлежал мисс Банч. – Я с размаху плюхнулась в кресло, так что голова пошла кругом и мысли тоже закружились в беспорядочном хороводе. – Не знаю, почему я сразу не вспомнила о проклятии Риглсворта, когда сегодня стряслась очередная трагедия…

– Что ты несешь, дорогая! – Ванесса заткнула пробкой графин, давая понять, что шерри с меня хватит.

– Бедная Сильвия Бэбкок – член Библиотечной Лиги, и я заехала к ней, чтобы обсудить предстоящий визит Каризмы. Блестящая перспектива познакомиться с мужчиной, которого Бог создал на радость всем женщинам, ослепила меня. А надо было сразу догадаться, что мы навлекаем беду, приглашая его сюда! Ведь только вчера я говорила членам Лиги, что старина Гектор не из тех застенчивых привидений, что предпочитают тихонько вздыхать за стенкой!

– Не болтай глупостей, Элли, – взмолилась кузина. – Без косметики ты и впрямь вылитый мертвец, но поверь мне, ты все еще пребываешь в стане живых.

– Чего нельзя сказать о мистере Бэбкоке, – угрюмо заметила я. – И только Господу ведомо, кто станет следующей жертвой.

Похоже, Ванесса вправду решила стать другим человеком. Очень мягко, словно успокаивая ребенка, она попросила рассказать все по порядку. Не скупясь на подробности, я поведала о Гекторе и его семи дочерях, о проклятии на смертном одре и о жутком совпадении – если это, конечно, было совпадением – кончины мисс Банч и столетней годовщины смерти Риглсворта. Пока я говорила, мне постепенно становилось легче. К концу повествования я уже жалела, что не озаглавила мою байку «Новый Фантомас», и потому не обиделась на кузину, когда та вынесла вердикт.

– Не знаю, как насчет шерри, – заявила Ванесса, – но готических романов ты определенно перебрала. «Безголовая женщина мечется среди бела дня по замку, а по ночам гремит цепями, в то время как кладовая дворецкого пополняется трупами». Я не утверждаю, что такие книжки читать вредно, – отчего бы не повеселиться иногда, особенно если Каризма на обложке? Но, право, дорогая, ты меня удивляешь. Неужто ты веришь в эту ерунду? А что скажет викариса? Ладно, не вешай нос, клянусь, я ни словом тебя не выдам. Не хватало только, чтоб тебя изгнали из прихода и не пустили в церковь на мое венчание. Было бы слишком ужасно, если бы толпа в церкви лишилась возможности сравнить нас и сделать выводы. – Кузина намотала на пальчик шелковистую прядь, и взор ее затуманился от предвкушения атласно-кружевного счастья. – Я должна научиться краснеть и робко улыбаться. – Она вздохнула. – Сколько же обязанностей у невесты!

Из-за облаков выглянуло солнце. Я решила, что это дурной знак. Смерть мистера Бэбкока не была случайностью. Я всем сердцем жалела Сильвию и вновь осиротевшего Хитклиффа. За несколько секунд до того, как душа хозяина покинула тело, пес вырвался из сада через щель в заборе и теперь наверняка скитается по улицам. Животное без роду, без племени. Впрочем, весь мир идет к тому же состоянию, и, заметьте, без всякого участия потусторонних сил.

– Спасибо, что не бросила в трудную минуту, Ван, – поблагодарила я.

– Почему бы нам немного не развлечься? – Кузина опять принялась работать над собой. – Можно нагрянуть в «Абигайль» и устроить Бену сюрприз. Джордж заплатит, если я позволю ему съесть десерт. Я даже соглашусь прихватить с собой его мамашу, твою розоволосую подружку и маленьких негодников.

– Не могу. – Взглянув на часы, я обнаружила, что уже пять. – Мне надо сесть на телефон, организовать собрание Лиги, а потом мчаться в библиотеку вместе с миссис Швабухер.

