355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Дороти Хайтон » Призрак остается в прошлом » Текст книги (страница 5)
Призрак остается в прошлом
  • Текст добавлен: 10 октября 2016, 06:40

Текст книги "Призрак остается в прошлом"


Автор книги: Дороти Хайтон



сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

Глава 5

Выплакавшись, Антония, шатаясь, спустилась вниз, чтобы проверить, закрыты ли обе двери, затем она вернулась в ванну и долго стояла под душем, перед тем как забраться в постель. Девушка заснула быстрее, чем ожидала: эмоциональный шок истощил всю ее энергию.

И тяжелый сон, подобно старому фильму, виденному сотню раз, вновь окутал ее. Всегда происходит одно и то же: ужас, притупившийся со временем, настигал ее. Она идет по пляжу под теплым ночным небом Ривьеры, ступая по следам Патрика, в ожидании страха, который предстоит пережить минутой позже. Потом кто-то прыгает на нее из темноты, Антония кричит, но грубая мужская рука зажимает рот, и, безуспешно сопротивляясь, она падает на песок.

Антония видит загорелую кожу, яркие голубые глаза, выгоревшие на солнце волосы, слышит его голос и думает: это – он, это – Патрик… Он шутит со мной? Ее сердце начинает биться быстрее, когда руки мужчины касаются ее. Вдруг она чувствует боль, и в ее мозгу только одна мысль: он подумал, что я последовала за ним, потому что хотела этого? Она хочет вырваться, закричать, но не может, так как рот и глаза заклеены лентой, сделав ее слепой и беспомощной. Это лишь ночной кошмар, это не реальность, думает она во сне, как и той ночью на пляже. Я скоро проснусь, и все исчезнет.

Внезапно сон меняется. Она опять на пляже, лента исчезла с ее глаз, рот свободен, никто не причиняет ей боли. Сквозь спутавшиеся локоны своих длинных светлых волос девушка видит Патрика.

– Ты не должна бояться меня, Антония, – говорит он ей.

– Я не боюсь, – шепчет она, смущаясь. Сон ли это, или она уже проснулась?

– Что ты хочешь, Антония? – мягко спрашивает Патрик, протягивает руку и касается ее груди. Девушка внезапно осознает свою наготу и не может сдержать волнения, охватившего ее. Его пальцы скользят по обнаженной бледной коже, и она вскрикивает от стыда и удовольствия.

– Патрик…

Он наклоняет свою голову и целует там, куда положил свою руку, желание пронзает ее.

– Нет, – шепчет девушка, дрожа. – Нет… О, Патрик, нет! Я не хочу, чтобы ты делал это…

Но она лжет, поскольку жаждет, чтобы он прикасался к ней. Смесь страха и желания заставляют ее оттолкнуть Патрика…

Внезапно проснувшись, Антония обнаружила, что лежит в своей постели. Полностью не пришедшая в себя ото сна, она услышала звук бегущих шагов, и паника охватила ее. Антония пыталась выбраться из запутавшихся простыней, чтобы проверить, закрыта ли дверь, но, сев в кровати, ударилась о крепкую мужскую грудь.

На секунду она смутилась: спит она или проснулась? Но страх настолько охватил ее, что Антония начала кричать.

– Все в порядке. Вы в безопасности, никто не обидит вас, – торопливо шептал Патрик, прижав ее лицо к своей рубашке, одной рукой поддерживая ей голову. Она слышала, как бьется его сердце, ощущала запах его кожи. Но близко находиться рядом с этим человеком было небезопасно.

Она стала вырываться из его объятий, и он сразу же отпустил ее. Антония, тяжело дыша, рухнула на подушки.

Патрик наклонился и включил настольную лампочку. Внезапная вспышка света заставила девушку слепо заморгать и, слегка запинаясь, она спросила:

– Что… что… вы делаете здесь? Как вы снова попали в дом? Двери заперты. Я сама их проверила.

– Я и не уходил, – холодно сообщил Патрик.

Он сидел на краю постели, одетый в ту же черную рубашку и джинсы, в которых он был вечером, хотя теперь они выглядели слегка помятыми, как будто он спал в них. Антония тяжело вздохнула.

– Вы что, прятались где-то?

Его брови удивленно приподнялись.

– Вовсе нет! Я был в гостиной.

– Но в ней не было света, когда я спускалась вниз!

– А я не включал, сидел на подоконнике и смотрел в сад.

– Вы что, все это время были в доме? Почему вы не ушли?

Он сердито посмотрел на нее.

– Вы плохо выглядели, Антония, я беспокоился за вас и боялся оставить одну.

– Если я плохо выглядела, то по вашей вине! – бросила девушка ему в ответ и увидела, что он напрягся, как будто она вновь ударила его.

– О'кей, – пробормотал он. – Вероятно, я боялся, что мог вызвать у вас болезненные воспоминания…

– И почувствовали себя виноватым, – прервала его Антония.

– Но потом вспомнил про состоявшееся обручение и хотел узнать, какой вид брака вы собираетесь заключить, если не можете вынести поцелуя мужчины!

Антония съежилась и отвернулась от него.

– Но вы не тот, за кого я собираюсь выйти замуж.

– Тогда скажите мне, что он занимается с вами любовью и вам это нравится.

– Я не хочу говорить с вами о моей личной жизни!

– В этом-то и беда, не так ли? Вы не говорили о ней ни с кем.

– Я была у врача в Штатах! – возразила она.

Молодой человек бросил на нее недоверчивый взгляд.

– Если это так, это не очень-то помогло, иначе вы не были бы сейчас так взвинчены.

– Я и не взвинчена!

Девушка еще больше рассердилась, ее глаза сверкали от негодования.

– То, что я не хочу целоваться с вами, совсем не означает, что я взвинчена. Вы, наверное, думаете, что каждая женщина, которую вы встречаете, чувствует слабость в коленях при вашем виде, но…

– У меня никогда не было женщины, которую бы рвало, потому что я поцеловал ее перед этим! – грубо проворчал он и затем вдруг добавил: – Только что… у вас был ночной кошмар, не правда ли?

Она быстро посмотрела на него, потом опустила глаза и кивнула.

– Вы… слышали меня?

– Да, – сказал он выразительно.

Ей стало не по себе, потому что Антония вспомнила, от чего пробудилась: руки Патрика ласкали девушку, он целовал ее обнаженную грудь, вызывая такое желание, что…

– Вам снилась та ночь, не так ли? – спросил Патрик хриплым голосом.

Поколебавшись, она неохотно кивнула. Его лицо напряглось.

– Почему вы называли мое имя?

– Разве? Я не помню…

Она старалась лгать, но слова застряли у нее в горле.

– Не притворяйтесь! – проворчал он. – Я слышал вас. Вы выкрикивали мое имя. Скажите мне правду. Вам снилось, что это был я?

Антония задрожала, ее ресницы затрепетали, лицо алело.

– Нет!

Он взял ее за подбородок и, откинув голову назад, вынудил смотреть прямо ему в глаза. Казалось, его взгляд пронизывал насквозь, и ей стоило большого труда не выдать себя.

– Нет? Вам не снилось, что это я напал на вас? Она молча покачала головой.

Патрик продолжал смотреть ей в глаза, и она испугалась, что он может прочитать в них то, что она так старательно пытается скрыть.

– Тогда что я делал в вашем сне? Почему вы повторяли мое имя? Почему вы сказали: «Патрик, не надо!» Почему, Антония? – мягко спросил он.

В отчаянии она солгала:

– Я не знаю. Я не помню.

– Нет, вы помните, – сказал он, пристально глядя на ее рот, и она почувствовала, что ее губы начали дрожать и гореть, как будто он целовал их.

– Пожалуйста, уходите, – попросила она едва слышно.

– Почему вы дрожите, Антония?

Она с трудом воспринимала его вопросы.

– Я не дрожу.

– Лгунья, – отрезал он.

Патрик положил палец на ее шею.

– Что вы делаете?

– В этом месте бьется пульс, – насмешливо сказал молодой человек, кончиком пальца надавил на ее кожу, на голубую жилку, и она почувствовала, как бешено, забился пульс от его прикосновения.

– Прекратите, – прошептала она.