– Как хочешь. – Ванесса пожала плечами. – Лично я не намерена травиться клецками Герты. Кстати, о проклятиях. Если таковые и водятся в природе, то эта няня и есть самое настоящее проклятие. У нее явно не все дома, а к плите ее просто подпускать нельзя. О, не смотри на меня так, Элли! Я же не утверждаю, что Герта ненароком сварит из близнецов супчик, если за ней не уследить. Но очень уж она напоминает…

– Скороварку, готовую взорваться? – Я закусила губу. – Возможно, ты права, а я, видит Бог, не могу рисковать детьми, хотя сочувствую Герте в ее семейных проблемах. Может быть… Да, точно! Завтра утром я скажу ей, что по случаю приезда Каризмы и его свиты будет лучше, если она переберется в коттедж… Пусть поживет там спокойно несколько дней, а я тем временем придумаю, как ее отстранить и одновременно не выкинуть на улицу. Не хочу, чтобы она повторила судьбу бедного Хитклиффа.

Ванесса покачала головой.

– Ты ужасно сентиментальна. Но дабы доказать, что я тоже могу быть самой добротой, приглашу-ка Герту на обед, только с условием, что она не станет из экономии собирать объедки со стола.

Я поблагодарила кузину и, заслышав шаги за дверью, вышла в холл. По лестнице спускалась миссис Швабухер. Она выглядела много лучше и жаждала подкрепиться чашкой чая и ломтиком поджаренного хлеба, прежде чем отправиться в библиотеку. Со стыдом я призналась, что все еще не удосужилась обзвонить членов Лиги.

– Вы пережили неприятное потрясение, Жизель, – успокоила миссис Швабухер, – а тут я вдобавок расклеилась, словно потеряла близкого человека. Реджинальд, царствие ему небесное, всегда считал, что я слишком чувствительна. По правде говоря, смерть этого мужчины живо напомнила мне о том, как отходил мой собственный муж! Но даже если, – бодро продолжала старая дама, – мистер…

– Бэбкок, – подсказала я.

– Точно. Так вот, даже если кончина этого господина была нелепой, то по крайней мере мгновенной. Последние месяцы Реджинальда превратились в сплошную муку. К нему было прикреплено столько трубочек, что он больше походил на пожарную машину, чем на живого человека.

– Мне очень жаль. – Я сочувственно коснулась розового плеча.

– Глупо разглагольствовать о таких вещах, Жизель, но не думаю, что я смогу снова пройти через этот ад. Когда мистер Бэбкок вдруг посинел, я поняла, что прежней крепости во мне уже нет. Смерть всегда выглядит отвратительно. Но хватит болтать, дорогая. Вам нужно позвонить друзьям, а мне – поправить макияж: не хочу выглядеть столетней старухой.

Пока миссис Швабухер подкрашивала губы и подводила глаза, я позвонила миссис Давдейл в ее бакалейную лавочку. Мне повезло: еще минута, и она бы опустила жалюзи на двери и ушла домой. Бакалейщица с восторгом восприняла новость о приезде Каризмы, изумилась тому, что нас не предупредили заранее, не стала интересоваться, почему агент Идеального Мужчины предпочла общаться лично со мной, и великодушно предложила обзвонить остальных.

И только положив трубку, я сообразила, что ни словом не обмолвилась о трагедии у Бэбкоков. Попытки перезвонить не увенчались успехом: в течение следующего получаса линия миссис Давдейл была намертво занята. А когда я потискала близнецов, напоила миссис Швабухер чаем, восхитилась ловкостью, с какой Ванесса накрыла на стол, и переговорила с Гертой, звонить уже не имело смысла. Миссис Давдейл наверняка покинула лавочку, чтобы подкрепиться перед собранием.

Герта восприняла мое предложение переселиться на выходные в коттедж с похвальной сдержанностью. Ни восклицаний вроде «Вы избавляться от меня!», ни бурных рыданий. Она согласилась, что с приездом Каризмы и его свиты в доме будет негде яблоку упасть, и призналась, что хорошо в таких обстоятельствах иметь собственный угол. К концу беседы я чувствовала себя кровавым палачом. Когда мы вышли из машины и направились к библиотеке, я все еще размышляла: уж не началась ли у меня паранойя с подачи Ванессы? Существуют ли сколько-нибудь веские основания, чтобы подозревать няню в черных замыслах?

Я предпочла бы войти в библиотеку через служебный вход, дабы избежать встречи с дамой, сменившей мисс Банч за стойкой, однако было невежливо не представить ей менеджера Каризмы и не объяснить, зачем миссис Швабухер приехала. К несчастью, миссис Харрис оказалась женщиной во вкусе Гектора Риглсворта. Новая библиотекарша призналась, что никогда не слыхала о самом знаменитом в мире мужчине, когда-либо позировавшем для книжных обложек, поскольку читает только серьезную литературу, и выразила надежду приохотить читателей к книгам возвышенного содержания.

После такого приема миссис Швабухер не стала тратить время на обмен любезностями, и, порывшись на полках в поисках книг с Каризмой на обложке, мы прошли в узкий коридор, откуда вела лестница в читальный зал. В этот момент через служебную дверь вошла миссис Давдейл. Улыбчивая физиономия бакалейщицы вспыхнула, когда я представила ей миссис Швабухер. Увы, успехи самой миссис Давдейл нельзя было назвать блестящими.

– Я страшно расстроена, Элли, но мне не удалось собрать всю группу. Глэдстон Шип сказал, что весь вечер будет занят на кухне, потому что они с Эвдорой ждут гостей на выходные, а Лестер-Смита я так и не застала. Правда, его домработница обещала передать ему про собрание. Что до Сильвии Бэбкок, – миссис Давдейл удрученно вздохнула, – то она меня просто огорошила. Я с трудом до нее дозвонилась, а когда она наконец взяла трубку, я не поверила своим ушам. Чудовищная новость! Оказывается, ее муж упал замертво сегодня днем! – Добрые серые глаза бакалейщицы наполнились слезами.

– Я должна была вас предупредить, – виновато пробормотала я.

– Вы были в шоке, – вмешалась миссис Швабухер, – а в такие минуты память как бы заклинивает. – Она взглянула на миссис Давдейл. – Мы были в доме Бэбкоков, когда все это случилось. Пес выскочил во двор с воскресным куском мяса, и тут мистер Бэбкок совершил фатальную ошибку – побежал за ним, а солнце палило так, что на нем можно было и говядину поджарить, и самому обуглиться.

– Пес? – переспросила миссис Давдейл. – Не могу представить, чтобы Сильвия завела собаку. Она так гордится своим домом, а животные, даже самые воспитанные, всюду оставляют шерсть и скребут мебель. Мне ли не знать – у меня полдюжины кошек.

Слова бакалейщицы отозвались немедленным эхом: входная дверь сотряслась от удара и чьи-то огромные когти прошлись по дереву. Попятившись, я наступила на кончик боа, соскользнувшего с плеча миссис Швабухер. Пока я суетилась и успокаивала гостью, миссис Давдейл шагнула навстречу неизвестности и открыла дверь. В библиотеку ворвался Хитклифф. Уж не состоит ли он на побегушках у старухи с косой? И без того тесный коридор уменьшился до размеров обувной коробки.

– Он убежал, когда умер хозяин, – пролепетала я, стараясь ожесточить свое сердце против пса. Тот распластался на полу и, будучи не самой умной собакой на свете, прикинулся ворсистым черным ковриком. – Наверное, сначала он отправился к дому мисс Банч. И что теперь с ним будет?

– Я бы взяла его, – в голосе миссис Давдейл звучала неподдельная жалость, – но мои кошки уже немолоды, и по отношению к ним это будет несправедливо. Да и по отношению к Хитклиффу тоже. Может быть, сэр Роберт приютит его. – При упоминании этого имени глаза миссис Давдейл затуманились, и я еще раз убедилась, что она по уши втрескалась в нашего коллегу. – Он такой добрый… Что с вами, мисок Швабухер? Вы сильно побледнели.

– Пустяки, милочка, – бодро ответила миссис Швабухер, однако румянец на щеки еще не вернулся. – Глупо, но за несколько секунд до того, как собака принялась царапать дверь, у меня возникло странное чувство, будто кто-то стоит в том темном углу и потешается над нами.