– Это и в самом деле так жутко? – спросил он.

Его палец медленно, дюйм за дюймом пробежал вверх по горлу, к скулам и затем ко рту. Наблюдая за ней, он дразняще медленно раздвинул ее рот пальцем. Девушка, как зачарованная, смотрела на него.

Она не могла оттолкнуть его руку и сидела, как загипнотизированная.

– Что я делал в вашем сне, Антония? – Его хриплый голос лишил ее чувства реальности. Она уже не была уверена, происходит ли это на самом деле, или все еще снится ей.

Его палец соскользнул с ее рта и снова нежно спустился по бледному горлу к изящному кружеву, окаймлявшему тонкую прозрачную льняную ночную рубашку.

Когда он достиг белых бантиков, стягивающих ночную рубашку на груди, и она увидела, как Патрик смотрит на пену из кружева, льна и бантиков, через которую можно было видеть ее грудь, девушка выбралась из транса. Тяжело дыша, Антония оттолкнула его руку, схватила простыню и натянула на плечи.

– Убирайтесь! – проговорила она, сердито глядя на него. – И на этот раз не только из комнаты. Убирайтесь из этого дома! Или я должна вызвать полицию?

Он медленно встал, засунул руки в карманы Джинсов, его красивое стройное тело казалось напряженным.

– Вам когда-либо снился ваш жених? – холодно спросил он.

– Убирайтесь! – завопила она.

– Я не думаю, что снился! – сказал он, как бы отвечая самому себе. – Постарайтесь выспаться получше, Антония и будьте поосторожнее с тем, что видите во сне, договорились? Что будет, если ваши сны превратятся в действительность?

Патрик вышел из комнаты, и девушка слышала, как он сбегает по ступеням. Она торопливо выбралась из постели, чтобы посмотреть вниз и убедиться, что он действительно покинул дом.

Около двери молодой человек оглянулся назад, и увидел, что Антония стоит у окна. Его голубые глаза сверкали как сапфиры в темноте, и он на прощание поднял руку.

– Вы знаете, что этот материал полностью прозрачен?

Она отпрянула в комнату, а Патрик засмеялся. На стене холла висело зеркало, и девушка увидела, как он уходит, а потом услышала, как захлопнулась за ним входная дверь.

Антония сбежала вниз, заперла дверь, методично обыскала каждую комнату. Теперь в доме никого не было. Почти светало, и небо стало молочно-белым, легкий туман висел над Большим каналом, окутывая очертания зданий на противоположной стороне, розовую и пыльную, кремовую выщербленную штукатурку, неровные крыши, купола, церкви и шпили.

Девушка приготовила горячий шоколад и вернулась в постель, села в ней, вспоминая его прикосновение, хриплый голос, когда он ласкал ее горло, рот, грудь. Антония трепетала, дрожала, а кожа ее безумно горела.

Она никогда не должна себе позволять оставаться с ним наедине. Особенно теперь, когда Патрик узнал, что может приблизиться к ней. Девушка встала и, приняв душ, оделась, приготовила себе ранний завтрак из фруктов и горячих булочек из ближайшей пекарни. Ей надо было идти на работу…

Возвращаясь вечером домой, пересекая маленькую площадь напротив розового домика, Антония гадала, ждет ли ее Патрик Огилви.

Вставив ключ в замок, она замерла, услышав голоса внутри. Кто, черт возьми, это мог быть? Был слышен смех, звон стаканов, медленная американская речь. Улыбка осветила ее лицо. Дядя Алике! Наконец-то он дома!

Девушка повернула ключ, толкнула калитку и остановилась как вкопанная. Действительно, вытянув ноги, на скамье под фиговым деревом сидел дядя Алике со стаканом в руке. А рядом с ним был Патрик Огилви. Он небрежно присел на край фонтана и беспечно водил рукой по воде, пока разговаривал. При виде его Антонию охватили обычные теперь чувства: любопытство, нежность и страх.

Она заставила себя зайти в сад, стараясь выглядеть спокойной, и мужчины оглянулись.

Дядя Алике встал, тепло улыбаясь, подошел, поцеловал и крепко ее обнял.