Если бы не увещевания Ванессы, я бы непременно поведала лондонской гостье легенду о Гекторе Риглсворте, тем более что мне тоже померещилась в углу под лестницей какая-то тень. Но вместо этого я предложила подняться в читальный зал и выпить кофе. Вопрос о том, куда сейчас девать Хитклиффа, отпал сам собой: пес завилял хвостом, давая понять, что готов следовать за нами по пятам, а заодно и угоститься имбирным пряником, если мы не против.

– Чудно приходить первыми, до Лестер-Смита, – обронила миссис Давдейл, когда мы, поднявшись по лестнице, ступили в читальный зал. – Он всегда следит за тем, чтобы к началу собрания все было готово, включая кофе. Надеюсь, с ним ничего не случилось. Его домработница сказала, что он выглядел сегодня немного странно.

– В «Абигайль» он сегодня не обедал, – шутливо заявила я, споткнувшись о Хитклиффа. Пес беззвучно прижался к полу, словно мы прятались от полиции и наши жизни зависели от того, залает он или нет. – Днем я встретила полковника в ресторане вместе с Лайонелом Шельмусом, но все столики были заняты, и они отправились в другое место. Возможно, вот он идет.

Кто-то поднимался по лестнице, но это оказался не полковник Лестер-Смит.

К нам присоединился пышущий здоровьем сэр Роберт Помрой. Пока я знакомила его с миссис Швабухер, подошла Наяда Шельмус, а Хитклифф, пронюхав, где хранятся кофейные принадлежности, терся около шкафа.

– С ума сойти! – объявила Наяда. Ее кудри вились мелким бесом, словно она только что выскочила из-под душа, глаза игриво блестели, а руки упирались в бедра, обтянутые сверхтесными джинсами. – Увидеть Каризму живьем! Держите меня! Как вы думаете, влюбится он в меня с первого взгляда и трахнет не сходя с места, а? Мамочка всегда советовала надевать чистое белье на тот случай, если вдруг возникнет чрезвычайная ситуация. Но я до сих пор не оправдала затраты на стиральный порошок. – Наяда хихикнула и протянула руку миссис Швабухер. – Я бывшая миссис Шельмус, – представилась она. – А вы, должно быть, та дама, что ворочает делами неотразимого красавца. Ух, какое шикарное боа? Не оставляйте его без присмотра, а то как бы я не поддалась искушению и не прибрала его к рукам – очень уж напоминает золотые денечки в стриптиз-шоу. Я там отиралась, пока не подцепила Лео.

– Могу одолжить его вам в любой момент, дорогая.

– Мы как раз говорили о Лайонеле. – встряла я. – Я встретила их с полковником в «Абигайль». И он расспрашивал о тебе, Наяда.

– Да пошел он! – Глаза Наяды сердито сверкнули, но губы дрогнули в улыбке. – Как он выглядит?

– Красив, как всегда.

– Не почернел от раскаяния?

– Он показался мне немного грустным.

– Но волосы на себе не рвал, так ведь? – Наяда поджала губы. – Ну и черт с ним! Парень бросает меня ради церковной органистки, а когда с той начинаются нелады, задумывает снова переметнуться ко мне. Бросил и опять подобрал? Не выйдет! Обойдусь без него!

– А нам, видимо, придется обойтись без мистера Паучера и полковника. Пора бы сэру Роберту объявить собрание открытым.

Наяда облизала губы и, виляя бедрами, двинулась вокруг стола, где миссис Давдейл и сэр Роберт расставляли чашки. Наш благородный лорд шушукался с миссис Давдейл, и кому из этой парочки интимная беседа приносила большее удовольствие, сказать было трудно. Мне пришлось несколько раз окликнуть сэра Роберта, прежде чем они вернулись к действительности.

Глядя, как миссис Давдейл смущенно возится с блюдцами и чайными ложечками, я подумала, что, быть может, теперь они с сэром Робертом забудут о классовых различиях и возродят былую любовь. Или им уже поздно начинать все сначала, как и Наяде и Лайонелу?