– Вот и ты, дорогая. Я ждал, когда ты придешь. У тебя все в порядке? Никаких проблем?

– Таких, с какими бы я сама не справилась, нет, – сказала она, смело встретив взгляд Патрика. – Сьюзен-Джейн дома? Я пойду к ней. – Но Дядя Алике остановил девушку.

– Нет, она не приехала со мной, она отправилась навестить свою кузину Джейн в Кент, У которой недавно родился ребенок.

– Почему ты не поехал с ней?

На лице Аликса появилась неприятная гримаса.

– О, Сьюзен-Джейн приглашала меня, но… я с трудом выношу мужа Джейн, Рода, который считает, что может отпускать бесконечные шуточки по поводу моих карикатур. Я могу выдержать его не больше десяти минут, потом у меня появляется страшное желание чем-то его ударить. Поэтому я и полетел домой.

– Я рада тебя видеть, – повторила Антония, чувствуя, что Патрик наблюдает за ней.

Алике усмехнулся.

– Без нас было одиноко? Приятно, когда о тебе скучают. Я тоже очень скучал, милочка. Садись и поболтай с нами. У меня с Патриком довольно любопытный разговор. После Лондона здесь кажется, так жарко, особенно в доме. Сад – единственное место, где я могу дышать.

Она надеялась под каким-нибудь предлогом ускользнуть в дом, но ничего не вышло. А постоянный взгляд Патрика словно преследовал ее. Только пусть не думает, что я убегаю от него, решила Антония.

– Спасибо, я умираю от жажды, – сказала она, и Алике Холтнер, взяв большой голубой стеклянный кувшин, налил из него напиток, добавил кусочек льда и протянул фужер девушке. Во рту Антонии пересохло, она очень устала, так как шла к дому пешком, не говоря уже о нервном напряжении, которое испытывала в компании Патрика Огилви. Девушка быстро и жадно выпила.

– Хорошо? – улыбнулся дядя Алике.

– Прелестно! – призналась она, присаживаясь на скамью и обмахиваясь белой шляпой от солнца, которую всегда носила в жару.

– Какие интересные случаи бывают в жизни, – сказал ее дядя. – Невероятно, что вы снова встретились. Тем не менее, я рад, что могу исправить нашу ошибку в Бордиджьере и извиниться перед вами, Патрик. Кстати, я писал вашему издателю. Но письмо вернулось неоткрытым. Они что потеряли ваш адрес?

– Я переехал и не сообщил куда, – холодно ответил молодой человек.

Дядя Алике рассмеялся.

– Как хорошо вы сделали. Мне часто тоже такое приходит в голову: уехать подальше и никому не сказать куда. Особенно моим издателям.

Он посмотрел на Антонию.

– У Патрика невезение, Тони. Он должен был съехать с квартиры и остановился в довольно отвратительном дешевом отеле, поэтому я пригласил его остаться на несколько дней у нас. Ты не возражаешь, не так ли, милая?

Антония испугалась.

– Но… где он будет спать? Здесь нет лишней спальни.

Алике возразил ей.

– О, наверху есть свободная комната, правда, небольшая и не очень хорошо меблированная, но довольно уютная. Я показал ее Патрику, и он считает ее удовлетворительной.

– Но, дядя, разве вы можете сдать часть дома?

– Я и не собираюсь это делать, просто приглашаю Патрика погостить у нас.

– Вы очень любезны, – сказал Патрик. – Комната, в которой я живу сейчас, похожа на обставленный мебелью мусорный ящик. Я очень благодарен вам, Алике.

Антония не рискнула спорить дальше. Это было бесполезно. Патрику все же удалось сделать так, как он хотел: он останется здесь и будет жить с ней в одном доме. Почему он так настойчиво лезет в ее жизнь?

В первый раз, когда она увидела его снова, гнев был буквально написан на его лице, а глаза сверкали от холодного желания нанести обиду, но потом он изменился, смягчился, стал таким нежным.

Она вспомнила прошлую ночь и будто вновь ощутила его соблазнительные прикосновения. Нежный след от его пальца на шее, около рта, казалось, еще не исчез. Ей не удалось смыть его; когда он принимала душ сегодня утром, весь день она чувствовала его. Она даже смотрела в зеркало, ожидая увидеть… Что? Голова шла кругом.

Интересно, догадался ли он, что она не в состоянии забыть о тех мгновениях в ее спальне? Что он собирается делать? Чего он хочет на самом деле? Внезапно странная боль пронзила ее: а может, она напоминает ему Лауру? Нет, ей не хотелось напоминать кого-то еще.

В то же время предложение дяди Аликса привело ее в состояние ужасной паники, но дядя хотел загладить вину перед Патриком за свое поведение в Бордиджьере, и ему даже не пришло в голову, что Антония может возражать.

А Патрик все смотрел на нее. Если бы она только знала, о чем он думает!

Дядя Алике бодро взглянул на часы.

– Мне думается, мы должны это отпраздновать! Я позвоню в ресторан и закажу для нас троих столик.

Антония торопливо прервала его:

– Вы не возражаете, если я не пойду? Мне жарко, я устала…

Дядя Алике улыбнулся.

– Но не настолько, чтобы отказаться поесть в Ла Примавере, поспорим? Это ее любимый ресторан, Патрик. Она никогда не пропускает шанса побывать там. Я пойду и позвоню сначала в Ла Примавере, а потом Сьюзен-Джейн. Она будет рада, что мы снова встретились и что вы останетесь погостить у нас.

– Если идея ей не понравится, передайте, пожалуйста, что тогда в ближайшее время я подыщу себе что-нибудь, – сказал Патрик.

– Ну что вы, – возразил Алике, – Сьюзен-Джейн очень любит гостей.

Антония двинулась за ним, но дядя остановил ее.

– Останься здесь, Тони, и отдохни. Ты раскраснелась. Я долго не задержусь.

Когда он ушел, Патрик заметил:

– Он прав, вы действительно выглядите очень взволнованной. Произошло что-либо неприятное?

– Видите ли, – пробормотала Антония, – мне жаль, что вы не можете найти себе жилье. Я бы предпочла, чтобы вас не было здесь, и, я думаю, вы знаете почему.

– Конечно, знаю, – сказал Патрик, и она бросила на него недоверчивый взгляд.

– Тогда… не беспокоит ли вас, что, оставаясь со мной под одной крышей, вы будете напоминать мне то, о чем я старалась забыть на протяжении двух лет?

– А вы забыли? – медленно протянул молодой человек.

– Нет, – призналась она и вдруг воскликнула: – Но если вы будете поблизости, это вряд ли поможет!

– Сколько раз я должен напоминать вам, что я – не напавший на вас мужчина?

– Я знаю, но…

– Но поскольку вы не можете ударить того мужчину, который это сделал, вы полны решимости заставить меня платить по его счету?

– Это неправда!

– Тогда почему вы не хотите, чтобы я остался здесь? Я действительно на него так похож?

Патрик поймал ее за плечи.

– Посмотрите на меня, Антония. Я, в самом деле, похож на него?

– Я не помню, как он выглядит! – вскрикнула она.

– Но вы помните меня, – произнес он низким, ровным голосом.

Девушка не ответила. Как могла она признаться, что никогда не забывала его?

– Мы так и будем об этом говорить? – прошептала Антония. – Я собираюсь измениться.

Она заторопилась к двери, но Патрик преградил дорогу.

– Хотел бы я знать, что у вас на уме, – сказал он. – Я начинаю думать, не обвиняете ли вы меня во всем случившемся, даже поняв, что я невиновен.

– Конечно, нет! – возразила она, хотя и не была уверена в том, что говорила правду.

– Вы не ненавидите меня?

– Нет!

– Докажите это.

Антония с удивлением посмотрела на него.

– Что?

– Покажите мне, что вы не ненавидите меня. Он наклонился и взял ее за руку. Девушка замерла при его прикосновении, а Патрик напряженно следил за ней.

– Если вы не обвиняете и не ненавидите меня, почему вы дрожите каждый раз, когда я приближаюсь к вам?

– Я ничего не могу с собой поделать!

– Вас настолько ужасает, что я держу вас за руку?

Девушка покачала головой. Внезапно улыбнувшись, Патрик поднял ее руку и прижал к своей щеке.