– Что! Что! Меня призывают на ристалище? – Сэр Роберт надул румяные щеки, похлопал себя по вырезу жилетки и занял кресло председателя. – Дрянная история приключилась с мужем Сильвии Бэбкок, – произнес он, пока остальные рассаживались. – Это уже становится не смешно: один труп за другим. Сначала мисс Банч, теперь молочник. Уходит понемногу старая гвардия, уходит. Однако мы должны послать венок.

– А я и не заметила, что Сильвии нет, – удивилась Наяда. – Но ведь ее не назовешь душой компании, правда? Черт, бедняга и месяца не пробыла замужем! Как это случилось?

В который раз я поведала о смерти мистера Бэбкока. Моя речь текла без сучка без задоринки, однако мне потребовалось целых пятнадцать минут, чтобы осветить все детали трагедии. В основном потому, что миссис Швабухер вставляла пространные замечания, касавшиеся ее покойного мужа. Когда я закончила, никто не помянул вслух Гектора Риглсворта. Наконец мы приступили к делу – организации визита Каризмы, посвященного памяти мисс Банч.

– Да у нас совсем мало времени на подготовку. Что! Что! – Сэр Роберт хлопнул миссис Швабухер по плечу, взъерошив перья на ее розовом боа.

– Мне очень жаль, но, как я уже объясняла Жизель, это чудо, что у Каризмы выдался свободный выходной.

– Какие мы везунчики! – просияла Наяда. – Вчера он отказался приехать, а сегодня мы считаем часы до его появления. Можно подумать, кто-то дернул за потайную веревочку. Элли! Признавайся!

Миссис Швабухер игнорировала мой умоляющий взгляд.

– Действительно, я познакомилась с Элли и дорогим Бентли несколько лет назад в Лондоне и знала, что они поселились в Мерлин-корте. И когда секретарь передала мне, что звонила некая миссис Хаскелл из библиотеки Читтертон-Феллс с просьбой об участии Каризмы в благотворительном мероприятии, я немедленно перекроила наш график. Ловко миссис Швабухер все объяснила. Правда, она ни словом не заикнулась о привлекательности Мерлин-корта в качестве антуража для съемок Каризмы, но что с того? Если миссис Швабухер хочет казаться филантропкой, я не возражаю. Мое доброе имя она защитила и к тому же обеспечила мне благодарность всех членов Библиотечной Лиги.

– Значит, этим счастливым случаем мы обязаны вам, Элли. – В награду миссис Давдейл подлила мне кофе. – Отныне, когда люди будут судачить о сборе средств на памятник мисс Банч, неизменно станут поминать вас.

– Спасибо. – Я с удовольствием глотнула горячего напитка.

В комнате похолодало, что означало приближение ночи. Время и не думало ждать нашу исполненную добрых намерений, но нерасторопную группу. Поймав мой взгляд, сэр Роберт подул в усы и выступил с несколькими остроумными идеями, как заманить толпы на встречу с Каризмой и вынудить каждого заплатить пять фунтов за удовольствие. Он лично позвонит на радио, а также организует анонс предстоящего события в вечернем выпуске завтрашнего «Оратор Дейли».

– И если вас не затруднит, – нежный взгляд в сторону миссис Давдейл, – хорошо бы повесить объявление в окне вашего магазина.

– С радостью это сделаю, – ласково улыбнулась бакалейщица.

– А Глэдстон Шип пусть напечет бисквитов, – восторженно затараторила Наяда, – я возьму у него список прихожан и разнесу угощение по домам. Нельзя же оставлять Шипа за бортом, правда?

Наверное, она позабыла, что Глэдстон был против приглашения Каризмы, а я чувствовала себя не вправе объяснять, что у него есть более неотложные заботы, посему лишь сказала, что повешу объявление в окне «Абигайль» и попрошу мою парикмахершу сделать то же самое. Возможно, я придумала бы что-нибудь еще, столь же гениальное, если бы ход моих мыслей не нарушил появившийся мистер Паучер.

– Ха! – Он навис над столом, потирая руки.

Выглядел мистер Паучер (я припомнила выражение миссис Мэллой), как дождливая неделя, в которой одни понедельники.

– Выходит, я не опоздал, если Лестер-Смита все еще нет. И вряд ли пропустил что-нибудь важное. Опять небось трепали языками не по делу. – Мистер Паучер не отрывал мрачного взгляда от миссис Швабухер, по чьей вине его вытащили из дома. – У моей матери опять случился припадок, я целую вечность ее усыплял, пришлось даже в молоко кой-чего подсыпать. Но она-то еще поживет, прости господи, и не раз задаст мне жару. А вот муж Сильвии Бэбкок, по слухам, уже никому ничего не задаст.

Я совсем забыла про Хитклиффа. Пристроившись под столом, он не издавал ни звука, но, услышав имя хозяина, выскочил на середину комнаты, словно черная шаровая молния. Надо отдать псу должное: он помнил, что в библиотеках не любят громких голосов, поэтому нашел иной способ выразить свои чувства – опрокинув мистера Паучера, словно кеглю, Хитклифф уселся на его груди.

– Хорошая собачка! – Миссис Давдейл пыталась вызволить мистера Паучера, помахивая у носа пса имбирным пряником. – Он заявился следом за Элли, и у нас не хватило духу выгнать бедняжку на улицу.

– У вас всегда было золотое сердце. – Сэр Роберт явно расчувствовался. У него даже голос слегка сел.

В надежде, что он предложит сироте стол и кров, я принялась рассказывать печальную историю Хитклиффа. Очевидно, я умею разжалобить, потому что мистер Паучер вдруг огорошил всех заявлением: он берет собаку.

– Я уже привык к тому, что меня грызут с утра до вечера, – продолжал мистер Паучер, поглаживая мохнатую тушу на своей груди. – А главное, он не захочет на мне жениться, так что мамаше нечего будет возразить. Слезай, парень, сейчас прихватим шнур от кофеварки, а завтра я куплю тебе настоящий ошейник.

– Надо понимать, собрание окончено? – прошептала мне в ухо миссис Швабухер, когда члены Лиги собрались вокруг новоиспеченного владельца животного, наперебой давая советы по уходу за собаками.

– Не знаю, – ответила я. – Обычно Лестер-Смит вносит предложение завершить собрание, но поскольку полковника нет, то некому блюсти правила.

Впрочем, мы, похоже, неплохо обошлись и без правил. Помогая мистеру Паучеру надеть на пса самодельный ошейник, миссис Давдейл пообещала доставить в библиотеку безалкогольные напитки и пирожные. Явно растроганный сэр Роберт вызвался обеспечить мероприятие бумажными салфетками, чашками и тарелками. Наяда заявила, что поможет всем, кому потребуется помощь, и, заподозрив, что грымза за регистрационной стойкой не обрадуется липким пальцам и крошкам от пирожных, предложила подать угощение и выпивку в читальном зале. В конце концов самый важный вопрос задал мистер Паучер:

– Кто-нибудь скажет мне, в котором часу начнется эта свистопляска?

Мы с миссис Швабухер хором ответили:

– В два!

Все согласились, что время выбрано удачно – как раз между обедом и ужином, и начали расходиться. Хитклифф устроил было переполох, задрав ногу у шкафа, однако новый хозяин быстро уволок его, пообещав по дороге домой останавливаться у каждого фонарного столба. За ними последовали все остальные. Мы с миссис Швабухер также не собирались задерживаться, но я вдруг сообразила, что, решая глобальные проблемы, никто не подумал вымыть посуду.

Ну что ж! Мы засучили рукава, и через пять минут стол был чист. Я запихивала посуду в шкаф, когда на лестнице раздались шаги. Неужто у преемницы мисс Банч лопнуло терпение и она поднимается, чтобы закатить нам скандал? Или кто-нибудь из группы вернулся за забытой вещью? Миссис Швабухер накидывала боа на плечи, когда в комнату вошел тот, кого я уже не чаяла сегодня увидеть, – полковник Лестер-Смит.

Он застыл на пороге, и я сразу почувствовала, что с ним что-то не так. Портфель, неотъемлемая принадлежность туалета полковника, отсутствовал. И смотрел старый вояка сквозь меня, словно я была привидением Гектора Риглсворта. Его тоскливый взгляд был направлен на миссис Швабухер.

– Давненько мы не виделись, Евангелина, – произнес полковник.