Потом он слегка повернул голову, и его губы коснулись руки девушки. Антония не могла двинуться, даже дышать. Патрик нежно целовал ее ладонь, и она начала дрожать так сильно, что зашаталась. Мгновенно его рука обвилась вокруг талии девушки, она напряглась, готовая бороться, бежать, оттолкнуть его.

– Это так пугает? – мягко спросил он, снова улыбнувшись.

– Нет, конечно, нет.

Антония попыталась отодвинуться.

– Алике может вернуться каждую минуту.

– Какая у вас тонкая талия, – сказал Патрик, обнимая и приближая ее.

Но в этот момент девушка уже готова была оттолкнуть его.

– Прекратите! Отпустите меня!

Он ослабил объятия, но не позволил ей уйти. Глядя прямо ей в глаза, он промолвил:

– Что вы не хотели, чтобы я делал в ваших снах, Антония?

Она покраснела.

– Что? – переспросил Патрик и вдруг быстро и горячо прижался к ее раскрытым губам.

С той страшной ночи в Бордиджьере она никому не позволяла приблизиться к ней. Будучи слишком юной, она не могла разобраться в своих чувствах. Вспыхнувшее желание притягивало и смущало ее. Она боролась с собой, желая его, но пытаясь заставить себя, его ненавидеть.

Неожиданно тени беспокойных ночей стали преследовать девушку, возвращая ее к событиям Двухлетней давности. Ее охватила страшная паника, она тяжело задышала, на лице появился слепой ужас.

Патрик перестал целовать ее и поднял голову, нахмурившись, он схватил ее за плечи и встряхнул.

– Прекратите! Прекратите, Антония!

Она дико посмотрела на него, рыдания душили ее, когда она еле прошептала:

– Отпустите меня тогда.

Будто не слыша девушки, Патрик крепко обнял ее и прижал к себе.

– Шшш, успокойтесь, перестаньте бороться со мной.

Сильная дрожь, пробежавшая по всему телу Антонии, постепенно утихла. Она прислонилась к нему, ловя воздух открытым ртом, затем ее дыхание восстановилось, и она глубоко вздохнула.

Патрик усадил ее на скамью, сел рядом, предусмотрительно оставив расстояние между ними. Он спокойно посмотрел на нее.

– Теперь все в порядке? Откуда такая паника? Будьте честной сама с собой, Антония. Чего на самом деле вы боялись сейчас?

– Это столь очевидно?

– Не совсем. Одну минуту вы целовали меня в ответ…

– Нет, этого не может быть!

Он схватил ее подбородок, повернул лицо к себе, наклонив голову так, чтобы она прямо смотрела ему в глаза.

– Антония, мы оба знаем, что да. Вы и в самом деле думаете, что я не могу сообразить, когда женщина в моих руках желает, чтобы я занялся любовью с ней?

Жар бросился ей в лицо, она выглядела несчастной.

– Нет! Это ложь! Не говорите так! Она чувствовала, как слезы текут по ее лицу, и увидела, что лицо Патрика потемнело. После непродолжительного молчания он сказал спокойно:

– Вы боитесь это признать, не правда ли? Девушка зарыдала, закрыв лицо руками. Подождав немного, Патрик достал чистый носовой платок и начал вытирать ей слезы.

– Перестаньте плакать, Антония. Успокойтесь, вам надо привести себя в порядок до того, как вернется ваш дядя.

Он протянул ей платок.

– А теперь высморкайтесь.

Девушка послушалась, а Патрик встал и начал прогуливаться по залитому солнцем саду, положив руки в карманы и насупив брови. Она не смотрела на него, но ее безумно интересовало, о чем он сейчас думает.

Она достала из своей сумки косметический набор и дрожащей рукой подкрасилась. Это было очень вовремя, поскольку дядя, улыбаясь, уже выходил из дома.

– Сьюзен-Джейн говорит, что ребенок великолепен, но она очень соскучилась и потому скоро вернется. Она передает тебе привет, Тони.

Затем он повернулся к Патрику.

– Представить трудно, но на улице в Колчестере она столкнулась с Рей Данхил.

– Рей? Какого черта она делает в Колчестере? – удивился Патрик.

– Очевидно, она работает над книгой о восстании Бодисо против римлян, а оно, кажется, началось в Колчестере. Я даже не знаю наверняка, где находится этот город. Думаю, что где-то в Эссексе, а Сьюзен-Джейн гостит там рядом.

В этих местах много римских развалин, и Рей ведет здесь свои поиски.

– Она всегда работает очень тщательно, – сказал молодой человек. – Интересно, кто теперь иллюстрирует ее книги?

– Она делает их теперь сама, – ответил Алике. – Но она сказала Сьюзен-Джейн, что в работе ей очень не хватает вас. Книги, которые вы сделали вместе, продавались, как горячие пирожки, и иллюстрации к ним имели большой успех.

Патрик улыбнулся.

– Это хорошие новости.

– Сьюзен-Джейн обедает сегодня с Рей, – продолжал Алике. – И мне… нам… пришло в голову, что, может быть, вас заинтересует продолжить ваше сотрудничество? Как вы думаете? Если она прилетит вместе с Сьюзен-Джейн, вы не против того, чтобы поговорить с ней, Патрик?

Антония поймала себя на мысли, что весь этот разговор был ей неприятен. А, в общем, какая разница, будет он работать вместе с Рей Данхил или нет? Она ведь обручена с другим.

Патрик сидел на краю фонтана и внимательно слушал Аликса.

– Ну, так что? – давил Алике Холтнер. – Могу я сказать Сьюзен-Джейн, чтобы она пригласила Рей?

Патрик медленно поднял голову.

– Сделайте так, Алике. Я был в очень плохом настроении, когда видел ее последний раз. Потом сожалел, что прервал мое сотрудничество с Рей, но сейчас я бы не хотел упустить возможность поработать вместе.

– Великолепно, – сказал Алике, широко улыбаясь. – А теперь мы идем обедать.

Это был странный вечер. Алике и Патрик много разговаривали, Антония внимательно слушала обоих, особенно то, что говорил Патрик. Часто она ловила на себе его внимательный взгляд и, смущаясь, отворачивала голову в сторону, и мягкие красивые локоны падали ей на виски.

Она не могла угадать его замыслов, и это пугало и раздражало ее. Каждый день все трое встречались за завтраком, болтали, сидя вокруг стола в саду. Булочки с вишневым джемом и кофе никогда не казались такими вкусными, и она так долго ела, что потом ей приходилось очень торопиться, чтобы вовремя добраться до палаццо.

Иногда днем она заходила в Академию. Ей надо было определить авторство какого-либо рисунка из палаццо или спросить совета у одного из экспертов. Обычно Патрик всегда работал там, и они возвращались вместе домой, разговаривая о высших достижениях венецианского искусства эпохи Возрождения, о чудесном умении художников того времени смешивать и создавать свои собственные краски, говоря о масляных красках, темпере и технике, используемых такими знаменитыми художниками, как Микеланджело и Донателло.

Патрик лучше нее разбирался и в теории, и в практике, поняла она, наблюдая за тем, как он рисует или пишет красками. Она узнала от него намного больше, чем от своих бывших учителей.

Вечерами втроем они шли в ресторан или оставались дома поесть спагетти, приготовленные Аликсом, салат, сделанный Антонией, или ризотто, изобретенное Патриком, полное морских продуктов и трав.

Потом они слушали музыку или играли в карты. Часто Алике отправлялся с визитами к другу, и Антония и Патрик оставались одни, подолгу болтая в саду.

Антония чувствовала, что все происходящее таит какую-то опасность, но в присутствии Патрика она была очень оживленной. Когда он отсутствовал, она все время думала о нем, и ее настроение становилось изменчивым и непредсказуемым.

В течение долгого времени она жила спокойно, ведя тихую, безопасную жизнь. Теперь его внезапное появление закружило ее в потоке веселья, волнения, тревоги, болезненной неуверенности. Иногда она была безумно счастлива, затем вдруг это состояние проходило, и девушка чувствовала себя самой несчастливой на свете. Патрик… Да, именно он был причиной странных перепадов в ее настроении.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю